Отказавшись войти во Временное правительство, Шульгин тем не менее всю весну и начало лета 1917 года оставался в Петрограде, всячески стараясь поддержать Временное правительство, которое желал видеть сильным, и ни при каких условиях не признавая второй центр власти, возникший самочинно, — Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов, так как его деятельность была направлена на подрыв дисциплины в армии и прекращение войны. Постепенно он разочаровывался в революции, в совершении которой принимал личное участие — на совещании депутатов Государственной думы всех четырёх созывов, проходившем 27 апреля (9 мая) 1917 года он произнёс: «Нам от этой революции не отречься, мы с ней связались, мы с ней спаялись и несём за неё моральную ответственность». Он всё более приходил к убеждению, что революция идёт неверным путём, что реальные «завоевания революции» — пресловутые «свободы» — привели к развалу армии и двоевластию и выгодны только большевикам и Германии. Поэтому его не пугали перспективы утраты этих свобод — Шульгин писал в этот период: «Забудем пока о политической свободе. <…> Сейчас в опасности само существование России».
Принял Шульгин участие и в набиравшем популярность в начале лета 1917 года «ударничестве» — 23 июня (6 июля) 1917 года он и ещё несколько бывших депутатов Государственной думы подали заявление Верховному главнокомандующему в котором был представлен план по вербовке, снаряжению и обучению добровольцев: «Мы нижеподписавшиеся приняли решение поступить добровольцами в Действующую армию, полагаем, что этот наш шаг … может быть использован для привлечения некоторого, кроме нас, числа добровольцев. … ходатайствуем разрешить нам нижеследующее: 1) Открыть запись в добровольческий отряд… 2) Приступить немедленно к обучению записанных добровольцев».
Лето 1917 года. Киев
Разочаровавшись во Временном правительстве из-за неспособности покончить с двоевластием даже после июльской попытки большевиков захватить власть и попустительства украинскому сепаратизму, Шульгин 6 (19) июля 1917 года уехал из Петрограда в Киев, где началась подготовка к выборам в Городскую думу, и занялся формированием Внепартийного блока русских избирателей, который и возглавил. Блок шёл на выборы с лозунгами сохранения тесных связей между Мало- и Великороссией, сохранения частной собственности и за продолжение войны с Центральными державами. Выборы состоялись 23 июля (5 августа) 1917 года, и Список № 3 сумел набрать 14 % голосов и занять третье место в Городской думе. Шульгин также организовал акцию протеста «против насильственной украинизации Южной Руси», к которой присоединилось около 15 тысяч киевлян, некоторые высшие учебные заведения, общественные организации и даже воинские части.
30 августа (12 сентября) 1917 года Шульгин был арестован как «корниловец» по постановлению Комитета по охране революции в городе Киеве, но уже 2 (15) сентября 1917 года комитет был распущен, а Шульгин — освобождён. Газета «Киевлянин» в тот же период была закрыта. На выборах в Учредительное собрание его кандидатура была выдвинута монархическим союзом Южного берега Крыма. Под председательством Шульгина 17 (30) октября 1917 года в Киеве состоялся съезд русских избирателей Киевской губернии, принявший наказ, в котором было сказано, что одной из главнейших задач Учредительного собрания должно быть создание твёрдой государственной власти.Шульгин резко осудил провозглашение А. Ф. Керенским 1 (14) сентября 1917 года «Российской республики», считая, что вопрос о будущем государственном устройстве может и должно решать только Учредительное собрание. Когда было объявлено о созыве Предпарламента, Совет общественных деятелей избрал Шульгина своим представителем, однако тот отказался от такой «чести».
В начале августа 1917 года Шульгин прибыл в Москву, чтобы принять участие в Совещании общественных деятелей и в Государственном совещании, войдя в состав бюро по организации общественных сил. 14 (27) августа 1917 года выступил с яркой речью против выборных комитетов в армии, отмены смертной казни («демократия, которая не понимает, что управляться выборным коллективами во время страшной войны — это значит вести себя на верную гибель — обречена») и автономии Украины, потребовав для Временного правительства власти «сильной и неограниченной», фактически — военной диктатуры, которая нужна была бы для того, чтобы правительство смогло заключить «честный мир в согласии с союзниками» и, «обеспечив безопасность личности и имущества», довести страну до выборов в Учредительное Собрание.В это же время он призывал обратить внимание на положение культуры, его беспокоила стремительная деградация русского общества. Шульгин писал, что в революционные времена ненависть к прошлому заставляет новых лидеров поносить в прошлом всё, в том числе собственную историю и культуру, поэтому русской культуре, по мнению Шульгина, грозила серьёзная опасность.
