Берег родника порос густой мягкой травой. Смотрю в прозрачные струи ключа и вспоминаю ясное, чистое, весеннее утро 1929 года.
По привычке я просыпаюсь рано, вместе с отцом. Помогаю ему по хозяйству, поспешно проглатываю кусок хлеба и тороплю:
— Скорее, отец, не то опоздаем! А мне хочется поглядеть, как будут распахивать межи.
Отец улыбается и хлопает меня по плечу.
— Все решено; сегодня распашем! У нас теперь колхоз!
Выходим со двора. На улице много народу. Все весело здороваются Друг с другом, оживленно беседуют, ждут, когда соберутся пахари.
Председатель колхоза Габдулла‑агай — в новой рубашке, с красным бантом на груди степенно прохаживается по улице, с достоинством отвечает на приветствия односельчан, по‑хозяйски осматривает плуги, упряжь, лошадей…
Колонна плугарей трогается вдоль по улице. Веселая праздничная толпа провожает ее в поле. Вот и узкие, поросшие бурьяном межи. Долгие годы они разделяли бедняков и зажиточных на два непримиримых лагеря. Но вот острый блестящий лемех с ходу врезается в целину и поле оглашается громкими радостными криками:
— Давай, давай, гони, не задерживай других! — раздается голоса. — Прочь с дороги, старый мир! Здравствуй, новая жизнь!
Отныне все мы вместе, одной семьей. Больше ничто нас не разъединяет!..
Давно замечено, что ничто не сближает людей так быстро и так крепко, как общие интересы, совместный труд. В этом мое поколение убеждалось с детства.
…Быстро бежит ручеек по песчаному дну, звонко звенит его радостный голосок. Сколько воды утекло из Каменного ключа за эти годы! Сколько раз выпадал и таял снег на его берегах!.. Много, много раз.
Уже нет ни Мотая, ни Ивана Митрофановича Петрова. О их гибели я узнал еще в мае 1945 года, в свой первый после войны приезд домой.
Вскоре за мной и Кирьяновым прилетел самолет из Уфы. Там мы расстались; Саша уехал домой в Челябинскую область, а меня пригласили на встречу с трудящимися столицы Башкирии. Здесь я все и узнал о судьбе моего первого инструктора Ивана Петрова.
Это было в аэроклубе, куда мы приехали вместе с его бывшим начальником Волоховым. Проходя через зал, где нас уже ждали, Волохов вдруг остановился.
— Вдова Ивана Митрофановича пришла, — тихо сказал он мне. Вначале я не понял, о ком идет речь, и переспросил.
— Вдова нашего бывшего инструктора Ивана Митрофановича Петрова. Ты, наверное, помнишь его.
— Почему вдова?
— Погиб он…
— Где? Здесь или на фронте?
— Не здесь и не на фронте. Из аэроклуба его направили в школу военных летчиков инструктором. Он быстро освоил Ил‑2 и стал переучивать на нем других пилотов. Однажды вылетел он на учебном самолете, самолет загорелся и взорвался…
Я снял фуражку. На фронте мы всегда так прощались со своими боевыми товарищам…
— Вот ты где! Чего от людей прячешься, Муса, или забыл? — раздался хрипловатый голос. Ко мне спешил старик Багау Тимирханов.
С радостью пожимаю его темные морщинистые руки.
— Нет, не забыл, — отвечаю. — Если б не вы, не добраться бы мне тогда до города. А раз так, то и летчиком я стал с вашей помощью.
Старик понимает шутку. Глаза его лукаво улыбаются. Ему приятно. Долго по‑стариковски поглаживает он меня по спине. И вдруг, глубоко вздыхая, говорит:
— Без дела, как без рук… Душа болит…
— Понимаю… У меня вот тоже…
— Болит?
— Болит Багау‑агай, болит…
Старик внимательно оглядывает меня и задумчиво произносит;
— Тебе еще самолет надо, Муса. Береги душу. Летать!.. Если бы летать!.. Но разве скажешь этому старому доброму человеку, что я уже отлетал свое, что врачи запретили? Впрочем, почему бы и не сказать? Он поймет меня. Но язык не поворачивается! Как‑нибудь потом. Я еще не привык к своему новому положению.
— Вот ходил я недавно луга смотреть, — словно желая отвлечь меня от грустной мысли, говорит Тимирханов. — Хорошие травы уродились в этом году. Жаль, только мне косить не придется. Косилками теперь косят. Разве что на поляну куда пойти.
С минуту он молчит, смотрит на меня, и вдруг:
— Послушай, Муса, а если и ты со мной пойдешь? Знаю такую полянку, туда косилкой не заедешь. Такая трава, такая ягода и тишина!.. Никто не помешает. Косу я тебе отобью, не беспокойся. Ну, договорились?
