--------------------------------
<1> См.: Никулин С.И. Энциклопедия уголовного права. Т. 6: Соучастие в преступлении. С. 172.
Таким образом, третьей составляющей подстрекательства следует назвать склонение к совершению конкретного преступления.
Подстрекатель склоняет к совершению преступления определенное лицо. Это не агитация и не пропаганда.
Исторической иллюстрацией по этому поводу может служить дело Моста (Англия). Мост был обвинен по Закону о преступлениях против личности 1861 г. (п. 4) в подстрекательстве к убийству. Суть обвинения состояла в том, что он опубликовал в газете статью, выражая радость по поводу убийства русского императора Александра II, и призывал революционеров во всем мире следовать примеру народовольцев. Газета, в которой была опубликована статья, вышла в Лондоне тиражом около 1200 экземпляров. В решении по делу было записано, что подстрекательство, обращенное "ко всему миру вообще, будучи совершенным путем публикации статьи в революционной газете", наказывается аналогично подстрекательству конкретного лица. Следует согласиться, что такое свободное судебное и доктринальное толкование дает возможность неограниченно расширить сферу уголовной ответственности <1>.
--------------------------------
<1> Цит. по: Преступление и наказание в Англии, США, Франции, ФРГ, Японии. Общая часть уголовного права. С. 27 - 28.
В связи с этим публичные призывы к осуществлению террористической деятельности (ст. 205.2 УК РФ), массовым беспорядкам (ст. 212 УК РФ), осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ) не могут быть признаны подстрекательством, поскольку адресованы неопределенному кругу лиц, и подлежат квалификации как исполнение конкретного преступления.
Лицо, которое склоняется к совершению преступления, должно отвечать соответствующим требованиям (быть субъектом преступления) и действовать в свою очередь сознательно, умышленно. У склоняемого лица не было намерения совершить преступление, но подстрекатель склонил его к этому. Тем не менее это не исполнитель чужой преступной воли и не орудие действия другого лица. Лицо в конечном счете вкладывается в преступление своей волей и своими действиями. Н.С. Таганцев указывал: "Подстрекательство предполагает сознательное вовлечение кого-либо в преступление, определение чьей-либо воли к совершению преступления. Но как соединить подобное понятие о подстрекательстве с доктриной о свободе воли и о произвольности человеческих действий? Если каждое лицо в своей деятельности определяется мотивами, вытекающими частью из собственного опыта, характера, привычек, частью из обстоятельств, окружающих виновного в данный момент, то, конечно, в числе последних может быть и прямое воздействие третьего лица" <1>.
--------------------------------
<1> Таганцев Н.С. Курс русского уголовного права: Часть Общая. Кн. 1: Учение о преступлении. СПб., 1880. С. 73 - 74.
В дореволюционной литературе И.Я. Хейфец предложил конструкцию подстрекательства, согласно которой нет надобности еще и в посредственном виновничестве, поскольку оба (и подстрекатель, и посредственный виновник) хотят совершить преступление через другое лицо и для обоих подстрекаемый является орудием для выполнения преступных намерений. Для сущности подстрекательства как особой формы совершения деликта через другое лицо, считал И.Я. Хейфец, юридически совершенно безразлично, вменяемое это лицо или невменяемое (это должно отразиться на мере ответственности подстрекателя, но не меняет юридического характера подстрекательства). Подстрекатель же остается таковым как в первом, так и во втором случае, так как в обоих случаях реализует свой преступный план через другое лицо <1>. Предложенная конструкция, наверное, не может быть принята, поскольку во втором случае невменяемое лицо не является лицом, подлежащим уголовной ответственности. Следовательно, нет подстрекательства, нет и соучастия, а есть исполнение преступления посредством использования невменяемого лица. К слову, надо отметить, что исследуемая конструкция подстрекательства вполне подходила для УК РСФСР 1960 г., который определял подстрекателя как лицо, склонившее к совершению преступления. В связи с этим надо признать, что указание в ч. 4 ст. 33 УК РФ на склонение к совершению преступления другого лица является существенным и правильным, поскольку исключает из числа подстрекателей лиц, которые совершают преступление с помощью, например, животных или лиц, не подлежащих уголовной ответственности (невменяемых, малолетних и т.д.).
