1. Мифологический период исторических знаний.
2. Исторические знания в древней Греции.
3. Римская историография.
I. Историческая наука — это система научных социальных институтов, исследователей-профессионалов, видов научно-познавательной деятельности, имеющих главную цель получить истинные конкретные знания о конкретных обществах и их развитии в прошлом и настоящем, а также научные конкретно-исторические и вспомогательные знания, полученные в этой познавательной деятельности, а также необходимые для её проведения.
Всего существует четыре основных этапа ее развития, а именно:
- Античная историческая наука.
- Средневековая историческая наука.
- Историческая наука Нового времени.
- Историческая наука XX века.
Этапы развития исторического знания имеют свои характерные особенности. Каждому из них присущ тот или иной аспект, выделяющий этап из массива других.
Некоторые истоки исторических представлений можно найти в мифах различных народов. Миф – это как изначальная форма объяснения социальной реальности и окружающей действительности, присущая первобытному донаучному мышлению. Первичный или архаический миф определяется как свойственная древнему человеку “связная, “сюжетная” интерпретация феноменов мира в условиях отсутствия общих понятий и необходимости обобщения информации.
Мифы удовлетворяли потребность в ответах на сложные вопросы о происхождении вещей, о причинах тех или иных явлений, о демиургах и героях прошлого. Можно считать, что некоторые истоки философии и теории истории лежат в мифологии. В мифах, как и в историческом описании, события рассматриваются во временной последовательности. Разумеется, мифология и мифологическое сознание очень сильно отличаются от исторического взгляда на события прошлого. В частности, время в мифах играет гораздо менее важную роль, чем в историческом восприятии. Мало того, в мифах конкретное время события вообще не имеет никакого значения, важна только отправная точка для начала повествования. Важно отметить, что именно критика такой слепой мифологической веры положила начало первым специальным методам написания истории. Тем не менее, сами мифы очень долго служили в качестве важнейшего источника исторических сведений, составляя большую часть некоторых исторических трудов античности (например, Геродота и Тита Ливия), а средневековые хроники почти в обязательном порядке включали в себя библейские мифы.
Среди прочих видов мифов для развития исторической науки особо важную роль сыграл эпос. В нем часто в особой форме отражались исторические факты. В эпическом мировосприятии образное мышление преобладает над логическим. Кроме того, образ пронизан сильными чувствами и эмоциями. Дошедшие до нас редакции древнеиндийского эпоса – «Махабхарата» и «Рамаяна», древнекитайской «Книги песен и гимнов», древнегреческого эпоса – «Илиада», «Одиссея», равно как и эпоса других народов, до сих пор позволяют исследователям обнаруживать новые исторические аспекты и факты. Разумеется, эпос – это уже гораздо более высокий, предфилософский, уровень сознания. После появления письменности и записи религиозных текстов некоторые из них служили основой исторических знаний, а после секуляризации исторического знания стали очень важным источником исторической критики и получения исторических знаний.
Ближний Восток. Рождение историописания. Прообраз историографии появляется на Ближнем Востоке (в Шумере, Аккаде и Египте) вместе с появлением письменности, в III–II тыс. до н. э. Создаются списки династий. Из-за практической необходимости определить последовательность событий в повседневной жизни возникают хроники, в основе которых – записи названий годов, даваемых по каким-то особенно заметным событиям, а позже – по годам правления царей, особенно в древнем Египте. Приблизительно за двенадцать столетий до событий Троянской войны (2500 г. до н. э.) в столице Египта Мемфисе были сделаны первые записи сохранившихся в традиции имен фараонов, а с 1750 г. до н. э. там сохранились записи о крупнейших событиях за каждый год. Списки правителей городов и государств, исторические надписи царей, древнейшие погодные и иные записи о важнейших событиях, а также хроники можно считать первыми историческими текстами, хотя в них всегда присутствует мифологический элемент. Эти документы имеют и конкретную идеологическую цель. Например, списки династий утверждали мысль об извечности царской власти, переходящей по воле богов от одного города к другому. Возникают социально направленный отбор и интерпретация исторических фактов (например, надписи эпохи Древнего и Среднего царства в Египте, прославлявшие завоевательные походы фараонов, надписи о реформе Уруингины в Лагаше, древнеперсидская Бехистунская надпись Дарияи др.). Бехистунская надпись – это трёхъязычный (древнеперсидский, эламский и аккадский) клинописный текст на скале Бехистун в Иране, высеченный по приказу царя Дария I о событиях 523—521 гг. до н. э.
