Глава 10. Методологические принципы психологии

10.1. Открытость системы принципов

В предыдущих главах мы уже рассмотрели основной принцип постро­ения научной теории — принцип причинности. Объяснительных прин­ципов, как и базовых категорий, реализуемых в психологических тео­риях, достаточно много. Но только часть их претендует на статус общих принципов психологии. В качестве принципов психологии выступа­ют наиболее общие направления построения психологических объяс­нений. Разделяемые принципы и категории ориентируют автора на определенные ценности и парадигмальные пути построения психо­логического знания. Тем самым появляется новый аспект сравнения психологических теорий — с точки зрения представленной в них ме­тодологии, соответствующей той или иной картине мира, которая «про­читывается» в ориентации ее на определенное понимание организа­ции научного познания и общую методологию. В таком метаанализе можно все же выделять линии развития общей и частной методоло­гии. Например, принцип детерминизма может рассматриваться и как общенаучный, и принимать конкретные формы на стадиях развития собственно психологического знания. Поэтому, представляя далее ряд принципов психологии, мы будем различать их как философско-мето-дологическую составляющую и как составляющую конкретных психо­логических теорий, в свою очередь, не представимых без использова­ния тех или иных базовых категорий в их конкретно-психологическом понимании.

Так, в главе 5 были представлены этапы общего направления станов­ления принципа детерминизма, а в восьмой — проблема психологиче­ского понимания причинности в связи с переходом психологии от одних представлений о мире и человеке к другим. Признание парадигмально-сти психологической науки предполагает не только очерчивание уже раз­работанных принципов, на которые опирается частная методология, но

. Методологические принципы психологии

10.1. Открытость системы принципов

 

и развитие положений об открытости системы принципов психологи­ческого исследования — и в связи с изменениями в понимании критери­ев научности, и в связи с открытостью мира теорий, в которых может осмысливаться психологическая реальность. В данной главе указываются лишь некоторые из разработанных принципов, причем очень кратко, поскольку эта тема достаточно освещена в имеющейся литературе.

Метапсихологический уровень обсуждения тех или иных психоло­гических категорий может рассматриваться отдельно от объяснитель­ных принципов психологии — такой точки зрения придерживаются авторы «Теоретической психологии», выделившие категориальную систему и объяснительные принципы в отдельные разделы. В каче­стве основных принципов ими были выделены три: принцип детерми­низма, системности и развития [Петровский, Ярошевский, 2003]. Но относительно ряда наиболее общих категорий можно переставить акценты с их понятийного содержания на те методологические подхо­ды, в рамках которых строится на их основе психологическое объяс-

нение.

Так, например, категория деятельности может рассматриваться и в ряду других категорий (личность, общение), и в качестве основания постулирования принципа, который может называться принципом деятельностной детерминации, деятельностным принципом, принци­пом единства сознания и деятельности или деятельностным подходом в психологии. В любом втором варианте категория деятельности будет рассматриваться как опосредствующая (позволяющая преодолевать постулат непосредственности). В первом учебнике С. Л. Рубинштейна это прозвучало так: «Психологическое познание — это опосредованное познание психического через раскрытие его существенных, объектив­ных связей и опосредовании», — и далее: «правильность определения психологического факта в процессе осознания, всегда основывающе­гося на раскрытии его отношений к объективной деятельности, может быть объективно установлена в деятельности» [Рубинштейн, 1935, с. 45-46]. Здесь еще категории опосредствования и деятельности сли­ты в едином понимании активного бытия человека в мире и обоснова­ния возможности объективного познания психического.

Но позже категория опосредствования была так детально разрабо­тана в культурно-исторической концепции (опосредствование пси­хологическими орудиями, знаками), что ее частнонаучное звучание — в конкретной теории — в определенной степени перевесило изначаль­но более широкий методологический посыл, стоявший за этим сло­вом как категорией. Как будет показано в следующей главе, в конце

90-х гг. XX в. вновь встала проблема соотнесения категорий деятель­ности и опосредствования. Понимание опосредствования как широ­ко понятой медиации [Зинченко, 2003] возвращает этому понятию статус категории, но в уже ином содержательном наполнении, чем применительно только к концепции деятельностного опосредствова­ния.

