Денис Варков
Новая жизнь
S.T.A.L.K.E.R. fan-fiction –
https://stalker-book.com
Аннотация
В мире много историй, когда человеку дают второй шанс. Но как воспользуется вторым шансом человек очутившись в мире смерти, в Зоне?
Варков Денис
Новая жизнь
Автор благодарит:
Евгения Бобкова — за чудесные иллюстрации и обложку к книге, которые очень точно олицетворяют персонажей и саму историю.
Василия Мракова — за полезную информацию, критику и дельные советы, в которых я нуждался в процессе написания.
Дениса Данилочкина — за предоставленную мне информацию об оружии и способах его использования.
Компанию GSC Game World — за создание игры и вселенной S.T.A.L.K.E.R.
Также благодарю всех людей, кто общался на форумах Stalker-Portal.ru и evilwatcher-site.ukoz.ru
Именно ваша критика игр и книг серии S.T.A.L.K.E.R. помогла мне понять чего хочет читатель от книги по этой вселенной.
Спасибо вам!
Предисловие
Это предисловие лишь для тех, кто не знаком с миром игры S.T.A.L.K.E.R., созданной разработчиками из GSC Game World, или не знает, с чего всё начиналось. Тем же, кто знаком с этим миром и при слове S.T.A.L.K.E.R. вспоминает не только игру но и многочисленные книги по этой вселенной, советую пропустить эти страницы и перейти к содержанию книги.
После первого взрыва на Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 года из реактора в атмосферу попало очень большое количество радиации, что в следствие вызвало приступы лучевой болезни у людей, которые жили там и сильное загрязнение окружающей среды. Сами же люди покинули заражённую радиацией территорию самого АЭС, близлежащих городов (Припять и Чернобыль) и небольших населённых пунктов, благодаря действиям храбрых ликвидаторов. В те времена взрыв так всколыхнул общественность так, что правительство сделало все, чтобы о катастрофе не вспоминали, а если даже и вспоминали то со страхом. Чернобыльская Зона отчуждения — так её тогда прозвали.
С тех пор прошло много времени. Радиация постепенно стала уменьшаться и приходить на нормальный, правда немного завышенный уровень. В Зону отчуждения стали возвращаться и люди. Были они двух типов: те, кто изучал или работал на АЭС, и те, кто назывался «самосёлами». Города так и остались брошены, правда, были очень сильно разорены людьми, которые приезжали сюда в надежде увидеть что-то интересное.
Так продолжалось вплоть до 12 апреля 2006 года. В этот день произошло нечто необъяснимое. Небо и земля заискрились ярким светом, земля содрогнулась, и раздался неописуемый звук. Через день вся территория Зоны отчуждения (разросшейся на несколько десятков километров) была оцеплена военными. Люди, оставшиеся в живых после этого инцидента, пытались бежать за военные кордоны, но их не пустили и спустя несколько дней они пропали без вести. То же самое случилось с некоторыми блокпостами военных и с несколькими группами учёных, отправившихся вглубь новой Зоны.
Зону (именно так, потому что теперь её стали называть без слова "отчуждения") стали с 2008 года активно изучать учёные. Главной причиной были различные аномалии, которые работали против всех законов и физических, и моральных, и временных — против всех законов. В те дни учёные впервые стали встречаться с представителями агрессивной мутировшей фауны. Мутанты были очень хитры и опасны, а главное — они совсем не боялись человека.
2008 год. В Зону стали реже водить группы учёных, потому что командованием было решено поселить их в бункере возле озера Янтарного. Военные посты были раскиданы вокруг Зоны в три кордона. Военные тщательно патрулировали границы аномальной Зоны, но всё чаще в Зону стали проникать люди. Они стали звать себя сталкерами, вольными бродягами Зоны. В Зоне появились торговцы, которые торговали оружием, выкупленным у военных. Вскоре стало известно, что сталкеры стали сбиваться в группы и создавать нечто наподобие группировок. Им нужен бы лидер, который их поведёт дальше и объяснит, зачем они в Зоне. И каждая группировка нашла такого человека.
2009 год. В Зоне началось противостояние между двумя многочисленными сталкерскими группировками — Свободой и Долгом. Одна из них (Свобода) являлась воплощением анархизма и проповедовала свободную торговлю артефактами (особыми предметами, обладающими сверхъестественными свойствами) и мир в Зоне, а другая (Долг) проповедовала полное уничтожение Зоны и всех её частей. Вдобавок в Зоне появилась загадочная группировка фанатиков, поклоняющихся не менее загадочному Монолиту (некому аномальному камню, способному исполнять желания). Они даже прозвали себя монолитовцами в честь своей веры. В это же время в Зоне появилось множество менее многочисленных кланов.
2010 год. На чернобыльской Зоне отчуждения стали зарабатывать все. Перепродажа артефактов в частные коллекции, вывоз мутантов для изучений, опасные экскурсии на заражённые территории — всё это стало обыденным делом, доступным почти каждому.
2011 год. Объединённый штаб исследователей Зоны заказывает очередную экспедицию на Болота — одну из местностей аномальной чернобыльской Зоны. Состав экспедиции состоит лишь из молодых учёных, стремящихся познать смысл и тайны этого противоречащего всему места.
Часть первая «Страх и смерть»
Судьба? Да ну её к чёрту! — Стрелок.
Когда три месяца назад я узнал, что мне, как и другим сотрудникам нашего института предложили ехать на временную работу на север Зоны, то, не раздумывая, записался в список, который нам дал заведующий нашим отделом. Он был грузный мужик лет пятидесяти, который буквально живёт на работе и поэтому всегда ходит в одном и том же, а именно: в старом синем костюме учёного и в таких же старых поношенных ботинках. До того много работал, что забывал про смену имиджа. Глупо, но это так. Добрый мужик, весёлый, работящий — всегда помогал мне, если я просил. Да и не только мне. Умел разбавить атмосферу какой-нибудь шуткой, зачастую пошлой. Этого у него не отнять. Так и в тот день, когда я стоял в огромной очереди желающих записаться, он, увидев меня среди толпы желающих, воскликнул:
— Эй, Андрюх! Иди сюда! — он поднял руку над головами остальных удивлённых учёных и добавил более тихим тоном уже не мне: — Он у нас давно работает, так что ему можно и без очереди. Когда я подошёл к нему он жестом попросил удостоверение. Я его ему протянул и услышал злорадствующий смешок, а потом и голос:
— Андрюх, это ты чтоль? Вот умора-то. Совсем малой тут, — с этими словами он громко засмеялся и дважды хлопнул рукой по столу с бумагами. Из-за чего одна из них слетела и легонько планировала на кафельный пол, где и осталась лежать. Пол кстати был грязный. Старая плитка уже потрескалась и иногда создавалось впечатление, что пыль лезет из-под пола.
— Какой есть… — тихо промямлил я, то ли от смущения, то ли от того что огромная очередь желающих записаться сзади стала понемногу возмущаться и бормотать невнятные ругательства.
— Да ты не обижайся. Просто впервые вижу у тебя такую весёлую мордашку. Ты ж всегда такой серьёзный, — он нагнулся и поднял с пола лист бумаги. Потом дунул на него, поморщился, и, развернув ко мне, добавил: — На! Пиши имя фамилию и так далее.
В ответ я лишь кивнул, достал паркер, (старый, подаренный мне ещё дедом) и стал заполнять бланк, мысленно зачитывая строки. "Так что тут у нас? Ага, ФИО. Пишем так: Андрей Петрович Ляткин. Пол — мужской, какой де ещё? Стаж работы — 2 года. Образование — высшее. Цель поездки — изучение аномального объекта".
Закончив заполнение бланка, я протянул заведующему лист, а паркер убрал в нагрудный карман. Руки немного дрожали, скорее всего, от волнения. Заведующий взял лист, повертел его в руках, перевернул его вверх ногами, сделал вид что читает, и, убедившись, что я не отреагировал на его шутку, положил сверху на стопку таких же листов, уже заполненных. Не так уж их и много — всего пять. Или шесть? Там вроде ещё один, под нижним листком лежит. Какая, в общем-то, разница? Заведующий посмотрел на меня, улыбнулся и сказал:
— Ну, теперь ты нас покинешь надолго. Не забудь на сабантуй сегодня вечером придти. Там я, Валерий, Эдик и остальные наши будут. В общем, будем как обычно, — последнюю фразу он как будто проглотил, а потом, резко чихнув, пробурчал что-то себе под нос. Нет. Это был непросто насморк, скорее аллергия. Но на что? Скорее всего, на пыль или что-то в этом роде. Вылечить бы ему это, да он всё на работе днями и неделями. Глупо.
— Приду, — коротко сказал я, заметив, как очередь стала активно возмущаться. Один из стоявших в очереди учёных, а именно высокий молодой парень в штатском костюме (строгий пиджак и брюки), подошёл к нам и пробасил:
— Может, болтовню закончите, а?
— По делу болтаем. Дуй в очередь, — ответил ему заведующий, не сводя улыбки с лица. Он всегда знал что делает. Уважаю за это
***
Я сидел за столом и рассматривал свою коллекцию книг. Физика, геометрия, алгебра, тригонометрия, химия, квантовая физика — я убил на изучение этих наук всю свою жизнь. Но я ведь ещё молод. Можно одуматься, отдохнуть от всего этого и отправится в свободное плавание. Хотя зачем? Мне и так нравится. Нравится ли? Не могу сказать. Скорее всего, я не смогу жить по-другому. Я улыбнулся. Именно так. По-другому мне не жить. Как говорится в одном старом анекдоте, привычка страшней зависимости… или это не анекдот? Всё равно мысль верная. Сложив руки на животе, я перевёл взгляд в окно. Проспект. Он как раз такой, каким я его люблю. Тихий. Спокойный. Периодически проезжающие машины не портят городской идиллии. Или портят? Скорее нет, чем да. Внезапно на дороге появилась знакомая мне машина. Это была машина Эдика. Старый Opel, по-моему, уже давно должен был быть спущен в утиль, но Эдик упорно держался за свою машину. Продавать не хотел. На все предложения отвечал отказом. А ведь даже коллекционеры предлагали ему нехилые деньги за эту машину, а он глупец всё отказывался. Почему? Откуда мне знать. Любил он этот автомобиль. Убеждённого человека сложно переубедить. И всё тут! Машина подъехала к обочине дороги, и оттуда появились две фигуры: Эдика и заведующего. Похоже они за мной. Я встал из-за стола. Неловко задел стол, с которого чуть не упала недопитая кружка кофе. Чёрный, крепкий. Мой любимый. Аромат от него ещё стоит в комнате. Я похлопал себя по карманам. Где же ключи? Вроде клал их здесь. А! Вон они. Я подошёл к кровати и взял их оттуда.
Вместе со мной решил поехать мой старый друг — Эдуард Сергеев. Мы знакомы с детства. Вместе учились в школе, вместе поступали в естественнонаучный профиль — вместе в институте учились и, конечно же, вместе пошли работать в один и тот же институт, правда не в тот в котором учились, но всё же. Всегда помогали друг другу. Он всегда был немного рассеянным, и я его часто выручал. Да и он помогал мне, когда я что-то забывал сделать или не знал как сделать.
В этот момент в дверь постучали, и я услышал голос Эдика:
— Андре! Ты где?
— Хе-хе. Андре. Вы, блин, что иносранцы? — заведующий захохотал своим тихим скверным смехом, как у хриплого гоблина. По крайней мере, я всегда делал именно такие ассоциации.
— Может иностранцы?
— Я сказал, что сказал. Не спорь. Ладно, Андрюха, пошли уже.
Я отворил дверь и увидел собеседников. Эдик немного нервничал, (это было видно по его резким движениям и бегающему взгляду) а заведующий стоял спокойно. Непоколебимо. Ему было всё равно, что вокруг. Он просто ждал. Меня. Не хотелось заставлять их ждать ещё дольше.
— Иду. Сейчас, только дверь закрою, — сказал я и стал возиться с замком. Эдик развернулся и пошёл к лифту, чтобы поскорей его вызвать, а заведующий дружеским пинком меня поторопил:
— Давай уже… Андре! Хе-хе.
***
С самого детства меня мать учила тому, что пить плохо. Что это портит организм, губит семьи и так далее. У меня всегда был наглядный пример перед глазами — мой отец. Он пил. Много и часто. Это была его зависимость. Он не мог с этим бороться. Мать вначале ещё пыталась бороться с его алкоголизмом, но потом, поняв всю безысходность, смирилась. Отец был очень хорошим человеком. Всегда мне помогал. Баловал разными интересными для меня вещами, в основном книгами. Я их очень любил. С детства читал книжки о животных, природе, чудесах. Потом перешёл к более сильным наукам. Стоп! Я ушёл от темы. Так вот, я, как и мой отец, проявлял слабость к спиртному. Нет, я не пил до изнеможения. Я просто «косел» от одной-двух рюмок крепкого. А Эдик, человек, знающий это и обладающий в отличие от меня крепким иммунитетом к алкоголю, заставил меня выпить три рюмки… вот я и сидел, облокотившись на стул, мутным взглядом озирая окрестности. Рядом в такой же позе сидел заснувший заведующий. Уж он-то точно перебрал немного. Даже слишком. Он тихо сопел, изредка бубня что-то под нос. Тут ко мне подошёл Эдик. Он не был пьян как мы:
— Ну что? Всё путём?
— Ещё как… отвези меня. Надо выспаться. Завтра тяжёлый день.
— Уверен? Ещё только одиннадцать часов.
— Мне ещё складываться.
— Ладно, поехали, — потом он развернулся и обратился ко всем — Друзья, нам пора.
В ответ ему была гора аплодисментов. Конечно, люди едут в Зону. В это странное и неизвестное место. Вот только зачем овации или скорее для чего?
***
Нас везли на трёх больших армейских джипах с какими-то надписями на смеси русского и английского, расшифровку которых я даже не знал. На транслит не похоже, но видимо из того же цикла. Впервые такие джипы вижу своими глазами. Раньше только в кино про войну видел. Там бравые рембо рассекали на них по полям, ломая руки врагам одним прикосновением и стреляя во всё что движется. Я улыбнулся, вспоминая эти фильмы. Смотрел я их всегда с интересом. Да и то давно очень — ещё до того как в институт устроился. У нас в институте некогда сидеть и смотреть телевизор. Работа, работа и ещё раз работа — вот залог успеха.
В тот злополучный день мы на джипах выехали из Киева, любимого мною города, (Я хоть и был русским по национальности, но почти всю жизнь жил в Киеве) и спустя шесть часов подъехали к небольшой территории с семью прямоугольными постройками, окружёнными рвом и колючей проволокой высотой метра три-четыре. Как потом выразился один из военных-водителей — к блокпосту. Там нас выгрузили из джипов, которые почти что сразу уехали назад, в город. В качестве начальника нам к нам был приставлен Сергей Демидов — известный в Киеве профессор геофизики, да и просто физики. Умный, начитанный, тихий, немного скрытный и очень хитрый человек. Он всегда знал, что делать и именно за это его многие недолюбливали, в основном его же коллеги. Хотя пару престижных наград в области изучения физики он всё же получил. Это уже о многом говорило.
Я только вышел из джипа, как вдруг откуда-то из-за моей спины выскочил Эдик. Мой коллега оттолкнул меня в сторону и стал осматривать окрестности. Он записался за день до меня, одним из первых. Это ясно. При ликвидации последствий первого взрыва на ЧАЭС погиб его отец и Эдик всю жизнь посвятил тому, что хотел, как он всегда говорил: "Искоренить Зону". В принципе он даже план какой-то разработал. Я даже не пытался влезать в его заумные планы и чертежи. Он же каждый день запирался у себя и до полуночи занимался изучением книг о ЧАЭС, радиации, и последствиях присутствия в Зоне. Фанатик эдакий. Тянуло его к этому. Я же считал это лишь немного странным хобби и зацикливанием на одной идее. Хоть психологией и не увлекался. Даже не знал тогда что это такое. А Эдик, кстати, в компании, иногда, вёл себя лучше, чем я, мог поддержать разговор, развеселить народ, да и вообще с людьми лучше общаться выходило у него. Я тут отставал от своего друга. К сожаленью, признаю поражение.
Сегодня же он стоял и задумчиво вглядывался в блокнот, изредка делая там пометки. Я, подойдя к нему, мельком взглянул на верхний лист и кроме чертежей и записей, написанных ужасно корявым почерком, ничего не увидел. Да и в принципе мне было не интересно, что он пишет. Были вещи и поинтереснее.
Я отошёл в сторону и стал вдумчиво разглядывать окружающее меня пространство. Я стоял возле наших, тех, кто записался. Было их человек семнадцать. Я особо не считал. Не было смысла. Меня интересовало другое, а именно, сколько военных пойдут с нами. Ведь в Зоне опасно, а мы физически не подготовлены ни к перестрелкам, ни к обороне, ни к чему такому.
Я заметил около ближайшего прямоугольного здания (у него немного покосилась кровля, да и цвет — оранжево-жёлтый — не внушал страха перед крепостью или чем-то подобным, просто дом, пусть и неплохо укреплённый) человека в форме и с автоматом на плече. Видимо, это тут положено. Застава ведь. Пост. Модель оружия точно не скажу, так как не разбираюсь особо, но вроде бы автомат Калашникова. Военный говорил с кем-то, кто был в здании и, высунувшись из окна, говорил с увиденным мной офицером. Я не видел человека. Карниз загораживал окно, и видно было только подоконник здания.
Не прошло и двух минут, как Демидов резко вскочил с места, благодаря чему получил мой любопытный, следящий за ним взгляд, и пошёл в сторону военного. Военный кивнул в ответ на приветствие учёного, чем видимо удивил последнего, рассчитывающего на крепкое рукопожатие. Между ними завязался диалог. Слов я не слышал из-за непрерывного галдежа моих товарищей, оживлённо обсуждающих наши дальнейшие действия. Для них, как и для меня это была первая ходка. Всем было интересно, и мы были очень озабочены предстоящими событиями.
Демидов махнул рукой военному и подошёл к нам, призывая к объявлению. Когда мы собрались вокруг него полукругом, а это примерно минут через пять-шесть, так как все от волнения толкались и не могли ровно встать, он произнёс, предварительно громко кашлянув в кулак:
— Так, друзья, нам выделили два вертолёта и всего лишь четверых бойцов для охраны. У них, как я понял, недавно прорыв обороны мутантами был и каждый боец на счету. В общем, нас поведут через болота напрямик к бункеру Сахарова. Там нас уже ждут и если что подстрахуют. Всем всё ясно? — рассказывая, он махал руками, словно заправской политик. Сразу видно человек привыкший многое доказывать на словах и жестах.