Предложение старика я принял. Домой возвращаемся вместе, надо подготовиться к нашему маленькому сенокосу…
Глава пятая
Точка опоры
Месяц, как живу я в деревне. Хожу, думаю, вспоминаю. Сплю на улице под старыми раскидистыми яблонями. Понемногу помогаю сестре по хозяйству — пилю и колю с Данилкой дрова, подправляю покосившуюся изгородь… Чувствую, что от свежего деревенского воздуха мне постепенно становится лучше. Может, потому, что родная земля под ногами? Или просто начинаю привыкать к своему положению?.. Нет, нет, к этому привыкнуть невозможно!
Мне часто вспоминаются слова моего последнего командира: «Постарайся пересилить себя, найти точку опоры…»
И хотя пересилить себя мне так и не удалось, свою точку опоры я, кажется, нашел. Что же представляет собой «точка опоры»? В чем ее суть? Но не буду опережать события.
Однажды раздается стук в дверь.
Данилка и Лиза выбежали в сени и вернулись в сопровождении целой гурьбы детворы. Ребята, видно, пришли издалека. Одежда их намокла под дождем, обувь в грязи. Но вот вперед выступил маленький с конопатеньким личиком мальчик и громко спросил:
— Нам сказали, что в этом доме живут родственники дважды Героя Советского Союза Мусы Гареева.
От неожиданности все мы растерялись. Первой нашлась что сказать сестра;
— Раз люди говорят, значит, так оно и есть.
Ребята весело переглянулись.
— А вы кто будете? — спросила сестра.
— Мы пионеры из Чекмагуша. Идем по местам революционной и боевой славы, записываем воспоминания ветеранов, разыскиваем неизвестных героев, устанавливаем дружбу с местными пионерами… К вам пришли, чтобы попросить вас рассказать нам о Мусе Гарееве.
Взглянув на ребят, потом на меня, сестра ответила;
— Думаю, лучше всех о себе он расскажет сам.
— Но у нас нет его адреса, — говорит все тот же шустрый паренек.
— А зачем вам его адрес, если вы видите его самого, — взглянув в мою сторону, сказала ребятам моя сестра.
Пионеры заметно растерялись, а когда убедились, что их не разыгрывают, заторопились.
— Извините, мы к вам завтра зайдем, — заговорил все тот же шустрый паренек. — Сейчас в школе мы концерт устраиваем. Приходите, пожалуйста, послушать наш концерт.
Ребята ушли, а мы еще долго обсуждали приглашение пионеров.
Концерт уже подходил к концу, когда мы вошли в школу. На сцену выкатился все тот же конопатенький мальчишка и громко объявил;
— Товарищи! На наш вечер прибыл дважды Герой Советского Союза Муса Гайсинович Гареев. Для него мы повторим наш концерт…
Концерт был с песнями, плясками, стихами. Он мне запомнился особенно по песне, которую мы, летчики, очень любили:
Летят перелетные птицы
В осенней дали голубой.
Летят они в жаркие страны,
А я остаюся с тобой,
А я остаюся с тобою,
Родная моя сторона…
Песня оказалась созвучной моему настроению и, когда я возвращался домой, тихонько напевал:
Немало я стран перевидел,
Шагая с винтовкой в руке…
На следующий день ребята пришли к нам в гости. Потом другие группы пионеров из разных сел и городов стали посещать наш дом.
Как‑то за завтраком сестра сказала мне:
— Плохо, что ты живешь в городе. Очень ты нужен здесь этим людям, мальчишкам…
— Предлагаешь мне уехать из города? — спросил я.
— Я пока ничего не предлагаю, но знаю, что здесь тебе было бы лучше… Особенно теперь…
Вот тогда‑то и вспомнил я слова командира об этой самой точке опоры. А что, подумалось мне, разве я не нужен этим мальчишкам! Ведь им продолжать наше дело. И разве это не лучшая для меня опора?
…Небо на востоке начинает постепенно розоветь. Пахнущий созревающими хлебами степной ветер нежно касается веток старых яблонь и начинают они глухо шуметь листьями. Ко мне в кровать со свисающей ветки упало одно яблоко, затем другое! Встаю и с яблоками в руках иду к колодцу умываться.
Так хорошо свежее деревенское утро, терпкие земные запахи, студеная колодезная вода, которая наливает тело приятной, юношеской силой.
Пока дома спят, я обхожу всю деревню и возвращаюсь обратно. Всходит солнце, деревня медленно просыпается, начинает звенеть ведрами, скрипеть калитками, выгонять в стадо коров.