Деятельность в обоих подходах, поставивших во главу угла эту ка­тегорию (подходы Рубинштейна и Леонтьева), рассматривалась как активное отношение человека к действительности, как молярная еди­ница этой активности. Поэтому другой переформулировкой могло бы быть утверждение деятельностного понимания психики как принци­па активности в психологии. Разработка категории активности в фи­лософии и психологии исторически была связана с другими направ­лениями, апеллировавшими к имманентной активности сознания. И потребовались специальные усилия отечественных психологов (сюда необходимо отнести концепцию Н. Бернштейна наряду с культурно-де-ятельностным подходом) по утверждению материалистического по­нимания принципа активности.

Относительно других принципов, например системности, будет сказано в основном в общенаучном плане, поскольку многообразие ис­пользования понятия «система» в психологии таково, что в частнона-учном значении всегда необходимо упоминать конкретные психологиче­ские школы, совершенно по-разному представляющие реализацию этого принципа в научном исследовании. В книге «Методологические и тео­ретические проблемы психологии» Б. Ф. Ломов рассмотрел некоторые принципы системного подхода в психологии [Ломов, 1984]. О. К. Ти­хомиров показал, что не следует противопоставлять принципы дея­тельностного и системного подходов [Тихомиров, 1983]. Апелляция к этому принципу в частных теориях рассматривается также в дру­гих частях учебного пособия.

Отметим также, что ряд категорий выступали на разных этапах оте­чественной психологии как принципообразующие. В первую очередь это категория личности. Так, разными авторами формулировался «лич­ностный подход как принцип психологии». В настоящее время прин­цип личностного опосредствования неразрывно связан как с деятель­ностным подходом, что закреплено в названии книги А. Н. Леонтьева «Деятельность. Сознание. Личность», так и с принципом активности, развиваемым в психологии познания и психологии личности с разных теоретических позиций (А. Г. Асмолов, Б. С. Братусь, Д. А. Леонтьев, В. А. Петровский, С. Д. Смирнов и др.).

_________ Глава 10. Метод ологические принципы психологии

О. К. Тихомиров ввел в уже упоминавшейся работе принцип расши­рения методологических основ психологии. Плюрализм мышления — одно из оснований представления принципов как открытой системы, поскольку с преодолением постулата единственности методологиче­ского подхода (марксистской теории познания) отечественная психо­логия необходимо будет вводить новые принципы при развитии мира теорий.

10.2. Деятельностный подход в психологии и принцип активности

Категория активности может рассматриваться в качестве более широ­кой, чем категория деятельности. Принцип активности реализовывал-ся в ряде концепций: в теории онтогенетического развития А. Валлона он направлял выделение особого предмета изучения — эмоционально-тонической активности, действующей в единой системе с предметно-направленными действиями [Анцыферова, 2004]; в вюрцбургской шко­ле выделяли активность мышления как основание несводимости его регуляции к ассоциативным механизмам; в культурно-исторической концепции активность субъекта выступила как активность в преобра­зовании собственной психики на основе орудийного использования сти­мулов-средств. Список психологических теорий, в которых апелляция к активности выступает в качестве специфического свойства тех или иных психических явлений (включая динамику развития личности), может быть продолжен. Активность в субъектно-деятельностном под­ходе и в подходе, вводящем понятие надситуативной активности [Пет­ровский, 1992], в свою очередь, отличается от названных направлений реализации общего принципа. Роль принципа активности в общепсихо­логическом знании была обоснована именно в отечественной культур-но-деятелыгостной школе (этот термин А. Г. Асмолов ввел для указа­ния на преемственность общепсихологической теории как развивающей взгляды Выготского — Леонтьева — Лурии). Таким образом, принцип активности можно рассматривать как связанный именно с реализацией принципа деятелыюстного подхода (и субъектно-деятельностного) в пси­хологии. В то же время, как мы покажем далее, в психологии принцип активности развивался и в иных контекстах.

