И ФРАНЦУЗСКОЕ ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ

КУЗНЕЦОВ Д. В.

АРАБО-ИЗРАИЛЬСКИЙ КОНФЛИКТ

И ФРАНЦУЗСКОЕ ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ

(Восток. – 2004. - № 2. – С.115-127).

Одним из источников постоянной напряженности в международных отношениях ос­тается конфликт на Ближнем Востоке. В этом регионе переплетаются интересы многих стран мира, и арабо-израильский конфликт давно превратился в проблему гло­бального масштаба. Одним из внешних факторов по отношению к конфликтной си­туации на Ближнем Востоке является политика Франции, имеющей на Ближнем Вос­токе свои, “особые” политические, экономические и культурные интересы и распола­гающей возможностями на конструктивной основе участвовать в разрешении ближневосточного конфликта. Активность Франции в рамках процесса ближневос­точного урегулирования практически с момента возникновения арабо-израильского конфликта свидетельствует о намерениях французского руководства ни в коем слу­чае не выпускать из вида возможность участия своей страны в мирных инициативах на Ближнем Востоке в качестве “беспристрастного арбитра”.

Существует целый ряд факторов субъективного свойства, которые в той или иной степени оказывают влияние на внешнеполитический курс Франции на Ближнем Вос­токе. Среди них - отношение рядовых граждан Пятой республики к ситуации в этом регионе и событиям разворачивающимся вокруг нее. И суть здесь заключается не только в том, что общественное мнение в той или иной мере отражает отношение об­щества к внешней политике в целом и отдельным ее проявлениям в частности. В оп­ределенных обстоятельствах оно может оказывать как прямое, так и косвенное воз­действие на процесс принятия решений по внешнеполитическим вопросам.

Изучение многочисленных опросов французского общественного мнения в отно­шении конфликта на Ближнем Востоке позволяет под новым углом зрения рассмот­реть возможности Франции по разрешению арабо-израильских противоречий.

Известно, что уже в 1948 г. во Франции был проведен первый опрос среди жите­лей страны об отношении французов к разгоравшемуся тогда на Ближнем Востоке конфликту. В результате выяснилось, что 26% жителей Франции интересуются со­бытиями на Ближнем Востоке регулярно, 43% - иногда, а 31% опрошенных не инте­ресовались ими вообще. 16% французов отдали свои симпатии в арабо-израильском конфликте арабским странам, а 25% - израильтянам. 11% дали какой-либо другой от­вет, а 48% вообще не смогли определиться со своими предпочтениями. [Public opin­ion..., 1987, р. 86].

Таким образом, первоначально, позиция французов в отношении ближневосточ­ного конфликта оказалась в большей степени неопределенной, хотя симпатии значи­тельной части опрошенных были вполне очевидны.

События, развернувшиеся на Ближнем Востоке в связи с Суэцким кризисом, вы­звали значительный общественный резонанс во Франции. В течение 1955-1957 гг. можно было наблюдать определенную эволюцию взглядов французов, в частности, все большее смещение их симпатий в пользу Израиля (С. 115-116). Так, в декабре 1955 г. на во­прос: “Чью сторону вы занимаете в разгоревшемся споре между Израилем и арабски­ми странами, прежде всего Египтом?” 11% отдали свое предпочтение Израилю, 3% - арабским странам, 3% - и тому и другим, 34% - никому, а 49% вообще не смогли оп­ределиться с ответом. Спустя год, в ноябре 1956 г., в условиях начавшейся англо- франко-израильской агрессии против Египта, уже 40% французов симпатизировали Израилю, 4% - арабским странам, 35% - никому и лишь 21% не смог разобраться с ситуацией на Ближнем Востоке. В мае 1957 г. уже 43% опрошенных заняли сторону Израиля, 3% поддержали арабов, 28% считали, что нет необходимости занимать во­обще чью-либо сторону, а 26% не знали, что ответить [Lapolitique etrangere..., 1958].

Таким образом, в 1950-е гг. подавляющая часть жителей Франции занимала в кон­фликте на Ближнем Востоке сторону государства Израиль. И это в целом не выхо­дило за рамки того внешнеполитического курса, который Франция осуществляла в тот период на Ближнем Востоке. Симпатии среднестатистического жителя Франции совпадали с предпочтениями руководства Четвертой республики, которое с 1953 г. развивало “особые” отношения с государством Израиль.

Французские исследователи объясняли поддержку Францией и ее жителями госу­дарства Израиль целым рядом обстоятельств. Прежде всего большую, если не опре­деляющую, роль сыграло чувство глубокой симпатии, которую питали французы к еврейскому населению стран Западной Европы, подвергшемуся жестоким репресси­ям в годы Второй мировой войны. Кроме того, они расценивали государство Израиль как страну, относящуюся к лагерю Запада, своего рода “форпост демократии на Вос­токе”. Наконец, определенное значение имели связи между государством Израиль и еврейской общиной Франции. Все это, в конечном счете, и повлияло на достаточно позитивное отношение французов к израильтянам [Cohen, 1974, р. 187-188].