Крайне важно отметить появление государственных, храмовых и частных архивов. Геродот в своей «Истории» сообщает следующую любопытную подробность. Когда его предшественник историк Гекатей во время пребывания в Фивах перечислял жрецам свою родословную и уже в шестнадцатом колене упомянул в качестве своего прародителя бога, они показали ему хранившиеся в святилище 345 статуй жрецов, олицетворявших столько же колен в одном и том же роду (так как сын жреца следовал за отцом).
Мыслители Востока не оставили полноценных исторических сочинений, подобных античным, за исключением сравнительно поздних трудов китайских авторов. Однако там происходит становление некоторых форм исторических сочинений, в частности летописаний, биографических и автобиографических сочинений, генеалогий, также наблюдаются усложнение и смена форм исторических сочинений, особенно в древнем Китае.
В исторических произведениях Древнего Востока появляются уже и первые идеи о причинах событий. Разумеется, они еще очень неразвиты. Все исторические события объяснялись «волей богов». В более развитом виде эта идея продолжает существовать и в античной и средневековой исторической мысли. Исторические книги Библии («Книга царств» и др.) оказали, без преувеличения, огромное влияние на средневековую историографию и теологию истории. На Ближнем Востоке крупных исторических сочинений не было, однако некоторые традиции историописания, как сказано выше, развивались.
Легенды утверждали, что в Египте при мифическом фараоне Осимандии (отождествляемым в настоящее время с Рамсесом II) впервые при храмах появились библиотеки, в частности, в в Мемфисе при храме бога Пта. В государствах Древнего Ближнего Востока были подготовлены некоторые условия для развития исторического исследования, в частности созданы и разработаны различные системы летоисчисления, хронологические системы и т. д. В частности, в древнем Египте использовали хронологию по династиям, актуальную и сегодня.
К завершающему этапу развития древневосточной литературы принадлежит Библия. В силу своего сравнительно позднего происхождения Библия объединила все, что дали народы древнего Востока в области осмысления истории, и уже в силу этого продвинула историописание на более высокую ступень. Кроме того, разрушение самостоятельности древнееврейских царств, ассирийское и вавилонское пленение были восприняты древнееврейскими писателями и жрецами как драма всего человечества, требующая не простого пересказа в духе старинных хроник, но религиозно-философского и исторического осмысления.
Китай и Индия. Во II тыс. до н. э. первые протоисторические документы появляются в китайском обществе эпохи Шан (Инь). В древнем Китае роль исторического знания была высока. Об этом свидетельствует уже то, что древнекитайские философы V–III вв. до н. э. в полемике со своими идейными противниками постоянно апеллировали к событиям исторического прошлого, что сделало их произведения ценным историческим источником. В китайской историографии мы встречаем идеи, которые вполне можно рассматривать как теоретические: во-первых, представление об извечном и абсолютном превосходстве китайской культуры над культурой соседних народов; во-вторых, намеренное отождествление мифа с историческим фактом, следствием чего было неправомерное удревнение истоков государственности в Китае. На рубеже II–I вв. до н. э. был создан первый обобщающий труд по истории Китая. Им стали «Исторические записки» Сыма Цяня (145–86 гг. до н. э.), всеобщая история страны с древнейших времен до I в. до н. э. Сыма Цянь опирался на довольно долгую историческую традицию, в том числе комментированного летописания, появившегося в I тыс. до н. э. Сыма Цянь стал основоположником китайской историографии и по праву может называться «отцом китайской истории».
«Исторические записки» – сложное произведение, оно включает в себя повествования о важнейших деяниях правителей различных династий; биографии исторических личностей и крупнейших представителей наследственной аристократии; «Трактаты», посвященные отдельным сторонам общественной жизни, культуры, науки; «Таблицы», в которых рассматриваются проблемы хронологии. «Исторические записки» Сыма Цяня оказали огромное влияние на развитие исторической мысли в Китае и некоторых других странах Дальнего Востока. Их стиль и метод изложения стали предметом ревностного подражания.
