Важную роль на возникновение сентиментализма и на его широкое распространение практически во всех сферах искусства и в частности, в архитектуре, сыграла Французская революция. Конец XVIII и первая треть XIX в. во Франции - время больших исторических событий, время крушения феодальных порядков и утверждения капиталистического общества. Открывшая широкий путь для развития капитализма, великая французская буржуазная революция привела в движение силы, которым суждено было произвести переворот и в области архитектуры.
Раскрытие относительности существовавших представлений об античной архитектуре (возникшее во второй половине XVIII в. в результате более близкого знакомства с античными памятниками, открывшего их во всём живом многообразии и индивидуальной неповторимости), было первым изменениями в стройной системе правил, основанной на признании абсолютистского значения реформ, взятых вне их исторической обусловленности. Следствием расширения связей с внешним миром и возросшего интереса к зодчеству других стран и эпох была также множественность архитектурных образцов. Достойными подражания стали признаваться не только памятники Италии и Рима, но и стран Востока, Египта, не только античности, но и Ренессанса. Вновь начинают оживать готические традиции, особенно стойкие в церковной архитектуре и никогда не исчезавшие полностью в стране. Всё это создало благоприятную почву для сентименталистского подхода к освоению архитектурных форм, подтачивавшего классицизм.[18]
Конец XVIII в., отличительной чертой которого, казалось, был новый поворот к античности, отмечен появлением идей, направленных на развенчание классического идеала, освобождением от груза сложившихся на его основе канонов и, в конечном счёте, от самих классических форм. Впервые под сомнение берётся не та или иная интерпретация классики, а она сама, её система и формы.
В то же время отсутствие реальных условий для воплощения в жизни идей, подрывающих в корне идеологическую систему классицизма, приводило к тому, что новые приемы и формы в архитектуре выступают с конца XVIII в. и позже в XIX в. в тесном переплетении с приёмами классицизма, с эклектическим заимствованиям форм архитектуры других эпох и стран. Внешние позиции классицизма кажутся непоколебимыми, и его поздняя стадия, или так называемый стиль империи, отличается пышной репрезентативностью форм и определённостью художественной характеристики. Но уже начинают проявляться противоречия между архитектурной формой и конструкцией, между формами и назначением здания.
В духе общественных взглядов формируется эстетическая система французской архитектуры 2-ой половины XVIII в. и первая задача теперь – «освободить» наследие национальной художественной культуры и архитектуры классицизма XVII в. от всего, что в нём было чуждо новому буржуазно-рационалистическому идеалу. В бесконечности прямых аллей подстриженного парка, как и в бесконечности дворцовых анфилад со всем их великолепием, теперь видели лишь дух абсолютизма, враждебный «естественной» природе человеческого индивидуума. Новым было отношение архитектуры к природе; не подчинить, но понять её, раскрыть её в живом многообразии стало новым эстетическим принципом архитекторов. Вторая половина XVIII столетия - время развития свободных форм пейзажного «английского» парка, ознаменовавшего проявления сентиментального течения в архитектуре.
Естественные начала природы, воплощённые в отдельной человеческой индивидуальности, - «природа человека» - составляют критерий в основу того нового, «разумного» общественного строя, который должен был покончить с ненавистным миропорядком феодально-сословного общества. Теперь идеализированная античная демократия и античная культура греческих полисов представляются образом соответствия естественным началам человеческой природы, а античная классика (как она тогда понималась) – её идеальным выражением в области искусства и архитектуры.
Во второй половине XVIII в. сказывается известный общий перелом в типологии архитектуры. В городском строительстве получают преобладания крупные общественные здания светского назначения. В России – это время начала широкого строительства загородных дворянских, а в городах и крупных купеческих жилых домов-усадеб, особенно в Москве. Всё это способствовало широкому распространению новых стилевых форм архитектуры, в которой повсеместное развитие получает созвучная новым настроениям эстетика сентиментализма.
В определявшемся тогда стилистическом единообразии архитектуры была своя сложность. То, что теперь было важным предметом поисков в новой обращённости к классике, её «естественность» и соответствие «природе» архитектуры, косвенно вело к новому разделению стилистических течений. Обновление архитектуры в середине XVIII в заключалось в появлении новых идейных течений приведших в искусство сентиментальное направление.[19]
Новый характер приняли формы и метод и метод освоения архитектуры классического наследия. В середине XVIII в. рождается современная археологическая наука, актуальность которой в это время была непосредственно связана с новыми эстетическими запросами общества. Раскопки подняли волну настоящей археологической горячки, приведшей к новым открытиям в области Греко-римской классики, которые теперь дали представление о подлинной архитектуре античности, обновили и обогатили творческую палитру архитектуры. Архитекторы широко используют элементы и отдельные фрагменты композиций композиции исторических памятников в садово–парковой архитектуре. Это отчётливо сказывается в характере эволюции архитектурных форм и приёмов сентиментализма конца XVIII в., когда идеи периода французской революции придают новую образную окраску подчёркнутой мужественности эллинско-античным формам.