Люблю деревенские звуки, эту неторопливую суету жизни, ее запахи. Смотрю и вслушиваюсь. А в сердце снова и снова звучат слова песни о родной стороне:
Желанья свои и надежды
Связал я навеки с тобой —
С твоею суровой и ясной,
С твоею завидной судьбой…
Начинается день. На окраине деревни гулко рокочет мотор трактора. Разгоняя гусей, медленно по улице проехал грузовик…
В самом деле, быть может, мне надо остаться здесь? Окончательно решения еще не принял, но стало как‑то легче на душе. В будущее я пока не осмеливаюсь далеко заглядывать, но чувствую, что оно не такое уж мрачное и беспросветное, как показалось.
Видя, что я мучаюсь без дела, сестра спросила:
— Ты, похоже, весь район уже исходил, а на своем участке еще не был, верно?
«Мой участок» находился через дорогу, напротив отцовского дома. Его выделил мне колхоз, когда в мае 1945 года приезжал я на побывку. В Москве у меня хорошая квартира, но земельный участок терпеливо дожидается меня. Колхозники обнесли его оградой. Только решись, и вскоре поднимется на нем добротный сосновый пятистенок с большими окнами, высокой покатой крышей, — не чета старому отцовскому.
Я хожу по участку, топчу дикие бурьянные заросли и вдруг направляюсь домой за лопатой. Данилка и Лиза идут со мной. Им очень интересно, что это я собираюсь делать там? Может, суслика откапывать? Его легче выгнать из норы водой! Так все деревенские мальчишки делают.
Видя, что меня совсем не интересуют суслики, дети спрашивают;
— Вы хотите перекопать весь участок?
— Попытаюсь.
— Ого, сколько! Сюда бы трактор! А то земля твердая, как камень.
— Ничего. Управлюсь сам.
— А можно помочь вам копать?
— Если хотите, пожалуйста, — соглашаюсь я. Увидев меня за таким занятием, жена всполошилась:
— Муса, в своем ли ты уме? С твоим больным сердцем нельзя этим делом заниматься!
— Ничего, я понемногу. Вместо зарядки. Зарос участок бурьяном, пустует земля, стыдно.
На следующее утро посмотреть мою работу пришел Багау Тимирханов. Долго ходил он вдоль ограды, подошел ко мне и будто в шутку спросил:
— Решил остаться у нас? Или аэродром твой в Таш Чишму переводят?
В глазах у старика светится добрая улыбка.
— Что вы, Багау‑агай! Перекопаю участок, березок насажу. Красиво будет.
— Березки — хорошо, а яблони лучше. Посади яблони.
— А где саженцы купить можно?
— В Кушнаренково, на опытном участке. Я вспомнил, что начальником этого участка работает моя знакомая Лидия Николаевна Стрелева. Познакомился я с ней в Москве на сессии Верховного Совета СССР. Лидия Николаевна рассказывала о своих опытах по выведению морозостойкого сорта винограда, о работе по садоводству, приглашала меня к себе в гости. Я обещал ей заглянуть в Кушнаренково, да все не удавалось. Теперь наведаюсь к ней!
Землякам понравилась моя затея с садом. Помощников у меня в те дни было много. Но самыми активными были Данилка и Лиза. Они подносили саженцы, расправляли им корешки, опускали в жидкую глину, а затем в ямы. И то и дело спрашивали:
— Какой сорт?
— «Башкирская красавица». А это вишня, это смородина, крыжовник, — объяснял я ребятам…
Пришла пора жене моей возвращаться домой. Когда сели пить чай, она спросила:
— Ну, а ты, Муса, почему не собираешься?
— А куда торопиться? Работа не ждет, — попробовал я отшутиться. — Мне хочется еще немного поработать на земле.
С женой я еще не говорил, что намерен уехать в Башкирию. Тяжело ей будет расставаться с прежней квартирой, работой, с матерью. Не хотел прежде времени волновать ее.
— Оставайся пока, — согласилась Галя. — Ты здесь молодцом стал.
На следующий день я проводил жену до Уфы. Купил билет, посадил в вагон. Когда поезд ушел, отправился побродить по городу. Здесь прошли светлые годы моей юности. Здесь я приобщился к смелому племени крылатых людей, стал пилотом. Здесь знакома мне почти каждая улица.
За последние годы город сильно изменился. Многие улицы и районы стали совершенно неузнаваемы. В северной части города появились новые современные микрорайоны, парки, стадионы, проспект Октября, вытянувшийся, наверное, километров на десячь.
Жилые дома и красивые здания общественного назначения шагнули на поле старого аэродрома, и ему пришлось искать себе новое место, далеко за городом. Там теперь взлетают и производят посадку мощные самолеты, каких еще недавно не знала Уфа: Ил‑18, Ан‑10, реактивные самолеты конструкции Туполева…
Устав от долгой ходьбы и обилия разнообразных впечатлений, зашел к товарищам, а затем — в областной комитет партии. Первым секретарем Башкирского обкома КПСС был Зия Нуриевич Нуриев. Мы были с ним в хороших отношениях. Он настойчиво звал меня в Башкирию. Вот и сейчас, узнав, что я нахожусь в обкоме, пригласил меня к себе:
— Заходи, дорогой, разговор есть.
Встретил он меня в приемной, крепко пожал руку и гостеприимно пригласил в кабинет. Рабочий день уже кончился. Я рассказал ему о Таш Чишме, как отдыхал, какой заложил сад. Он поделился своими мыслями и заботами о положении дел в республике, говорил о планах на будущее. И вдруг, широко улыбнувшись, серьезно сказал:
— А то, что решился, наконец, вернуться в родные края, это хорошо. Дома, говорят, и стены помогают. Я удивился;
— Верно, я думаю остаться здесь. Но кто вам сказал об этом?
— Как кто? Сам сказал!
— Я?!
— Ну конечно же!.. Участок вскопал, сад посадил… Кто же сажает сад там, где не собирается жить?
Глава шестая
Традиции продолжаются
Над Уфой небо ослепительно голубое, иногда пепельно‑серое, иногда фиолетовое или палевое, а иногда просто синее. Часто оно безоблачно‑тихое, нередко грозовое, в стремительных зигзагах молний, а порой словно бы уснувшее в мягкой зыби белых облаков. Оно всегда разное, небо, и всегда одинаково желанное мне как для моряка море, как для хлебороба земля.
Часто, когда слишком уже надоедают бумаги и телефонные звонки, или когда что‑нибудь не ладится, или никого нет в кабинете, я подхожу к окну и гляжу в небо. Осенним утром вижу над Уфой огромные черные стаи грачей, летящих на юг. В канун праздников любуюсь кумачом бульвара Славы, самого молодого в городе. С трепетом в сердце гляжу, как кружат над Забельем маленькие самолеты авиаспортклуба и медленно спускаются к земле крохотные фигурки парашютистов, плавно раскачивающиеся под белыми куполами…
Башкирский республиканский комитет ДОСААФ располагается в прекрасном здании на бульваре Славы. Стоит это здание над рекой Белой. Крутой правый берег ее порос густым лесом, а за рекой‑ровные, как стол, просторы. Здесь, в Забелье, и находится аэродром Уфимского авиаспортклуба. Тот самый, на котором много‑много лет назад я впервые сел в кабину самолета и поднялся в воздух. Сейчас с него взлетают новые, молодые пилоты.
Давно минуло это время, а словно было вчера! Будто и не было страшной и долгой войны, многих лет службы и учебы в академиях и этого — последнего моего рейса с вынужденной посадкой во Львове. С рокового вылета прошел уже тоже не один год. Я переехал в Уфу, работаю председателем республиканского комитета Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту. Чувствую себя полезным и нужным обществу человеком. Встречаюсь с молодежью, участвую в подготовке будущих воинов к службе в рядах Советской Армии, в военно‑патриотическом воспитании юношества. Часто бываю в авиаспортклубах, на аэродромах и это приносит мне много радости, удовлетворение в жизни.
Когда я с семьей приехал в Уфу, товарищи предложили мне на выбор несколько самых разных мест. Одни прочили меня на преподавательскую, другие на хозяйственную работу, а Зия Нуриевич Нуриев предложил совершенно другое.
— Нам очень нужен знающий человек в республиканский комитет ДОСААФ, — сказал он мне. — Такой человек, к которому бы потянулась молодежь, да и мы, старики, тоже. Должность, конечно, беспокойная, но ведь тихая спокойная служба тебя, наверное, тоже не устроит?
— Не знаю спокойной службы, — ответил я секретарю обкома партии.
— Вот и хорошо. Не понравится, принуждать не будем.
Совет пришелся мне по душе. Я стал часто бывать в досаафовских клубах и организациях. Всюду чувствовалась большая тяга молодежи к техническим видам спорта, стремление научиться, в совершенстве овладеть стрелковым оружием, водить машины, мотоциклы, изучать радиодело.
Это радовало. Настораживало другое — недостаточно крепкая материально‑техническая база. Об этом при разговоре я доложил и секретарю обкома.
Зия Нуриевич весело улыбнулся.
— Очень хорошо! Значит, будем считать, что задача номер один для тебя уже ясна? Я понял его намек.
— Ну, что ж, считайте так. Только без вашей помощи трудновато будет.
— Поможем. Только ты почаще напоминай нам. Так я оказался в этом здании. Вместе с другими помещениями для наших клубов мы его построили сравнительно недавно. Многое за это время сделано и в других городах и районах республики.
У каждого клуба, у каждой городской и районной организации оборонного Общества свои традиции, своя славная история. Однако ближе всех, по понятным причинам, мне традиции наших аэроклубов, особенно уфимского.
С его историей связано много славных имен. Накануне войны аэроклуб подготовил не один десяток замечательных летчиков, бесстрашно сражавшихся с врагом. Многим из них за выдающиеся подвиги, совершенные в боях с немецко‑фашистскими захватчиками, Родина присвоила высокое звание Героя Советского Союза. Среди них — Василий Томаров, Гумер Минибаев, Иван Максимча, Иван Пятяри, Петр Комлев, Тимофей Саевич, Михаил Шишков, Александр Вакульский, Борис Мельников, Виктор Лоскутов и другие.
Василий Томаров окончил Уфимский аэроклуб в 1939 году. Молодого способного летчика оставили в аэроклубе обучать будущих пилотов, а в годы войны он сражался на Волховском и Ленинградском фронтах сначала в пехоте — разведчиком, а потом — летчиком‑штурмовиком.
На фюзеляже самолета Василий Томаров написал короткое, но суровое слово — «Мститель», Да, он был настоящим мстителем. Жестоко бил врага, защищая Родину. Мстил за павших в боях товарищей, за гибель родного брата. 120 боевых вылетов совершил он за время войны, уничтожил много вражеской техники, гитлеровских солдат и офицеров.
После войны Василий Александрович Томаров остался служить в Советской Армии, окончил военную академию. Сейчас он демобилизовался, живет и работает в Уфе.
Смелым, бесстрашным летчиком проявил себя в защите города Ленина Михаил Шишков. Известным морским летчиком стал и другой мой земляк из Янаульского района Башкирии Виктор Лоскутов. Он сражался на Черном и Балтийском морях, затем на Дальнем Востоке против японских милитаристов. Звено Лоскутова уничтожило 7 немецких транспортов, подводную лодку и несколько самолетов врага. На личном счету Виктора — фашистский транспорт водоизмещением в 10 тысяч тонн и один «фокке‑вульф». На Дальнем Востоке счет молодого летчика увеличивается с каждым днем. Взлетали в воздух склады с боеприпасами и мосты, шли на дно японские катера и транспорты, горели железнодорожные вагоны и бронепоезда. 14 сентября 1945 года Родина удостоила его высокого звания Героя Советского Союза.
Петр Комлев до войны работал электриком на швейной, фабрике в Уфе. В 1939 году окончил аэроклуб, а затем — военную авиационную школу. Он сражался в Донбассе, на «Миус‑фронте», Украине, в Крыму, в Прибалтике. 20 февраля 1945 года отважного летчика‑штурмовика не стало, а через три дня Указом Президиума Верховного Совета СССР ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
На счету у Петра Комлева 120 боевых вылетов. За 114 вылетов он обрушил на врага 42 тонны авиабомб и 40 тысяч снарядов, уничтожив 11 танков, 63 автомашины, 34 повозки, 41 батарею, 4 склада и 250 фашистов.
Вместе с некоторыми выпускниками нашего авиаклуба мы воевали бок о бок. В одном полку со мной сражался Иван Пятяри. До войны он жил в поселке Красноусольском Башкирской АССР. Окончив школу, поступил в Уфимский кооперативный техникум и одновременно стал заниматься в аэроклубе. Попав на фронт, сражался под Сталинградом, на «Миус‑фронте», на Молочной, в Крыму, Белоруссии, Литве, Восточной Пруссии. Победу встретил под Кенигсбергом.
За годы войны Иван Пятяри совершил 276 успешных боевых вылетов, причем 140 из них — ночных, на У‑2 и 136 — на штурмовике Ил‑2.
Победно завершив войну, боевой летчик Герой Советского Союза Иван Викторович Пятяри остался служить в рядах Советской Армии. Через несколько лет при исполнении служебных обязанностей он трагически погиб…
На Миусе, в Северной Таврии, под Севастополем, в Прибалтике воевал и Гумер Минибаев, смело бомбил и штурмовал вражеские аэродромы, колонны, артиллерийские и минометные батареи, танки. В Прибалтике он был тяжело ранен. Хирурги несколько месяцев «склеивали» кости отважного штурмовика. В свою часть Гумер вернулся в бинтах и с заключением врачей — летать запрещается. Обладая незаурядным, настойчивым характером, Гумер Минибаев добился разрешения летать и продолжал сражаться до Дня Победы. За два фронтовых года он совершил 134 боевых вылета и был удостоен звания Героя Советского Союза.
На Калининском и 1‑м Прибалтийском фронтах авиационным разведчиком воевал бывший инструктор физкультуры из Уфы Тимофей Саевич. 186 раз летал он в тыл врага. Разведал 160 крупных населенных пунктов, 80 железнодорожных узлов и станций, 45 аэродромов, которые прикрывались зенитками и истребителями.