Приход большевиков к власти: В ноябре 1917 года Шульгин прибыл в Новочеркасск и под № 29 записался военнослужащим в «Алексеевскую организацию». Шульгин намеревался начать выпуск газеты «Киевлянин», закрытой властями УНР, на территории Дона, но войсковые атаманы просили повременить с этим, так как из-за колебаний казаков прямолинейность политического курса «Киевлянина» могла только навредить. Генерал М. В. Алексеев говорил Шульгину: «Я прошу вас и приказываю вернуться в Киев и держать „Киевлянин“ до последней возможности… и — присылайте нам офицеров». Шульгин уехал в Киев. Выборы депутатов во Всероссийское Учредительное собрание должны были пройти в Малороссии 26—28 ноября (9—11 декабря). Внепартийный блок русских избирателей во главе с Шульгиным пошёл на выборы с прежними лозунгами, добавив требование «прекращения социалистических опытов». В этот раз борьба была нелёгкой и неравной — во время попытки большевиков захватить власть в Киеве сначала Центральная рада, а затем Совет рабочих и солдатских депутатов реквизировали типографию «Киевлянина». Блок Шульгина (Список № 8) остался без возможности вести предвыборную борьбу. Издание газеты смогли возобновить только 18 ноября (1 декабря) 1917 года. Но и в этих условиях блок Шульгина по Киеву смог получить второй результат — за него проголосовало 36 268 человек (20,5 % голосов, тогда как за социалистов всех оттенков — 25,6 %, за большевиков — 16,8 %). Однако по всему Киевскому избирательному округу блок набрал всего лишь 48 758 голосов (социалисты — более миллиона, большевики — 90 тысяч). В Учредительное собрание блок Шульгина не прошёл.
Захват власти на Украине Центральной радой Шульгин назвал «украинской оккупацией…» края, «преддверием оккупации австрийской». Тогда же прошли выборы в Украинское Учредительное собрание, которое так никогда и не было созвано. Блок Шульгина шёл на выборы, чтобы заявить, кроме упомянутых выше лозунгов, что «русские люди… останутся верными России до конца». Интерес избирателей был ниже, чем к всероссийским выборам. Блоку Шульгина, который выдвинул своих кандидатов во всех малороссийских губерниях и городе Киеве, удалось достичь крупной победы — на киевских выборах блок опередил как самих украинцев, так и большевиков, а Шульгин стал единственным представителем от города Киева, избранным в Украинское Учредительное собрание.
После занятия Киева советскими отрядами М. А. Муравьёва в январе 1918 года Шульгин был арестован, но перед уходом большевиков из Киева освобождён. Впоследствии, на допросе в Лубянке, он объяснил своё освобождение так: «У меня создалось впечатление, что к моему освобождению имел отношение Пятаков», но исследователи полагали, что заслуга в освобождении принадлежала городской думе. Когда в феврале в Киев вошли германские войска, Шульгин, обращаясь к ним, написал в номере «Киевлянина» от 25 февраля (10 марта) 1918 года в передовой статье, после чего закрыл свою газету в знак протеста: «Есть положения, в которых нельзя не погибнуть. Нет положения, из которого нельзя было бы выйти с честью.… Так как мы немцев не звали, то мы не хотим пользоваться благами относительного спокойствия и некоторой политической свободы, которые немцы нам принесли. Мы на это не имеем права… Мы — ваши враги. Мы можем быть вашими военнопленными, но вашими друзьями мы не будем до тех пор, пока идёт война.»
Статья была замечена всеми политическими кругами и, по утверждениям Шульгина, произвела «эффект разорвавшейся бомбы». Сразу же после её опубликования домой к Шульгину, по его же словам, явился французский военный агент Эмиль Энно, находившийся в Киеве, в том числе с тайной миссией от французской разведки, и от имени Франции и союзников поблагодарил Шульгина за проявленную чёткую союзническую позицию. Несколько позже этот же самый Эмиль Энно был назначен военным представителем Франции в Одессе, где на протяжении зимы 1918—1919 годов работал совместно с Шульгиным по организации интервенции Франции на Юге России и созданию на освобождённых от большевиков территориях южно-русских правительственных структур.
Тогда же для пропаганды идеи неразрывной связи Велико- и Малороссии и борьбы с идеями украинского сепаратизма Шульгин начал издавать ежемесячный журнал «Малая Русь». Первый номер был подготовлен в январе, но вышел лишь после изгнания большевиков и восстановления в Киеве власти Центральной рады. В программной статье Шульгин, в частности, писал: «[украинцы] … объявили себя „суверенной державой“ и этой пустозвонной фразой лишили наш народ огромного земельного запаса на Востоке, который был в его распоряжении…». Предположительно, всего было издано три номера журнала, все до отъезда Шульгина на Дон. Второй номер был посвящён советско-украинской войне и захвату Киева большевиками. Третий выпуск продолжил тему «украинской самостийности».