Существование есть осознание существования.
Я теряюсь в догадках, поняли вы или нет, что в предыдущей главе я предложил новую теорию сознания? Быть может, сама мысль стара, как мир, но все формы, которые она принимала до этого времени, были более, чем неудовлетворительны. Мое изложение этой идеи также далеко от научного, но, если принять во внимание, что рассматриваемая философия ставит под сомнение саму возможность научного подхода, это не будет недостатком. Я всегда больше ценил мысль, нежели ее формулировку, и до сих пор не гнушаюсь чтением материалов, предоставляемых энтузиастами, чье косноязычие обеспечило им сомнительную репутацию мистиков и публичных сумасшедших. В конце концов, философия – это не только путь к свободе, но также и сама тюрьма, из которой мы хотим убежать, потому что путь из тюрьмы может быть только частью ее территории.
В чем же заключалась наша теория?
Помимо всего прочего, я обмолвился, что «сознание тождественно пространству», но точнее было бы сказать, что как сознание, так и пространство – являются неотъемлимыми качествами одной и той же реальности. Далее возник вопрос о ноумене и феномене, понятия которых были сформулированы на почве ошибочных представлений, сводившихся к тому, что воспринимаемая нами реальность (феномен или сознание) есть «отпечаток» отдельной от нее так называемой глубокой реальности (ноумен), которая принципиально непознаваема именно по причине своей отдельности от сознания. В этом разграничении между сознанием и реальностью и состояла основная ошибка вышеупомянутой модели. В нашей же модели сознание не есть некая субстанция, но лишь качество единой реальности, кроме которой нет никаких других субстанций. Неочевидность теории квантового сознания объясняется фактами кажущегося его отсутствия в ряде случаев, которые мы рассматриваем теперь как факты потенциального сознания или вакуума. Иными словами, если где-то возможно присутствие сознания, значит оно уже там присутствует в латентной форме, не воспринимая свое содержание. И, как заметил N20: «Непрерывность того, что мы называем сознанием, также непрямо свидетельствует о полевой природе его материального субстрата». В связи с этим вспоминается древняя мысль о том, что сознание – единственно возможный способ восприятия, а органы чувств – не более, чем каналы для доставки информации в мозг. Согласно нашей модели, сознание не ограничивается нервной системой, которая есть лишь один из возможных его объектов восприятия. Мозг получает информацию через психосоматическую призму, а сознание фиксируется в мозге и получает уже готовую картину. Расширение сознания за пределы мозга (задача и предмет Раджа-Йоги) предполагает непосредственное восприятие тех или иных измерений реальности, в которых удалось активизировать основную функцию сознания – восприятие. На самом деле, здесь идет речь не о том, что сознание воспринимает некую реальность, а о том, что реальность воспринимает самое себя, и этот процесс называется сознанием реальности. Когда самовосприятием занимается нервная система (сверхпроводимый проводник энергии сознания), это принято называть самосознанием личности. В действительности нет ничего, что было бы лишено возможности самосознания, а то, что лишено такой возможности, пребывает за границами действительности. Но эту запредельность нельзя отождествлять с глубокой реальностью или ноуменом, потому что понятие глубокой реальности было сродни медному проводу, по которому проходит или не проходит элекрический ток (сознание), тогда как запредельность есть материал, не обладающий качеством электропроводимости, такой как дерево или пластмасса. И если не имеет смысла говорить уже о глубокой реальности, то разговоры о запредельности – удел схоластов, развращенных до нельзя. Поэтому под словом «реальность» следует понимать только ту материю, которая все-таки обладает качеством проводимости для энергии сознания, и этого более, чем достаточно. Уже одного этого хватило, чтобы возник древний вопрос о том, в каком мире мы живем – настоящем или иллюзорном? Большинство философий, используемых в практике Джнана-Йоги, объединялись в том месте, где провозглашалась Майя, иллюзия существования. Лишь единицы, подобные Шри Ауробиндо, говорили, что мир реален, полагая это более конструктивной позицией. Сторонники доктрины Майя исходили из того, что даже если и существует некая глубокая реальность, наш удел все равно – иллюзия, и мы никогда не узнаем, какова же