Первое потерянное письмо 13 глава




– большой зарплаты мне не нужно;

– я даже готова немного поработать на общественных началах, к примеру, психологом в школе или в детском саду;

– или в каком‑нибудь магазине, где требуется научить персонал вежливо улыбаться и не жевать резинку в лицо покупателю;

– или в какой‑нибудь фирме, где для менеджеров высшего и среднего звена нужно провести тренинги. Я могу любые. «Переговоры», «Эффективная коммуникация», «Лидерство», «Уверенность в себе» – это все я могу;

– еще тренинг «Корпоративная культура»;

– и др., – я все могу, любое др.

Когда я все это перечислила в уме, я очень взбодрилась – а ведь я действительно не пропаду! Прямо сегодня не пропаду.

 

Сначала я правильно оделась для повышения уверенности в себе. Это ерунда и совершенно ненаучный подход – считать, что существуют люди, которые всегда уверены в себе. Ничего подобного, у каждого есть болевые точки, когда поджилки трясутся и глаза наливаются слезами. Полностью уверенных в себе людей не бывает, даже если человек – президент. Даже человек‑президент иногда думает: ой, доска качается, сейчас я упаду, ах, неужели это все со мной, и инаугурация, и телевизор, и встречи с интересными людьми, и хорошо ли сидит костюм?..» Я тоже иногда в себе не уверена.

В общем, хотите быть уверенным в себе – нужно правильно одеться. Очень дорого и независимо. Чтобы было понятно, что вы не очень‑то и нуждаетесь в работе.

Я правильно оделась в:

– туфли «Prada» черные, с красным каблуком и фиолетовым ремешком вокруг щиколотки, очень дорогие, ужасно натирают ноги. При взгляде на меня всем сразу ясно – на большую зарплату я не претендую, других туфель «Prada» мне не нужно, я и в этих‑то едва хожу.

– Платье шелковое с запахом на груди, очень модное, «Mark Jakobs». Это очень независимое платье, выглядит как застиранный бабушкин халат в блестящих бусинках, такое платье не каждый наденет. При взгляде на это платье сразу ясно, что тренинг «Уверенность в себе» и др, – это я все могу.

– Ну, и сверху шуба, норковая, вся прошитая цепочками Swarovski, – тоже очень независимая. В этой шубе я похожа на разукрашенную елку, вся блещу и переливаюсь и одновременно излучаю уверенность в себе. При взгляде на меня в шубе любой персонал улыбается даже без специального обучения – мой рост 162, и шубин рост тоже 162, а ведь у меня еще есть голова, так что шуба болтается по полу.

…К вечеру я поняла – это был не мой день. Еле‑еле прихромала домой, к тому же меня никуда не взяли.

Приведу некоторые причины отказа:

– не может быть, что вы много лет преподавали, откуда у вас тогда это все;

– а на чем вы к нам приехали? Ах, на этом маленьком джипике? Знаете что, вам не понравится наша зарплата;

– а кто ваш муж, нам не нужны неприятности с такими мужьями;

– наш персонал не станет вам улыбаться, он у нас не имеет чувства юмора в смысле чужих норковых шуб;

– и только в одном месте – в соседнем детском саду мне честно сказали: дамочка, вы сумасшедшая?

В общем, я неправильно оделась и неправильно поехала на машине – вышло слишком дорого и независимо.

 

28 ноября, среда

Правильно оделась – джинсы, Мурин детский пуховик (красный, на плече небольшая дырка, немного маловат), Андрюшина синяя шапочка с помпоном, скромные ботинки (черные, с разными шнурками).

Никуда не взяли.

Приведу некоторые причины отказа:

– не скажу, очень обидно. Хорошо, скажу. Вот какая причина – «мы вам очень сочувствуем как безработной женщине интеллигентной профессии из прошлого века». Ну почему из прошлого века, почему?..

– можете бесплатно съесть пончик и выпить чай в нашей столовой.

Пончик был вкусный. Я уже к этому времени довольно долго искала работу и проголодалась, а кошелек я забыла дома.

Так что я все еще социально никчемный человек без работы. То я слишком дорого одета, то слишком бедно…

Меня готовы были взять только в соседний детский сад. Они меня не узнали и предложили мне работу – вот что значит правильно подобрать одежду! Но у них нет ставки психолога, есть полставки нянечки, два дня через два. Но я же не хотела два через два, я хотела полный рабочий день!..