--------------------------------
<1> См.: Хейфец И.Я. Указ. соч. С. 31.
Таким образом, четвертым условием подстрекательства надо признать склонение к совершению преступления определенного лица, согласно ст. 19 УК РФ отвечающего общим условиям уголовной ответственности.
Пятой составляющей подстрекательства является использование средств и способов, которыми склоняют другое лицо к совершению преступления.
Подстрекатель может использовать самые различные средства и способы. Так, Г.Е. Колоколов считал, что орудием подстрекательства могут быть не только слова, но также известные знаки, жесты <1>. Полагал возможным подстрекательство посредством так называемых конклюдентных действий И.Я. Хейфец. Просьба, приказ, поручение, угрозы могут воплотиться в известных действиях и знаках; необходимо только доказать, что в них выразилась воля лица и эта воля была принята другим к руководству. Исторический пример такого подстрекательства посредством конклюдентных действий приводится у Тита Ливия. Секст, сын Тарквиния Гордого, прислал к своему отцу раба спросить: как прикажет он поступить с пленными жителями города Габии? Тарквиний вместо ответа стал молча ходить по саду, сшибая палкой маковые головки, возвышающиеся над другими; раб передал виденное, - и по распоряжению Секста наиболее влиятельные из пленных были казнены <2>. Из современных авторов М.И. Ковалев указывал, что подстрекательство возможно посредством жестов, мимики, конклюдентных действий, символических знаков и т.п. <3>. С.И. Никулин по этому поводу верно замечает, что если сущность обращенного к нему призыва подстрекаемое лицо в состоянии уяснить из мимики и жестов, то они также могут рассматриваться как способ (средство. - А.А.) подстрекательства <4>. Нам тоже представляется, что это вполне возможно, однако необходимо иметь в виду, что доказывание такого подстрекательства в суде будет представлять значительные трудности.
--------------------------------
<1> См.: Колоколов Г.Е. О соучастии в преступлении. С. 114 - 115.
<2> См.: Хейфец И.Я. Указ. соч. С. 37.
<3> См.: Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. С. 135.
<4> См.: Никулин С.И. Энциклопедия уголовного права. Т. 6: Соучастие в преступлении. С. 172.
Может ли молчание быть средством подстрекательства? Подстрекательство посредством молчания допускали Н.С. Таганцев, И.Я. Хейфец <1>.
--------------------------------
<1> См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Т. 1. СПб., 1902. С. 776; Хейфец И.Я. Указ. соч. С. 38.
В.Д. Спасович, Г.Е. Колоколов, напротив, придерживались позиции, что средства подстрекательства должны заключаться в действии, а не в бездействии и представлять собой деятельность положительную <1>.
--------------------------------
<1> См.: Спасович В.Д. Указ. соч. С. 173; Колоколов Г.Е. О соучастии в преступлении. С. 115.
По нашему мнению, подстрекательство не может быть безмолвным. Молчание есть бездействие, а бездействуя, склонить к совершению преступления нельзя. Невозможно установить (и, самое главное, доказать!), что молчание выражает волю подстрекателя, а исполнитель воспринял молчание как руководство к действию, согласился с ним и совершил преступление.
Отмечая, что нет такого вида нравственного воздействия, который бы не мог при определенных условиях послужить достаточным средством для подстрекательства, Г.Е. Колоколов указывал, что таким средством может служить иногда прямое противоречие намерению субъекта, притворное старание удержать его от преступного действия <1>.
--------------------------------
<1> См.: Колоколов Г.Е. О соучастии в преступлении. С. 114 - 115.
И.Я. Хейфец нашел исторический пример такого подстрекательства в романе "Царь Федор" А.К. Толстого. Подстрекателем является Борис Годунов. Годунов не велит убивать Дмитрия. Он, напротив, три раза кряду говорит Клешнину: "Скажи ей (Волоховой), чтобы она царевича блюла". Мысль Годунова, противоречащая его словам, сначала едва сквозит, потом она является более уверенной; в третий же раз эта мысль является установившейся, и наставление блюсти царевича является для последнего смертным приговором. Разве в этой прекрасной сцене, спрашивал И.Я. Хейфец, Борис Годунов не является подстрекателем к убийству несчастного царевича, хотя способ воздействия на мамку (посредством Клешнина) не подходит ни под один из предусмотренных теми законодательствами, которые устанавливают определенные способы интеллектуального воздействия при подстрекательстве. И разве суд истории не обвинил бы его по обвинительному акту, составленному А.К. Толстым <1>?
--------------------------------
<1> См.: Хейфец И.Я. Указ. соч. С. 39.
Мы констатируем практическую невозможность доказать (хотя это уже другая сторона медали), что притворное старание субъекта удержать лицо от совершения преступления выражало его волю и явилось в свою очередь руководством к действию для последнего.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных (по изданию 1866 г.) перечисляло средства и способы, которыми подстрекатели могут склонять других к преступлению, но перечень не носил исчерпывающего характера, а представлял ряд примеров. И Н.С. Таганцев полагал, что перечислить a priori средства воздействия одного лица на другое невозможно, поэтому предлагал при изложении теории подстрекательства вопрос об отдельных средствах подговора обходить молчанием <1>.
--------------------------------
<1> См.: Таганцев Н.С. Курс русского уголовного права: Часть Общая. Кн. 1: Учение о преступлении. СПб., 1880. С. 42, 83.
УК РСФСР 1960 г. определял подстрекателя как лицо, склонившее к совершению преступления, и вообще не упоминал о способах подстрекательства. Не содержит указания на конкретные способы подстрекательства и большинство действующих уголовных кодексов зарубежных стран, но есть и обратные примеры (например, УК Голландии). Статья 121-7 УК Франции относит к таковым подарки, обещания, угрозы, требования, злоупотребление властью или полномочиями.
УК РФ в отличие от УК РСФСР дает примерный перечень способов подстрекательства, что, безусловно, следует оценить положительно. Понятно, что этот перечень не может быть закрытым, что подтверждают выборочные исследования. Так, по данным П.Ф. Тельнова, при подстрекательстве вовлечение других лиц в совершение преступления посредством предложения составило 36% случаев, убеждения - 42%, просьбы - 12%, подкупа - 3%, другими способами - 7% <1>. Как видно, при подстрекательстве часто используются предложение, убеждение, просьба, хотя в ч. 4 ст. 33 УК РФ не указываются вообще. Представляется, это связано с тем, что все они охватываются общим понятием "уговор".
--------------------------------
<1> См.: Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. С. 89.
Проведенное нами исследование одной тысячи уголовных дел о преступлениях, совершенных в соучастии, также показало, что весьма часто (больше половины случаев) другое лицо склоняется к совершению преступления путем предложения, убеждения, просьбы. Мы установили, что при подстрекательстве склонение других лиц к совершению преступления путем уговора составило 22% случаев, подкупа - 6%, угрозы - 11%, предложения - 28%, убеждения - 19%, просьбы - 11%, другими способами - 3%.
Таким образом, из указанных конкретно в ч. 4 ст. 33 УК РФ способов (уговор, подкуп, угроза) подстрекательства склонение к совершению преступления произошло в 39% случаев. Значит, список способов подстрекательства не может быть закрытым и должен содержать словосочетание "или другим способом", поскольку невозможно ограничить их разнообразие <1>. Кроме того, очевидно, что, например, обман, шантаж или лесть как способы подстрекательства столь редки, что нет необходимости конкретно указывать их в законе.
--------------------------------
<1> С.И. Никулин называет способами подстрекательства обман, месть, ревность. См.: Никулин С.И. Энциклопедия уголовного права. Т. 6: Соучастие в преступлении. С. 171, 172.
Обратим внимание на упомянутые нами способы подстрекательства.
По С.И. Ожегову, уговор - советы, наставления <1>. По нашим данным, это один из самых распространенных способов подстрекательства. В то же время советами и наставлениями можно еще и содействовать преступлению, что вызывает на практике определенные затруднения при разграничении подстрекательства и интеллектуального пособничества. Разница, по нашему мнению, усматривается в том, что подстрекатель, давая советы или наставления, склоняет лицо к совершению преступления (создает преступника), а интеллектуальный пособник советами или наставлениями лишь помогает лицу, склоненному и желающему совершить преступление (содействует преступнику).
--------------------------------
<1> См.: Ожегов С.И. Указ. соч. С. 822.
Подкуп - склонение на свою сторону деньгами, подарками <1>.
--------------------------------
<1> См.: Там же. С. 535.
Деньги, подарки, какие-либо блага (их обещание) предлагаются до совершения преступления, склоняя тем самым другое лицо к совершению преступления. Возможна их передача лицу (знакомому, родственнику и т.д.), которое укажет склоняемое к совершению преступления лицо, или договоренность о том, кому надлежит их передать после совершения преступления. Подстрекатель, кстати, может и не сдержать своего обещания, но это уже не будет иметь значения.
Угроза - запугивание, обещание причинить кому-нибудь вред, зло <1>. Подстрекатель угрожает другому лицу физическим или психическим насилием (словесно - устно или письменно, конклюдентными действиями - жестами, знаками), если последний не совершит преступление. Угроза может быть выражена в реальном физическом или психическом насилии. При физическом или психическом насилии склоняемое лицо должно сохранить возможность руководить своими действиями, т.е. оно признается действовавшим свободно: у него не должна быть отнята возможность избрать тот или иной вариант действий - исполнить или не исполнить требование подстрекателя. В противном случае, когда, например, психическое принуждение уничтожает нравственную свободу, будет иметь место посредственное исполнение, а не подстрекательство. Угроза может быть распространена не только на склоняемое к совершению преступления лицо, но и на его родных и близких. Возможна угроза повредить или уничтожить имущество подстрекаемого, его родных и близких.
--------------------------------
<1> См.: Ожегов С.И. Указ. соч. С. 823.
Весьма осторожно и ответственно следует подходить к случаям подстрекательства данным способом несовершеннолетних со стороны взрослых.
В п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. N 1 в этой связи отмечается: "Согласно пункту "е" статьи 61 УК РФ к обстоятельствам, смягчающим наказание, относится совершение преступления в результате физического или психического принуждения либо иных фактов, связанных с материальной, служебной или иной зависимостью несовершеннолетнего. В связи с этим при установлении факта вовлечения его в совершение преступления взрослыми лицами для оценки этого обстоятельства в качестве смягчающего необходимо принимать во внимание характер применяемого к несовершеннолетнему принуждения".
Предложение - высказывание мысли о чем-нибудь как о возможном; представление на обсуждение как возможного <1>. Предложение только тогда расценивается как подстрекательство, когда определяет другое лицо на совершение преступления. Если высказана только мысль, без всякого намерения склонить к совершению преступления, а другое лицо ею воспользуется и совершит преступление, то подстрекательство, конечно, отсутствует. По данным нашего исследования, это один из самых распространенных способов подстрекательства. Очень часто в молодежной среде даже высказанная подстрекателем мысль о возможности совершить конкретное преступление склоняет подростка к реальным действиям. Бывает и так, что предложение обсуждается, подстрекатель использует и другие способы (убеждение, просьба).
--------------------------------
<1> См.: Там же. С. 578.
Убеждение - заставить поверить чему-нибудь <1>. Подстрекатель, убеждая, представляет другому лицу такие доводы, что совершение преступления становится обязательным или необходимым. Эти доводы объясняют ту пользу и выгоды, которые можно извлечь совершением преступления, и устраняют возможные сомнения или опасения у подстрекаемого лица.
--------------------------------
<1> См.: Ожегов С.И. Указ. соч. С. 818.
Просьба - обращение к кому-нибудь, призывающее удовлетворить какие-нибудь нужды, желания <1>. Просьба вполне может быть способом подстрекательства. Например, в семье возможны такие близкие отношения, что любой просьбы отца достаточно, чтобы сын совершил преступление (или подвиг, кстати). Вообще, следует заметить, что действенность и значение способов подстрекательства зависят от тех отношений, в которых находятся подстрекатель и подстрекаемый. Самая страшная угроза, встречаясь с железной волей подстрекаемого, может не дать результата и, наоборот, маленькая просьба подстрекателя может запросто склонить другое лицо к роковой решимости совершить преступление.
--------------------------------
<1> См.: Там же. С. 621.
Характерно, что жизнь заставляет относить к подстрекательству все новые и новые способы склонения к совершению преступления. Так, в Великобритании Закон о борьбе с терроризмом от 21 июля 2000 г. содержит новый состав - подстрекательство к совершению преступления за пределами страны, которое заключается в обучении террористической деятельности <1>.
--------------------------------
<1> См.: Козочкин И.Д. Указ. соч. С. 45.
В УК РФ с 24 июля 2002 г. появилась новая статья 205.1, которая в действующей редакции предусматривает ответственность за склонение, вербовку или иное вовлечение лица в совершение преступлений террористического характера (ст. ст. 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ), вооружение или подготовку лица в целях совершения хотя бы одного из указанных преступлений, а равно финансирование терроризма. Редакция указанной статьи нам представляется неудачной. Вовлечение лица в совершение преступления или склонение к участию в деятельности террористической организации является подстрекательством (получается, недаром в 2010 г. в этой статье появилась дополнительная ч. 3 "Пособничество в совершении преступления, предусмотренного ст. 205 настоящего Кодекса", что, впрочем, делу не помогло!), но способы такого подстрекательства в статье не указаны (можно согласиться с тем, что в этом нет необходимости), в то же время в статье указываются способы содействия террористической деятельности (вооружение или подготовка лица в целях совершения указанных преступлений, а равно финансирование терроризма). Однако содействие означает пособничество, а указанные в статье способы названного содействия невозможно отнести к пособничеству - скорее это организация и руководство преступлениями. На наш взгляд, это признал и законодатель, о чем свидетельствуют появление уже упомянутой ч. 3 ст. 205.1 УК РФ и примечания 1.1 к названной статье. Поэтому даже название статьи "Содействие террористической деятельности" нельзя назвать правильным. Но главное не в этом. Введение ст. 205.1 УК РФ вообще представляется излишним и уж никак (как это не парадоксально!) не отвечает целям борьбы с терроризмом. Террористический акт (ст. 205 УК РФ), как правило, совершается в соучастии. Действия каждого соучастника будут при этом квалифицироваться со ссылкой на ст. 33 УК РФ. В чем же тогда смысл введения ст. 205.1 УК РФ, в которой описываются определенные действия соучастников при совершении террористического акта? Ведь фактически ст. 205.1 УК РФ дублирует положения ст. 33 УК РФ применительно к преступлениям террористического характера. Отличие состоит в том, что ст. 205.1 УК РФ предусматривает наказание. Действия подстрекателей, пособников (или организаторов?!) совершения, например, террористического акта (ст. 205 УК РФ) подлежат квалификации по п. "а" ч. 2 (квалифицирующий признак - группа лиц по предварительному сговору или организованная группа) ст. 205 УК РФ и наказываются лишением свободы на срок от 10 до 20 лет. С введением ст. 205.1 УК РФ (специальная норма) действия указанных лиц подлежат квалификации по этой статье, а не по ст. 205 УК РФ (общая норма), поскольку в соответствии с ч. 3 ст. 17 УК РФ уголовная ответственность наступает по специальной норме. Между тем ст. 205.1 УК РФ квалифицирующих признаков - группы лиц по предварительному сговору, организованной группы - не содержит и предусматривает наказание в виде лишения свободы только на срок от 5 до 10 лет (речь идет о ч. 1 данной статьи). Разница в пользу террористов ощутимая! Поэтому вряд ли можно согласиться