Произведения культуры Просвещения свидетельствуют, что во второй половине XVIII в. европейское искусство представляло собой сложную картину. Рококо ещё продолжало существовать; если оно и не было так широко распространено, как в предыдущие десятилетия, то его до сих пор с блеском представляли многие мастера. Но в искусство уже вливались широким потоком новые веяния. Чему-то в них суждено было оказаться недолговечным и скоропреходящим, чему-то превратиться в мощную силу, далеко выходящую за границы чисто эстетического, но пока что всё это переплеталось с уже существующими течениями, создавая противоречивую смесь разнообразных разнонаправленных устремлений. В живописи тенденцию к появлению сентиментальных идей можно проследить на примере искусства Франции.
Западная Европа 1760-1770-х гг. оказывается захваченной небывалым по своей широте культом чувства, возращения к простоте и природе. Своим появлением этот культ обязан, прежде всего, учению Руссо о естественной и чистой морали. Конечно, в первую очередь он был принят теми «средними и низшими классами», в кругу которых, по словам современников, Руссо имел в сто раз больше читателей, чем Вольтер. Любой литератор или художник, сознательно или бессознательно выступавший в своём творчестве от третьего сословия, опирался на его идеи. Но аристократические салоны, каким бы парадоксальным это не казалось, встретили их почти восторженно. Разумеется, причиной этого явления было слишком узкое и поверхностное понимание мыслей писателя. Высшие круги увлекались только лирической их стороной: они находили в ней средство внести в свой однообразный, скованный условностями быт освежающую искренность. Чаще всего это желание выливалось в преувеличенную, почти театральную, сентиментальность. Слова «добродетельный» и «чувствительный» становятся в эти годы самыми лестными эпитетами, любые проявления какого бы то ни было переживания – сострадания, горя, восторга, супружеской или материнской любви – принимают самые подчёркнутые формы. Знатные дамы украшают свои причёски портретами подруг или медальонами с видами церквей, где похоронены их родители, в театральных залах становится обычаем задыхаться от рыданий или терять сознание, в парках – уже не распланированных с версальской симметрией и строгостью, а намеренно запущенных, украшенных искусственными руинами или деревенскими хижинами – строят храмы Дружбы, во дворцах воздвигают алтари Благотворительности.
|
|
Всё это немедленно находит оклик в искусстве: в нём рождается особый салонно-сентиментальный стиль, аффектированный и дидактический. Самым популярным представителем этого направления становится Жан-Батист Грез (1725-1805), который обязан всей своей славой именно таким сентиментально-нравоучительным картинам. В том же русле работают десятки менее значительных художников, которые выбирают своими сюжетами сцены из жизни добродетельных крестьян, эпизоды из романов Руссо или из его собственной жизни («Руссо, составляющий гербарий», «Руссо, помогающий старушке», «Руссо, проповедующий нравственность», не говоря уже о бесчисленных «Могилах Руссо», наводняющих Салоны после его смерти).[25]
Так, во французской живописи чётко очерчивается бытовое, сентиментальное течение – своеобразная параллель «мещанской драме» в литературе. Рядом с ним в те же годы возникает другое, совершенно на него не похожее – античность, рационалистически строгая и гражданственная. Казалось бы, нет ничего общего между бытовым сентиментализмом и суровой античностью, которые делят друг с другом власть над французским искусством этого времени. Расстояние между неподкупными римскими консулами и добродетельными землепашцами слишком велико. И всё же далеко не случайно то, что эти влияния на искусство возникают одновременно, - их питает одна и та же историческая почва, и какими бы далёкими друг от друга они не казались, их истоки зарождаются в одной и той же точке. Сходство в этих течениях видит и Руссо. Обличитель фальши и лжи. Заражающий всю современную жизнь, он убеждён, что долгие века цивилизации только развратили общество и нарушили когда-то царившую в нё гармонию; он ищет потерянные человечеством идеалы и находит их в древней Спарте, в героическом республиканском Риме. Если где-то на заре истории миром управляли справедливые законы, потом забывшиеся за долгие века заблуждений, то задачей человечества должно быть возвращение к этому античному идеалу. Поэтому Руссо воспевает одновременно и гражданские добродетели, и прелесть тихой семейной жизни, и счастье возвращения к природе, и величие античных героев.[26]
|
|
Так, принимая самые несходные формы, искусство второй половины XVIII в. устремляется в единое русло поисков новых идеалов. Во Франции возрождается исторический жанр, утративший всякий вес в первой половине столетия, и расцветает бытовая живопись. И то и другое, в противоположность демонстративному скепсису рококо, ставит перед собой строго моральные цели. Грёз был наиболее выдающимся художником, приверженным этой идее.
|
|
Он художник именно того типа, который был нужен новому зрителю Салонов. Он сознательно становится на путь той самой нравственной реформы искусства, которой требует современное общество. Любая его картина существует одновременно как бы в двух планах: во-первых, это бытовая сцена, во-вторых, это иллюстрация какого-либо морального поучения. Грез и сам подчёркивает такую двойственность, давая своим полотнам названия с почти неизбежными разъясняющими подзаголовками: «Паралитик, за которым ухаживают его дети или Плоды хорошего воспитания», «Балованное дитя или Плоды дурного воспитания». Морализация начинается с замысла и определяет всю работу художника над картиной: композиция, типы персонажей, их поведение и жестикуляция, даже третье степенные детали, заметные только при самом пристальном изучении полотна, - всё это должно раскрывать смысл нравоучения.
Уже в ранних произведениях греза критика отмечала правдивость и верность натуре, связывая это сначала с близостью к Рембрандту, а затем приписывая заслугу самому Грёзу; с современных позиций это может показаться парадоксальным. Однако тема правдивости возникает в критике, чтобы стать основной на протяжении почти четверти века. Ту же верность натуре отмечали в «Девушке, оплакивающей свою мёртвую птичку» (1765), целый ряд авторов был единодушен в этом мнении.
Наряду с правдивостью и одновременно с ней отмечалась выразительность, экспрессия, которая в грезовских композициях особенно привлекала критику и публику тем, что за ней стояли смысл, пафос и сентиментальность всего его творчества. Насколько актуальны были вопросы сентиментализма в творчестве Греза, можно увидеть в картине «Паралитик, за которым ухаживают его дети или Плоды хорошего воспитания». За больным ухаживают всей семьёй: один кормит, другие читают, приносят воду, просто присутствуют, не сводя глаз с больного, - тем чувствительнее, лучше и поучительнее сюжет. Подобных сюжетов, показывающих пример для подражания, у Греза великое множество.[27]
В России из живописцев, разделяющих идеи сентиментализма, следует отметить прежде всего Боровиковского, Левицкого и Рокотова– выдающихся художников второй половины XVIII в. В этот период ведущую роль в искусстве, как в европейском, так и в русском, играл портрет. Именно в этой области наиболее проявились признаки сентиментального направления, господствующего в искусстве в тот период.
Боровиковский В.Л. был самым заметным приверженцем сентиментальных идей, расцвет его таланта приходится на 1790-1800-е гг., когда были созданы его лучшие полотна. Значение Боровиковского в истории русского портрета определяется, прежде всего, созданием галереи женских образов. Картины Боровиковского наиболее точно выразили эстетику русского сентиментализма, во многом определили настроение, вкусы и духовный облик образованного русского общества. Мир и согласие, нежная любовь, внутреннее самоусовершенствование, чувствительность и мечтательность, гармоническое слияние с природой – вот идеалы, рождавшиеся в обществе, воплощённые в искусстве. В соответствии с ними Боровиковский создаёт свой тип женского портрета. Различными теневыми приёмами художник сосредотачивает внимание на лицах моделей. Именно в них проявляется его способность создавать одухотворённые и поэтические образы.
Художник обращается к миниатюре возможно в противовес парадному портрету. Именно так выполнены портреты Г. Р. Держпвина (1794-1795), «Лизынька и Дашинька» (1795). В этом произведении Боровиковского даже дворовые девушки Лиза и даша похожи не на служанок, а на героинь сентиментального романа. Это становится выражением поиска естественности и простоты в портретном изображении. Нужно сказать, что и в литературе того времени развивались малые формы: романсы, письма и дневники, раскрывающие «Жизнь души», передающие оттенки эмоций.
Особенно в ряду сентиментальных портретов выделяется портрет М.И. Лопухиной (1797). На этом полотне особенно видны характерные черты «почерка» живописца: краски как бы сплавлены, эмалевые. Художник сочетает белое с розовым или голубым, жемчужно-серое с бледно-пунцовым.
Благодаря влиянию сентиментализма стала высоко цениться неповторимость отдельной человеческой личности, её эмоциональность, способность глубоко чувствовать. В это время Боровиковский создаёт ряд миниатюр, соответствующих чувствительному настроению сентиментализма. Живопись художника – эмалевая и будто фарфоровая с преобладанием блёклых неярких, оттенков.
Впоследствии работы художника под влиянием тенденций времени будут проникнуты стремлением к романтическим: героическому, возвышенно-прекрасному. На рубеже веков в творчестве Боровиковского появятся новые тенденции. Начавший с миниатюрных изображений идиллического характера в начале своего творческого пути в дальнейшем в произведениях портретного жанра Боровиковский придет к героическим чертам. Итак, Боровиковский как бы заканчивает процесс развития портретных форм, свойственных XVIII столетию. Именно в творчестве Боровиковского исследователи находят завершенные идеи сентиментализма, сложившиеся в XVIII столетии.[28]
Следующим выдающимся живописцем, разделяющим идеи сентиментализма был Левицкий Д.Г. (1735-1822). Считается, что в парадных портретах Левицкого запечатлен весь «екатеринин век», в камерных же портреты художника пронизывает тонкий психологизм. В каждом портрете чувствуется, что Левицкий тонко и глубоко понимает национальные черты своих моделей, независимо от того, чей образ воспроизводит. Взяв от своих предшественников или современников уже, казалось бы, готовую форму портрета, но в том то и заслуга – художник наполнил эту форму новым содержанием.
Большим лиризмом проникнута серия портретов, известная под названием «Смолянки. Хотелось бы остановиться на портрете Е. И. Нелидовой (1773). Маленькая брюнетка с блестящими черными глазами, с выразительным лицом – танцует. Портрет этой девушки – один из самых жизнерадостных и светлых портретов Левицкого, как по колориту, так и по настроению. Художник с тщательностью выписывает светло-серое платье, отделанное розовыми лентами, передавая фактуру упругого шелка с помощью тончайших оттенков. Здесь, также, несмотря на парадность – налицо глубокая задушевность и чувствительность. Левицкий стремился к раскрытию потаенной, сентиментальной, глубоко закрытой от поверхностного взгляда жизни.
В целом можно сказать, что излюбленной моделью Левицкого на протяжении всего его творческого пути – становится молодая жизнь – та, у которой все ещё впереди. На портрете М.А. Дьяковой (1778) мы также видим прославление жизни, восхищение молодым существом. Дьякова представлена наедине со своими чувствами. Ясность и чистота образа овеяны легкой грустью. Несмотря на то, что перед нами здоровая молодая девушка с румяными щеками и плотным телосложением, у художника она словно в каком-то элегическом настроении.
1780-е годы – годы наибольшей славы Левицкого. Именно в этот период ему удается наиболее объективное отношение к модели. Левицкий остается большим психологом, но по отношению к модели становится, словно сторонним наблюдателем. Среди портретов 80-х годов есть большие творческие удачи художника. Таков, например, портрет дочери художника, Агафьи Дмитриевны («Портрет Агаши», 1783). Портрет – поколенный, обстановка и праздничность народного костюма делают портрет парадным. Другой выдающейся работой этого периода является «Портрет П.А. Демидова» (1773). Художник включает необычные для того времени бытовые детали, которые выводят полотно за рамки парадного портрета и приближают его к портрету более личному.
Итак, Левицкого можно считать вполне вписавшимся в свое время. Он выражает образы своей эпохи, «говорит ее стилем»: он наиболее выразительный ее мастер.
Немалый вклад в развитие идей сентиментализма в живописи внёс Рокотов Ф. С. Среди наиболее известных полотен Рокотова портреты Струйской А. П.(1772), Новосильцевой В.Е. (1780), Суровцевой В.Н. (1780-е), Орловой Е. Н.
Таинственные полуулыбки героинь рокотовских портретов, их загадочные, удивлённые или слегка прищуренные глаза, лёгкая живописная дымка, сливающаяся с фоном изображения, из которого выступают неясные очертания закутанных в атлас плеч, стали отлицительными чертами манеры художника. Особенным проявлением сентиментальности в творчестве живописца считается портрет А.П. Струйской.
Чувствительную трепетность женским образам Рокотова прежде всего придавало живописное мастерство, отличающее его портреты. Лёгкий мазок, прозрачные лессировки, изысканная колористическая гамма – зеленовато-болотный, блёкло розовый и жемчужно серый были излюбленными приёмами живописца. Женские портреты Рокотова имеют часто овальную форму, и это тоже придаёт им изящество, особую сентиментальность и романтичность. [29]
Итак, понимание красоты человека во второй половине века существенно отличалось классицистической трактовки совершенной личности. Несколько иные грани чувственной личности проявились в сентименталистском мироощущении, которое отразило разочарование результатами научно-технического развития, сомнение в возможности установления «царства разума». Если идеал классицизма заключался в утверждении достоинства личности через служение государству, то сентиментализм обращался к самоценности душевного мира человека. Последователи сентиментализма в живописи стремились создать гармонию между внешностью и внутренним мироощущением модели, чтобы в облике отражалось душевное состояние человека, его чувства и эмоции. Новый идеал сентиментальной красоты воплощался элегантностью внешнего вида, мягкими округлыми линиями, тонкими нюансами формы и цвета, ассиметричными композициями. Живопись избегала контрастов, создавая утончённые колористические полотна. Все яркие краски сменились мягкими пастельными тонами – белыми, розовыми, оливковыми, светло-голубыми, серебристо-серыми. В конце XVIII в.женственность и чувственный характер стали главным критерием красоты.