Следующим вечером мы оделись и готовились выйти из спальни, когда наши телефоны одновременно зазвонили. Я потянулась за своим, но Этан достал свой первым.
— Салливан, — произнес он, включая громкую связь.
— Это Люк. Включите телевизор. Канал NBC[33]. Сейчас.
Страх холодком пробежался по моему позвоночнику, как поток ледяной воды.
Мы побежали к двери, распахнули ее, обнаружили Мэллори на диване, зевающую, пока она просматривала журнал. Катчера не было видно, но на кухне что-то шаркало.
Этан добрался до телевизора первым, включил его и нашел нужный канал.
— Что за срочность? — спросила Мэллори.
Формальный голос ведущей новостей начал звучать в воздухе, привлекая мое внимание к телевизору. И там на экране был Скотт Грей, его губа была разбита и кровоточила, один глаз заплыл, его рука была на подвязке. Он хромал, когда шел, двое мужчин в черных костюмах сопровождали его из полицейского участка. Мужчина слева от него что-то шептал ему, уединенно и конфиденциально.
— Катчер, — позвала Мэллори, с той же подавленностью в глазах, — ты должен это увидеть.
Катчер появился из кухни, с кружкой в руке и одетый только в боксеры. Он кивнул мне и Этану, затем уставился на экран.
— Скотта Грея, так называемого Мастера Чикагского вампирского Дома Грей, сегодня вечером забрали его адвокаты из полицейского участка после целого дня интенсивного допроса. Представители полиции заявили, что они говорили с Греем о недавних убийствах и беспорядках, которые наводнили город.
— Ублюдки, — проскрежетал Этан с явным гневом, иглы магии источились в воздух. — Они избили его, как будто он проклятое животное.
— Полиция сообщает, что Грей не является подозреваемым в этих событиях, но он может иметь информацию, которая могла бы привести к аресту подозреваемых. Джон Хеймер расскажет подробнее в прямом эфире из полицейского участка.
Кадр переключился на молодого мужчину с темной кожей, проницательными серыми глазами и очень серьезным выражением лица.
— Спасибо, Линда. Я здесь с Терри Фаулером, жителем Гайд-Парка, с комментариями.
Хеймер наклонил черный микрофон в сторону Фаулера, мужчины с костлявыми плечами и блестящей макушкой.
— Наконец-то, — произнес Фаулер с ярко выраженным чикагским акцентом и покачал пальцем, — мэр приняла какие-то действия относительно хулиганов, которые свободно ходят по нашим улицам.
— Те хулиганы, — выплюнул Этан, — не вампиры.
— А что вы думаете по поводу того, что город использовал неподобающее насилие против мистера Грея?
— Неподобающее насилие? Он хищник. Все они. Беспорядки, выдергивание жертв то тут, то там, они, вероятно, хватали бы вас прямо с улицы, если бы обладали гипнозом. Настали жуткие времена, если вы меня спросите. — Он с энтузиазмом улыбнулся на камеру, явно довольный своими сорока секундами славы.
Никогда не будет ни минуты покоя, осознала я. Не пока у человеческой цивилизации были свои собственные проблемы, не тогда, когда вампиры стали такой легкой мишенью. Не тогда, когда обвинять нас было проще, чем решить глубоко укоренившиеся социальные трудности.
Это было дело рук Селины, результат ее раскрытия вампиров, беспорядок, который она устроила, объявив об их существовании общественности. Прошло больше года с тех пор, как она приняла решение, провела пресс-конференцию, вывела вампиров в свет, о чем они не просили. И теперь мы расплачивались. Сейчас была не эпоха Инквизиции[34] или процессов над ведьмами Салема[35], но на поверку это отличалось только техникой и уровнем. Технологии не сделали людей менее безрассудными; они только поспособствовали более легкому распространению ненависти и невежества.
— Мэр утверждает, что сверхъестественное население города ненамного лучше домашних террористов. Каковы ваши мысли?
— Они ожесточенные, — ответил Фаулер. — Сеют хаос. Заставляют хороших людей бояться выходить из дома по ночам. Это ли не терроризм? Она должна избавиться от них или заставить расплачиваться за содеянное.
— Вы имеете в виду смертную казнь?
— Если это то, что требуется, то да. Если это достаточно действенно для людей, разве не должно быть также действенно для вампиров?
Моя кровь застыла. Его голос остался легкомысленным, как будто предложение нашей смерти было сущей ерундой.
— Спасибо, мистер Фаулер, — произнес репортер, снова глядя прямо в камеру. — Я разговаривал с большим количеством людей здесь, за пределами участка. Хотя не все из них поддерживают действия мэра, очевидно, что они обеспокоены существованием вампиров в их обществе.
Кадр переключился обратно в студию, где журналистка, каждая прядь платиновых светлых волос которой была на своем месте, кивнула.