Не слишком удачно, оказывается, я не самый лакомый кусок на рынке психологических услуг. Что поделаешь – это капитализм, рыночная экономика, мир чистогана.

Но если человек не унывает, то мир чистогана обязательно повернется к нему лицом!

Мир чистогана повернулся ко мне лицом на Владимирском проспекте, дом 9 – в соседнем дворе! Прямо у входа во двор стоял рекламный щит на ножках – прежде я его не замечала, потому что не ходила пешком. На щите было написано: «Частный прием психолога, во дворе налево». Это просто удивительно, что пословицы всегда правы – на ловца и зверь бежит, главное, не отчаиваться и оставаться ловцом!..

И я пошла к психологу во двор налево, но на прием не попала. На двери во дворе налево висел замок.

 

29 ноября, четверг

Мне все‑таки удалось подкараулить психолога – пришла во двор налево в девять утра, немного подождала, и уже в половине второго появилась приятная девушка‑психолог, открыла навесной замок и впустила меня. Это оказалось небольшое помещение без прихожей, наверное, бывшая дворницкая.

– Ну, какая у вас проблема? – деловито спросила девушка.

– У меня вот какая проблема, – сказала я, – я психолог без работы.

– Вы что думаете, я психолог с работой? – улыбнулась девушка.

Без десяти два у меня уже был собственный бизнес. Всего два дня поиска работы и полтора часа ожидания во дворе дома номер 9, и у меня уже собственный бизнес! Я – младший партнер!.. А приятная девушка – мой старший партнер.

Мой старший партнер Татьяна Васильевна только что окончила трехмесячные курсы по психологии. Сняла помещение, купила стол, два стула и портрет Фрейда. И в тот самый счастливый для меня миг (половина второго) она как раз пришла за своими вещами, так как ее бизнес развалился и она больше не могла платить аренду. А тут я!..

 

Я вступила в долю, заплатила за аренду помещения, стола, двух стульев и портрета Фрейда и завтра же могу приступать к работе вместе с Татьяной Васильевной.

Нехорошо, что я влезла в семейный бюджет? Да, я влезла в семейный бюджет, но, по‑моему, дело того стоит. Кроме того, у меня нет семейного бюджета, а есть тумбочка, где лежат деньги на хозяйственные нужды, личные нужды и просто нужды.

…Разве я не имею права открыть собственный бизнес? Максим как‑то раз спросил меня, как я обеспечила себя на случай развода? Я знаю, что все жены миллионеров стараются открыть свое дело. Вот сейчас я и обеспечила себя, как жены миллионеров, – стала младшим партнером Татьяны Васильевны. И завтра же, пока все будут на работе и в детском саду, я займусь своей карьерой в соседнем дворе.

Предложила своему старшему партнеру назвать нашу фирму «Консультация по проблемам любви, измены и секса». Думаю, на такое название клиенты польются рекой прямо из соседних дворов. Я обрету финансовую самостоятельность, моя жизнь перестанет быть социально никчемной, о ля‑ля, я же все‑таки профессионал!

 

6 декабря, четверг

Веду тайную профессиональную жизнь.

Клиенты льются рекой. Например, сегодня у меня первая консультация. Ко мне пришла женщина с проблемами любви, измены и секса. У нее проблема – ее разлюбил муж.

Татьяна Васильевна собирается сидеть рядом со мной и проверять, как я веду прием. Это немножко обидно, потому что она всего лишь окончила трехмесячные курсы по психологии, по уровню психологического образования она как моя студентка‑первокурсница. Но ничего не поделаешь, Татьяна Васильевна мой старший партнер. В бизнесе свои законы, не такие, как в университете.

Расспросив клиентку, я выяснила, что ее муж:

– почти с ней не разговаривает;

– если разговаривает, то грубо;

– их сексуальная жизнь оставляет желать лучшего, а проще говоря, он с ней не спит уже месяц;

– а главное, постоянное бытовое раздражение, претензии, упреки…

Посоветовала клиентке расспросить мужа о работе – может быть, у него проблемы. Это первое, что нужно отмести, а уже потом искать другие причины. Я, к примеру, расспросила Андрея, убедилась, что у него нет никаких проблем, и теперь могу искать другие причины агрессии.

– Женщинам часто кажется, что у мужчины немотивированная агрессия, а на самом деле это мотивированная агрессия – реакция мужчин на неприятности.