С приходом в 1958 г. к власти во Франции Шарля де Голля настроения француз­ского общества в отношении конфликта на Ближнем Востоке мало чем изменились. Французы по-прежнему больше симпатизировали Израилю, чем арабам. И хотя в 1965 г. только 1% опрошенных относил государство Израиль в разряд “самого луч­шего друга” Франции [LesFrangais etDe Gaulle..., 1971, p. 265], тем не менее в крити­ческих ситуациях французы неизменно занимали сторону Израиля, а не арабских стран. Так, в июне 1967 г., во время “Шестидневной войны”, 56% граждан Пятой республики благоприятно относились к Израилю, только 2% поддержало арабов, 28% - никого, а 14% не знали, что ответить. В сентябре 1967 г. расхождения во мнениях были еще более явными: 68% французов отдали свои симпатии Израилю, но уже 6% - арабским странам, 16% не поддержали никого, а 10% так и не смогли определиться со своим ответом [Les Frangais et De Gaulle..., 1971, p. 87-88]. Сложившаяся тогда во французском об­ществе ситуация была уникальна тем, что мнение жителей Франции радикально рас­ходилось с общим курсом руководства Пятой республики во главе с де Голлем, кото­рое в ходе “Шестидневной войны” 1967 г. заняло проарабскую позицию.

При этом парадоксально, что французы, в целом больше симпатизировавшие Из­раилю, нежели арабским странам, вполне лояльно относились к действиям де Голля на Ближнем Востоке и, в частности, к его позиции, занятой в арабо-израильском кон­фликте.

Еще до начала “Шестидневной войны” 1967 г. правительство Франции заявило о позиции так называемого “активного нейтралитета” (2 июня 1967 г.), и французы, почти полностью (71% опрошенных), поддержали эту инициативу. Таким образом, по мнению французских социологов, вновь был продемонстрирон явный пацифизм французской нации [Cohen, 1974, р. 186]. Тогда же, в июне 1967 г., 59% французов одобряли позицию де Голля в ближневосточном конфликте, и только 18% были не согласны с ней [см.: Le Monde, 21.06.1967]. В ходе опроса, проведенного в августе 1967 г., поддержали де Голля 36%, не поддержали - 30% и неопределенно ответили 34%. В декабре 1967 г. эти цифры составили 30, 33 и 37%, а уже в январе 1969 г. 31,33 и 36% соответственно [Les Frangais etDe Gaulle..., 1971, p. 88] (С. 116-117).

Это, на первый взгляд достаточно серьезное противоречие, скорее всего, объяс­няется тем, что французы практически все шаги де Голля на международной арене, в том числе и на Ближнем Востоке, рассматривали сквозь призму концепции “вели­чия Франции”. Именно поэтому они считали, что все, что предпринимается руковод­ством страны в сфере внешней политики, идет на благо Франции, способствует ут­верждению ее “величия”. Отсюда достаточно высокий уровень поддержки действий де Голля и его правительства на Ближнем Востоке, что в известной мере, способст­вовало также росту популярности главы Франции внутри страны.

Однако тенденция французов поддерживать в конфликте на Ближнем Востоке скорее Израиль, нежели арабские страны, сохранялась и после июня 1967 г. Жители Франции считали арабов в большей степени виновными в “Шестидневной войне” 1967 г., чем израильтян, однако процент французов, симпатизировавших Израилю, значительно снизился. В январе 1969 г. только 35% опрошенных предпочли поддер­жать израильтян, 7% - арабов, уже 39% не поддержали никого, а 19% так и не дали ответа [LesFrangais etDe Gaulle..., 1971, p. 87-88]. В январе 1970 г. эти цифры состав­ляли 33, 6, 43 и 18% соответственно [Public opinion..., 1987, р. 102].

В результате, при сохранении в целом в неизменном виде отношения французов к арабам, налицо было явное смещение акцентов от поддержки жителями Франции Из­раиля в сторону нейтрального отношения к ближневосточному конфликту в целом.

Более того, французы все чаще стали критиковать Израиль за те или иные на­сильственные акции, которые он осуществлял в отношении арабских стран. Так, в январе 1969 г. жители Франции выразили свое мнение в отношении налета Израиля на аэропорт Бейрута (Ливан), совершенного 28 декабря 1968 г. Полностью поддер­жали этот акт только 8%, 11 % были склонны поддержать его, 25% - склонны не под­держать, и 28% выступили резко против. При этом довольно значительная часть - 28% - так и не выразила своего собственного мнения [Public opinion..., 1987, р. 133]. Существенно и то, что в опросах общественного мнения, проведенных в 1968 и 1969 гг., Израиль был исключен французами из числа “самых лучших друзей” Франции, к ко­торым его причисляли, например, в 1965 г. [подробно см.: Les Frangais etDe Gaulle..., 1971, p. 265-266].