В отличие от историков античности (писавших прежде всего о современных им событиях) китайские историки изначально применяли метод компиляции, с помощью которого создавали обобщающие труды, описывающие события очень большой длительности, но, разумеется, охватывали и современные им события.
Индийское историописание, возможно, корнями связано с надписями (эдиктами) Ашоки. Это 33 сохранившиеся надписи, которые по приказу индийского царя Ашоки были нанесены в III веке до н.э. на стены пещер и каменные колонны, специально воздвигнутые для этой цели. Их содержание весьма своеобразно. Ашока - первый правитель в истории, который заявляет об отказе от завоевательных войн и от применения насилия в иных целях, нежели оборона своей страны.
Взаимное влияние Востока и Запада. Для понимания преемственности развития мировой мысли об истории важно учитывать, что греки многое заимствовали с Ближнего Востока. По выражению И. П. Вейнберга, античность всегда признавала свое «ученичество» в хорошем и плохом у древнего Востока. В диалоге Платона «Критий» описываются следующие события. Фараон Амасис (570–526 гг. до н.э.) дозволил грекам создать вблизи от его царской столицы Саиса, в дельте Нила, торговое поселение – порт Навкратис. В его-то правление прибыл Солон. В Египте Солон прожил несколько лет. За это время он побывал в Саисе и подробно беседовал с Сонхисом, тамошним жрецом; он также посетил Гелиополь, где вновь сдружился со жрецом, Псенофисом, который тоже поведал ему немало древних знаний, сохранявшихся в храмах. Позднее оба служителя культа величались «самыми учеными жрецами». В храме Солон пустился разглагольствовать о древности греческой истории, когда один из присутствовавших египетских жрецов, не выдержал. «Ах, Солон, Солон! – вскричал он. – Вы, эллины, вечно остаетесь детьми, и нет среди эллинов старца!» Солон, приведенный в недоумение, спросил, почему он так говорит. На что жрец ответил: «Все вы юны умом, ибо умы ваши не сохраняют в себе никакого предания, искони переходившего из рода в род, и никакого учения, поседевшего от времени». Жрец описал многочисленные уничтожения человеческого рода в прошлом: так, в Греции было великое наводнение, которое смыло в море все города этой земли. А поскольку никто из выживших не умел писать, то культура должна была начинаться заново и всякая память о временах до катастрофы была утрачена. Однако, продолжал жрец, в Египте ни одно из этих бедствий не привело к таким разрушениям; и посему «все это с древних времен запечатлевается в записях, которые мы храним в наших храмах».
«Отец истории» Геродот считал, что эллины заимствовали имена своих богов и многие обычаи, письменность и иные знания у древних египтян, финикийцев и других, а Диодор Сицилийский утверждал, что прославленные мудрецы, поэты и законодатели далекой древности – Гомер, Ликург, Солон и другие, равно как и известные ученые и мыслители более поздних времен – Платон, Демокрит и иные, побывали на Востоке, беседовали с восточными мудрецами, заимствовали у них мудрость, знания и т. д. С другой стороны, греческое влияние в период эллинизма вызвало появление отдельных историков на Ближнем Востоке, знакомых с античной традицией историописания, которые знали греческий и местный языки. Среди них можно упомянуть вавилонского историка Бероса (ок. 350–280 гг. до н. э.), составившего на греческом языке для царя Антиоха I историю Вавилонии на основе местной легендарной и исторической традиции. Но этот труд до нас, к сожалению, не дошел (только отдельные данные в разных произведениях).
Другим очень известным древневосточным (египетским) историком является Манефон, составивший на греческом языке «Историю Египта», отрывки из которой сохранились у некоторых историков античности. Заслуга Манефона заключается в разделении истории Египта на 30 династий (эта периодизация в основе своей сохраняется и по сей день).