Л. И. Анцыферова, рассматривая принцип связи психики и деятель­ности, соглашается с тем, что уже анализ деятельности показывает не­разрывную связь деятельности и сознания с окружающим человека ми­ром. Она подчеркивает заслугу С. Л. Рубинштейна в том, что первая

 

10.2. Деятельностный подход в психологии и принцип акти;

проблема была включена во вторую и тем самым закрепилось диалектико-материалистическое понимание принципа детерминизма: «Принцип деятельности становится в этом случае существенной частью принципа детерминизма, раскрывающей конкретно процесс движения от внеш­него к внутреннему и от внутреннего к внешнему» [Анцыферова, 1968, с. 77]. Позиции С. Л. Рубинштейна в проблеме понимания причинно­сти нами был отведен специальный параграф (в главе 8). В новых учеб­никах закрепляется такая историческая последовательность: С. Л. Ру­бинштейн выдвинул принцип единства сознания и деятельности, а А. Н. Леонтьев расширил его, выдвинув принцип единства психики (в ее различных формах) и деятельности [Нуркова, Березанская, 2004]. Ниже мы остановимся преимущественно на том понимании деятель-ностого подхода, как он представлен в школе А. Н. Леонтьева. Но преж­де продолжим трактовки принципа активности.

В более широком контексте принцип активности противопостав­ляется принципу реактивности (приводимая иногда дихотомия актив­ности — пассивности не выдерживает критики в силу неприменимо­сти категории пассивности уже к самым простым вариантам психической деятельности). Отличительными чертами психологических концепций, реализующих принцип реактивности, являются представления о реак­тивной и в этом смысле пассивной природе человека, основывающиеся на аналогии между человеком и машиной (т. е. на идее механистическо­го материализма). Принцип реактивности реализуется в содержатель­но разных подходах — рефлекторном, бихевиористском, когнитивном (если строятся схемы познавательных процессов, исходя из «компью­терной метафоры»), при любых формах гомеостатических подходов. Принцип активности также имел в философии и психологии теорети­чески разные основания и воплощения.

А. Г. Асмолов назвал формулой активности слова А. Н. Леонтьева «внутреннее (субъект) действует через внешнее и этим само себя из­меняет» [Асмолов, 1983, с. 123], включив в принцип активности поло­жения о самодвижении, саморазвитии деятельности.

Говоря об активности психического отражения, выделяют такие его свойства, как селективность и пристрастность. В этом одно из противо­поставлений деятельностного подхода бихевиористскому (с его реак­тивной схемой S-R). Избирательность и направленность психических процессов могут рассматриваться как собственно признаки активно­сти отражения. Это не вполне оправдано — сводить активность только к селективности или избирательному характеру деятельности. Послед­нее скорее характеристика реактивных процессов, когда имеется в на-

сихологи

Глава 10. Методологические принци пы п

личии множество воздействий и организм вынужден выбирать, на ка­кое из них реагировать, как бы отфильтровывая одни воздействия от других. Ссылка же на пристрастность скорее указывает на источники феномена активности.

При анализе перехода от стимульной парадигмы к деятельностной при построении образа было выделено три параметра проявления ак­тивности [Смирнов С. Д., 1985J:

1) инициирование действия субъектом;

2) направленность на изменение внешней действительности (уни­чтожение определенности внешней действительности);

3) отставленность во времени и пространстве акта деятельности от
окончательного результата, с одной стороны, и от инициировав­
ших его событий — с другой, а также наличие между ними мно­
гих опосредствующих действий (если так можно выразиться, их
удаленность друг от друга в пространстве структурных элемен­
тов деятельности, которая может прямо не коррелировать с их
пространственной и временной отставленностью).

Реализация принципа активности применительно к познавательным психическим процессам шла в советской психологии именно по пути их деятельностной трактовки. В физиологии активности Н. А. Берн-штейном были открыты законы регуляции действия как законы по­рождения и построения, а в работах А. Н. Леонтьева — особенности двойной детерминации построения образа (свойствами объекта и за­дачами субъекта). Целевая регуляция при исследованиях восприятия, памяти и мышления также понималась как регулирующая роль актив­ности субъекта в их актуалгенезе. Наконец, исследования активности субъекта как внутренних моментов его саморазвития и самодетерми­нации стали реализацией принципа активности в области исследова­ний личности.

Само по себе признание целевой причины еще не говорит о реализа­ции принципа активности. Так, в исследованиях К. Левина она могла означать достижение принципа равновесия, т. е. гомеостазиса (в отно­шениях личности и среды). Подчиненность поведения заранее установ­ленной цели — это скорее характеристика адаптивности. Но человек характеризуется и неадаптивными действиями, стремлением к наруше­нию гомеостазиса. В теории В. А. Петровского неадаптивная активность личности, выход за рамки ситуативно заданных требований (бескорыст­ный риск) стали таким же предметом изучения, как самоактуализация у А. Маслоу. Сами процессы постановки цели выступили у О. К. Тихо-

1 0.2. Аеятельностный подход в психологии и принцип активности267

мирова и В. А. Петровского теми этапами самодетерминации, за кото­рыми уже не предполагалось вскрытие их деятельностных структур (хотя сами они становились регуляторами действий). Принцип актив­ности при этом не обязательно прямо формулировался его сторонника­ми. Его представленности в теориях личности следовало бы посвятить специальную работу. Однако ограничимся категориальными связями в рамках деятельностного подхода.

В работе «Понятия и принципы общей психологии» О. К. Тихоми­ров обсудил вопрос о том, что в отечественной психологии сложились разные варианты деятельностного подхода. Он реализуется в много­численных работах сторонников разных научных направлений, даже если авторы не относят себя к последовательным сторонникам теории деятельности. В другом параграфе той же главы Тихомиров соотнес по­нятия деятельности и активности, считая последнее более широким. «Проблема и активности и деятельности очень тесно связана с такой классической проблемой психологии, как проблема внешней детерми­нации деятельности, психики человека и животного» [Тихомиров, 1992, с. 34] — это свидетельствует о понимании им категорий активности и деятельности именно как связанных с объяснительными принципами психологии¹. При этом для анализа экспериментальных данных, демон­стрирующих новообразования в процессуальной регуляции мышления, он допускал введение понятий, фокусирующих аспекты «додеятельно-стных» уровней регуляции, т. е. не оформленных в рамках деятельно­стных структур, например доцелевых предвосхищений [Корнилова, Ти­хомиров, 1990]. Целевую регуляцию он рассматривал очень широко — как активность, выходящую за пределы наличной ситуации [Тихоми­ров, 1992].

В то же время следует признать, что соотнесение психологических пред­ставлений об активности и деятельности (как молярной единицы актив­ности человека — в понимании А. Н. Леонтьева) приводит к непростым схемам соотнесения понятий, которые представляют деятельностные структуры и фиксируют аспекты активности, лишь в своем генезе имею­щие деятельностные основания. Это уже названные понятия образа мира, целеобразования, надситуативной активности личности и др.

¹ Однако его смущало введение новых понятий (интеллектуальной актив­ности, надситуативной активности) как допускающих недетерминистское тол­кование. Он видел возможность развития в рамках деятельностного подхода более тонких представлений о регуляции, в частности познавательных процес­сов в аспектах становления новообразований, в целом детерминируемых дея-телыюстными отношениями.

268 ___________________ Глава 10, Методологические принципы психологии

При субъектно-деятельностном подходе также реализуется принцип активного изменения действительности и принцип «внешнее действу­ет через внутреннее» (с сегодняшним подчеркиванием идеи примата внутренних условий) [Субъект, личность и психология человеческого бытия, 2005].

10.3. Приниип системности

10.3.1. Предпосылки системного подхода в психологии

Важнейший постулат принципа системности в психологии гласит, что все психические процессы организованы в многоуровневую систему, эле­менты которой приобретают новые свойства, задаваемые ее целостностью.

