Северная Удмуртия в эпоху Средневековья (VI-XIV ВВ.)
В 10-14в поселения предков северных удмуртов были состредоточены на территории современного Глазовского района (городища Дондыкар, Гурьякар, Иднакар и др.)
Большинство исследователей предполагают, что прямыми предками северных удмуртов было население бассейна р.Чепцы
В верхнем и среднем течении р. Чепцы располагалась еще одна локальная группа памятников, известная в археологической литературе как поломско-чепецкая (поломская - V-IX вв. и чепецкая - X-XIII вв.), также имеющая отношение к этнической истории удмуртского народа
М.Г. Иванова видит прямую связь между поломско-чепецкими памятниками и исторически известными северными удмуртами, считая именно причепецкие районы своеобразным ядром формирующейся этнической общности удмуртов. Накопленные к настоящему времени материалы не позволяют столь упрощенно трактовать генезис культуры северных удмуртов. В частности, обращает на себя внимание хронологический разрыв между многочисленными памятниками чепецкой культуры (XIII в.) и исторически засвидетельствованным присутствием удмуртов на р. Чепце
ПОЛОМСКАЯ КУЛЬТУРА
Свое название культура получила по двум могильникам у села Полом.
Поломская культура является основой для чепецкой культуры.
Культура отличается крупными грунтовыми могильниками с массовым трупоположениями.
ЧЕПЕЦКАЯ КУЛЬТУРА
К настоящему времени в бассейне Чепцы известно более 120 памятников X-XIII вв.: 13 городищ, более 30 селищ, более 30 могильников, клады и случайные находки. Границы чепецкой культуры по сравнению с позднеполомским временем существенно не изменились, пожалуй, лишь увеличилась плотность заселения среднего Причепечья. Продолжали использоваться городища, возникшие в поломское время. Из них лучше всего изучено городище Иднакар возле г. Глазова.
(рис 180)
Как показали многолетние раскопки, проведенные под руководством М.Г. Ивановой, первоначальная площадь, ограниченная валом и рвом, равнялась 1О тыс. кв. м, но уже в Хв. она была расширена до 20 тыс. кв. м. В XI в. жители поселка возвели третью линию укреплений на расстоянии 130 м от второго вала. В это же время внутренний вал, потерявший свое значение, был снесен, а площадь укрепленной части достигла 40 тыс. кв. м. Края площадки были огорожены частоколом. На площадке располагались жилые постройки шестью рядами параллельными склонам, вдоль склонов - хозяйственные и производственные сооружения. Городище Иднакар представляло собой административный, ремесленный и торговый центр чепецкой культуры. Вокруг крупных городищ группировались селища на высоких террасах или их южных склонах. Большинство из них были распаханы и культурные слои сохранились плохо. По наблюдениям А.Г. Иванова, при устройстве селищ учитывались многие факторы: близость к воде, лугам, удобным для выпаса скота, к участкам, пригодным для вырубки леса и последующего использования для земледелия, соседство с укрепленными городками, защищающими вслучае опасности,. Селища изучены недостаточно. Жилища, раскопанные на городище Иднакар, имели площадь 20-64 кв. м, центральная часть их была выстлана слоем глины, вокруг которой были положены доски. Жилища отапливались одним или двумя очагами на глиняной подушке с каменным основанием. Для хранения запасов пищи служила яма-погреб возле очага или под одной из стен.
Погребальные памятники делятся на две группы. К ранней (X-XI вв.), расположенной в основном по правобережью р. Чепцы, отнесены поздняя часть Варнинского (В.А. Семенов, 1980), Омутницкий (В.А. Семенов, 1985, с. 92-118), Весьякарский, Подборновский могильники. Их особенностью является ярко выраженная преемственность с поломскими: погребальный обряд со всеми его элементами, выявленный на этих памятниках, близок поломскому; глиняная посуда - круглодонные сосуды с решетчато-шнуровой орнаментацией - также продолжает поломскую линию. Да и в женских украшениях (рис. 181) видны элементы преемственности: близки поломским височные подвески с полыми привесками (рис. 181-15), многочисленны шумящие подвески - коньковые (рис. 181-24), с круглой (рис. 181-14, 21, 22) или треугольной (рис. 181-12, 13, 23) основой, треугольные накладки, украшенные зернью (рис. 181-6), и другие вещи. Поздняя группа некрополей (XI-XIII вв.) включает в себя Кузьминский, Маловенижский, Чиргинский, Печешурский,, Кыпкинский, Большесазановский и другие памятники. Основная же масса поздних могильников располагалась на левобережье или на малонаселенных правых притоках р. Чепцы. Чепецкую культуру по материалам могильника можно довольно четко разделить на две стадии: раннюю - X-XI вв. и позднюю - конец XI-XIII в.
Большой интерес представляет погребальный обряд поздней стадии. Могильники бескурганные, погребения образуют нечеткие, сильно разреженные ряды. Захоронения индивидуальные, совершены в простых по конструкции ямах с отвесными стенками и плоским дном. Редко встречались ямы неправильных форм, уступы и ниши в них. Погребенных укладывали головой в северном направлении. Известны случаи покрытия дна могилы берестой, лубом, тканью, мехом, встречались и фрагменты дощатых гробовищ. В засыпи почти всех могил отмечены углистые пятна, иногда даже обугленные поленья. В 16 захоронениях Кузьминского могильника кости умерших были обожжены. В двух случаях зафиксирован обряд трупосожжения. При ингумации погребенных укладывали вытянуто на спине, руки - вдоль тела. Почти во всех могилах (96,3%) были вещи: в женских - обычно различные украшения, которые использовались при жизни (рис. 182), в мужских - орудия труда, предметы быта и вооружения (рис. 183). В могилах встречались и погребальные дары. Погребальный инвентарь (рис. 182, 183) несет на себе следы воздействия булгарского, славянского и финского мира. Однако имеются некоторые типы вещей, отражающие локальное своеобразие: различные подвески и привески к ним (рис. 182-2-4, 8, 9, 13, 19-22, 28), восьмеркообразные височные подвески (рис. 182-11), шумящие подвески-птицы с распростертыми крыльями (рис. 182- 23, 29) и др.
Глиняная посуда могильников XI-XIII вв. существенно отличается от раннечепецкой 364 керамики. Она толстостенна, еще более приземиста (рис. 184), максимально расширена в придонной части. Довольно многочисленны сосуды с прямыми стенками и уплощенным дном, некоторые из них имеют ручки, глиняное тесто с примесью песка и мелкотолченой раковины или без примесей, отсутствует орнамент. Как считает М.Г. Иванова, посуда такого типа появилась в бассейне Чепцы в XI в. в результате притока нового населения с трудно определимыми истоками (1992, с. 71). Смена керамических комплексов в XI в. зафиксирована ею и на городище Иднакар (1992, с. 70), где слои X-XI вв. содержали еще керамику, орнаментированную в поломской традиции (рис. 185-1-3, 7, 9, 10), а в слоях XI-XIII вв. встречалась неорнаментированная посуда, иногда с ручками (рис. 185-4-6, 8, 11, 12).
Одним из основных аргументов для соотнесения памятников чепецкой культуры с северными удмуртами являются фольклорные данные - легенды, героические предания о батырах дондинского круга, записанных в конце прошлого столетия Н.Г. Первухиным. В них повествуется о том, что в далекие времена пришел на гору Солдырь богатырь Донды со своими сыновьями Идна и Гурья. Позже здесь у него родились сыновья Весья и Зуй. В бассейне р. -Чепцы действительно есть деревни, в названиях которых сохранились имена богатырей: Дондыкар, Весьякар, Гурьякар, Зуйкар и др. Возле этих деревень располагаются археологические памятники - городища, которые местное население связывает с именами богатырей.
ЭТНИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
С XI в. ощущаются следьi контактов с Западной Европой. На могильнике Весьякарский бигершай найдены английский пенни короля Кнута (1015-1036 гг.) и саксонский денарий Ордульфа или Отто (1059-1071 гг.). На могильнике Чемшай также обнаружена германская монета XI-XII вв. плохой сохранности (М.Г. Иванова, 1990, с. 48). В X-XI вв. на памятниках чепецкой культуры отмечены первые вещи славянского производства: футляры складных расчесок (рис. 170-22), двусторонние роговые гребни, овручские пряслица из розового шифера. Свидетельством контактов с древнерусским населением является и костяной гребень с Иднакара (рис. 170-4) с процарапанным знаком киевской династии Рюриковичей, скопированный, вероятно, здесь же с русского оригинала, а также еще один рисунок на другом гребне - знак в виде сложного креста, аналогичный клеймам на днищах глиняных сосудов из Смоленска и Орла-городка (А.О. Амелькин, 1987, с. 107-113). В XII в. число предметов древнерусского производства увеличивается: бронзовые рубчатые перстни, кресты-тельники с выемчатой эмалью, крестовидные и некоторые зооморфные (рис. 170-7) подвески, плетеные браслеты, кресала, замки и ключи (рис. 170-28), ножи, некоторые орудия труда и оружие. Бесспорным признаком проживания русских людей на Средней Чепце, как считает Л.Д. Макаров, являются обнаруженные на Иднакаре фрагменты горшков славянского облика с волнистым орнаментом, хотя и с несвойственными славянскому гончарству примесями - толченой раковиной и навозом. В производстве изделий из черного металла отчетливо проявляется влияние новгородской металлообрабатывающей школы. Таким образом, на протяжении существования чепецкой культуры русское влияние все более нарастает.
ХАРАКТЕРИСТИКА МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ
Этнографические материалы, собранные и обобщенные В.Н. Белицер, С.Н. Виноградовым, С.Х. Лебедевой и М.Г. Атамановым, также хорошо демонстрируют особенности северного костюмного комплекса, как верхнечепецкого, так и нижнечепецкого. Традиционная женская рубаха изготовлена обычно из белой льняной, домашнего производства ткани, сшита по типу туники, с прямыми рукавами, без воротника, с овальным отверстием для головы, богато украшена вышивкой по рукавам. Рубаху носили в паре с распашным кафтаном (шортдэрем), также туникообразного покроя, с короткими ложными рукавами, с продольным разрезом на IШече. В этой прорези был виден нарядно вышитый рукав рубахи. Кафтан имел прямоугольный отложной воротник. Для женского костюма была характерна комплектность, определенному типу кафтана соответствовал особый вариант рубашки. До замужества девушка готовила себе до 40 пар костюмов. Каждой паре женской одежды соответствовал свой вариант вышитого нагрудника (кабачи), представлявшего собой прямоугольник из ткани размером 0,2х0,4 м, сплошь расшитый шелковыми или шерстяными нитями. Он одевался на грудь, закрывая разрез ворота рубашки. У унинско-слободских удмуртов сохранились многочисленные названия узоров, в других группах уже утраченные. Большая часть их, как и названия родов, связана с названиями птиц или частей их тела (утка, ястреб, ути- ное крыло, голубиный глаз, лебединое яйцо, воробьиный след и т. д.), а также с растительным миром (ель, макушка ели). В вышивке северных удмуртов также проявились особые черты - очень тонкая техника шитья «счетная гладь», «косая стежка», «набор», разнообразные варианты шва «роспись», четко выраженный геометрический орнамент и преобладание терракотово-красной гаммы рисунка (Н.С. Королева, 1979, с. 28-34). Молодые девушки на голове носили круглую шапочку - такью, расшитую монетами и бляшками, имевшую у нижнечепецких удмуртов множество вариантов, замужние женщины - головное вышитое полотенце, украшенное кисточками из лоскутков материи. В качестве украшений использовались бусы, ожерелья из бус и монет, черезплечные украшения из монет {С.Х. Лебедева, М.Г. Атаманов, 1987, с. 123-137). По мнению В.Н. Белицер, народная одежда северных удмуртов наиболее полно отражает этнические особенности этого народа и несет на себе влияние соседних народов - мордвы, чувашей и особенно марийцев. Отдельные элементы (головные уборы, рубашка) были распространены также у некоторых южных групп коми-пермяков и коми-зырян (В.Н. Белицер, 1951, с. 80-81).
Своеобразие материальной культуры северных удмуртов проявилось и в домостроении, и в оформлении интерьера жилищ. Теплое жилище (корка) довольно четко делилось на зоны: печь, передний, как правило, левый угол со столом и лавками, у боковой стены кровать или нары. Глинобитная печь русского типа была поставлена, как правило, устьем к фасадной стене и дополнялась очагом на шестке с подвесным котлом. Почти треть избы в задней ее части занимали полати. Вдоль стен располагались широкие толстые лавки, как бы опоясывающие жилище. Лавки и пол застилали паласами. Над окнами вдоль стен крепились полки. Пространство перед печью было отделено от остальной части избы большим занавесом. Как и в русском жилище, в североудмуртском декоративно-смысловым центром был красный угол, где стоял стол, стул для хозяина. На стенах, украшая божницу, висели полотенца. Стол покрывали обычно скромной скатертью, в праздники - богато орнаментированной, выполненной в браной технике (К.М. Климов, 1984, с. 84). В отличие от татар и башкир удмурты использовали для украшения своих жилищ преимущественно тканые изделия, редко прибегая к вышивке (К.М. Климов, 1984, с. 79). Широко применялись занавесы, пологи, коврики, покрывала. Особенно красивы были занавесы северных удмуртов, выполненные в технике браного ткачества, где основным элементом узора был ромб и его вариации. Важной деталью внутреннего убранства был полог для кровати, который северные удмурты шили из мелкорисунчатых или белых (свадебный вариант) тканей. Интересны и полотенца для украшения межоконного пространства и матицы, которые в североудмуртском варианте также имели свои черты: для них характерна трехчастная композиция (представление о трехчастном мироздании), четкость и соразмерность узора, чередование гладких, безузорных полос с узорными, выполненными в браной технике с рисунком различной ширины и орнамента (там же, с. 81-82).
Таким образом, северные удмурты представляют собой достаточно сложное образование, возникшее в результате многовековых контактов удмуртов, коми-пермяков, марийцев и болгар, испытавшее достаточно мощное русское воздействие.