Северус вышел с работы намного позже ожидаемого. На часах было около одиннадцати вечера, и он только закрывал на ключ входную дверь собственного небольшого магазинчика в центре Косой аллеи. Заказов сегодня поступило настолько много, что он едва успел записать все в журнал и просчитать количество ингредиентов, которые понадобятся на их выполнение. Впереди его ждала трудная рабочая неделя. Бизнес понемногу рос и также понемногу доставлял ему дискомфорт. Нет, он не жаловался на успех, который множился благодаря сарафанному радио и довольным клиентам. На такое мог ворчать только полный кретин, коим Северус не являлся. Однако он все чаще задумывался о своей личной жизни, которая с каждым днём становилась менее насыщенной, рутинной и такой пустой, что порой он и не видел смысла возвращаться домой. Все равно там его мало кто на самом деле ждал.
Ещё год назад он мог назвать себя самым счастливым человеком магической Британии. Его оправдал Визенгамот и снял все обвинения по делу о Пожирателях смерти, его наградили орденом Мерлина и даже позволили возобновить директорство в Хогварстве. Северус воспользовался представившейся возможностью вернуться в школу, чтобы на время спрятаться от внешнего мира и «зализать раны», которых после войны было не счесть. Так он и провёл два учебных года в стенах родного замка в статусе директора Хогвартса и преподавателя зелий, а после кардинально изменил свою жизнь. Точнее ее изменила та, кого он долгие годы называл Невыносимой Всезнайкой.
С Гермионой он встретился случайно уже намного позже окончания войны в одном неприметном магловском кафе. Как оказалось позже у них у обоих была привычка отключаться от волшебного мира хотя бы на пару часов, чтобы побыть наедине с собой и привести мысли, а иногда и чувства в порядок. Это и свело их вместе. Они несколько раз натыкались друг на друга, делали вид, что не знакомы, а потом все же сошлись. Предложенная Гермионой чашечка кофе положила начало их странному общению, и с тех пор они несколько раз в неделю встречались за чашечкой кофе и обсуждали все подряд — знакомых, литературу, искусство, театр, ученых, законы, жизнь — любую тему, пришедшую на ум. Такое общение с мисс Грейнджер для Северуса стало откровением. Он не знал, что девочка, которая всегда на его уроках старалась козырнуть знаниями и тем самым выводила его из себя, могла на самом деле быть сдержанной, рациональной и очень многогранной личностью, с которой приятно было проводить время.
Больше всего в тот период Северус ценил в Гермионе ее разумное замалчивание их общего прошлого. Будто они и вовсе не были знакомы до той знаковой встречи в кафе. Гермиона никогда не спрашивала у него про Лили, про рану, оставленную змеей Волан-де-Морта, про Пожирателей смерти и убийство Дамблдора. Северус рассказал ей это сам, спустя несколько месяцев их отношений, когда был готов к столь откровенным темам и когда понял, что доверяет этой девушке безоговорочно.
Вспоминая о том периоде, Северус до сих пор улыбался своей тёплой искренней улыбкой, потому что то время было самым ярким и, пожалуй, даже лучшим за свою его долгую жизнь. Гермиона позволила Северусу войти в ее повседневность и занять там одно из главных мест. Их встречи за чашечкой кофе плавно перетекли в дружеское общение и за пределами кафе. Они вместе проводили все больше времени, то и дело приглашали друг друга на различные мероприятия: от похода в кино до посещения выставок и театров. Северус тогда стал замечать, что с нетерпением ждёт каждой новой встречи с Гермионой, и для него это стало открытием. Он постепенно прикипал к бывшей ученице и новой подруге.
Сложно сказать, как сама Гермиона относилась к их общению на самом деле, но по прошествии лет единственное в чем Северус не сомневаться — что видел в карих глазах настоящие ответные чувства. Когда он признался ей в любви и предложил стать парой, Гермиона в буквальном смысле прыгнула ему на руки и, не стесняясь прохожих, так страстно его поцеловала, что у Северуса едва не подогнулись колени. Тот вечер они впервые закончили в постели у Гермионы дома, и с тех пор Снейп почти перестал ночевать в директорских покоях.
В тот же год на Рождество, которое они праздновали вместе, Северус покорно встал на одно колено и сделал Грейнджер предложение руки и сердца. С тех пор, вот уже как четыре года они были женаты, жили в собственном большом двухэтажном доме неподалёку от красивейшего озера близь Йоркшира и пытались налаживать новую жизнь.
С тех пор многое поменялось.
