И надежда в сердце Димки сразу погасла, а «калаш» бессильно опустился в руках.
В своем сне он ни в кого не попал, сейчас же все оказалось иначе. Темное пятно пропитало одежду на плече бородача — ранение не смертельное, но след от второй пули изуродовал кровавой кляксой щеку.
— Выходного отверстия не вижу, знать, в черепе застряла, — опустившись на колено для осмотра и обыска трупа, сообщил один из патрульных — средних лет усатый мужик с каким-то помятым, словно изношенным, лицом.
Димка смотрел в неподвижные глаза бородача, блестевшее в отраженном свете фонаря, и ему казалось, что тот, из своего смертного далека, уставился на него с каким-то укором, с какой-то странной тоской пополам с досадой. Словно он не успел сделать некое важное дело. Димка смотрел и чувствовал черное опустошение в душе.
Сам.
Своей рукой.
Оборвал единственную ниточку…
— Ничего интересного, — закончив обыск, сообщил усатый, пыхтя после бега, как паровоз. — Платок, зажигалка, пачка папирос, запасной магазин к пистолету, штык-нож. Кстати, хороший ножик, армейский. Документов нет.
— Я его и так знаю. Николай Севергин по кличке Испанец. Сталкер, гражданин Ганзы. Пропал в прошлом году с Курской, думали — погиб. — Шрам оторвал взгляд от лица мертвеца и неприязненно уставился на Димку. — Но убил его ты, щенок. Только что. А между тем, я приказывал тебе не стрелять!
Димка виновато промолчал.
— А чего он убегал, Виктор Викторович? — поинтересовался усатый. — Провинился в чем-то, что ли? Или шпионил для кого-то у нас?
— Прекратить разговоры, Скворцов! — хмуро осадил Шрам. — Никого из вас это не касается!
— Здесь что-то есть.
Луч второго патрульного, пожилого худощавого мужчины, упал на решетку, закрывающую боковой проем. Поблуждав по стенам, он высветил короткий коридор, заканчивающийся тупиком из листового металла.
|
|
Димка замер. Явь пугающе перекликалась со сном. До дрожи.
Слишком много совпадений.
— Он что, хотел здесь отсидеться? — с недоумением спросил пожилой. — Это же глупо, там тупик.
А Димка лихорадочно размышлял, глядя на решетку. Бойцы, уснувшие на посту. Лопнувшая лампочка. Боковой проход, в который зачем-то пытался проникнуть бородач. Уж, наверное, не для того, чтобы его здесь поймали. И все это было во сне. Сон привел его сюда. Если довериться интуиции, внутреннему чутью, то…
— Это берлога Натуралиста. Значит, он был связан с этим типом. Нужно здесь все проверить.
Слова вырвались сами собой, но Димка чувствовал, что на верном пути.
— Не гони пургу, — возразил Шрам. — Бойко — доверенное лицо Панкратова, я его хорошо знаю, он надежен. Больше смахивает на подставу. Возможно, этот засранец хотел пустить нас по ложному следу, когда сообразил, что уйти не получается. Ничего, все выясним. Так, Скворцов, Бобылев, берите труп и тащите к станции, там осмотрим внимательнее.
Патрульные не заставили себя упрашивать. Было заметно, что они в туннеле чувствовали себя неуютно — беспокойно озирались и переглядывались. Вся их жизнь проходила на станции, а для таких авралов, как сейчас, существовали другие люди. Поэтому приказ Шрама они восприняли чуть ли не с благодарностью и торопливо уволокли труп прочь, заодно унеся с собой и свет. Тьма сразу сомкнулась вокруг оставшихся.
Димка опустил на щебень автомат и торопливо потянулся за рюкзаком, чтобы достать фонарь, но Леденцов неожиданно надвинулся на него. Толкнул в грудь, припечатав к решетке, и тут же вцепился в ворот куртки. Парень инстинктивно попытался вырваться, но холодное дуло «макарова», вдавившись в висок, заставило замереть. Пуля с тобой спорить не станет, просто разнесет башку.
|
|
— Так говоришь, все здесь нужно проверить? — с ледяной злобой выдохнул ему в лицо особист. — Но для начала следует проверить тебя, пацан. Скажи мне, почему ни я, ни патрульные не видели Испанца, пока ты не всадил пулю ему в лицо? А ты — видел. Так почему? Что за игры ты тут со мной ведешь?
