Как известно, знак V подарил миру Уинстон Черчилль. С тех пор два раздвинутых пальца – средний и указательный – известны нам как «виктори», символ победы. А вот для членов Восточного Ордена тамплиеров это знак означает совсем иное – «забвение». Его ввел в обиход идеолог ордена Алистер Кроули, человек, которого даже собственная мать искренне считала Антихристом за странную религию – смесь сатанизма и плотской любви.
Восточные тамплиеры – одна из сект, объявивших себя наследниками знаменитого Ордена. На протяжении веков, прошедших после вероломного сожжения Жака де Моле, таковых появилось немало. Тамплиерская церковь старших братьев Розы и Креста, Космические, Солнечные, Огненные тамплиеры – и это только Франция! Военный и Суверенный Орден Храма – весьма представительная политическая структура Швейцарии и Бенилюкса. Еще в конце XIX века Орден новых тамплиеров был основан в Германии и Австрии – его эмблемой стала свастика. Борьбой за всеобщую трезвость озабочены Добрые тамплиеры – некое международное движение христиан.
Новые отделения Ордена стали появляться сразу же после того, как он был разгромлен. Там, где его приорства сохранились, они сменили названия. Там, где их объявили вне закона, – ушли в подполье. Кое-где тамплиеры слились с другими Орденами – например, испанскими госпитальерами или тевтонцами в Германии. В этих странах процессы против рыцарей-еретиков не кончились ничем – их оправдали и реабилитировали, вернув конфискованное имущество. В королевстве Валенсия из бывших храмовников сформировали Орден Монтезы, на Майорке бежавших с континента рыцарей тоже принимали с распростертыми объятиями. В Шотландии храмовников пригрел король Роберт Брюс (поговаривают, что он и сам был из них). Благодарные рыцари изрядно помогли ему в извечной войне против Англии. В знаменитом сражении у реки Баннокбурн (1314) шотландские копейщики буквально растоптали превосходящие силы английских лучников, подарив своей стране годы спокойной жизни.
«Все мы вышли из гоголевской „Шинели“»… Про рыцарей Королевского ордена Шотландии вполне можно было бы сказать – они вышли из белого плаща храмовников. Как и члены Ордена Милиции Иисуса Христа – еще одного влиятельного продолжателя «тамплиерского дела». Его название извлек из наследия незабвенного Бернара Клервосского король Португалии Диниш I Справедливый. Его монарший «ник» вполне соответствует истине – во всяком случае, правитель Португалии с самого начала не поверил обвинениям против тамплиеров. А они, как известно, сыграли особую роль в португальской истории: в свое время все тот же аббат Клервосский хлопотал о признании папой независимости страны. За это правители Португалии оказывали Ордену весьма существенную материальную помощь.
Но теперь, после разгрома, Орден более всего нуждался в поддержке моральной. Последнее, в обстановке всеобщего давления, казалось особенно трудным. Папская булла, «Regnas В Coelis», решительно наказывала главам всех католических стран предать Орден суду – и Диниш почти два года вел процесс над многострадальными рыцарями. Судя по всему, разбирательство шло недостаточно бойко – во всяком случае, папа в 1310 году напишет: «Епископы и легаты, неблагоразумно пренебрегли… средствами получения правды; поэтому мы явно наказываем, чтобы они применили пытки против тамплиеров, и тогда правда будет полностью получена».
Но правда состояла в том, что в том же 1310 году был издан эдикт между Португалией и соседней Кастилией. Он гласил – рыцари Храма невиновны во всех приписываемых им преступлениях. Новая Папская булла сообщила о конфискации собственности тамплиеров – Диниш наотрез отказался передавать ее кому бы то ни было. Эти территории не принадлежат Ордену, а всего лишь предоставлены им в пользование, – утверждал он. Все крепости, замки и храмы – собственность Португальской короны. Более того, вскоре король Диниш подал прошение о создании нового Ордена, который продолжит дело подвергнутых гонениям храмовников… Парадоксально, но несколькими годами позже, 14 марта 1319 года, Папа Иоанн XXII издаст буллу, «Ad ea exquibis», в которой не просто поддержит новое рыцарское образование, но и станет его опекуном.
Первым магистром был избран Дон Жил Мартинш, до этого бывший главой Ордена Святого Бенедикта Ависского. При нем число «милиционеров» увеличилось в поистине геометрической прогрессии – с 69 до 1300. Как и их предшественники, они сделали символом равносторонний кроваво-красный крест. Правда, его немного изменили, поместив в центр серебряную спираль. Именно этот крест еще издалека бросался в глаза тем, кто ожидал и провожал корабли в эпоху Великих открытий. И не удивительно – ведь и большую часть флота, и опыт судовождения португальские рыцари получили от тамплиеров.