– Агрессия? – переспросила клиентка. – И что мне делать?

И тут я… Ну, возможно, я немного спуталась, и мне показалось, что я опять стою на кафедре в моей самой любимой аудитории с видом на Неву, а студенты записывают каждое мое слово…

– Обратимся к источникам, – сказала я лекторским голосом. – Внутривидовая агрессия – это базовая форма поведения, которая встречается у многих видов животных, от насекомых до приматов…

– Агрессия? Внутривидовая? – переспросила студентка, то есть клиентка.

– Ну, вы же со своим мужем одного вида…

– Нет, разного, – уверенно сказала клиентка.

Любопытно, что она имеет в виду? Неужели ее муж не homo sapiens, а кто? Крупное насекомое, примат?

– Мы с ним совсем не похожи, он солидного вида, а я молодежного.

Ох, ну хорошо, ну ладно.

– Продолжим. Как правило, агрессия демонстрируется в угрожающих условиях…

– Я ему не угрожала… – возмутилась клиентка.

Я рассердилась – она совсем не умеет себя вести!..

– Не перебивайте, все вопросы после лекции.

– А что, это лекция? – удивилась клиентка.

– Да, – решительно кивнула я, – это лекция… Агрессия демонстрируется в угрожающих условиях, при защите территории, в борьбе за самку, за среду обитания. С помощью агрессии животное может отстоять свое право на существование и обеспечить себе успех в естественном отборе…

– Естественном отборе чего?.. Он недавно отобрал у меня бутерброд с колбасой, сказал, мне нужно худеть… Это что, естественный отбор?!

– А‑а… ну, можно сказать, что да, вполне…

– Еще один раз я хотела посмотреть сериал, а он раз – пульт от телевизора отобрал!.. Это тоже, по‑вашему, естественный отбор?!

– Да, конечно, – солидно вставила со своего места Татьяна Васильевна, – вы, женщина, слушайте, слушайте…

Ох, как мне было хорошо, как мне было прекрасно читать лекцию про внутривидовую агрессию, как будто после долгого мучительного пути под снегопадом, бурей и дождем я пришла домой и лежу под одеялом…

– Агрессия отрицательно влияет на здоровье и личностные качества, – сладострастно продолжала я, – знаете, что происходит с мышами, если их провоцировать на агрессивное поведение?

Клиентка и Татьяна Васильевна не знали.

– Если самцов мышей несколько раз спровоцировать на агрессию, у них развивается гиперактивность, тревожность, снижается эмоциональность, повышается раздражительность, появляется неудержимая злобность и враждебность к партнеру…

– Все как у моего мужа, ну просто один в один, – подтвердила клиентка, – особенно раздражительность и неудержимая злобность к партнеру…

Я одобрительно кивнула и сказала:

– Это еще не все. Самцы мышей могут даже потерять способность отличать самца от самки…

– Да вы что… – ошеломленно прошептала клиентка, – не мо‑ожет быть… Хотя, вы знаете, у нас уже целый месяц ничего не было… Я‑то думала, у него любовница, а это он просто не может отличить меня от самца, ужас!.. А что еще бывает?

– Молодец. Хороший вопрос, – похвалила я, – бывает, что мыши нападают на руку экспериментатора.

– Нет, ну до такого он пока что не дошел, – продемонстрировав мне ухоженные руки, уверенно ответила клиентка.

Я искоса поглядела на Татьяну Васильевну, проверяя, довольна ли она мной, и приветливо сказала своей клиентке:

– На сегодня все. Записывайте вопросы к зачету.

– Что?.. Вы не говорили, что будет зачет, – заныла клиентка.

– Женщина! Что за дела? – вмешалась мой старший партнер. – Зачет обязателен, а то и экзамен.

– Ну ладно, я выучу, – согласилась клиентка, – выучу, только, чур, зачет, а не экзамен. Ну, а с ним‑то мне что делать? С мужем моим? Я думаю, может, у него все‑таки кто‑то есть? А, девчонки?..

Я посмотрела на нее внимательно – до этого я не рассматривала ее, потому что очень волновалась. А она красивая, моя клиентка…

– Никого у него нет, – решительно сказала я, – вот и мой старший партнер тоже так считает, да, Татьяна Васильевна?

– Короче, так, – вмешалась мой старший партнер, – сначала вкусная еда, потом секс, потом спросите мужа, что у него на работе, потом опять еда и опять секс, и все будет в лучшем виде. Только от жизни собачьей собака бывает кусачей. Да, Дарья Викторовна?