В конечном счете, мнение французской общественности в отношении арабо-изра­ильского конфликта постепенно сближалось с позицией руководства Пятой респуб­лики, правда полностью проарабским оно так и не стало. Но определенное смещение акцентов в пользу арабских стран в структуре французского общественного мнения в конце 1960-х и в 1970-е гг. все-таки ощущалось. Вероятно, это было связано с воз­никновением и формированием трех тенденций в общественной психологии жителей Франции. Во-первых, начался процесс пересмотра оценок политики Израиля на Ближнем Востоке - насильственные методы ее осуществления вынуждали францу­зов изменить свое отношение к государству Израиль и осудить его действия. Во-вто­рых, в конце 1960-х гг. был преодолен психологический, болезненный по своей сущ­ности, синдром, связанный с фактическим поражением Франции в войне в Алжире (1954-1962 гг.). К концу 1960-х гг. значительная часть французов уже не видела в арабских странах того врага национальных интересов Франции, каковым они пред­ставлялись ранее. В известной мере этому способствовала и определенная радикали­зация французского общества, которая связывается с известными событиями мая - июня 1968 г. И в-третьих, определенная часть населения Франции осознала ту значи­мость, которую приобрели арабские страны в 1960-1970-е годы, когда “нефтяные интересы” Пятой республики оказались сосредоточены именно в нефтедобывающих государствах Арабского Востока (С. 117-118). В результате учет национальных интересов Фран­ции ее гражданами привел к некоторому изменению их отношения к государству Из­раиль и арабским странам, причем в пользу последних.

В наибольшей мере это проявилось в период президентства Ж. Помпиду (1969— 1974 гг.). Так, в октябре 1973 г., когда на Ближнем Востоке произошло очередное обострение арабо-израильского конфликта, Израиль продолжала поддерживать все еще значительная часть населения Франции - 45%, к арабским странам с симпатией относилось уже 16%, 8% отдавали свое предпочтение обеим сторонам и 30% - ни той, ни другой, 1% так и не определился с ответом [Cohen, 1974, р. 194].

Интересна политическая составляющая этого опроса. Так, французы, чьи поли­тические взгляды были близки к ФКП, больше симпатизировали арабским странам (37%), чем Израилю (26%). При этом среди них был высок процент (32%) занявших позицию нейтралитета. Обеим сторонам свое предпочтение отдали 3%. Французские социалисты же, учитывая их традиционные связи с израильской Партией труда, боль­ше симпатизировали Израилю (50%), чем арабским странам (15%). Нейтральную по­зицию заняло 28%, а 6% отдали свои симпатии обеим сторонам. Лица, причислявшие себя к “правящему большинству” (ЮДР - “Союзу демократов в защиту республики”), также как и социалисты, в отличие от официальной позиции руководства Пятой ре­спублики, предпочитали поддержать Израиль (56%), а не арабские страны (7%). 23% продемонстрировали нейтралитет, а 12% поддержали обе стороны. Наибольшее же количество сторонников Израиля (71 %), оказалось среди так называемых “реформа­торов”. Только 3% из них отдали свои симпатии арабским странам, 14% заняли нейт­ральную позицию, а 12% поддержали и ту и другую стороны. “Политические марги­налы”, т.е. лица, не определившиеся со своими политическими предпочтениями, бы­ли склонны занять в арабо-израильском конфликте нейтральную позицию (45%). 25% поддержали Израиль, 15% - арабские страны, а 12% - и ту и другую стороны [Co­hen, 1974, р. 194].

Следуя принципу преемственности, Ж. Помпиду продолжил в целом проарабский курс Франции на Ближнем Востоке, и сами французы констатировали это. Так, в ян­варе 1970 г. 41% опрошенных считали, что политика Франции на Ближнем Востоке “более благосклонна” к арабским странам, чем к государству Израиль (11%). При этом 18% полагали, что Пятая республика проводит на Ближнем Востоке политику нейтралитета[Cohen,1974, р. 191].

В то же время действия правительства Ж. Помпиду на Ближнем Востоке поддер­живали только 17%, тогда как 49% выразили свое несогласие с ними, а 34% не опре­делились с ответом. В политическом плане оценки распределились следующим обра­зом: ФКП - 20, 66 и 14%, левые (не коммунисты) - 13, 64 и 23%, ЮДР - 30, 35 и 35%, Демократический центр (Ж. Леканюэ) - 7, 67 и 26%, сторонники Дюамеля - 23, 54 и 23%, независимые республиканцы - 22,52 и 26% соответственно [Cohen, 1974, р. 193].

