Современный взгляд на природу, функции и генезис молодежных субкультур

Если говорить о современном понимании молодежной культуры социологами России, то оно сводится к следующему.

Молодежная культура — феномен XX в. Ни в XIX в., ни XVIII в. — веке Просвещения, ни в более ранние исторические эпохи моло­дежной культуры как таковой не существовало, так как не было молодежи как многомиллионной социально-демографической общности, имеющей свои специфические интересы, сформировав­шееся представление о своей исторической миссии, особую систему ценностей и норм, мировосприятие, отличное от мировосприятия других социальных и социально-демографических групп. Как сви­детельствуют многочисленные исторические источники, дошед­шие до нас, на протяжении столетий период детства и юношества практически во всех странах западного мира был предельно кра­ток и заканчивался значительно раньше, чем сейчас. Собственно говоря, он исчислялся несколькими годами для тех, кто родился в бюргерских или дворянских семьях, и годом-двумя для тех, кто родился в крестьянской семье. Это было связано с тем, что сред­няя продолжительность жизни европейского человека на протя­жении веков составляла менее половины от средней продолжитель­ности жизни граждан высокоразвитых государств сегодня. Человек в возрасте 20 лет как во времена Августина Блаженного и Пико делла Мирандола, так и во времена Робеспьера и Дантона и даже во времена Шелли и Байрона считался вполне взрослым, а 50-лет­ний — стариком. Наполеоновские маршалы и «генералы 1812 года», которые, как писала М. Цветаева, «одним ожесточеньем воли бра­ли сердца красавиц и скалу», были молодыми только с точки зре­ния сегодняшнего дня.

В связи с тем, что было невозможно удовлетворить основные потребности общества из-за низкой эффективности общественного производства, которое базировалось на ручном труде, в производст­во товаров и услуг привлекались миллионы индивидов. Исключе­ние составляли дети из дворянских, зажиточных бюргерских семей, из семей духовенства, интеллектуальной элиты и т.д., которые мог­ли себе позволить содержать молодого человека до получения обра­зования и обретения им того социального статуса, на который он мог рассчитывать по факту своей принадлежности к тому или ино­му сословию. Однако численность этой группы была весьма неве­лика, к тому же и в дворянских, и в бюргерских семьях считалось весьма разумным приобщать детей к деятельности, которой зани­мались представители старших поколений. Примером может слу­жить история жизни лорда Байрона, которого в 12-летнем возрасте вывозили в парламент, чтобы он привыкал к обстановке и выраба­тывал навыки законотворческой деятельности.

Таким образом, в условиях, когда большинство населения про­живало в деревне, когда представители низших слоев населения в силу экономической необходимости были вынуждены с детских лет участвовать в производственной деятельности, когда период между физической зрелостью и включением во взрослую жизнь составлял максимум два-три года, о молодежи как массовой социально-демографической группе, обладающей самосознанием, четко выра­женными представлениями о собственных интересах и потребно­стях, можно было говорить только с известной условностью. Соответственно, с известной условностью можно было говорить и о мо­лодежной культуре как результате креативной деятельности данной социально-демографической группы.

Молодежь как широкая социально-демографическая общность, включающая в себя представителей различных социальных групп и слоев определенного возраста, возникла относительно недавно. И время ее возникновения совпало с началом первой научно-технической революции, в ходе которой произошли коренные пере­мены в материально-техническом базисе общества. Благодаря вне­дрению научных изобретений, появлению новых источников энер­гии, более совершенных форм организации производства, была дос­тигнута производительность труда, которой не знало человечество за всю историю своего существования. Возникла реальная возмож­ность удовлетворения если не всех, то большинства материальных и духовных потребностей современного человека. В этих условиях стало возможным отказаться от практики привлечения к производ­ственной деятельности многомиллионных масс молодых людей, ко­торые получили право выбора в силу исчезновения фактора эконо­мического принуждения к труду.