В общей методологии понятие системы является чрезвычайно ши­роким. Различают материальные системы (Солнечная система), среди них — системы «организм — среда»; идеальные системы (например, зна­ковые); социальные системы. Таким образом, принцип системности означает рассмотрение любого предмета научного анализа с опреде­ленных позиций: выделения составляющих систему элементов и струк­турно-функциональных связей (причем не сводимых к каузальным), обоснования ее уровней и системообразующих факторов, единства организации и функций, стабильности и управления.

После выхода в свет в 1957 г. книги Л. Берталанфи «Общая теория систем» категория системы из философско-методологической пере­шла в иной статус — названия объяснительного принципа, конкре­тизируемого различным образом в научном познании. Одновремен­но появилось множество частных теорий систем, предполагающих также иные принципы, чем заявленные в общей теории систем. По­иски предпосылок системного понимания психики относят станов­ление этого принципа к более ранним этапам. Теоретическое разви­тие наук уже в XIX в. создало предпосылки системного понимания применительно к живому организму.

Реализацию системного принципа в теории познания — до его фор­мулирования как философско-методологического — связывают с под­ходом К. Маркса к анализу экономических систем и теорией происхож­дения видов Ч. Дарвина [Философская энциклопедия, 1970, т. 5, с. 19]. Развитие кибернетики как общей теории управления также называют ведущим среди предпосылок формулирования принципа системности.

Системный подход, как указывают Петровский и Ярошевский, не был «изобретен» философами, а направлял многие научные разработки до вве-

10.3. Принцип системности _________________________________________ 269

дения его обозначения. Так, например, он был представлен в биологиче­ских теориях Бернара и Кеннона¹. К. Бернар ввел понятие саморегуляции в новую научную модель организма. Он предложил теорию «двух сред», в рамках которой внутренняя среда организма рассматривалась как систе­ма, обеспечивающая выживание его во внешней среде.

Американский физиолог У. Кеннон утверждал принцип системно­сти как принцип гомеостаза, обеспечивающего динамическое постоян­ство свойств системы в ее противодействии факторам, угрожающим ей разрушением. Тем самым он пришел к формулированию «общих прин­ципов организаций» как отличающих системы от не-систем. Принцип системности был представлен в учениях о биоценозе, развивался в ге­нетике, социологии и психологии.

Авторы «Теоретической психологии» выделили пять принципов, ко­торые можно рассматривать в качестве предшественников принципа системности в психологии: холизм, элементаризм, эклектизм, редукци­онизм, внешний методологизм. Относительно последних трех можно спорить в том смысле, что они представляют определенные методоло­гические основания оценки построения теоретических психологических объяснений, не обязательно ассоциируемые с принципом системности. В то же время первые два несомненно фокусируют предпосылки соб­ственно системного анализа в психологических знаниях.

Холизм в переводе с греческого — это целый (весь), т. е. первичное невыводимое начало, которое вне сохранения целостности теряет свою сущность.

В психологии такими целостностями выступали душа, организм, машина («картезианский» человек), личность, сознание.

Элементаризм (атомизм) — принцип, предполагающий соединение в целом отдельных элементов, сущности которых не изменяются целым.

В психологии сознания это был структурализм Вундта и Титчене-ра, в бихевиоризме это объяснения формирования навыка. И холизм, и элементаризм — не достояние только историко-психологического анализа; это также аспекты сравнения множества теорий в той или иной области. Так, Хьелл и Зиглер [Хьелл, Зиглер, 1997] в семикатегори-альной схеме оценивания теорий личности «холизм — элементаризм» относят к категории наиболее выраженного холизма концепции Адле­ра, Эриксона, Маслоу, Роджерса, умеренно сильного — Фрейда, Кел-

¹ Этот созданный биологами принцип системного объяснения Ярошевский и Петровский считают третьим в истории (после аристотелевского и декартов­ского). Следующий они отнесли к психоанализу.

