В сентябре 2008 года американский банк Lehman Brothers объявил о своем банкротстве. Это стало официальным стартом кризиса не только в мировой, но и в российской экономике. Это повлекло за собой кризисное состояние мировой торговли.
Уже в XIX веке экономика многих индустриально развитых стран мира столкнулась с явлением, получившим название экономического кризиса. В такой ситуации ухудшение условий хозяйственной деятельности происходило уже не только на отдельных товарных рынках, но и во всей стране в целом. Например, в США во времена Великой депрессии 1930-х гг. величина ВВП сократилась более, чем на 31%, оптовые цены из-за невозможности сбыта товаров упали на 40%, а уровень безработицы возрос почти в 8 раз и достиг 25% численности трудоспособного населения. Полностью из этого кризиса экономика США вышла только в 1940-х гг., когда нужды армии и поставки союзникам подстегнули спрос. Причины и закономерности столь масштабных и тяжелых кризисов, естественно стали темой серьезных размышлений ученых-экономистов. Важно не только найти единую причину экономических циклов (периодов времени, в течение которых экономика страны проходит две фазы: подъем и спад), но и, главное, научиться сглаживать цикличность экономического роста и предотвращать чрезмерно сильные спады производства.
Смягчение цикличности экономического развития – самая сложная из проблем, которые приходится сегодня решать любой стране. И все же к концу XX века многие страны научились хотя бы сглаживать пики колебаний экономической конъюнктуры и предотвращать разрушительные кризисы.
Многие из азиатских стран, прошедших через финансовый кризис 1997–1998 гг. извлекли из него уроки. У них уже нет иллюзий относительно Запада и международных финансовых организаций. Руководство и крупные корпорации этих стран проводят осторожную консервативную политику в отношении финансовых заимствований, избегая накапливания больших долгов. Для крупных азиатских стран характерна более слабая зависимость от экспорта в США и ЕС. В отличие от небольших стран с экспорториентированной экономикой здесь больший акцент делают на внутреннем потреблении. Так, отношение экспорта к ВВП в 2008 году в Индии было чуть больше 10%, в Индонезии примерно 25%, в Китае и Южной Корее – 37–38%. В то же время в Сингапуре и Малайзии аналогичный показатель зашкаливал за 90%, а у Вьетнама, Тайваня и Таиланда он составлял 62–68%. Поэтому многие эксперты сегодня сходятся во мнении, что крупные страны легче переносят последствия мирового финансового кризиса. Многим из них грозит лишь замедление экономического роста.
Скорее всего, наиболее легко выйдет из создавшейся ситуации Китайская Народная Республика. Западные прогнозисты сходятся на том, что эта страна в 2009 году сможет удержать свой экономический рост на уровне 8–8,5%. Это, конечно, существенно отличается от примерно 12% в 2007 году, но, очевидно, не следует забывать о том, что руководство Китая уже с конца 80-х гг. было озабочено проблемой перегрева экономики, и в последние годы, не раз заявляло о желательности, как раз, восьмипроцентного роста. Скорее всего, результатом мирового финансового кризиса для Китая будет возможность более жесткого регулирования иностранных инвестиций в национальную экономику (сегодня они не превышают 10% всех капиталовложений в стране) и сократить долю США во внешней торговле (сегодня она составляет 20%) с частичной переориентацией ее на азиатские рынки.
Финансовый кризис, зародившийся в США и быстро перекинувшийся на Европу и другие части света, не мог не сказаться на ситуации на нефтяных рынках. В ходе нарастания проблем с ликвидностью в мире резко сократился спрос на энергетические товары, что неизбежно повлияло на них. В данном случае следует подчеркнуть следующее обстоятельство: в результате рыночной паники в своем падении нефть способна даже пересечь нижнюю планку своей цены, определяемую фундаментальными причинами. Однако, такая тенденция не может быть долговременной, так как в противном случае мы столкнемся с развалом всего мирового нефтегазового хозяйства, что крайне пагубно скажется на всех странах без исключения. В нефтегазовой отрасли, помимо спроса и предложения, чрезвычайно важную роль играет геополитический фактор. К сожалению, нефть и газ, зачастую, по-прежнему остаются объектами геополитических комбинаций отдельных держав. Разумные и конструктивные предложения по выработке нового подхода к взаимовыгодному и равноправному сотрудничеству между экспортирующими и импортирующими странами, сформулированные Россией для саммита «большой восьмерки» в Санкт-Петербурге в 2007 году, по существу, так и не были приняты Западом.
В последнее десятилетие США активно проводит одностороннюю политику грубого давления и откровенного вмешательства (подчас вооруженного, примером которого могут стать недавние события в Ираке) в дела других стран в стремлении добиться для себя одностороннего контроля над нефтяными и связанными сними финансовыми потоками на мировом рынке. Американцы вовлекли в длительное противостояние с Россией и Европейский Союз, навязав ему стратегию широкомасштабного строительства новых нефте- и газопроводов в обход территории нашего государства. Такая геополитика не могла не стать системным фактором, подталкивающим мировые цены вверх. Пока неясно, насколько новая администрация США будет готова отойти от провального курса своих предшественников, рассчитывающих в рамках имперской геополитики силовыми методами влиять на нефтяные и газовые цены. Однако, изменение подхода жизненно необходимо.