В конституировании молодежи как особой социально-демо­графической общности важную роль сыграло еще одно обстоятель­ство. Появление сложной техники потребовало резкого увеличения сроков подготовки к самостоятельной трудовой деятельности. Если ранее — в XIX веке — для овладения большинством массовых спе­циальностей, предположим, в сфере машиностроения, требовалось от нескольких дней до нескольких недель, то теперь этот срок уве­личился в несколько раз. Сегодня, чтобы управлять станком-автоматом или заниматься обработкой данных на компьютере, тре­буется образование не ниже среднего. Соответственно и срок пре­вращения, например, ученика автомеханика в автомеханика растя­гивается на несколько лет.

Существует еще одна причина появления молодежи как особой социально-демографической общности. Это разочарование молодых людей в тех идеалах, которые воодушевляли поколения их отцов и дедов на протяжении нескольких десятилетий, и прежде всего раз­очарование в том общественном идеале, который буржуазными идеологами преподносился как образец совершенства. После начала «охоты на ведьм», развернувшейся в США и других странах Запада в середине 50-х годов, резкого ухудшилось положение трудящихся масс, ставшего следствием наступления монополистического капи­тала на права трудящихся в послевоенное время. После начала войны в Корее, установления диктаторских режимов в Гватемале, Гон­дурасе, Панаме, Аргентине, возникновения множества агрессивных военных блоков, формирования системы неоколониализма, усиле­ния противостояния между богатым Севером и нищим Югом для большинства молодых людей стало ясно, что надежда на установле­ние нового, более справедливого миропорядка, создание общества, базирующегося на принципах подлинной демократии, справедливо­сти и социального равенства, является иллюзорной. Они стали по­нимать, что государство, у кормила которого стоят представители монополистического капитала, никогда не пойдет на ущемление прав крупных собственников, что интересы истеблишмента и ос­новной массы молодежи принципиально расходятся. Наиболее полно подобные умонастроения нашли свое отражение в трудах идеологов «нового левого движения», которые подвергли жесткой критике как идейно-мировоззренческие основы, так и практику буржуазного общества.

Сыграло свою роль в обретении молодежью статуса социально-демографической группы, занимающей особое место в социальной структуре общества, и появление принципиально новых способов производства, и передача информации с помощью аудио- и видео­магнитофонов, и изобретение электромузыкальных инструментов, принтеров, ксероксов, CD-RОМов, Интернета, благодаря которым значительная часть молодежи получила возможность для несанк­ционированного выражения своей творческой активности, для соз­дания артефактов, наиболее полно отвечающих ее представлениям о красоте, добре и справедливости.

Молодежная культура — это результат деятельности молодеж­ных сообществ, возникших в результате самоорганизации. В этом они напоминают объединения индивидов, возникающие в условиях патриархального общества, где в результате коммуникации появля­ется определенная система отношений, образуется иерархия, где все связи замыкаются на лидере, власть которого базируется на его личном авторитете.

Молодежные субкультуры имеют свою собственную систему символов, с помощью которой происходит узнавание «своих», т.е. тех, кто принадлежит к данной культуре и является носителем ее ценностей. Главным компонентом молодежных субкультур является музыка, которая создается или носителями данной культуры, или заимствуется из пласта духовных продуктов, принадлежащих другой субкультуре.

Значительная часть существующих молодежных субкультур об­ладает ярко выраженной контркультурной компонентой. Это связа­но, прежде всего, с определенными социально-психологическими особенностями молодежи, которой свойственна категоричность су­ждений, максимализм, неприятие жесткой нормативной регламен­тации, обостренное эмоциональное восприятие всего происходяще­го, повышенная возбудимость, идеализация новизны, дух противо­речия. Хорошо известно, что для значительной части молодых лю­дей «нет пророков в своем отечестве», что им тесно в рамках жиз­ненных правил, которыми руководствовались их отцы и деды, что их тяготит подчинение существующим нормам. Именно в силу этих особенностей молодежь зачастую вступает в конфликт с теми, кто не разделяет их мировоззренческих позиций. Типичным в этом плане является конфликт «отцов и детей», ярко показанный в од­ноименном романе И.С. Тургенева.

Однако это не является основанием для постановки знака ра­венства между молодежной культурой и контркультурой. Ряд моло­дежных субкультур базируется на ценностях, совпадающих, в ос­новном, с ценностями общества. Артефакты, созданные в рамках таких молодежных субкультур, органично входят рано или поздно в ткань культуры того или иного общества, обретая легитимность и общественную значимость.

Молодежная культура может интерпретироваться как форма по­иска молодежью своего места в мире, форма самоутверждения, вы­ражения креативного потенциала, утверждения альтернативной жизненной позиции. Другими словами, носителями ценностей мо­лодежной культуры не является одна и та же социальная общность с постоянным составом членов. Переход индивида в другую возраст­ную группу, изменение его социального статуса, как правило, при­водят к тому, что он порывает с привязанностями молодости, суще­ственно корректирует систему своих ценностных ориентации. О том, какие изменения происходят с носителями ценностей той или иной молодежной субкультуры, можно судить по фильму Л. Вис­конти «Семейный портрет в интерьере», где рассказывается о судь­бе одного из активистов «нового левого движения», который после того, как движение пошло на спад, достаточно органично вписался в истеблишмент, приняв «правила игры», существовавшие в выс­шем свете Италии.

Молодежные субкультуры практически всегда стремятся закре­пить наиболее важные для них мировоззренческие смыслы в яркой экспрессивной форме, зачастую непонятной для представителей

иных социальных общностей¹. Это связано с тем, что молодежь по-своему осмысливает эстетические качества мира, наполняя новым смыслом такие понятия, как «прекрасное», «безобразное», «художе­ственный вкус». Она, как показывает практика, пытается изменить пространство, в котором существует, и создать новую эстетическую реальность, наиболее полно отвечающую ее эстетическому идеалу.

Эстетическое начало наиболее полно проявляется в игровой природе молодежной культуры, театрализации, импровизационности деятельности молодых людей, разворачивающейся в различ­ных сферах бытия. Театрализация находит свое выражение в обря­дах и ритуалах, к которым достаточно часто прибегают в своей публичной жизнедеятельности молодежные субкультуры. Игровой момент проявляется также в выработке знаков и символов, кото­рые используются представителями той или иной субкультурной общности, в языке, на котором они общаются друг с другом, в фор­мах коммуникации, разнообразных театрализованных акциях, шоу, перформансах, хеппенингах, манифестациях, фестивалях флэш-мобах и т.д.

Артизация как форма эстетической игры в жизнедеятельности молодежных субкультурных общностей проявляется в демонстра-тивно-эпатажной манере поведения, в особенном стиле, включаю­щем не только осообенности Поведенческих норм, но и специфиче­ские пристрастия в одежде, прическах, аксессуарах.

Эти особенности молодежной культуры тонко подмечены отече­ственным кинорежиссером С. Соловьевым, который в своих из­вестных фильмах «Асса», «Черная роза — эмблема печали, красная ро­за — эмблема любви», «Дом под звездным небом» прекрасно показал это стремление молодых людей к артизации, их желание все пре­вратить в игру, в карнавальное действо, где стираются грани между серьезным и несерьезным, допустимым и недопустимым, одобряе­мым и неодобряемым.

В молодежной среде, как ни в какой другой, заметно тяготение к вненациональным и неидеологизированным формам культуры. Как харизматические лидеры молодежных субкультур, так и рядо­вые члены той или иной субкультурной общности подчеркивают, что их не привлекает ни одна из существующих идеологий, что политика — «грязное дело», в котором они не принимали и не будут принимать участие, что если они и молятся богам, то эти боги отнюдь не «пуб­личные политики» и не создатели социально-философских и экономических доктрин, изначально несостоятельных, ибо любая идеология представляет собой «ложное сознание».

Сознательно отказываясь от позиционирования себя как при­верженцев той или иной политической силы или носителей той или иной идеологии, члены субкультурных сообществ тем не менее за­частую оказываются втянутыми в политическую борьбу. Примером может служить история «социального рока», который возник на волне молодежного протеста 60-х. Те, кто его создавал, в частно­сти группа «Rolling Stones», выступали с позиции жесткой критики буржуазного общества, разоблачения сложившейся системы по­давления личности и манипуляции массовым сознанием, о чем можно судить по их знаменитой композиции «Стена». Другим примером может служить творчество отечественных рок-групп «Наутилус-Помпилиус», «Кино», «Аквариум», «ДДТ» и ряда других, которые весьма много сделали для того, чтобы внедрить в моло­дежное сознание идеи гражданского общества, буржуазной демо­кратии, частной собственности как основы политической и эконо­мической свободы.

