| л. 112 |
Сам же благочестивый, видев совершенную богодарованную себе победу на противныя, зело паче возвеселися, радостно победная Богу возсылаше. Объем же брата своего князя Владимера Андреевича, с радостными слезы глаголя: «радуйся, брате мой, яко отечество наше, прародительское царство, яко овца блудящая в горах взыскася ныне и от волков губящих é || свободися».
Такожде и все воинство бывшее при нем похваляше, благодарствуя им. Такожде и во вся полки, в кийждо особно посла ближних своих боляр с похвалами и с милостивым словом. И повелевая всему христианскому воинству, да соберутся вси в стан ево государев и видят в радости пресветлое лице его.
Во град же посла, повелевая улицы и храмины от мертвых трупов очистити и огнь погашати. И потом поиде во град, и видев множество поганых избиенных возплакася погибели их и рече: «Аще нечестивии, обаче Богом сотвореннии человецы, почто всуе погибосте высокоумия своего ради!»
Такожде видев и от своего христианскаго воинства немало избиенных, со многим рыданием сердечным слезы многи испущающа глагола: «О блаженнии страдалцы, мужественнии врагов Божиих победителие, за толико преславныя ваши подвиги, и страдания, и мученическия смерти да сподобит вас Господь пресветлыя радости своея наследниками быти, отнеле же и от всех будущих родов со многими похвалами да сияет память ваша вечно!» {103}
| л. 112об. |
И потом || изыде из града во станы своя, веселяся душею и радовашася сердцем, благодарствуя Бога. И пришед во стан, повеле духовнику своему протопопу Андрею и прочим священником молебная пения совершати.
В то же время собрашася к царскому стану вси военачалницы и все воинство, обагрени суще кровми нечестивых. Овии же паче пресветлаго камения цветущия раны на себе имуще. Великий же государь видев воинство свое в толице подвизе бывших, изшед к ним веселым образом, любовь и милость воинству проявляя, и светлым гласом рече во услышание всем могущим слышати:
|
|
| л. 113 |
— О мужественнии мои храбрии воини, боляре, и воеводы, и вси прочии преславнии воинственницы, страдателие знаменитии имене ради Божия, и веры христианския, и за свое Отечество, и за нас благочестиваго самодержца! Никтоже толикую показа в нынешних временех храбрость и победу, яко же вы, любимии мною. Ибо вашею храбростию аз прославлюся во окрестных многих государствах. Ныне же при помощи Божией свободихомся пленения сего силнаго царства, || бывающаго государству нашему в мимошедших летех.
Вторые есте македóняне, показавшия с царем своим преславныя победы. И наследовали есте храбрости и мужества прародителей ваших, показавших пресветлую победу с прародителем нашим великим князем Димитрием Ивановичем за Доном над нечестивым Мамаем и воинством его. За которое ваше преславное мужество достойни есте не точию от мене великия милости и благодарения, но и от вседержителныя Божия десницы воздаяния и венцов страдалческих.
| л. 113об. |
— Подвизавшии же ся мужественно и смертную чашу испившии за имя Божие, без всякаго усумнения причестися имут первым святым мучеником, страдавшим за имя Божие, их же и мы должни есмы поминати вечно и предав написати имена их в соборной апостолской церкви в вечное поминовение. Крови же своя источивших и раны приимших, живых же сущих, такожде и всех храбрствовавших обещаемся пожаловать и воздати возмездия по достоинству вашему стократне, его же вы со многою || надеждою от нас великаго государя ожидайте вскоре.
|
|
И тако отпущени бывше, поидоша радующеся и ликовствующе во станы своя. В царствующий же град Москву, к брату своему князю Георгию Васильевичу, {104} и ко благочестивой царице Анастасии Романовне, и к преосвященному Макарию митрополиту посла таковую победу объявити ближнаго своего болярина Даниила Романовича Юрьева.