Герой Советского Союза Александр Вакульский и после войны не расстался с авиацией. Долгие годы водил он самолеты гражданского воздушного флота. В книге о Героях Советского Союза Башкирии я прочел, что за 22 года работы я летчиком А. Вакульский налетал три с половиной миллиона 9 километров и пробыл в воздухе 14 тысяч часов. Славное продолжение ратного подвига в мирном небе!
Немало отличных летчиков дали Родине аэроклубы Белорецка, Стерлитамака, Бирска. Много замечательных страниц в историю советской авиации вписали белоречане Иван Оглоблин, Евгений Губин, Куддус Латыпов, Алексей Пашкевич, Иван Антипин, бирянин Георгий Мушников, посланцы Стерлитамака Анатолий Пантелькин, Анатолий Горин, Иван Кочетов. Все они прекрасно воевали и стали Героями Советского Союза.
С Иваном Оглоблиным некоторое время мы воевали на Южном и 4‑м Украинском фронтах. Однажды наносивший удары по переправам врага в районе Никополя самолет Оглоблина По‑2 был подбит. Летчик посадил машину в плавни на территории, занятой противником. Замаскировав самолет, экипаж ушел в леса и вскоре оказался у партизан. Когда советские войска перешли в наступление, летчик со штурманом отремонтировали машину и вернулись в свою часть. Вскоре на бомбардировщике Оглоблина появилась надпись «Партизан». «Партизан» сделал еще не один вылет. Его не раз видели над различными вражескими объектами — могучего и неустрашимого. В частности, отличился он в боях за освобождение Севастополя.
750 боевых вылетов совершил Герой Советского Союза Иван Оглоблин за годы Великой Отечественной войны. Он и сейчас в авиации: окончил Краснознаменную военно‑воздушную академию, учит молодежь летному мастерству. На примере его жизненного подвига молодежь учится мужеству, стойкости, верности Родине, — всему, что так необходимо настоящему военному летчику.
462 боевых вылета было на счету у Ивана Кочетова. Бывший слесарь по ремонту тракторных и комбайновых моторов, Иван Кочетов страстно любил авиацию. Эта любовь привела его в Стерлитамакский аэроклуб Осоавиахима. После аэроклуба и окончания авиационного училища он становится в нем летчиком‑инструктором. В войне участвовал с 1941 года. В родной Стерлитамак не вернулся.
Многие из тех, кто изучал основы летного искусства в аэроклубах Башкирии, громили врага не только на советской территории, но и участвовали в освобождении от фашизма других стран. Под крыльями самолета Героя Советского Союза Александра Кобелева проплывали Болгария, Югославия, Австрия, Чехословакия. В освобождении Румынии, Венгрии, Австрии и Чехословакии участвовал Герой Советского Союза Анатолий Горин из Красноусольска, бывший нефтяник, воспитанник Стерлитамакского аэроклуба, сделавший на самолете Ил‑2 за годы войны 248 боевых вылетов.
В Дуванском районе Башкирии помнят Александра Ивановича Чухарева. Здесь он родился, окончил школу, а потом работал на Магнитке, учился в ФЗО и одновременно посещал аэроклуб. Умение водить самолет пригодилось Александру, когда началась война. Летчик‑штурмовик стал Героем Советского Союза. Свой самолет он водил в небе СССР, Польши, Болгарии, Венгрии, Австрии, Югославии и Германии.
В освобождении многих стран участвовал и Куддус Латыпов, совершивший за годы войны 134 боевых вылета и уничтоживший 22 танка, 40 автомашин, 5 самолетов и 2 железнодорожных эшелона противника. Питомец Белорецкого аэроклуба Герой Советского Союза Куддус Канифович Латыпов продолжает службу в рядах Советской Армии.
Среди наших летчиков были штурмовики, бомбардировщики и истребители. В их числе Герои Советского Союза Анатолий Пантелькин, Алексей Пашкевич, Филипп Косолапов и другие.
Отличились и воздушные стрелки из Башкирии. Двоим из них — Василию Синицыну и Игорю Копейкину — присвоено звание Героя Советского Союза.
Василий Синицын родился в Мелеузе, захотел стать летчиком и поступил в авиационное училище, но воевать ему пришлось воздушным стрелком‑радистом. За годы войны он участвовал в 365 боевых вылетах на Люблин, Таллин, Будапешт, Хельсинки, Берлин.
В апреле 1945 года Василия Синицына представили к ордену Ленина. Когда наградной лист дошел до Главного маршала авиации Голованова, тот, по достоинству оценив подвиг боевого стрелка, написал: «Достоин присвоения звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали „Золотая Звезда“…»
Несколько раньше героем стал также парень из Белебеевского района Башкирии Игорь Копейкин. Он летал стрелком‑радистом на бомбардировщике, совершил 200 боевых вылетов и сбил несколько вражеских истребителей. Сражался, даже находясь в горящем самолете.