– Вы, безусловно, правы, Татьяна Васильевна. Именно так – вкусная еда, секс и что на работе, и только от жизни кусачей…

Клиентка расплатилась и ушла.

– Татьяна Васильевна, ну как, – волнуясь, спросила я, – как я вам, ничего?

Все‑таки я уже давно без работы, вдруг я потеряла квалификацию… Не хотелось бы иметь претензии со стороны старшего партнера.

– Дарья Викторовна! – воскликнула она. – Спасибо вам за прекрасную лекцию! Дарья Викторовна, вам с вашей квалификацией нужно в университете преподавать, а не по дворам ходить… кстати, завтра у нас клиентка, которой муж изменил…

Мне вдруг стало очень взросло и печально.

– Танечка, я вот что думаю… У нас аренда оплачена на месяц вперед, да? Вот и работай. Ты меня позови на сложные случаи, я тебе помогу… а так ты давай сама, хорошо?

– Ага… Дарья Викторовна, а у меня получится?

– Непременно.

– Дарья Викторовна, а как же аренда?

– Это был спонсорский взнос… – сказала я.

Нет, не то чтобы я не вполне нашла себя в этом бизнесе, просто… я больше не хочу. В какой‑то момент, когда я говорила об агрессии мышей, мне показалось, что я веду собственный бизнес во дворе – назло Андрею. И консультирую клиентку назло Андрею. И вместо консультации читаю лекцию – назло Андрею.

Зачем мне назло Андрею переходить с консультации на лекцию, сердиться, развивать свою агрессию? Зачем мне вообще жить назло? Так я скоро вообще перестану отличать самцов от самок и, может быть, даже укушу руку экспериментатора. Нет!

Лучше я когда‑нибудь со следующего первого сентября опять буду читать лекции. Наверное, я не бизнесмен, а обычный преподаватель.

 

7 декабря, пятница

– Ты будешь ужинать? – кротко спросила я. – А почему ты сегодня так поздно? А вчера почему так поздно?

Андрей не ответил. По‑моему, он не просто задумался и молчал, а агрессивно молчал, специально молчал, молчал мне назло.

– Не буду, – наконец сказал он.

Ах не будешь… Когда человеку задают несколько вопросов, он обычно отвечает только на один – на самый безопасный. Но как же ответы на другие вопросы – почему сегодня так поздно и почему вчера так поздно?..

Не буду обращать внимание, лучше переведу разговор на общую тему, такую, из‑за которой совершенно точно невозможно поссориться.

– Знаешь, я очень полюбила Полину, – сказала я. – Полина, она такая сильная, но одновременно беззащитная. Я ею не просто восхищаюсь, как раньше, а еще немного жалею, и от этого она стала занимать какое‑то даже слишком большое место в моей жизни…

Андрей молчал.

– Тебе это неинтересно? – кротко спросила я.

– Нет.

Хорошо, согласна, тема выбрана неудачно – Андрей вообще никогда никого не обсуждает, а уж про Полину ему совсем неинтересно…

– А когда ты пойдешь с Андрюшечкой в зоопарк, в субботу или в воскресенье?

– Не твое дело, – рявкнул Андрей, – я сам разберусь.

Почему он сказал «не твое дело»? Наверное, тема опять неудачная, но прогнозировать поведение мрачного, раздраженного человека невозможно, поскольку оно не поддается никакой логике.

…Мой опыт предпринимательской деятельности в соседнем дворе маленький, но хороший. Небесполезный. Все‑таки я кое‑что припомнила, освежила в памяти материал. И теперь могу обратиться к источникам. Что там было, про агрессивных мышей?..

У мышей постепенно вырабатывается привычка к агрессии – да, это так. Андрей уже не первый раз говорит «это не твое дело, я сам разберусь». Хотя я все равно каждый раз теряюсь, как будто меня неожиданно щелкнули по носу, в прямом смысле, не в переносном.

У склочных агрессивных мышей постепенно снижается порог для проявления агрессии – вот‑вот, как это верно!.. Я ведь всего лишь задавала вопросы, не ссорилась, ничего такого…

– Так нельзя говорить, – преподавательским голосом сказала я, – это совершенно нелогично. Во‑первых, это мое дело, потому что Мура хотела пойти с Андрюшечкой в цирк, и мне нужно знать, на какой день покупать билеты. А во‑вторых, твои слова прозвучали очень грубо – ты демонстрируешь свою невоспитанность, интеллигентному человеку просто не придет в голову так ответить…

– Замолчи. Воспитывай студентов, – отрывисто сказал Андрей.

