Основания завершить эту книгу кратким словесным портретом человека, имя которого хоть и известно очень немногим (в России, по–видимому, и того менее), зато таким немногим, которые сами в свою очередь известны всем. Вот в каких выражениях говорит об этом человеке бывший канцлер Германии Гельмут Шмидт[154]: «Эпохальный труд объединения Европы требует времени. Но то, что мы постигли цель, то, что мы сознательно приближаемся к ней, этим мы в значительной степени обязаны великому французу и одновременно великому европейцу Жану Монне, давшему решающие толчки в этом направлении». Так и сказано: великому французу и великому европейцу, который если и остался неизвестным большинству французов и европейцев, то не по журналистскому недосмотру, а скорее в силу особенностей жанра; когда–то этих людей называли «серыми кардиналами»; теперь, в эпоху «смерти человека», им больше к лицу скромное обаяние демократии; можно вообразить себе, что в недалеком будущем (если таковое вообще еще будет) встанет вопрос о переименовании ряда европейских столиц (скажем, Берлина, Осло, Амстердама: в первой порции) именем этого энергичного экспериментатора. (Почему бы не самой Европы: скажем в Моннезию, по типу Родезии?) Жан Монне — скромный католический душеприказчик старой пуританской воли, по сути один из «амнести- рованных» (см. выше) — в самом деле сделал больше, чем кто–либо, чтобы Европа провалилась однажды в обморок и очнулась «уже не той». Ему принадлежат с начала пятидесятых годов первые решительные инциативы по генерализации Европы, в частности так называемый «план Шумана»: создание «Европейского oбъединения угля и стали», как первой модели Европейского Союза (это транснациональное ведомство было с самого начала организовано как государство, с исполнительной властью, парламентом и даже судебной палатой). С 1953 по 1955 год Монне — его первый президент и опекун. Тогда же им планируется создание общей европейской армии (предложение было отклонено французским парламентом). В 1976 году решением глав правительств Европейского Сообщества он был объявлен первым, и долгое время оставался единственным, почетным гражданином Европы. Когда в начале 80‑х годов Сообщество возглавил Жак Делор, в его рабочем кабинете на стене висел единственный портрет: Жана Монне.
Можно бегло пройтись по ряду характерных вех этой долгой (1888–1979) жизни. В 1917 году в возрасте 29 лет Монне уже руководит ведомством по координации английской и французской военной промышленности. Спустя два года, как член французской делегации, он принимает участие в Версальской конференции, и в том же году, в качестве заместителя генерального секретаря Лиги Наций (до 1923 года), перебирается в Женеву. После этих сногсшибательных витков карьеры наступает трехгодичное затишье в родном городе Коньяк, где он наследует отцовскую коньячную фирму. С 1926 года Монне снова у дел, на сей раз в роли вице–президента европейского филиала Инвестментбанка Blair & Co в Нью—Йорке. Возможно, как раз на это время и приходится его американский «ангажемент», миссия проводника американской воли в Европе. Во всяком случае, когда в рискованных банковских играх он потеряет целое состояние, друзья, среди них Джон Фостер Даллес (будущий министр иностранных дел Америки) и Джон Мак—Клой (будущий президент Мирового банка, а с 1949 по 1952 год американский Верховный комиссар в Германии), не дадут ему упасть и финансово поддержат его в масштабах, «выходящих за рамки обычных обязательств дружбы», по замечанию одного биографа. Некоторое время он проводит в Китае, устраивая займы для тамошнего правительства. Затем возвращается в Нью—Йорк, где организует новый Инвестментбанк Monnet, Murnane & Co., известный своими деловыми связями с Германией, уже при Гитлере. (Любопытный штрих: в 1934 году Монне, 46 лет, женится на 26-летней Сильвии; брак заключается в Москве, и только в 1975 году корректируется церковным венчанием в Лурде.) В 1940 году, сразу после оккупации Франции, Монне откомандирован Черчиллем в Вашингтон для закупки вооружений. Там он практически входит в правительство, как одна из ключевых фигур в переорганизации американской индустрии в военно–промышленную (беспрецедентный случай для иностранца); в 1943‑м по поручению Рузвельта он отправляется в Алжир для создания французского эмигрантского правительства. После войны, уже в середине 50‑х годов, он основывает так называемый «Исполнительный комитет Соединенных Штатов Европы» (частично финансируемый США, фондом Форда, руководимым его другом Мак—Клоем), одной из целей которого является идеологическая унификация различных партий и организаций Европы, по сути укрощение строптивых левых и превращение их в убежденных глобалистов (если сегодняшний социалистический канцлер Германии и его «зеленый» министр иностранных дел, говоря о единой Европе, гордо выпячивают грудь и не моргают глазами, то это, несомненно, заслуга предусмотрительного сценариста). Монне умер в 1979 году в возрасте 91 года. На похоронах присутствовало такое множество влиятельных зарубежных гостей, что президент Франции (Жискар д’Эстен) казался себе, по собственному признанию, едва ли не посторонним. Особенно внушительно выглядела делегация из Германии, возглавляемая канцлером Шмидтом. Можно допустить, что у немецкого канцлера дрожал голос (внутренний голос), когда он произносил (писал) следующие слова: «Он никогда не был главой правительства или хотя бы только министром.