Подобно своим французским братьям, «милиционеры» Диниша принимали обеты бедности, безбрачия и послушания. Вначале штаб-квартира Ордена располагалась в средневековом городе Каштру Марин в Алгарве. Однако в 1357-м, в правление Педру I, когда реконкиста уже давно завершилась и мавры были вытеснены с Пиренеев, Орден переместился в Томар, бывшую резиденцию тамплиеров. Это произошло во время правления Дона Нуну Родригеша – шестого магистра Ордена.
Храмовники обосновались на этих землях давно. Еще в середине XII века им была передана крепость Сераш близ Томара вместе с прилегающими к ней землями. Увы, Сераш лежал в руинах, поэтому было решено построить новое укрепление. Первый камень заложили 1 марта 1160 года – эта дата и считается днем основания города.
Тридцатью годами позже марроканский эмир с огромным войском, при поддержке андалузских королей, штурмовал Томар. Шесть дней продолжались атаки мавров, пока наконец они сумели преодолеть первый ряд стен. Казалось, победа близка, но защитники сражались, как львы, и выбили врага. Бой был настолько яростным, что южные ворота крепости с тех пор называются Воротами Крови… Еще одно испытание ожидало Томар в 1810-м, когда его осадил Наполеон. На этот раз цитадель не устояла – быть может, оттого, что в рядах ее защитников давно не было бесстрашных тамплиеров… Древний монастырь солдаты Бонапарта превратили в барак. Но и по сей день то, что осталось от него, – самый яркий архитектурный шедевр Португалии.
На портале, созданном в стиле мануэлино (причудливая смесь поздней готики, ренессанса и политической символики Запада и Востока), причудливо извиваются диковинные листья, улыбаются круглолицые херувимы. Внутри – пятиугольная церковь с восемью колоннами. Santa Maria do Olivel была построена в Португалии, чтобы стать родительским Храмом всех новых церквей, которые мореплаватели возводили в Африке, Азии и Новом Свете. Большое окно на переднем фасаде украшено витражом с восьмиконечным крестом тамплиеров. В Santa Maria do Olivel покоится магистр Гуалдим Паис – тот, кто сделал Томар областью тамплиеров. Церковь, как утверждают, создана по образу и подобию Храма Святой Гробницы в Иерусалиме и слегка похожа на мечеть. «Приглушенным эхом Византии в ярко-красном и золотом» назвал ее кто-то из поэтов…
В западном крыле монастыря собирались на совет члены Ордена. Именно там находятся величайшие образцы мануэлинских каменных гравюр. Вокруг окна причудливой формы – тщательно выгравированная символика: узлы и канаты, моряки и мореходные инструменты, паруса и кораллы… Неудивительно, что в 1983 году монастырь был причислен ЮНЕСКО к величайшим шедеврам мирового культурного наследия.
Последним избранным Великим магистром Ордена был Дон Лопу Диаш де Соуза. В 1417 году он отошел в мир иной, и король Жуан I попросил папу передать должность главы рыцарей своему третьему сыну, принцу Генриху. С той поры Орден Христа начали возглавлять члены португальской королевской семьи.
Рыцарством инфант Генрих (дома его называли Энрике) грезил с детства. Но бессмысленные забавы его вдохновляли мало. Когда отец предложил Энрике и его братьям организовать в столице Португалии невиданный доселе турнир, на который будут приглашены все лучшие воины Европы, принц решительно воспротивился. Ведь на его гербе не зря был начертан девиз: «Талант к добрым свершениям». Юношей владела идея принести веру в Иисуса всем заблудшим душам – во имя их собственного спасения. Едва ему исполнилось двадцать, он убедил короля предпринять поход против мавританского порта Сеута. Он стоял на другом берегу Гибралтарского пролива, всего в паре сотен миль от Португалии. Именно здесь отсиживались пираты, набегов которых так боялись моряки. Но принц думал не о мести – а о волшебном обращении мусульман.
Король Жуан, в отличие от сына-идеалиста, имел на Сеуту иные виды: удачная операция обезопасила бы морской путь в Средиземноморье. Он лично возглавил эскадру. Поход 1415 года начался с дурного предзнаменования – солнечное затмение на мгновения погрузило корабли в зловещий мрак… Однако черным мыслям вскоре суждено было развеяться – легенда гласит, что накануне решающей схватки сама Дева Мария с мечом явилась мореплавателям. И когда португальские корабли атаковали порт с моря, захваченные врасплох мавры в панике бежали…
За проявленную доблесть отец посвятил сына в рыцари. Энрике были торжественно вручены ключи от нового форпоста португальцев на африканском берегу. А еще через пять лет принц был назначен магистром Ордена Иисуса Христа. Незадолго перед этим ему исполнилось двадцать шесть.