Особую роль сыграли интеллектуалы мусейона и знаменитой Александрийской библиотеки. Птолемеями в Александрии первоначально был построен храм Муз. При храме начинает свою деятельность ученое сообщество, а затем, для обеспечения этой деятельности, начинается многолетний процесс собирания книг. Рядом было построено здание Библиотеки, которую свободно посещали иудеи и христиане. Комплекс воспринимался как одно целое. Здесь начался расцвет научной мысли – в Александрийском мусейоне и Александрийской библиотеке. Гомероведение - связано с работой александрийских ученых Зенодота или Аристарха. Здесь же проходило изучение Геродота, было осуществлено деление его труда на книги, наименование их "Музами" было введено александрийскими учеными.
Таким образом, древний Восток оказал влияние на формирование древнегреческой историографии. Свидетельства Геродота, Платона и других авторов указывают на непосредственное влияние древневосточной, культуры на греческую.
2. Античность. Древние греки занимают особое почетное место в истории цивилизации. Энгельс отмечал, что «мы вынуждены будем в философии и во многих других областях возвращаться постоянно к подвигам того маленького народа, универсальная одаренность и деятельность которого обеспечили ему такое место в истории развития человечества, место, на которое не может претендовать ни один другой народ».
Впервые наиболее ярко исторический способ осмысления общественной жизни проявил себя в Древней Греции, чему, по мнению некоторых исследователей, способствовал динамизм древнегреческого общества, стремительное развитие и бурные изменения во всех сферах жизни. История становления типа, способа мышления древних греков – это переход от «мифоса» к «логосу», от психически бессознательного к сознательному, от пралогического мышления к логическому. Свержение власти родовой аристократии и торжество демократии (V в. до н. э.) сопровождалось редко наблюдаемым в истории развитием как логически-рационального, так и образно-художественного мышления у древних греков, особенно афинян. Афинский оратор Исократ говорит: «Наш город так опередил других в искусстве мыслить и выражать свои мысли, что его ученики стали учителями других, а само имя эллина становится уже обозначением не происхождения, но культуры».
«Состязание в речах», говоря словами Платона, борьба мнений и свобода критики составили ту духовную атмосферу, в которой родились греческая философия и наука, в частности диалектика как искусство доказывать и опровергать какой-либо тезис. Риторика объявляется «царицей всех искусств». Появлению истории помогло и рождение принципиально нового литературного жанра «научной» прозы. В понимании греков архаической и классической эпох историк был «коллегой» поэта. Известен каждому тот хрестоматийный факт, что история считалась находящейся под покровительством «собственной» музы дочери богини памяти Мнемосины - Клио, подобно эпосу и лирике, трагедии и комедии. Тем не менее, греки осознавали, что древний период их истории не в полной мере запечатлен в мифах. В диалоге «Тимей» Платон сетует: «...Нашим городом в древности были свершены великие и достойные удивления дела, которые были потом забыты по причине бега времени...»
В VI в. до н. э. в греческих ионийских колониях Малой Азии, на родине философии, история развивалась как разновидность прозы. Жанр «хроники» греческому миру долго оставался чужд, хотя практика ежегодных записей в принципе была знакома грекам. В большинстве греческих полисов в практических (прежде всего календарных) целях составлялись списки следующих один за другим эпонимных магистратов (например, в Афинах — первых архонтов). Однако характерно, что никакой информации собственно исторического характера к их именам, насколько можно судить, не добавлялось.Жанр хроники стал органичным достоянием античной культуры лишь довольно поздно, в результате греко-восточного синтеза эпохи эллинизма. Древнегреческая цивилизация породила какую-то совершенно особую, ни на что не похожую форму историописания. Эллинский историк классической эпохи отнюдь не сродни своему древневосточному, византийскому или древнерусскому «коллеге». Он — не усердный хронист, скрупулезно заносящий в свою летопись событие за событием, «добру и злу внимая равнодушно». Он — исследователь. Некоторые мыслители перешли от изучения природы к описанию человеческого общества.
Немецкий исследователь, Ф. Крейцер, характеризуя этапы развития общественной мысли греков, выделял мифологический период (Гомер, Гесиод); период логографов (Гекатей, Гелланик); начало историографии (Геродот, Фукидид).