. Методологические принципы психо логии

ли, Оллпорта, умеренного элементаризма — подход Бандуры, сильно­го элементаризма — Скиннера.

Зарождение системного подхода связывают с именем Аристотеля. Это первичная трактовка организма как системы, попытка усмотреть в душе специфику человеческой формы организма, зачатки концеп­ции гомеостаза (стабильность изнутри вопреки возмущающим влия­ниям извне), целесообразности как проявления целевой причины, а также принципа активности как движения в сторону и формы, и цели. Душа и тело в концепции Аристотеля не могут быть разъединены как сущности. Душа — системообразующий принцип жизни тела.

В последующем принцип системности появляется уже в иной трак­товке в XVII в., когда по законам механики предлагается построение целостности человека как рефлекторной машины. Декартом утверж­далась двойная детерминация души активными внутренними состоя­ниями и страстями как страдательными состояниями, возникающими под воздействием телесного (физического). Но трактовка активно­сти тела обходилась и без обращения к душе (или образу) как ее ре­гулятору.

В послекартезианский период представлений о взаимосвязи души и тела они разъяты, и нерешенность психофизиологической проблемы не дает им соединиться в рамках единой теории (которая теперь относится либо к душе, либо к деятельности человека, либо к мозгу как субстрату). Машинообразность как аналог представления системности дает двой­ной вход в систему: во-первых, в аспекте ее рассмотрения как структур­ного и целесообразного единства и, во-вторых, в аспекте «когитального» ее постижения — с открытостью регуляторного профиля в этом направ­лении. Но эта открытость не означает открытость системы «организм — машина» для других подходов к познанию. И в этом основной подвох рассмотрения «картезианского» человека как системы. Оно влекло за собой развитие тех психологических теорий, где система причинного обусловливания вновь оказывалась закрытой.

В биологических теориях активность организма подчиняла уровень психической адаптации к среде (активность души здесь была не нужна, а образ служил цели приспособления). В гештальттеории структурам сознания оказался ненужным выход к структурам тела, коль скоро при­нимался принцип изоморфизма. Введенный в 1912 г. Вертгаймером принцип изоморфизма был обстоятельно обоснован Келером. Он пред­полагал, что пространственная конфигурация восприятия изоморфна пространственной конфигурации соответствующих участков возбуж­дения в мозге. Психофизический изоморфизм предполагал топологи-

10.3. Принцип системности _________________________________________ 271

ческое, а не метрическое соответствие. В теории систем это более ши-окая формулировка. Изоморфизм означает наличие однозначного (собственно изомор-изм) или частичного (гомоморфизм) соответствия структуры одной истемы структуре другой. В психоанализе системность была заключена в соотношении рабо­ты сознания г» бессознательного, с имманентной причинностью, кото­рая наружу проступает скорее в нарушениях регулятивной функции елостной структуры личности («Я», «Оно», «Сверх-Я»).

Отдельного места с точки зрения изменения понимания детерми-ации психического и регуляции поведения заслуживает концепция И. М. Сеченова. Она рассматривается в методологических работах в качестве существенной предпосылки системного анализа психическо­го. Но в рамках данного пособия мы не готовы к столь краткому ее анализу, который не исказил бы сути заложенных в ней поворотов к соотнесению объяснительных принципов в психологии и физиологии¹. XX век добавил в критерии системности новое понимание целевой ре­гуляции поведения — как биологической, экономической или иной целе­сообразности, не связанной с психологическим представлением о цели.