И того же дня повеле град совершенно от всякия нечистоты и от трупов очистити и христианская телеса повеле взяти коемуждо сродным и похранити яко лепо христианом. А в стану своем в то же время повеле священническому и иноческому чину отвсюду собратися со святыми кресты и иконами. Егда же собрашася, поидоша ко граду, за ними же поиде и сам благочестивый царь со всем сигклитом своим.
| л. 114 |
Пред ним же государем несен бысть честный крест Господень, в нем же часть бяше животворящаго древа, на нем же распятся плотию господь Бог наш. И пришедше блиско града к Арским вратам до самыя царския хоругви, на нем же шитием воображено сице: Господа || нашего Иисуса Христа нерукотвореннаго образа. И тамо молитвовавши доволно, повеле государь не двигши с места хоругви тоя окрест ея на месте том основати церковь во имя нерукотвореннаго Спасова образа; и тако единым днем поставлена и освящена бысть.
И потом со всем сигклитом своим поиде во град, пред ним же несен бысть той же животворящий крест. И вшед во град обрете место вельма красно, и ту молебная паки учинивши основати повеле соборную церковь во имя пресвятыя Богородицы честнаго ея Благовещения. На месте же, идеже престолу быти, сам благочестивый царь своима рукама со освященным собором крест водружает, и вскоре тамо церковь поставлена и освящена бысть.
|
|
| л. 114об. |
По том во ины дни повеле и ины многи церкви на славу Божию поставляти. Стены же градныя разбитая и горелыя наздати повеле. И тако обновлен бысть град и освящен узаконенным освящением. Со святыми же иконами и с животворящим крестом по стенам и улицам градным со учиненными литиами обхождаше сам благочестивый царь со всем сигклитом своим || неленостно.
И действовашеся таковое со благовонным каждением, и святыя воды краплением, и осенением. И сице Богом наставляемый благочестивый царь Богом дарованный ему талант благоплодити начинает в земли оной мерзостью запустенней, и в злочестивом царстве Казанском благочестивыя веры семена насевает, и в нем прославляет святое имя Отца, и Сына, и Святаго духа, и пресвятыя Богородицы, и всех святых. И бысть тогда велия радость в людех, яко и самому воздуху срадовати-{105}ся видяшеся, иже суть прежде дождевен, мрачен и уныл — тогда же бысть ведрян, светел и весел.
| л. 115 |
Доблественный же победоносец благочестивый царь всех усердно подвизавшихся и мужественно храбрствовавших сугубо многими похвалами любомудренно хваляше и достойным дарованием дарствоваше. И со всеми купно благодарственныя гласы ко Богу воспущая глаголаше: «Что ти воздами Христе Боже наш за вся благая, их же даруеши нам недостойным! И не посрамил еси нас от упования нашего, и твоею мышцею стерл, погубил еси || врагов наших, христианский же род возвысил еси. Но о! Троице пресвятая превечный Боже наш, яко ныне, тако и всегда не остави нас, и не отступи помогая нам, и милуя, и спасая нас в настоящей сей жизни и в безконечныя веки!»
Чин же священнический и иноческий усердно моление, и благохваление, и духовное ликование составляху. Князи, и боляре, и воеводы, и все воинство радостнотворное благодарение приношаху, народи же благонадежное радование и удивление. И вси людие по том единогласно возопиша: «Многа лета благочестивому царю и пресветлому самодержцу, победившему супостаты!» И здравствоваша ему государю на его богодарованном отечестве, Казанском царствии.
Пленении же от многих лет обретшиися тамо православнии, доволно учреждени и пожаловани, отпущени быша восвояси кийждо. И идоша в велице радости, благодаряще Бога, победителю же, а своему свободителю, благодарно победительная воспеваху.
| л. 115об. |
Сице убо светлый победоносец боговенчанный царь и великий князь Иоанн Васильевич всея России самодержец, Богу || поспешествующу ему, великий подвиг за врученную ему от Бога паству показа, и достохвалную победу над погаными сотвори, и христиан пленных от поганых татарских жилищ во своя возврати. И новопокоренное царство Казанское благочинно яко бо лепо устрои, и начат путь свой уготовляти к царствующему граду.
Во граде же Казани остави воевод князя Александра Борисовича Шуйского, Василья Семеновича Серебреного и с ними князей и боляр менших тысящу пятьсот мужей, им же повеле внутрь града быти. За градом же повеле быти трем тысящам стрелцов с началными их, и всем атаманом козачьим с козаками, и прочему немалому воинству.