Мифологический период. Впервые имя Гомера упоминается в середине VII в. до н. э. у лирического поэта Каллина. Дальнейшая «историзация» его фигуры в античности дает крайне интересный материал, в том числе и касательно самого имени легендарного поэта, которое древние понимали как «слепец» или «заложник». Современные ученые чаще всего видят в греч. ῞Ομηρος ладить, соединять. В результате Гомер предстает, подобно рапсоду (слово, которое греки понимали как «сшивающий куски»), «соединяющим вместе» отдельные фрагменты в единую песнь или отдельные слова в целостную ткань текста. Есть Сообщение о том, что афинский тиран VI в. до н. э. собрал разрозненные песни Гомера в единое целое, мы находим в наиболее полном виде у Цицерона («Об ораторе»). Псевдоплатоновский диалог «Гиппарх» приписывает эту заслугу сыну Писистрата, который к тому же установил «панафинейское правило» исполнения гомеровских поэм на главном празднестве Афин, когда каждый следующий рапсод должен был подхватывать песнь на том самом месте, где остановился предыдущий. С 1795 г. Фридрих Август Вольф положил начало научному изучению текста гомеровских поэм. Шадевальдт отстаивают единое авторство и внутреннюю целостность каждой из гомеровских поэм. В. Кульманн и др, считают «Илиаду» и «Одиссею» творениями разных поэтов.
В первых строках гомеровой Илиады — появляется образ прорицателя Калханта. «Мудрый, ведал он всё, что минуло, что есть и что будет», — говорит о нем Гомер. Штрасбургер полагал, что Гомер, описывая Троянскую войну, уже был настоящим историком.
Принято считать, что античные представления о «лучшем времени» – золотом веке – идут от Гесиода. Однако в «Трудах и днях» говорится о «золотом роде» (γένος χρύσεον), сменяемом последовательностью родов, вплоть до железного. Возвращение к золотому роду, предполагает гибель ныне живущих родов. Гесиод, повествуя о прошлом, фактически выступает в роли первого «протоисторика», Он абсолютно убежден, что музы поведали ему чистую правду. «Они...дар мне божественных песен вдохнули, чтоб воспевал я в тех песнях, что было и что еще будет».
Период логографов. Греческая историография оформилась к VI в. до н.э. Благодаря двум особенностям полисного строя - отсутствию в нем власти жрецов и огромной роли живого ораторского слова - критика мифологического предания не свелась к простым «исправлениям» этого предания, но смогла дать начало новому творчеству. В VI веке подвергались пересмотру присущие эпосу представления о богах, об известных грекам землях и народах; тогда были сделаны попытки аллегорически истолковать мифы и найти им не противоречащее разуму объяснение. История считалась разновидностью ораторского искусства. Это было связано с тем, что любые произведения обычно зачитывались и воспринимались на слух.
На древнегреческой почве на рубеже эпох архаики и классики появился абсолютно новый, уникальный, ранее нигде и никогда не встречавшийся тип исторической культуры — культуры, ориентированной не на простое изложение событий, а на расследование и изыскание. Поскольку письменных исторических источников еще не было, для такого описания, во-первых, требовался соответствующий материал (сюжеты повествования, факты и наблюдения), а во-вторых, нужно было сделать первые непростые шаги в области методологии истории. Интерпретировать устные источники и предания в литературное произведение «документального» жанра можно было, только используя приемы критики мифов и преданий. И хотя мифологические рассказы им казались уже «смешными», однако полностью оторваться от мифологии было очень сложно. Логографы наивно полагали, что исторические предания и мифы воспроизводят подлинную действительность. Там, где «факты» казались бессмысленными, хронист отвергал их или находил для них иное, согласное с разумом объяснение. Таким образом, определяющей чертой этих первых памятников становилось стремление «найти правду» и взять из предания то, что можно проверить собственными глазами. Поэтому их методология была еще примитивной, предполагалось, что для установления истины достаточно механически устранить все сверхъестественное и неправдоподобное. Заслуга логографов, таким образом, заключалась в создании первых письменных произведений об исторических событиях и явлениях жизни общества; в пробуждении интереса к историко-социальным явлениям; развитии первых методов исследования (критика мифов, хронология).