Целесообразность в учебнике Петровского и Ярошевского трак­туется как одно их проявлений принципа системности. Так же это представлено и у сторонников частных теорий систем (например, у Р. Акоффа применительно к «целеустремленным системам»). Но целе­вая функция может быть понята безотносительно к субъекту. Так, ав­торы экономической теории Дж. фон Нейман и О. Моргенштерн вве­ли направленность на целевую функцию «максимизации полезности» для системы, действующей по правилам и не предполагающей в по­нятии ЛПР (лицо, принимающее решение) субъекта [Нейман, Мор­генштерн, 1970]. Подмена понятия субъекта понятием системы зача­стую происходит именно посредством обращения к целевой функции, к целесообразности (включая ориентировку организма на «потреб­ное будущее»). Но тогда понятие системы служит уже не принципом в рамках разработки психологической теории, а звеном, позволяющим

¹ Ограничимся емкой цитатой: «...Сеченов (усвоивший уроки и Дарвина, и Бернара, в лаборатории которого он открыл центральное торможение) создал первую теоретическую схему психологической системы (имеющей два плана: внешний, в виде объективно данной сенсомоторной деятельности организма, и внутренний как интериоризованный, но при этом и преобразованный "дуб­ликат" этой деятельности)» [Петровский, Ярошевский, 2003, с. 369J.

. Методологические принципы п сихоло

\ 0.Ъ. Принцип системности

 

подменять психологическое объяснение другим, не охватывающим специфику психологических систем.

Развитие представлений о психологических системах в школе Л. С. Выготского вернуло детерминистические связи в объяснение становления психического. С одной стороны, это было обращением к социальной детерминации, выраженное в понятиях социальной си­туации, ситуации «пра-Мы», с другой — в представлениях о знако­вых системах как пути культурной детерминации, на чем мы специ­ально остановимся далее в главе 11. В теориях Сеченова и Выготского можно видеть первые методологические подходы, объединившие ори­ентации на причинный и системный анализ психического и вместе с тем выход его в другие системные уровни связей (нейрофизиологи­ческой и социальной реальностей).

И. П. Павлов продолжил материалистическое основание сеченовского учения в развитии представлений о двух сигнальных системах как опо­средствующих связь регуляции поведения с детерминацией внешнего мира. Новый контекст — социокультурной детерминации — был введен представлением Выготского о знаках как новом этапе психологических орудий человека, изменяющих природу психических функций, что по­зволяет говорить о том, что «не только мозг управляет человеком, но и человек — мозгом» [Петровский, Ярошевский, 2003, с. 382].

Реализация системного принципа, восходящего к марксовому мето­ду анализа, представлена в исследованиях Мамардашвили (см. главу 8). Системо-деятельностные объекты стали предметом целой методологи­ческой школы Г. П. Щедровицкого. Хотя сам он считал термин «пред­мет науки» в новой ситуации неприемлемым, предложив представле­ние о мыследеятельности как новом пути познания: «...психология — это особая сфера мыследеятельности, по сути дела захватывающая весь уни­версум жизнедеятельности, весь социум, с множеством научных пред­метов и разного рода техник — антропотехник, психотехник, культуро-техник и целый ряд практик... включая практики "коммуникации" и "взаимодействия"» [Щедровицкий, 1997, с. 109]. Но предполагаемый во многих методологических разработках выход психического вовне — в новые системные связи, минуя психологическую теорию, — не всегда удовлетворяет тем основаниям, ради которых этот принцип когда-то вво­дился: уровневого анализа и раскрытия системообразующих связей для более адекватной характеристики тех или иных изучаемых систем.

На возможность понимания психического как системы в рамках имен­но построения психологической теории указывал О. К. Тихомиров, го­воря об использовании Л. С. Выготским понятия психических систем

[Тихомиров, 1992]. В ином воплощении принцип системности в отно­шении к психологическому анализу разрабатывался Б. Ф. Ломовым.

10.3.2. Принцип системности в методологии Б. Ф. Домова

В монографии «Методологические и теоретические проблемы психо­логии» Ломов выделил ряд особенностей принципа системности в ка­честве наиболее важных для построения «общей теории» психологи­ческой науки. Нельзя не видеть здесь переклички с идеей Выготского о создании общей психологии на единой теоретической платформе как средства преодоления кризиса в психологии, хотя сам автор такого кон­текста не намечает. В. А. Барабанщиков, анализируя взаимосвязи кон­цепций Рубинштейна и Ломова, говорит об использовании в качестве важнейших предпосылок рассматриваемой системной концепции двух ключевых идей философско-психологической концепции Рубинштей­на: идеи «полисистемности бытия человека и интегральности его ка­честв и свойств» (выделено В. Б.) [Барабанщиков, 2000, с. 47]. Третьей идеей стало представление о единстве психического отражения и дея­тельности субъекта, видоизменяющего саму действительность. Прин­цип детерминизма при этом выдвигал на первый план активную роль внутренних условий и «необходимость самодвижения» психического. Системный подход виделся Ломовым как трактовка «психического в том множестве внешних и внутренних отношений, в которых оно существует как целое» [Ломов, 1984, с. 88]. Им конкретизировались следующие пути реализации системного подхода в психологии.

Во-первых, требуется рассмотрение явления в нескольких планах (или аспектах): микро- и макроанализа, специфики его как качествен­ной единицы (системы) и как части родовидовой макроструктуры¹. Во-вторых, это рассмотрение психических явлений как многомерных, для которых абстракция, реализуемая последовательным их рассмотрени­ем в каком-то одном плане, не должна закрывать всех других возмож­ных планов.

В-третьих, система психических явлений (а также отдельных пси­хических процессов и состояний) должна рассматриваться как много­уровневая и иерархическая. Многоуровневость рассмотрена автором на примере антиципации, которую как психический процесс можно ана­лизировать на субсенсорном уровне, сенсомоторном, перцептивном, уровне представлений и речемыслительном. Каждый уровень соответ-

¹ См. работу В. П. Кузьмина «Принцип системности в теории и методологии К. Маркса».

274__________________ Глава 10. Методологические принципы психологи и

ствует уровню сложности решаемых задач, а в реальной деятельности все они взаимосвязаны. Аналогичная схема выделения уровней реали­зуется для процессов принятия решений, мышления, творчества.

Взаимоотношения между подсистемами динамичны и зависят от системообразующего фактора, объединяющего в функционирование целого отдельные механизмы, реализуемые на том или ином уровне. Соподчиненность и автономия уровней — важнейшие условия само­регуляции системы. С разными уровнями могут быть соотнесены раз­ные психологические законы.

В-четвертых, множественность отношений, в которых существует человек, влечет за собой множественность и разнопорядковость его свойств. Построение «пирамиды» этих свойств предполагается в коо­перации с другими науками.

В-пятых, системный подход связывается с изменением в понимании принципа детерминизма. И линейный детерминизм, и вероятностный представляют собой лишь частные случаи детерминации. Поскольку принцип существования человека является «полисистемным» (он су­щество и биологическое, и социальное, к тому же психические явления могут быть отнесены к разным уровням), то не может быть универсаль­ной формы детерминации. Детерминация может рассматриваться и в качестве биологической, и социальной, и в качестве каузальной связи, и в качестве некаузальных типов связи. Это типы связей, соотносимых с понятиями «условие», «фактор», «основание», «опосредствование» и др. Наконец, системный подход соотносится с принципом развития, поскольку системы существуют только в развитии. В развитии проис­ходит и смена детерминант, и их взаимодействие (специфичное на каж­дой стадии). При этом развитие может включать и линии прогресса, и линии регресса. Развитие — это разрешение противоречий между внеш­ним и внутренним, между причинами и условиями, между системами и подсистемами, между уровнями и т. д.

Так, представленный принцип системного анализа разделяется, по-видимому, большинством современных психологов. Но от такой ши­рокой трактовки до реализации его в психологических теориях про­ходит этап содержательной ориентировки авторов на собственные трактовки указанных выше положений. В частности, это предпочте­ния «парадигмального» характера, связанные с разным пониманием и деятельностного принципа, и принципа активности, и регулятив­ной функции психического.

Подход Ломова вызывал возражения из-за недостаточного опреде­ления специфики собственно психологических систем. Так, О. К. Ти-

V] 0 .3. Принцип системности ________________________________________ 275

«эмировым обсуждались существенные различия между современны-дш апелляциями к многоуровневости регуляции процессов в общей теории систем и изучением психологических систем в рамках куль­турно-исторического и деятельностного