с утверждениями отдельных авторов, что введение этой статьи усиливает уголовную ответственность за террористическую деятельность. Причем признается, что тем самым криминализированы подстрекательство и пособничество террористическому акту <1>, как будто до появления ст. 205.1 УК РФ подстрекателей и пособников террористического акта нельзя было привлечь к ответственности. Положение не спасают и возможные контрдоводы о том, что "вовлечение", "склонение", "финансирование" признаются в ст. 205.1 УК РФ оконченным преступлением тогда, когда выполнены указанные действия, а возможный исполнитель еще никаких преступных действий не совершил. При отсутствии этой статьи действия виновных подлежали бы квалификации как приготовление по ст. ст. 30 и 205 УК РФ, а наказание в соответствии с ч. 2 ст. 66 УК РФ не могло превышать половины максимального срока наказания. Однако и половина максимального срока наказания по ч. 2 ст. 205 УК РФ (10 лет) равна максимальному (10 лет) сроку наказания, предусмотренному ч. 1 ст. 205.1 УК РФ. В чем же смысл введения ст. 205.1 УК РФ?
--------------------------------
<1> См.: Устинова Т. Терроризм: некоторые вопросы совершенствования уголовного законодательства и практики его применения // Уголовное право. 2005. N 5. С. 61.
Если же действия указанных лиц будут квалифицироваться по совокупности преступлений (ст. ст. 205 и 205.1 УК РФ), то незаконность (вопреки ч. 3 ст. 17 УК РФ) такой квалификации, по нашему мнению, очевидна, потому что указанные лица будут дважды нести уголовную ответственность за одно и то же преступление <1>. В своей весьма обстоятельной статье А. Бриллиантов критикует такой подход, хотя и признает при этом свою позицию дискуссионной. Уважаемый автор пишет в самом начале статьи о наличии конкуренции между специальной нормой и институтом соучастия при квалификации этих деяний, а далее указывает, что в ч. 3 ст. 17 УК РФ речь идет о конкуренции только норм Особенной части УК РФ. Если же, указывает А. Бриллиантов, действия виновного могут быть оценены и с позиции норм Общей части (подстрекатель), и с позиции норм Особенной части (исполнитель) УК РФ, которые ориентированы на действия именно исполнителя, то конкуренция норм отсутствует и, следовательно, действия виновного необходимо квалифицировать с учетом обеих указанных позиций. (Забегая вперед, отметим, что оценка действий виновного с позиции норм Общей части не означает, что он совершил преступление, предусмотренное Общей частью УК РФ. Нельзя ведь квалифицировать действия, к примеру, подстрекателя только по ст. 33 ч. 4 УК РФ!? Действия последнего подлежат квалификации по статье Особенной части УК РФ, а ссылка при этом на ст. 33 ч. 4 УК РФ свидетельствует исключительно о его роли в совместном совершении преступления.) Из наличия идеальной совокупности преступлений (по мнению автора, получается, что одно из них предусмотрено Общей частью УК РФ, а другое - Особенной частью УК РФ?! - А.А.) в рассматриваемых случаях, отмечает А. Бриллиантов, исходит и судебная практика. Так, в п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. N 7 (в настоящее время утратившее силу) указано, что при подстрекательстве несовершеннолетнего к совершению преступления действия взрослого лица при наличии признаков состава указанного преступления должны квалифицироваться по ст. 150 УК РФ, а также по закону, предусматривающему ответственность за соучастие (в форме подстрекательства) в совершении конкретного преступления. Аналогичная позиция закреплена и в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. "О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений". В нем содержится положение (п. 6), согласно которому в случае, если лицо вовлекло несовершеннолетнего в совершение преступления, предусмотренного ст. 213 УК РФ, его действия подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных соответствующей частью ст. 213 УК РФ и ч. 4 ст. 150 УК РФ (за вовлечение несовершеннолетнего в преступную группу). Очевидно, заключает А. Бриллиантов, что данный подход применим и к случаям склонения к совершению преступления террористического характера. Действия виновного при этом образуют идеальную совокупность преступлений, выражающуюся в склонении к совершению преступления террористического характера и в подстрекательстве к совершению конкретного преступления <2>.