Под влиянием повторного опыта агрессии у самцов мышей повышается раздражительность – все как у него. Хорошо еще, что он не нападает на руку экспериментатора, это уже чрезвычайно запущенная ситуация, это не про него…

– Эй, – Андрей слегка хлопнул меня по руке, – у тебя суп холодный.

Ох, и это про него… Агрессивные мыши снова и снова нападают, атакуют подчиненную особь, ища повода для выхода раздражения. Налицо все признаки неадекватного поведения – придирается к какой‑то ерунде, к холодному супу…

– Подогреть?

– Нет. Я же сказал, что я не буду есть.

И тут, коллеги, перед нами встает самый главный вопрос – это я сказала сама себе, просто немного увлекалась своей внутренней научной речью, – почему бы мне не оставить все это как есть и просто терпеть?

А потому, дорогие коллеги, что если позволять человеку грубить и прочее неадекватное поведение, у него начинает развиваться преднамеренная агрессия, обученная агрессия. Индивид (самец человека или самец мыши, это все равно) научается побеждать с помощью агрессии. А научившись, он начинает подавлять своего соперника – меня в повторных ситуациях. Иными словами, дорогие коллеги, самец человека или самец мыши всегда будет говорить мне «не твое дело», «замолчи» или «у тебя суп холодный». И чем больше я буду ему позволять, тем больше будет его агрессия.

Рост агрессии очень опасен для самого самца. С ростом агрессии в его мозгу происходят изменения и даже начинают подергиваться конечности… А‑а, да, это у мышей, но все равно очень опасно. Необходимо что‑то предпринять, чтобы спасти Андрея от самого себя.

 

Буду действовать по науке – я прекрасно помню, что написано в учебниках.

«В самом начале общения партнеры производят дистанционную оценку возможностей и намерений друг друга. По виду партнера, по запаху, по его поведению более слабый партнер, оценивая возраст, социальный статус и опытность своего противника, отступает. Часто достаточно угроз – у мышей, например, это вибрация хвостом, чтобы агрессия партнера прекратилась, не начавшись. Тогда особи расходятся в разные стороны, не проявив агрессии».

Более слабый партнер – это я.

…Или он?

Пусть Андрей будет слабым партнером, а я более сильным, который вибрирует хвостом.

– Если ты, – я говорила тихо и каждое слово произносила отдельно, так что мне самой стало очень страшно, – если… ты… когда‑нибудь… еще раз… позволишь себе… так со мной разговаривать… то я… то ты… больше никогда меня не увидишь.

– Я никогда тебя не увижу? Куда же ты денешься, малыш? – неожиданно ласково сказал Андрей.

Казалось бы, ура, все получилось – более слабый партнер отступил… Но неужели, чтобы предупредить агрессию Андрея, изменения в мозгу и подергивание конечностями, я сама должна стать агрессивной и постоянно вибрировать хвостом?

 

…Теперь мы могли бы засмеяться и помириться и начать опять любить друг друга, но нет… Он нет, и я тоже нет. Слишком уж долго мы молчали, прислушивались друг к другу, не любили друг друга… Раньше мне было так легко засмеяться и помириться, а сейчас – нет. Нет у меня чем мириться…

Как коротышки из «Незнайки» выкидывали с воздушного шара мешки с песком, чтобы шар стал легче и поднялся к облакам, так и я все выкидывала и выкидывала со своего воздушного шара разноцветные мешки с надписями «я тебя люблю», «поцелуй меня немедленно», «улыбнись, или ка‑ак дам»… И теперь я летела без всего этого, как совершенно пустой воздушный шар, как мудрый воздушный шарик, понимающий, что ничто не вечно – ни любовь, ни верность… как одинокий шарик, шарик, скептически взирающий на все, что осталось позади, – «я тебя люблю», «поцелуй меня немедленно», «улыбнись, или ка‑ак дам»…

Пустой воздушный шарик – это я.