Молодежные субкультуры космополитичны по своей природе. Они весьма слабо связаны с народной культурой. В силу этого фак­та они с легкостью преодолевают государственные границы и быст­ро распространяются по странам, регионам и континентам.

Молодежные субкультуры мозаичны и недолговечны. Они сме­няются с приходом каждого нового поколения. Однако при смене поколений происходит, как правило, трансформация идейно-мировоззренческих характеристик молодежных субкультур, что же касается форм проявления, то им свойственна повторяемость.

Исходя из того, что молодежь представляет сложное образова­ние, состоящее из групп юношей и девушек, принадлежащих к раз­личным социально-классовым, социально-профессиональным и поселенческим общностям, имеющим различные интересы, можно выделить различные молодежные субкультуры, весьма существенно отличающиеся друг от друга базовыми ценностями, направленно­стью деятельности членов тех или иных субкультурных сообществ, значимостью тех артефактов, которые ими создаются.

Тедди. Первой молодежной субкультурой, сформировавшейся на рубеже 50—60-х гг. XX в., была субкультура тедди-бойз, которая возникла в Великобритании. Носителями ее ценно­стей были выходцы из малообеспеченных слоев английского об­щества, которые стремились избавиться от экономической зави­симости, от родителей и стать полностью самостоятельными. Представители сообщества тедди, как отмечали исследователи Бирмингемского университета, «сочетали в себе черты английско­го джентльмена и американского шулера». Это проявлялось не только в стиле одежды (большинство тедди носили длинные дра­повые пиджаки, брюки дудочкой, ботинки на микропоре), не только в манере поведения (любимым их развлечением были дра­ки и хулиганские выходки), но и в стиле мышления, формах про­ведения досуга, сложившихся в данной среде представлениях о социально значимом, в литературе, живописи, музыке. В своем большинстве тэдди были поклонниками американского рок-н-ролла, который они считали музыкой сегодняшнего дня. Практи­чески все тэдди по своим политическим воззрениям были нацио­налистами, уверовавшими в неоспоримое превосходство англо­саксонской расы над всеми остальными и историческую миссию Великобритании — владычицы морей и хранительницы традиций. Как субкультурное сообщество тэдди просуществовали приблизительно до начала 60-х годов.

На смену субкультуре тэдди пришла субкультура модов, но­сителями ценностей которой были выходцы из средних слоев английского общества, которые мечтали о достижении высо­кого социального статуса, материального благополучия и власти. Сознание большинства модов было типично мелкомещанским. Многие из них в политическом плане были ярко выраженными консерваторами, резко негативно воспринимающими даже саму идею о возможных изменениях в сложившейся системе экономиче­ских и политических отношений. В реальной жизни «они были тщеславны и заносчивы, первооснову их бытия составляли три ки­та: скорость итальянских мотороллеров, энергетика американского рок-н-ролла и амфетамин — психостимулирующий препарат, упот­реблявшийся ими в качестве допинга».

Рокеры. Приблизительно тогда же возникла и субкультура рокеров, носителями ценностей которой были в основном выходцы из низших слоев английского общества. Рокеров объединяли увле­ченность техникой, ощущение допущенной обществом по отноше­нию к ним несправедливости, а также понимание того, что в силу своей принадлежности к непривилегированным классам им, даже при наличии трудолюбия и талантов, все равно не удастся получить пусть и в отдаленной перспективе хорошо оплачиваемую престиж­ную работу, точно так же, как не удастся достичь высокого социального статуса и соответствующего ему уровня материального бла­госостояния.

Знаками принадлежности к данной субкультурной общности были мотоцикл, черная кожаная куртка, краги, шлем. Статус члена данного субкультурного сообщества определялся не только мощно­стью двигателя мотоцикла, его стоимостью, но прежде всего степе­нью виртуозности владения мощной машиной, бесстрашием в схватках, склонностью к неординарным поступкам и физической силой. Наиболее популярными развлечениями рокеров были драки с представителями других субкультурных сообществ, в частности с модами, гонки по автострадам, «коллективные выходы» в пабы, танцевальные залы и т.д.