И пребысть благочестивый царь во граде Казани по взятии его десять дней, устрояя все по достоянию. {106} Потом поиде к Отечеству своему к царствующему граду того же месяца октовриа в 11 день во вторник, на память святаго апостола Филиппа, со многими боляры, и воеводы, и с воинством, светлу и преславну нося победу, от всех везде с великою радостию сретаем.
| л. 116 |
И пошед ис Казани, почевати изволил на песку || на Волге, противо Гостина острова. Наутрие же поиде к новому Свияжскому городу, и тамо премедлив день един из Свияжска поиде октября в 14 день в четверток. И под Вязовыми горами седе в струги, поиде Волгою рекою к Нижнему Новуграду; мнози же полки и сухим путем поидоша ис Казани. В Нижней же Новъград пришед государь, пребысть два дни, поиде к Балахне. От Балахны же изволи паки ж итти сухим путем.
Егда же прииде в ям зовомый Сувода, тамо встрете государя от царицы и великия княгини вестник — болярин Василей Юрьевич Малой-Траханиот. И возвещает государю о здравии благочестивыя царицы, такожде объявляет радость, глаголя: «Пресветлый царю и самодержче, благочестивая твоя царица, государыня наша, породила тебе государю сына, царевича и великаго князя Димитриа Иоанновича».
| л. 116об. |
И бысть тогда государю велия радость. И прославив Бога, посла вскоре к Москве ко благочестивой царице здравие свое возвестити ближнаго болярина Никиту Романовича Юрьева. Сам же государь поиде во град Владимер, и быв в соборной церкви и в монастыре Рожественном у гроба сродника своего || великаго князя Александра Невскаго пев молебная, поиде из Владимера в преимянитую обитель живоначалныя Троицы и преподобнаго Сергиа. И пришед вниде в церковь, припаде к раце великаго чудотворца Сергиа со многим благодарением и слезами. И по молебном пении прият от игумена и от всея братии поклонение и благословение и умален быв от них вкусити хлеба во святей обители.
Благочестивый же царь послушав моления их сотвори тако. И востав от трапезы знаменався паки у мощей преподобнаго, от игумена же и братии взим з благословение, отыде к царствующему граду. И того же месяца октовриа в 29 день в четверток, на память святыя мученицы Анастасии Рымляныни, приближися ко преимянитому граду Москве.
| л. 117 |
Московстии же чиноначалники с братом его государевым с великим князем Георгием Васильевичем и вси московстии народи стретоша государя с великою радо-{107}стию за посадом, на Переславской дороге. Преосвященный же Макарий митрополит московский и всея России, со освященным собором, облекшися во светлейшия священныя одежды, || со святыми иконами, со благоуханными кадилы всретоша государя во вратех града Китая.
Благочестивый же государь и весь сигклит шедши за ним снидоша с коней, и знаменався государь у святых икон, и от преосвященнаго митрополита благословение приим, пеш изволи итти за святыми иконами в соборную и апостольскую церковь. И тамо молебствовав, припаде со многими умиленными слезами ко образу пречистыя Богоматере, потом целова и прочия святыя иконы.
Таже шед припадаше к чудотворным мощем святых чудотворцев Петра и Ионы митрополитов, многое благодарение возсылая им и радостными слезами раки их омочая. И из соборныя церкви поиде в церковь Архистратига небесных сил Михаила и поклонися гробом благочестивых прародителей своих великих князей российских.
| л. 117об. |
И оттуду поиде во обитель святаго Алексиа митрополита, и поклонися святым мощем его, и целова любезно, многое благодарение возсылающи. Потом и ко прочим святым церквам шед, неумолчными усты славя и благодаря Бога, и пречистую его Богоматерь, и святых угодников Божиих, яко сподобися прияти || таковую победу над погаными.
И потом поиде в свои царския чертоги, и видев благочестивую свою супругу благоверную царицу и новорожденнаго сына своего благороднаго царевича, зело возрадовася. И тако седе на престоле отечества своего во всяком благополучии.
И бысть на Москве и во всем Российском государстве неизглаголанная радость, и царю яко победителю дары и благодарения воздаяху и желаху вси насытитися зрения пресветлаго лица его. Не точию же на Москве и в Российском государстве, но и во окрестных христианских государствах о таковой победе бысть многа радость.
| л. 118 |
В поганых же варварских странах бысть печаль, и уныние, и страх мног, яко мнози от них мира требоваху. И живущии во окрестных странах града Казани различнии языцы, видевше велию Божию силу, действующую рукою богомудраго царя, вместо враждотворных браней с покорением и молением прихождаху и к земле приметающе себе предаяхуся во всем на волю православному самодержцу. Благочестивый же государь всех покаряющихся милости сподобляше, и слу-{108}жити себе повелеваше, и со многим доволством во своя им || жилища отпущаше.
Мнози же от оных жителей неверием омрачении, возлюбивши свет евангельския веры, со женами и детми прихождаху и крещахуся во имя Отца, и Сына, и Святаго духа, христианскую веру приемлюще. И такожде с доволным щедродаянием отпущаеми, радостными душами в домы своя отхождаху.
Части 3 глава 6
О взятии царства Астараханскаго к Московскому царству и о приходе под Астарахань турецкаго воинства
| Степенная, грань 17, глава 15. <С>трийк<ов-ский>, лист 165. |
| л. 118об. |
П о сем бодроосмотрительный государь и собратель царства Российскаго благочестивый царь и великий князь Иоанн Васильевич всеа России самодержец, хотяще государство свое в совершенном покое и тишине имети, грубых же варваров до конца укротити и безвести сотворити, видящи же, яко остася еще под властию их Астараханское царство, иже и прежде бяше под державою великих и князей российских, яко о том в летописцах обретается. И тогда еще Тмутаракань называлась. Идеже бяше || обладая великий князь Мстислав, сын самодержца Владимера, иже и церковь тамо пастави во имя пресвятыя Богородицы. И тако тамо державствоваху российстии князи от великаго князя Владимера, иже преставися лет 6524-го, даже до великаго князя Всеволода Юрьевича Долгорукова, множае двусот лет.
По смерти же великаго князя Всеволода бяху многия брани и нестроения во князех российских, и вскоре по том Батый нечестивый царь с татары попленил Российския государства и обладал всеми странами, иже по Волге и до моря Хвалисскаго, и населишася тамо, яко о том являет история сия. Тогда купно и Астарахань отторжеся от российскаго самодержавства. И оттоле не покаряхуся им, аще и многажды великия князи российския с воинствы тамо хождаху и варваров сих под власть свою покаряху; но тии паки потом отступоваху и не покаряхуся.
| л. 119 |
И тако достиже время даже до обладательства сего благочестиваго царя и великаго князя Иоанна Васильевича, при его же государствовании бяше в Астарахани царь имянем Абдыль-Рахман, иже с прочими || царевичи тамошными мирно пребываху с ним великим госуда-{109}рем и послы любочестныя к нему посылаху, совета и любви желающи. Потом и царевич един от тех, имянем Илдигер, прииде к Москве служити ему государю, иже прият его и повеле служити себе.
Последи царя Абдель-Рахмана бысть во Астарахани царь Эмургей имянем, который такожде желая совета с государем, присла от себя мурзу Ишима имянем со иными многими, моля и кланяяся царю и великому князю, дабы ево пожаловал, велел себе государю служити, к и с юртом, и жаловал бы ево к, якоже царя Шигалея и прочих царей, служащих себе.
Государь же моление его приим и посла к нему в Астарахань с послами ево своего посла имянем Севастиана уведати и искусити истинны и веры ево и уверити его с юртом в службу государеву. Потом прииде к Москве из Астарахани служити государю царевич Кайбул, сын царя Ахкубека. Государь же ево пожаловал, и даде ему град Юрьев-Польской во обдержание, и женитися ему позволил на дщери царя Эналея, брата Шигалеева.
| л. 119об. |
Царь же астараханский Эмургей не содержася во истинне, но преступив обеты своя и посла государева ограбил. Тогда же || прислаша к царю и великому князю из Нагайския орды мурзы, жалобу приносяще на Астараханскаго царя Эмургея, молящи государя, дабы обранил их от царя. Сами же всюду помогати на него обещавахуся, идеже и как государь повелит им.