— Не понимаю, о чем вы, Виктор Викторович… Как это вы его не видели? А гнались мы за кем, по-вашему?!
— За кем? За тенью, которую видел только ты, а я полагался лишь на твои слова. Даже всерьез думал, что ты меня дурачишь, пока он не начал стрелять. Вот тогда наваждение и сгинуло. Как я понял, этот парень умел отводить взгляд. Всем, кроме тебя. Даже не знаю пока, что об этом думать.
— Я тоже не знаю, честно! — Димка захрипел, дернулся, но тычок дулом снова усмирил. Шрам оказался силен, как черт, и продолжал выкручивать воротник, пережимая горло. — Да отпустите! Я понятия не имел, что его больше никто не видит! Я ведь его еще на Курской разглядел и Федору сказал, да он мне не поверил…
— Эй, Виктор Викторович, отпусти пацана-то, — донесся из темноты нарочито спокойный голос Федора. Вспыхнул свет, заставив Димку зажмуриться.
— Убери фонарь, Кротов. Кстати, а ты где шлялся?
— Твою подозрительность, да на благое дело, Виктор Викторович.
|
|
— Работа у меня такая — подозревать. Поверь, я пережил многих своих врагов. Так где ты шлялся?
— Где, где, — Федор хмыкнул, отводя луч фонаря в сторону. — Ногу подвернул. Пацана, говорю, отпусти. Наделали уже дел, нечего усугублять ситуацию. Между прочим, оборотня на Курской Димон одним выстрелом из моего ствола завалил. Вот этого самого. Сечешь?
— Сучьи дети! В игры со мной вздумали играть? — желваки зло заходили на скулах Шрама, но хватку он разжал и даже отступил на шаг. Димка наконец вздохнул свободно, помассировал шею пальцами. Скрипнув зубами, молча подобрал автомат.
— Да хорош тебе, ёханый бабай, успокойся уже! — Федор по-приятельски хлопнул Леденцова по плечу, заработав еще один косой взгляд, что его, впрочем, не смутило. — Лучше подумай, что дальше делать. Имеем дохлого похитителя, который привел к сталкерской заначке. А где, кстати, хозяин берлоги? Давно ты его видел последний раз, Виктор Викторович?
— Вчера вечером в своем кабинете, на докладе. — Шрам прищурился. — Утром Натуралиста на станции уже не было. Но это ничего не значит.
— Нужно вскрыть замки и все осмотреть, — настаивал на своем Димка. — Я чувствую, что…
Грохот двух выстрелов из «Макарова» заставил его умолкнуть. Пули вырвали из крепления дужку, особист снял покалеченный замок и отшвырнул прочь. Распахнул пронзительно застонавшую решетку, приглашающе махнул рукой парню:
— Что ж, флаг тебе в руки, пацан. Двигай. Признаюсь, мне эта сталкерская вольница и самому всю жизнь поперек горла. Но вторую дверь ломать будете сами, ребятишки, и под свою ответственность, — я перед сталкерами в случае ошибки распинаться не собираюсь. Кстати, учти, дверь может быть и заминирована. Любят сталкеры такие штучки, иначе все их заначки давно бы разграбили ушлые ребята.
— Тогда я первым, — вздохнул Федор. — А то мне Сотников башку оторвет, если с его сынком что случится.
— Я сам, — Димка упрямо мотнул головой. — Я предложил, я и разберусь. А с тобой, Федь, мы еще поговорим о моем отце и его трогательной заботе. Позже.
— Вот она, человеческая благодарность в практическом применении! — Федор скорбно покачал головой.
Второй замок удалось выбить прикладом автомата минуты за три. Других инструментов под рукой не нашлось, а стрелять в замкнутом помещении Димка не рискнул — можно было запросто покалечиться от рикошета.