За свои важнейшие инициативы он брался без каких–либо поручений по службе. Единственным, кто давал ему поручения, была его совесть, было его чутье на политически необходимое и целительное, было его высоко развитое, выходящее далеко за рамки национального горизонта, чувство ответственности как гражданина мира. Монне являет редкий — чтобы не сказать, единственный — случай политика, обошедшегося без важнейшего ингредиента политики: власти». Чтобы несколько смягчить чувство неловкости, вызванное этим tenore di grazia немецкого увальня, желательно было бы послушать и других, более вменяемых, свидетелей. Американский банкир, общавшийся с Монне в Китае в середине 30‑х годов, находит в нем тип, «очень близкий к чистому авантюристу», не думающему при своих сделках ни о чем другом, кроме личной выгоды.
Писательница Энн Морроу Линдберг обобщает впечатления: «Он всегда загадочен, на какой–то спокойный и весьма неприметный лад. Ему вечно звонят по телефону, после чего оказывается, что он должен в Англию или Америку по какому–то ужасно важному делу, но никто не имеет и малейшего представления о том, чем он собственно занимается». Британскому дипломату, встречавшемуся с ним в начале войны, он показался «смесью гангстера и заговорщика». Говорили, что его американская адресная книжка богаче черчиллевской. Но связь с Америкой, после войны, ни для кого не должна была оставаться тайной, скорее уж открыто разыгрываемой картой. В конце концов речь шла о старом плане пуританского спасения многогрешной Европы, и было бы неджентльменски скрывать это (не план, а цель) от самой грешницы. Де Голль, один из многих кармических «выдвиженцев» Адольфа Гитлера, не в последнюю очередь обязанный своей харизмой эффекту мелкого фона, следующим образом охарактеризовал однажды удачливого соперника: «Жан Монне не француз, каким–то образом связанный с американцами; он великий американец». (Для немца Шмидта он, как мы слышали, не просто француз, но «великий француз» и даже «великий европеец». Впрочем, мы не найдем тут никакого противоречия, если подумаем о том, что немецкий канцлер мог бы вполне присоединить к своим характеристикам и де голлевскую; тогда бы мы имели «великого француза», «великого европейца» и «великого американца» не в трех различных оптиках, а как ОДНО И ТО ЖЕ.)
Речь шла о понимании Европой (после Освенцима, после которого «нельзя писать стихов») своего абсолютного банкротства, своей неумелости справиться с собой, словом, полной никудышности, соответственно: о необходимости сойтись воедино в этой нику- дышности, быть, раз уж так случилось, не национально никудышней, а глобально никудышней, слить себя в котел Единой Никудышности и, сделав это, взять курс на новую Каноссу с погружением в American Dream и с окончательным и уже непоправимым пробуждением в африканскую действительность. «Совесть господина Монне»? Почему бы и нет, но гораздо интереснее было бы воздать должное его рычагам воздействия. Монне, хоть и не «выдвиженец» Адольфа Гитлера, но ловкий биржевой игрок на крахе его предприятия (под вывеской Тысячелетний Рейх), скупщик немецких акций накануне абсолютного падения их курса, скупщик дешевизны в перспективе новых послеялтинских политических подорожаний; надо обратить внимание, с какой убедительностью он разыгрывает немецкую «шестерку», тянущую еще вчера на «козырного туза». Страх перед Германией, перед «ces asiates de I’Europe» («гуннами», как их до самой смерти называла королева–мать), умело разжигаемый и поддерживаемый страх перед «народом убийц»: от розыгрыша этой карты и зависел, по сути, вопрос: быть или не быть Объединенной Европе, которая и возникала ведь в прямом и переносном смысле В ЦЕЛЯХ СНЯТИЯ НЕМЕЦКОГО ФАКТОРА. В феврале 1949 года, когда встал вопрос о сроках оккупационного присутствия в Германии, условием американской стороны было создание «в пределах соответствующих границ общего европейского Союза, в котором может быть абсорбирована Германия». Решение должны были принимать сами европейцы, впрочем, при обещании всяческой поддержки извне.
По сути речь шла о французском решении; в послевоенном политическом дискурсе Франции выпала красивая роль страны- освободительницы, к тому же единственно европейской среди четырех; но Франция (особенно после основания Федеративной Республики Германия в сентябре 1949 года) стояла перед тяжелым выбором: либо признать возрождение суверенного немецкого государства, но тогда снова очутиться самой под действием седанского синдрома, либо выплеснуть ненавистную немецкую воду с собственным французским ребенком, т. е. отказаться от своей суверенности в пользу некоего транснационального и трансгосударственного ведомства, через которое она могла бы контролировать опасного немецкого соседа. Тут–то и пробил звездный час великого или никакого француза Мон–не: склонить соотечественников ко второму варианту, по принципу: гнаться надо сразу за двумя зайцами, а то не поймаешь ни одного, тем самым: загнать обоих европейских зайцев, перепуганного французского и зашибленного немецкого, в американские силки. Когда позже (в 1963 году) де Голль, в бессильных попытках выпутаться из капкана, заключит с Аденауэром Елисейский договор, это вызовет такую реакцию в Вашингтоне, что бундестаг в одностороннем порядк сформулирует преамбулу к договору, где заявит о своей приверженности обороне в рамках НАТО. Значимость договора будет сведена всего лишь к регулярным консультациям между Францией и ФРГ. Тогда же в 1963 году Монне организует культовую поездку Кеннеди в Германию («Ich bin ein Berliner!»), чтобы погасить немецкий энтузиазм, возникший было годом раньше во время посещения Германии де Голлем. Сам де
Голль благоразумно уйдет со сцены, чтобы не позорить старость ролью Ле Пена (студенческий карамболаж окажется лишь предлогом). Его место займут голлисты, в которых от мечтателя «Европы отечеств» только и останется, что поднимать бокал за la grande nation. Трудно сказать, ненавидел ли Монне Францию. Известно, что он больше всего любил учреждения: не людей, ни даже народы, а именно учреждения. «Учреждения важнее людей», повторяет он не раз в своих воспоминаниях. Даже его представления о бессмертии носили не личный, а ведомственный характер; об одном друге он сказал однажды, что тот был достаточно умен, чтобы оставить после себя нечто долгосрочное: учреждение. Об отношении его к Германии, к немецкому, как таковому, можно догадываться. Его настольной книгой была антология The Spirit of Man, изданная в 1916 году английским поэтом Робертом Бриджем для поддержания духа солдат в окопах. Антология состояла из текстов английских, романских и древних авторов. Во введении составитель Бридж напоминает доблестным воителям, что эта война «и есть та ужасная война со злом, о которой говорили философы и святые». Даже в старости Монне держал эту книгу на столике возле постели.
Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.com
Оставить отзыв о книге
Все книги автора
[1]«Weltmacht Rudolf Steiner» 1. Teil: «Welterkennen als Selbst–erkennen eines Menschen. Zum Weltbild des jungen Rudolf Steiner» in: Urphanomene 1/95, Basel, Rudolf Geering‑Verlag, 1995; 2. Teil: «Der Schopfer aus dem Nichts. Von der „Philosophie der Freiheit" zur „Theosophie"» in: Urphanomene 2/95, ib., 1995; 3. Teil: «Das Pfingstgeschehen Anthroposophie. Geisteswis- senschaft als Wissenschaft des Heiligen Geistes» in: Urphanomene 3/95, ib., 1995.
[2]Подробнее в моей книге «Das Schicksal heiBt Goethe», Dornach 1999, S.40ff.
[3]Святая простота. Этот пафос дистанции значим сегодня разве что в присутствии футболистов, боксеров, вышибал, глотателей шпаг и скорпионов, кутюрье, избранников книги Гиннесса, телезатейников и прочей эстрадной нечисти.
[4]21 декабря 2000 г. в Университете Париж VIII господин Мишель Жозеф защитил докторскую диссертацию по теме «Философия и педагогика Рудольфа Штейнера. От философии Рудольфа Штейнера, как опыта в духовном, к её осуществлению в антропософии и социальном искусстве». Работа была оценена по высшему баллу «tres honorable avec felicitations du jury». Председатель экзаменационной комиссии обобщил пятичасовое публичное заседание, назвав нападки на антропософию позором: «Я счастлив, что в Университете наконец представлена работа по философии Штейнера».
[5]Сегодня, очевидным образом, даже уже и не богослову!
[6]Сюда дорнахские лекции (на Троицын день 1920) Рудольфа Штейнера: «Философия Фомы Аквинского».
[7] M. Scheler, Die Ursachen des Deutschenhasses. Eine natio–nalpadagogische Erorterung, Leipzig 1917, S. 65.
[8]Goethes Naturwissenschaftliche Schriften, hrsg. von Rudolf Steiner, Bd. 2, Dornach 1982, S. 31.
[9]Сюда: Urphanomene 3/1995, S. 65–88.
[10]Из предисловия Рудольфа Штейнера к «Изречениям в прозе» Гёте. Goethes Naturwissenschaftliche Schriften, KQrschner- Ausgabe, hrsg. von Rudolf Steiner, Bd. 5, S. 343.
[11]Формула, по всей видимости, принадлежит Хэтчесону (Inquiry concerning moral good and evil, London 1720, Sect. III, 8), хотя общим местом стала она со времен Бентама.
[12] Cosima Wagner—Houston Stewart Chamberlain, Briefwechsel 1888–1908, Leipzig, 1934, S. 43.
[13] R. Steiner, Goethes Naturwissenschaftliche Schriften, Freiburg 1949, S.112f. (перевод Э. Атаяна).
[14] Hegel, Vorlesungen Qber die Philosophie der Geschichte, Werke, Bd.12, Frankfurt/Main 1970, S.42.
[15] Ф. Геббель, Избранное в двух томах. Т. 2, М., 1978. С. 470.
[16]«Так говорил Заратустра», гл. «Пробуждение».
[17]Рудольф Штейнер в Дорнахе 21 декабря 1918 года.
[18] Jean Martet, Le Tigre, Paris 1930, p. 74.
[19] Schelling, Samtliche Werke, Stuttgart 1856ff. Bd. 14, S. 207.
[20] K. Fortlage, Acht psychologischen Vortrage, Jena 1869, S.39. Рудольф Штейнер цитирует эти слова в «Von Seelenratseln»
(1917), 7‑е приложение.
[21] K. Ballmer, Deutsche Physik von einem Schweizer, Siegen/Sancey le Grand 1995, S.99.
[22]Рудольф Штейнер в Норркёпинге 12 июля 1914 года.
[23]Так в немецкой политоптике. По–русски это надо читать наоборот. Когда немец слышит «Союз правых сил», он представляет себе как раз бритоголовых; немецкие левые — это те, о которых хорошо сказала однажды одна пишущая женщина в статье о «красном Дании» Кон—Бандите: «Он будет производить впечатление неопрятного, даже если будет ежедневно принимать душ».
[24] К. Ballmer, Umrisse einer Christologie der Geisteswissen–schaft. Texte und Briefe, Dornach, 1999, S. 147.
[25]Г. Франсеши, издатель «Рассуждений о причинах величия и упадка римлян» Монтескье (Paris, Librairie des bibliophiles, s. a.), следующим образом комментирует слова автора о немцах как «лучших людях мира» («les meilleures gens du monde», p. 253): «Сегодня, после войны 1870 года, Монтескье был бы менее любезен к ним. Во Франции не разрешается отныне говорить о немецкой доброкачественности. Этот предрассудок потерял силу. Солдаты Вильгельма преподали нам урок. Мы не верим больше поэтам, воспевающим белокурую и нежную Германию, и философский сентиментализм г-жи де Сталь не в состоянии уже ввести нас в заблуждение. Впрочем, в нашей воле лежало — не дать так жестоко обмануть себя. Нам следовало бы положиться на древние хроники наших отцов, на свидетельство нашего старого Фруассара, который лучше оценивал немцев, чем Монтескье, и который являет их нам такими, какими они сами явили себя во время последней войны, т. е. столь же свирепыми и хищными, как их достойные предки, средневековые наемники». Так судит об этом потомок Людовика ХЩ разграбившего Рейнскую область, и Наполеона, едва не стершего Пруссию с лица земли.
[26]Цит по: Е. Bertram, Nietzsche. Versuch einer Mythologie, Bonn 1985, S. 375. Поучительно было бы прочесть эти слова в контексте следующей формулы: «Сущность английской внешней политики: филантропия плюс 5 процентов» (Сесил Родс).
[27] Nietzsche, Samtliche Werke. Kritische Sonderausgabe, hrsg. von G. Colli und M. Montinari, Miinchen 1988, Bd. 8, S. 546.
[28]Хьюстон Стюарт Чемберлен вспоминает о своем английском детстве: «Я помню, словно это было еще вчера, как мне, ребенку, изображали Германию: перед каждым домом лежит навозная куча, а на навозной куче сидят босые, изголодавшиеся мальчики в лохмотьях и читают Шиллера». Houston Stewart Chamberlain, Deutschland — England. Aus den Schriften zum Weltkrieg, MQnchen 1941, S. 27.
[29]Интересное свидетельство одного неперевоспитанного немца в самом разгаре акции reeducation: «Наверняка счастье немецкого народа мыслимо только при отсутствии государства. Оно мыслимо, и оттого время от времени снится приветливый и вожделенный сон, где немцы в своих прелестных долинах и на своих покатых холмах добродушно, непритязательно, а, главное, послушно предаются мирному труду, глубокомысленно созерцают уютное припрыгивание ягнят на пастбищах, пожинают плоды со своей скудной почвы, трудятся не покладая рук, с искусным прилежанием во всяческих ремеслах изготовляют потребные продукты цивилизованной нужды, чтобы под конец из умеренно благосостоятельных слоев населения дарить миру поэтов, мыслителей и ученых, не выходящих за рамки поощрительной сдержанности. Для этого, конечно, не требуется никакого государства, никакой армии, а чиновники нужны только как налоговая служба, пропитанная дружеской благожелательностью. Счастье немецкого народа мыслимо, если немцы готовы игнорировать проблемы мира, а мир готов не слишком подступаться к немцам со своими проблемами, оно мыслимо, если немцы готовы забыть свою историю, считать свои усилия бессмысленными, свои дела и мысли ошибочными, своих великих мужей глупцами, а свою веру дуростью». Ernst von Salomon, Der Fragebogen, Stuttgart-ZQrich- Salzburg 1951, S. 63.
[30]Подробнее в моей книге: Становление европейской науки. 2‑е изд. М., 2002. С. 73–99.
[31]См. ниже, с. 50 ел.
[32] Chamfort, Maximes et pensees. Caracteres et anecdotes, Paris 1963, p.253.
[33]Имеется в виду третья из четырех оглашенных президентом Рузвельтом 6 января 1941 года «человеческих свобод».
[34] G. Benn, Ausgewahlte Briefe, Frankfurt/Main 1986, S. 80.
[35]Сюда: Hefele, Konziliengeschichte, Freiburg/Br., 1860, Bd. 4, S. 401ff. O. Willmann, Geschichte des Idealismus, Bd. 2, Braunschweig, 1894., S. 111. R. Riemeck, Glaube. Dogma. Macht. Geschichte der Konzilien, Stuttgart, 1985, S. 86–103. В лекциях Рудольфа Штейнера эта тема — по повторяемости и энергичности упоминаний — занимает одно из центральных мест.
[36]У Марсилио Фичино эта зависимость станет позднее буквальной: в сравнении Платона с Богом—Отцом (Opera II 503, ср. Е. Cassirer, Das Erkenntnisproblem in der Philosophie und Wissenschaft der neueren Zeit, Bd.l, Darmstadt 1994, S. 84).
[37] Ницшевская характеристика христианства в предисловии к «Jenseits von Gut und Bose».
[38]Сюда: Urphanomene 2/1995, S.53–62.
[39] M. Foucault, Surveiller et punir. Naissance de la prison, Paris 1975, p. 38.
[40]Сюда: Е. Renan, Averroes et I'averroisme. CTuvres completes, t.3, Paris s.a., p. 116sq.
[41]Подробнее в моих книгах: «Проблема символа в современной философии», Ереван, 1980, с. 25–26 и «Феноменологическое познание», Ереван, 1987, с. 49.
[42] H. Vaihinger, Die Philosophie des Als ob, Leipzig 1918, S. 192f.
[43]Сюда: Urphanomene 1/1995, S. 115ff. и 3/1995, S. 79ff.
[44]«Человек не может говорить; он не может выразить даже самой незначительной мысли; он не может сказать „и", не опровергнув тем самым Локка». Joseph de Maistre, Les Soirees de Saint—Petersbourg, t. 1, Paris 1980, p. 360.
[45]«Было бы невежливым перевести на немецкий Sexta Colonna (аналог Quinta Colonna) просто как "безответственная глупость", — хотя кому–то "6‑я колонна глупость" рядом с более известной 5‑й колонной может показаться очевидной. Итак, из вежливости мы говорим не: "глупость", а: бьющая через край ученость» К. Ballmer, Sexta Colonna, in: «Gegenwart», Jahrg. 10, Januar 1941. S. 435.
[46]Я цитирую по статье Рудольфа Штейнера «Сверхчувственный мир и его познание», опубликованной в Luzifer—Gnosis, май 1904.
[47] J. Locke, An Essay concerning Human Understanding, Oxford 1975, p. 136.
[48]Odoni Cluniensis Collationum lib. III. Migne, Patrologiae cursus completus. Series latina. CXXXIII, Col.556. — Бодлеру в XIX веке придется лишь переложить в стихи эти христианские общие места, чтобы скандально знаменитой «Падалью» санкционировать декаданс.
[49]Я цитирую по кн.: H. St. Chamberlain, Goethe, MQnchen 1912, S. 265.
[50]Подробнее об этом в моей книге «Становление европейской науки», с. 337 сл.
[51] H. Poincare, La Science et la Hypothese, Paris 1902, p. 197.
[52]Сюда: Urphanomene 3/1995, S. 65–88.
[53] Charles L. Sanford, The Quest for Paradise: Europe and the American Moral Imagination, Univ. of Illinois Press, Urbana 1961, p. 95–96.
[54]С тех пор, впрочем, кое–что изменилось. Сегодняшние ученые отпрыски пуритан обсуждают гипотезу негроафриканского происхождения Адама и Евы. На очереди, надо полагать, Господь Бог.
[55] J. Locke, op. cit., p. 104.
[56] Ibid.,p. 63sq.
[57]Сюда: Mircea Eliade, Paradise and Utopie. In: Utopias and Utopian Thought, Boston 1967, p. 260sq.
[58]«Пришло время полного краха Европы и переселения в Америку: здесь всё охвачено распадом, религия, законы, искусства, науки; но всё это будет наново воссоздано в Америке… Уже более двадцати лет, как я начал говорить об этом, возвещать, проповедовать это, а пророчества свои я всегда видел сбывшимися». Correspondance inedite de l'abbe Galiani, t. 1, Paris 1818, p. LXXVI. — Еще одно свидетельство, двумя годами позже, в письме к г-же д'Эпине от 25 июля 1778 года: «Vous aurez, a l'heure qu'il est, decide la plus grande revolution du globe: savoir si c'est l'Amerique qui regnera sur l'Europe, ou l'Europe qui continuera a regner sur l'Amerique. Je gagerais en faveur de l'Amerique, par la raison toute materielle que le genie tourne a rebours du mouvement diurne, et va du levant au couchant depuis cinq mille ans sans aberration» («Вы уже решили, как завершится величайшая революция земного шара: будет ли Америка господствовать над Европой или Европа продолжит и впредь свое господство над Америкой. Я держал бы пари в пользу Америки, по той чисто материальной причине, что гений земного вращения движется против течения дня и вот уже пять тысяч лет без отклонений идет с Востока на Запад»). Op. cit., t. 2, p. 469.
[59]Рудольф Штейнер в дорнахской лекции от 12 октября 1918 года.
[60]Цит. по кн.: Paul Virilio, Guerre et cinema I. Logistique de la perception, Paris 1991, p. 110.
[61]Пер. М. Былинкиной
[62]Жорж Клемансо — германоненавистник — нашел для этого превращения необыкновенно точную формулу в доброе старое время, когда в Европе обычным делом было еще говорить об Америке в тоне, в каком сегодня в Америке говорят о Европе: «L'Amerique? C'est r evolution de la barbarie a la decadence, sans toucher la culture» (Америка? Это эволюция от варварства до декаданса, минуя культуру).
[63]Goethes Gesprache, Zurich—Stuttgart, 1972, Bd. 3, T. 2, S. 839.
[64]Сюда: Urphanomene 2/1995, S. 76ff.
[65]Переписывающийся, как выяснилось недавно, с лошадью по имени Иоганна Рау. См. в «Шпигеле» (от 10 января 2000 года) заметку, озаглавленную: «Иоханнес Рау — убежденный любитель писать письма. Милости его эпистолярных пристрастий удостоилась также и лошадь».
[66]Сюда: A. von Sengers, Mord an Apollo, Viol/Nordfriesland 1992, S. 68.
[67]Вольтер в письме к Даламберу: «Тело атлета и душа мудреца — вот то единственное, в чем мы нуждаемся, чтобы быть счастливыми».
[68]Рудольф Штейнер в Берлине 22 марта 1909 года.
[69]Сюда: Urphanomene 3/1995 passim.
[70]Рудольф Штейнер в Дорнахе 17 сентября 1924 года.
[71] Otto Weininger, Geschlecht und Charakter, Wien 1903, S. 146.
[72]Рудольф Штейнер в Дорнахе 15 ноября 1919 года.
[73] Paul Viritio, Der negative Horizont, MQnchen 1989, S. 147f., 178.
[74]«Nous ferons place a la paralogie a cote de I'analogie et nous montrerons qu'a I'ancienne philosophie du comme si succede, en philosophie scientifique, la philosophie du pourquoi pas» G. Bachelard, Le nouvel esprit scientifique, Paris 1941, p. 6
[75] M. Foucault, L'archeologie du savoir, Paris 1969, p. 275.
[76]Глубокое понимание этой патологии мы находим в драме Виктора Гюго «Торквемада».
[77]В изложении Луиса Найзера: «There are about 50 million German men and women within the procreation ages, and it is estimated that twenty thousand surgeons performing about twenty–five operations daily could sterilize the entire male population of Germany within three months and the entire female population in less than three years» («Около 50 миллионов немецких мужчин и женщин находятся в возрасте, когда они способны еще производить потомство, и по предварительным подсчетам двадцать тысяч военных хирургов, совершая до двадцати пяти операций в день, могли бы в течение трех месяцев полностью стерилизовать мужское население Германии и менее, чем за три года, все женское население») Louis Nizer, What to do with Germany, Chicago—New York, 1944, p. 4.
[78]«Философы не созданы для того, чтобы любить друг друга. Орлы не летают стаями; следует предоставить это куропаткам и скворцам… Парить над другими и иметь когти: вот участь великих гениев». Correspondance inedite de I'abbe Galiani, t. 1, Paris, 1818, p. 208.
[79]Известно, по меньшей мере, после штейнеровской «Философии свободы», гл.IX.
[80] Lion Bloy, Exegese des lieux communs, Paris, 1968, p. 33.
[81]Цит. по: Martina Plumacher, Philosophie nach 1945 in der Bundesrepublik Deutschland, Reinbeck bei Hamburg 1996, S. 21.
[82]Ibid., S. 20.
[83]Ему инкриминировалась, в частности, фраза: «Мы суть немногие рассудительные французы, которые провели ночь с Германией, и помнить об этом мы будем с нежностью.» Вот за что на родине Андре Шенье расстреливали талантливых писателей (см. потрясающую книгу Jacques Isorni, Le proces de Robert Brasillach, Paris, 1946, с воспроизведением стенограммы процесса и описанием казни).
[84]В некрологе западной культуре, который уже и сейчас читается там, где он пишется, можно прочитать — написать — и следующее: это была культура, очарованная Ясперсом/Хайдеггером и не заметившая Карла Баллмера.
[85] Karl Ballmer, Max Stirner und Rudolf Steiner. Vier Aufsatze, Siegen/Sancey le Grand 1995, S. 14.
[86] K. Jaspers, Die Schuldfrage, Heidelberg, 1946, S. 65.
[87]Книга была удостоена в Германии приза за демократию 1997. Приз (с чеком в 10 тысяч марок) был вручен несколько ошарашенному автору в Бонне; laudatio произнес философ Хабермас.
[88]Ср. «Ясновидящий взор, наблюдающий умершие души, видит, как души спящих людей становятся нивой для мертвых, ушедших из жизни. На того, кто начал прозревать в духовном мире, производит не только неожиданное, но и в высшей степени потрясающее впечатление видеть, как души людей, живущие между смертью и новым рождением, как бы спешат вниз к спящим человеческим душам и ищут мысли и идеи, находящиеся в душах спящих: ибо этим они и питаются, и они нуждаются в этой пище» (Рудольф Штейнер в Бергене, 10 октября 1913).
[89] Carl Schmitt, Glossarium, Aufzeichnungen der Jahre 1947–1951, Berlin, 1991, S. 282.
[90]«Mir schaudert vor dem Leichengift dieses nicht sterben wollenden Kadavers (Thomas Mann)». Ibid., S. 263.
[91]Holzwege (очевидно, скалькированные Хайдеггером с рилькевского Chemins qui ne menent nulle part) суть обманные, выглядящие как путь, но ведущие в никуда тропы.
[92] M. Heidegger, Uber den Humanismus, Frankfurt/M., 1947, S. 22.
[93] Joseph de Maistre, Les Soirees de Saint—Petersbourg, t. 1, Paris 1980, p. 360sq.
[94] M. Heidegger, a. a. O., S. 28f.
[95]Сюда: K. Ballmer, Aber Herr Heidegger! [Freiburg 1933], перепечатано в: Urphanomene 1/96.
[96] Schelling, Samtliche Werke, Stuttgart, 1856ff., Bd. 8, S. 8f.
[97]Цит. по: M. Plumacher, a. a. O., S. 24.
[98] W. Schneider, Deutsch fur Kenner, MUnchen, 1996, S. 38.
[99] R. Wahle, Das Ganze der Philosophie und ihr Ende, Wien und Leipzig 1894. Сюда: Urphanomene 1/95, S. 73ff.; 3/ 95, S. 56f.
[100]Рудольф Штейнер: «В старых учениях власть, из которой проистекают мысли вещей, обозначали именем Михаэль. Имя это может быть сохранено» (R. Steiner, Das Michael‑Mysterium, Dornach, 1930, S. 6).
[101]Той именно, что философы Германии, смогшие бы осилить центральный труд Штейнера «Философия свободы», не хотели этого, в то время как хотевшие понять его теософы, не могли этого. Оттого выбором автора было: либо молчать, либо переводить свои мысли с философского языка на теософский.
[102] Р. Штейнер, Основные черты теории познания гётевского мировоззрения, М., 1993, с. 90. Сюда: Urphanomene 1/95, S. 99ff.
[103]Позиция свободного ума на рубеже веков: «Я ощущаю нечто более высокое и более прекрасное, когда даю действовать на себя откровениям „Естественной истории творения", чем когда мне навязывают сверхестественные чудесные истории различных вероучений. Ни в одной „священной" книге я не знаю ничего, что раскрывало бы мне такие возвышенные вещи, как тот „сухой" факт, что каждый человеческий зародыш в чреве матери последовательно повторяет вкратце все животные формы, через которые прошли его животные предки.» Р. Штейнер, Мистика на заре духовной жизни Нового времени и её отношение к современным мировоззрениям, М., 1917, с. 164.
[104]Сюда: Urphanomene 3/95, S. 68ff.
[105]Рудольф Штейнер в Цюрихе 5 ноября 1917 года: «Дух находят не через толкование чувственно данного мира; дух находят в физическом теле, соотнесенным с чувственно данным миром».
[106]Там же.
[107] K. Ballmer, Deutsche Physik von einem Schweizer, Siegen/ Sancey le Grand, 1995, passim.
[108]Рудольф Штейнер в Болонье 8 апреля 1911 года (доклад на IX международном философском конгрессе).
[109] Margarita Woloschin, Die grUne Schlange, Stuttgart, 1982, S. 344.
[110] Martina Plumacher, a. a. O., S. 10.
[111] Heine, Zur Geschichte der Religion und Philosophie in Deutschland, in: Werke in vier Banden, Frankfurt/M., 1994, Bd. 4, S. 164.
[112]В обозримом будущем сюда могла бы попасть и русофобия.
[113]Её новый виток подготавливается как раз в настоящее время. Ибо еврейский вопрос существует даже не столько там, где о нем говорят, сколько там, где о нем вообще перестают говорить. Антисемитизм сегодня — это не только, когда при случае и без случае вспоминают евреев, но и когда о них вообще не вспоминают. По некой изощренной диалектике событий еврею хорошо, когда ему плохо, и плохо, когда ему хорошо. Бог сионизма борется с дьяволом антисемитизма, но и целиком зависит от последнего; без этого дьявола он рискует остаться не у дел, никому не нужным. Если бы дьявола не существовало, нужно было бы его выдумать — еврейская корректура к Вольтеру.
[114] Carl Schmitt, Glossarium, a. a. O., S.
[115]Достаточно обратить внимание на такое свидетельство, как хроника Робера де Клари «Завоевание Константинополя» (русский перевод М., 1986, с. 61–67), чтобы понять, о чем тут идет речь.
[116]К карме Кант—Калинин: любопытно, что в террористическом государстве Сталина президенту Калинину выпала та же роль, что и регулятивным идеям чистого разума в кантовской критике: оба годились лишь на приемные часы, заверительные подписи, гала–концерты и тосты.
[117]Рассказано автору очевидцом.
