В ПОИСКАХ ПРОСТОТЫ. ПРИМИТИВНАЯ ХИЖИНА

Стремление к простым, геометрически правильным формам — ха­рактерный признак французской неоклассицистической архитек­туры — особенно усилилось в середине XVIII в. Это было связа­но с появившейся в 1753 г. книгой «Эссе об архитектуре». Её автором был аббат Марк Антуан Ложье (1711 —1769), член орде­на иезуитов, историк и теоретик искусства, не имевший, однако, специального художественного образования.

Основная идея Ложье заключалась в том, что примитивная хижина древнего человека стала прототипом для всей последу­ющей архитектуры. Отвергая богатство архитектурного убран­ства эпохи Возрождения и барокко, Ложье призывал молодых мастеров строить простые здания, используя лишь самые необ­ходимые элементы.

На фронтисписе (рисунке, помещаемом слева от титульного листа) книги Ложье изображена женская фигура с циркулем и угольником в руках, символизирующая собой Архитектуру. Она указывает на сложенную из стволов деревьев хижину. Постав­ленные вертикально стволы впоследствии будут колоннами, положенные на них горизонтально — перекрытием, а перекре­щивающиеся наверху ветви, которыми выстлана крыша, — фронтоном.

Влияние Ложье было огромным, и стремление к простоте ста­ло господствующим. Особую популярность завоевали геометри­ческие формы — куб, конус, сфера, пирамида, цилиндр.

Идеи Ложье близки взглядам французского писателя и фило­софа Жана Жака Руссо, идеализировавшего «естественное состоя­ние» человека и проповедовавшего возвращение к природе. Мно­гие аристократы того времени строили в своих усадьбах специальные «деревни» и «молочные фермы», где сами доили ко­ров. Такую ферму соорудила и супруга короля Людовика XVI Ма­рия Антуанетта в парке Малого Трианона в Версале.

В отличие от Булле Клод Никола Леду (1736—1806) осуществил мно­гие свои проекты на практике. К «го­ворящей архитектуре» Леду обра­тился в 80-е гг.

В 1785 г. архитектор приступил к строительству так называемого Поя­са застав Парижа — он задумал обнести весь город трёхметровой сте­ной протяжённостью двадцать три километра. На въездах в Париж Леду хотел расположить таможенные за­ставы. Стена не была построена, и до наших дней сохранилось лишь че­тыре заставы. Все они имеют прос­тые геометрические формы, неко­торые украшены колоннами или фронтонами, очень необычными по своим пропорциям. Для Леду за­ставы были лишь предлогом, чтобы возвести монументальные триум­фальные сооружения на въездах в Париж. Но многие современники критически отнеслись к проекту ар­хитектора. Одни сравнивали Пояс застав Парижа с тюремными стена­ми и кладбищенскими оградами, другие вообще считали, что храмо­вые формы не подобают «прозаиче­ским» сооружениям.

Однако больше всего Леду про­славился своим проектом идеаль­ного города будущего Шо. Проект был опубликован в 1804 г. в его книге «Архитектура, рассмотренная с точки зрения искусства, нравов и законодательства». Город Шо в пла­не представлял собой эллипс, в цен­тре которого был расположен Дом директора, по своим формам напо­минавший храм с колонным порти­ком и фронтоном. Леду проектиро­вал в городе как частные дома (например, дома для рабочих), так и общественные здания (рынок, ору­жейный завод, биржу). Кроме того, в Шо был целый ряд довольно странных сооружений: мост через реку Лу (где роль опор играли галеры), Дом директора источника реки Лу (ци­линдр, сквозь который проходило русло реки), Дом лесоруба (пирами­да, сложенная из брёвен) и другие, в которых принципы «говорящей ар­хитектуры» воплотились наиболее полно. Современники иронизирова­ли, что, если бы Леду надо было по­строить Дом пьяницы, он сделал бы его в форме бутылки.

Город Шо был задуман Леду как новая социальная модель общества. Так, в нём не было ни тюрьмы, ни больницы, потому что в будущем исчезнут преступления и болезни. Вместо тюрьмы архитектор хотел построить храм Мира и Дом образо­вания, а вместо больницы — об­щественные бани. Леду спроекти­ровал также храм Добродетели и церковь, но не обычную, а предна­значенную для различных семейных обрядов (рождений, свадеб, похо­рон). Эти обряды должны были со­здавать в городе весёлое или груст­ное настроение, влияя тем самым на развитие общественной морали. Своим проектом города будуще­го зодчий пытался доказать, что архитектура обязана воспитывать и просвещать людей. Леду не только обустраивал мир как архитектор, но и создавал его идеальную модель как философ.