Сладков Николай Иванович




Песенки подо льдом

Это случилось зимой: у меня запели лыжи! Я бежал на лыжах по озеру, а лыжи пели. Хорошо пели, как птицы.

А вокруг снег и мороз. Слипаются ноздри и стынут зубы.

Лес молчит, озеро молчит. Петухи в деревне молчат. А лыжи поют!

И песенка их − как ручеёк, так и льётся, так и звенит. Но ведь не лыжи же, в самом деле, поют, где уж им, деревянным. Подо льдом кто-то поёт, прямо у меня под ногами.

Уйди я тогда, и подлёдная песенка осталась бы чудесной лесной загадкой. Но я не ушёл...

Я лёг на лёд и свесил голову в чёрный провал.

За зиму вода в озере усохла, и лёд навис над водой, как лазоревый потолок. Где навис, а где обрушился, и из тёмных провалов курчавится пар. Но ведь не рыбы же поют там птичьими голосами? Может, и вправду там ручеёк? Или, может, звенят рождённые из пара сосульки?

А песня звенит. Живая она и чистая, такую ни ручью, ни рыбам, ни сосулькам не спеть. Такую только одно существо на свете может спеть птица...

Я стукнул лыжей по льду − песенка смолкла. Я постоял тихо − песенка зазвенела опять.

Тогда я что есть силы стукнул лыжей об лёд. И сейчас же из тёмного провала выпорхнула чудо-птица. Села она на край полыньи и трижды мне поклонилась.

− Здравствуй, подлёдная певунья!

Птичка опять кивнула и спела на виду подлёдную песню.

− А я ведь знаю тебя! − сказал я. − Ты оляпка − водяной воробей!

Оляпка ничего не ответил: он умел только кланяться и кивать. Снова юркнул он под лёд, и оттуда загремела его песня. Ну и что, что зима? Подо льдом ведь ни ветра, ни мороза, ни ястреба. Подо льдом чёрная вода и таинственный зелёный полумрак. Там, если погромче свистнуть, всё зазвенит: эхо помчится, стукаясь о ледяной потолок, увешанный звонкими сосульками. Чего бы оляпке не петь! А нам чего бы его не послушать.

В. Бианки

Стая птиц под снегом

Скакал заяц по болоту. С кочки на кочку, с кочки на кочку, да бух! — сорвался, и в снег по самые уши.

И чувствует косой: под ногами у него живое что-то шевелится. В ту же минуту из-под снега кругом него с громким хлопаньем крыльев пошли вырываться белые куропатки. До смерти перепу­ганный заяц кинулся назад в лес.

Оказалось — целая стая белых куропаток жи­вёт в снегу на болоте. Днём они вылетают, ходят по болоту, клюкву выкапывают. Поклюют — и опять в снег. Там им тепло и безопасно. Кто их под снегом заметит?

В. Бианки

Гололёд

Страшней всего, пожалуй, когда после оттепе­ли вдруг разом грянет резкий холод, сразу замо­розит снег сверху.

Как птицам достать из-под гололёда травку, зёрнышки — пищу? У кого нет силы пробить стекло ледяной кор­ки, тот голодает. А бывает и так. Снег на земле стал сырым, рыхлым. Вечером пали в него серые полевые куропаточки, совсем легко проделали в нём нор­ки. Согрелись и уснули. А ночью грянул мороз.

Куропаточки спали в тёплых подземных своих норках, не проснулись, не почувствовали холод.

Проснулись утром. Тепло под снегом. Только дышать трудно. Надо наружу: вздохнуть, размять крылышки, поискать еды. Хотели взлететь,— над головой крепкий, как стекло, ледок. В кровь разбивают о лёд свои головки серые куропаточки,— только бы вырваться из-под ледя­ного колпака.

В. Бианки

Разведчики

Кусты и деревья городских садов и кладбищ нуждаются в охране. Враги у них такие, с каки­ми не справиться людям. Они так хитры, малы и незаметны, что садовникам не уследить за ними. Тут требуются специальные разведчики.

Отряды таких разведчиков можно видеть за ра­ботой в больших садах. Предводителем у них — пёстрый дятел с красным околышем на шапке. У него нос — как пика. Он им пробивает насквозь кору. Он командует отрывисто и громко: кик! кик!

За ним летят разные синицы: гренадёрки в высоких остроконечных шапках, пухлячки, похожие на короткий гвоздь с толстой шляп­кой, черномазые московки. Тут же в отряде пищухи в буреньких шинельках с носами-шильцами и поползень в голубом мундир­чике, с белой грудью и острым, как кинжальчик, носом.

Дятел командует: кик! Поползень повторяет команду: твуть! Синицы отвечают: цик, цик, цик! — и весь отряд принимается за дело.

Разведчики быстро занимают стволы и ветви деревьев. Дятел долбит кору и острым, крепким, как игла, языком вытаскивает из неё короедов. Поползень кружит по стволу вниз головой и про­совывает свой тонкий кинжальчик в каждую сква­жину коры, где заметит какое-нибудь насекомое или его личинку. Пищухи бегут по стволу снизу и поддевают их своими кривыми шильцами. Ве­сёлой ватагой крутятся на ветвях синицы. Они ос­мотрят каждую дырочку, каждую щёлочку, и ни одна крошечная зловредная личинка не усколь­знёт от их быстрых глаз и проворных клювов.

В. Бианки

Гвоздик

Лес в дрёме по-зимнему спит, заколдованный стужей и снегами. И веет от него светлой печалью и покоем...

Улетели лебеди далеко-далеко. И могучие орланы — великаны птичьего мира — покинули скалы и сухостойные сосны, откуда подкараули­вали добычу. Ни крылья не прошелестят, ничей звонкий голос не нарушит зимней дрёмы...

Но остались с нами корольки!

Королёк — малютка, весь-то со стрекозу, да хвойные ели ему дом родной. Не променяет он глубины тайги, цепенеющий от стужи, на влажную духоту тропиков, не прельстится плеском тёп­лых морей. Лохматая сосна ему дороже пальмы.

Бесшумно перепархивает королёк по веткам, словно с этажа на этаж. Теребит висячий мох, отколупывает чешую с сучьев, и жёлтые перышки на темени его как золотая корона.

Неугомонен, деятелен королёк — неспроста он прозван в народе «гвоздиком». Подлинно гвоздик: для всякой щёлки, куда бы ни спрятались мошки и паучки на зиму. По миллиону вредителей леса уничтожает он в год. Такой маленький — и мил­лионер!

А сам весит пять-шесть граммов — столь же примерно, как пятикопеечная монетка...

Ветер сдувает королька с вершин елей, снегом засыпает пурга, пробирает насквозь мороз... Не сдаётся упрямый, несёт вахту в хвойном море лесов.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-11-27 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: