Пудожская деревня в экспозиции музея-заповедника «Кижи»

Пудожские деревни были небольшими и располагались, как правило, на обжитых сухих речных и озерных берегах, обращаясь фасадами к солнцу и воде. Напротив домов выстраивались амбары, а за деревней рас­полагались риги с гумном, кузницы, водя­ные мельницы. Сравнительно новые посе­ления возникали вдоль трактов, которые от Пудожа направлялись к Повенцу, Каргополю или Вытегре. Здесь и дворов было боль­ше, и быстрее проникали в традиционный быт новинки, завезенные из других мест. Дома старались поставить так, чтобы они глядели на проезжую дорогу. Почти в каж­дой деревне были своя часовня или поклон­ный крест. Группа поселений вокруг не­больших озер образовывала своеобразную замкнутую общность, связанную хозяйст­венными, торговыми и родственными уза­ми. Именно такое малодворное поселение реконструируется в архитектурно-этногра­фической экспозиции музея.

Три дома выстроились на высоком бе­регу на одной стороне дороги. По другую ее сторону, ближе к озеру стоят амбары. Дома демонстрируют различные виды жилья, на­иболее распространенные в Пудожье.

Деревня начинается с дома Бутина (53). Он перевезен на остров Кижи из ма­ленькой лесной деревушки Пялозеро, рас­положенной на берегу небольшого озера на границе с Каргопольем. Отсюда удоб­нее было добираться не в центр своего уез­да, а в соседнее Кенозерье, с которым ус­тановились хозяйственные, и родственные связи. Дом Бутина представляет собой осо­бый тип дома-комплекса, который встре­чается преимущественно на востоке уезда, на полосе, тянущейся между Пудожьем и Каргополем, а также в Южном Обонежье, лю или Вытегре. Здесь и дворов было боль­ше, и быстрее проникали в традиционный быт новинки, завезенные из других мест. Дома старались поставить так, чтобы они глядели на проезжую дорогу. Почти в каж­дой деревне были своя часовня или поклон­ный крест. Группа поселений вокруг не­больших озер образовывала своеобразную замкнутую общность, связанную хозяйст­венными, торговыми и родственными уза­ми. Именно такое малодворное поселение реконструируется в архитектурно-этногра­фической экспозиции музея.

Три дома выстроились на высоком бе­регу на одной стороне дороги. По другую ее сторону, ближе к озеру стоят амбары. Дома демонстрируют различные виды жилья, на­иболее распространенные в Пудожье.

Деревня начинается с дома Бутина. Он перевезен на остров Кижи из ма­ленькой лесной деревушки Пялозеро, рас­положенной на берегу небольшого озера на границе с Каргопольем. Отсюда удоб­нее было добираться не в центр своего уез­да, а в соседнее Кенозерье, с которым ус­тановились хозяйственные, и родственные связи. Дом Бутина представляет собой осо­бый тип дома-комплекса, который встре­чается преимущественно на востоке уезда, на полосе, тянущейся между Пудожьем и Каргополем, а также в Южном Обонежье, заселенном вепсами. Особенностью таких домов является своеобразное расположе­ние жилой части по отношению к хозяйст­венной. Обе половины разместились в двух равновысоких срубах, поставлен­ных вплотную параллельно друг другу. Срубы соединены в единый комплекс сенями-тамбуром. У каждого сруба - своя двускатная кровля, свой шелом, парал­лельный соседнему, свои потоки. Смеж­ные скаты кровли опущены в один мощный водосток, расположенный над сенями и служащий сразу двум кровлям. На улицу смотрят два остроконечных фронтона од­ного большого дома. Архитекторы называ­ют их домами-комплексами с двухрядной, или параллельной связью.