Он прождал около минуты и повторил вопрос. Мои коллеги, и я в том числе, вместо ответа лишь закивали. Только у того хамоватого высокого парня, который был со мной в очереди на запись, нашёлся вопрос. Он вышел из толпы и спросил, оттолкнув стоящего возле него Эдика в сторону:
— А чем вооружены военные, которые нас сопровождать будут?
— А зачем тебе это? — нахмурился Демидов и добавил, приглядевшись к парню: — Это ты у нас стажёр?
— Да, я. И мне интересно. Я служил, и интересно, под какой же охраной нас поведут, — при разговоре у высокого вид был серьёзный. И тон голоса тоже.
— У них по модернизированному автомату… э… если не ошибаюсь, Калашникова — стандартный вариант, — плюс они подготовлены к любым чрезвычайным ситуациям, — злобно бросил Демидов, а потом спросил: — Зачем тебе это, стажёр?
— Мне нужно оружие. Там куда мы идём опасно. Даже слишком. Я безоружным не пойду, — с этими словами он повернулся спиной к Демидову и встал лицом к нам: — А вы? Не боитесь?
То, что он хотел сделать подействовало, и раздался возмущённый галдёж. Каждый захотел получить оружие, чтобы почувствовать себя защищённым. Даже не смотря на то, что почти никто из учёных стрелять не умел. Я улыбнулся, так как понял, что парень грамотно всё сделал. Демидов, что-то бормоча под нос, быстро зашагал к офицеру, до сих пор стоящему возле прямоугольного здания. Подойдя к нему, он начал вести разговор. Ни прошло и минуты, как офицер согнулся пополам и раздался оглушительный хохот, а Демидов огорчённо опустил голову. Солдат посмеялся ещё секунд двадцать, а потом, резко встав, пробасил:
— Не ну вы даёте… хе-хе. Сейчас на склад проводи их, — потом он, отвернувшись, снова рассмеялся.
***
— Ты кто будешь? — сказал мне высокий небритый мужик в довольно узком для него костюме военного. Это прямо сразу мне в глаза бросилось. Его могучая рослая фигура в таком узком костюме. Видимо, у местных подразделений туго с поставками униформы с большой земли. Он держал в руках немного мятую, испачканную снизу листа чем-то зелёным, бумажку со списком учёных и ручку, чтобы пометить тех, кто уже прошёл.
— Я Ляткин Андрей, — твёрдо сказал я, но робость в голосе всё равно чувствовалась.
— Да, есть такой. Проходи. Устраивайся поудобнее! — съязвил небритый и громко пробасил уже не мне: — Следующий!
Я запрыгнул в открытую дверь вертолёта (довольно-таки старого, но крепкого) и сел возле Демидова, который пытался освоить данный ему военными ПДА (что-то вроде коммуникатора, только во много раз сложнее, уйма функций и приспособлений, от карты до GPS и карманного справочника). И как только сталкеры с этой штукой управляются? Загадка.
Я стал проверять свой костюм. Мне вручили немного поношенный, но всё ещё как новый SSP-99, более известный как «Эколог». Цвет у них ярко-оранжевый. Ткань похожа на пластик, но куда прочнее. По-моему для Зоны, где надо быть незаметным слишком уж ярко. Но кто перчить-то будет? Видимо с завода с конвейера сразу к военным и привозят эти костюмы. У всех сидящих в вертолёте, а именно у десяти учёных (остальных в другой вертолёт посадили) такие костюмы. У военных бронежилеты поверх формы. Стандартная экипировка.
В этот момент задняя стенка вертолёта плавно поднялась и закрыла нас внутри. Пилот и его помощник всё ещё корпели над различными рычагами и кнопками, сидя в кабине и изредка поглядывая на нас. Не прошло и минуты как винты у вертолёта закрутились, и появился шум, который стал меня немного раздражать. Даже не шум, а скорее гудение винта. Противный, давящий на мозги звук. Вертолёт немного тряхануло, и мы плавно поднялись в воздух. Странное это ощущение, когда находишься не на земле. Нет чувства опоры что ли. Не знаю. С детства не любил самолёт, что уж говорить о вертолётах, чей принцип полёта вообще не понимал. Я бросил взгляд в окно и увидел что другой вертолёт, в котором летели наши коллеги, тоже готовились к взлёту. И почему не по земле?
***
Вертолёт сильно тряхнуло, и из-за этого я живо открыл глаза, а сидящий рядом Демидов подпрыгнул и повалился на моё плечо своим телом. Я зевнул и оттолкнул его, из-за чего тот пробурчал что-то себе под нос. Оказалось, что я сам не заметил как задремал. Верно. Что же ещё делать при столь долгом перелёте? Даже шум винта и разговоры Демидова с самим собой не помешали мне заснуть.
— Тоже мне эскорт! — услышал я его голос, подытоживающий наш полёт. Я улыбнулся. Он прав. Обещали покой, а тут что? Шум, гам и нервные перешёптывания пилотов кабине.
Я взглянул в окно. Мы пролетали через поляну. Летели довольно низко, прямо над деревьями, буквально в метрах двадцати над землёй. Я видел, как по поляне бегали кабаны. Обычные кабаны со щетиной на боках и клыками во рту. Только большие слишком. Неестественно большие. Видимо от радиации, которой здесь слишком много, их так разнесло. Значит, что территорию периметра Зоны мы уже пролетели. И как я не заметил? Спал и не заметил. Эх… а так хотел увидеть последние заслоны человечества в этих краях.
Неожиданно раздался голос пилота. Чувствовалось, что он взволнован:
— Извините, что потрясло вертолёт, — потом он что-то пробубнил под нос, и я заметил, что вертолёт стал подниматься. Ненамного, метров на пять-семь. Потом пилот вновь заговорил:
— Нам осталось лететь ещё метров триста. Готовьтесь. Вас высадим на самой окраине болот. Оттуда сами идёте, — в его голосе всё больше нарастала взволнованность. Он снова что-то пробурчал, и я почувствовал, как вертолёт снова тряхануло. Видимо тут сильная турбулентность. Но ведь мы невысоко летим. Как такое может быть? Ответ не заставил себя ждать. Я услышал Демидова, ответившего на мой мысленный вопрос:
— В связи с аномальной энергией, которой тут в избытке, полёты над чернобыльской зоной запрещены.
— А как же нам разрешили? — я не совсем понял ответ Демидова. Он вместо ответа лишь кивнул, оставляя все размышления мне. Что может заставить военных передумать? Деньги. Только они. Вот ответ.
Вертолёт снова тряхануло, но на этот раз не сильно. Я едва это почувствовал. Меня интересовало другое, а именно то, что мы подлетали к небольшой площадке покрытой бетоном. Но не новым, а старым наверно ещё до первого взрыва положенным. Вертолёт стал садиться, а я, отвернувшись, глубоко вздохнул.
***
— Значит так, слушаем внимательно и вбиваем себе в голову. Понятно? — сказал рослый небритый мужик в костюме военных, убедительно размахивая автоматом, словно детской игрушкой. А он ведь тяжёлый. Как можно такую махину с лёгкостью в руках таскать? Не понятно. Я же на базе из оружия взял себе лишь пистолет. Вроде бы Форт-12. Удобный. Небольшой и опасный. Хорошая вещица.
— …потом мы выйдем на опушку. Там и будет привал. Дальше на месте объясню. Все всё поняли? — уточнил небритый. Я кивнул, хотя ничего и не услышал. Я вдумчиво разглядывал всё вокруг. А ведь было что!
Тишина, стоящая возле этого уголка болот, казавшихся мне бескрайними, манила и в то же время пугала. Гробовой тишине не мешало ничего — ни улетевшие вертолеты, ни ветер, ничто иное. Я бросил взгляд в воду болот неподалёку от площадки, и мне показалось, что я увидел там нечто похожее на лицо. Я сделал шаг к воде поближе и понял, что ошибся. Это был лишь мираж. Там была лишь простая вода. Только мутная слишком. Я перевёл взгляд и посмотрел вдаль. Болота простирались далеко километров на пять-шесть. Повсюду были лишь топи с изредка проглядывающимися участками суши, например, такой по которой мы шли. Деревья тут были невысокие и росли чаще всего прямо из воды. Листьев на них не было. Они выглядели как мёртвые: кривые неестественно изогнутые ветки, сорванная или сползшая к воде кора, обилие дыр от пуль на стволах деревьев.
Раздался чмокающий звук — это кто-то из учёных вляпался ногой в жижу. Она тут была вязкая, липкая и как будто живая. Стоило в неё наступить, как она начинала тянуть тебя за ногу вниз. Порой нужны были силы, чтобы вырвать ноги.
***
Нет. Так не может больше продолжаться. От моих ботинок уже ничего не осталось. Начало складываться впечатление, что у меня на ногах один огромный кусок грязи. Она попала даже внутрь. Шёл мелкий назойливый дождь. Капли бились о костюм и внутри под забралом шлема отдавался этот быстро надоедающий звук. В воздухе стоял какой-то смрад и от этого с трудом дышалось. Главное это, несмотря на дождь. Он же, по сути, должен нести влагу, а тут… Я натянул на лицо респиратор, присоединённый к костюму. Стало легче дышаться, но не слишком. Запах не останавливали даже очистительные механизмы респиратора. Я обвёл взглядом остальных. Все мучились, утопая в грязи, задыхаясь от запахов болот, но, тем не менее, перебирали ногами дальше.
С востока послышался какой-то вой. Похоже, что выла собака, хотя я не уверен. Громко, слишком громко. Я, было, остановился, но заметив, что и военные, и мои коллеги продолжают путь, потопал дальше. Мы прошли ещё немного, и тут неожиданно идущий впереди военный резко остановился и выставил руку, показывая нам, чтобы мы остановились. Я встал и стал ловить взглядом то, что увидел военный. Примерно метрах в пятнадцати перед нами наполовину провалившись в грязь, лежал труп. Труп человека. По крайней мере, отсюда мне казалось именно так.
Военный, выставив перед собой дуло автомата, стал медленно подходить к трупу. Когда он был в двух шагах, сзади его окликнул кто-то из учёных. Я не успел разобрать кто:
— Может не надо?
— Виктурёв, убери очкариков, — грубо пробасил небритый, махнув дулом автомата. Он, казалось, был немного напуган. Или нет?
Военный, которого небритый, (мне казалось, что именно он был командиром) назвал Виктурёвым, подошёл к нам и показал жестом, чтобы мы отошли к одиноко-растущему дереву. Раньше дерево было дубом, но потом радиация очень сильно его изменила. Теперь на нём нет листьев, зато есть какие-то чёрные наросты справа вверху и слева внизу дерева. Похоже на мох, только чёрный и он вроде как дышит, то есть шевелится. Неприятное зрелище.
Командир подошёл к трупу вплотную и стал его рассматривать. То ли мне показалось, то ли он с размаху пнул труп ногой, и из-за этого в воздух полетели ошмётки грязи с его ботинок. Потом командир резко обернулся и уставился на нас. Он с минуту оглядывал нас, ухмыляясь, и наконец, сказал:
— Виктурёв, код "Б".
— Как "Б"? — нервно повторил офицер, выходя из группы учёных. Я не знал их формулировок, поэтому безразлично смотрел на военных. Двое других военных, услышав о таинственном для меня коде, встали один справа от учёных, другой слева, при этом, судя по их лицам ожидая приказов от командира. Краем глаза я заметил Эдика. На этот раз при нём не было блокнота. Он стоял и вдумчиво оглядывал пространство. Да мы в принципе все это сейчас делали.
Что это за код «Б»? Может быть готовность к отражению атаки? Раз они так всполошились, то вполне возможно. Или тут что-то иное? Атака мутантов? Аномалии? Кстати мы ещё ни одной не встретили. Странность? Да не думаю. Тут болотистая местность. Не должно быть аномалий, да и мутантам тут плохо живётся. Неуютно. Что тогда?
Командир подошёл к нам шагов на пять ближе и подозвал Демидова. Тот довольно прытко, как будто не увядая в грязи, подошёл к военному. Небритый, почесав подбородок, стал выкладывать ситуацию учёному. Тот, молча, кивал, изредка глубоко выдыхая воздух. Военный махнул рукой на труп, и Демидов подошёл вместе с ним к тому месту, где лежал погибший человек. Они о чём-то заговорили. Демидов потёр руки то ли от холода, то ли от нервов. Не знаю точно. Не холодно вроде бы. Из их разговора, ведущегося на тихих тонах, я смог разобрать лишь одно слово: "водоворот".
На болотах? Тут же не так глубоко или я ошибаюсь? Хотя это может условное «кодовое» слово. Чтобы оно значило? Вновь атака неприятеля? В такой глуши? Да нет. Не может быть. Кому нужна кучка неподготовленных учёных. Ради них в такую глушь идти? Эта мысль была последней. Нет, не последней для меня. Просто после этого я уже не позволял себе рассуждать о чём-либо с такой уверенностью.
***
Справа раздался глухой хлопок и один из учёных упал лицом вниз. Я и ещё один мой коллега кинулись к нему, но перевернув, увидели у того ровную дыру в груди чуть ниже кадыка. Он был ещё жив, но бился в конвульсиях и кряхтел. Из раны потоком шла кровь. Я быстро отскочил назад и увидел место, откуда стреляли. Это холм на юго-западе от нас, не слишком сильно покрытый грязью, с прорытым в нём углублением. Прорытым недавно. Земля ещё не приобрела тёмный оттенок почвы, сопутствующий этим местам. Похоже на окопы. Только не глубокие, да и зачем их тут рыть?
Снова раздались выстрелы, но на этот раз целыми очередями. Били с того же холма, но похоже что другим оружием. Мощным. Никого не задело, зато землю разворотило пулями. Грязь и слякоть клочьями взлетали в воздух. Я весь был в грязи. Оранжевый костюм приобрёл оттенок коричневого. И грязь, похоже, намертво въелась. Установил я это, попробовав отряхнуться. Что ж теперь я как сталкер. Всегда грязный и по уши в…
Оглушительный взрыв подорвал ствол дерева, возле которого мы стояли. Дерево накренилось в нашу сторону, но не упало, а лишь осыпало нас старыми пожухлыми листьями и кусками древесины. Я прикрыл лицо руками, хотя знал, что шлем не даст щепкам попасть в глаза. Это был рефлекс. От взрыва меня всего закидало грязью и опилками, и забрало шлема теперь не давало возможность обозревать окрестности. Пришлось его снять.
В лицо сразу ударил запах гари и жуткого зловония этих болот, было чувство, будто именно сюда свозили трупы мутантов и сталкеров. И вся эта радиоактивная масса медленно разлагалась.
Раздался крик командира:
— К оружию! По укрытиям! Петренко, бей по левой части холма, — сам командир спрятался за деревом и наблюдал за происходящим из укрытия, держа автомат наготове, но, не производя самой стрельбы. Названный им боец подбежал к высокой траве и лёг прямо в грязь. Лишь голова торчала над землёй, да и то невысоко. После он стал снимать со спины рюкзак. В течение следующих нескольких минут он собирал непонятный прибор, оказавшийся в итоге сборным гранатомётом. Он по очереди заправил его тремя гранатами.
Я отвлёкся от него и заметил, что единственный стою. Остальные попрятались по укрытиям, то есть залегли в траве и изредка неумело постреливали в противника, выпуская за раз всю обойму. Что сказать? Дилетанты. Я и сам был в тот момент дилетантом, хотя и ходил в тир периодически. Привычка с детства.
Боец, по фамилии Петренко, занял позицию и готов был по команде командира открыть огонь. Но сам командир не только молчал, он ещё и пропал куда-то. Там где он только что был, то бишь возле дерева, его уже не было. Я выругался так, что меня услышали все окружающие, повернув головы в мою сторону. Тут произошло ужасное. Из зарослей каких-то кустов, которые были сзади нас (там, где мы думали безопасно) вырвались семеро человек в длинных тёмно-коричневых плащах. Я даже не успел рассмотреть их дальше, как неожиданно началась стрельба.
Неизвестные стреляли в упор, не разбирая. Многие из моих коллег полегли сразу же, не успев даже дать отпор. Они и среагировать не успели. Неизвестные не давали обороняющимся ни шанса. Я залёг с оборотной стороны дерева, лицом к холму со стрелками, и умолк. Казалось, что даже сердце стало биться тише. Я изо всех сил старался молчать и не производить никаких звуков. Вдруг наступила тишина. Слишком пугающая тишина. Я просидел, прижавшись к дереву, ещё несколько минут, прежде чем нашёл в себе силы выглянуть из-за угла.
Зрелище было ужасным. Около десяти учёных лежали на земле. Среди них я заметил и высокого парня, и моего знакомого учёного которого звали Иваном. Все они лежали на земле. Ни Демидова, ни военных, хотя вон один лежит возле куста с развороченным торсом, ни Эдика тут не было. Это внушало радость. Хоть кто-то выжил.
Я бросил взгляд на соседний куст и увидел там военных и Демидова, лежащих за высокой травой. Небритый, два бойца, Эдик и ещё один удачливый учёный были там. Я попытался махнуть им рукой, но вовремя заметил проходившего мимо человека. Его плащ был изорван у основания, а лицо было открыто. Я увидел шрам на левой щеке. Он шёл от уголка рта и вплоть до брови. Пройдясь взглядом по глазам человека, я ужаснулся — он смотрел на меня.
— Тут ещё один! — грозный голос буквально свалил меня с ног. Я не мог даже шелохнуться. В голове промелькнула мысль, что если сорваться с места то я смогу убежать на ту площадку, на которой нас высадили. Мысль умерла, как только я увидел дуло автомата, направленное мне в лицо. Вряд ли автомат был на предохранителе. Я смог заметить, как из дула шёл лёгкий дымок. Сзади из кустов раздался шорок и оттуда вынырнул ещё один боец, только этот в противогазе. Я прислонился к дереву спиной и услышал:
— Ты Демидов?
— Чт-т-о?
— Да не он это. Тот мямлить не станет. Кончай его! — он отвернулся и увидел военных с учёными. В следующий момент ему точно в лоб прилетела пуля. Он что-то пробормотал и замертво упал на землю. Второй бандит (я стал их так именовать) отвернулся, но пуля военного на этот раз прошла мимо, левее недруга. Он выкрикнул что-то неразборчивое и со всех сторон стали постреливать бандиты. Я их не видел, но грязь от пуль, влетающих в землю, выдавала место, откуда они стреляли.
Я заметил, что Демидов с остальными осторожно продираются туда, откуда мы пришли, то есть к площадке. Похоже, вызвали вертолёт. Это хорошо. Мне бы к ним пробраться, тогда совсем хорошо будет. Внезапно у меня появилось чувство, что меня услышали — из кустов вылетел Виктурёв, и на полном ходу стреляя из автомата, (почти всё время промахиваясь) он бежал прямо в толпу бандитов. Мне хватило этого времени. Я рванул что есть сил в сторону оставшихся членов гру