С середины XVIII в. существенно меняется и типологическое лицо европейской архитектуры. Но именно в области типологии обнаруживается и иная динамика развития, что заставляет вернуться к некоторым особенностям прежней стилистической раздвоенности архитектуры, где граница пролегала между абсолютистской Францией и буржуазными Голландией и Англией. Здесь противостояли одна другой в качестве ведущих две различные архитектурные культуры: культура феодально-абсолютстского дворца в форме грандиозного садово-паркового комплекса и культура комфортабельного городского и буржуазного жилого дома по преимуществу. Но в абсолютской Франции ведущим типом архитектуры и исходной планировочной базой формирования типических черт её градостроительного метода оставался дворцово-парковый комплекс абсолютистской резиденции. Таким образом, тенденции сентиментализма проявлялись и в прочих типах архитектуры, не только в парковом искусстве.
В то время как в литературе в конце XVIII в. преобладало сентиментальное направление, в архитектуре классицизм не утратил своих прежний позиций. Если классицистическую литературу можно сравнить с регулярным стилем садово-паркового искусства, то аналогом сентиментализма будет так называемый пейзажный парк, тщательно спланированный, но воспроизводящий в своей композиции естественные природные ландшафты: неправильной формы луга, покрытые живописными группами деревьев, прихотливой формы пруда и озера, усеянные островками.
Во второй половине XVIII в.начинает развиваться пейзажная система планировки парков – устраиваются парки с извилистыми дорожками, с живописно и свободно расположенными павильонами и беседками, с водоёмами мягких, круглых очертаний. Как дань романтическим настроениям времени в «пейзажных парках» создавались искусственные руины, каскады, гроты. Реконструкция и дальнейшее строительство царских загородных дворцов под Петербургом производилась в 1760-1770-е гг., главным образом, архитекторами Нееловыми.
Архитекторы Нееловы частично перепланировали и расширили Екатерининский парк Царского Села, придав его реконструированным и новым участкам «пейзажный» характер, создали большой пруд с живописными берегами, ряд небольших парков, павильонов, мостиков и беседок в «готическом» и «китайском» духе («Адмиралтейство», «Большой каприз», «Китайский театр» и т.п.), разместивших среди деревьев на поворотах дорожек и у озёр.
Сентиментальные настроения сказались не только в планировке, но и в архитектуре отдельных зданий, трактованных в «готических» формах. Это было и в Петербурге (работы Неелова, Чесменский дворец Фельтена) и в Москве, где в работах Баженова и Казакова «готика» приобрела национально-романтический характер. Яркий пример московской «псевдоготики» - подмосковная усадьба Царицыно, построенная В. И. Баженовым. Получив заказ на сооружение летней подмосковной резиденции Екатерины II в «мавританско-готическом вкусе», Баженов обратился не только к готике, но и к русскому архитектурному наследию XVI – XVII вв. [20]
Усадьба была задумана зодчим как ряд живописно разбросанных небольших сооружений. Основную группу ансамбля составляли два одинаковых дворцовых павильона (для Екатерины и для Павла) и находящийся перед ними главный Кавалерийский корпус. Национальные традиции проявились в живописной планировке усадьбы, в XVIII в.
В органическом сочетании архитектуры с природой, в красочности и узорчатости фасадов, в соответствии архитектурных форм строительным материалам, в выразительности силуэта сооружений.
Парк Павловского дворца представляет собой замечательный пример «пейзажного парка» с его свободной планировкой, подражающей красоте естественной природы. Живописно изгибающаяся р. Славянка с искусно размещёнными на её крутых склонах парковыми постройками – один из главных элементов его композиции. Прихотливо распланированные аллеи и дорожки, тесно связанные с рельефом местности, объединяют отдельные части парка и раскрывают в различных перспективах павильоны, беседка, мостики, коллонады, монументы и другие сооружения. Наиболее значительные из них – Храм дружбы, Павильон трёх граций, вольер, Коллонада Апполона.
Храм дружбы (1780-1782), стоящий на берегу р. Славянки, имеет форму ротонды, окружённой 16 каннелированными колоннами дорического ордера. Павильон трёх граций (1800-1801) находится рядом с дворцом. Этот открытый грациозный портик-коллонада заключает в себе мраморную статую трёх граций, исполненную Трискорни с оригинала Кановы. В духе античности трактована и Коллонада Апполона.
Павловск был построен в сравнительно короткий срок и сложился как архитектурный ансамбль в течение двух последних десятилетий XVIII в. в 80-х гг., когда закладывались основы Павловска, как архитектурного целого. В русской культуре наряду с идеалами гражданственности, тяготеющими к античности, стали проявляться веяния сентиментализма с его культом чувства и отказом от рассудочности. Это нашло отражение в парке Павловска – выдающемся дворцово-парковом ансамбле периода Русского сентиментализма. Почти одновременно с Павловском в 1790-1794 гг. строились и так называемые термы камерона в царском селе. Термы Камерона – двухъярусное сооружение, примыкающее к Большому Царско-сельскому дворцу и включающее «Холодные бани» с «Агатовыми комнатами»(1780-1785), «Висячий сад», пологий спуск «пандус» (1785-1794) и «Камеронову галерею» (1783-1786). Зодчий, получив задание построить для Екатерины II ванное помещение и баню, обратился к хорошо ему известному наследию античных сооружений. Свободно компонуя Греко-римские мотивы, он создал ряд неожиданных, но гармонических сочетаний.
Тонко и разнообразно решены фасады «Агатовых комнат» - лёгкого паркового павильона с изящным овальным портиком и сдвоенными колоннами ионического ордера. Висячий сад, расположенный поверх массивной сводчатой арки, соединяет «Холодные бани» и «Агатовые комнаты» с «Камероновой галереей» и парком, в который спускается из висячего сада «пандус». Весь комплекс обращён к зелени парка, панорама которого хорошо воспринимается со стороны галереи с широко расставленными колоннами. К торцу галереи, со стороны озера, примыкает торжественная лестница, украшенная копиями античных статуй Геркулеса и Флоры.[21]
Своеобразным украшением усадебных парков становятся искусственные руины, устраиваемые в живописных глухих уголках, у водоёмов, под сенью деревьев. Интерес к старине, воспитываемый гравюрами Пиронези и романом В. Скотта, сочетаются с модой на чувствительность, меланхолию с некрофильским оттенком. Искусно имитируя «трещины» в стенах и нагромождая «источённые временем» камни в сводах, архитекторы достигали порой той степени гротеска, которой позавидовали бы постмодернисты конца ХХ в. Например, чудовищных размеров дорическая колонна была воздвигнута по проекту
Ю. Фельтена в Екатерининском паке Царского села.
Сентиментализму в архитектуре характерны названия построек, которые заимствовались в поэзии и литературе. Слова «храм дружбы», «храм любви» «хижина», «руины» и так далее носили тот же отвлечённый идеальный характер «типа», который отличал условные персонажи сентиментальных повестей и поэм с их именами-аллегориями. Павильоны в определенном стиле воплощали идиллические представления о любви и дружбе, сельской простоте, вечности и тленности, которые подкреплялись литературными ассоциациями. Различные стили привлекались для создания наиболее полного спектра сентиментальных чувств, воплощённых в архитектурных образах.
Известно, что аллегоричность художественных образов была одной из неотъемлемых примет эстетики эпохи Просвещения. Знакомство с основами аллегорического языка, запас поэтических ассоциаций, почёрпнутых в мифологии, античной литературе, были необходимы не только при чтении классической поэзии, восприятии живописи, графики и скульптуры, но и при «обживании» пейзажных парков и парковой архитектуры.
Если для расшифровки смысла архитектурных образов в английских садах последней трети XVIII в. требовалось, прежде всего, знание античной мифологии, сентиментальной поэзии и литературы, позволяющие понять сложную символику обобщённых архитектурных образов, связанных с кругом эмоциональных ассоциаций, то произведения последующей романтической эпохи отвечали определённому стилевому коду, основанному на исторических знаниях, которые становились всё более научно обоснованными.[22]
Аллегоричность архитектурных образов была тем новшеством, которое привнёс в русскую архитектуру, и была связана не только с образами античности, но и с сентименталистской литературой того времени в неменьшей степени, нежели собственно парковый пейзаж. Образцы архитектуры возбуждали прямые литературные ассоциации, варианты их сочетаний были близки и понятны современникам.
По отношению к некоторым явлениям в русской архитектуре конца XVIII в. понятия «сентиментализм» и «романтизм» нередко как бы подменяют друг друга. Важнейшей особенностью сентиментализма в целом было то, что он развивался целиком в русле эпохи Просвещения, романтизм был же своего рода, реакцией на неё. Правда, в России дело обстояло несколько иначе, и, как отмечают историки литературы, просветительство сохраняло своё значение и в эпоху романтизма, что, в частности, косвенно отразилось на восприятии архитектуры. При этом иногда очень трудно провести чёткую границу между образами классической поэзии и теми сентименталистскими нотами, которые всё более явственно слышались во второй половине XVIII в., в особенности при восприятии природы.
Если пейзаж натурального сада искусно имитировал естественную природу, то парковая архитектура конструировала идеализированную «модель мира» и создавала идиллическую среду для восприятия сентиментальных образов поэзии и литературы. Можно сказать, что на формирование эстетики парковые сооружений сентименталистские идеи и сентименталистская поэзия оказали неменьшее влияние, чем специальные руководства по паркостроительству, получившие распространение в России.
Своего рода ключом к расшифровке сложных соотношений между литературой сентиментализма и поэтикой пейзажного парка могут служить слова Делиля из его Предисловия к собственной поэме: «есть два рода чувствительности. Одна смягчает наше сердце при виде несчастий ближнего и это та чувствительность, которую признают многие писатели. Но есть и другой её вид, гораздо более редкий, но не менее ценный: это чувствительность, которая распространяется, как сама жизнь, на все части произведения, придаёт интерес к самым чуждым человеку предметам, пробуждает в нас сочувствие к судьбе, благополучию или гибели животного или даже растения. К местам, где мы жили или росли и которые были свидетелями наших горестей или радостей, к печальному виду руин».[23]
Идеализированные образы архитектуры садов были не отделимы от идеалистического строя чувств, близкого к сентименталистской литературе с её «нормативностью» художественных образов, заимствованной у эпохи Просвещения. Смене чувствительных настроений, размышлениям и меланхолии сопутствовала смена визуальных впечатлений, в том числе архитектурных элементов в системе пейзажных парков.
Страсть к путешествиям, отличавшая конец XVIII в. и унаследованная XIX столетием, восходила к эпохе Просвещения. Постепенно всё более усиливался познавательный характер путешествий, что не могло не отразиться на формировании новых взглядов на европейскую архитектуру, отзывы о которой всё чаще появляются на страницах путевых дневников. «Письма русского путешественника» Карамзина были одним из самых ранних в русской культуре примером подобного дневника. Развалины замка, улицы незнакомого нам города становятся фактами культуры, если существуют документы, освещающие их историю, их место в развитии цивилизации.
Уже в первые годы XIX века современники – поэты, писатели, художники ищут и находят романтические мотивы в пейзажных парках предшествующей эпохи, ещё окрашенных обаянием сентиментализма, сквозь которое всё более явно просвечивают черты романтизма. Связь с сентиментализмом обнаруживалась и в тяготении к природе, к уединению и простоте, но погружение в природу становится всё более меланхоличным и индивидуализированным.
Широкое распространение получают ужу в 1800-е годы любительские изображения пейзажных парков, носящие подчёркнуто интимный, непарадный характер и связанные с личными воспоминаниями. Сугубо профессиональные, тщательно уравновешенные, искусно выверенные, точно построенные пейзажи петербургских городов С. Щедрина, получили широкое распространение в гравюрах и даже в фарфоре эпохи классицизма, также были несравнимы с идеализированными рисунками Павловска, сделанными В. Жуковским, где основным становится мотив романтического воспоминания и созерцания. Такие камерные рисунки и картины, получившие широкое распространение, должны были напоминать о любимых местах, людях и событиях.[24]
Таким образом, в архитектуре сентиментализм получил наибольшее распространение в садово-парковом искусстве, которое в дальнейшем повлияло не только на развитие новых направлений, но и оказало влияние на увлечение сентименталистскими идеями как в литературе, так и в живописи. Именно садово-парковом искусстве заметен иногда еле ощутимый переход от сентименталистского восприятия образов архитектуры конца XVIII в. к романтическому видению. Так, например, всё большее распространение получают меланхоличные мотивы, которые зародились еще в поэзии 1790-х гг. и оказали воздействие на многие художественные сферы культуры.