Исторические «исследования» служили прославлению собственного полиса, были прямым продолжением споров между полисами. Нередко в полемику между собой вступали и историки одного полиса. Каждый из авторов создавал свою версию событий, даже если речь шла о мифологических временах, но этому сопутствовало и уважительное отношение к чужому тексту.
Наиболее выдающимися логографами являлись Гекатей из Милета, и Гелланик из Митилены. Гекатей (ок. 546– 480 гг. до н. э.) один из ближайших предшественников и литературных источников Геродота. Жил во времена Дария. Он первым обнародовал историю в прозе». В своих прозаических сочинениях «Описание земли» и «Родословные» первым привлек обширный материал народного эпоса, преданий, генеалогических и мифологических рассказов, описаний путешествий и местных хроник. Его работы стали существенной предпосылкой для возникновения историографии. Гекатей старался сделать мифы и сказания «правдоподобными». Но его критика сводилась только к рационалистической и психологической интерпретации мифов, к их исправлению и сокращению. Соответственно его труды представляли собой пеструю смесь реальных фактов и вымыслов. Тем не менее, это был огромный шаг вперед. Последующие историки, в целом исходя из тех же принципов научной критики, что и Гекатей, собирали предания о народах известной грекам части земли.
«Так говорит Гекатей Милетский: я пишу это так, как мне представляется истинным, ибо рассказы эллинов многоразличны и смехотворны, как мне кажется», - писал автор. Перед нами — хронологически первое в античной (и всей европейской) историографии теоретическое суждение общего характера, и оно дает чрезвычайно много для понимания специфики древнегреческого подхода к истории. Сразу бросаются в глаза несколько характерных моментов. Во-первых, ярко выраженное авторское, индивидуальное начало: уже в самой первой фразе своего труда историк горделиво ставит собственное имя. Во-вторых, нацеленность не столько на изложение событий, сколько на поиск истины: «...так, как мне представляется истинным», — пишет Гекатей, допуская, таким образом, что возможны и другие точки зрения. В-третьих, налицо полемический и даже критический настрой по отношению к предшественникам (мифографам), стремление посмотреть на вещи по-новому.
Гелланик Митиленский (ок. 485 — ок. 400 гг.) считается последним ионийским логографом. Известно 28 сочинений, приписываемых Гелланику. Позднейшие историки (Фукидид, Диодор, Плутарх и др.) черпали материал из его произведений. На Гелланика ссылается Плутарх, когда сообщает, что амазонки переправлялись через Боспор Киммерийский по льду. Гелланик внес вклад в развитие хронологии. Так, в своем труде «История Аттики» он, по-видимому, первым ввел новый метод хронологии, пользуясь списками жриц Геры в Аргосе и победителей на Карнейских играх в Спарте. Гелланик применял также счет по афинским архонтам. Но история в их работах не была еще достаточно четко отделена от других аспектов общественной жизни, а главное – их работы не были объединены общей идеей, что в дальнейшем стало характерным для античной историографии.
Начало историографии. Первым трудом, который стал началом подлинной историографии, традиционно считается «История» Геродота из Галикарнаса (V в. до н. э.). Произведение Геродота, условно называемое «Историей», посвящено греко-персидским войнам. Его труд резко отличался одновременно и от ранних хроник, и от героического эпоса. От хроник он отличался тем, что рассматривал судьбу людей и народов, от эпоса — тем, что освобождал историю от мифа.
Перед логографами Геродот имеет преимущество в двух отношениях:
во-первых, Геродот выбрал сюжетом своего повествования недалекое от него прошлое, о котором можно было иметь более или менее достоверные сведения, тогда как логографы писали главным образом о событиях далекого прошлого, в значительной мере мифических;
во-вторых, "История" Геродота имеет универсальный характер, касающийся событий чуть не всего мира, известного грекам того времени, тогда как предметом повествования логографов была история какой-нибудь одной страны или одного города.
третьих, Геродот старается объединить разнородный материал общей идеей: исторической - идеей борьбы Азии с Европой, и религиозной - идеей направления божеством хода истории; положив в основу своего сочинения строго обдуманный план, он сделал его художественным произведением, чего не было у логографов.
Этот труд был все еще достаточно разнородным по материалу. В подходах Геродота немало черт и заимствований, которые роднят его с логографами. В частности, историческое повествование в собственном смысле слова у него еще не выделено из рассказа, содержащего сведения по естествознанию, географии, этнографии, литературе. Тем не менее, произведение Геродота представляет уже решительный переход от «описания земель», то есть разрозненного описания отдельных местностей и народностей, к истории в собственном смысле. Ведь в центре его внимания находится именно изложение исторических событий, объединенное общим замыслом: дать описание предыстории и истории греко-персидских войн.
Лукиан из Самосаты (около 120—180 гг. н. э.) рассказывает, что Геродот читал «Историю» и очаровывал присутствовавших. Трудно в это поверить, поскольку простота повествования Геродота не могла нравиться людям, привыкшим к иному стилю. Если верить преданию («Хроника» Евсевия), он выступал с публичными чтениями своего произведения (впрочем, по некоторым известиям, он выступал с такими чтениями и в других городах - в Олимпии, в Коринфе) и здесь же за очевидную проафинскую направленность своего труда был удостоен большой официальной награды — премии в 10 талантов серебром.
Изложение труда обрывается внезапно на событиях 478 г. Возможно, причина тому смерть, которая последовала вскоре после 430 г. К этому времени он уже успел написать «Историю» в том виде, в каком она дошла до нас. Нам неизвестно, когда и кем издана "История". Существует предположение, что она была издана друзьями автора вскоре после его смерти. У большей части рукописей, содержащих сочинение Геродота, совсем нет заглавия, относящегося ко всему сочинению, а есть заглавия лишь отдельных его книг. Известные нам заглавия даны издателями труда Геродота в Новое время.
Труд Геродота, возможно, благодаря ученым Александрийской библиотеки в рукописях и в печатных изданиях разделен на девять книг, из которых каждая носит название одной из Муз, а именно: I - Клио, II - Эвтерпа, III - Талия, IV - Мельпомена, V - Терпсихора, VI - Эрато, VII - Полимния, VIII - Урания, IX - Каллиопа. Автор, делая ссылку на какую-нибудь предшествующую или последующую часть сочинения, называет ее словом "логос" (λόγος) с каким-либо определением, причем под логосом разумеется не книга по нашему теперешнему делению, а вообще часть сочинения, приблизительно "рассказ": «Как сказано мною в первом рассказе», «по причине, которую я изложу подробнее в рассказе о Ливии»… Первым автором, упоминающим о делении «Истории" Геродота на девять книг, является Диодор: Сицилийский (около 90 — 30 гг. до н. э.): «Геродот описал деяния, общие почти всей вселенной, в девяти книгах». Наименование книг Геродота "Музами" впервые встречается у Лукиана.
Аристотель и называет Геродота «сказочником», тем не менее использует его «Историю» в числе источников к «Афинскому государственному устройству». В сочинениях по естественной истории Аристотель также использует сообщаемые Геродотом сведения, излагая их по большей части буквально. Говоря в «Поэтике» о разнице между историком и поэтом, он приводит Геродота как тип историка. В литературу эллинистической эпохи Геродот входит уже как «классик». Цицерон называет Геродота «отцом истории», т. е. родоначальником истории. Цицерон прав: хотя у Геродота много общего с логографами, он имеет и много существенных отличий от них.
В чем заслуги Геродота?
1. Он сформулировал задачи истории и историка, поставив цели перед своим произведением, среди которых важнейшая – в том, «чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение». Он стремился не только доставить читателям наслаждение, но и установить истину. Тем самым он открыл особую страницу в области методологии истории.
2. Геродот первый поставил в центр исторического исследования человека (а не божественные силы или мифических героев).
3. Его «История» объединена общей важной проблемой – понять, почему «эллины воевали с варварами», то есть в центр своего огромного труда он фактически положил идею борьбы Востока и Запада. Отметим, что эта проблема и до сих пор не потеряла своей актуальности.
4. В его сочинении элементы исторической критики, последовательное стремление отделить достоверные факты от вымысла более совершенны, чем у логографов (хотя, конечно, в области развития критических методов его достижения не столь революционны, как в других отношениях).