К этому времени со станции подоспела «тревожка» — группа быстрого реагирования из шести основательно вооруженных и хорошо экипированных бойцов. По знаку Шрама могучий тип в тяжелом бронежилете оттеснил Димку плечом, пинком распахнул дверь и ворвался внутрь.
Обошлось без сюрпризов, никто не пострадал. А вот помещений оказалось несколько — анфилада небольших комнат, ведущих одна в другую, — пустых, заброшенных. Только в первой имелась кое-какая мебель — стол, пара древних, продавленных до основания офисных стульев да стальной шкафчик высотой в человеческий рост слева от входа. Но никаких вещей из личного имущества — ни оружия, ни снаряжения, ни посуды, ни тряпок.
Бойцы разбрелись по помещениям, настороженно осматриваясь. Димка достал фонарь, защелкнул на автомате и двинулся следом. Луч выхватывал торчавшие из стен проржавевшие остатки креплений, на которых когда-то висело давно растащенное оборудование. Обрывки кабелей, разбитые выключатели, распотрошенные ящики электрощитов. Еще парочка металлических шкафов под инвентарь, таких же, как в первой комнате, но основательно раздолбанных, с перекошенными дверцами и стенками, словно какие-то вандалы вымещали на них злость. Довершала картину запустения плесень и крысиные трупики по углам. Затхлый, сырой воздух не лез в горло, и Димка все сильнее чувствовал нарастающее отчаяние. Неужели все зря? И смерть Испанца — напрасна? И сон — всего лишь сон?
— И это берлога? — увиденное озадачило даже Шрама. — Так, хлопцы, ищем внимательнее. Для чего-то ведь сталкеры сюда шастали.
По какому-то наитию Димка вернулся в первую комнату. Словно невидимая рука потянула его, а затем подтолкнула в спину. На этот раз он, подсвечивая фонарем, внимательно осмотрел вентиляционные отверстия под потолком. Нет, слишком малы, человеку там не пролезть. Он сдвинул стол, но и осмотр пола под ним тоже ничего не дал. Пыль. Толстый слой пыли и множество следов — вот и все… Секунду… Вот именно! Натоптано только в первой комнате, причем даже не перед столом, а перед шкафом. В остальных помещениях давно никто не бывал, пока не наследили бойцы. Ответ был где-то рядом. Иначе какого черта тогда Натуралист здесь делал?
Вспомнились уклончивые слова сталкера: «Записку оставил. Я ведь не один эту берлогу использую. У нас тут… свои дела. Вас это не касается».
«Вот гад! Дела тут у них… Если Натуралист действительно к этому причастен… Ведь в глаза лгал. Нагло и беззастенчиво. И бауманцам, и другим сталкерам. Лживая двуличная тварь. Недаром он мне никогда не нравился».
Димка с силой пнул шкаф, вымещая на неповинном железе злость, бродившую в душе шершавым, не дающим свободно вздохнуть комом. Громыхнуло. От удара шкаф со скрипом сдвинулся на пару сантиметров.
— Кто там буянит? — донесся из темноты, расцвеченной зайчиками фонарей, неприязненный голос Шрама.
— Ты чего, Димон? — шепотом спросил Федор, появившись рядом, словно привидение.
Димка, не отвечая, ухватился за угол шкафа, надавил. Тот пошел в сторону, словно по накатанной. Федор тут же присоединился. В четыре руки шкаф легко сдвинули на метр, и Кротов присвистнул. В стене зияла аккуратно выдолбленная дыра, в которую вполне мог протиснуться взрослый человек, лишь слегка пригнувшись. Выставив перед собой дуло автомата, Димка присел и повел лучом.
Почти такое же пыльное смежное помещение, как и то, в каком они находились. Только дверь здесь отсутствовала — луч неожиданно провалился в темноту, высветив стены за проемом, который вел в коридор сразу за железным тупиком.
— А тупичок-то для отвода глаз, — хмыкнул Федор.
— Что и требовалось доказать, — угрюмо обронил Димка, решительно протискиваясь в дыру.
— А ну стой! Дмитрий Михайлович, куда это ты намылился без моего разрешения? — Шрам пролез следом за бауманцами, сердитым окриком осадив Димку, уже собравшегося двинуться вперед для изучения коридора. За ним, недовольно ворча, потянулись бойцы тревожной группы — из-за снаряжения им было не так просто, как тем, кто был налегке.
— А вы говорите, Виктор Викторович, — куда бы он делся! — Димка усмехнулся. Выходит, бородач мог уйти, если бы не стал тратить время на пальбу. — Кто бы мог подумать…
— Стоять, я тебе сказал! Вперед пойдут опытные люди!
— Я тут просто так торчать не собираюсь!
— Да пусть идет, Виктор Викторович. Я его знаю, упрям, как стадо ослов. — Федор похлопал Димку по плечу. — Пока шишку на лбу не набьет, не успокоится.
— Спасибо за лестный отзыв, Федь. Виктор Викторович, а если там еще один, такой же, как Испанец? Которого увидеть смогу только я?
— Хорошо, идешь впереди. Но если опять кого-нибудь пристрелишь без моего разрешения — я тебя сам прикончу.
— Договорились.
— Стоять! Я не закончил. Значит, так. Мы понятия не имеем, куда идти и где искать, а ходы могут привести куда угодно. Схемы этих туннелей у меня нет. Полчаса на осмотр, если ничего подозрительного не найдем, возвращаемся. Думаю, допрос Натуралиста даст больше информации, но я все еще не уверен, что он имеет непосредственное отношение к нашим проблемам.
— Как это «не имеет»? — Димка пораженно уставился на особиста. — А этот ход?!
— Ну и что? — изуродованное лицо Леденцова перекосила снисходительная усмешка. — У сталкеров в метро есть множество троп, о которых другим неизвестно и о которых они не распространяются. Это, скорее всего, одна из таких, только для посвященных. Не верю я, что Натуралист причастен к похищению. И не поверю, пока не получу конкретных доказательств. Так что не сотрясай воздух своими обвинениями зря, а то мои ребята могут и обидеться за сталкера. Так ведь, Тихонов?
— Можем, — подтвердил здоровяк, который выбивал входную дверь. Все бойцы из «тревожки» уже перебрались в коридор и теперь переминались позади Шрама в ожидании распоряжений.
— На, держи. — Шрам протянул Димке хозяйственно присвоенный штык-нож бородача. — Может пригодиться. Все, двинули!
Димка тут же пристегнул штык к стволу автомата, перехватил оружие поудобнее и, чувствуя противный холодок в груди, решительно зашагал вперед. Отступать некуда, да и время имеет значение. По заверениям Шрама, Наташе осталось не так уж много перед тем, как наступят необратимые изменения. Нужно спешить, чтобы проверить единственную зацепку.
Темнота неохотно пятилась, расступаясь под лучом фонарика. Бойцы «тревожки» и в самом деле оказались опытными — их шагов было почти не слышно. Зато Федор топал за плечом справа, как… как стадо беременных шилоклювов. Димка невольно хмыкнул, представив эту картину. Нервы. Он понятия не имел, как эти твари размножаются, и, если честно, его это совсем не интересовало. Эти долбаные мутанты достойны только одного — пули… Лучше не отвлекаться на посторонние мысли.
Свет от фонарей бойцов позади дробил его тень на множество призрачных подобий, и изломанные силуэты ползли по полу, карабкались на стены, словно стая неведомых чудовищ, спущенных с поводка. Натуралист говорил, что коридор вел в систему обслуживания вентиляционных шахт, но мог и соврать. Нужно смотреть в оба.
Время от времени попадались заброшенные боковые помещения, обычно уже без дверей, давным-давно разграбленные вандалами. Группа замирала, и кто-нибудь из бойцов по знаку командира «тревожки» Тихонова быстро проводил поверку. Затем двигались дальше.
Минут через двадцать коридор начал казаться Димке бесконечным, а нетерпение, гнавшее его вперед, стало притупляться. Пусто. Ничего…
И тут они вышли на перекресток.
Все остановились, лучи фонарей разбрелись по боковым ответвлениям. Никогда не знаешь, где притаится опасность, поэтому перекрестки всегда требовали повышенного внимания.
— Вот черт! — растерянно вырвалось у Димки.
Тропинка в пыли на бетоне тоже неожиданно разветвилась, разбегаясь по трем направлениям. И куда дальше?
— Разделимся, — недолго думая, приказал Шрам. — Тихонов, бери двоих и налево. Еще трое направо. И осторожно там!
— Сделаем в лучшем виде, Виктор Викторович. — Тихонов разделил свой отряд на две группы, и бойцы разошлись по указанным направлениям.
Бауманцы и особист двинулись дальше, но шагов через двадцать снова пришлось остановиться. Посреди прохода белели кости человеческого скелета в обрывках истлевшей одежды.
— Жизнь была так хороша, что не хотелось портить ее своим присутствием, — со скорбной гримасой выдал Федор одну из своих сентенций.
— Тихо, Кротов! — прошипел Шрам. — Развлекаться будешь на станции!
— Похоже, мы на верном пути, — взволнованно сообщил Димка. — Это метка Натуралиста.
— А ты откуда знаешь, Димон?
— Да было дело… на поверхности. — Вдаваться в подробности не хотелось, но сам ведь заговорил. — Когда стажировался на Боровицкой. Там Натуралист, чтобы пометить заначку в одном из подвалов, пару скелетов притащил и сверху мусорной кучи положил. А в мусорной куче заначка и была.
— А что в заначке? — живо поинтересовался Федор.
— Печь-«буржуйка». Сделана до Катаклизма, но как новенькая. Правда, ее потом шилоклюв подпортил…
— Все, хватит трепаться! — сердито оборвал Шрам. — Юморист хренов! Мы здесь — непрошеные гости, а значит, этот скелет может оказаться предупреждением. Поаккуратнее с ним. Дмитрий, давай первым, проверь там.
Оставив спутников в десяти шагах от мертвеца, Димка осторожно приблизился. После гибели с этого трупа явно забрали все, что могло пригодиться живым, и в первую очередь — обувь. Хорошая обувь в метро всегда была дефицитом. Луч скользнул от обглоданных крысами костей стоп выше, по бедрам, провалился в зияющие дыры в лохмотьях, высвечивая сквозь ребра позвоночник, затем остановился на жутковатом оскале мумифицированного временем черепа, который частично еще покрывали ошметки ссохшейся, полусгнившей кожи и плоти. Правая рука мертвеца занесена за голову, словно перед смертью он пытался что-то бросить в своих врагов, но кисть была пустой. Димка медленно присел на корточки возле трупа, еще раз внимательно посветил, вглядываясь. Серебристо сверкнула нить, выхваченная из тьмы на мгновенье. Димка сразу вернул луч обратно.
— Оп-па! Не подходите пока.
— Что там, ёханый бабай?
— Растяжечка. Проходит сквозь кости грудной клетки. Только здесь и видно, возле скелета нить присыпана пылью. Правы вы, Виктор Викторович, это сюрприз.
— Говорил же, — усмехнулся Шрам, опасливо попятившись еще дальше и потянув за собой Федора. — Элементарная ловушка. Кто потревожит мертвеца, тот взлетит на воздух.
— Думаю, если растяжку не трогать, то все обойдется, — предположил Димка. — Я пройду первым, а вы за мной, по одному.
— Ладно… — Шрам осекся и заговорил уже иначе — зло, отрывисто. — Черт, не пойму, почему я все время с тобой соглашаюсь, Дмитрий Михайлович? Не нравится мне это. Вот что, хватит самодеятельности. Пусть специалисты поработают.
— Только не ваши сталкеры, — тревожно вскинулся Димка. — Они могут быть заодно.
— Парень, это тяжелое обвинение. Хорошо, что тебя мой Тихонов не слышит. А я, между тем, все еще не видел никаких доказательств. Скелет с растяжкой? Так любой уважающий себя сталкер не оставит свою тропу без охраны… Федор, давай на перекресток, окликни парней, пусть двигают сюда. Растяжку оставлять нельзя, надо обезвредить. Неизвестно, что там впереди, возможно, понадобится быстрое отступление. И тогда под ноги смотреть будет некогда.