С тех пор они стали другими людьми.
Северус аппарировал домой прямо с крыльца магазина и очутился на гладко выстриженном газоне перед калиткой. В окнах дома горел свет. Для Гермионы быть дома в начале одиннадцатого означало «освободиться пораньше». Чаще всего она появлялась за полночь и, перехватив на скорую руку бутерброды, забиралась в ванную и без сил валилась в кровать, чтобы начать этот замкнутый рабочий круг по новой. Северус перестал остро реагировать на такую рутину своей жены уже давно. Попытки вразумить Гермиону заканчивались скандалом и взаимным недовольством. Поэтому Северус избрал тактику молчать. Он любил Гермиону и не хотел ее потерять только из-за разных взглядов на жизнь, но с каждым днём отсутсвие нормальных, человеческих отношений с женой гложили его все сильнее.
Снейп зашёл в дом, повесил дорожную мантию на крючок при входе, разулся и прошёл в гостиную. Камин уже был разожжен, на окнах горели фонарики, которые они так и не сняли с Рождества, потому что Гермионе было некогда, а Северусу эти лампочки нравились и создавали хоть какое-то ощущение уюта в их доме, поэтому он не находил в себе сил их снять.
Северус замер при входе на кухню и оперся на дверной косяк. Гермиона не услышала, как он вошёл, и продолжала беззаботно суетиться возле плиты, нарезая овощи и напевая себе под нос неразборчивую постороннему уху мелодию. Северус усмехнулся и сложил руки на груди. Давно он не видел свою жену такой довольной, а жаль, ведь ему нравилась ее улыбка и горящие жизнью глаза. Когда-то именно эти ее черты покорили его сердце. Увы, последнее время подобное настроение было для Гермионы несвойственным, как и процесс готовки. Обычно Северус делал ужины и завтраки им обоим, потому что только у него было на это время и желание, а ещё из них двоих именно он работал на себя и ему не нужно было придерживаться четкого графика. Чаще всего именно этот аргумент приводила Гермиона, убегая в министерство на работу.
Духовка пискнула и сообщила, что время приготовления курицы истекло. Гермиона отложила нож, взяла прихватку и достала горячий противень.
— У нас сегодня будет вкусный поздний ужин, — сказал Северус.
От неожиданности Гермиона чуть было не выронила горячее блюдо на пол, но успела удержать равновесие и плюхнула противень на стол.
— Черт, Северус, зачем так пугать, — выругалась она. — Ты пришёл позже, чем обещал.
— Я пришёл как раз вовремя, — ответил он. — Тебе помочь?
Гермиона не оборачиваясь принялась нарезать курицу на порционные кусочки и выкладывать их на тарелку.
— Мой руки и садись за стол. У меня уже все готово.
Северус ушёл в ванную, а когда вернулся на столе уже стояли все блюда, над которыми Гермиона корпела явно больше нескольких часов. Они сели друг напротив друга, Северус откупорил вино и разлил его по бокалам.
— Расскажешь, какой сегодня повод? — уточнил он, покручивая бокал в руках. — Если я правильно помню, все годовщины у нас приходятся на осень и зиму.
— Ты прав. Это не в честь какой-нибудь даты. Просто мне захотелось провести с тобой время, как раньше. Мы отдалились друг от друга, Северус. Тебя это не беспокоит? — сказала Гермиона, придерживая бокал за ножку только для того, чтобы не показать, как трясутся руки, и смотря мужу прямо в глаза.
— А разве это когда-то беспокоило тебя? — парировал Снейп. — Давай выпьем, а потом поговорим о наших отношениях.
Он протянул бокал, и они тихо стукнули стеклянные края сосудов друг об друга. После нескольких глотков оба принялись за горячий ужин и, только доев его, нашли в себе силы вернуться к заявленной теме.
— Северус, я хожу к психологу, — сказала Гермиона таким обыденным тоном, будто поведала ему пустяковую новость. — Уже почти три месяца.
Снейп откинулся на спинку стула и обеспокоено уточнил:
— Зачем?
— Потому что меня тревожит моя жизнь, наша семья и моя работа, — призналась она, опуская глаза вниз.
— Я так понимаю, что устроить этот вечер была идея твоего психолога?
— Нет, то есть не совсем… Я просто пытаюсь вернуть все назад, как у нас было тогда давно.
Снейп безрадостно усмехнулся, а в глазах отразилась грусть, будто все сложившееся было закономерным стечением обстоятельств с неизменно плохим концом.