К моменту реставрации (автор проекта - Т. И. Вахрамеева) от дома сохранилась толь­ко одна изба. Историю дома пришлось вос­станавливать по скупым сведениям, сохра­нившимся в памяти бывших владельцев до­ма и их соседей, а также с помощью анализа конструкций. Дом строился в два этапа. В 1839 году была возведена изба на высоком подклете с выходом из нее прямо на крыль­цо. Состояние бревен и цвет наружной по­верхности говорили о том, что длительное время дом обходился без каких-либо при­строек. Хозяйственные строения, если и бы­ли, то стояли отдельно. Изба была выстроена по-старинному: с топкой по-черному, с вы­соким потолком, с волоковыми оконцами. Сруб рубился с особой, двойной припазовкой бревен («вразнопаз»), которая была призвана скрыть дешевизну материала: бревна отличались «сбежистостью», то есть диаметр комлевого конца бревна намного превышал диаметр вершины. В 1912 году дом подвергся значительной перестройке, для чего был приглашен мастер Данило из деревни Ожегово Каргопольского уезда. В избе «рудная» печь была заменена печью с выводом дыма через трубу; потолок был опущен и зашит досками; окна растесаны и сделаны косящатыми, с рамными пере­плетами. Жилая часть дополнилась сенями и горницей, правда, не новыми, а отделен­ными от другого старого дома в деревне Корбозеро. Сам дом обзавелся хозяйствен­ной частью, пристроенной параллельно жи­лому срубу. Видимо тогда же дом приобрел резные и расписные украшения, а вместе с ними - и особую индивидуальность облика. Привычным стало сравнение главного фасада дома с лицом. У дома Бутина -два лица, обращенных к дороге и озеру.

Каждое из них имеет свой характер. Сруб хозяйственной половины чуть отступил на­зад, давая место мощному бревенчатому настилу («съездо»), по которому лошадь­ми поднимали грузы на второй этаж. Под ним - ворота, ведущие в скотный двор. Лаконичность конструктивного и декора­тивного решения фасада рождает ощуще­ние спокойного достоинства, каким и должно обладать крепкое крестьянское хозяйство. Именно основательность хозяй­ства позволяла украсить жилую часть за­тейливым декором. Контраст двух фасадов только подчеркивает их достоинства. Че­тыре окошка избы, выходящие на улицу, украшены ампирными наличниками, часто встречающимися в Пудожье. Над ними на­висает небольшой балкончик, устроенный на фронтонных выпусках бревен. Дощатая подшивка прикрывает конструктивные де­тали и обеспечивает плавный переход от сруба к балкону, ограждение которого со­ставлено из плоских балясин, поставлен­ных вплотную друг к другу. Однако фигур­ная порезка краев балясин делает сплош­ное ограждение невесомым кружевом. Ощущение легкости усиливается резными причелинами и полотенцами, где выступы и сквозные прорези рождают с помощью света и тени вязь узора, характерного для восточных районов края. Заключительную точку в облике парадного фасада дома ста­вит окончание шелома, который, резко об­рываясь, образует подобие маленькой склоненной головки коня. Овальный срез нижней части торца украшен вертикальной ребристой порезкой.

В восточной части Пудожья крестьян­ские дома часто украшались росписью, а декоративные детали раскрашивались.

Мотивы росписи отличались предметным характером - корабли, львы, букеты или цветущие ветви... Часто роспись дополня­лась надписью со сведениями о строителе дома или с датой постройки. Когда-то такая роспись украшала дощатую подшивку бал­кона дома Бутина: между двух ветвей раз­мещался круг с разноцветными секторами. Жители деревни Пялозеро вспоминают, что роспись этого дома, как и целого ряда дру­гих, выполнил мастер Чухонкин из деревни Колодозеро. Таких мастеров приглашали для выполнения тонкой работы, украшаю­щей дом - резьбы, раскраски или росписи. На доме Бутина сохранились следы раскра­ски наличников, причелин, балясника.

Жилой этаж дома с двумя избами и сенями устроен на высоком подклете, который использовался для хранения съестных припасов. В разные отсеки подклета можно было войти изнутри и снару­жи. Один из входов в подклет под крыль­цом на высоких столбах, с фасада, проти­воположного хозяйственной половине. Крутой лестничный марш крыльца под на­клонным навесом подводит к просторным сеням. Из сеней можно попасть во все час­ти дома - в хозяйственную половину, на чердак-«вышку» и, конечно, в избы.

Основная изба дома Бутиных («изба с прилубом») встречает каждого входяще­го печью, расположившейся слева у входа. Устье печи развернуто к стене с окнами на­против входа. Рядом с устьем печи устроен жараток для подогрева пищи. В боковой стенке печи имеются ниши-«печурки», ко­торые служили для сушки рукавиц. Под ус­тьем печи - просторное подпечье, где зи­мой держали несколько кур. Печь отодви­нута от боковой стены, давая место «прилубу», хозяйственному углу, где стряпали, мололи на крупорушке зерно, держали на полках печную посуду. Лестница, ведущая в подклет, скрывается под крышкой люка в полу «прилуба». Вся половина избы, свя­занная с устьем печи и каждодневными женскими хлопотами, имела житейское, хозяйственное назначение. Иногда ее так и называли - «бабий кут», «прилуб», сейчас чаще называют кухней. Здесь, в самой теп­лой части избы, стояла хозяйская кровать, на очепе висела люлька, а в течение дня стряпали, укачивали ребенка, пряли и вы­полняли множество других женских дел.

Ранее эта часть избы отделялась от чи­стой половины пирожным воронцом, как и в домах Заонежья. С течением времени место этого воронца занял массивный шкаф-перегородка, укрывший от нескром­ных глаз женские хлопоты. А чтобы укры­тие было надежнее, между шкафом и печным столбом встала легкая дверь, расписанная букетами. Да и лицевая стенка самого шкафа, с многочисленными дверцами и полочками, была расцвечена такими же букетами сверху донизу. От этой росписи, от резного гребня, венчающего шкаф, в чистой половине избы светло и на­рядно. По диагонали от печи - красный угол с иконными ликами и лампадой; он вносит в интерьер особую торжественность и достоинство. К нему направлены полки - надлавочницы, в красном углу сходятся широкие пристенные лавки, сюда тянутся от входа широкие половицы. Это духовный центр семьи. В красном углу сто­ит стол с двумя скамьями, над которым ви­сит керосиновая лампа. Здесь проходили все значительные события: и ежедневная трапеза, и заключение договоров, и сва­дебное застолье, и поминки.

В избе порядок, хотя она наполнена множеством вещей: всему отведено свое место. Почти все предметы крестьянского обихода делались руками хозяев. Плете­ные из бересты корзинки, лукошки, короба служили самым разным надобностям. До начала XX века в большой чести была ста­ринная посуда из дерева. Деревянные лож­ки, чашки, миски могли быть вырезаны тут же, как только возникала в них необходи­мость. Точеная посуда считалась празднич­ной. Особенно ценились и передавались по наследству вырезанные из капа братины, ендовы, ковши, солонки-утицы. Глиняные горшки с блестящей поливой покупались у торговцев из Андомы, развозящих по де­ревням свой товар. Однако пудожские хо­зяйки полагали, что нет прочнее внешне не­казистых черных горшков из деревни Кар­пове Нигижемской волости. Качество карповских горшков проверяли, бросая их оземь. Из рук местных кузнецов выходили сковородки, котелки, ухваты и кочерги. Ря­дом с деревенскими изделиями красова­лись предметы, привезенные с ярмарок или дальних заработков. Украшение любой избы - самовар на подносе, фарфоровая и фаянсовая посуда, а также изделия пу­дожских стекольных заводов. Особенно славились блюда из темно-зеленого и ро­зового стекла, производимые заводом Щербакова в Нигижемской волости. Блюда украшались рельефными узорами или сце­нами из сказок и народной жизни.