Не забыть беспримерного подвига наших летчиц девушек‑башкирок. 782 боевых вылета за годы войны совершила воспитанница белебеевской комсомолии Махуба Сыртланова. Она сражалась, летая на По‑2 в составе гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка. Махуба участвовала в освобождении Кавказа, Крыма, Украины, Белоруссии, Польши, Румынии, Венгрии. За мужество и героизм, проявленные в боях с немецко‑фашистскими захватчиками, Махуба удостоена звания Героя Советского Союза.
В одном полку с Махубой Сыртлановой воевала комсомолка из Стерлитамака Клава Серебрякова. Однажды ее самолет враги подбили. Клава получила много тяжелых ранений и переломов. Несколько лет пролежала она в госпиталях, заново училась ходить. Сейчас она живет в городе Октябрьском, работает учительницей.
Я пишу больше о летчиках. Но организации Осоавиахима Башкирии готовили, конечно, не только пилотов. Тысячи юношей и девушек получили в этих организациях основы военных знаний, изучили стрелковое оружие, пулемет, учились стрелять, водить автомашины, управлять конем, ходить на лыжах.
В первичных организациях Осоавиахима до призыва в Красную Армию занимались Герои Советского Союза моряк Николай Голубков и танкист Гафиятулла Арсланов, артиллерист Шариф Сулейманов и пулеметчик Бакир Давлятов, разведчик Никита Степанов и шофер Алексей Рутчин, стрелок‑автоматчик Михаил Ахмедов и сапер Антон Ковальский… С башкирской землей связаны имена около 250 Героев Советского Союза. И почти все они до ухода на фронт посещали занятия в оборонных обществах. Подвиги их полны великого пафоса и героизма. Они до последней капли крови отстаивали советскую землю, бросались с гранатами под фашистские танки, под градом бомб, пуль и снарядов форсировали многоводные реки, бились на плацдармах, не сдаваясь врагу, сражались в горящих танках, проникали во вражеские тылы, приводили «языков», прямой наводкой из пушек расстреливали огневые точки врага на улицах Берлина…
Эти подвиги бессмертны. На их примере сегодня учится новое поколение защитников Родины, юные наследники, славы своих отцов и дедов.
Да, много известных, заслуженных людей дали Родине досаафовские организации Башкирии. На их опыте, на их традициях строим мы свою работу сегодня. А работа в нынешних условиях становится все более сложной и разносторонней. Этого требуют от нас время, интересы подготовки молодежи к службе в рядах Советской Армии и Флота.
Авторитет и популярность организаций ДОСААФ особенно возросли за последние годы. Это объясняется тягой молодежи к техническим видам спорта, укреплением материальной базы наших клубов, активизацией всей нашей работы в целом.
В республике работает много автомотоклубов. Они выпускают хорошо подготовленных шоферов. Тысячи молодых людей ежегодно получают в наших организациях права мотоциклистов. Учитывая большое стремление молодежи освоить технику вождения автомобиля и мотоцикла, теперь достаточно укреплена база автомотоклубов. За последние годы в новые здания переселились клубы Стерлитамака, Си‑бая, Кумертау, Учалов. Новые учебные корпуса построены в Уфе, Бирске, Салавате.
Далеко за пределами Башкирии и Советского Союза известны имена наших мотогонщиков. Среди них — четырехкратный чемпион мира, заслуженный мастер спорта СССР Габдрахман Кадыров, заслуженные мастера спорта СССР Игорь Плеханов и Борис Самородов, мастера спорта международного класса Фарит Шайнуров, Юрий Дудорин, Геннадий Куриленко и другие победители, призеры многих международных встреч, а также первенств Европы и мира.
Уфу не случайно называют столицей мотоспорта. Наши команды неоднократно завоевывали звание чемпионов Советского Союза, а ведущие спортсмены неизменно входят в состав сборной СССР и защищают честь советского спорта на ответственных международных соревнованиях и первенствах Европы и мира.
Я не преувеличу, если скажу, что мотоспорт стал самым популярным видом спорта в республике. Отрадно, что с каждым годом в проводимых нами соревнованиях участвует все больше и больше команд, причем из самых разных городов и районов Башкирии. Сильные команды появились в Мелеузе, Стерлитамаке, Октябрьском, Туймазах. Они уже принимают участие в крупных состязаниях, их успехам не раз аплодировали ценители этого мужественного вида спорта на различных стадионах страны.
Есть свои успехи и у башкирских автомобилистов, которые выступают на первенствах зоны и Российской Федерации. Но здесь мы пока еще не добились таких высоких результатов, как в мотоспорте.
Заслуженной известностью в республике и стране пользуется Уфимский авиационно‑спортивный клуб ДОСААФ. Он готовит спортсменов‑летчиков и парашютистов. В нем занимается более двадцати мастеров спорта, которые (в особенности парашютисты) участвуют в многих крупных соревнованиях, первенствах России и Советского Союза, а некоторые спортсмены — в крупных международных встречах. В сборной СССР есть сегодня представители и нашего клуба.
В республике имеется еще один авиационно‑спортивный клуб. Он находится в Стерлитамаке и готовит планеристов.
В наших двух клубах занимается много молодежи; рабочие, студенты, служащие. Мастер спорта СССР спортсмен‑летчик Б. Бородкин работает слесарем на Уфимском электроламповом заводе, Г. Поверенов, тоже летчик и тоже мастер спорта, — в Уфимском аэропорту диспетчером. Студенткой пришла в авиационно‑спортивный клуб Ирина Лукманова. Сочетая учебу в авиационном институте с занятиями в клубе, она стала инженером и спортсменом летчиком, мастером спорта СССР.И. Лукманова — первой среди женщин‑башкирок добилась такого высокого звания в этом виде спорта.
При Уфимском авиационно‑спортивном клубе ведет большую работу лаборатория по авиамоделированию. С увлечением занимаются в ней ребята‑школьники. Занятиями руководят опытные спортсмены, мастера спорта СССР. Юные авиамоделисты Башкирии принимали участие в соревнованиях, проводившихся в нашей стране.
Многие из выпускников башкирских авиационно‑спортивных клубов идут по пути, проторенному для них старшими поколениями. Успешно завершив учебу в клубе, они поступают в высшие авиационные военные училища и свою жизнь связывают с большой авиацией. Им есть с кого брать пример приумножать славу, нести эстафету дальше.
Радиоклуб г. Уфы — один из старейших в Башкирии. Сейчас он готовит радиотелеграфистов и радиотелемехаников. Здесь занимается много радиолюбителей: среди них около 20 мастеров спорта СССР. Успехи клуба хорошо известны: в 1962 году спортсмены‑радиолюбители завоевали две золотые медали чемпионов страны по «охоте на лис». Эти медали были только учреждены и сразу же получили «прописку» в нашем клубе.
Три года подряд сборная Башкирии первенствовала на всесоюзных соревнованиях радиолюбителей «полевой день». Три года переходящий кубок оставался в Уфе. Он и сейчас находится в нашем радиоклубе: его передали нам на вечное хранение.
В 1969 году команда клуба «Полевой день» заняла первое место на первенстве Европы.
Известно, что наша республика находится вдали от морей и океанов. Однако, несмотря на это, в Уфе уже много лет работает морской клуб. Здесь занимаются те, кто мечтает о море и морской романтике. Молодежь, окончившая этот клуб, успешно поступает в морские училища, работает и служит на флоте.
Морские клубы созданы также при некоторых предприятиях. Хороших результатов добились клубы Ново‑Уфимского нефтеперерабатывающего и Уфимского мотостроительного заводов. Здесь подготовлено много мастеров спорта, способных спортсменов.
Воспитанием молодежи, подготовкой ее к службе в рядах Вооруженных Сил у нас занимаются сотни опытных, преданных своему делу людей. Среди них председатели районных комитетов ДОСААФ Р, А. Гумеров, В.А. Головин, В.В. Иванов, О.В. Толмачева, председатели городских комитетов В.И. Кондрашев, И.А. Щеулин и другие. Их организации по праву считаются передовыми в республике.
В Башкирском республиканском комитете ДОСААФ часто можно встретить пожилого коренастого человека с Золотой Звездой Героя на груди. Это Петр Леонтьевич Рогалев, начальник одного из отделов комитета. Мы работаем вместе, а когда‑то вместе воевали: он — на земле, а я — в воздухе. Так было, например, в Крыму, где полк Рогалева штурмовал Сапун‑гору и освобождал Севастополь, в Восточной Пруссии, где его полк взламывал укрепления города‑крепости Кенигсберга…
Провожая меня в Уфу, кто‑то из товарищей пошутил: «В небе ты, Муса, нашел себя, постарайся не потеряться и на земле».
Я вспоминаю эти слова и не жалею ни сил, ни времени, чтобы оправдать надежды товарищей.
Глава седьмая
Дорога к подвигу
Удивительно хороший летний день. Сияет над городом солнце, празднично шумят улицы, полощутся на ветру яркие флаги. На душе тоже празднично. Сегодня — День советской молодежи. Он совпал еще с одним важным событием — республиканским слетом трех поколений. Не удивительно, что этот день стал праздником для всего 800‑тысячного населения Уфы.
Яркие нарядные колонны, в которых встретились представители трех поколений, с музыкой и песнями движутся по улицам города, стекаются на стадион «Труд», где состоится торжественный праздник. В одних колоннах рядом идут у<