Произведение Фукидида (ок. 460-400 до н.э.) «История» Пелопоннесской войны - включающей восемь книг, труд трезвого историка и мыслителя, предвосхитившего некоторые методы и приемы современной историографии, - величайшее достижение античного мира. Пелопоннесская война Фукидида является первой в греческой историографии монографией — автор сознательно ограничил предмет своего рассмотрения только историей Пелопоннесской войны, исключив из историографии географию и этнографию. Он описал военные события в хронологическом порядке, год за годом, разделяя лето и зиму. В начале кн. I находится так называемая археология, или картина древнейших отношений в Греции (до и после Троянской войны). Этот обзор служил историку среди прочего для доказательства того, что до Пелопоннесской войны не было и не могло быть более значительной. В момент начала этой войны Афины и Спарта стояли на вершине своей мощи. В войну включились все остальные греческие города, выступая на той или другой стороне. Война охватила также часть варварских народов. Протяженность во времени, масштаб поражения и катастроф, которые она за собой повлекла, ставят ее над всеми войнами, что велись до того дня. Археология послужила Фукидиду не только доказательством необычности Пелопоннесской войны, но и обеспечила возможность представления на практике новых принципов исторического анализа (вычленение правды из поэтической и логографической традиций, поиск исторических свидетельств в материале, который сегодня назвали бы археологическим). В ходе дальнейшего повествования в кн. I Фукидид изложил свой исторический метод, представляющийся вершиной достижений античной историографии. Автор Пелопоннесской войны противостоит своим противникам, а особенно Геродоту, утверждая, что его произведение не носит легендарного характера («чуждо басен»), оно не является произведением для развлечения слушателей, но «достоянием навеки». Оно должно в будущем служить политикам и государственным деятелям, которые на основе знания событий прошлого могли бы легче принять решение в конкретной ситуации. Главной задачей историка, по Фукидиду, является отыскание истины и верная передача событий. Но прийти к правде можно только через критическое рассмотрение свидетельств о событиях. Фукидид производит отбор и критический анализ источников — благодаря этому он стал создателем исторической критики. Военные действия и события он описывает на основании личных наблюдений и рассказов очевидцев; однако он не довольствуется версией первого информатора, а производит вдумчивый, порой дотошный анализ различных известных ему версий данного события. Личные впечатления и свидетельства очевидцев — не единственный для Фукидида источник исследования современных ему событий. Он использовал также документы и официальные дипломатические акты, не раз цитируя их в оригинале (например, протокол перемирия 423 г. до н. э., текст Никиева мира, текст афино-спартанского мира). Фукидид включает в свое произведение и речи (всего их ок. 40), но приводит их, как он сам об этом предупреждает, не в дословной передаче, а выстраивает сам соответственно ситуации, хотя и придерживается смысла в действительности произнесенных речей. Часто, стараясь показать какую-либо проблему или ситуацию с различных сторон, Фукидид дает слово защитникам двух противоположных мнений Фукидид неоднократно излагает собственный взгляд на скрытые причины событий. Лучшими среди речей Фукидида являются речи Перикла, а особенно прославилась речь в честь погибших афинян, в которой Перикл непревзойденно описал сущность афинской демократии и ее заслуги перед греческой культурой. Речи служат также средством опосредованной характеристики лиц, которые их произносят, в чем Фукидид показывает себя хорошим наблюдателем и психологом, хотя он редко прямо характеризует своих героев (исключение представляют, например, краткие характеристики Фемистокла или Никия). Психологическая глубина позволяла Фукидиду охарактеризовать не только отдельных людей, но и все общество (афиняне, спартанцы). Согласно Фукидиду, судьба государства определяется поступками его жителей, подобно тому, как судьбу одного человека определяют его собственные действия. Значение Фукидида основано на его прагматизме, а следовательно, стремлении к познанию исторической действительности и объяснению этого положения дел действием политических, нравственных и интеллектуальных сил, исключая всякого рода сверхъестественные факторы (Фукидид не верит в чудеса, пророчества, предсказания и приводит их исключительн