Рокеры были первым субкультурным сообществом, где общение между индивидами велось на сленге, резко отличающемся от слен­га, на котором говорят, предположим, представители криминально­го мира. Коммуникативное взаимодействие в этой среде осуществ­лялось на основе норм, существенно отличающихся от общеприня­тых норм морали, что зачастую шокировало английских обывате­лей, для которых добропорядочность и кредитоспособность были самыми значимыми личностными характеристиками.

Скинхеды. К концу 60-х годов в Англии сформировалась субкультура скинхедов. Носителями ценностей данной моло­дежной субкультуры были выходцы из семей мелкой буржуазии, рабочей аристократии, менеджеров среднего звена и т.д. Отличи­тельными признаками тех, кто принадлежал к данному субкультур­ному сообществу, были остриженная наголо или бритая голова, черная одежда, украшенная множеством металлических заклепок, различные символы националистических партий и движений; в том числе и неофашистских.

Конституированию скинхедов как субкультурной общности способствовало появление рок-групп, играющих музыку, похожую на панк-рок, но отличающуюся от него более быстрым ритмом и использованием элементов хорового пения. Данный музыкальный стиль получил наименование «Oi!» по названию песни «Oi!Oi!Oi!» группы «Cockney Rejects». Музыку в новом стиле играли также та­кие группы, как «Sham 69», «4-Skins», «Last Resort», которые рас­сматривали себя как выразителей самосознания той части молоде­жи, которая весьма критично воспринимала те процессы, которые начали разворачиваться в европейских странах после образования «Общего рынка», НАТО, ОБСЕ.

Первоначально скинхеды дистанцировались от политики. Они просто устраивали вечеринки, ходили на футбол, слушали музыку, созданную иммигрантами из Ямайки, и периодически дрались друг с другом. Политизация субкультуры скинхедов началась с того мо­мента, когда на них обратили внимание лидеры «Английского на­ционального фронта», которые сделали все возможное для превра­щения скинхедов в активную силу, призванную отстаивать права коренных граждан Соединенного Королевства. Большую роль в пропаганде расистских идей в среде скинхедов сыграл лидер музы­кальной группы «Skrewdriver» и один их известных деятелей «Анг­лийского национального фронта» Ян Стюарт, имевший репутацию рьяного националиста.

Хотя часть скинхедов продолжала позиционировать себя как людей, не занимающихся политикой, тем не менее большинство скинхедов «второй волны» после усиленной идеологической обра­ботки активистами «Английского национального фронта» превра­тились в откровенных шовинистов и ксенофобов. Рост социальной напряженности в английском обществе, ухудшение положения на­емных работников и мелких собственников, сворачивание части социальных программ, широкое распространение алкоголизма и наркомании, рост сексуального насилия они теперь связывали с увеличением численности иммигрантов, большинство из которых составляли выходцы из стран Ближнего Востока, Тихоокеанского региона, Африки и Латинской Америки. По их представлениям, наличие столь значительного числа некоренных жителей вело к обесцениванию труда подданных Ее Величества, отвлекало средства на адаптацию инородцев к иной социокультурной среде, негативно сказывалось на морально-психологическом климате английского социума.

Нетерпимость к инакомыслящим, неприятие иностранцев, по­лучивших вид на жительство, а также носителей ценностей других субкультур, которые, с точки зрения консервативного обывателя, выступающего под флагом защиты викторианской морали и веко­вых традиций, относились к числу девиантов, отличала скинхедов от иных субкультурных сообществ.

Система ценностей скинхедов включала с себя такие ценности, как «величие нации», «свобода», «материальное благосостояние», «власть», «труд», «физическая сила», «секс», «семья», «вера» и др.

Они разработали целый ряд ритуалов, в том числе и обряд по­священия (инициации), ритуал перевода с более низкой иерархиче­ской ступени на более высокую, ритуал поощрения и наказания за несоблюдение принятых в их среде норм и др. За агрессивность, националистические воззрения, участие в «борьбе за права белого человека» скинхеды получили прозвище «народных дьяволов». Из­начально скнихеды как общность не составляли нечто целое, но позже они оказались втянутыми в политику противоречия между различными группами скинхедов. В результате чего произошел их раскол на три группировки, каждая из которых претендовала на то, что только она является сообществом истинных скинхедов.