она, «истина». Их противники полагали, что в этом случае об «истине» мы в состоянии только трепаться или фантазировать, поэтому единственной реальностью следует признать мир, в котором мы живем, независимо от того, чем он является «на самом деле». Иными словами, суть разногласия, как всегда, заключалась в предпочтении различных терминов для одного и того же, и если в одной семье вдруг возникали метафизические распри, то муж избирал своим местом жительства иллюзию, а жена – реальность, умудряясь при этом спать в одной и той же постели. Согласно нашей модели, утверждение реальности или иллюзии равнозначно утверждению медного проводника или электротока, тогда как ни один из них не существует сам по себе – проводник обладает в крайнем случае потенциальной энергией, а энергия всегда существует в рамках материального проводника. Точно так же и иллюзия существует исключительно в рамках реальности, а реальность всегда – хотя бы и потенциально – искажена иллюзией. Иллюзия – это то, что мы знаем, а реальность – то, чем мы являемся, но, как было сказано в предыдущей главе, факт нашего бытия определяется наличием у нас сознания, т.е. иллюзия определяет реальность, качества которой определяют качество наших иллюзий. Непосредственное восприятие реальности есть всегда ее непосредственная трансформация, поэтому «реальность» или «иллюзия» не есть место, в котором вы живете, но всего лишь имя, которым вы предпочитаете это место называть.
Основа сознания.
Вопрос не в том, как сойти с ума, вопрос в том – куда?
Философия – это практика переустройства нервной деятельности посредством эвристического мышления. Обратная связь между этими двумя процессами есть залог непрерывной эволюции философии. Говоря о непрерывности, мы, конечно, имеем в виду, что эта непрерывность непрерывна до тех пор, пока в этом есть нужда. Однако известно, что точно так же, как наши нужды определяют нашу деятельность, эта деятельность определяет и наши нужды, поэтому очень редко бывает так, что вовлеченное в процесс философии сознание прекращает испытывать в нем нужду, ведь этот процесс является качеством жизни такого сознания и отсутствие заинтересованности в нем равнозначно стремлению к смерти.
Свобода сознания суть свобода от самого себя, поэтому свободное сознание есть обусловленность пустотой (точнее – вакуумом), из чего следует, что путь к свободе – это последовательный переход от низших форм обусловленности к высшим. Вакуумное сознание по определению является сознанием, которое избавилось от собственных границ. Такое сознание тождественно своей основе, имеющей структуру поля, что подразумевает его существование в каждой точке пространства-времени. Иными словами, единственный способ существовать независимо от системы существования – это стать этой системой в полном объеме, расширившись до ее пределов, если таковые в той или иной форме имеются. Под пределом я не имею в виду собственно границы, но лишь невозможность выйти из системы. На самом деле, из системы можно выйти только в том случае, если у нее есть границы, поэтому единственной системой, которая реально является замкнутой, будет система, не имеющая границ.
Этот момент, между прочим, объясняет кажущийся парадокс с нарушением законов термодинамики, суть которых сводится к тому, что в замкнутой системе энтропия должна возрастать, тогда как во вселенной происходит обратный процесс (частным проявлением этого процесса является наличие во вселенной таких самоорганизующихся систем, как я или вы). Законы термодинамики применимы лишь к ограниченным подсистемам, но не к метасистеме, которая тоже является замкнутой, но замкнутой в самой себе. Каждая замкнутая в метасистеме подсистема является ее частью, и следовательно – не может считаться замкнутой. Возьмем следующую иллюстрацию. Атеисты в свое время ловко подшучивали над религиозными фанатиками, говоря, что их всемогущий Бог не в состоянии утратить свое всемогущество, что автоматически лишает его этого качества. Тем не менее, нашелся один остроумный мистик, который не остался в долгу и возразил, что по определению беспредельный (любое определение ограничивает – даже определение беспредельности) Бог очень элементарно ограничивает себя, воплощаясь во вселенной вообще и в человеке в частности. К сожалению, эта мысль не поддается удовлетворительной формулировке, поэтому вам придется поверить мне на слово, что она в ней (формулировке) действительно присутствует, не смотря на всю ее дикость.
В конце концов, единственная свобода, которой может обладать мысль, это свобода от мыслеформы. Большинство людей думают, что мысль и является тем, что они думают и чем они думают, но истина в том, что мышление заключает в себе мысли лишь в исключительных случаях по той простой причине, что все остальные мысли уже умерли в его заключениях, ибо мысль любит свободу. Эта свобода и есть исключительный случай раскрепощения мышления, которое позволяет вдохнуть в себя свежий ветер свободной мысли. Между прочим, само слово «мышление» происходит не от «мысли», но от «мышцы», обозначая собой акт сокращения внутричерепной мышцы или «напряжения мозгов», что уже само по себе исключает возможность мысли и способствует одной лишь мигрени. Расслабление же внутричерепных мышц приводит к противоположному результату, который именуется эвристическим мышлением, для которого характерно качество определенного безумия – вероятно, с тех самых пор, как Архимед выскочил из своей ванны и в чем мать родила побежал по улице.
Именно такое безумное качество ментального бытия и является залогом рождения новой философии, а философия – это ничто иное, как сам философ, именно поэтому я и дал ей функциональное, а не структурное определение в самом начале. В контексте существования все структурные определения бессмысленны, ведь существование – это существование человека, который состоит не из слов (языка), а из их употребления (речи). Здесь я хочу сказать прежде всего то, что будь философия процессом энергозатратным, она давно бы уже изжила себя, и она изживает себя каждый раз, когда ее сводят к интеллектуальным спекуляциям, прикрывая ее именем свое банальное инерционное мышление. Когда я говорю, что философия есть переустройство нервной деятельности, я имею в виду, что энергии, получаемой в процессе эвристического мышления, уже достаточно для того, чтобы усиливать это ментальное расслабление влоть до изменения энергетики нейронов, что само по себе есть увеличение объема сознания и его центробежной силы. Будучи сверхпроводниками для сознания, нейроны аккумулируют его в таком количестве, что выход сознания за пределы нервной системы становится фактом реальности, равно как и логически вытекающий из этого последовательный переход к вакуумной основе сознания – беспредельности без ограничений.
Тень независимости.
У Бога нет никакого выбора – выбор есть только у человека.
Все знают, что Энштейн скептически относился к идеям квантовой механики, а точнее – к их формулировкам. «Бог не играет со вселенной в кости» – говорил он, сражаясь с модными в то время покушениями на мир, где причина влечет за собой соответствующее ей следствие. Правда в том, что квантовая механика не отрицала этот факт, она утверждала обратное – это вселенная играет с Богом в кости, т.е. детерминизм сам по себе никуда не девается, просто говорить о чем-либо самом по себе, исключив наблюдателя, не научно. Все, что можно об этом сказать, будет за пределами научного высказывания. Все, о чем я могу говорить в границах научного утверждения, должно говориться с учетом меня самого. А я, наблюдатель, не в состоянии видеть все причинно-следственные связи в поле своего наблюдения по причине ограниченности этого поля.
Идея детерминизма – продукт моего здравого смысла, поэтому отсутствие у меня свободы выбора я могу постигнуть лишь умозрительно. Только таким образом я могу не играть со вселенной в кости, более того – понять, что никогда и не играл, а следовательно – стать Богом, и более того – понять, что никогда и не был никем другим. Богом нельзя стать – можно лишь понять, что ты им являешься. Других способов богореализации попросту не существует. Разумеется, я не забыл о том, что можно поверить, что ты – Бог, но понимание и вера – явления одного порядка, потому что не поддаются проверке, и единственное различие между ними в том, что понимание существует благодаря здравому смыслу, а вера – вопреки. Наш опыт противоречит здравому смыслу, показывая, что у нас есть выбор, и лишь здравый смысл подсказывает нам держать ухо востро. Если бы моя тень узнала, что она двигается не сама, а является лишь отражением моих настоящих движений, ей бы срочно понадобились бы услуги или веры, или здравого смысла.
Мир теней ограничен плоскостью. Тени ничего не знают ни об объемном трехмерном пространстве, ни о телах, которые, попадая под свет, дают рождение им, теням. Тени искренне полагают, что обладают свободой воли и выбора – идут туда, куда хотят, и делают то, что хотят. Если бы нашлась такая мудрая тень, которая сказала бы им, что этого хотят не они, а те объекты, силуэтами которых они являются, что бы в таком случае подумали остальные тени?
Кто-то сказал бы, что мудрая тень, на самом деле, сумасшедшая дура, а кто-то спросил бы: «Как же мне достичь истинной реальности, Учитель?» – и мудрая тень рассмеялась бы, ответив, что удел теней – плоскость и обусловленность, из которых нет выхода.
Что можно сделать, если ничего сделать нельзя?
Кукла-марионетка может посмеяться над своей глупой тенью, искренне полагая, что это она, а не ее тень, обладает свободой воли, идет туда, куда хочет, и делает то, что хочет, а кукловод дергает за ниточки и смеется над глупой марионеткой, ведь он точно знает, что это он управляет и марионеткой, и ее тенью, свобода воли принадлежит ему, он делает то, что хочет, и думает так, как хочет.
Бог смотрит на глупого человека и расплывается в улыбке, ибо знает, что не только человек, но и он, Бог, не обладают ни свободой воли, ни выбора, ни чего-либо еще, потому что они – не рабы обусловленности, но сама эта обусловленность, из которой нельзя выйти только потому, что она не может выйти сама из себя, а кроме нее там больше никого нет.
Таково реальное положение вещей, и желание свободы – результат неверного о нем представления. Путь Йоги состоит в том, чтобы быть адекватным истинному устройству мира, соответствовать реальному положению вещей, тем самым внося гармонию в пространство этого сна, от которого нельзя пробудиться, не попав при этом в другой сон, но можно обрести качество пробужденности в его пределах при одном-единственном условии – вы должны были спать достаточно долго, чтобы выспаться и потерять всякое желание спать, так как одного реального желания – уже более, чем достаточно.
Также можно (но не нужно) сказать, что следование этому пути – единственное достойное человека занятие, однако всегда следует помнить, что если вы и выбрали этот путь, то это не ваш выбор и не ваша заслуга, просто – иначе и быть не могло. Если вы думаете по-другому, ответ тот же – иначе и быть не могло. Даже если вы поняли (и расслабились), это произошло не потому, что я хотел объяснить, а вы – понять, а потому что иначе и быть не могло. Не только не благодаря вам и вашему желанию, но и не вопреки им, потому что вы и ваше желание – такие же работающие шестеренки в этом необъятном для ума механизме обусловленности, как и любая другая деталь, которая находится здесь на своем месте, в котором ей и нужно быть. Здесь нет песчинок – только работающие детали, некоторые из которых обусловленный ум принимает за песчинку или мусор, нарушающие работу механизма, потому что такова его обусловленность – полагать, что устройство механизма таково и работать он должен так, как должен, а не так, как он работает. И непонимание того, что как механизм работает (или «не работает»), так он и должен работать, также является деталью, а не песчинкой. Хотя истине и не соответствует.
Я не могу говорить иначе, чем говорю, и вы не можете меня понять иначе, чем понимаете. Не «ничего нельзя изменить» (кто же будет изменять?), а – по-другому не может быть. Если вы думаете, что поняли меня, что вы теперь будете делать? В соответствии со своим пониманием, я имею в виду. Так, что? Ну... иначе и быть не могло.