Димка вынужден был согласиться с Леденцовым. Предосторожность лишней не бывает. Но так трудно сдерживаться, оставаться на месте… У него с каждой минутой все отчетливее нарастало гнетущее ощущение, что они безнадежно упускают время. Надо шевелиться, некогда возиться с растяжкой, тем более что ее можно обойти…
— Пацан, ты совсем охренел? Стой, сказал тебе!
— Димон, ёханый бабай, да ты оглох, что ли?!
Димка словно очнулся от наваждения. Оказывается, он уже отошел от скелета шагов на десять, когда к нему прорвались встревоженные голоса спутников. Парень и не заметил, что двинулся вперед по коридору. Что-то с ним и в самом деле творилось странное. Как тогда, на Курской, Когда он пытался проводить Наташку, — выпал кусочек реальности. Только что он был возле скелета, и вот уже шагает неизвестно куда, даже толком не подсвечивая путь фонарем. Ствол автомата опущен, луч смотрит под ноги.
Шагает…
Мгновенно прошиб страх. Он шел не сам, а против своей воли. Шел с таким чувством, словно возвращается домой, туда, где позаботятся о его тревогах и печалях… Но его дом был на Бауманской. А значит, то, что притаилось впереди и тащило его к себе, несло смертельную угрозу.
Димка напрягся, пытаясь остановиться. Тело стало чужим и повиновалось с трудом. Страх учащенным пульсом бился в висках, выглядывал из расширенных глаз, скользил по лицу бисером пота. Неимоверным усилием воли удалось прервать движение, но правая нога снова пошла вперед, для следующего шага, пошла сама собой.
— Димон! Да что за тупое упрямство…
Голос Федора растворился в угрожающе изменившемся окружающем фоне. Ватная тишина жадно высосала все звуки, впитала в странно влажные и пористые бетонные стены, не отражая. Свет фонарика тускнел, сдаваясь под натиском враждебной тьмы, угасал, словно тьма пожирала энергию батареек. Плотный мрак невидимой воронкой кружил вокруг, охватывал со всех сторон, пропитывал одежду и липнул к телу, вытягивая жизнь.
«Нужно выстрелить», — мелькнула паническая мысль. Ведь однажды это уже помогло — на перегоне, где сознание пытались замутить пересмешники. Тогда грохот выстрела прогнал наваждение.
Палец уперся в неподатливый, словно приржавевший к остову автомата спусковой крючок.
Не получалось.
Не хватало сил.
Башмак медленно опустился в пыль, перенос веса, занос ноги для следующего шага. Димка сопротивлялся, чувствуя, как от чудовищного напряжения во всем теле вот-вот начнут рваться скрученные в узел мышцы.
Что-то коснулось горла. Паутина? Нет, какая-то нить. Прочная, как нейлон. Растяжка? Нить врезалась в кожу, вдавливаясь все глубже, лишая дыхания. Нужно остановиться, иначе…
Громкий щелчок сзади, нить обвисла. В странно измененном восприятии грохот взрыва тянулся и тянулся, не желая затихать. Ударная волна мягко, но неодолимо толкнула в спину, подхватила и швырнула вперед. Инстинктивная попытка сгруппироваться при падении. Автомат вылетел из рук, мгновенно стертый тьмой. Пыль на зубах и горячий ветер на коже.
И падение.
Глава 14
ПУТЬ В ТЕМНОТЕ
Его привела в чувство боль.
Ныло правое бедро, ломило спину, а кожа на лице горела от множества ссадин и царапин. Еще бы! Трудновато испытывать комфорт, лежа ничком на полу и уткнувшись лицом прямо в ледяной бетон пола.
Первый порыв — вскочить — он сумел остановить, задавив идущий из груди стон. Несколько минут тревожно прислушивался к окружающему пространству, стараясь понять, насколько все серьезно. Сильно мешал противный звон в ушах — последствия контузии. В воздухе стоял густой запах плесени и пыли. Влажная темнота, без единого проблеска света, шевелилась рядом слабым движением воздуха. Откуда-то издалека доносился звук капель, наверное, падал со свода туннеля конденсат. А еще что-то совсем близко дышало, ворочалось во мраке множеством шорохов и потрескиваний. Словно огромное животное беспокойно дергалось во сне.
Напряжение сразу натянуло нервы раскаленной проволокой. Бауманцу подумалось, что если он хоть одним движением выдаст себя, то это неведомое существо проснется, и тогда болезненные ощущения, которые он испытывал сейчас, покажутся детским лепетом… Но прошло несколько минут, а ничего не изменилось. Темнота все так же дышала шорохами, а мышцы, лишенные движения, все больше затекали, деревенея.
«Нет, так дело не пойдет, нужно что-то делать».
Димка с трудом поднялся на корточки. Машинально провел по лицу вялой от слабости ладонью, пытаясь смахнуть приставшую грязь, но лишь размазал ее по коже вместе с кровью из многочисленных ссадин. Дернулся и болезненно поморщился. «Лицо пока лучше не трогать, похоже, ободрал будь здоров. Лучше поскорее найти оружие. Оружие и фонарь. Главные элементы выживания во враждебной среде». Он выудил из нагрудного кармана зажигалку. Желтый дрожащий огонек с первого же щелчка выскочил из металлического корпуса, показавшись ослепительно ярким после абсолютной тьмы.
«Отлично. Хоть какой-то свет теперь есть».
Димка медленно повернулся вокруг оси с вытянутой рукой, раздвигая огоньком зажигалки окружающую тьму. Непонимающе замер, наткнувшись взглядом на смутно проступившие очертания какой-то насыпи — куски бетона вперемешку с песком и каменным крошевом. Вот оно что! Завал…
Растяжка сталкера все-таки сработала. Вот этот завал и «дышал» — грунт, оседая, издавал множество звуков и шорохов, до странного громких для обострившегося слуха.
«Как я еще жив остался… Черт! Неужели Федор и Шрам погибли? — Димка ожесточенно сплюнул, почувствовав, как скрипнул песок на зубах. — Какая же сволочь этот Натуралист! Только бы добраться до него, за все ответит… И за Наташку, и за Федора. Так что же все-таки случилось?!»
Какое-то наваждение лишило его воли и потянуло вперед. Опять где-то поблизости гнездо пересмешников? Но никакого дурацкого смеха он не слышал. Натуралист говорил, что они умеют наводить морок и опасны только тогда, когда действуют большой стаей. Но если путь ведет через такое гнездо, то почему эти твари не трогали самого сталкера? Он что, придумал от них какую-то защиту?
Сплошные бессмысленные вопросы.
И потом, ведь сейчас Димка ничего не чувствовал. Снова был самим собой. Скорее всего, тварей спугнул взрыв. Только радоваться нечему: от людей его теперь надежно отрезал завал, а куда вел коридор дальше, он понятия не имел. Да и был ли там выход вообще, хоть куда-нибудь? Узнать можно только опытным путем — если сидеть и ждать, пока тебя спасут, то можно и сдохнуть. Голод, жажда, подземные твари… Пусть не пересмешники, но наверняка здесь что-нибудь водится. Там, где пространство не обжито людьми, всегда обитает кто-нибудь еще. Хотя бы крысы. Да и там, где люди есть, тоже. «Борьба видов… — Димка мрачно усмехнулся. — Так. Нужно взять себя в руки и начинать хоть что-то делать. Не факт, что меня тут вообще будут искать, слишком большие усилия потребуются, чтобы разобрать такой завал. Так что стоит рассчитывать только на свои силы. А я все еще не нашел сестру. Правда, неизвестно, кто сейчас в более безнадежном положении. Гадкая мыслишка. Я еще могу о себе позаботиться, а Наташка — вряд ли… Главное — никакой паники. Не дождетесь! Итак, оружие». — Он снова повел зажигалкой вокруг себя, на этот раз внимательно осматривая пол.
Автомат нашелся на расстоянии вытянутой руки, под самым краем насыпи — только ствол и торчал. Димка осторожно выдернул его из грунта свободной рукой, стараясь не потревожить свежую насыпь — вдруг снова поплывет? Досадливо прикусил губу — фонарь с корпуса автомата исчез. Видимо, слетел от удара и теперь находился где-то под завалом. А без света никак нельзя, зажигалка — это так, слабое утешение. «Давно надо было завести налобник, как у всех приличных людей, глядишь, и остался бы сейчас со светом. Так нет же — подарок отца. Носился с этим фонарем, как последний лопух, вот и допрыгался… Да какую хрень Натуралист там заложил, паскуда этакая?! Фугас притащил, что ли, — весь туннель разворотило».
«…В систему обслуживания вентиляционных шахт. Потом начала нечисть пошаливать, проход заварили…»
Димка вздрогнул: казалось, глуховатый голос сталкера раздался совсем рядом. Опять эти голоса из недавнего прошлого, как наяву. Как же он устал от этих галлюцинаций, от вечной бессонницы, от всего необъяснимого, что с ним происходило…
«Сам ты нечисть, Натуралист. Как же хочется тебя придушить! Попадись только в руки, вот этими самыми пальцами, да за горло…»
Бедро разнылось не на шутку, боль сверлила и дергала. Закусив губу, Димка опустил руку с зажигалкой, пытаясь понять, в чем дело. Выхваченная колеблющимся огоньком картина заставила его досадливо скривиться. Вся штанина потемнела от медленно густеющей крови, продолжавшей сочиться из неглубокой, но длинной раны, которая проглядывала из-под разодранной ткани. Разрез тянулся от середины бедра почти до колена. Выглядело все это очень неприятно. Наверное, посекло осколком от взрыва. «Не хватало еще для полного счастья заражение крови заработать. Как любит каркать Федор, если какая-нибудь неприятность может случиться, она случается…»
Он снова с болью подумал, что Кротов мог и не выжить в этом взрыве. Тяжело вздохнул. Лучше выкинуть мысли о напарнике и друге из головы и озаботиться тем, что сейчас важнее — собственным выживанием.
Зажигалку пришлось потушить и действовать на ощупь. Димка аккуратно положил на пол автомат, стянул со спины рюкзак и распаковал пластиковый пакет с неприкосновенным запасом — бутылек с дезинфицирующей жидкостью и моток хлопчатобумажной ленты — распущенная на бинты старенькая простыня. Раздеваться показалось глупым — мало ли кто может застать его в такой щекотливый момент, не хватало еще сдохнуть со спущенными штанами, пересмешники животики надорвут…
Решительно рванув за края прорехи, парень с треском расширил дыру в штанине и облил рану сразу запузырившейся перекисью. Спустя несколько минут утомительной возни с бинтом под штаниной он уже пожалел, что не разделся, но все-таки справился. Под тугой повязкой боль скоро ослабла. Димка перетянул ногу поверх штанины обрывком бинта, чтобы внутрь меньше попадала грязь, поднялся, наступил на ногу. Терпимо. Идти можно. Достав из рюкзака два запасных магазина, бауманец распихал их по боковым карманам куртки, чтобы были под рукой. Снова закинул рюкзак за спину, на этот раз подтянув ремни, чтобы ничего не болталось и не мешало движению, повесил на шею ремень автомата. И только после всех этих процедур позволил себе несколько жадных глотков из фляги, смочив пересохшее от волнения горло. Хорошо, что хоть ее не потерял — без воды, как и без оружия, человеку долго не протянуть.
Вспомнив, что стрелял из автомата в туннеле, подумал, что не мешало бы перезарядить. Но, поколебавшись, не стал тратить время и осторожно двинулся вперед.
Через каждые десять-пятнадцать шагов приходилось на пару секунд подсвечивать путь зажигалкой, чтобы не потерять ориентиров. Иногда свет выхватывал боковые двери — обычно высаженные, со сломанными запорами. Иногда попадались и запертые, но Димка не пытался их вскрыть, берег силы. Он сомневался, что там осталось хоть что-то ценное. А вот на еще одну ловушку можно напороться запросто.