Несогласие значительной части французов с ближневосточной политикой прави­тельства в еще большей степени проявилось во время “Октябрьской войны” 1973 г., когда уже 55% французов отметили свое неудовлетворение политикой Франции в арабо-израильском конфликте (против 30%, для которых ближневосточная полити­ка Пятой республики в октябре 1973 г. в целом оказалась приемлемой) [Cohen, 1974, р. 193].

Неоправданной считали французы и дифференциацию французской политики в отношении арабских стран. Разделение руководством Франции в октябре 1973 г. арабского мира на страны, входящие в состав “сражающегося лагеря”, и остальные государства, не поддержали 71% опрошенных. Оправданным это посчитало только 24% [Cohen, 1974, р. 195] (С. 118).

Внимание французов привлекали и проблемы, связанные с эмбарго на поставки оружия странам, участвующим в конфликте на Ближнем Востоке. В июне 1967 г. на вопрос: “Если конфликт затянется, нужно ли Франции сохранять эмбарго на постав­ки оружия Израилю?” 47% ответили утвердительно, 26% не согласились с этим, а 27% не дали ответа. Более того, французы полагали, что в условиях кризиса вообще нет никакой необходимости осуществлять поставки оружия на Ближний Восток - ни Израилю (58% выступали против, 23% - за, а 19% ответа не дали), ни, тем более, ара­бам - 76, 4 и 20% соответственно [Public opinion..., 1987, р. 125].

В ходе опроса, проведенного 21-27 января 1969 г., выяснилось, что 37% французов поддерживают решение де Голля о введении эмбарго на поставки оружия в Израиль. Среди них 25% считали, что это способствует миру на Ближнем Востоке, 4% - будет полезным, но только в том случае, если и другие страны сделают то же самое, 4% на­шли, что Израиль “вышел за рамки дозволенного”, 3% дали иной ответ, а 3% не оп­редели свое отношение. Однако оказалось, что те же 37% не поддерживают этот акт руководства Пятой республики. Из них 11% полагали, что Израиль - это небольшое государство, потенциал которого не сравним с возможностями окружающего его арабского мира, и поэтому ему необходима военная помощь; 10% считали, что нельзя идти на уступки арабским странам; 6% объяснили свое несогласие с политикой де Голля тем, что Франция связана договорными обязательствами с Израилем; 3% об­винили его в проливанской позиции; 7% отметили какой-либо другой фактор, а 3% не имели своего мнения. Наконец, 26% французов вообще не дали какого-либо отве­та [Public opinion..., 1987, р. 126].

Через год, 7-12 января 1970 г., ситуация изменилась, но не очень значительно. Во­прос, заданный французам, состоял из двух частей: “Независимо от Вашей личной позиции в отношении военного эмбарго Франции на Ближнем Востоке, желательно или нежелательно, чтобы французское правительство в это время отправляло Изра­илю: а) оплаченное до принятия эмбарго оружие, б) новые, еще не оплаченные вооруже­ния?”. В итоге 50% опрошенных заявило, что Франции не стоит отказываться от взятых ранее обязательств по военным поставкам, тем более по уже оплаченным, 20% высказа­лось против, а 30% ответа не дали. На вторую часть вопроса граждане Пятой республики ответили следующим образом: желательно - 23%, нежелательно - 36%, не знаю - 41% [Public opinion..., 1987, р. 127].

20-25 января 1970 г. во Франции был проведен еще один опрос общественного мнения по данному аспекту ближневосточной политики страны. В результате выяс­нилось, что 49% французов считают, что необходимо прекратить военные поставки всем государствам, принимающим участие в конфликте. 3% полагали, что эмбарго на поставки оружия следует сохранить только в отношении Израиля, а 1% - только по отношению к арабским странам, 34% высказались за то, чтобы не поставлять оружия ни одной из сторон, а 13% не дали ответа [Public opinion..., 1987, р. 128]. В связи с про­дажей Ливии 50 самолетов типа “Мираж”, осуществленной Францией во время дей­ствия эмбарго на поставки оружия на Ближний Восток, только 19% опрошенных французов поддержали действия руководства Пятой республики, 56% - не поддержа­ли, а 25% не определили свое отношение к проблеме [Public opinion..., 1987, р. 128].

В целом мнение французов в отношении эмбарго на поставки оружия странам Ближнего Востока совпадало с официальной позицией руководства Франции. Нали­цо был общенациональный консенсус, проистекавший из пацифистских настроений, преобладавших в то время во французском обществе; правда, лиц, не согласных с действиями правительства Франции, было довольно много.

Наконец еще одним сюжетом, связанным с конфликтом на Ближнем Востоке и волновавшим французскую общественность, была палестинская проблема. Впервые мнение французов по этому поводу было определено в конце 1960-х гг. Отношение французского общества к палестинцам оказалось вполне определенным: только 5% опрошенных жителей Франции поддержали палестинцев в их нежелании уходить с оккупированных Израилем арабских территорий и требовании очистить эти терри­тории от израильтян; 69% французов палестинцев не поддержали, а 26% не знали, что ответить [Public opinion..., 1987, р. 133] (С. 119-120).

В результате оказалось, что в этом вопросе взгляды французской общественнос­ти отличались от официальной позиции руководства страны. В то время как руковод­ство Пятой республики было склонно поддержать право арабского народа Палести­ны на самоопределение вплоть до создания в будущем независимого Палестинского государства, абсолютное большинство французов выразило свое негативное отно­шение к палестинцам.

Возможно, это было связано с тем, что в тот период в странах Запада, в том числе и во Франции, сформировался образ “палестинского террориста”, который был спо­собен любыми методами, вплоть до использования насилия в отношении мирных жи­телей, добиваться своей цели - создания независимого Палестинского государства. Многочисленные террористические акты, проведенные при участии палестинцев и сочувствующих им лиц в различных странах мира в конце 1960-х, и особенно в начале 1970-х гг., только способствовали укреплению во французском обществе этого обра­за, укрепляли его негативный имидж.

Таким образом, симпатии жителей Франции к Израилю возникли сразу же после возникновения этого государства на политической карте Ближнего Востока. Они усиливались и достигли своей кульминации в период “Шестидневной войны” 1967 г. В дальнейшем, особенно после “Октябрьской войны” 1973 г., симпатии к израильтя­нам пошли на спад. Предпочтения французов все больше переходили в сферу нейт­рального отношения к арабо-израильскому конфликту. При этом количество фран­цузов, поддерживавших арабов, хотя и незначительно, но увеличивалось. Важно, од­нако, что жители Франции уже не столь радикально расходились в своем мнении в отношении конфликта на Ближнем Востоке с официальной позицией руководства Пятой республики. Но разногласия, пусть и не очень значительные, все-таки сохра­нялись.

В период президентства Ф. Миттерана (1981-1995гг.) выяснения отношения французов к различным составляющим конфликта на Ближнем Востоке стали более частым явлением, что объяснялось распространением практики проведения опросов общественного мнения во Франции вообще.

Первоначально, также как и до 1981 г., в общественном мнении жителей Франции преобладали симпатии по отношению к Израилю, однако со временем французская общественность все больше стала симпатизировать арабам.

Так, в 1987 г. 47% французов отдавали свои предпочтения Израилю, 9% относи­лось к израильтянам с антипатией, а 35% выразили свое нейтральное отношение к ним, 7% так и не дали ответа [Public opinion..., 1987, р. 133]. В то же самое время зна­чительно увеличился процент французов, положительно относящихся к арабским странам. Исключение составляли разве что те арабские режимы, которых французы подозревали в организации на территории Франции террористических актов [по­дробно см.: L’Etat de Г opinion..., 1988, р. 59, 62].

Спустя два года французскими социологами были констатированы дальнейшие сдвиги в общественном мнении. Французы стали еще меньше симпатизировать Изра­илю при одновременном росте симпатий в отношении арабских стран. В 1989 г. 44% предпочитали поддерживать Израиль, 15% относились к нему негативно, 36% - ней­трально, а 5% не смогли определиться со своими симпатиями [L’Etat de Г opinion..., 1990, р. 143] (С. 120).

Таким образом, наметившаяся во французском общественном мнении еще в 1970-е гг. тенденция следовать нейтральной позиции в арабо-израильском конфлик­те, при Ф. Миттеране приобрела совершенно отчетливый характер. И эта “сбаланси­рованность” взглядов французского общества в отношении стран Ближнего Востока совпадала с провозглашенным в 1980-е гг. так называемым “сбалансированным” кур­сом Франции в этом регионе мира. Проводя эту линию, Пятая республика стремилась поддерживать хорошие отношения с обеими конфликтующими сторонами, посколь­ку дорожила ролью возможного посредника, “беспристрастного арбитра” в рамках процесса ближневосточного урегулирования.

Тем не менее, жители Франции довольно скептически оценивали роль Пятой рес­публики в процессе мирного урегулирования на Ближнем Востоке. В результате оп­роса общественного мнения, проведенного журналом “Пари-матч” 2-8 июня 1982 г., выяснилось, что повод для скептицизма нашелся у 52% французов. Они считали, что “французское правительство попало в сложную ситуацию в арабо-израильском кон­фликте, и это снижает шансы к миру”. Только 38% полагали, что руководство Пятой республики взяло инициативу в свои руки “с целью снижения напряженности на Ближнем Востоке и установления мира”. 10% так и не смогли определиться с ответом [Public opinion..., 1987, р. 124]. Но в то же самое время, в 1986 г., 61% жителей Фран­ции (против 23%) высказались за то, чтобы Франция “непрерывно играла свою роль на Ближнем Востоке” [L’Etat de Г opinion..., 1987, р. 234].

Примечательно, что французы практически всегда со скептицизмом относились к возможностям международного сообщества, в частности ООН, в деле урегулирова­ния конфликтов. Процент оказывающих доверие международным организациям в 1990-е гг. даже снизился, когда мирный процесс на Ближнем Востоке оказался под “эксклюзивным контролем” США, а роль ООН в качестве посредника в переговор­ном процессе соответственно упала [подробно см.: Cassan, 1985; La France a l’ONU, 1979; Merle, 1995, p. 325-340].

В 1980-е гг. в центре внимания общественности Франции оказалась ситуация во­круг Ливана. Действия французского контингента в составе “многонациональных сил” в Ливане и участие Пятой республики в решении дальнейшей его судьбы вызва­ли во Франции достаточно сильный общественный резонанс.

В первую очередь французов волновали обстоятельства, связанные с самой необ­ходимостью (оправданной или неоправданной) прямого участия их страны в событи­ях в Ливане. 9-13 сентября 1983 г. был проведен опрос общественного мнения, целью которого было выяснение отношения жителей Франции к участию французов в ли­ванских событиях. 37% опрошенных считали, что Франция несет “особую ответст­венность” в отношении христианской общины маронитов, проживающих в Ливане. 40% сомневались в самом ее существовании, 19% не определились с ответом. Подав­ляющая часть французов (63%) считала неоправданным участие французских войск в событиях в Ливане, где жизни солдат и офицеров подвергались риску. Только 30% считали это оправданным, а 7% вообще не дали ответа. Примерно также распреде­лились предпочтения жителей Франции по поводу решения Ф. Миттерана об отправ­ке в Ливан французского контингента. 56% посчитали это решение неправильным, 31% согласилось с ним, а 13% ответа не дали [Public opinion..., 1987, р. 123-124].

Таким образом, преобладающая часть французов считала участие своей страны в ливанских событиях 1982-1984 гг., когда французский контингент нес потери, совер­шенно не оправданным и сопряженным с серьезным риском. И это мнение еще более укрепилось после террористического акта 23 октября 1983 г. в отношении контин­гентов Франции и США, дислоцированных в Западном Бейруте. Гибель нескольких десятков французских солдат и офицеров в Ливане вызвала взрыв негативного отно­шения жителей Франции к ливанской политике Ф. Миттерана (С. 121).

Более того, события в Ливане осенью 1983 г. усилили недовольство французов внешнеполитическим курсом Ф. Миттерана в целом. В октябре 1983 г. почти полови­на опрошенных (49%) была не удовлетворена действиями президента Франции на международной арене, и только 38% относились к ним с удовлетворением. По стати­стике это был самый низкий с ноября 1982 г. уровень оценки деятельности Ф. Мит­терана в сфере внешней политики страны. Однако вскоре ситуация стала выравни­ваться. В ноябре 1983 г. эти проценты составили 47 и 40 соответственно. Довольно существенная разница между результатами октября и ноября 1983 г. объяснялась, по мнению французских социологов, изменениями, произошедшими за столь короткий срок в ситуации в Ливане, а также быстрой эволюцией французской политики в этой стране [SOFRES..., 1984, р. 41-42].

События в Ливане отразились и на личном рейтинге Ф. Миттерана. В сентябре 1983 г., т.е. спустя ровно год после отправки французских войск в Ливан, популяр­ность президента Франции снизились до самой низкой (начиная с мая 1981 г.) отмет­ки. Только 28% французов оценивали действия Ф. Миттерана позитивно, тогда как негативно - 57%. В октябре 1983 г. ситуация все еще оставалась сложной: 38% дове­ряли президенту Франции, 56% - не доверяли. И только с ноября 1983 г. наметилась тенденция к изменению в общественном мнении Франции (42 и 54% соответственно) [SOFRES..., 1984, р. 36-37, 91]. В декабре 1983 г. рейтинг доверия президенту Фран­ции со стороны жителей страны составлял 46% (против 50%), а в январе 1984 г. - 47% (против 48%) [SOFRES..., 1985, р. 143]. Как отмечали французские социологи, росту личного рейтинга Ф. Миттерана также способствовала позиция, занятая Францией во время событий в Ливане осенью 1983 г. [SOFRES..., 1985, р. 130].

Примечательно, что изменение ситуации в Ливане и вокруг него вело за собой из­менения во французском общественном мнении не только по поводу политики Фран­ции на Ближнем Востоке, но и при общей оценке роли Пятой республики на между­народной арене. Так, в ноябре 1983 г. 48% французов отмечали снижение роли своей страны в мире и лишь 18% считали, что она возросла. Однако уже в декабре того же года эти цифры составляли 42 и 26% соответственно [SOFRES..., 1986, р. 207]. Как полагали французские социологи, “это изменение, возможно, частично связано с со­бытиями, происходившими тогда в Ливане. Рейд на Баальбек, осуществленный фран­цузской авиацией в ответ на действия против нашего вооруженного контингента в Бейруте, создал эффект одобрения со стороны населения” [SOFRES..., 1986, р. 205- 206].

Кажется парадоксальным, но уход французов из Ливана, вызвал у жителей Фран­ции неодобрение [L’Etat de Г opinion..., 1988, р. 55]. Казалось бы, прекращение учас­тия французского контингента войск в составе “многонациональных сил” в Ливане должно было быть положительно оценено французами. Однако граждане Пятой ре­спублики, негативно оценивавшие участие Франции в ливанских событиях и связан­ные с этим потери, одновременно полагали, что уход из Ливана привел к определен­ному снижению роли Франции на Ближнем Востоке в частности и в мире в целом. В апреле 1984 г., т.е. фактически сразу же после вывода французских войск из Ливана, 47% опрошенных оценивали действия Ф. Миттерана и их роль для укрепления пози­ций Франции в мире скорее негативно, чем положительно (таких насчитывалось только 36%) [SOFRES..., 1985, р. 119].

Подобная противоречивость во взглядах, проистекающая из несоответствия пре­тензий французов на участие в мировых делах и реально складывающейся ситуацией в различных регионах земного шара - одна из характерных черт французского обще­ственного мнения в сфере международных проблем, в том числе в отношении арабо- израильского конфликта (С. 122).

Можно предположить, что ситуация вокруг Ливана, а также участие в ливанских событиях американцев, оказывали в известной степени влияние и на отношение французов к президенту США Р. Рейгану. Это предположение подтверждается дан­ными опросов общественного мнения, проведенных во Франции в 1981-1985 гг. Если в 1981 г. 58% французов одобряли действия Р. Рейгана в период выполнения им функ­ций президента США и только 28% - не одобряли, то в 1982-1983 гг., когда амери­канцы приняли самое активное участие в событиях в Ливане, эти цифры составляли 44 и 46% соответственно. Только в 1984-1985 гг. ситуация вернулась в свое прежнее состояние [SOFRES..., 1985, р. 215]. Но и тогда французы продолжали критически от­носиться к американской дипломатии на Ближнем Востоке: положительно оценива­ли ее только 25% опрошенных, тогда как отрицательно - 33% [SOFRES..., 1985, р. 255].

Конечно же, это был не единственный фактор, влияющий на французское обще­ственное мнение в отношении президента США и американцев в целом. Но не учи­тывать его также было бы неправильным. Трудности, с которыми столкнулись в Ли­ване американцы, отнюдь не прибавили популярности Р. Рейгану во Франции.

С 1986 г., в связи с целой серией террористических актов, совершенных на терри­тории Франции, а также в связи с захватом французских заложников в Ливане, в об­ществе Франции актуальными стали проблемы терроризма. Первые опросы, касаю­щиеся терроризма, были осуществлены газетой “Фигаро” 23-28 мая и 16-17 сентября 1986 г. 64% опрошенных французов считали, что Франция стала “главной жертвой терроризма” [L’Etat de Г opinion..., 1987, р. 13]. Кроме того, 65% против 27% жителей Франции полагали, что терроризм подвергает опасности функционирование всего французского государства [L’Etat de Г opinion..., 1987, р. 24]. А накануне выборов пре­зидента Франции в 1988 г. терроризм был назван французами в числе проблем, име­ющих для страны наибольшую актуальность (41%) [L’ Etat de Г opinion..., 1989,р. 127].

Примечательно, что подавляющая часть французской общественности ограничи­вала терроризм рамками Ближнего Востока. По мнению французов, виновными в организации террактов во Франции были “агенты Ливии” (52%) и палестинцы (42%) [L’Etat de Г opinion..., 1987, р. 14]. Именно они, как считали французы, несли “основ­ную ответственность” за произошедшие на территории Франции акты терроризма. При этом 31 % французов связывали “религиозный экстремизм”, который, по их мне­нию, и являлся первопричиной терроризма, именно с палестинской проблемой [L’Etat de Г opinion..., 1987, р. 14].

Тогда же, в 1986 г., большой резонанс в обществе Франции вызвала ситуация во­круг французских заложников в Ливане. В мае 1986 г. на вопрос о том, допускаете ли вы возможность освобождения террористов из тюрем Франции в обмен на освобож­дение французских заложников, 42% французов ответили утвердительно, а 45% не согласились с этим. В сентябре 1986 г. подавляющее большинство французов - 70% (против 10%) высказалось против предоставления свободы известному во Франции террористу Дж. Ибрагиму Абдаллаху [L’Etat de Г opinion..., 1987, р. 21]. Он являлся одним из руководителей левоэкстремистской организации Ливанские революцион­ные вооруженные фракции (ФАРЛ), которая, по мнению руководства Франции, бы­ла причастна к организации террактов в Париже в конце 1985 - начале 1986 г. и в сен­тябре 1986 г.

В 1987 г. ситуация практически не изменилась. 71% французов подтвердили свою позицию отказа от каких-либо уступок террористам, но уже 18% полагали, что пра­вительство Франции все-таки должно пойти на уступки. 11 % не дали определенного ответа [L’Etat de Г opinion..., 1988, р. 71].

Вместе с тем французская общественность крайне отрицательно отнеслась к воз­можности использования Францией всех существующих методов (в том числе насильственных) борьбы против терроризма (С. 123-124). По мнению 60% опрошенных, “демократия не может разрешить использование в борьбе против терроризма каких угодно мето­дов”, и только 31% считали, что для этого “все средства хороши”. По своим полити­ческим взглядам опрошенные распределились следующим образом: ФКП (31 и 67%), ФСП (24 и 70%), СФД (32 и 58%), ОПР (40 и 53%), НФ (43 и 50%) [L’Etat de Г opinion..., 1988, р. 71].

При Ф. Миттеране сохранялось несогласие значительной части французского об­щества с официальным курсом Пятой республики на Ближнем Востоке в целом и в отношении арабо-израильского конфликта в частности. Так, в противовес офици­альной позиции руководства Франции, бомбардировка Триполи американской авиа­цией в апреле 1986 г. вызвала одобрение большинства французов [L’Etat de Г opin­ion..., 1988, р. 55], что в первую очередь объяснялось негативным в целом восприя­тием ими Ливии и “полковника Каддафи”.

В 1980-е гг. актуальной для французского общества продолжала оставаться пале­стинская проблема. Французы в целом положительно относились к идее создания Палестинского государства, считая, что это будет способствовать урегулированию арабо-израильского конфликта. Так считали 43% французов [Duhamel, 1987, р. 136]. Однако негативное отношение жителей Франции к палестинцам сохранялось, что было связано прежде всего с тем, что французы продолжали подозревать палестин­цев в причастности к террактам, осуществленным в 1986 г. на территории своей стра­ны.

Жители Франции в основном негативно воспринимали и политического лидера палестинцев - председателя Исполкома ООП Я. Арафата. Так, в 1987 г. с симпатией к нему относилось только 11% французов. Свое отрицательное отношение выразили 45%, нейтралитет - 27%. 17% не смогли ответить однозначно [.L’Etat de Г opinion..., 1988, р. 61]. Но уже в 1988 г. положительно к Я. Арафату относилось 16% жителей Франции [см.: Le Figaro, 21-23.12.1988].

Накануне официального визита Я. Арафата во Францию, который состоялся в мае 1989 г., журнал “Nouvel observateur” провел еще один опрос общественного мне­ния [см.: Sondage SOFRES..., р. 32-35]. 45% французов выразили свое одобрение по­ездки Я. Арафата во Францию (17% “одобряю во всем” и 28% “скорее одобряю”). Но 32% ее не одобряли (15% - “скорее не одобряю” и 17% - “не одобряю во всем”). 23% затруднились ответить [Sondage SOFRES..., р. 33].

Таким образом, постепенно в глазах французской общественности Я. Арафат превращался в политического деятеля международного масштаба, обладающего все­ми признаками легитимности. С этим согласились 21% опрошенных жителей Фран­ции. Однако все еще значительное число французов видело Я. Арафата в негативном свете. Так, 28% считали его “врагом государства Израиль”, те же 28% полагали, что он “террорист”, 27% оценивали его как “революционера”, 11% - как “либерала” [Sondage SOFRES..., р. 33].

Кроме того, французы обвиняли председателя Исполкома ООП в “неискреннос­ти” относительно его действий, направленных на выход из состояния конфликта с го­сударством Израиль. Только 17% считали, что признание Я. Арафатом права Израи­ля жить “в мире и в безопасности” и его заявление об отказе от применения терро­ризма было “искренним”. Большинство же (56%) полагало, что эти заявления являются “пропагандистскими”. Без определенной точки зрения остались 27% [Sond­age SOFRES..., р. 33].

Тогда же, в апреле 1989 г., было определено отношение французов к обеим сто­ронам, участвующим в противостоянии на Ближнем Востоке - к арабам, в первую очередь палестинцам, и к государству Израиль. В результате выяснилось, что фран­цузы все в большей степени стали отдавать предпочтен