Как и везде, пудожские избы станови­лись светлее от домотканых полотенец, по­стельников с яркими закрайками, скатертей. По белому или кумачовому фону расцве­тала многоцветная вышивка, очень похо­жая на ту, которая бытовала в каргопольских и вологодских уездах. Старинные швы, - в их числе и особенно любимый пудожанками шов «по наводу», или «по на­мету», - требовали искусных рук и худо­жественного вкуса. В вышитых узорах со­единялись вековая традиция и фантазия вышивальщицы, и часто среди знаков солнца и других символов счастья появля­лись птицы-павы и вздыбленные улыбаю­щиеся львы. Домотканый убор избы в пра­здничные дни дополнялся нарядами лю­дей. Для торжественных случаев надевали одежды, сшитые из тяжелых покупных парчовых и шелковых тканей и служившие нескольким поколениям. Праздник в кре­стьянском доме всегда был отмечен золо­тым блеском тканей, жемчугом уборов и белизной домашних холстов.

У северного конца экспозиционной пудожской деревни поставлен дом Бе­ляева, перевезенный в 1980 году из деревни Кубовская (реставрирован по проекту Г. А. Кутьковой). Он был срублен в 1904 году семьей лесника Сте­пана Григорьевича Беляева. Однако для его украшения пригласили того же мас­тера Чухонкина из деревни Колодозеро В доме сохранилось много его хорошей столярной работы - филенчатые двери, потолок, обшитый профилированными досками, ранее там стоял шкаф-перего­родка, раскрашенный «под дерево». Значительно меньше резных наружных украшений. Однако дом получился лад­ных пропорций, внушительной осанки и с особым лицом, отличающим эту по­стройку от других. Объемно-планиро­вочная структура дома позволяет отнес­ти его к домам типа «брус» с уширенным сараем и отдельно стоящей наземной избой. Подобные дома можно встретить на всей территории Пудожья, но под­линную популярность он получил в восточном регионе, а также вдоль трактов, пронизывавших уезд. Жилая и хозяйст­венная части стоят последовательно друг за другом, покрыты одной двускат­ной кровлей с общим шеломом. Без­гвоздевая кровля уложена, как обычно, «по курицам и потокам». Однако над шеломом не видно привычных стамиков («сорок»), стягивающих его с подкнязевой слегой. Шелом удерживается только своей тяжестью. Этот прием устройства кровли тоже довольно часто встречается на пудожских домах.

Хозяйственная часть значительно шире жилья; и ее еще более увеличивает крутое «съездо», перпендикулярно пристроенное к боковому фасаду. Рядом с домом, почти касаясь выступающего угла сарая, стоит крохотная избушка - заднюха. Ее нарядный фасад выступает вровень с главным фаса­дом дома, и это создает неожиданный художественный эффект. Контраст объемов служит особому слиянию двух строений в единое композиционное целое.

Жилье основного дома поднято на вы­сокий подклет. Северный отсек подклета использовался для хранения съестных припасов. В летнее время в нем хранили на льду мясо и рыбу, поэтому нижние венцы сруба утеплены внутренней завалинкой. Южный отсек имеет самостоятельный на­ружный вход. Семья Беляевых держала там лавку, где продавались чай, сахар, та­бак, мыло и керосин. В нижние сени ведут два входа, расположенные на противопо­ложных фасадах дома. Из сеней лестница поднимается на жилой этаж. Основное жи­лище - большая восьмиоконная изба (че­тыре окошка выходят на главный фасад дома). Из нее можно попасть в маленькую «боковушку», которая служила «спаль­ней» для родителей. Позднее еще одна дверь соединила боковушку с кладовкой, отгороженной на сарае. Это позволило проходить на сарай не только из сеней, но и через анфиладу жилых и подсобных по­мещений.