— Спасибо, Джон, за репортаж. Мэр не выступала с заявлением касательно освобождения мистера Грея. Мэр также еще не определила замену на пост главы Управления по правам мировой общественности, который был арестован несколько дней назад за свою роль в беспорядках, которые наводнили город на этой неделе.
Камера переместилась на мужчину, который сидел рядом с ней, брюнета с густыми бровями и длинным, прямым носом.
— Спасибо, Патрис. И теперь о спорте.
Этан выключил телевизор.
— Они на самом деле думают, что мы угроза общественному благополучию? — спросила я.
— Мэр думает, что я угроза общественному благополучию, — ответил Этан. — А Скотт это приманка, которую они используют. И они используют его, основательно и всесторонне, после всего, что мы сделали для города. Тех разов, когда мы отодвигали от пропасти. Ассимиляция[36] не сработала. Проживание в обществе не работает. Я не уверен, какими могут быть наши оставшиеся варианты.
— Исчезновение, — сказал Катчер. — Так же, как эльфы. — Он взглянул на меня. — Что-нибудь слышно от Джонаха?
— У меня еще не было времени проверить. — Я вернулась в спальню и схватила свой телефон, обнаружила три пропущенных вызова от Джонаха и сообщение.
МЫВИДЕЛИ РЕПОРТАЖ, — написала я. — МНЕ ЖАЛЬ, ЧТО ГРЕЯ ВТЯНУЛИ В ЭТО.
Он ответил не сразу, так что я взяла телефон в руку, вернулась в гостиную и пожелала ему сил.
Этан оглянулся на меня, между его глаз пролегла линия беспокойства.
— Я не могу позволить, чтобы они страдали из-за моей поддержки. Найти укрытие здесь, чтобы избежать борьбы с ЧДП, это одно дело. Но то, что целями стали другие вместо меня, это нечто совсем другое. Это не вина Скотта.
— Это не его вина, — согласилась я. — Но он был в Доме, когда Мормонт был убит. Они видели это на видео. — Когда мятежники закидали зажигательными бомбами Дом Грея, мы приютили вампиров Дома Грей, прямое нарушение черного списка ГС. Мормонт пришел в Дом Кадогана, чтобы надавить на него, вынудить Скотта и остальных выйти из их убежища, когда он напал.
— Он свидетель, — сказал Катчер, — потому что ты сделал ему одолжение и позволил войти в твой Дом. Но это вряд ли имеет значение. Поступи ты так, или иначе, не имело бы значения. Если она думает, что может безнаказанно избивать свидетеля, вы ничего не сможете сделать, чтобы остановить ее.
— И это было бы опасно, — добавила Мэллори, в ее глазах был страх. — Она склонна делать все это, когда ты четко действовал в целях самообороны. Она не действует в рамках закона.
— Я не уверен, что для нее это имеет значение, — сказал Этан, положив руки на бедра. — Закон распространяется на людей, которыми мы не являемся. Я уверен, что у нее в подчинении есть советники и юристы, которые обеспечивают ей видимость, что она не делает ничего противозаконного, ничего, что не санкционировано неопределенными и устаревшими законами. Добавить в ее доводы, что мы являемся внутренними террористами, и у нее будет лицензия на злоупотребление своими полномочиями. Будь она проклята. — Разъяренная магия загудела вокруг Этана, наполняя комнату. — Будь проклята она и ее нарциссизм.
Зажужжал мой телефон; это снова был Джонах.
МЫСПРАВЛЯЕМСЯ, — написал он. — КГ ПОМОГАЕТ. АДВОКАТЫРАЗГОВАРИВАЮТ СО СКОТТОМ. ВСЕ КАПИТАНЫОХРАНЫСУЕТЯТСЯ.
По крайней мере, это было хоть что-то. Дома никогда не будут так сильны порознь, как будут вместе.
Но Джонах поделился еще одним сообщением: ОСТЕРЕГАЙТЕСЬ — КОВАЛЬЧУК НАМЕРЕВАЕТСЯ СДЕЛАТЬ ПРИМЕР ИЗ ЭТАНА.
Я могла справится с гарпией или эльфом. Но от мысли, что Этан в беде, мой живот со страхом свернулся.
— Этан, — проговорила я, передавая ему телефон, когда он оглянулся ко мне.
— Что, как предполагается, я должен делать? — медленно спросил он, протягивая его обратно. — Сидеть здесь, сложа свои чертовы руки, пока они принимают наказание, которое она уготовила для меня?
— Ты останешься здесь, — сказал Катчер, — и помешаешь ситуации ухудшиться. У Скотта есть адвокаты, и он бессмертен точно так же, как и ты. И, честно говоря, пора другим Домам подставляться вместо Кадогана.
Когда Этан открыл рот, чтобы возразить — вероятно с проклятием — Катчер поднял руки.
— Стоп. Просто подожди минутку. Позволь мне поиграть в мудака, и ты сможешь отыграться на мне, если захочешь. Мы прошли долгий путь, Этан. Ты знаешь, что я не пудрил тебе мозги. Не намеренно, по крайней мере, — сказал он, косо взглянув на Мэллори. — На этот раз послушай моего совета — пусть другие делают тяжелую работу. Если ты вернешься, она казнит тебя. Это не принесет ни тебе, ни Мерит, ни Малику, ни кому-либо еще ничего хорошего. И что с того, что Скотта немного избили; он исцелится. Это не в первый и не в последний раз, когда органы власти Чикаго избили свидетеля или подозреваемого. Господи, сколько раз вас обоих ранили?
Он втянул воздух, выдохнул и посмотрел между нами.
— То, что происходит в Чикаго, совсем не круто. Но вы знали, когда пришли сюда, что у «не круто» была довольно большая вероятность. И в то же время, полностью новый кризис прорвался в твою жизнь. Давайте сначала разберемся с этим кризисом, прежде чем бросаться в объятия другого.
Комната на мгновение погрузилась в тишину от веса слов Катчера.
— Долго готовил этот монолог, не так ли? — спросил Этан, в уголке его рта был намек на улыбку.
Катчер хмыкнул.
— Дольше, чем должен был. Все мы должны работать над ошибками. — Он посмотрел на Мэллори. — Я пытаюсь исправить свои.
Я поймала Мэллори на вытирании слезинки под глазом, между ними струилась любовь. Я оглянулась на Этана, и взгляд, которым он одарил меня, был столь же сокровенным. И удивительно, как обыкновенно это было. Тот факт, что четырехсотлетний бессмертный, этот Мастер вампиров и солдат, нуждался во мне, все еще иногда сбивал с толку. И удивлял.
— Страж? — спросил Этан.
— Ты остаешься, — согласилась я. — Позволь нашим людям делать свое дело в Чикаго. А тем временем, мы попытаемся исправить то, что произошло тут. — Я шагнула вперед и взяла его за руки, зная, что время было подходящим. — Мы должны найти того, кто нападает на сверхъестественных. Потому что, если мы не покончим с этим сейчас, то есть довольно большая вероятность того, что Дома попадут под их радар.
Он поцеловал меня в лоб.
— Ты мудра не по годам. — Он взглянул на Катчера и Мэллори. — Я не был уверен, что у меня когда-то появится возможность сказать это — но я рад, что ты здесь. Я рад, что ты снова часть команды.
Мэллори широко улыбнулась, улыбка вспыхнула, как восход солнца на ее красивом лице, сейчас обрамленным голубыми волнами.
— Я рад, что ты перестал быть занозой в моей заднице, — сказал Катчер.
— Что ж, — произнесла Мэллори, смахивая волосы назад. — Теперь, когда у нас временно все тип-топ, возможно, нам стоит приступить к работе.
— И к кофе, — сказал Катчер, направляясь обратно на кухню.
— Ты также мог бы накинуть какие-нибудь штаны, — услужливо добавила я.
Если учесть его ответ средним пальцем, то он не очень оценил мое предложение.
***
Люк согласился с нашим планом, также, как и адвокаты Этана, которые уверили его, что Скотт был в порядке и подаст славный гражданский иск против мэра Ковальчук, когда придет время. У адвокатов были очень обстоятельные опасения по поводу благосостояния Этана, если он попадет в руки Ковальчук, и они не были готовы передать его ей прямо в руки. В то же время, они обещали связаться со своими контактами в Вашингтоне, привлечь внимание Министерства юстиции к действиям мэра, и чтобы внести ясность, пригласить людей из Нацбезопасности в Чикаго и самим допросить Этана.
Я была не совсем довольна этим планом действий — это казалось мне приглашением волков в курятник — но мы не должны были об этом сейчас беспокоиться.
Этан распорядился, чтобы Люк предоставил Дому Грей все, что бы им не потребовалось и попросил Малика сделать собственный дипломатический телефонный звонок. Мы ждали, пока он сделает свое дело и доложит, что Скотт тоже согласен с тем, чтобы Этан держался подальше.
— По словам Скотта, — сказал Малик, звонивший из оперотдела, — Ковальчук начала охоту.
— Она знает, где я нахожусь? — спросил Этан, когда мы сидели вместе на диване, пока Катчер раздавал чашки кофе.
— Знает. Ее группа физического воздействия сказала Скотту, что она получила анонимные сведения.
Этан посмотрел на меня, изогнув бровь.
— Спорим на Майкла Брекенриджа?
— Он наиболее вероятный кандидат, — согласилась я. — Но каждый оборотень там знает, что мы здесь.
— Она не пошла дальше информации, — сказал Этан. — По крайней мере, не напрямую. Избиение Скотта предназначалось как уловка для меня. Как мы и предвидели, она не хочет сталкиваться с Брексами, поэтому пытается заманить меня обратно в Чикаго.