--------------------------------
<1> См. также: Агапов П.В., Михайлов К.В. Уголовная ответственность за содействие террористической деятельности: тенденции современной уголовной политики. Саратов, 2007. С. 63 - 64.
<2> См.: Бриллиантов А. Указ. соч. С. 25, 29, 30; а также: Елизаров Б.И. Уголовно-правовой анализ вовлечения в совершение преступлений террористического характера (ст. 205.1 УК РФ): Автореф. дис.... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 6 - 7; Кочои С.М. Терроризм и экстремизм: Уголовно-правовая характеристика. М., 2005. С. 73.
Мы полагаем, что в ст. 17 УК РФ речь идет о совокупности преступлений, которые, как известно, размещены исключительно в Особенной части УК РФ. В ч. 3 ст. 17 УК РФ, конечно, имеется в виду конкуренция норм только Особенной части УК РФ; мы сомневаемся в возможности конкуренции норм Общей и Особенной частей УК РФ. Квалификация действий, например, подстрекателя по п. "а" ч. 2 ст. 205 УК РФ (Особенная часть) через ч. 4 ст. 33 УК РФ (Общая часть) отнюдь не означает конкуренции между специальной нормой и институтом соучастия. Мы говорим о конкуренции общей и специальной норм Особенной части (ст. ст. 205 и 205.1 УК РФ), отсутствии совокупности преступлений и ответственности не по общей (ст. 205 УК РФ), а по специальной норме (ст. 205.1 УК РФ).
В подтверждение своих доводов А. Бриллиантов ссылается на судебную практику, и следует признать, что, к сожалению, судебная практика, действительно, складывается вопреки требованиям ч. 3 ст. 17 УК РФ. Однако надеемся, что со временем положение изменится.
Р.Р. Галиакбаров обосновывает необходимость существования анализируемых статей "опережением" объективных или субъективных свойств содеянного, например, в ст. 150 УК РФ, по его мнению, решающее значение имеет "опережение" определенных признаков деяния, в частности свойств субъекта, которым может быть лишь лицо, достигшее возраста 18 лет <1>.
--------------------------------
<1> См. подробно: Галиакбаров Р.Р. Энциклопедия уголовного права. Т. 6: Соучастие в преступлении. С. 237 - 239.
С.И. Никулин полагает, что в подобных случаях речь идет не о соучастии в преступлении, а о преступлениях особого рода <1>. Нас приведенные доводы не убеждают. Вообще, похоже, введение подобных статей осуществляется, что называется, "на злобу дня", под которое позже подводится "научное" обоснование.
--------------------------------
<1> См. подробно: Никулин С.И. Энциклопедия уголовного права. Т. 6: Соучастие в преступлении. С. 177 - 178.
Появление в Особенной части УК РФ статей, диспозиции которых фактически дублируют положения ст. 33 УК РФ применительно к определенным преступлениям помимо выше сказанного делает бессмысленным существование института соучастия <1>.
--------------------------------
<1> См. также: Арутюнов А.А. Соучастие в преступлении по уголовному праву Российской Федерации: Автореф. дис.... докт. юрид. наук. С. 15 - 16, 34 - 35.
Повторяем, публичные призывы к осуществлению террористической деятельности (ст. 205.2 УК РФ), массовым беспорядкам (ст. 212 УК РФ), осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ) не имеют отношения к подстрекательству (это исполнение!), поскольку адресованы неопределенному кругу лиц, поэтому наличие указанных статей в УК РФ представляется оправданным.