Сегодня часть скинхедов принадлежит к так называемые tradi­tional skinheads, которые считают себя хранителями заветов скинхе­дов 60-х годов; часть принадлежит к bonheads, разделяющим идеи Розенберга, Ле Пена и других создателей расовых теорий (их назы­вают «правыми»), часть — к Redskins, или «левым», тяготеющим к различным анархистским и леворадикальным политическим груп­пировкам.

Traditional skinheads по своей природе аполитичны и резко от­рицательно относятся как к «правым», так и к «левым» скинхедам, считая, что те и другие, занявшись политикой, предали идеалы движения. Они составляют большинство участников движения «Spirit-69», которое организационно оформилось в конце 80-х го­дов XX в. Redskins стояли у истоков движения «Скинхеды против расовых предрассудков», которое возникло приблизительно в то же время.

Отличить скинхедов, принадлежащих к различным группиров­кам, постороннему человеку достаточно трудно, хотя и возможно. «Своих» от «чужих» скинхеды отличают по нашивкам, которые но­сят на рукаве. У bonheads нашивки с нацистской символикой, у «левых» — нашивки с серпом и молотом. Redskins носят «бомберы» малинового цвета и шнуруют ботинки шнурками красного цвета, anarcho skinheads обычно одевают «бомберы» белого цвета. Более точно принадлежность скинхеда к той или иной разновидности можно определить только в процессе общения, выяснив его отно­шение к ряду политических явлений.

Хиппи. На рубеже 60—70-х годов в ряде стран Запада появились первые объединения хиппи, которые создали одну из самых влиятельных молодежных субкультур, оказавших существенное влияние на те процессы, которые протекали в духовной сфере жиз­ни западного общества. Широкий ареал распространения субкуль­туры хиппи и ее привлекательность для масс молодежи были связа­ны с тем обстоятельством, что данная субкультурная общность формировалась прежде всего за счет выходцев из интеллигенции и частично из слоев средней и крупной буржуазии. Среди них было достаточно много хорошо образованных наследников семейных ка­питалов, которые разочаровались в навязываемых им идеалах и в возможности построения «общества всеобщего благоденствия» при наличии той системы экономических, политических и моральных отношений, которые сложились в капиталистическом обществе бо­лее чем за двухсотлетнюю историю его существования.

По своим идейно-политическим позициям хиппи были пацифи­стами и гуманистами, свято верившие в то, что высшими ценностями являются человеческая личность, свобода, мир, эстетическое наслаж­дение от созерцания природы и произведений искусства, любовь, со­гласие с самим собой. Хиппи стремились достичь гармоничного суще­ствования за счет разрыва жестких социальных связей и отношений, которые с неизбежностью возникают в обществе, основанном на част- ной собственности и эксплуатации человека человеком.

Программным лозунгом хиппи, в котором наиболее ярко отра­зилась специфика их мировоззрения, был лозунг «Делайте любовь и не делайте войну», который нашел широкий отклик в среде тех, кто пережил взлет и спад молодежного протеста в 60-е годы и настой­чиво пытался найти выход из того тупика, в котором оказалось по­слевоенное поколение западных интеллектуалов.

Хиппи отрицали значимость буржуазной культуры, весьма скептически относились к общепринятой системе моральных норм. Буржуазное искусство они рассматривали как искусство упадниче­ское, не способное даже в малой степени отразить духовные иска­ния современного человека и кричащие противоречия постиндуст­риального общества. Буржуазный брак, по их мнению, был своего рода сделкой между продавцом и покупателем, не берущими в рас­чет такую мелочь, как любовь, которая одна только и способна ос­вятить союз между мужчиной и женщиной.

Хиппи, по сути, бросили вызов буржуазному обществу, демонстративно отказавшись от привычного комфорта, карьеры, соци­ального статуса, материального благосостояния в пользу естествен­ных человеческих отношений, свободы, возможности жить с чистой совестью в гармонии с природой. Они перевернули существовавшие представления о том, что значимость человека определяется вели­чиной его банковского счета и толщиной кошелька, что «общество потребления» является «лучшим из миров».

