В последнем решении ВС РФ допустил привлечение лиц (детей к ответственности), однако при условии наличия намерения последними причинить вред кредиторам (совершить деликт).
При безвозмездном отчуждении имущества родителями своим детям потенциально может сложиться 2 ситуации, при которых:
1) Удается установить, что дети осведомлены о причинах такой сделки, т.е. осознают в чем они становятся задействованы; предвидят последствия ее совершения и желают их наступления, - в общем они понимают, что вредят кредиторам и желают этого, т.е. действуют согласованно и намеренно наравне с родителями по сокрытию имущества от обращения на него взыскания со стороны кредиторов.
2) Установить осведомленность детей не удается.
В первом случае, как верно отметил ВС РФ, вполне может вестись речь о деликте. Также попутно (obiter dicta) ВС РФ упомянул, что возможно сторонами имелось ввиду совершение мнимой сделки (т.е. сделки без намерения создать какие-либо правовые последствия – п.1 ст.170 ГК РФ), при этом указав на процессуальные правила заявления истцом исковых требований. Однако, мнимая сделка является ничтожной, что с учетом п. 1 ст. 166 ГК РФ самостоятельно устанавливается судом ex officio вне зависимости от требований сторон, и при наличии к тому оснований суд относится к такой сделке как к ничтожной.
Во втором случае получается, что имущество ушло, к ответственности детей привлечь не удается, т.к. не удается установить наличие деликтного состава, но всем вроде как очевидно, что это имущество ушло буквально из-под носа кредиторов.
Учитывая определенную степень дееспособности н/л, очевидную зависимость детей от их родителям (их взаимозависимость и аффилированность родителей по отношению к детям), а также фактическое наличие в собственности детей имущества, на которое бы имели право притязать кредиторы должника, если бы не неправомерные действия контролирующих должника лиц - родителя(ей) по выводу этого имущества и последующее его отчуждение своим же детям, возможна постановка вопроса об ответственности детей наряду со своими родителями, даже в отсутствие установления (невозможности установления) намерения со стороны детей причинить вред кредиторам должника.
Принимая также во внимание и сложность доказывания наличия намерения причинить вред, полагаю вполне возможным презюмировать, что при совершении такой сделки (дарения) обе ее стороны преследовали цель сокрыть имущество от кредиторов, укрыть его от обращения на него взыскания. При этом как дети так и родители не должны быть лишены возможности доказывать обратное, иначе бы сложилась такая ситуация, при которой контролирующие должника лица в период банкротства должника и до удовлетворения требований всех его кредиторов, лишались бы возможности вообще дарить своим детям хоть сколько ни будь ценные подарки, а в целом заботиться об интересах кредиторов должника более чем об интересах и материальном благополучии своих детей. Вместе с тем нужно помнить, что родительская забота о детях, желание материально обеспечить детей и пр. – дела семейные, в которые не допустимо вмешиваться, но лишь до тех пор, пока не затрагиваются интересы третьих лиц.
Перераспределение бремени доказывания представляется адекватной реакцией на сложившуюся ситуацию и вполне сохраняющей баланс интересов семейных (заботы о детях) и интересов кредиторов (желающих удовлетворить свои требования).
Субсидиарная ответственность в банкротстве призвана противодействовать злоупотреблениям корпоративной формой, когда ЮЛ используются для недобросовестных целей, например, уклонение от уплаты налогов или от исполнения гражданско-правовых обязанностей.
Непосредственное обогащение контролирующих должника лиц за счет должника есть ни что иное как извлечение им определенной имущественной выгоды в ущерб кредиторам. Переход этой «выгоды» в рамках семейного круга без возможности удовлетворить свои требования кредиторам за счет поступившего в такую семью имущества, по сути, обогащал бы семью в целом за счет этих кредиторов.
Таким образом при установлении состава деликта со стороны детей (совершенного ими не без непосредственного участия родителей), они будут отвечать по деликтному обязательству в рамках перешедшего к ним имущества. А принимая во внимание, что требования к родителям вытекали из субсидиарной обязанности последних, то в совокупности деликтная обязанность детей тоже будет являться субсидиарной. В случае если деликта со стороны детей установить не удается, то в силу вышеизложенного и, в частности, с учетом предложенной презумпции внутрисемейного совместного сокрытия приобретенного за счет незаконно полученного дохода имущества от кредиторов, дети также могут привлекаться к субсидиарной ответственности на ряду с родителями в рамках перешедшего к ним имущества по безвозмездной сделке от родителей.
Вместе с тем, трудно согласится с позицией ВС РФ о том, что не имеет правового значения природа происхождения имущества в подобных делах у лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности.
Стоит также отметить, что в условиях столь бурно и разнообразно развивающихся отношений, усложнения гражданского оборота требуется определенная гибкость реакции права на те или иные колебания, а когда эта гибкость отвечает элементарным представлениям о справедливости и не нарушает принципа определенности в праве, то нет оснований ее не допускать.