[118]Генералиссимус Сталин, позволивший своим освободителям Германии безнаказанно убивать всё, что только подавало признаки жизни, и грабить всё, что попадалось им под руку, едва ли мог предвидеть, что под руку им попадались не только вещи обихода, от часов до мебели, но и — библиотеки, при том, что храбрые собиратели трофеев в большинстве случаев не понимали по–немецки ни слова. Многие из этих библиотек оказались впоследствии, очевидно после смерти отцов и дедов, рассеянными по антикварным магазинам. Пишущему эти строки памятен целый список книг (в их числе Лютер, Геббель, Ницше, Шпенглер, Гобино, Хьюстон Стюарт Чемберлен, Наторп, Гуссерль, кстати ясперсовский «Вопрос вины»), приобретенных им за нелепо символические цены в условиях всеобщего книжного голода. Habent sua fata libelli. Он смеет воспользоваться запоздалым случаем и низко поклониться убиенным владельцам этих книг.
[119] Herbert Hahn, Begegnungen mit Rudolf Steiner. EindrUcke — Rat‑Lebenshilfen, in: Mitteilungen aus der anthroposo- phischen Arbeit in Deutschland, Dezember 1950.
[120]Ita Wegman und die Anthroposophie. Ein Gesprach mit Emanuel Zeylmans. Flensburger Hefte 17, S. 20.
[121] Греческий текст Евангелий говорит о diabolos и satanas.
[122] В дальнейшем по: R. Steiner, Aus der Akasha—Forschung. Das Funfte Evangelium, Dornach 1991, S. 86–88.
[123]Нет оснований понимать под названными здесь царствами, скажем, Римскую империю. Это царства астрального мира.
[124]Оно, стало быть, не знало еще ничего о Я. Ибо предусловием его жизни в теле Иисуса из Назарета было то, что это тело должно было прежде отказаться от Я (от Люцифера). Место рождения Я, не люциферо–ариманического отображенного Я, а изначального, называется Голгофа.
[125]Это значит: Ты знаешь только Люцифера, отчего Тебе и удалось столь легко отвести его нашепты. Теперь Тебе предстоит свести знакомство со мной.
[126]Последовательность в изложении трех искушений у Матфея и Луки иная, чем в Пятом Евангелии: первый вопрос у них фигурирует здесь как третий. Эта кажущаяся несогласованность указывает лишь на различное
оформление«фактов», которые, физически воспринятые, протекают в обычном времени, астрально же увиденные, вспять. (Можно было бы в этой связи обратить внимание на композицию «Пятого Евангелия» — в его первоначальной редакции пяти лекций в Кристиании от 1 до 6 октября 1913 года: события рассказываются здесь с конца до начала.) «Несогласованности» встречаются, впрочем, и в каноническом тексте; так, второе искушение у Матфея есть третье у Луки и наоборот.
[127]Одной из первых акций большевистского режима было, как известно, завладеть хлебными подвозами, установив над ними тотальный контроль. Это давало возможность время от времени организовывать искусственный голод и поддерживать его до самой грани, за которой грозили вспыхнуть хлебные бунты. Хлеб за мгновение до взрыва подвозился и подавался как манна небесная. Понятно, что мышечным рефлексом голодных было поцеловать руку дающего, но понятно и то, что рефлекс этот должен был сопровождаться трепетом, из страха, что Кормилец мог бы отнять свою руку, и тогда прекратились бы хлеба его. Примечательно, что это политически, в диспозитиве власти, инструментализированное Отче наш разыгрывалось как раз под флагом свободы!
[128]Иван Карамазов.
[129]Сюда: Urphanomene 1/95, S. 71f.
[130]В лондонской лекции от 2 мая 1913 года (ср. Urphanomene 1/94, S. 94ff.; 3/95, S. 119ff.). Гартмановское бессознательное есть не метафизическая прихоть, а естественнонаучно–индуктивно приобретенный метафизический результат. Гартман не ищет Христа, он хочет найти Его, но не в традиции, истории или мистике, а сообразно естественной науке и имманентному ей сознанию. Бесплодность поиска в этом сознании приводит его в бессознательное. Гартмановское Бессознательное есть Христос, который здесь, пусть с негодными средствами, всё же мыслится и метафизически (не психологически) опекается — перед своим воскресением в сознании автора «Философии свободы». Поучительно наблюдать, с каким рвением гартмановские эпигоны, вроде Фрейда и Юнга, срывали куш и делали себе имя на бессознательном (впавшем в беспамятство, ну да, вогнанным в беспамятство Христом). Но этому психоаналитически (со стабильным диагнозом«бессознательное») аннексированному сознанию Христа недостает духовно объективной действительности; поэтому оно может действовать лишь деструктивно и как imagemaker будущего
мироправителя Аримана.
[131]Любопытно было бы проследить эту топику в линии нарастания безвкусицы от «Легенды о Великом Инквизиторе» до «Мастера и Маргариты» и дальше — в американской редакции — до бродвейской звезды по имени Джизус Крайст.
[132]F. Rittelmeyer, Meine Lebensbegegnung mit Rudolf Steiner, Stuttgart 1953, S. 18f.
[133]Рудольф Штейнер в лекции в