Идейной основой субкультуры хиппи были постулаты, заимст­вованные из таких источников, как Бхагават-гита — квинтэссен­ции ведической мудрости Индии, ранних работ Маркса, сочинений

Фрейда, Конфуция, Лао-дзы, Фромма, Маркузе, Мэмфорда, Швейцера, Маклюэна, трудов участников «Римского клуба», романов Л. Толстого, Т. Манна, Гессе, Ролана, Кафки, Миллера.

Если говорить о системе взглядов хиппи, то ее можно описать следующим образом.

Мир далеко не совершенен, более того — он дисгармоничен и противоречив. Его несовершенство связано не только с тем, что не­совершенен сам человек, но и с тем, что человек утратил представ­ление о своем предназначении в мире, забыл о том, что природа суть его «неорганическое тело». Стремясь властвовать над приро­дой, человек разрушает не только среду своего обитания, но и са­мого себя. Создав технику как средство для освоения окружающей среды, создав более комфортные условия своего бытия, освободив­шись от грубого, отупляющего труда, человек в конечном счете по­пал в зависимость от нее. Сегодня алгоритм человеческого сущест­вования определяется алгоритмом развития техники, которая все­цело подчинила себе «царя природы», превратив его в «одномерно­го человека», утратившего большинство тех качеств, которые делали его «венцом творенья». Рационализация всех сфер бытия представ­ляет огромную опасность, ибо она ведет к обеднению духовного мира человека, меняет систему отношений между людьми, которые все чаще и чаще видят друг в друге только носителей определенных функций и обладателей тех или иных материальных и духовных благ. Совершенствование мира необходимо начинать с совершенст­вования человека, с изменения его сознания. Человек должен на­конец понять, что смысл его бытия заключается не в установлении безграничной власти над природой, не в накоплении вещного бо­гатства, а в прикосновении к Универсуму, в обретении гармонии, в постижении тайны любви.

Мир познаваем, но средством его познания является не науч­ный опыт, в ходе которого можно выяснить только частности и случайные связи, а интуиция, откровение, прозрение, возникающее в процессе медитации, самоуглубления. Для проникновения в суть происходящего в мире следует использовать приемы, которые при­меняются различными оккультными науками — магию и т.д., а не только экперимент, философскую рефлексию, формальную и диа­лектическую логику, наблюдение, то есть то, что использует совре­менный человек, уверовавший в догмы картезианства.

Главными принципами, которыми должен руководствоваться любой индивид в своей жизни, являются:

а) пассивное сосуществование;

б) движение;

в) экспрессивность;

г) субъективность;

д) индивидуализм.

Деятельность в соответствии с принципом, пассивного сосуществования предполагает сознательный отказ от участия в политической жизни, не­участия в протестном движении, игнорирование выборов, которые в ус­ловиях репрессивно-тоталитарного общества являются фарсом.

Жизнь в соответствии с принципом движения предполагает как преодоление географических пространств, границ и рамок в поис­ках идеального места пребывания, так и расширение границ сферы чувственности, обретение нового опыта переживаний, ощущений, эмоций за счет принятия наркотических веществ.

Принятие принципа экспрессивности в качестве императива дей­ствия предполагает выстраивание своей деятельности как игры, ко­торая является источником радости и изысканного наслаждения, разворачивающегося в бесконечность перманентного творческого процесса, в котором наиболее полно осуществляется раскрытие за­датков и способностей человека, заложенных в него природой и приобретенных в процессе социализации.

Деятельность на основе принципа индивидуализма предполагает отказ от исполнения решений, принятых другими, выбор жизненного пути, который должен обеспечить максимальную реализацию личного начала индивида.

Хиппи создали не только своеобразную систему взглядов, которую при известном допущении можно назвать идеологией «детей цветов», но и оригинальную литературу и музыку, а также язык, на котором они объяснялись между собой. В этом языке было много слов из лексикона низших слоев общества, ряд сленговых выраже­нии, заимствованных из уже существовавших жаргонов, однако множество и вербальных формул, созданных самими хиппи в про­цессе их деятельности.