Здесь, в Сеуте, молодой магистр впервые увидел несметные богатства заморских купцов. Самоцветы, восточные ковры, благоуханные специи… От освобожденных христиан, что годами томились в крепости, он услышал невероятные истории о далеких землях. В Сеуте же обнаружились карты, куда более точные, чем те, которыми до сих пор пользовались португальские моряки. Энрике перечитал о путешествиях все, что сумел отыскать. Среди книг была рукопись венецианца Марко Поло – о морском пути в Индию, о неведомой стране Эфиопии, оплоте христианской веры на севере Африки. Энрике – вскоре ему дадут прозвище «Мореплаватель» – задумал во что бы то ни стало достичь этих берегов…
Небольшой португальский городок Сагриш в одночасье сделался местом паломничества моряков, астрономов, картографов со всей Европы. Именно здесь неутомимый Генрих основал обсерваторию и мореходную школу. В нее мог поступить любой, кто был способен творить и мыслить. Благо средств Ордена вполне хватало на любые самые дерзкие начинания.
Португальские корабли один за другим уходили в плаванье к неведомым землям. Вскоре были колонизированы Канары, затем Мадейра и Азорские острова. Дальние экспедиции открыли Португалии новые рынки, доходы государства быстро росли. Вместе с ними продолжала расти и власть главного рыцаря Христа. В 1456 году папа Каликст III предоставил Ордену духовную юрисдикцию на всем расстоянии от Мыса Бойадор до Гвинеи и далее – до Индии. Теперь великий приор мог собирать налоги и в этих областях…
Между прочим, загадочный Бойадор почти десять лет служил могилой португальским мореходам. Самая южная точка архипелага казалось непроходимой. За ней плескались неведомые водные просторы, которые Энрике назвал Морем Тьмы, и земли, считавшиеся «местом, где водятся драконы»… Сумма награды тому, кто сможет преодолеть роковой мыс, увеличивалась – а вместе с ней множилось и число жертв Бойадора. Подводные скалы по-прежнему загоняли моряков в смертельную ловушку… Только в 1434 году отважному капитану Жилю Ианишу удастся обогнуть ее, выйдя далеко в открытый океан.
Когда в Португалии был коронован старший брат Энрике – Дуарте, принца провозгласили единовластным правителем Мадейры и всех вновь открытых заморских территорий. Но все средства, включая казну Ордена, отважный мореплаватель вкладывал в новые экспедиции к неведомым берегам. На материке закладывались новые верфи, строились корабли. По инициативе Энрике была снаряжена экспедиция Васко да Гамы. Васко и сам, кстати, был рыцарем Христа. А Христофор Колумб являлся зятем некоего Перестрелло, занимавшего в Ордене значительную должность. Как знать – быть может, именно по тамплиерским лоцманским картам отправилась на открытие Америки «Санта Мария»…
А вот самого португальского принца можно было назвать мореплавателем лишь условно. Никто не знает точного ответа на вопрос, почему он сам не принимал участия в своих экспедициях. Но факт остается фактом – 13 ноября 1460 года Энрике скончался, так ни разу по-настоящему и не вкусив моря…
Орден возглавил его сын Фернао. Далее на этой должности сменилось несколько принцев и королей. Но настоящую революцию совершил в начале XVI века Мануэль I. Это он, дабы вдохнуть в Орден новые силы, направил письмо в Рим с просьбой разрешить рыцарям-монахам жениться. Папа Александр VI издал, как водится, соответствующую буллу. Задумка сработала – если во время коронации Мануэля Орден насчитывал всего лишь восемьдесят командорств, то вскоре их было почти полтысячи, с ежегодным доходом в полтора миллиона ливров! Преемник Мануэля Жуан III увеличил Орден еще на 990 братьев.
Именно при короле Жуане власть над Орденом Христа была навсегда передана королевскому дому. Он же окончательно отделил его военную ложу от духовной, приказав построить в Томаре монастырь. Отныне все священники должны были вести уединенный образ жизни и носить монашеское облачение. Новички после годового испытательного срока принимали весьма суровые обеты. Дороги рыцарей и святых братьев навсегда разошлись…
После того как Португалия стала республикой, полномочия магистра Ордена перешли к ее президенту. Сейчас он известен как «Высший Орден Христа» – но в нем нет ни одного действующего рыцаря. Последний из них – король Бельгии Бодуэн Альберт Карл Леопольд Аксель Мария Густав Сакс-Кобургский скончался 31 июля 1993 года.