Красиво получилось…

 

Максим

 

Когда я услышал «миллион долларов», я, как ни странно, не запрыгал на одной ножке, не заорал «ва‑ау!». Я почувствовал не восторг, не возбуждение, а умиротворение, будто в моей душе пошел мягкий снег…

Сначала кажется – такое происходит с другими, не с тобой. Но человек так устроен – и это настоящая божья милость, – что самое непостижимое, необычайное, клады, сокровища, миллионы, то, что «не может произойти никогда», спустя короткое время кажется закономерным и естественным. Просто начинаешь мыслить не в категориях «ах, ох, не может быть, что это со мной!», а в категориях «как поступить практически».

Что же теперь делать?.. Первое, что мне подумалось, – Сотбис. Но Сотбис исключается, мне не вывезти коллекцию из России.

Вывезти всю коллекцию нельзя, продать книги по отдельности нельзя – невыгодно, да и небезопасно. Продать выгодно – кому? Самому ходить по антикварным – опасно, а посредники мне не нужны… Нельзя продешевить, нельзя засветиться… Все нельзя.

Но, странное дело, я даже особенно не волновался. Чемодан стоял в кладовке, надежно затерявшись среди вещей хозяев, я медлил, ничего не предпринимал, ждал случая, а случай ждал меня.

Мы с Дашей ходили в Эрмитаж – мне нужно было посмотреть моего любимого Эль Греко, я очень скучал без него в Америке – и после этого зашли в какой‑то ресторанчик у Спаса‑на‑крови. Пили кофе, болтали, и вдруг Даша помахала кому‑то рукой – а‑а, олигарх, привет! Мимо нас прошел человек неопределенного возраста и внешности – наклонился к Даше, поцеловал в щеку и проследовал за соседний стол.

– Кто это? – лениво спросил я, не интересуясь ответом. Даша вечно кого‑то встречает – знакомых, малознакомых, знакомых малознакомых…

– А‑а, так, Мишка. Один мой знакомый олигарх. Он с Мурой в детский сад ходил. Один раз Мура плакала, а он ей дал пистолет подержать, представляешь?! Черт его знает, что он этим пистолетом делал, он же тогда еще не был олигархом… В основном, конечно, его жена.

Даша часто говорит, будто у нее поток сознания. Очевидно, дело обстоит так: когда‑то давно, когда олигарх еще не был олигархом, Мура ходила в один детский сад с его ребенком, правда, в основном ребенка забирала его жена, но изредка и сам будущий олигарх. Тогда‑то он и дал Муре подержать пистолет, и Даша не уверена в нравственной чистоте этого оружия, поскольку олигарх еще не был олигархом, а был… ну, черт его знает, кем он там был, очевидно, бандитом…

– Он настоящий олигарх или так себе?

– Ну почти настоящий. Вот же с ним охранники, видишь? В него еще в детском саду стреляли, слава богу, что жив остался… А может быть, он сам в кого‑то стрелял?.. Я уже не помню.

Я искоса внимательно рассмотрел охранников у двери – двух лбов и самого олигарха. Непримечательная внешность, в толпе не отличишь от обычных прохожих. Как будто в стихотворении про похожего на всех парня, «которого ищут и не могут найти, парня какого‑то лет двадцати, среднего роста, плечистый и крепкий, ходит он в белой футболке и кепке»…

– А этот твой олигарх не похож на братана, а почти похож на человека, – сказал я, уже откуда‑то зная, что сейчас услышу, и чувствуя приближение судьбы…

Даша хихикнула и кивнула:

– Мой олигарх – культурный. Мишка – совершенно новый тип олигарха, в газете писали, что он Серебряный век собирает, агитационный фарфор, живопись… Здорово, правда? Сначала в него стреляли, а теперь живопись… или он стрелял, а теперь живопись, тоже хорошо.

 

Ну, вот и все, вот и сложилось, судьба сплела свою цепочку… Я уже понял, что мои книги достанутся ему, этому бывшему бандиту, если, конечно, бандит может быть бывшим. Смотрел на него и думал – неужели получится, все же маловероятно, чтобы все так сложилось, с первого раза. Но знал, знал – все сложится!..