Хиппи выработали свой стиль в декоративно-прикладном ис­кусстве. Благодаря хиппи, в молодежной среде получили широкое распространение вышивка бисером, плетение из лозы и кожи, резь­ба по дереву, игра на народных инструментах. Носимые хиппи «фенечки» и «ксивники», «шузы» и «хайратники», верхняя одежда, ук­рашенная изображениями животных, птиц, бабочек, растительным орнаментом, представляли в своем большинстве действительно подлинные произведения искусства.

Хиппи стояли у истоков ежегодного фестиваля рок-музыки в городе Вуудстоке (США), на который и сегодня собираются десятки тысяч молодых людей из множества стран, не желающих при­нять «правила игры», предлагаемые буржуазным обществом, стре­мящихся к самопознанию и обретению душевной гармонии.

Субкультура хиппи продемонстрировала удивительную живу­честь и способность к развитию и постоянному обновлению. Она не только сохранила свои отличительные черты за истекшие деся­тилетия, но и оказала (и продолжает) оказывать весьма существен­ное влияние на культуру современного западного общества. Такие атрибуты хиппи, как длинные волосы, перехваченные ремешком, одежда из джинсовой ткани, расшитая цветочным орнаментом, холщовые сумки через плечо и т.д., вошли в моду, и сегодня в по­добном стиле (раскованно-небрежном) одеваются многие миллио­ны людей во всем мире. С легкой руки хиппи в обиход западных интеллектуалов вошли наркотики, употребление которых уже не осуждается общественным мнением. Хиппи пробудили интерес у мыслящей части населения западных стран к восточной филосо­фии, нетрадиционным религиозным учениям, к оккультизму и мис­тике. Благодаря им, рок-музыканты стали использовать народные духовые инструменты, в частности свирель, волынку и т.д., обога­тив тем самым палитру своих композиций.

В субкультурном сообществе хиппи были сформулированы мно­гие идеи альтернативной политики, сформировавшие новое отно­шение к женскому, экологическому движениям, положению сексу­альных меньшинств, политическому плюрализму.

Справедливости ради необходимо сказать, что не только суб­культура хиппи оказала влияние на культуру постиндустриального общества, но и буржуазная культура существенно повлияла на суб­культуру хиппи. Большинство хиппи «первого призыва», переболев «детской болезнью левизны», стали добропорядочными гражданами и заняли причитавшиеся им по рождению места среди политиков, финансистов, промышленников, университетских преподавателей, менеджеров, общественных деятелей.

Однако, несмотря на все перипетии, которые выпали на долю хиппи, они как особая субкультурная общность не исчезли. Хотя численность тех, кто считает себя носителем ценностей данной субкультуры, сократилась, тем не менее идеалы «детей цветов» при­влекают и ныне многих молодых людей в различных странах мира. О том, что субкультура хиппи жива и интенсивно развивается, мож­но судить хотя бы по тому факту, что и сегодня, как и 30 лет назад, четвертого июля тысячи молодых людей поднимаются на Столовую гору в штате Колорадо (США) и стоят, взявшись за руки, не говоря ни слова до восхода солнца. Так начинается собрание «Семьи Раду­ги», которое проводится на всех континентах современными хиппи, стремящимися «жить без насилия и в единстве с Матерью-Землей».

Панки. К концу 70-х годов в Великобритании сформировалась но­вая субкультурная общность, получившая название панки. Появление панков совпало по времени с закатом «нового левого движения», когда многие молодые люди, пережив разочарование в идеалах своей юности, оказались в ситуации «ценностного вакуу­ма». Однако главной причиной появления панков было стреми­тельное углубление кризиса буржуазной культуры, который при­обрел именно на рубеже 70—80-х годов тотальный характер. С из­вестными оговорками можно утверждать, что образование суб­культурного панк-сообщества есть следствие «упадка Британии», утраты ею статуса ведущей мировой державы, хранительницы тра­диций, «законодательницы мод» в сферах высоких технологий, менеджмента, держательницы «контрольного пакета акций» на мировом рынке ценных бумаг.

Идеологами, заложившими основание панк-культуры, были ком­позитор Д. Кейдж, публицист Э. Уорелл, а также такие теоретики и практики «концептуального искусства», как Т. Аткинсон, М. Бол­дуин, Д. Байнридж, X. Харрел, Р. Бери, Л. Вейнер, Д. Кошут и др.