Благочестивый же самодержец видев неисправление и клятвопреступление царя Эмургея. И яко истинный поборник христианской веры и желателный собиратель отеческаго своего достояния воспомяну о отпадшем царстве от области своея. Им же тогда нечестивии цари владуще бяху. Их же видев победы ради еже на Казань страхом и боязнию премного исполненных, советовав с советники своими, како бы ему при помощи Божией оное отторгнувшееся царство от обладательства Российскаго приобрести. А власть нечестивых и прелесть их искоренити и насадити тамо православныя христианския веры семена.
| л. 120 |
И советовав, умысли отмстити варваром оным обиды своя, и нагайских мурз обранити, и древнее свое достояние и отечество Астараханское царство паки к своему царству приобрести. И тако возложив || надежду на милость всесилнаго Бога и помощию его вооружився, послал на царя Эмургея астараханскаго служащаго си {110} царя Дербыша имянем и с ним воевод. Князя Юрья Ивановича Шемякина-Пронского, о нем же пишущу о Казанском взятии помянул есмь. К нему же придаде и другаго воеводу, постелничего своего Игнатиа Вешнякова, мужа храбраго и искуснаго, и прочих немало. С ними же посла воинства до тридесяти тысящей, со многими пушками и прочим воинским оружием.
| Стрийк<овский>, лист 766. |
Иже идоша в судех Волгою даже до самаго града Астарахани. И приидоша во устроении изрядном во всяком благополучии под град. И тако православное воинство, кроме великих браней и кровопролития. Богу поспешествующу им, многих астараханских побили и живых взяли. Потом и град Астарахань взяша иуля во 2 день лета 7062. А царь астараханский Эмурге<й>, слышав о многочисленном российском воинстве, предвари убежати из града, не приспевшу еще воинству, и в Тюмень сибирский град утече.
| л. 120об. |
Воеводы же, видевши милость Божию помогшу им, благодарствующе Бога внидоша во град и || обладаша им. И советовав, послаша вслед царя астараханскаго немало воинства. Они же с великим тщанием посуху и поморю пустишася вслед бежащих и постигоша людие ево в станах, и многих их поплениша, яко мужеска полу, тако и женска. Тамо же взяша пушки и пищали многи [бяху тамо пушки завезены от Российских стран], и прочая многая бранная устроения. Взяша же тогда с прочими пленники жен царевых и детей, такожде и российских пленников, от древних лет заведенных тамо, всех свободиша.
Прочии же астараханские жители и в полях живущия татарове со всеми людми покоришася под державную руку благочестваго царя. И предашася покорно царю Дербышу и прочим государевым воеводам. И тако царь Дербыш и воеводы укрепиша град. Потом поидоша к царствующему граду со пресветлою победою, имуще с собою оных пленников множество. Во граде же Астарахани по повелению государеву оставлен бысть царь Дербыш с воеводами и частию воинства.
| л. 121 |
Прочии же приидоша к Москве во всяком благополучии || украшени пресветлым одолением; с ними же тогда идоша многи мурзы и татарове, иже поддашася самоволно благочестивому царю, желающе милости и жалования от него, государя.
Воеводы же, оставльшияся в Астарахани, з духовным чином на многих местех монастыри поставиша и храмы благолепны л воздвигоша во славу Божию, утвер-{111}жающе благочестивыя веры благоплодие. И от времяни онаго паки возвратися древнее Российское достояние град Астарахань под державы м благочестивых московских самодержцев.
Сия же слышав наивящший всех бусурманских народов и нечестивыя их махометанския прелести защитник Селим султан турецкий, хотящи сих нечестивых царство обранити, паче же рещи, яко ненасытный змий хотящи всех челюстьми своими пожрети и сих себе покорити, присылал многия своя воинства под Астарахань, хотящи градом и всею Ордою обладати.
| л. 121об. |
Иже приходиша под Астарахань лета 7077-го, обаче и тии побеждени быша от московскаго воинства. О чем аще в российских историах и не обретается, обаче иностраннии не умолчаша описати. ||
| *Лист 19. О том же Ботер, часть 1, лист 163, и еще часть 3, лист 63. Стрийк <овский>, лист 775. |
Ибо историк полский Александр Гвагнин описуючи земли татарския глаголет *, яко турецкий Селим султан, завистию и размножением царства возбужденный, послал под Астарахань великия своя воинства. То есть конных н турков двадесять пять тысящ, над ними же началствова беклербек кафийский и шесть сенжаков. Янычаров три тысящи, над ними же бе началный паша Валеса имянем.
