— Ник, ты должен показать мне, как надеть это на тебя, — говорит она тихим, но полным тепла голосом.
Не буду врать. Мне нравится, что она неопытна в таких вещах. Я забираю у нее презерватив, а затем возвращаю, убеждаясь в том, что она держит его правильно.
— Зажми кончик, — говорю я ей, она кивает и делает, как я сказал.
— А теперь раскатай его вниз по моему члену, — говорю я с усмешкой, и она выполняет это.
Я указываю на свой стояк и отдаю ей приказ.
— А теперь, оседлай мой член.
Харпер дрожит, но садится на меня и плавно опускается.
— Боже, Харпер, — дрожь проходит по моему телу, когда она поднимается вверх, а затем опускается обратно. — Ты так сильно меня заводишь, — бормочу я, и это преуменьшение века.
— Точно так же, как и ты меня, — говорит она со стоном, объезжая мой ствол, руками крепко сжимая мои плечи. Она полностью одета, за исключением трусиков, а я совершенно голый, и мне нравится этот обмен энергией.
— Чертовски горяча. Моя сексуальная библиотекарша чертовски горяча, — говорю я.
— Почему ты об этом фантазируешь?
Мои мысли путаются. Я не могу ответить ей какой-нибудь умной фразой. Но мне и не нужно, ведь ответ очень прост.
— Не знаю. Мне просто нравится.
Я опускаю руки на ее голую задницу, сжимаю ее, тем самым вытягивая из нее череду быстрых вздохов.
— Почему тебе нравится, когда я трогаю твою задницу?
— Не знаю, — отрывисто отвечает она. — Мне просто нравится.
Вот так. Просто так. Просто нравится. Это мы. Мы возбуждены, все просто.
Я поднимаю руку и прижимаю ладонь к ее щеке.
— Распусти волосы для меня.
Харпер поднимает руку и освобождает свои рыжие локоны. Они опускаются на ее спину в легком беспорядке, и я запускаю в них пальцы, а другой рукой сжимаю ее бедро, пока она двигается на мне. Когда я чувствую, что ее оргазм приближается, я сильнее ее сжимаю, направляя вверх-вниз, контролируя ее движения, наблюдая, как на ее лице отражается восхитительное удовольствие.
Ее спина выгибается, грудью она прижимается ко мне, а затем кричит, и дикий, неистовый, долгий стон, который продолжается вечность, вырывается из нее. Схватив ее за волосы и наматывая их на кулак, я трахаю ее во время оргазма, вбиваясь в нее до тех пор, пока мое тело не начинает дрожать, когда я тоже кончаю.
Харпер обнимает меня, целует мое лицо, сжимает меня, и я не хочу, чтобы это прекращалось, не хочу, чтобы это заканчивалось. Я хочу, чтобы Харпер хотела меня так же дико и сумасшедшее, так, будто она не может мной насытиться. Потому что, черт возьми, для меня все именно так.
Все именно так.
Глава 29
Джино высоко поднимает бокал с шампанским и широко улыбается.
— За создателя самого популярного шоу на ночном телевидении.
Море ярких, блестящих руководителей телеканалов, агентов, рекламодателей и других богатых и знаменитых людей шоу-бизнеса хлопают и скандируют: «Да! Правильно!».
Быстрым движением руки я машу толпе. Джино хватает мою руку и поднимает высоко так, будто мы на ринге и он — тренер, а я — его профессиональный боксер.
— Этот человек далеко пойдет, — добавляет Джино. — Его шоу скоро станет самым большим хитом на всех каналах. Вот увидите.
Еще больше радостных криков вырывается их толпы, находящейся в этом шикарном, высококлассном заведении в Верхнем Вест-Сайде.
— Я просто держу зрителей в возбуждении, — говорю я с улыбкой, так как Джино съедает такие шутки, как конфетки.
Он легонько стукает меня кулаком в плечо, а затем опустошает свой бокал с шампанским. Джино тянет меня прочь от толпы к краю дубовой стойки бара.
— Слушай, Хаммер. В понедельник я встречусь с Тайлером, и все встанет на свои места. Хорошие новости уже на пути к тебе, — говорит он с блеском в глазах.
— Все, что происходит — все к лучшему, — говорю я и перевожу свой взгляд на Харпер, которая ждет меня, сидя на краю красного вельветового дивана; ее напиток стоит на столике из темного дерева. Она сверкает улыбкой в мою сторону, и легкий изгиб ее губ одновременно сладок и сексуален, и, кажется, эта улыбка предназначена только мне. Я пытаюсь смаковать все эти моменты, проведенные рядом с ней, потому что знаю, что они истекут приблизительно через сорок восемь часов.
Черт.
Я хочу замедлить время. Хочу растянуть следующие два дня и три ночи на год.
Джино следует за моим взглядом.
— О, — сдержанно говорит он, пока облизывает губы. — Ты снова привел с собой свою подругу.
Я просто киваю. Мне ничего не нужно говорить Джино о Харпер.
Он качает головой.
— Она — загляденье, — он понижает свой голос и слегка подталкивает меня локтем. — Это правда, что говорят о рыжих?
О, нет. Только не это. Я резко поворачиваю голову в его сторону.
— Что за?..
Джино с тоской вздыхает.
— Чего бы я только не отдал за…
Моя челюсть сжимается, и я смотрю ему прямо в глаза.
— При всем уважении, вам действительно пора перестать говорить подобное каждый раз, когда я прихожу с ней.
Он приподнимает бровь.
— Извини?
Меня не волнует, если это его взбесило. Мне плевать, если он не захочет продлевать договор на мое шоу в понедельник, когда Тайлер придет к нему. Я устал от его игр и от его оскорбительного поведения.
— Это грубо. Имейте хоть немного уважения к женщинам.
Он расправляет плечи и бормочет:
— Я не имел в виду ничего неуважительного.
— Хорошо, — говорю я, хотя не верю ему. — Теперь, прошу меня извинить.
Я ухожу и присоединяюсь к Харпер, обнимая ее за плечи. Вряд ли у Джино есть шанс с ней, даже если наступит зомби-апокалипсис, или если он будет последним мужчиной на Земле. Но сегодня она со мной, и с ним она никогда не будет, так что пусть он жует эту таблетку горечи, когда я к ней прикасаюсь.
— Эй, красавчик, — говорит Харпер, и ее приветствие удивляет меня. Она не кокетка, но мне нравится это новое проявление нежности, особенно после прямого выстрела этого сумасшедшего, трепещущего чувства в мою грудь. — Ты выглядишь безумно горячо.
— Ты так думаешь? — спрашиваю я, поглощая ее комплименты, нуждаясь и желая их еще больше.
Харпер кивает и взглядом пробегает по всему моему телу, задерживаясь на груди и руках. Она проводит рукой по моим бицепсам, и все то время, что я провожу в зале, поднимая тяжести, окупается, когда она меня трогает.
— Я не могла оторвать глаз от тебя, твоих волос, щетины и рук. Я восхищалась всем комплектом, — говорит она, позволяя последним словам соскользнуть с языка, и это похоже на то, будто Харпер накладывает заклятие на мой член. Она снова делает этот трюк со стояком.
— Ты можешь восхититься моими достоинствами с помощью своего языка чуть позже, Принцесса Жаждущие Глазки, — шепчу я, наклоняясь к ней ближе. Мне нравятся ее пошлые намеки.
Она изображает удивление и прикрывает рот пальцами.
— О, Боже. Было так очевидно, что я фантазировала о тебе?
— Нет, но будет очевидно, насколько сильно мне это нравится, когда я встану через несколько минут, чтобы увести тебя отсюда. Нам нужно избавиться от этой палатки в моих штанах. Расскажи о карандашах в носу, — я шлепаю себя по лбу. — Черт, это меня тоже заводит. Лучше о том, что я видел, как ты делаешь это голой, — я снова шлепаю себя по лбу. — Голой. Я сказал «голой». Это не помогает во всей этой ситуации. Окружающие подумают, что у меня банан в кармане, и это все из-за тебя, Харпер.