Третий пудожский дом стоит в центре экспозиционной деревни. Дом Поташева был построен в 1879 году в деревне Пяльма, расположившейся на западе уез­да, возле берегов Онежского озера, там, где Пудожье смыкается с Заонежьем не только географически, но и многочислен­ными хозяйственными, торговыми и род­ственными связями. Поэтому не удиви­тельно, что крестьянская усадьба соедини­ла в себе архитектурные особенности двух регионов. В 1978 году дом был перевезен в музей и реставрирован по проекту Л. И. Салмина. Дом-комплекс представля­ет собой разновидность домов-кошелей и называется «глаголь». Хозяйственная по­ловина построена параллельно жилой и, огибая, охватывает ее с двух сторон. Жи­лая часть дома покоится на высоком подклете. Пятистенок избы с горницей под двускатной кровлей чуть выступил вперед из общего силуэта дома. Чуть далее жилье сливается с хозяйственной половиной, и один из скатов кровли удлиняется, со­здавая асимметричный силуэт, привычный для Заонежья и часто встречаемый в за­падном Пудожье. Волютообразные навер-шия наличников, многорядная резьба причелин, ажурные полотенца и мощные кронштейны под свесами кровли перекли­каются с декоративными элементами до­мов Заонежья. Вход в дом предваряет вы­сокое одномаршевое крыльцо, ведущее в сени, куда выходят двери двух изб. В се­нях выделен тамбур с лестницей, поднима­ющейся «на вышку» (т.е. на чердак), и еще одна дверь ведет на сарай, устроенный на втором этаже хозяйственной половины. Прежде здесь хранили корм для скота. Сено укладывали у задней стены, над хле­вами. Для лучшей сохранности сена под потолком устраивали дополнительный жердевой настил - «пятры». При много­ярусной укладке постоянный приток све­жего воздуха предохранял сено от порчи.

В сарае хранились многочисленные орудия и приспособления для крестьянского труда, орудия охотничьего и рыболовного промыс­лов, транспортные средства. Здесь же вы­полнялся целый ряд работ. Сарай покоится на мощных столбах и как бы накрывает сруб двора с хлевами, не опираясь на него.

Хозяйственные нужды пудожских кре­стьян требовали и отдельно стоящих пост­роек. Напротив домов-памятников выст­роились амбары, представляющие разные варианты однокамерной клети, предназначенной для хранения хлеба. Все они по­крыты традиционной кровлей «по курицам и потокам». Напротив дома Бутина стоит амбар Белошеева, перевезенный в 1978 году из той же деревни Пялозеро (проект реставрации Г. А. Кутьковой).

Кровля амбара сохранила архаичный кон­структивный прием, при котором подкровельные слеги врубались в концы каждого бревна фронтона. В одной деревне Кубовской когда-то стояли дом Беляева и амбар Гришиной, который был перевезен и восстановлен в 1979 году по проекту Г. А. Кутьковой. У дверей амбара на выпу­сках боковых стен устроено предмостье, облегчающее перенос мешков. Свесы ска­тов кровли не прикрыты причелинами, и подкровельные конструкции обнажены. Кровля лишь слегка выступает над стеной со входом, не образуя навеса. Лаконич­ность облика амбара соответствует скром­ному декоративному убранству дома Беля­ева. Из центральной части Пудожья пере­везен амбар Пахомова, когда-то сто­явший в деревне Остров-Заречье (проект реставрации А. Т. Яскеляйнена, 1981 год). Амбар удобен для пользования: над вхо­дом с предмостьем устроен навес, а внут­реннее пространство разделено на два яруса, соединенных лестницей. Подобные амбары, рубленные на рубеже XIX-XX ве­ков, можно было встретить в любой дерев­не как Пудожья, так и Заонежья.

Архитектурная экспозиция пудожской деревни, которая начала формироваться в 1980 году, еиде не завершена. Предпола­гается дополнить ее банями, ригой с гум­ном, водяной мельницей, кузницей и не­большой часовней. Однако уже сейчас де­ревня дает возможность оценить своеоб­разие крестьянской архитектуры и особен­ности быта русских крестьян, живших в XIX - начале XX веков в Пудожском уез­де Олонецкой губернии.