— Прошлого не вернуть, Гермиона. Мы оба это слишком хорошо знаем. Есть только будущее, которое мы сами строим. Так к чему это все?
— Я люблю тебя. Не хочу, чтобы ты в этом сомневался, — ответила она, пронзительно распахнув свои красивые карие глаза, в которых плескалось сожаление. — Ты все ещё чувствуешь ко мне то же самое?
— Я никогда не заберу свои слова обратно.
— Это не ответ, Северус.
Снейп вздохнул. Когда-то он с легкость произносил эти заветные три слова, но сейчас он больше не верил, что они что-то значат для них обоих.
— Я люблю тебя, Гермиона, но не знаю, насколько теперь эти чувства уместны.
— О чем ты? — встревожено спросила Гермиона и подалась вперёд.
— Разве тебе есть дело до нашей семьи? У тебя на первом месте стоит работа. Мне кажется, что тебе стоит признаться в любви ей или сразу министерству.
Гермиона насупилась. Она всегда так делала, когда Северус начинал указывать ей на очевидные оплошности. Обычно после такой ее реакции любой их разговор сходил на нет.
— Я знаю, что была не права. Много раз. Слишком много. Но я никогда не забывала о тебе, Северус. Ты мой муж, моя семья, я без тебя не могу.
— Не обманывайся, Гермиона. Нам уже давно не было хорошо вместе, мы научились прекрасно жить в одном доме и даже не пересекаться. Я твой муж, но лишь номинально, а семьи у нас и подавно нет, — сказал Снейп, оперся на стол и поднялся. — Спасибо за ужин.
Он поставил тарелку в раковину и повернулся в Гермионе.
— Не накручивай себя, тебе завтра рано вставать и ни к чему коллегам видеть твои красные от слез глаза, — сказал Северус и вышел из кухни.
Гермиона с грохотом опрокинула стакан и обхватила голову руками. Он всегда начинал язвить, когда был недоволен происходящем или когда пытался показать, что ему больно. Эта его защитная реакция бесила Гермиону, особенно когда она была направлена на неё же саму. Однако Гермиона не была бы собой, если бы оставила между ними недосказанность. Их отношения и так зашли в тупик, и Гермиона больше всего на свете боялась, что однажды Северус просто уйдёт от неё. Этого она не переживет, потому что любит его, искренне и всеобъемлюще, что порой сама пугается собственной привязанности к этому мужчине.
Оставив разлитое вино на столе, Гермиона пошла вслед за мужем, решительно настроенная довести разговор до конца и все же попробовать воплотить совет психолога, который помог бы им с Северусом вспомнить, что они друг для друга значат.
Снейп стоял в спальне, уперев руки в бока, и смотрел на темное ночное небо через окно собственного дома. Внутри него клокотала злоба на Гермиону за то, что она вообще подняла тему их отношений. Они так давно подходили к краю бездны, что уже и перестали замечать предупреждающие знаки, которые кричали им остановиться. Этот путь в никуда стал для них обыденностью, а брак превратился в поездку с билетом в один конец. Северус по первости искал причины их с Гермионой взаимного охлаждения друг к другу, а потом он просто привык к происходящему и перестал мешать всему лететь в тар-тарары. Пару раз, конечно, он пытался как-то воспротивится их отдалению, просил Гермиону скорректировать график на работе, приглашал ее в театр, покупал билеты на отдых, но все время слышал один ответ — сейчас не время, у меня много дел. И иногда Снейп убеждал себя, что его жена просто старается ради блага других, работает ради восстановления родной страны после войны. Только внутренний покой улетучивался вместе с самовнушением, что чужое счастье важнее собственного. От этого принципа сам Северус отказался сразу же после освобождения из-под ареста, а Гермиона, видимо, взяла подобный принцип за основу и скорректировала жизнь точно под него.
Из задумчивости Снейпа вырвали шаги в коридоре, а потом и едва слышный скрип дверных петель.
— Ванна свободна, можешь готовиться ко сну, — бросил он не поворачиваясь. Он знал, что это выведет Гермиону из себя, но она в очередной раз за вечер его удивила.
— Пойдём в ванну вместе, Северус, — спокойно сказал она и подошла ближе к мужу. — Я хочу тебя.
Гермиона приложила свои горячие ладони к его спине и нежно провела ими от ключиц к пояснице. Снейп непроизвольно вздрогнул от роя мурашек, которые табуном пробежались вслед за руками жены, но не почувствовал даже толики возбуждения. Собственно, такое происходило уже тоже очень давно и было ещё одной причиной, почему они с Гермионой отдалились.
— Не стоит. Иди одна, — глухо ответил он.
— Почему ты меня избегаешь?
— Тебе показалось…
— Прекрати, Северус. Выключи свою презрительную вежливость. Ты отказываешь мне уже не первый раз, и я не пойму, с чем это связано? — Гермиона убрала руки от его спины и сделала пару шагов назад. — Я больше тебя не привлекаю, тебе нравится другая или тебе не нравится наш секс? Помоги мне понять и исправить это, потому что я всю себя готова отдать, лишь бы попытаться наладить наши отношения.
Северус глубоко вздохнул. Гермиона видела, как его плечи поднялись и тяжело опустились, как он нехотя поворачивался к ней и сквозь завесу чёрных волос снимал с ее души один балласт.
— Дело не только в тебе, — сказал он и загородил собой свет из окна. Серая оболочка окутала очертания его тела, делая похожим на гравюру старинного мастера. — Я просто не хочу секса, Гермиона, потому что не ощущаю тягу к тебе. Я уже давно не понимаю, что ты за человек и почему мы до сих пор вместе.
— Потому что мы любим друг друга, — несмело возразила она.
— Тебе не кажется, что это звучит как мантра? Ты сама-то веришь в то, что говоришь?
— Верю.
— А я вот с каждым днем все меньше, — признался Снейп и отбросил волосы назад. — Что нам делать, Гермиона?
Она нерешительно закусила губу, не зная, как лучше поступить. Внутри все скрутило от страха, что это может быть их последний разговор, что завтра с наступлением утра они окончательно станут друг другу чужими, потому что заведённый разговор больше не позволит вернуться к молчаливому игнорированию нарастающей месяцами проблемы.
— Давай дадим друг другу шанс? — спросила Гермиона. — Мы потеряли связь, но ее еще можно восстановить. Всего одна совместная ночь, Северус, и я обещаю, что если не смогу разбудить те чувства, что свели нас вместе… — она не смогла произнести рокового «тогда мы расстанемся». Это было и не нужно. Снейп без слов ее понял.
— Я не могу обещать, что вообще смогу быть тем же любовником, что и в начале наших отношений.
— Понимаю, поэтому давай попробуем кое-что новое. Садись, — она указала ему на кровать, застеленную красно-желтым пледом, которое Гермиона любила из-за ассоциации с гриффиндором и которое Снейп переодически поджигал, чтобы демонстративно показать свой слизеринский характер.
Северус присел на край мягкого матраса и расставил ноги для устойчивости. Гермиона встала между ними и коснулась плеч мужа.
— Есть такая сексуальная игра для пар под названием «Шаг вперёд, шаг назад».
Снейп скептично вздёрнул бровь.
— Игра? Ты серьезно?
— Просто доверься мне. Я большего не прошу, — она провела руками по его шее вверх, коснулась мочек ушей и слегка их помассировала. Снейп сглотнул и покорно кивнул, тем самым как бы говоря, что принял ее правила на эту ночь. — Игра очень проста. Ты ложишься на кровать, я встаю у двери. По очереди мы будем задавать друг другу вопросы. Они должны быть связаны с нами. Можно спрашивать о предпочтениях в постели, хобби, каких-то фактах. Без разницы. Задача каждого из нас дать правильный ответ и быть откровенными друг с другом. За каждый правильный твой ответ я снимаю с себя одну вещь и делаю шаг вперёд, за каждый неправильный — я делаю шаг назад. За мой правильный ответ ты раздеваешься, за неправильный — я остаюсь на месте.
— И чего мы добьёмся по итогу? — уточнил Снейп, не совсем понимая сути данной игры.
— В теории мы поймём, насколько хорошо друг друга знаем. В конце игры подразумевается, что пара сблизится и знания друг о друге соединят их в единое целое.
— То есть задача наших ответов быть честными, чтобы получить в награду секс?
— Да. Возможно звучит сложно, но давай попробуем. Пожалуйста, — попросила Гермиона, опять проводя своими ладошками по его шее.
— У нас никогда не было ничего простого, — заметил Северус и обнял ее за бёдра, притягивая еще ближе к себе. — Кто начнёт игру?
— Отдам это право тебе, — сказала Гермиона, чуть наклоняясь к мужу и трепетно, словно впервые, целуя его в щеку, на которой чувствовалась отросшая за день щетина.