А Орден Христа известен теперь не только как рыцарская организация, но и как высокая награда. Ее знак – латинский крест красной эмали с золотым ободком и треугольными концами, на который наложен белый крест чуть меньшего размера. Знак венчает корона.
Любопытно, что этой наградой жалуют своих граждан руководители сразу двух государств – Португалии и Ватикана. Но именно Папскому Ордену 7 февраля 1905 года Его Святейшеством Пием X было присвоено наименование Верховного. Обладание им требует абсолютной верности понтифику – тем непостижимее факт, что кавалером ордена стал, в свое время, прусский канцлер князь Отто фон Бисмарк.
В наши дни Верховный орден Христа вручается лишь по особым случаям – правящим монархам и главам государств католического вероисповедания – motu proprio (по усмотрению) понтифика. Его Святейшество не вручает орден лично. Вечером, накануне визита главы государства в Ватикан, кардинал-госсекретарь доставляет знак ордена в его резиденцию. Награжденный обязательно надевает ордена перед встречей с папой. Та к 3 июля 1987 года архиепископ Джованни Коппа передал высокую награду Его Преосвященному Высочеству фра Анджело ди Мояна ди Колонье, семьдесят седьмому князю и гроссмейстеру Мальтийского ордена – накануне его частной аудиенции у папы Иоанна-Павла II. Фра Анджело получил знак высшей рыцарской доблести за полгода до своей смерти…
Для кавалеров ордена установлена церемониальная парадная одежда. Она сшита из алой ткани с белым верхом и богатым золотым шитьем на воротнике, груди и обшлагах. Бриджи до колен из белого шелка, шелковые туфли с золотыми пряжками, шляпа с белоснежным плюмажем, золотыми шнурами и кистями. Шпага украшена золотом и перламутром. Весьма экстравагантный наряд – видимо, поэтому его ношение не является обязательным. Хотя, на мой взгляд, глава любого современного государства смотрелся бы в нем весьма неплохо.
Ну а в Португалии орден Христа – сугубо гражданская награда. И так знакомо звучит его древний девиз: «Не нам, не нам, а имени Твоему»…
«Из крестоносной псарни прибыл тать…»
(Тевтонский и ливонский ордена)
…На острове посреди озера Гальве возвышается замок Тракай. Стены красного кирпича безмятежно отражаются в прозрачных зеркальных водах… Говорят, когда умер первый владелец замка, литовский князь Витаутас, озеро три дня и три ночи было кроваво-алым. А еще рассказывают, что крепость эта оказалось неприступной для врага – за всю историю никому так и не удалось ее завоевать. Небывало богат был замок – даже седла у княжеских коней сделаны из чистого золота! Сам московский князь Василий I дивился, получив такие в подарок…
Долгие годы – до самой смерти – проработал здесь сторожем некий Антони. Это сейчас в замке-музее установлена новейшая охранная система. А когда-то, сменяя друг друга, работали здесь всего два сторожа. В сумерках обходили они каждый зал, каждую галерею. Гулко отдавались под сводами шаги…
Когда вечером не было дежурства, Антони укладывал спать свою дочь, маленькую Галину. И вместо сказок ей частенько приходилось слушать рассказы о таинственном Тракайском замке и его невидимых обитателях…
«Однажды летним вечером небо затянулось черными тучами, поднялся сильный ветер. Во дворе замка что-то сильно скрипело. Я вышел во двор и увидел, что ворота замкового двора открыты, а ветер болтает их из стороны в сторону. Странно – я хорошо помнил, что закрывал ворота…
Тогда я решил проверить и входные ворота. Они тоже оказались распахнутыми. Такого просто быть не могло – за многие годы не было случая, чтобы я не закрыл на ночь все засовы!
Только достал из кармана ключ от входных ворот и вставил его в замок, как прямо перед собой над пенящимися волнами озера увидел белое свечение. Чтобы лучше рассмотреть его, я подошел к самой воде. О, ужас: свечение постепенно превратилось в огромную, белую, неподвижную, парящую над черными волнами озера голову в рыцарском шлеме…
Хотел я, было, бежать, но ноги словно приросли к берегу. Повернулся к замку и увидел столб света, а в нем – контуры другого рыцаря в длинном одеянии, с поднятым мечом. Вместо лица белое пятно… Не иначе как сам князь Витаутас: уж больно похож…
Вдруг столб света стал медленно рассеиваться, и фигура князя плавно опустилась на землю и через открытые ворота вплыла в замок. И страх, охвативший меня, мигом куда-то исчез. Решил я пойти за привидением.
Да вдруг почувствовал, что меня одолевает сон. Едва успел добраться до своей каморки – и заснул мертвым сном. Лишь на рассвете разбудил меня стук во дворе: это уборщицы гремели ведрами и щетками. Сначала подумал – приснилось, но плащ-то мокрый, словно я только что с улицы пришел…
Вышел во двор – все спокойно. Буря стихла, повсюду лужи, небо ясное, солнышко светит. Вдруг, глядь – а в замке-то ключ торчит! Подошел к озеру и вижу – в зарослях тростника моя шапка, вся мокрая, непонятно как здесь оказавшаяся…
Больше ни разу голова эта мне не являлась. Но я так решил – видно, Великий князь Витаутас и впрямь отрубил голову своему лютому врагу – тевтонцу и бросил ее в воду. Вот она и всплывает, стоит лишь разыграться сильной грозе. А озеро так и зовется Гальве – „голова…“»
…В 1291 году последние крестоносцы ушли из Святой Земли. Гд е теперь бороться с «язычниками» во имя Господа? В какие земли направиться в поисках рыцарской славы? Твердая рука в железной перчатке вытянула указующий перст на север. Точнее, на северо-восток, туда, где обитали загадочные голубоглазые пруссы и летты – будущие литовцы. «…Люди весьма доброжелательные. Они протягивают руку помощи тем, кто подвергся опасности на море или испытал нападение пиратов. Тамошние жители очень низко ценят золото и серебро, а чужеземных шкурок, запах которых донес губительный яд гордыни в наши земли, у них в избытке… Тамошние жители употребляют в пищу мясо лошадей, используя в качестве питья их молоко и кровь, что, говорят, доводит их до опьянения. Обитатели тех краев голубоглазы, краснолицы и длинноволосы.
Можно было бы указать многое в нравах этих людей, что достойно хвалы, когда бы только они уверовали во Христа, проповедников которого ныне жестоко преследуют…» – писал хронист Адам Бременский, побывавший в конце XI века на прибалтийских землях.
Как видно, рыцари из Западной Европы захаживали в эти края и раньше. В истории европейских государств Балтийское море играло заметную роль. Благодаря ему тесными узами были связаны Германия, Дания, Швеция, Польша, Россия, Финляндия. По его берегам раскинулся поистине благодатный край. «Вся страна изобилует множеством дичи – оленей, диких быков и коней, медведей, вепрей, свиней и иных всяких зверей, – писали германские первопроходцы-миссионеры. – Та м множество масла от коров, молока от овец, жира от баранов и козлов, обилие мёда, пшеницы, конопли, всякого рода овощей, фруктовых деревьев».
Однако до поры до времени настоящей Меккой для освободителей Гроба Господня была Палестина… Час пробил, когда пала Акра – последний оплот крестоносцев в Святой Земле. «Дранг нах остен» – поход на восток был неизбежен. Польша, Скандинавия, Голландия, Фландрия, Лотарингия, Франция, Англия, Шотландия дружно устремились в сторону Прибалтики. В авангарде выступали немецкие рыцари. Именно они с незапамятных времен вели здесь захватнические войны на востоке – большая часть германских княжеств и королевств образовалась на бывших землях славян. Недаром кто-то метко подметил, что Германия – не что иное, как огромное славянское кладбище…
Исторические хроники донесли до нас леденящие душу подробности средневекового немецкого геноцида. Вот король Генрих I Птицелов, в первой половине Х века взявший городок Гану, приказывает: всех взрослых жителей перебить, а детей превратить в рабов… Вот Оттон I, провозглашённый императором Священной Римской империи, повелевает увечить пленных: им вырывают языки, выкалывают глаза. В октябре 955 года на берегу моря была сложена гора из семисот трупов, которую венчал череп князя Тога. Пустые черные глазницы, устремленные вдаль, казалось, видели мрачное будущее этих земель…
«Наши немецкие князья так нас гнетут, наши налоги и рабство так велики, что нам ничего не остаётся, как живыми лечь в гроб. Ежедневно нас тиранят до полусмерти. Как вы хотите, чтобы мы исполняли обязанности, налагаемые на нас новой религией, когда нас ежедневно вынуждают к бегству? Если бы только нам найти место, куда скрыться…» – слова одного из языческих вождей, обращенные к католическому епископу, – самый подходящий эпиграф к кровавой летописи немецкой экспансии на восток.
Великому противостоянию Тевтонского ордена и народов восточной Европы суждено будет затянуться на века. «Окончена прусская война, начинается литовская война», – сообщает хроника. Только против Великого Княжества Литовского Орден предпримет более трехсот походов…
…Непроходимы жмудские леса. В топких болотах вязнут ноги одетых в железо коней, непреодолимым препятствием встают на пути рыцарей реки. Вот почему походы на Литву совершались обычно зимой, когда ударяли морозы. Но, прежде чем ступить на заветную землю, надо было пройти морским путем по Балтике. Предпринять такое путешествие могли лишь знатные сеньоры. Вот почему, в отличие от предыдущих Крестовых походов, эти были уделом исключительно дворянства. Один за другим здесь перебывали германские родственники Великого магистра фон Книпроде, представители немецкого рода фон Эльнер, фламандского фон Гистель… Дважды навестил жмудские леса граф Дерби – будущий английский король Генрих IV. Его превзошел Вильгельм IV, граф Голландии и Геннегау, совершивший опасный вояж целых три раза. Трижды участвовал в походах и рыцарь Дитрих фон Эльнер – в 1348-м вместе со шведским королем Магнусом он штурмовал крепость Орешек на Неве, а затем выступил с тевтонцами на Литву…
На надгробных плитах многих рыцарей того времени – полустертые тексты, подобные тому, каким почтили после кончины французского дворянина Жана де Рубо, кавалера ордена Золотого Руна: «Был в сражениях против неверных в Венгрии, в Тунисе, на Кипре и дважды в Пруссии». Посещение последней было в те времена для настоящих рыцарей поистине делом чести. Ведь во время этих походов можно было не только получить духовное спасение, но и показать рыцарскую удаль. А повезет – еще и заполучить неплохие трофеи… Тех, кому средств на путешествие не хватало, финансировали тевтонцы. В этом случае захватить военную добычу было для «гостя» (так именуют вооруженного паломника тевтонские хроники) делом чести – кредит, выданный Орденом на дальнюю дорогу, необходимо возвращать. Любопытно, но странная война, больше напоминавшая грабительские набеги, временами казалась более эффективной, чем кровопролитные битвы или многодневные осады. Можно было разорить город – и, не дав противнику опомниться, напасть снова… «Гости» подходили для таких целей как нельзя лучше. Проведя в землях неверных предписанный обетом год, они возвращались в Мариенбург или в Кенигсберг. Здесь рыцарей ожидали вещи, куда более приятные, чем война, – турниры, охота, всевозможные увеселения. Что-то вроде куртуазных рыцарских забав при дворе короля Артура с его знаменитым Круглым столом… Женщин на увеселения не приглашали – известен лишь один эпизод присутствия на танцевальном вечере некоей дамы, которая его и открывала. Но это скорее исключение, чем правило. Зато Орден покровительствовал искусствам: жонглеры и шуты, певцы и музыканты до утра развлекали присутствующих. Записи о щедрых выплатах сохранили казначейские книги. Нередко артистов для празднеств привозили с собой и сами гости из Европы – многие крестоносцы отправлялись в поход со своими лучшими музыкантами и певцами. Трудно было даже представить, что все это происходит на земле монашеского Ордена – настолько далеки от монастырского аскетизма были эти приемы!..
Между тем, сам Орден все основательнее укреплялся на прибалтийских землях. «Из крестоносной псарни прибыл тать, пес, разжиревший от литовской крови!» – это о них, тевтонцах, скажет несколько веков спустя романтик Адам Мицкевич. Правда, «псами-рыцарями» они станут еще позже, с легкой руки советских переводчиков, работающих над одной из статей Карла Маркса. Одна неверная буква – и «рыцарские союзы» (Ritter – «рыцарь», Bund – «союз»), превратятся в «рыцарских собак» (Hund по-немецки означает «собака»)…
Впрочем, литовским крестьянам эта ошибка вряд ли показалась бы такой уж крамольной. Дьявол во многих литовских сказках – немец в черных одеждах. Ничего удивительного – в борьбе с язычниками тевтонцы использовали поистине «дьявольские» средства, которые церковь официально запрещала. На границах литовских территорий они создавали искусственные пустыни, «огнем и мечом» опустошая землю, полностью истребляя местных жителей… Одна из самых страшных страниц тех лет – оборона города Пиленай в феврале 1336 года. «…В воскресенье они окружили крепость Пуллен, или Пуллевен, несколько дней, один за другим, штурмовали её со всей силы, – рассказывает хроника. – Литовцы мужественно защищались; их, могущих держать оружие и меч, там было около четырех тысяч из всех соседних окрестностей. Услышав о приближающихся братьях Ордена, с женщинами, детьми, животными, богатством и пожитками вбежали в замок, как в надёжное прикрытие. Войско Ордена жаждало добычи, поэтому оно сделало всё, что было возможно, чтобы взобраться на стены крепости; со своей стороны, литовцы были готовы дождаться последнего, нежели сдаться со своей крепостью и попасть в руки врага, особенно из-за религии, которой они не терпели, так что легче было им умереть. Это они в этот раз по-настоящему нечеловеческим способом выполнили и доказали. Когда они увидели, что не могут больше удерживаться, и что их башни и заграждения из-за постоянной и непрекращающейся атаки проломаны, а в некоторых местах вообще разрушены, они разожгли большой костёр, бросили туда всё богатство и пожитки, потом задушили женщин и детей, после этого начали убивать один другого. Большая часть согнула шею вождю, чтобы он одного за другим рубил. Также здесь была одна старая язычница, которая своим топором отрубила головы ста мужчинам; они по собственному желанию приняли смерть из её рук. В конце концов, когда ворвались враги, она тем же топором отрубила голову себе. Братья Ордена не без слёз и боли могли наблюдать большую часть этого страшного зрелища. Поэтому их войско ещё быстрей спешило, чтобы спасти ещё оставшихся от меча и огня. Когда они уже смогли спасать, остался только вождь со своими слугами, которые ещё немалое время храбро защищались в одном укреплении, из них большинство было убито, и мало кто отдался в плен. Вождь Маргирис, как большой сильный великан, нечеловечески защищался и отрубил не одну голову, прежде чем захотел отказаться от своей. Когда уже больше не мог, он быстро выпрыгнул в тёмный подвал, где спрятал свою жену, и мечом разрубил её пополам. После этого то же оружие вонзил себе в живот, что оттуда кишки вылезли, упал к жене и отпустил несчастную душу. Крепость была сожжена, разрушена до основания и сровнена с землёй…»
И все же, несмотря на яростное сопротивление, количество новообращенных христиан постепенно росло.
Впрочем, сделавшись христианином, уважающий себя летт продолжал столь же сильно ненавидеть немцев, как и его сосед-язычник «…Когда хоронили литовца или прусса, плакальщики пели над ним: „Ступай, горемыка, из этого скорбного мира в лучший, где не хитрые немцы будут властвовать над тобой, а ты над ними…“» – пишет Мицкевич. Немцы были не только хитры, но и жестоки. Двигаясь на восток, рыцари возводили все больше замков и крепостей. Вчерашних крестьян силой сгоняли в гарнизоны, лишая возможности работать на собственных полях и фермах. Молодых сотнями вербовали в солдаты – и плохо вооруженные пехотинцы погибали в бою первыми… Любое восстание против правления рыцарей кроваво подавлялось. Его участников ожидала либо зверская казнь – либо пожизненное рабство. Быть может, именно поэтому крестоносцы, как полагают многие исследователи, не слишком сильно усердствовали в вопросе обращения язычников – правоверный уже не мог быть рабом. А раб – прекрасное приобретение; он может трудиться до седьмого пота на черной работе, его можно отдать в уплату долга или продать… В результате, и десятилетия спустя после официальной христианизации этого края многие новообращенные католики продолжали тайком посещать священные рощи предков.
…В современной детской книге о Тракайском замке рассказывается, как в подземном ходе, что тянется под озером Гальве, мальчик и девочка встречаются с ужасными монстрами. Перепуганные насмерть дети бросились наутек. И вдруг – о чудо! – крылатые чудовища превратились в братьев-рыцарей Тевтонского ордена. «Дойдя до ниши, где спрятались девочка и мальчик, крестоносцы остановились. Как по команде, все рыцари обернулись к детям и присели на одно колено. Испуганные и удивленные дети жались к стене. Тогда из ряда коленопреклоненных воинов встал один, видимо, старший, и обратился к ним:
– Спасибо, что спасли нас! Мы – рыцари-крестоносцы. Мы совершили много преступлений, ибо убивали и грабили ваш народ. Один из литовских жрецов проклял нас, чтобы мы за свои злые поступки не имели покоя после смерти. Он превратил нас в слепых крылатых чудовищ и загнал в это подземелье… Благодарим вас!
Бряцая доспехами, призраки рыцарей поднялись и… исчезли. Только вверх устремились легкие облака и скрылись в открывшемся своде тоннеля, проходящего под озером Гальве…»
Давайте же и мы перенесемся на несколько веков назад, в то время, когда литовский жрец еще не произнес своего страшного проклятья. Ну а братья-тевтонцы и не помышляли о завоевании балтийских земель, настоящими хозяевами которых им так и не суждено будет стать…
«…За ним следует ухаживать прилежно…»
«Среди великих явлений немецкого средневековья особенное место занимает Немецкий орден, – писал в 1935 году историк Эрих Машке. – Это единственный Орден, построивший на основе общины собственное государство. История не знала другого подобного братства, которое подчинялось бы столь суровым законам, образуя прочную структуру, которое следовало бы лишь своему обету, в ущерб иным союзам, и сохраняло бы верность единственной идее – основания и созидания государства… Появившись в наднациональном пространстве, Орден по-настоящему развернулся именно в ареале жизни немецкого народа. И государство, которое он создал, было истинно германским, хотя сам Орден был порожден общеевропейскими задачами».
Действительно, если среди иоаннитов и тамплиеров были «дети разных народов», то Тевтонский орден был образованием сугубо национальным. Чтобы вступить в него, нужно было обязательно говорить по-немецки. Хотя формально в уставе это правило отсутствовало, но выполнялось неукоснительно – насчет правил у германских рыцарей вообще было строго. Каждое их действие регламентировал свод строгих правил, в основу которых лег знаменитый рыцарский устав аббата Клервосского. Они вместе спали на простых лежаках, вместе ели в столовой, имели денег лишь на самые необходимые нужды. Доспехи тевтонцев были просты и практичны. «Тяжело в ученье – легко в бою» – с утра до вечера они занимались военной подготовкой, чистили амуницию, тренировали лошадей.
Сама история создания Ордена вполне традиционна. Его предтечей стала больница, основанная немецкими паломниками где-то между 1120 и 1128 годами. Увы, после падения Иерусалима во время второго Крестового похода она была разрушена. Казалось, Орден умрет, так по-настоящему и не родившись, – но тут грянул третий Крестовый поход. В нем принимало участие большое количество выходцев из Германии, во главе которых стоял сын краснобородого императора Фридриха Барбароссы – тоже Фридрих, но Швабский.
Легенда гласит, что однажды, проходя по морскому берегу близ Акры, он увидел большую палатку, сшитую из паруса стоящего рядом корабля. Заинтересовавшись, герцог приоткрыл полог. Его взору предстали десятки раненых и больных, за которыми ухаживали люди, облаченные в белые одежды с черными крестами на груди. Оказалось, что это паломники из Бремена и Любека, которые не в силах были больше смотреть на страдания своих соотечественников. Пилигримы пожаловались, что госпитальеры не слишком охотно помогали немцам, отдавая предпочтение французам. Уже на следующий день герцог объявил о создании нового немецкого госпиталя и утвердил медицинскую форму – белый плащ с черным крестом. «…После размещения больного в госпитале за ним должно ухаживать прилежно, и к больным должно относиться сострадательно и любовно заботиться о них, согласно суждению лекарей, и каждый день им должно давать пищу перед тем, как братия садятся за стол, и по воскресениям Послания и Евангелия должно читать им и окроплять их Святой Водой и братии должно в шествии следовать к ним…» – строки из устава станут для братьев милосердия своеобразной «Клятвой Гиппократа».
Прямого отношения к Иерусалиму новая больница не имела, но вдохновленные германцы все же использовали имя священного города в названии своего детища. Его нарекли Госпиталем святой Марии в Иерусалиме, и вскоре Римский папа Климент III утвердил новое учреждение как духовный Орден, входящий в уже существующий Орден иоаннитов. Папская булла, увидевшая свет 6 февраля 1191 года, закрепила его название – «Орден тевтонцев при госпитале святой Марии в Иерусалиме». А незадолго до этого, в январе, скончался от тяжелой болезни Фридрих Швабский – на руках тех самых пилигримов, которых он столь активно поддержал. Случается, что смерть основателя становится и для его дела началом конца, – но кончина герцога лишь вдохнула в Орден новые силы. Дело в том, что умирающий завещал ему почти все свое имущество, включая несколько больших зданий в Акре. Когда 12 июля 1191 года крепость, наконец, пала, члены братства тут же справили новоселье… В результате через пять лет германцы имели в Святой Земле шесть собственных центров и вооруженные силы, вполне сопоставимые с госпитальерскими. Богатство Ордена неукоснительно росло, и вскоре все вокруг были вынуждены признать: не столь многочисленные Тевтонские рыцари обладают огромной властью. При этом их дух, от кончиков башмаков до макушки шлема, оставался настолько германским, что в орденской верхушке очень скоро возникла крамольная мысль об отделении от иоаннитов. Что ж, немецких крестоносцев вполне можно понять. Если раньше абсолютное большинство <