Она взволновано поднимает палец.
— Я знаю! Раздавленные бананы.
— Ауч. Ты — эрекционный дьявол. Спасибо за этот ужасный образ.
— Рада помочь, — говорит она, когда моя беременная пиар-агент вразвалочку подходит к нам, для поддержки прижимая руку к пояснице.
Я встаю и помогаю Серене сесть, хотя она и отмахивается от меня.
— Разве не пора тебе уйти в отпуск по беременности и родам? — спрашиваю я.
— Пф-ф-ф, — восклицает она, садясь на вельветовый диван.
— Когда тебе рожать? — спрашивает Харпер с озабоченностью в глазах, но Серена фыркает и убирает руку с поясницы. Она морщится, скрипит зубами и, кажется, считает.
— Год назад, кажется, — говорит она, и ее губы складываются в форме буквы «О», когда она глубоко вдыхает.
— Могу я принести тебе воды? Тебе нужно что-нибудь? — спрашивает Харпер.
— Только то, чтобы эти схватки прекратились.
Мои глаза округляются. Схватки. Это просто одно из тех страшных слов.
— Серена, ты шутишь?
Она смеется.
— Хотела бы! У меня уже пятый день подряд Брекстон-Хикс.
Я почесываю голову.
— Не могла бы ты говорить по-английски, пожалуйста?
Серена убирает свои кудрявые черные волосы с лица и неодобрительно смотрит на меня.
— Ты не знаешь, что это такое?
— Серена, я — двадцатидевятилетний одинокий городской парень. Я понятия не имею, что это такое. Почему бы тебе не просветить меня?
— Ложные схватки, — одними губами произносит Харпер.
— Это ужасно, — с шипением говорит Серена. — Это, по сути, обманные схватки. Они заставляют тебя думать, что ты можешь уже, наконец, изгнать демона из своего живота, но это всего лишь ложная тревога.
Еще одна схватка вот-вот должна начаться, так как она вздрагивает и хватается за стол.
— Серена, — мягко говорит Харпер. — Я думаю, нам нужно вытащить тебя отсюда.
— Не, я в порядке.
— Ты — трудоголик, — мягко говорю я. — Ребенку это не пойдет на пользу. Давай отвезем тебя домой.
— Как один трудоголик другому говорю тебе, я буду в порядке. Мне хорошо здесь. Здесь хоть что-то происходит, кроме ежесекундных схваток, — она тяжело дышит. — Но знаешь что? Думаю, мне нужно снова пописать.
Серена встает, отталкиваясь от дивана и держась за деревянный столик.
— Мне тоже, — Харпер встает и провожает слишком Серену в дамскую комнату. Я проверяю свои часы. Кажется, будто я отсидел все необходимое время на празднике Джино. Я отправляю Харпер смс, в котором говорю, что буду ждать ее снаружи, и совершаю свой большой побег в прохладный воздух Амстердам-авеню.
Я проверяю свой телефон. Ответа нет. Просматриваю сообщения и отправляю короткое смс Тайлеру, вкратце обрисовывая ему сегодняшнюю ситуацию с Джино. Я смотрю на дверь. Харпер по-прежнему нет. Я захожу в «Фейсбук» и рассеянно просматриваю ленту. Тридцать секунд спустя голос Харпер проникает в мои уши.
— Они такие быстрые. Смотри! Он уже здесь.
Одной рукой Харпер обнимает Серену, а второй жестом указывает мне идти за ними. Харпер провожает Серену к черному внедорожнику, припаркованному у тротуара.
Я пробегаю несколько метров, чтобы догнать их.
— Что происходит?
— У нее отошли воды, — говорит Харпер полным спокойствия тоном. — Я вызвала такси. Оно уже здесь.
— Как быстро, — говорю ошеломленно, и я не уверен, говорю ли о навыках Харпер быстрого заказа такси в «Убер» или о схватках Серены.
Открываю дверь машины. Харпер усаживает Серену на середину заднего сиденья, и сама садится рядом с ней, держа ее руку. Я присоединяюсь к ним. Я никогда не имел дела с женщинами, у которых схватки, может быть, это было бы легко для любого, кто уже проходил через это, но я очень рад, что Харпер здесь со мной и держит под контролем всю ситуацию, потому что я понятия не имею, что делать.
— В больницу Mount Sinai Roosevelt, — говорит Харпер водителю, хотя у него уже есть вся нужная информация в приложении. — И поторапливайтесь, — она сжимает руку Серены и говорит: — Всегда хотела это сказать.
Серена смеется, а затем пихает мне свой телефон.
— Позвони Джареду. Скажи ему, чтобы встретил меня в больнице, немедленно.
Это я могу сделать. Я набираю номер ее мужа, и он тут же отвечает:
— Привет, милая. Все в порядке? Я почти закончил с этим контрактом.
— Привет, Джаред. Это Ник Хаммер, — говорю я и сразу погружаюсь в детали. — На вечеринке у Серены начались схватки. Она уже едет в больницу, мы с моей подругой Харпер едем туда вместе с ней.
Я слышу скрип стула и шуршание документов.
— Спасибо, мужик. Я буду там через десять минут.
Вешаю трубку и поворачиваюсь к двум женщинам в машине, и я в восторге от того, насколько они спокойны, в то время как в моем мозгу творится полная неразбериха. Дети для меня — это нонсенс. Я не знаю ничего о том, как держать ребенка, не говоря уже о том, как играть роль полезного друга во время схваток. Но Харпер плавно вживается в эту роль, сжимая руку Серены и помогая ей правильно дышать. Через несколько кварталов, когда машина сворачивает направо в переулок, Серена бросает взгляд в мою сторону.
— Я не назову своего ребенка Убер, если он родится в машине.
Я улыбаюсь ей.
— А как насчет Такси?
Серена улыбается, и вскоре мы подъезжаем к входным дверям больницы на Десятой-авеню. Мы помогаем ей выйти из машины и отводим в отделение неотложной помощи. Ее муж мчится к нам навстречу, чтобы встретить ее. Он быстро приехал. Джаред высокий и крепкий, с густыми черными волосами и тоже носит очки. Я встречался с ним пару раз, так как он тоже в этом бизнесе.
— Спасибо большое, — говорит он, и его глаза широко и нетерпеливо открыты, нервозность в них вполне понятна.
— Это ее нужно благодарить, — говорю я, указывая на женщину рядом с собой. — Харпер привезла ее сюда.
Она отмахивается от комплимента.
— Удачи с ребенком. Я так рада за вас двоих.
Мы уходим и я, честно говоря, немного ошеломлен этим изменением в сегодняшнем вечере. Я почесываю подбородок, пытаясь придумать что-то содержательное, но слова подводят меня.
У Харпер же нет с этим проблем.
— Разве это не удивительно, что всего через некоторое время, может быть, через пару часов, может, больше, их жизнь изменится навсегда, и у них на руках будет ребенок? — говорит она с глянцевым блеском в глазах.
О, нет. Она одна из тех девушек?
— Я люблю детей, — сладко добавляет она и, да, это ответ.
— У тебя детская лихорадка? — осторожно задаю я вопрос.
Харпер закатывает глаза.
— Да. Я хочу быть двадцатишестилетней матерью одиночкой в Нью-Йорке.
— Серьезно. Ты хочешь иметь детей?
— Гм. Не сегодня, Ник.
— Но когда-нибудь?
Она вытягивает руку перед собой.
— Когда-нибудь. В будущем. Когда наступит время. Я люблю детей. Как насчет тебя?
Я пожимаю плечами.
— Понятия не имею. Я буквально никогда об этом не думал.
Она перестает идти, упирает руки в бедра и стреляет в меня пронзительным взглядом.
— Бред собачий.
— Что?
— Я не верю, что ты буквально никогда не задумывался об этом. «Никогда» — слишком сильное слово. И «буквально» тоже. Ты имеешь в виду, что мысль о детях ни разу не посещала твою голову? — спрашивает она, коснувшись моей головы.
— Нет. Ни разу. Я был очень сосредоточен на работе, на том, что я делаю, и на шоу. Такой моя жизнь была с тех пор, как я окончил колледж, и мне это нравится. Я не сижу и не размышляю о детях.
Харпер кивает и глубоко вздыхает.
— Да. Конечно.
— Ты говоришь, что это плохо?
Она качает головой и улыбается.
— Нет, не плохо. Твоя работа — это твоя страсть. Я поняла. В этом есть смысл. Я чувствую то же самое. Но моя работа связана с детьми, поэтому, полагаю, это естественно, что я думаю о них больше. Но это не значит, что я хочу залететь в ближайшее время, — она поднимает палец для акцента. — Тем не менее, я определенно хочу потискать этого ребенка, когда их с Сереной выпишут.
Тискать детей. Такое незнакомое понятие для меня. Весь этот последний час прошел как будто на другой планете — Бейбиландии — и это не то место, которое я хочу посетить снова. Несмотря на это, я все еще в восторге от того, как она сумела справиться с ситуацией.
— Как ты узнала, что нужно делать?
Харпер смеется.
— Это не так сложно.
— О да, конечно, — говорю я, энергично кивая, пока мы гуляем. — Я даже не знал, что такое «Брекстон-Хикс». Я не могу даже представить, что было, когда у нее отошли воды в дамской комнате. Пожалуйста, не говори мне, на что это было похоже, — я поднимаю руку, заранее останавливая Харпер. — Я просто рад, что ты была там.
— Я тоже. Для ее же блага. И, отвечая на твой вопрос, моя подруга, Эбби, несколько лет назад посещала курсы оказания первой медицинской помощи, прежде чем начать работать няней, и она попросила меня ходить туда вместе с ней. Я подумала, что это мне не повредит, так как в силу своей работы я никогда не знаю, когда кому-то может понадобиться помощь. И это — одна из тем, которую мы изучали. Что делать, если у кого-то начнутся схватки.
— И у тебя уже была машина наготове, — добавляю я.
Она пожимает одним плечом и улыбается.
— Что касается моих удивительных навыков заказа такси в «Убер», — говорит она, и шевелит пальцами, — все это мои волшебные руки. Они довольно быстры.
Я целую ее ладонь. Затем каждую костяшку.
— Я очень люблю эти руки, — говорю я, и впервые я не вкладываю в эти слова двойной смысл. Особенно, когда переплетаю наши пальцы. — Мне нравится держать тебя за руку.
— Мне тоже, — говорит она, а затем ее глаза загораются, когда в голову ей приходит идея. — Эй! Хочешь купить подарок для Убера?
Я хмурюсь в замешательстве.
Она слегка толкает меня в бок.
— Для ребенка, глупый. Мы можем зайти в «Открытую книгу» по дороге к твоему дому.
— Давай сделаем это.
Некоторое время спустя мы проходим через входную дверь книжного магазина, и я впадаю в ступор.
Черт возьми.
Я моргаю.
Затем моргаю еще раз.
Длинные черные волосы. Светло-серые глаза. Точеные скулы. Она так же прекрасна, как и в тот день, когда я ее впервые встретил. Там, в секции любовных романов, пробегая по корешку книги красными, как пожарный гидрант, ногтями, стоит Джей Кэмерон.
Глава 30
Посмотрев поверх полки, она ловит мой взгляд. На ее лице появляется удивленная улыбка, и Джей Кэмерон выходит из-за стеллажа, одетая в узкие джинсы, черную обувь на каблуках и яркий красный топ.
— Ник, — говорит она томным, подходящим для ее профессии голосом. Она целует меня в щеку, и я напрягаюсь, надеясь, что ее открытое проявление нежности не задело Харпер.
— Привет, Джилиан. Как ты? — спрашиваю я, и слова выходят сухими и грубыми, когда я называю ее по имени, которым звал раньше. Я смотрю на Харпер. Ее лицо бесстрастное, ничего не выражающее.
— Замечательно. Недавно вернулась из Италии. Моя новая книга только что вышла, и завтра здесь пройдет моя автограф-сессия. Мне всегда нравилось заранее узнавать об обстановке, — она поворачивается к Харпер и протягивает руку. — Я — Джилиан. Или Джей Кэмерон. Я так рада познакомиться с тобой. Завидую твоим волосам, — говорит она, указывая на рыжие локоны Харпер.
— Я — Харпер. Завидую твоим вымышленным персонажам. Их ночи просто божественны, — говорит она, подмигивая, и я давлюсь слюной.
Святой ад. Напряжение во мне нарастает, потому что я не хочу, чтобы разговор шел в том направлении, где ее вымышленные персонажи исполняют неторопливое танго на кровати.
— Они действительно хорошо проводят время, не так ли? — Джилиан снова улыбается. — Что привело вас обоих в «Открытую книгу» сегодня?
— Харпер помогала принимать роды, — ляпаю я и хватаю ее за руку так, будто ею горжусь. А затем понимаю, что сейчас похож на Харпер рядом с Саймоном. Мой пульс учащается, потому что это слишком странно, что рядом со мной в радиусе полутора метров стоят моя бывшая и настоящая любовницы. Харпер знает обо всем, что я делал с Джилиан, благодаря ее книге, и все, что я хочу сделать, — заверить Харпер, что это ничего не значило, и никто ей даже в подметки не годится.
— Как здорово!
Харпер снова преуменьшает свою роль.
— Все, что я сделала, — вызвала такси, когда у нее отошли воды в дамской комнате.
Я качаю головой, сжимая ее руку.
— Нет, она была потрясающей. Она убедилась, что моя коллега — Серена — чувствовала себя хорошо во время поездки в больницу, и что схватки проходят нормально, — говорю я и бросаю взгляд на Харпер, пытаясь поймать ее взгляд и прочитать ее мысли, выяснить, как она себя чувствует прямо сейчас: раздражена ли она, смущена или ревнует. Я хочу сказать ей, что не думаю о других женщинах, не мечтаю о них, что она — единственная женщина, которую я хочу в любое время, в любом месте и при различных обстоятельствах вот уже несколько месяцев.
Харпер указывает на заднюю часть магазина.
— Мне нужно отлучиться в дамскую комнату. Так и не удалось ею воспользоваться на вечеринке.
Она удирает.
И остаемся только я и Джилиан в отделе «новинок». Кусочек моего прошлого, просочившийся в настоящее.
— Ты потрясающе выглядишь, — говорит она и проводит рукой по моему плечу. Ее прикосновение ничего для меня не значит. Это всего лишь дружеский жест.
— Так же, как и ты, — вежливо говорю я.
Она выгибает бровь, а затем убирает прядку волос, упавшую мне на лоб.
— Кое-кто влюблен.
— Ты влюблена? Это здорово, — говорю я, улыбаясь, потому что рад за нее.
Улыбнувшись, она качает головой и поправляет меня.
— Нет. Ты.
Я хмурюсь и отрицательно качаю головой.
— Это нелепо.
— Нет, это не так. Я чувствую такие вещи.
— Потому что ты — писательница?
— Ты никогда не смотрел на меня так, как смотришь на нее.
Я едва понимаю то, о чем она говорит. Это же не вычислительный процесс. Слишком странно слышать, как моя бывшая подвергает меня психоанализу, поэтому я переворачиваю все в свою пользу.
— Ты не хотела этого. Мы об этом не договаривались.
— Я знаю, но, возможно, она этого хочет, — Джилиан кивает головой сторону туалета.
Я хмурюсь, пытаясь понять ее комментарий.
— Почему ты это сказала?
— Потому, что я вижу это. В вас обоих.
Я закатываю глаза, пытаясь показать, насколько сильно хочу отмахнуться от ее предположения.
— Как скажешь.
Но, по правде говоря, не хочу полностью отказываться от этой идеи. Она кажется мудрой и проницательной, особенно когда добавляет:
— Подумай об этом, милый. Между вами что-то есть.
Я цепляюсь к ее комментарию, интересуясь, не принимала ли она чего-нибудь. Она ведь разгадала Харпер так, как я не смог. Это не может быть правдой, ведь так? Она не может быть точна в своем наблюдении. Я должен закончить этот разговор. Отпустить его, словно исчезающего в шляпе кролика. Но отрицание, в котором я практиковался несколько секунд назад, исчезает, и теперь эта идея захватывает меня, пуская корни в ту часть моего сердца, которая едва ли используется.
— Ты действительно так считаешь? — в конце вопроса мой голос срывается.
Джилиан открывает рот, чтобы ответить, а затем закрывает, когда несколько секунд спустя Харпер встает рядом со мной.
— Мне пора идти. Нужно хорошенько выспаться перед автограф-сессией. Было приятно с тобой познакомиться, — говорит Джилиан Харпер, а затем переключает свое внимание на меня. — И, отвечая на твой вопрос, — да, я действительно так думаю, — а затем добавляет, — думаю, завтра будет много народу, не могу дождаться.
Она ловко выходит из ситуации, ответив на мой вопрос о Харпер и убедившись, что Харпер не поняла, о чем мы говорили.
После того, как Джилиан уходит, Харпер откашливается.
— Что ж, я подумала о том, чтобы купить Уберу «Я люблю тебя как до Луны и обратно». Это отличная книга.
— Мы можем прихватить еще экземпляр «Гарри Поттера»? На то время, когда он подрастет?
— Звучит отлично.
Самое странное то, что покупать ребенку подарок вместе с ней — совсем не странно. Это кажется правильным, по-своему.
***
— Мило, что ты дружишь с тем, с кем раньше встречался, — почти задумчиво говорит Харпер, когда мы возвращаемся в мою квартиру и дверь за нами закрывается.
Я пожимаю плечами.
— Да, так и есть. Хотя, я бы не сказал, что мы друзья.
— Но в книжном магазине вы так хорошо общались, — отмечает она.
— Это было обычное дружелюбие. У нас никогда не было глубоких чувств друг к другу, — я опираюсь на кухонный стол и бросаю пиджак на стул, а затем ставлю вниз пакет с подарком для ребенка Серены. Харпер снимает пальто.
— Ты нервничала из-за того, что мы столкнулись с ней? — спрашиваю я, протягивая к ней руку. Она позволяет мне прикоснуться к ней. — В книжном магазине я не был в этом уверен и надеялся, что ты не расстроилась.
Харпер пожимает одним плечом.
— Я не была расстроена. Но это было немного странно, если быть честной, — ее голос срывается. — В основном, потому, что я чувствую, что мне с ней не сравниться.
Я качаю головой и прижимаю ее ближе к себе, мое сердце тянется к ней.
— Стоп. Не было никакого сравнения.
— Но ты бы предпочел быть с ней. Ты просто делаешь это со мной, потому что я попросила.
— Не могу поверить, что ты так думаешь. Для меня это не обязательство. Это лучшее время в моей жизни.
Лучшее время.
Ладно, может, это был не самый романтичный выбор слов, но я не совсем понимаю, о чем идет речь, или как правильно убедить ее в том, что она потрясающая.
— Я тоже хорошо провела время, — мягко говорит она.
Я наклоняю голову, пытаясь понять Харпер, выяснить, что происходит в ее голове, и, что еще более важно, в ее сердце. И чувствует ли оно хоть немного того, что чувствует мое. Я не знаю, но отчаянно хочу узнать. Потому что если есть хотя бы шанс, что она чувствует то же самое, что и я, я должен сказать ей. Должен сообщить, что не хочу, чтобы это время с ней заканчивалось.
— Что происходит, Харпер? Ты выглядишь задумчивой, — говорю я и убираю прядь волос с ее щеки.
Она покусывает губу, отводит взгляд, а затем поворачивается ко мне, и слова начинают литься из нее, словно клоуны, вываливающиеся из машины.
— Мне-интересно-ты-думаешь-мы-сможем-продолжать-в-том-же-духе?
— Что? — спрашиваю я, и мой пульс ускоряется. Она никогда не говорила со мной так быстро. Никогда не использовала этот «неловкий» язык со мной, и это дарит мне дикий всплеск надежды. Может быть, Джилиан права.
Черт возьми, я надеюсь, что Джилиан права.
Харпер замедляется и переводит дыхание.
— Мы останемся друзьями?
Вспышка надежды умирает жестокой, мучительной смертью. Весь воздух покидает мои легкие, и я полностью опустошен, хотя и знал, что именно так и произойдет. Я знал это с самого начала. Ее действия говорили мне, что я не тот парень, с которым она хочет встречаться.
Но я не думал, что это будет так тяжело.
— Конечно, — говорю я с улыбкой, пытаясь скрыть разочарование, больно жалящее в груди. Потому что тяжелее того, чтобы не быть вместе с ней, может быть только потеря ее дружбы. Может быть, в конце концов «лучшее время» и не было таким плохим описанием наших отношений, ведь мы с Харпер провели потрясающее время вместе, и я не могу представить, что ее не будет в моей жизни. Эти последние несколько недель были самым забавным, ярким и прекрасным временем, которое я когда-либо проводил с кем-то. И если бы Харпер окончательно пропала из моей жизни после нескольких расставаний, странных романтических недоразумений, то эта судьба была бы намного хуже. — Именно этого ты хочешь, верно?
Она кивает.
— Я хочу остаться друзьями. Как вы с Джилиан. Я хочу так же. Хочу прийти на твою автограф-сессию и спасти тебя от толпы женщин с обручальными кольцами в карманах и опасными мужьями. Хочу подарить тебе стиральный порошок, чтобы почистить следы от горячего шоколада, который я на тебя пролила. И, если буду нужна тебе для турнира по боулингу, чтобы выбить несколько кегель, я хочу быть той, кто бросает шар, — быстро говорит она, тараторя каждое предложение и едва дыша. — Я хочу видеть тебя за обедом у Спенсера и Шарлотты, или гуляющим вместе с братом с собаками в парке. Или, если ты когда-нибудь захочешь новую душевую кабину, я хочу помочь тебе выбрать ее.
Боже, ее слова убивают меня и отправляют парить. Они заставляют меня чувствовать себя так хорошо и одновременно так чертовски ужасно. Потому что смысл ее слов понятен. Когда все это закончится. Потому что это закончится. Должно закончится. У этого есть начало и будет конец, как и у всего остального, что пришло и ушло. И я буду сильно скучать по этой женщине, ведь кроме нее мне никто не нужен.
Вот бы я мог сказать ей, что хочу быть кем-то большим, чем напарник или приятель. Но если скажу ей, тогда рискую потерять ее как друга?
На это у меня нет ответа. Я могу читать ее сигналы в постели, но у меня нет и малейшей идеи о том, что произойдет, если я скажу ей, что не хочу быть ее учителем — я хочу быть ее парнем.
И я выбираю путь, который вижу ясно.
— Харпер, тебе лучше всегда быть в моей жизни. С тобой она веселее и ярче. И, если я буду тебе нужен… — я замолкаю, потому что… что я на самом деле сделал для нее? Предложил совет при знакомствах? Высмеял чувака, который использует смайлики? Или просто познакомил ее с несколькими оргазмами? Это тот след, который я оставил? — Если я когда-нибудь буду тебе нужен, то знай, что я всегда к твоим услугам.
Харпер слабо улыбается улыбкой, которая не затрагивает ее глаз.
— Отвезешь меня завтра на вокзал? После вечеринки Хейден, что я устраиваю, — говорит она, и я заставляю себя молчать и не упоминать Саймона — отца Хейден. — Днем я должна уехать в Коннектикут. Помнишь?