Она отошла к двери, нажала на включатель света, чтобы тёплые лучи окутали комнату и вывели ее из полумрака, поправила домашнюю кофту и зябко поежилась. Предвкушение заставляло ее немного подрагивать. На кону стояло слишком многое, чтобы сейчас было легко воспринять предложенную ей самой же игру. Северус тоже ощущал давление ситуации, которую они вместе с Гермионой возложили на собственные плечи, но виду не подавал. Он пододвинулся к изголовью кровати, убрал подушки, чтобы не мешались, и оперся на нее спиной.
— Вопросы должны проверят твоё знание меня или могут быть любыми? — уточнил Снейп.
— О тебе, нашей жизни или о чем-то личном, — повторила Гермиона.
Северус пристально посмотрел на жену, которая переминалась с ноги на ногу, будто стояла не в спальне перед собственным мужем, а в классе зельеварения перед профессором. Эта мысль одновременно вызвала у Снейпа отторжение и лёгкое одушевление. Он не смог полностью определить пронёсшиеся ураганом ощущения.
— Что ж, давай попробуем. Куда я тебя пригласил на первое свидание? — спросил Северус, сцепляя руки в замок перед собой.
— На выставку Пикассо. Мы тогда впервые поругались, причём из-за взглядов на живопись и современное искусство, — ответила Гермиона и улыбнулась. Тот день сложно было забыть, потому что Снейп довёл ее тогда до трясучки и желания ударить его чем-то тяжёлым прямо в картинной галлерее. Она едва сдержала порыв нагрубить ему и загубить свидание, под эгидой которого Северус вообще пригласил ее на выставку. Правда, закончилось все мирно, потому что будущий муж проявил не дюжую выдержку и уступчивость, просто согласившись с ее позицией и поцеловав ее руку на глазах всех гостей галлереи, чем заслужил восторженные охи дамочек в возрасте.
Северус тоже улыбнулся, без возражений расстегнул пуговицы сюртука и скинул тяжёлую ткань на пол.
— Твоя очередь, — он махнул рукой, призывая ее не робеть.
— Что я подарила тебе на день рождения в тот год, когда мы стали встречаться?
Северус хмыкнул. Из массы других вопросов она спросила именно про подарок. Хотя, наверное, многие девушки думают, что мужчины не придают значения таким вещам. Если это и было так, то Снейп являлся исключением.
— Запонки в чёрном футляре. Ты подала мне их со словами, что это очень элегантный, нужный и необязывающий ни к чему подарок. Я надел их на свой первый выпуск студентов в качестве директора Хогвартса.
Гермиона удивилась таким подробностям. Она не знала, что он ими вообще хоть раз пользовался. Осознание, что он надел ее презент, да и еще на исключительное событие в его жизни польстило ей, и с легкой улыбкой, больше похожей на кокетливую, она стянула с себя свитер и положила его на рядом стоящий комод. Северусу понравилась реакция жены на его откровения, и он почувствовал азарт игры. Может, идея попробовать нечто сексуально новое действительно спасёт их отношения. По крайней мере, он начинал в это верить.
— Что ж, мой ход. Когда я впервые тебя поцеловал?
Гермиона задумалась. У них и до начала отношений было много моментов, когда они проявляли друг другу большую нежность, чем принято между приятелями. Порой при прощании, Северус мог приобнять ее и прислониться щекой к ее щеке. Поцелуем это не назовёшь, но таких мимолётных прикосновений было множество, может, в такие мгновения Снейп позволял себе коснуться ее губами. Его вопрос сейчас был очень коварен, как и человек, сидящий перед ней на их супружеской кровати.
— Ты имеешь ввиду поцелуй в губы или в щеку? — решила уточнить она, чтобы не прогадать.
Северус пожал плечами.
— Мне интересно узнать, какой именно наш первый поцелуй ты запомнила, — сказал он так, словно расстравлял вокруг жены сети.
Гермиона закинула голову и прикрыла глаза. Была не была. Разве не в этом чувстве азартного исследования суть затеянной игры?
— У моего подъезда в один из вечеров, когда ты вызвался меня провожать. Мы возвращались из кафе, по пути купили в кондитерской торт, я пригласила тебя подняться, но ты поцеловал меня и вежливо отказался.
Снейп хитро прищурился, наблюдая за реакцией жены. Она ожидала подтверждения слов, будто это был результат за ее СОВ.
— Ты не представляешь, как я тогда хотел остаться с тобой, а не возвращаться в Хогвартс. Только я понимал, что если поднимусь в твою квартиру, то не удержу себя в руках.
Вот опять он огорошил ее совершенно неожиданным открытием. Конечно, она уже тогда догадывалась, что между ними зарождается страсть, которую становилось с каждым разом сложнее обуздывать, но что тот поцелуй был обещанием гораздо большего… Об этом она даже не догадывалась.
— Так значит, я делаю шаг?
— Да, дорогая, и ты оставляешь меня без носок.
Северус потянулся к ногам, чтобы стянуть с себя лишний сейчас предмет гардероба, украдкой поглядывая на реакцию Гермионы. Она явно была разочарована, что он не стал снимать рубашку, а вместо этого выбрал самую непримечательную на себе одежду.
Гермиона ступила чуть ближе к кровати и дождалась, когда муж откинет носки в сторону, чтобы задать ему свой вопрос.
— С кем я лишилась девственности? — спросила она.
— Насколько я помню, не со мной, а жаль, — поддел ее Северус. — Это был Уизли, — наугад сказал он и только сейчас понял, что они никогда не обсуждали свой первый сексуальный опыт. Почему-то эту тему они всегда обходили стороной.
Без лишних подтверждений Гермиона тоже сняла с себя носки и сделала еще один маленький шажочек вперёд.
— Это оказалось на удивление предсказуемо, — прокомментировал Снейп. — Раз ты повысила ставки, то я последую твоему примеру. Что больше всего меня раздражает в женщинах?
— Непроходимая тупость, упрямство, самонадеянность и инфантильность. По крайней мере мне так кажется, — ответила Гермиона. Это были исключительно ее предположения, так как об отношениях Северуса к другим женщинам вообще было трудно судить. Он не показывает эмоции при посторонних и чаще всего на всех смотрит с толикой презрения, так что определить почему тот или иной человек его бесит всегда было достаточно сложно.
— Двуличность, лживость, изворотливость и безответственность, — ответил Северус.
Гермиона послушно сделала шаг назад.
— Описал всех своих бывших подружек, — недовольно заметила Гермиона, недвусмысленно намекая ему на все окружение из слизерина, с которым он имел дело в рядах пожирателей смерти.
— Если тебе станет легче, то перечисленные тобой качества мне тоже не особенно нравятся, но я же как-то мирюсь с тобой, — съязвил он и с вызовом выгнул бровь, ожидая, что она отреагирует на провокацию. И Северус не прогадал.
— Ах так. Хорошо. Что мне больше всего нравится в тебе?
Этот вопрос застал Снейпа врасплох. Как он мог знать наверняка, какие качества она в нем ценит больше других. Хотя он признал, что ответный ее вопрос отлично мстил ему. Северус сложил руки на груди и напрягся.
— Предположу, что тебе нравится моя незаурядность и мужественность.
Гермиона хихикнула.
— Не без этого, но однажды я четко перечисляла, какие качества в тебе сводят меня с ума. Не помнишь?
— Честно говоря, смутно, — признался он. Если это и было, то в голове у него в тот момент свистел ветер или он был занят чем-то более интересным, чем выслушиванием признаний жены, которая любила пооткровенничать в минуты интимной близости.
— Что ж, тогда напомню. Твоя преданность, магическая сила, ум, невероятной красоты руки, на которые я могу смотреть часами, твои шелковистые чёрные волосы и неповторимый запах твоего тела, который отключает мой мозг и будит во мне страсть.
— То есть части тела тоже подразумевались?
— Ну да. Ты же не уточнял вопрос, — ухмыльнулась Гермиона.
— Вот почему я на тебе женился. Хитрая гриффиндорка, — пробормотал Северус скорее для себя, чем для жены, но она его услышала и расплылась в еще более довольной улыбке, чем была до. — Ладно, мой ход, — он так хитро прищурился, что у Гермионы по коже пробежали мурашки и сконцентрировались внизу живота. — Какую часть твоего тела я люблю больше всего?
— Бёдра, — без раздумий ответила Гермиона. — При любом удобном случае ты меня за них берёшь.
— Потому что я всегда пытался тебе доказать, что они у тебя прекрасны, — сказал Северус и под пронзительным взглядом жены принялся растягивать пуговицы рубашки. Гермиона, польщенная таким комплиментом, провела руками от талии до ягодиц и облизала вдруг пересохшие губы, не отрывая взгляд от груди супруга, который специально неспешно снимал с себя рубаху и дюйм за дюймом оголял светлую, не тронутую лучами солнца, кожу.
Оставшись без верхней части гардероба, Снейп повёл плечами, привыкая к прохладному воздуху комнаты, и после вальяжно растянулся на кровати. Напряжение от сложности ситуации сменилось напряжением от заинтересованности в игре.
— Ты сейчас выглядишь слишком соблазнительно, — не удержавшись, произнесла Гермиона. Она любила, когда Северус давал волю своей сексуальности и расслаблялся под действием момента.
— Я бы хотел сказать то же, но ты до сих пор одета больше нужного. Задавай вопрос.
— Как скажешь, — Гермиона вновь облизнула губы, но на этот раз медленно и игриво, что Северус тяжко сглотнул и ощутил какую-то внутреннюю вибрацию, которая прошлась от основания шеи до паха. — Какой наш с тобой секс я назвала самым ярким за всю жизнь? — спросила она и поспешно сделала шажок вперёд, приближаясь к кровати.
Снейп засмеялся. О да, он отлично помнил ту близость.
— Перед камином прямо в ночь на Рождество. Мы лежали на кое-как застеленном полу, укрывались какой-то простынью и поздравляли друг друга с праздником под взрывы фейерверков. У меня с того дня даже шрам остался. Ты перестаралась с благодарностями, но оно того точно стоило.
— С тех пор мы тот опыт так и не повторили, хотя обещали, — сказала Гермиона и принялась стягивать с себя джинсы.
— Мы много чего друг другу обещали, только благополучно почти обо всем забыли. Как например о супружеских клятвах. Как тогда звучала твоя речь?
— Это вопрос для игры? — уточнила она.
— Да, — ответил Северус и залюбовался почти обнаженным телом Гермионы, которое в тусклых лучах комнатных огней приобрело медовый оттенок. Изгиб ее фигуры, белый комплект белья, каштановые кудри, ниспадающие на грудь — эта картина определённо его возбудила вкупе с такой беззащитной открытостью, которая пробирала до костей и просила поглотить девушку в своих объятиях. Северус поерзал на кровати, пытаясь утихомирить желание, которое кипятком потекло по венам.
— Я поклялась делать тебя счастливым, быть рядом до самой смерти, любить несмотря ни на что и ставить нашу семью превыше остальных забот, — сказала Гермиона и потупила взгляд. Ни одно обещание она не выполнила. Собственно это и привело их к порогу расставания.
— Посмотри на меня, дорогая, — ласковым бархатным голосом попросил Северус. Она оторвала взгляд от созерцания пола. Ее эмоции сейчас скакали от игривой радости до виноватой покорности и самобичевания. В этом была вся Гермиона — открытая, доверчивая, хитрая, умная и непредсказуемая. Ходячий гриффиндорский ураган, свалившийся на расчётливую голову слизеринца. — Я никогда не упрекал тебя за наши отношения и не буду делать это впредь. Мы все еще женаты и все еще любим друг друга. Я хочу в это верить. Так что не опускай взгляд, мне нужно видеть тебя всю.
Гермиона расправила плечи и сделала шаг вперёд.
— Твои правильные ответы скоро оставят меня голым, — пошутил он и стянул с себя брюки, оставшись только в чёрных боксерах. Гермиона невольно обратила внимание на его возбуждение, и это привело ее в восторг. Значит она все еще могла завести его, и между ними теплился огонёк страсти, который нужно было только раздуть чуть посильнее. — Какая поза в сексе моя самая любимая? — спросил Северус, заставляя Гермиону переключить внимание с его паха на его лицо. Мыслительный процесс ей давался все сложнее, это было заметно по тому, как она закусывала губу и переминалась с ноги на ногу уже не от холода, а от неудовлетворенного желания.
— На боку, с полным телесным и зрительным контактом. Иногда предпочитаешь брать меня сзади, но только когда хочешь показать своё доминирование. И вообще-то сейчас была моя очередь задавать вопрос, — заметила Гермиона.
— Задавай, но этот мы тоже засчитаем. Кажется твой бюстгальтер стал лишним, — он махнул рукой в ее сторону и магией освободил ее упругую грудь от оков. Гермиона успела только шумно вздохнуть, когда затвердевшие соски ощутили прохладный воздух комнаты, а потом и обжигающий взгляд горящих глаз супруга. — Так какой у тебя вопрос?
— Ты жулик, раздеваться должен был ты, а не я, — притворно возмущённо сказала Гермиона и показала мужу язык.
— Я уровнял наши шансы, дорогая, — бесстыдно ответил Северус и поправил боксёры. Член уже начал пульсировать от возбуждения и доставлять ощутимый дискомфорт будучи закованным в ткань.
— Какое было на мне белье в нашу первую ночь? — спросила Гермиона, проигнорировав действия супруга. Ему нетерпелось так же, как и ей, поэтому можно было и простить небольшой мухлёж с правилами игры.
Северус уже открыл было рот, чтобы ответить, но вовремя спохватился и задумался. Это была провокация.
— О какой первой ночи идёт речь? Брачной или когда мы вообще впервые оказались в постели?
Гермиона лукаво ухмыльнулась. Что ж, на этот раз он не поддался на ее хитрость.
— Вообще, — ответила она и обхватила ладонями свою грудь. Напряжение становилось почти невыносимым. Хотелось, чтобы Снейп к ней прикоснулся.
— Темно-зелёный комплект из стрингов и полупрозрачного лифа, который почти не прикрывал твои прелести, но возбудил меня так, что я едва не кончил только от твоего сексуального внешнего вида. Тогда я и не знал, что в тебе кроме видимой скромницы живет еще очень отвязная и страстная женщина.
— Тогда я сама себе удивилась. Ты смог разбудить во мне эти чувства и то белье предназначалось именно тебе.
— Я заметил, намёк был слишком очевиден даже для моего разжиженного в тот момент мозга.
Гермиона захохотала. Ей нравилось, как он признаётся в том, что не всегда активизирует свой хвалений ум и под ее воздействием становиться простым мужчиной, согласным на все и не думающим о защитных механизмах или высокой материи. Для Гермионы это была высшая похвала. Отсмеявшись и не сумев окончательно взять себя в руки, продолжая хихикать, она потянулась к кромке нынешнего белья и пикантно очертила края трусиков. Тонкая ткань волнами перекатывалась под воздействием рук хозяйки и, поддавшись лёгкому напору, поползла по бёдрам вниз.
Северус затаил дыхание. Сердце отбивало бешенный ритм. Ладони вспотели, и, чтобы убедиться в реальности происходящего, он ухватился за покрывало, сжимая его в кулаках. Вены на его изящных предплечьях надулись, костяшки пальцев побелели, но он этого не замечал. Для него объектом преткновения была Гермиона — соблазнительная, красивая, желанная супруга.
— Думаю, мы будем квиты, когда я задам свой последний вопрос, — произнесла Гермиона, отвлекая Северуса от созерцания ее фигуры. Он кивнул, будто на автомате, и вслушался в ее слова, чтобы правильно ответить на вопрос, окончательно сбросить все одежды, остаться голым и получить в награду жену. — Какой напиток я ненавижу?
Северус опешил. У него в голове сейчас было нечто иное, нежели напитки, еда или любая другая бытовая ересь.
— Что? — переспросил он.
— Какой напиток я ненавижу, Северус, — повторила она и коснулась коленями кромки кровати.
Снейп сделал несколько глубоких вдохов и сконцентрировался на вопросе.
— Кофе с молоком из безалкогольных, мартини из алкогольных. Объяснять почему стоит?
— Нет, — довольно ответила Гермиона и, словно кошка, грациозно подползла к Северусу. Он уже было потянулся к боксёрам, чтобы снять чёртову ткань, но ладонь жены не позволила этого сделать. — Можно я? — невинно спросила она, проходя ноготками по берду Снейпа и ускоряя его дыхание до предела.
— Попробуй, — лукаво разрешил Северус.
Гермиона довольная своей маленькой победой, коснулась резинки боксёров и пощекотала нежную кожу живота мужа. Снейп же внимательно наблюдал за ее действиями, чуть соскользнув вниз и оперевшись на вытянутые позади себя руки. Обоим не терпелось наконец получить заслуженную награду, но у Гермионы были чуть более грандиозные планы на эту близость, чем просто секс, который в их возбужденном состоянии скорее всего уже долго не продлится.
Она, слегка похлопав мужа по внутренней стороне бедра, попросила его чуть развести ноги и уселась между ними. Влажное пятнышко на чёрных боксерах красноречиво свидетельствовало, что Северус уже более чем готов получить интимную ласку и подарить такую же в ответ. Гермиона собрала свои кудрявые волосы в жгут, перекинула их на одно плечо, чтобы не мешались, и наклонилась к члену мужа. Первый поцелуй запустил цепочку восхитительно сильных ощущений блаженства в теле Северуса. Она целовала его через чёрную ткань, иногда прикусывала кожу вокруг, заставляя Снейпа шумно втягивать воздух и едва не прикрывать глаза. С ним такого давно не было.
Гермиона внимательно следила за реакцией мужа на ее действия и когда его губы