— Если бы у нее были хоть какие-нибудь основания, ей бы не нужна была уловка, — сказал Малик. — Она бы ворвалась туда и арестовала тебя. Но у нее нет никаких доказательств чего-либо, кроме самообороны, чего недостаточно, чтобы арестовать тебя в Чикаго, довольно ощутимо переступить границы юрисдикции и убедить чиновников Лоринг-Парка пойти против крупнейшего налогоплательщика города.
— Все равно, — произнес Этан, — Мне это не нравится. Я не люблю играть в игры, и мне, несомненно, не нравится, что она использует других, чтобы добраться до меня. Она знает, что у нее нет никаких доказательств. Почему бы не сфальсифицировать их?
— Из-за беспорядков, — любезно ответил Люк. — Город все еще не оправился, и ее популярность слилась в унитаз. Она должна показать, насколько сурова преступность — и предоставить корень этой преступности — если хочет пережить настоящие выборы. Сет Тэйт, будучи отстраненным с должности, был уникальной возможностью, и я думаю, что она это знает.
— Следовательно, мы снова игрушки судьбы, — тихо сказал Этан. — Но мы продолжаем выполнять свои обязанности и самоотверженно это терпим. Спасибо за отчет, — добавил он, затем взглянул на меня. — О, и как там дедушка Мерит?
— Хорошо, — ответил Люк. — Они работают над уменьшением его боли, настраивают его на реабилитацию. Впереди долгий путь, но у него отличный боевой дух. Я долго думал, что же сказать ему по поводу ваших нынешних интриг, и выбрал правду.
— Я уверена, что он оценил это, — сказала я. — Что он сказал?
— Он был удивлен — сказал, что не знал ни о каких конфликтах между Стаей и другими группами. Был потрясен существованием гарпий и эльфов.
— Ты рассказал ему о моем героизме? Похвалил мою храбрость? Возвысил мои боевые достоинства?
— Я сказал ему, что ты потеряла сознание при первом виде крови.
— Это было бы явным преувеличением, учитывая мои клыки.
— Он знает, что ты преуспела, — заверил Люк. — О, и твой отец звонил, Мерит. Он хотел предложить любую помощь, которую мог, касательно проблем, нависших над Домом.
— Как... великодушно, — сказал Этан, стрельнув в меня взглядом. Я только закатила глаза. Мой отец мог очень сильно хотеть, на каком-то уровне, помочь Дому. Но это желание значительно затмилось бы финансовыми и политическими ценностями, которые, как он думал, мог поиметь с этого. Он был оппортунистом[37], и уже выразил заинтересованность в том, чтобы стать финансовым спонсором Дома Кадоган. Нельзя было отрицать его власти или денег — у главного городского магната недвижимости были свои преимущества — но стоимость обналичивания этого счета была бы слишком высокой. А я уже и так задолжала услуги слишком многим кровососам.
— Я так и думал, что ты так подумаешь, — сказал Люк. — Мы будем держать вас в курсе событий.
— Так и сделайте, — потребовал Этан и завершил вызов. Он посмотрел на меня с весельем в глазах. — Если бы мне платили доллар каждый раз, когда твой отец пытался купить свою дорогу к нашей благосклонности...
— Тогда ты был бы так же богат, как и мой отец, — закончила я с улыбкой.
— Именно так, — согласился Этан, затем кивнул в сторону двери. — Давайте выйдем и посмотрим, что принесла ночь.
***
Охранников не было, когда мы открыли дверь, по-видимому убежденные тем, что мы не собирались бежать и могли сами о себе позаботиться, потому что солнце снова село. Мы пошли к дому, передняя часть которого была совершенно пустой, без оборотней и персонала.
Этан положил руки на бедра, осматривая пустую гостиную и кухню, затем оглянулся на нас, приподняв бровь.
— Мысли?
Я почувствовала поток магии из других частей дома, движущийся по направлению к нам.
— Следуйте за магией, — сказала я, указывая на коридор.
Я пошла первой, остальные следовали в шаге позади меня. Магия усилилась, когда мы приблизились к восточному крылу дома.
— Банкетный зал, — пробормотала я, указывая на двойные двери впереди. Одна дверь была закрыта, другая приоткрыта на несколько сантиметров. Я подошла к ней, чтобы заглянуть внутрь.
Габриэль, одетый в рубашку с длинными рукавами и джинсы в стиле Хенли[38], стоял в одном конце банкетного зала, небрежно засунув руки в карманы. Он стоял один, остальная часть Стаи стояла перед ним, слушая его речь. Я не видела других Киинов, но предположила, что они были частью толпы. Их настроение было мрачным, магия мощной, но сгруппированной, как тысяча колибри на месте, но с движущимися крыльями, в ожидании сигнала двигаться.
Я приоткрыла дверь достаточно широко, чтобы мы могли проскользнуть внутрь. Мы выстроились в линию в задней части, где Дэмиен одарил нас безрадостной улыбкой.
— Обычно, — произнес Габриэль, оглядывая членов своей Стаи, — мы бы устроили голосование. Вы бы говорили, и как Апекс Стаи, я был бы вашим голосом.
Он на мгновение опустил взгляд, что-то обдумывая, затем снова поднял.
— Сегодня вечером я буду еще и словом. И им Луперкалия отменяется.
Это был призыв к оружию, в котором они нуждались.
Разразился шум — оборотни шипели и кричали, обвиняя Гейба в трусости, в пасовании перед запугиванием, в отсутствии некоторых частей мужских половых органов. Магия заполнила воздух: яростная, колкая, язвительная. Больше не сгруппированная, а кружащая по комнате, как омуты и водовороты в реке.
Учитывая то, с чем он столкнулся на этой неделе, они, несомненно, знали, что не было никаких оснований называть Апекса трусом. Но дело было не в истине. Дело было в гневе и разочаровании. Стае кто-то причинил боль — и они вымещали это на Габриэле.
Он позволил им разглагольствовать целую минуту, выражение его лица было пустым, плечи ровными. Он смотрел вперед, как будто их колкость не могла его затронуть, была совершенно бессмысленной и не могла изменить его намерение. Язык его тела говорил: решение было принято, и тот, кто с ним не согласен, может идти на хрен.
Мне потребовалось мгновение, чтобы разгадать его игру, чтобы понять, почему Габриэль Киин, как правило настолько внимательный к тому, чего Стая хочет и не хочет, неожиданно играл в диктатора.
Он давал им предлог.
Они были оборотнями — их самоощущение строилось на понятии, что они были храбрее, чем кто-либо еще, с позицией «пошло оно все на хрен» и силой воплотить эту позицию действиями. Если бы они проголосовали за отмену Луперкалии, они бы получили еще один психический удар. Не просто два противоборства, а три, последнее явно проигранное. Гейб не хотел, чтобы они думали, что легко сдались, поддавшись страху. Путем принятия решения, будучи диктатором, он возложил вес этого решения на себя и себя одного.
Для них это было трусостью.
В действительности, это была величайшая храбрость. Он принес себя в жертву ради блага Стаи, ради их безопасности и долговечности. Но он сделал это за немалую цену.
Он взглянул на Берну, и она свистнула, тотчас же успокоив толпу. Мне действительно было необходимо научиться это делать.
— Я Апекс этой Стаи, — произнес он, — Если кто-то из вас хочет оспорить мою позицию, вы знаете, где я буду. До того времени решение в силе. — С этими словами он повернулся и пошел вперед, толпа расступалась, чтобы пропустить его. Он подошел к двери, и только его быстрый взгляд был признаком того, что он нас видел. Если остальная часть его семьи была там, то сейчас они за ним не последовали. Возможно, это было частью его грандиозного плана — позволить Стае выпустить пар и оградить их от спора.
— Трудно быть Мастером какого-либо дома? — тихо пробормотала я Этану.
— Безусловно, Страж. Каждый быстро познает смысл жертвы. — Он поглядел на толпу, все еще не уверенную, должна ли она восстать или же отступить и позволить сражению сойти на нет. — И ее цену.
После ухода Габриэля мы посмотрели друг на друга, не совсем уверенные, куда идти. Должны ли мы пойти за Габриэлем или остаться здесь и продолжать смотреть?
— Мы все знаем, что это чушь собачья, — сказал один из оборотней — свирепый, мясистый мужчина с длинными, заплетенными волосами, которые с возрастом начали серебриться. Он был одет в куртку САЦ, с надписью «СМЕРТОНОСНЫЙ» спереди, а его глаза выглядели воспаленными и изможденными.
— Чем мы стали? Кисками? Людьми? Отменяем вечеринку, потому что дела могут стать жесткими? Мы не отменяем Луп. Весь смысл гребанного Лупа это показать наши яйца. — Он схватил себя за промежность, улыбаясь толпе. Я предположила, что он хотел проявить себя мужественным оборотнем, но ему только удалось, по крайней мере на мой взгляд, выглядеть как совершенно другой вид хищника.
— Вот же дебил, — прошептал Дэмиен, его голос был спокойным и немного показывал отвращение, что подняло его еще выше по моим оценкам.
— А эта хрень с гарпиями и эльфами? Вы знаете, кто нападает на нас, когда мы сильны? Никто. На нас напали, потому что Киин не может сплотить нас вместе. Его старик был гребанным оборотнем. Гребанным волком. А сейчас? Мы раскланиваемся с вампирами, с колдунами. Стаи не раскланиваются! Мы оборотни! — Он ударил себя кулаком в грудь. — Мы едим. Мы катаемся. Мы трахаемся. Мы сражаемся.
Магия в толпе начала расти, жужжа громче. Он активизировал их, взвинчивая, готовя их к чему-то.
Этан твердо верил, что мы нуждаемся в Стае, как в союзниках в эти изменчивые времена, но, честно говоря, я не могла думать о группе, более изменчивой, чем оборотни. Мы переходили от союзников к врагам в течении нескольких дней, а иногда и в течении одного единственного дня. Они, казалось, не могли повысить свое мнение о нас, и их ненадежная дружба начинала меня бесить.
Смертоносный оглядел толпу, вцепившись пристальным взглядом в Мэллори.
— А еще эти гребанные колдуны, — сказал он. — Действительно ли Гейб был киской, прежде чем начал играть с девочками и их магией? Отослал бы всех нас домой, как щенков, с поджатыми хвостами? Эльфы показали свои лица, похитили двоих наших, и мы не будем бороться с ними? Просто поднимем руки вверх? — Он гаркнул смешком. — Это полная хрень. Часть этой хиппарьской чепухи он всегда изливает. «Все мы часть мира», — произнес он, пародируя его голос. — Она делает его мягким.
У Габриэля было целостное представление об оборотнях, представляя себе Стаю как ключевую часть природного мира. Оно отличалось от верования колдунов, что они сосредотачивали магию в своих телах, хотя он не высказывался таким образом. В любом случае, он говорил о природе до того, как Мэллори накосячила, и, конечно же, до того, как он стал ее наставником.
Но Смертоносного это не волновало. Он был зол и искал предлог, чтобы причинить ущерб. И поскольку он уставился на Мэллори с неприятным блеском в глазах, было понятно, кого он выбрал в качестве мишени.
Он начал вышагивать к нам, остальные оборотни расступались с его пути, как делали, когда шел Габриэль. Меня не впечатлило то, что они стояли в стороне, когда этот задира пытался напугать гостя, особенно кого-то, кого он легко мог превзойти по силе — по крайней мере чисто с точки зрения физической формы.
Не говоря ни слова, мы с Этаном вместе двинулись и образовали барьер вокруг Мэллори и Катчера. Дэмиен сделал то же самое.
Мое сердце начало колотиться от перспективы драки, и я позволила вспыхнуть гневу в моих глазах.
Смертоносный вышел из толпы перед нами, может, на расстоянии метра в три. Оборотни приблизились к нам — все в куртках САЦ и похожие на байкеров, которые мчались во весь опор в течении нескольких дней — оглядели нас, не совсем уверенные, на кого им стоит поставить, но, в любом случае, готовые увидеть какие-нибудь действия.
Вчера я была жертвой; сегодня я предпочитала быть исполнителем.
Я вышла вперед, положила большой палец на катану и немного выдвинула рукоятку, давая им знать, что была бы рада действовать, если именно так они хотели поиграть.
— Вы чего-то хотели? — спросила я.
Но тот, кто хотел поговорить, не был большим, крепким оборотнем.
— Что, черт возьми, с вами такое? — Эмма, миниатюрная сестра Тани, вышла из толпы в другом конце комнаты, привлекая всеобщее внимание. Она во всех отношениях выглядела противоположностью Смертоносного — миниатюрная и хрупкая, одетая в простой хлопковый топ и джинсы, ее глаза расширились, а лицо покраснело от гнева.
— Мы столкнулись с кризисной ситуацией — с несколькими сразу — и единственное, о чем вы можете думать, это как обвинять других сверхъестественных в наших проблемах?
Толпа забормотала.
Какой-либо видимости робости теперь не было. Несмотря на то, какой тихой могла казаться, она обрела свой голос.
Она посмотрела на Смертоносного и сказала насмешливым голосом:
— Ты хочешь бросить вызов Габриэлю? Тогда сделай это, ты, трусливый говнюк. Не стой здесь и не доставляй неприятности остальным из нас, и тем людям, которые не сделали ничего, кроме как пытались помочь. Я вполне уверена, что ты провел вчерашний день, отсыпаясь мертвецки пьяным сном.
Толпа расхохоталась. Я сдержала ухмылку, окончательно решив, что Эмма мне нравится. Я также бросила взгляд на Дэмиена, и увидела блеск гордости в его глазах.
Но Смертоносный хотел свою частицу дурной славы, и не собирался опускать руки перед Эммой.
— И кто ты такая, чтобы говорить об этом? Ты хоть достаточно взрослая, чтобы пить?
Выражение лица Эммы не изменилось, но она уперла руки в бедра.
— Вполне. И, держу пари, что во мне мой ликер держится лучше, чем твой в тебе, Мервин.
Это было не самое лучшее имя для оборотня, вероятно, именно поэтому Мервин предпочитал «Смертоносного». Но он был не в восторге от того, что Эмма его упомянула. Его лицо стало красным, как свекла.
— Ты думаешь, что твоя сестра, будучи замужем за Киином, спасет тебя? Ты думаешь, что я не ударю тебя, потому что ты одна из них? Или потому, что ты девчонка?
— Нет, я думаю, что ты не ударишь меня, потому что ты задира, который много говорит и ни хрена не делает.
— Подойди сюда и скажи это мне в лицо.
Ее храбрость надломилась, и какое-то мгновение на ее лице не было ничего, кроме страха. Но она это пересилила, расправила плечи и встретилась с ним взглядом. А затем она двинулась к нам, ее руки были сжаты в кулаки по бокам, как будто храбрость была птицей, и если она не будет держать ее достаточно крепко, то та улетит вне зоны видимости.
Она остановилась в полуметре от него. Все вместе, мы образовали треугольник раздора. Или игру камень, ножницы, вампиры.
«Этан? » — мысленно прошептала я, думая, что она выглядела маленькой и хрупкой по сравнению со Смертоносным и его приятелями. Но я не хотела выходить вперед, если это ослабит ее позиции.
«Это ее схватка », — заверил он.
— Хорошо, — произнес Смертоносный. — Ты хочешь поиграть? — Он прошел вперед, толкнув ее.
Я увидела, как Дэмиен сделал рывок рядом со мной, его глаза прищурились с беспокойством, но прежде, чем он даже смог подумать двинуться, это сделала Эмма.
Он, должно быть, превышал ее на голову и весил больше килограмм на сорок, но она, казалось, не обратила на это внимания. Эмма протянула руку, схватила одно из его запястий, чтобы удержать его, затем повернула свой локоть и сильно ударила в голову. Она выпустила его, и он упал назад.
— Ебаная сука, — пробормотал он, вращая челюстью, сел и снова рванул вперед.
Он шел на нее как бык, голова опущена и выставлена вперед, по-видимому намереваясь повалить ее на землю. Но она была легче, быстрее, более проворной. Она повернулась в сторону, ловко уворачиваясь от его движения, и подняла колено, чтобы ударить его в живот.
В комнате снова возросла магия, и остальная часть оборотней начала перемещаться, очевидно стремясь присоединиться к веселью.
Оборотень передо мной — высокая женщина с длинной светлой косой — усмехнулась по-волчьи. Она была одета в такую же кожаную куртку, как и другие, а спереди было вышито «РОЗИ».
Я опустила подбородок, скривила губы и ухмыльнулась ей.
— Приступим, Рози?
Серебро в моих глазах напугало ее; она с трудом сглотнула и сжала пальцы, явно пересматривая свой план.
Грохот с другой стороны комнаты привлек наше внимание.
Смертоносный спиной ударился о деревянный пол, затем проскользил метра три назад. Его глаза были закрыты.
Мы посмотрели на Эмму, которая встряхнула свою правую руку, костяшки которой были разбиты и забрызганы кровью. Коричневый локон упал ей на глаза, и она сдула его с лица.
Я была абсолютно переполнена благоговейным страхом, и немного любовью.
Эмма оглядела толпу.
— Мы потеряли четырех человек, одна пропала без вести, и вы все еще хотите драться? Насколько тупыми и упрямыми вы должны быть, чтобы думать, что продолжение Лупа хорошая идея? Ну не завершили мы его в этом году. Какая разница? С каких это пор мы решаем, будет у нас вечеринка или нет?
— Луп это не просто вечеринка! — выкрикнул кто-то борзый откуда-то из толпы.
— Это так, — согласилась она. — Также как и мы. Мы оборотни Северо-Американской Центральной Стаи. И мы выбрали Габриэля Киина как нашего главу. А пока ни у одного из вас нет достаточно зубов, чтобы выйти вперед и отобрать это у него, заткнитесь, черт возьми, по этому поводу.
Не говоря ни слова, она шагнула вперед и вышла из комнаты, горделиво задрав подбородок.
— Она мне действительно нравится, — прошептала я Этану.
— Я реально хочу быть ее лучшей подругой, — сказала Мэллори, взглянув на меня. — Без обид.
Я улыбнулась ей.
— Я подумала о том же.
С любопытством, я поглядела на Дэмиена. По жадному блеску в глазах, я догадалась, что она ему тоже нравится.
Дэмиен поднял голову, оглядел комнату, провоцируя оборотней выйти вперед.
— Думаю, мы здесь закончили.
Магия на мгновение застыла, но рассеилась, и оборотни начали покидать комнату.
— Кризисная ситуация номер три? — поинтересовалась я, пока мы наблюдали, как они уходят.
Катчер невесело рассмеялся.
— Если мы начнем считать кризисные ситуации, то у нас не будет времени, чтобы делать что-либо еще.
И таким было положение сверхъестественных в Чикаго.
Примечания:
[33] - Национа́льная широковеща́тельная компа́ния, сокр. «Эн-би-си́» (англ. National Broadcasting Company, сокр. NBC) — американская телевизионная сеть со штаб-квартирой, находящейся в небоскрёбе Джи-И-Билдинг в Рокфеллеровском центре в Нью-Йорке, и с дополнительными основными офисами в Бербанке (штат Калифорния) и Чикаго. Телекомпанию часто называют «павлином» из-за её стилизованного логотипа, созданного изначально для цветных телепередач.
[34] - Свята́я инквизи́ция (лат. Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium, «Святой отдел расследований еретической греховности») — общее название ряда учреждений Римско-католической церкви, предназначенных для борьбы с ересью.
[35] - Крупнейший процесс во времена «охоты за ведьмами» 1692, организованной пуританскими лидерами в г. Сейлем (Салем) в Колонии Массачусетского залива. Непосредственным поводом для суда послужил эпизод со служанкой одного из местных священников, рабыней из Вест-Индии, которая рассказала несколько страшных историй «вуду» молодым девушкам. Девушкам после этого снились кошмары, они дрожали и вскрикивали во сне. Местный врач после осмотра заявил, что в них вселился дьявол. Рабыню и двух других девушек приговорили к смерти через сожжение на костре. Дальнейшие суды привели к гибели еще 20 женщин, которых суд пуритан признал колдуньями; около 150 человек были посажены в тюрьму.
[36] - Ассимиляция (от лат. assimilatio — уподобление, слияние, усвоение), в антропологии — слияние одного народа с другим с утратой одним из них своего языка, культуры (она поглощается и перестает существовать), национального самосознания. А. еще называют этническим поглощением.
[37] - Оппортуни́ст — приспособленец, беспринципный человек, делающий то, что ему выгодно, невзирая на мораль.
[38] - Изначально хенли — это спортивная одежда, пик ее массовой популярности на западе пришелся на 1970-е годы. Актуальность хенли вернулась в 2000-е годы в связи с всеобщим увлечением фитнесом.
Глава 12
ДАВАЙ ЖЕ, АЛИНА
Мы нашли Габриэля в кабинете Папы Брека, сидящим на полу с Таней и Коннором, который сидел на пестрой подстилке и грыз ухо пластмассовому жирафу. Он был одет в футболку САЦ детского размера и детские джинсы, которые были по-глупому очаровательны. У меня появился порыв — впервые, на сколько я припоминаю — покусать его маленькие пальчики-сосиски. Я решила, что такой порыв не обязательно будет приветствоваться от кого-то с клыками, и осталась на месте.
Габриэль посмотрел вверх, изучая нас.
— Добрый вечер.
— Ты оставил там беспорядок, — сказал Этан. — Полагаю, это было намеренно?
— Вполне намеренно, — признал Габриэль. — Мы были вынуждены отменить Луп. Нет никакого смысла продолжать рисковать Стаей перед чем-то там — или какой-то предположительно вымершей группой сверхъестественных задниц, решивших сегодня показаться у нас на пороге.
— Они не были довольны этим решением, — осторожно произнес Этан, рассматривая Габриэля.
— Конечно, они не были. Они оборотни. Они не сдаются, и не уступают.
— Именно поэтому ты принял решение за них, — сказала я.
Габриэль кивнул, преисполненный самодовольства.
— Молодец, Котенок. Если Стая не может сделать трудный выбор, я делаю его за них. Если они решат, что выбор был ошибочным, то смогут выбрать кого-то еще, как Апекса.
Мы видели это раньше, когда Адам Киин бросил вызов Габриэлю за управление САЦ. Этот бой успехом не закончился, и с тех пор мы не видели Адама и не получали от него никаких известий.
— Это путь нашего мира, — сказал Габриэль. — Чисто из любопытства, кто закатил истерику?
— Нежный цветок, именуемый Смертоносным, — ответил Этан. — Я полагаю, что прозвище было заслуженным.
Габриэль подтвердил это, кивнув, и не выглядел удивленным личностью возмутителя спокойствия.
— Эмма встала на защиту вашей семьи и Стаи, — сказала я, улыбаясь Тане. — И прекрасно справилась.
— У нее умная головка на плечах. Как и у всей семьи, конечно, — добавил Габриэль, улыбаясь Тане. Он провел пальцами по ее щеке.
— Также у нее отличный хук справа, — сказал Этан.
— Я научила ее этому, — сказала Таня, улыбаясь Этану. — Мы только выглядим хрупкими.
— Это правда, я даже что-то слышал об этом, — произнес Габриэль, щекоча Коннора до тех пор, пока малыш не заикал от восторга. — Есть какие-нибудь зацепки?
— Пока нет, — ответил Этан. Но у нас есть план. Просто нужно связаться с Домом. Было бы полезно получить взаимодействие Стаи относительно чего-либо, что мы находим.
Ник зашел в комнату и поприветствовал нас кивком.
— Пока еще