Морем же ко Азову посла сто пятдесят галер великих, на них же бе янычаров тысящ яко пять и работников три тысящи, над ними же началствова паша Мирсерлет имянем, муж нарочитый. На них же бяше всяких запасов оному воинству зело доволно, к тому и орудиа всякаго. К тому ж крымских и нагайских татар многих посла.
| л. 121о А |
Всего же воинства до семидесяти тысящей поведаша быти, иже по многом зело нужном путешествии приидоша ко Азову, идеже снидеся с ними и татарское воинство. С ними же бяше хан крымской Анди-Гирей со трема сынами своими. Пребывши же во Азове десять дней, поидоша к Астарахани чрез орды нагайских татар и черкас пятьгорских. ||
И приидоша под Астарахань августа в 5 день. Потом и водное воинство прииде ко Азову и оттуда идоша вверх рекою Доном [и приидоша к Переволоке, идеже Дон течение свое имеет от реки Волги в верстах аки тридесяти], везуще с собою множество орудия, к копанию земли належащаго, ими же хотяху брег между Волги и Дона прекопати, и проток учиня проити стругами {112} из Дону в Волгу, и доити ко оному воинству к Астарахани.
Но тамо приспе на них московскаго воинства тысящ аки пятьнадесять, над ними же бе воевода князь Петр Семенович Серебряной. Иже нападше безвестно на поганых, до конца победиша, яко янычаров, тако и работников, их же мало что осталось; но и тии отъидоша назад ко Азову, ничто же сотворивши. Конное же воинство пришедши под Астарахань сташа блиско града нимало неприятеля боящися, не ведущи о поражении воднаго своего воинства.
| л. 121Аоб. |
Сентября же во 12 день изыде из града на турков московскаго воинства немало. И изыдоша на них безвестно, и многих побивше отъидоша во град. Потом егда услышаша турки о пора-||жении своего воднаго воинства, к тому потребными оскудевши, стояв неделю целую, хотеша отъити абие. Обаче советом татарским задержавшися облегоша град и начаша градок или шанец делати на месте, идеже стояша старая Астарахань. Татарове же обещашася им промышляти всякими потребы и поидоша того ради мнози к Российс<к>им пределом.
Обаче ничто же сотворивши вси сами исчезоша, едва яко весть в воинство возвратилась. Турки же, в последней нужде сущи, ждаша татар дней яко десять и болши. И яко видеша конечную свою пагубу, принуждены быша сожещи оный свой градок. И потом с великим срамом и печалию, ничтоже множае сотворши, точию слободы у града пожегши, отъидоша сентября в 27 день.
| л. 122 |
И поидоша, советом татарским, зело жестоким < и > и непроходными Можарскими пустынями. Ибо татарове умысльно поведоша их тамо, боящися, аще бы тамо прошли, то бы султан имел их в конечной неволе и под совершенною властию своею. И тако || в пустых оных полях многое оное турецкое воинство и с конми от глада, и безводия, и от стужи до конца погибе, и мало нечто их во Азов прииде октовриа в 24 (день).
Идеже и остатнии конечно исчезоша. Седше бо во Азове в галеры, пустишася морем ко граду Кафе, но и в мори воста ветр велик зело, им же разбишася галеры и люди истопоша. И тако от многочисленнаго турецкаго воинства едва седмь тысящ турков в Константинополь возвратися. И от онаго времяни отречеся султан Турецкий в пустыя те Астараханския поля воинства посылати.
И тако сей приснопамятный государь царь и великий князь Иоанн Васильевич всеа России самодержец не точию сия Казанское и Астараханское царства прият, но {113} Великия Орды, яже называлась Золотая Орда, разоренныя грады и селения по Волге от Казани и даже до Хвалисскаго моря в державу ему приидоша. Такожде и прочия орды татарския по рекам Яику и по Каме даже до Сибири, и самое Сибирское царство прият и подручныи данники себе сотвори.
| л. 122об. |
И вся их варварская злохитрства низложи, и поганская || их советы и лукавства разруши. И вся поганския грады и жилища разори, и безчисленное множество христиан, в тяжкой неволе от древних лет у них будущих, свободи. И во всех тех варварских жилищах грады тверды воздвиже, монастыри и храмы Божия во славу имяни его возгради и православие утверди. Поганых же варваров и диких языков многих в веру приведе.
И от того уже времяни благодатию всесилнаго Бога все оныя грубых варваров орды непоколебимы быша под державою московскаго скиптродержавия. От них же некогда не токмо Московское царство, но и вся Европа и Асия трепетала. Ибо многая воинства исхождаху оттуду, иногда шестьсот тысящей, яко при Батые, или седмьсот тысящ, яко при Мамае, и тысяща тысящь и двести тысящь, яко во время Темирь-Аксаково, яко о том выше изъявися.
| л. 123 |
Но аще помощию Божиею и сокрушишася оныя прегордыя и силныя варварския царства, обаче той по воли своей святей остави еще мало их варваров в наказание наше, иже еще пребывают в Таврике Херсонской юже || ныне называем Крымская или Перекопская орда. Мало глаголю, ибо оныя Великия или Золотыя Орды и Казанскаго царства татарове глаголаху: «Егда бяше Золотая орда Ордою и Казань царством, тогда Крым д<е>ревнею их бяше».
Сие же все бысть строением всепремудраго Бога, яко той по воли своей толикия гордыя и сильныя нечестивых татар орды в пленение и опустошение попусти. Остави же в наше наказание мало сих нечестивых и якобы ничтоже при оных великих ордах, да уразумеем, яко той и малым может много наказати. Ибо и от сих нечестивых много зла, пленения и кровопролития православным христианом, и опустошение жилищ их непрестанно древле бываше и ныне бывает со многою тщетою христианскою.
| л. 123об. |
О их же жилищах, и о царех их, и о множестве, и о положении страны тоя зде повесть положится. Дабы такожде преславнейшия и державнейшие государи наши обладатели преславныя Московския монархии наследовали преславных дел прародителей своих, прежних ве-{114}ликих государей самодержцев Московскаго царствия, и Богу поспешествующу || им, яко наискорее бы могли до конца оных нечестивых варваров победита и безвестны сотворити.
| л. 124 |
Им же всем нечестивым агаряном, не точию же сим, но и началнейшему их змию бусурманскому — проклятому турецкому султану — со всеми народы турецкими искоренение и разрушение повествуется святыми писании от народов славенороссийских быти, еже во дни, наша буди, буди! ||
ИСТОРИИ СКИФСКИЯ
ЧАСТЬ 4
Глава 1
О Таврике Херсонской, идеже ныне Крымская Орда за Перекопом обретается, и о градех обретающихся в ней, и пришествии тамо татар
| Ботер, часть 1, лист 162. |
П онеже в начале истории сея на многих местех поминается о Таврике Херсонской [аще она и вне Скифии обретается], того ради зде пространней о ней повесть положится. Таврика Херсонес 1 есть то един прилепок земли, отовсюду морем окружен, точию от единыя страны, яко бы от полунощи, отделен есть единым истмом, то есть междуморием или сухим брегом п. Его же от моря до моря седмь верст наших поведают быти. От сея ускости разширяется на мори великом дале той остров, и есть в долготу сто верст российских, а в широту пятдесят.
| л. 124об. |
Еще же и той разделяется яко бы на два острова, иже между себя чинят залив морской, при его же конце град || Кафа стоит, знаменитый склад таваров купецких. Такожде тамо истмус, то есть междуморие, долготою двадесять пять верст, а в ширину пятьнадесять. Древние называли его Дромо или Курсус Ахиллис, то есть место, окруженное губою морскою.
| Той же, лист 163. |
Есть тамо едино Фретум, то есть пролива или ускость из моря Понтийскаго, то есть Чернаго, в море Забахское [его же называют Палюс Меотис и езеро Меотское, то есть во Азовское море], названная Босфор Цыммерский 2, иже разделяет Европу со Азиею. Той ускости в ширину яко бы полверсты р нашей, ею же проезжают ис{115} Чорнаго моря во Азовское. Имать то Азовское море около себя тысящу верст. Обаче того ради, яко неглубоко невозможно по нем ездить великими кораблями.