Я почувствовал волнение, азарт, какой бывает при приближении к цели, и одновременно содрогнулся при мысли, что этот «культурный олигарх» прикоснется к моему сокровищу… Он будет трогать их своими ручищами, рассматривать тупыми глазами, будет ими владеть, он, а не я, – и во всем этом виновата Полина…

Мои книги, мой Питер, мой Серебряный век, который и есть сам Питер, миллион долларов, Полина с ее обидным презрением, до донышка понимающая меня Даша, все это так запуталось в моей душе… Каждый шаг, приближающий меня к продаже книг, вызывал у меня приступ ненависти к Полине! И нежности к Даше. Хотя, казалось бы, при чем здесь Полина или Даша? Как говорил Чехов, жена есть жена – она всегда виновата в чем‑нибудь глобальном. А как говорил я, любовница есть любовница, она всегда милая и понимающая.

 

Мое знакомство с ни чем не примечательным олигархом было делом уже не судьбы, а техники.

Даша называла олигарха Мишкой, и сам он демократично представился мне Мишей. Олигарх и был демократичен, как Миша, – оставил мне визитку, предложил заглянуть к нему в офис, когда я в следующий раз буду в России, и демократично двинулся к бронированному джипу под присмотром лбов‑охранников.

Мы с Дашей еще посидели в кафе, я смотрел на нее с нежностью, – она опять принесла мне удачу… И вдруг, не знаю даже почему, подумал – если я получу эти деньги? Что мне делать с Серегой, как поступить? Не должен ли я отдать Сереге часть суммы? Не хотелось бы думать, что я обманул школьного друга. Хотелось бы все же считать себя благородным человеком. Нужно дать ему некую приличную сумму.

Но… когда они еще будут, эти деньги, и будут ли вообще?

Да и зачем Сереге такие деньги? Он вполне счастлив тем, что у него есть. Ничуть не менее счастлив, чем я, а возможно, и счастливее, – ведь он так и проживет в неведении, что существуют другие миры, и материальные, и духовные… Он и деньги‑то не знает, на что тратить. Он же как ребенок неразумный, Серега…

В конце концов я пришел к верному решению – если у меня получится, тьфу‑тьфу‑тьфу… если я получу… если все получится… тогда я буду присылать ему ежегодно некую сумму… Да, вот так будет правильно – небольшая сумма ежегодно, как будто пенсия. Серега будет получать от меня пенсию. Хотя… я ведь могу забыть про ежегодные выплаты.

Лучше я в качестве старого школьного друга сделаю ему подарок – например, мебель. Новый диван или даже какой‑нибудь гарнитур. На самом‑то деле я ничего ему не должен! Но иначе я поступить не могу – куплю ему диван и дам денег на ремонт машины…

 

Я понимал, что немного лукавлю с собой… Жуткая штука этот когнитивный диссонанс: как только мы чувствуем, что наши действия не вполне безупречны с моральной точки зрения, то моментально придумываем себе подходящее к случаю оправдание… Но если взглянуть на ситуацию здраво – книги принадлежат мне по праву. Если бы не я?.. Что было бы, если бы не я? Вообще пропало бы все к чертовой матери!..

 

Полина

 

Я сняла квартиру. Квартира однокомнатная, обставлена жуткими советскими сервантами, зато чистая и уютная. Если честно, мне нравятся советские серванты.

Мне не пришлось ничего врать – Андрей просто спросил, сколько стоила квартира, и оставил деньги. Очень хорошо, что он сам заплатил за квартиру. Потому что если человек за что‑нибудь платит, он начинает к этому совсем по‑другому относиться. Не к квартире, конечно, а ко мне.

Ну, и теперь все было совершенно иначе!.. Как говорил мой деда, «совершенно другой коленкор».

Я спрашивала: «Завтра мы встретимся?» Андрей каждый раз неопределенно качал головой – то ли да, то ли нет.

Потом я еще раз звонила ему на следующий день, ближе к вечеру, спрашивала: «Ты зайдешь к нам? Зайди на минутку, по дороге…»

«К нам» звучало, как будто мы не случайные любовники. Я старалась, чтобы всегда было что‑то вкусное, что Андрей любит, как будто мы вообще не любовники, а у нас семья.

Теперь Андрей мне рассказывает все. Он не очень‑то хотел, но я же умею задать правильные наводящие вопросы и вообще умею разговорить человека. И оказалось – та‑акое!..

– Ты знаешь, что такое рейдеры? – спросил он.

Конечно, знаю, я же юрист! Рейдерство, или недружественное поглощение, или незаконные методы решения корпоративных конфликтов, а проще говоря – криминальный захват чужой собственности, предприятия или земли. Меня недавно приглашали на конференцию по вопросам антирейдерства. Так что я отрапортовала, как на экзамене:



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-03-15 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: