Алексей Васильевич Кольцов (1809-1842)




Идейно-психологический облик Кольцова формировался под воздействием окружавших его социально-бытовых условий, и под влиянием рано завязавшися отношений с людбми прогрессивных убеждений.

Кольцов известен ясными, задушевными, пластически рельефными, музыкальными песнями. В них рисуется тяжелый быт селянина, поэтизируется земледельческий труд, выражается любовь к жизни и природе, раскрывается русский характер: шировкий, душевно радушный, цельный, вольнолюбивый.

Начальные стихи (1825-1830) литературно малограмотны, художественно беспомощны и наивно подражательны. Посвящает главным образом любовным перипетиям, повторяет Жуковского, Дмитриева, Дельвига, Баратынского, Пушкина.

На Кольцова оказывает сильное воздействие мещанский «жестокий» роман. В ранних стихах встречаются мифологизмы, славянизмы, архаизмы, принятые в «высокой» поэзии. И диалектно выражения, вроде «гребовать» и «ботеть».

Размышления о смысле жизни сказались уже в его ранних стихах, но более полно в цикле философских дум, появлявшихся с 1833 года и до конца жизни поэта. В думах Кольцова, несомненно, отразилось влияние Глинки, Станкевича, Белинского. Осознавая смысл человеческой жизни и тайны мироздания, поэт понял непрерывность развития вечно живой действительности и пришел к утверждению человека как самого совершенного творения природы, ее венца. Создавая гимн человеку, КОльцов смыкается со всей прогрессивно-гуманистической отечественной литературой своего времени.

Белинский высоко ценил думы кольцова как «порывания…духа к знанию», не мог признать за нми какого-либо значения в смысле решения поставленных в них вопросов. Отмечая в некоторых думах достоинства красоты, критик считает их по преимуществу слабыми, явно уступающими в художественном отношении песням. Они «интересны более как факты его внутренней жизни», полной сомнений и противоречий », «нежели как поэтические произведения ».

Развитие поэзии Кольцова с самого начала шло по пути полной демократизации тематики, кристиллизации крестьянско-трудового восприятия мира.

Мотивы неудовлетворенности жизнью, вольнолюбия звучат на протяжени всего творчества. С явным сочувствием воплощается им в песне «Стенька Разин » (1838) образ легендарного народного вождя.

Кольцов поэт-новатор. Его новаторство сказалось прежде всего в образе основного лирического героя. Ведущим лирическим героем стихотворений Кольцова зрелого периода становится крестьянин-бедняк, а определяющими темами – его быт и труд, переживания, думы и заботы, горести и радости, идеалы и мечты.

Песни Кольцова – апофеоз этому герою, впервые появившемуся в русской литературе. Лирический герой Кольцова привлекает своей внутренней и внешней красотой, жизнерадостностью, «силой крепкой».

Кольцов впервые восславил его труд. В знаменитой «Песне Пахаря » (1831) с восхищением говрпмися р аахоте – одном из самых тяжелых видов крестьянской работы. Только безмерно влюбленный в крестьянский труд мог сказать «Весело на пашне ».

Большое внимание уделяется крестьянскому быту. Обычная картина – горькая нужда.

Природа, являющаяся источником жизни и красоты, областью труда, одухотворяется, оживляется и очеловечивается Кольцовым. У него «дремучий лес призадумался» - «Лес ». Посвящено Пушкину.

Поэзия Кольцова, посвященная в преобладающих своих мотивах деревне, переживаниям, думам и мечтам крестьянина-бедняка, обладает неповторимо-оригинальной формой. Переломным моментов считается 30-31гг.

Его художественный метод, стиль, поэтическая техника складывались в первую очередь под воздействием устно-народного творчества и Пушкина. В стихотворении «Лес» Кольцов начинает Пушкина «Бовой-силачом», богатырем с гордой силой и царской доблестью.

" Косаре " (влюбился в дочь богача крестьянин, уж я накошу травы, заработаю денег)

КОЛЬЦОВ, Алексей Васильевич Родился в зажиточной мещанской семье Василия Петровича Кольцова, прасола -- скупщика и торговца скотом, слывшего во всей округе честным партнером и строгим домохозяином. Человек крутого нрава, страстный и увлекающийся, отец поэта, не ограничиваясь прасольством, арендовал земли для посева хлебов, скупал леса на сруб, торговал дровами, занимался садоводством. И в торговых делах, и в частном быту Василий Петрович оправдывал известную народную пословицу: "Прасол -- поясом опоясан, сердце пламенное, а грудь каменная". С детских лет он определил сыну торговое поприще, и К служил при отце сначала мальцом, потом молодцом, а в зрелые годы -- приказчиком и помощником. Летом они отправлялись в степь для надзора за скотом, зимой -- для забора и продажи товара. Неделями приходилось скакать на коне, ночевать под открытым небом, коротать досуг в деревнях, толкаться среди народа в праздничной ярмарочной толпе. Прасольское ремесло воспитывало в человеке умение легко и свободно общаться с самыми разными людьми, входить в чужие заботы и интересы, прислушиваться к противоречивым голосам крестьянской молвы, проникаться мотивами русских песен. Воронежская природа, где лесной север переходил в южную степь, щедро наделила будущего поэта полнотою впечатлений, остротою восприятий. Приходилось вникать изнутри и в самые разные хозяйственные заботы сельского жителя: садоводство и хлебопашество, скотоводство и лесные промыслы. В одаренной, переимчивой натуре мальчика формировались широта души и интересов, непосредственное знание народной жизни.

С 9 лет К. постигал грамоту на дому и проявил столь незаурядные способности, что в 1820 г. смог поступить в двухклассное уездное училище, минуя училище приходское. Проучился он в нем 1 год и 4 месяца: из второго класса отец взял К. в помощники. Однако страсть к чтению проснулась в мальчике: сначала это были сказки и лубочные издания, покупаемые у коробейников, потом библиотечка в 70 книг у приятеля по училищу, сына воронежского купца,-- арабские сказки, проза писателей XVIII в. и, в частности, роман Хераскова "Кадм и Гармония".

В 1825 г. К. купил на базаре сборник стихов И. И. Дмитриева и пережил глубокое потрясение, познакомившись с русскими песнями "Стонет сизый голубочек" и "Ах, когда б я прежде знала". Он убежал в сад и стал распевать в одиночестве эти стихи, уверенный в том, что все стихи -- песни, что все они поются, а не читаются. Возникло желание самому писать стихи, и К. переложил в рифмованные строчки рассказ товарища о троекратно повторявшемся сне. Получилась поэма "Три видения", вещь наивная и незрелая, которую К. впоследствии уничтожил.

К этому времени К. познакомился с книготорговцем Д. А. Кашкиным, человеком образованным и умным, любящим русскую словесность. Кашкин поощряет юного поэта, снабжает его руководством по сочинению стихов "Русская просодия", дает советы, правит его поэтические опыты, но главное -- разрешает пользоваться своей библиотекой. В лавке Кашкина К. знакомится с поэзией М. В. Ломоносова, Г. Р. Державина, И. Ф. Богдановича, а затем А. Ф. Мерзлякова. А. А. Дельвига, А. С. Пушкина. Юношеские опыты К. ("Разуверенье", "Плач", оба -- 1829; "Земное счастие", 1830) литературны, вторичны, написаны в подражание популярной сентиментально-романтической поэзии. Однако проблески самобытного дарования ощутимы в "Путнике" и "Ночлеге чумаков" (1828).

К нач. 30 гг. К. становится известным в культурном кругу Воронежа "стихотворцем-мещанином", "поэтом-прасолом". Он сближается с Андреем Порфирьевичем Серебрянским, сыном сельского священника, студентом Воронежской семинарии, поэтом, талантливым исполнителем своих и чужих стихов, автором статьи "Мысли о музыке" и популярной некогда студенческой песни "Быстры как волны дни нашей жизни". Серебрянский относится к другу серьезно, помогает ему словом и делом. "Вместе мы с ним росли, вместе читали Шекспира, думали, спорили",-- вспоминал К. Серебрянский прививает К. вкус к философскому образованию, знакомит с профессорами семинарии П. И. Ставровым и А. Д. Вельяминовым, погружает в раздумья над мировоззренческими вопросами. Появляются стихи, предвестники будущих "дум" -- "Великая тайна", "Божий мир", "Молитва".

В 1827 г., "на заре туманной юности", К. переживает тяжелую сердечную драму. В доме отца жила крепостная прислуга, горничная Дуняша, девушка редкой красоты и чуткости. К. страстно полюбил ее, но отец счел унизительным родство со служанкой и во время отъезда сына в степь продал Дуняшу в отдаленную казацкую станицу донскому помещику. К. слег в горячке и едва не умер. Оправившись от болезни, он пустился в степь на поиски "невесты, оказавшиеся безрезультатными. Неутешное свое горе К. выплакал в стихах "Первая любовь" (1830), "Измена суженой", "Последняя борьба" (оба -- 1838) и особенно в проникновенной "Разлуке" (1840), положенной на музыку А. Гурилевым и ставшей популярным романсом.

В 1830 г. стихи К. впервые появились в печати. Начинающий поэт В. И. Сухачев, остановившийся у Кашкина проездом из Одессы в Москву, познакомился с К. и поместил его произведения в сборнике "Листки из записной книжки Василия Сухачева" (1830) в числе собственных стихов, без имени автора ("Не мне внимать", "Приди ко мне", "Мщение"). А в 1831 г. К. выходит в большую литературу с помощью Н. В. Станкевича, который встретился с поэтом в Воронеже и обратил внимание на его незаурядное дарование. По рекомендации Станкевича в "Литературной газете" (1831.-- No 34) была опубликована одна из первых "русских песен" К. "Кольцо", а в 1835 г.-- на собранные по подписке среди московских друзей деньги -- Станкевич издает первый поэтический сборник "Стихотворения Алексея Кольцова", принесший поэту славу в среде столичных литераторов.

Знакомство со Станкевичем открыло К. доступ в московские и петербургские литературные салоны. В 1831 г. он приезжает в Москву по торговым делам отца и сходится с членами философского кружка Станкевича, студентами Московского университета, в т. ч. с В. Г. Белинским. В 1836 г. через Белинского К. знакомится с московскими литераторами Н. И. Надеждиным и Ф. Н. Глинкой, а в Петербурге сближается с В. А. Жуковским, П. А. Вяземским, В. Ф. Одоевским, И. А. Крыловым, заводит дружбу с художником А. Г. Венециановым, появляется на знаменитых литературных вечерах П. А. Плетнева. Особое впечатление на К. производит знакомство с Пушкиным и беседы с ним на литературные темы. Потрясенный безвременной кончиной поэта, К. пишет думу " Лес ",

Что, дремучий лес,

Призадумался,

Грустью темною

Затуманился? в которой через эпический образ русской природы передает богатырскую мощь и национальное величие поэтического гения Пушкина.

Летом 1837 г. К. навещает в Воронеже Жуковский. Этот визит возвышает поэта в глазах отца, который к литературным трудам сына относится прохладно, однако ценит связи с высокопоставленными людьми, рекомендуя использовать их для продвижения торговых предприятий и успешного решения судебных дел. В 1838 г. он охотно отпускает сына в Москву и Петербург, где К. посещает театры, увлекается музыкой и философией, тесно сближается с Белинским. Под влиянием критика К. обращается к философской поэзии, создавая одну за другой свои "думы". В этот период совершается стремительный интеллектуальный рост К., достигает расцвета его поэтический талант. К. уходит далеко вперед в своем духовном развитии, и провинциальный купеческий быт Воронежа начинает тяготить его: " Тесен мой круг, грязен мой мир; горько жить мне в нем; и я не знаю, как я еще не потерялся в нем давно "

В сентябре 1840 г. К. совершает последнюю поездку в столицу, чтобы закончить две тяжбы и продать в Москве два гурта быков. Но торговое усердие оставляет его: " нет голоса в душе быть купцом ". В Петербурге К. останавливается у Белинского, вызывая у великого критика искреннее восхищение глубиною таланта, острым умом и щедростью натуры: " Кольцов живет у меня -- мои отношения к нему легки, я ожил немножко от его присутствия. Экая богатая и благородная натура! <...> Я точно очутился в обществе нескольких чудеснейших людей ". В свою очередь К. попадает под обаяние страстной, увлекающейся личности "неистового Виссариона", преклоняясь перед его самоотверженным служением великим идеалам искусства. Пробуждается желание навсегда оставить Воронеж и перебраться в Петербург. Но эта мечта оказывается неосуществимой. Невыгодно завершив торговые дела, прожив вырученные деньги, К. возвращается в Воронеж к разгневанному отцу. Охлаждение сына к хозяйственным хлопотам вызывает у отца упреки "грамотею" и "писаке". Начинаются ссоры, которые углубляются после того, как К. влюбляется в женщину, отверженную воронежским обществом. Семейный конфликт разрастается, в него втягивается некогда близкая поэту и любимая им сестра Анисья. Драму довершает чахотка: она длится около года и сводит К. в могилу 33 лет от роду.

 

В 1846 г. выходит в свет подготовленное Белинским первое посмертное собрание стихотворений К. В сопровождавшей его вступительной статье о жизни и сочинениях поэта Белинский разделяет стихотворения К. на три разряда. К первому он относит " пьесы, писанные правильным размером, преимущественно ямбом и хореем. Большая часть их принадлежит к первым его опытам, и в них он был подражателем поэтов, наиболее ему нравившихся. Таковы его пьесы "Сирота", "Ровеснику", "Маленькому брату", "Ночлег чумаков", "Путник", "Красавице"...";

Ко второму разряду стихов К. Белинский причисляет наиболее оригинальные " русские песни ", которые принесли поэту заслуженную славу. Третий разряд включает в себя философскую лирику К., его знаменитые " думы ". – Стенька Разин – мне весь мир не угора, но я влюбился. Серебрякову посвящено

"Русская песня" вынесла К. на непревзойденную высоту среди современных ему писателей. Жанр "русской песни" возник в конце XVIII и получил особую популярность в 20--30 гг. XIX в., в эпоху исключительного подъема русского национального самосознания после Отечественной войны 1812 г. Этот жанр возник на пересечении книжной поэзии и устного народного творчества, но у современников К. он не поднимался над уровнем изящной стилизации. Литературная поэзия в русских песнях Дельвига, Дмитриева, Мерзлякова и Глинки снисходила к фольклорным текстам, стилизуя их образы и сюжеты. К. шел к литературной песне от "почвы", от устной народной поэзии, которую он чувствовал более органично, глубоко и непосредственно, чем его собратья по перу. Белинский объяснял поэтический феномен К. особыми условиями жизни воронежского прасола: " Быт, среди которого он воспитывался и вырос, был тот же крестьянский быт, хотя и несколько выше его. К. вырос среди степей и мужиков. Он не для фразы, не для красного словца, не воображением, не мечтою, а душою, сердцем любил русскую природу и все хорошее и прекрасное, что, как зародыш, как возможность, живет в натуре русского селянина. Не на словах, а на деле сочувствовал он простому народу в его горестях, радостях и наслаждениях. Он знал его быт, его нужды, горе и радость, прозу и поэзию его жизни,-- знал их не понаслышке, не из книг, не через изучение, а потому, что сам, и по своей натуре и по своему положению, был вполне русский человек ".

В русских песнях К. сохраняется общенациональная основа. Добрые молодцы, красные девицы, пахари, косари, лихачи-кудрявичи -- характеры общерусского масштаба, в которых " опознается не отдельный индивид со своим субъективным своеобразием художественного изображения, а общенародное чувство, полностью поглощающее индивида...". К. схватывает в русских песнях самую суть, самую сердцевину народного духа -- поэзию земледельческого труда (" Песня пахаря ", 1831; "Урожай", 1835; " Косарь ", 1836). Он поэтизирует праздничные стороны трудовой жизни крестьянина, которые придают его существованию особую силу, стойкость и выносливость, охраняет его душу от разрушительных последствий деспотизма и крепостничества. Мужик, тесно связанный с землей-кормилицей, в поэзии К.-- цельный человек. Труд на земле удовлетворяет сполна его духовные потребности. Способствуя рождению живого организма, его росту и созреванию, проходя вместе

с природой весь круг жизненного цикла, пахарь К. радуется прорастанию зерна, ревниво следит за созреванием колоса, волнуется, помогает природе как соучастник и творец великого таинства возникновения жизни.

В " Песне пахаря " мать -- сыра земля ощущается как живой организм, глазами мужика-поэта воспринимается весь трудовой процесс в творческих его сторонах. Как и в народной песне, здесь нет аналитической детализации и конкретизации: речь идет не об узком крестьянском наделе, не о скудной полосоньке, а о "всей земле", о всем "белом свете. Работа мужика нерасторжимо слита с творчеством природы, человек-пахарь -- друг и брат коня-пахаря.

Поэтическое восприятие природы и человека настолько целостно и так слито с народным эпическим миросозерцанием, что снимается типичная в литературной поэзии условность эпитетов, сравнений, уподоблений.

К. творит поэзию в духе народной песни, но в то же время оживляет и воскрешает застывшие в фольклоре традиционные образы. Народный фразеологизм "кровь с молоком" получает в его " Косаре " пластическую реализацию: "На лице моем / Кровь отцовская / В молоке зажгла / Зорю красную". (влюбился в дочь богача крестьянин, уж я накошу травы, заработаю денег)

" Он,-- писал о К. Белинский,-- носил в себе все элементы русского духа, в особенности -- страшную силу в страдании и в наслаждении, способность бешено предаваться и печали и веселию и, вместо того, чтобы падать под бременем самого отчаяния, способность находить в нем какое-то буйное, удалое, размашистое упоение..."

Широта и масштабность природных образов в поэзии К. слита с человеческой удалью и богатырством. Бескрайняя степь в " Косаре " является и определением широты человека, пришедшего в эту степь хозяином, пересекающего ее "вдоль и поперек". Природная сила, мощь и размах ощутимы как в самом герое, так и в поэтическом языке, исполненном динамизма и внутренней энергии: "расстилается", "пораскинулась", "понадвинулась". Белинский считал, что "русские звуки поэзии К. должны породить много новых мотивов национальной русской музыки".

Современники видели в поэзии К. что-то пророческое. Некрасов назвал песни К. "вещими". Хотя К. прямо не выступал против крепостного права, всем пафосом своего творчества он его игнорировал. " Но ведь в известной мере так "игнорировал" его v. народ, проданный, но не продавшийся, "клейменый, да не раб"..."

Песенный, космически-природный взгляд на мир трансформируется и усложняется в философских "думах" К., как правило, недооценивавшихся демократической критикой. В "думах" К. предстает самобытным поэтом, размышляющим о тайнах жизни и смерти, о смысле существования, о высоком назначении человеческой личности, о роли искусства. Интеллектуально-философские интересы К. не наивны: они включаются в равноправный диалог с выдающимися мыслителями-современниками -- Станкевичем, Одоевским, М. Г. Павловым, Белинским, П. Я. Чаадаевым.

Русская революционно-демократическая критика -- Н. А. Добролюбов, Н. Г. Чернышевский, М. Е. Салтыков-Шедрин -- вслед за Белинским видела в таланте К. наиболее полное выражение таящихся в народе творческих сил, залогов будущего свободного развития.

Поэзия К. оказала большое влияние на русскую литературу. Под обаянием его "свежей", "ненадломленной" песни находился в 50 гг. А. А. Фет; демократические, народно-крестьянские мотивы К. развивали в своем творчестве Некрасов и поэты его школы; Г. И. Успенский вдохновлялся аналитическим осмыслением поэзии К., работая над классическими очерками "Крестьянин и крестьянский труд" и "Власть земли"; в советское время песенные традиции К. подхвачены М. В. Исаковским, А. Т. Твардовским и др. поэтами.



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-02-12 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: