· Воздушно-пылевой;
· Контактный;
· Фекально-оральный;
· Аэрозольный.
Вечер. Чистая зона. Ужин. Буфет.
Стол, на столе приборы в банке,
мешок из-под конфет.
Больше грязных кружек, крошки,
от пролитого чаяпятна.
Рядом стоит тумба - пустая.
Окно,
На подоконнике бумаг кипы.
Срач. Кран течет у раковины.
Коробка под мусор,
Дверь отваливается
У стеллажа с посудой.
Объявление сотрудникам
на стене, просьба:
оставлять после себя чистые места.
Календарь. На дворе
тридцать первое декабря.
Часы, время – семь.
За столом:
Василий, Надя, Катя, Андрей.
Василий. Выписали бы этих двоих, из триста первой. Мужик этот, толстый, посередине, базарит без остановки. Таблетки даю. «А что сегодня так, а вчера было по-другому?». Я говорю: «Давайте вообще разберемся, какие у вас лекарства». Он достал все свои коробки, пришлось со всеми таблетками разбираться. Я говорю: «Вот эти пейте утром!» Он такой: «О, под конец мне сказали»,а там все плюсики обводят, в листе назначения, типа пьет он, а он нихера не пьет. Я, говорит, знать не знаю, что мне пить, а что нет. Другой тоже в триста девятой, Черников, давно уже лежит, тоже куча таблеток. Тоже разбирались, что, куда.
Андрей. Зачем…
Василий. Не говори, Андрюха. И восколько. Я ему написал там.
Катя. А этот Дёмин, такой наглый. Стоит в коридоре, в куртке…
Василий. Дёмин?
Катя. В триста третьей.Его перевели со второго. Стоит в куртке и ногу на батарею задрал. Я подошла, говорю: снимите верхнюю одежду, вы так-то в больнице находитесь. И ногу уберите с батареи, некрасиво как-то. У меня ноги, говорит, устали стоять.
Василий. Ну да, им тяжело.
Катя. Сейчас, говорю, переведем мужчину в другую палату, а вы в эту ляжете. Принесла ему стул.
Пауза. Кушают.
Надя. Ну что, конфетку что ли съесть, кто-то говорил – ничёшные. Я так-то вообще сладкое не ем. Меня закормили еще в областной. Приходишь, тебе в карманы пихают (Берет конфету из мешка). Как там, в этой… в триста пятой, откачали?
Василий. Да. Потом опять с этим харчком… Я говорю, то одну спасли, начали второго переворачивать, и этот начал сгустками отхаркивать, и тоже задыхается. Я говорю:«Что ж за день сегодня?»Набок его повернули, я стою, держу его. Света еще не знает, что где лежит из инструментов, а врачу-то надо быстрее подавать. Для экстренного случая все где-то что-то распихано. Нам хлеба не надо, работу давай. Нам света не надо, нам партия светит!
Надя. Видишь, если бы там одни и те же работали, они бы знали даже, где примерно лежит. Я-то вот даже примерно не знаю. Еще бывает что-нибудь такое скажут, блин, откуда я знаю, что это вообще такое. Я неделюили когда… я, наверно, последний раз, неделю назад в реанимации была.
Василий. А врач: трубку несите. Света: «Какую трубку? Эту?»
Андрей. Трубку мира. (Смеется).
Василий. Ладно, хоть угадала.
Надя. Вот сидели утром с врачами, нет бы да краткое пособие провели… Ты там это подаешь, я там стою, ты вот тут. Один качает, другой держит.
Андрей. Не знаешь ведь как все будет. Кто рядом окажется, кто первый прибежит.
Надя. Ну и что? Хотя бы примерно.
Василий. Я на столах прибрался, а то вообще бардак был. Сил вообще нет. Мне даже идти в чистую, говорю, не охота. Раздеваться, потом опять одеваться. Только, что пить хочется. Надо эти… аспирационные зонды найти еще.
Молчание.
Василий. Я, честно говоря, поражаюсь.Как его зовут?
Катя. Кого?
Василий. Реаниматолога.
Катя. Иван Дмитриевич.
Василий. Он: «Дайте, говорит, мне уже что-нибудь». Все бегают, носятся. Кто зачем.
Андрей. Ищу то, не знаю что. (Смеется). Главное: делать вид, что ищешь.
Катя. Еще глаза у всех дикие. Как эти… миньоны.
Василий. (Кате). Ты-то помогать поднималась?
Катя. Да. На час там застряла.
Василий. (Встает из-за стола). Ладно, поели, пора... Что-то я устал.
Андрей. (Встает из-за стола). Да, на перекур и работать… или делать вид.(Смеется). Ну и срач на столе. (Ставит свою кружку чая на тумбочку). Сейчас покурю и допью, пусть постоит.
Василий пытается выбросить контейнер из-под порции в мусор, - не получается. Контейнер падает на пол. Василий берет пакет с мусором, вытаскивает из коробки, выносит из буфета. В буфет заходит Галина. Берет из шкафа кружку, наливает чай, садится за стол.
Галина. Ну что вы там… зашиваетесь, говорят.
Катя. Да, Галина, конвейер у нас сегодня.Одного выводим, другой заходит. Четверых выписали, пятерых приняли, и это до трех еще.
Галина. А я-то заказала всего плюсом одну порцию. Мне третий этаж, кто там… Ира, по-моему, звонила по телефону: «У нас три пришло». Я такая стою, смотрю, говорю: «А я где возьму вам? Вы такие интересные». Я, говорю, одну порцию заказываю всегда плюсом, но не четыре. Я говорю: «Пока первый этаж не накормлю…».Итак, первый этаж – последний, еще чтоб им не досталось? Говорю: «Нет».
Молчание, пьют чай.
А суп-то – одна вода сегодня, вообще вода. Я один бак открыла, помешала, а там ничего нет. Открываю второй бак, тоже самое. Три картошины плавают.
Надя. Я вчера пельменей домашних наелась, мне сегодня все кажется невкусным, после домашнего.
Галина. Я вчера наделала салатовтолько,не хочу горячее. Ну а что? Я с работы пока приду, когда мне жрать-то это все?
Катя. Когда вам на работу?
Галина. Завтра. Потом два выходных, на дачу поедем. Я решила деду ничего не дарить, раз он вредничает. Ничего не буду ему дарить. Матери – свекровки отправила тыщу рублей, говорю: «Это вам на фрукты, и мясо еще купите, ну что хотите». Андрей звонит тут, муж мой, говорит… туда же ездил, в Сысерть. Дорогой еще замерз, машина замерзла и встала, соляра-то летняя. Они, суки, обманывают. Все борщи попутали. И это… обратно едет,«Что, к деду-то заехать?». Я говорю: «Нахрена?». «Подарок какой-нибудь купить». Я говорю: «Какой нахуй подарок? Вот какой ему подарок? Ты что, оборзел, папа, что ли?» «Ну что, куда его девать-то? Давай что-нибудь ему купим? Денег дадим?» Я говорю: «Какие ему деньги? Чтобы он их просрал?». «Ну я позвоню, спрошу. Может, ему телефон купить?». Он какой-то телефон увидел, ну, цифры такие крупные, знаете, кнопки такие большие, для слепых пенсионеров. Вот он их набрал этих всяких зарядок, старых,и все, блядь, тычет, туда, в телефон. Я говорю: «Что ты чужой зарядник тычешь туда? Вот ты попробуй мою зарядку, возьми у меня,я тебе руки, нахер, оторву».
Надя. Выбросить все лишнее. Они, старые, не понимают.
Галина. Так я так и сказала. Ты, говорю, у него все зарядки, нахуй, собери и выброси, когда там будешь. Сам, лично, в помойку, вместе с телефоном. Я говорю: «Вот ты портишь телефон, ты понимаешь это?». «Да он же у меня не дорогой, какая разница?». Я говорю: «Почему ты, вот старый, блядь, и упертый? Хуже, чем блядь, баран».
Молчание.
Надя. Я не выспалась сегодня. Кошка повадилась с нами спать. Не уходит, а мне неудобно.
Катя. Мерзнет, наверно.
Надя. Видимо, старая, может, мерзнет. Я ложусь, и она вот сюда ложится (Показывает на грудь).
Галина. Она лечит тебя.
Надя. Пыхтит, лежит. Я говорю, ты что храпишь, лежишь?(Пауза).
Катя. Столько передачек еще там, вообще, капец. Как это все тащить, я ума не приложу.
Галина. Сегодня же праздник, можно.
Катя. Так тащить-то нам.
Галина. Они у вас напьются там, как загуляют на этаже-то, будете дверь подпирать потом, чтоб не сбежали.
Надя. Что-то поступило сегодня много. Они тянут до последнего, не хотят в больницу на Новый год. А после первого сплошная реанимация пойдет. Выписки тоже выклянчали, домой попросились, доктор сказал.
Молчание. Катя смотрит на часы.
Галина. Гипнотизируешь, чтоб медленней шли?
Катя. Как сегодня ночь пройдет у нас?
Надя. Мы с Олей тоже как-то сидим, ждем, там, в красной. Я говорю: «Вот что за часы, по-моему, где-то замирают».
В период пандемии у врачей, медицинских сестер и других сотрудников медучреждений, работающих в режиме инфекционного госпиталя, значительно возрастает риск профессионального выгорания.Как объяснили ученые, систематические перегрузки приводят к эмоциональному истощению – важнейшему симптому профессионального выгорания, а также к росту уровня стресса, появлению симптомов депрессии и тревоги.Приходят эмоциональная усталость, апатия, отметили специалисты. Также у медработников возникает деперсонализация, когда они перестают видеть и ощущать пациента как отдельного индивидуума. Возникает ощущение безликости тех людей, с которыми приходится работать, что, естественно, снижает эффективность работы.
Красная зона.
Медицинский пост.
Реанимационные палаты
Тревожные звуки
ИВЛ аппаратов.
На посту стол,
на столе рация, документы:
листы назначения пациентов,
журнал.Диван.
На стене телевизор –
включен без звука.
Времяоколо полуночи.
В палате горит свет,
Разговаривают врачи.
Сергей Вячеславович. Адреналин готовьте.
Иван Дмитриевич. Сергей Вячеславович, давление падает.Держите… нужно немного развернуть… вот так, хорошо.
Молчание. Движение.
Сергей Вячеславович. Сатурацию роняет. Надо качать…
Василий. Иван Дмитриевич, держите.
Иван Дмитриевич. Да, спасибо. (Пауза). Света, подайте мне… вот, я вам показываю… да, да, спасибо. Руку держите… выше. Мне неудобно, выше держите… хорошо.
Молчание. Движение. Затишье.
Иван Дмитриевич. Фиксируйте.
Василий. Да.
Два доктора выходят из палаты. Иван Дмитриевич берет журнал со стола, начинает заполнять. Сергей Вячеславович меняет перчатки.
Иван Дмитриевич. Я сразу сказал, запакуем, изначально дрова привезли.
Катя идет мимо.
Сергей Вячеславович. (Кате). Каталку везите, здесь все.
Катя идет за каталкой. Доктора уходят. Катя катит каталку,завозит в палату. Движение. Катя вывозит тело, тело накрыто простыней, скрывается. Из палаты выходит Василий и Света. Света уходит. Василий садится за стол, молча сидит с минуту. Из палаты слышны равномерные сигналы аппарата. Катя возвращается, садится на диван. Молчание.
Василий. Я устал. (Берет лист назначения, смотрит). Нет, она прикалывается, наверно.
Катя. Кто?
Василий. Хисайнова.Дура! Вот она назначала… не могу. Сейчас она пробует новое лечение! Нет, оно идет как-то, все-таки. (Считает и показывает в лист назначения). Раз, два, три, четыре, пять, шесть, нет, ну ты же видела, что вот здесь где-то уже не шел. У него температуру не сбрасывало, значит, не шел! Мы ему,значит,капали то, что ему не помогало, на печень нагрузка ба-бах, и сегодня ему новые антибиотики назначила и только сейчас зафиксировала в листе, время (Показывает на часы) почти двенадцать. И то, я их должен найти, родить, ноги раздвинуть, родить. Где мне их взять, а?
Катя. Сейчас-то нигде.
Василий. Пусть сама капает, насрать мне.
Катя. Сейчас в боксе была, там короче цирк приехал.
Василий. Кто?
Мимо поста идут два санитара, везут в палату на инвалидной коляске пациента - бабушку. Бабушка дергается, но не в силах встать с коляски. Хватается руками за костюмы санитаров.
Пациент. Волки позорные! Вы куда меня везете? Ну-ка, везите меня обратно! Быстро!
Василий. Ооо… мало нам инфекционки, к нам психиатрия еще едет.
Катя встает, идет за санитарами. Один из санитаров возвращается на пост, подходит к Василию, отдает документы.
Санитар 1. Еле справились с ней. Пока не реанимация, но,наверно, не долго.
Василий. Где они таких находят только?
Санитар 1. Фельдшер сказал, с Уралмаша привезли.
Василий. У них там свой госпиталь, какого они к нам ее?
Санитар 1. Не знаю.Сказал, что туда только тяжелых везут.
Василий. (Смотрит документы). А это не тяжелый блядь? Совсемоборзели! 84 года, сатурация низкая, сахарный диабет – сопутствующее тяжелое.
Второй санитар подходит к посту.
Санитар 2. Пошли, там еще скорая.
Уходят. Катя возвращается.
Катя. «Мне холодно, я сейчас простыну, сквозняк везде. Вези домой меня, сука!» Сейчас укладывали ее, что только не услышали. Она орет там, сидит.
Василий. Сейчас я ей пропишу… лекарство!
Василий нервно встает, меняет перчатки, идет в палату. Катя садится на диван. На пост приходят два мужчины в черных комбинезонах – ритуальная служба.
Мужчина 1. Мы за клиентом.
Катя. Вы мимо прошли.Там, на каталке. Под простыней.
Мужчина 2. Еще второго направления нет.
Катя смотрит на мужчин.Пауза.Встает с дивана, подходит к столу, берет рацию.
Катя. Ординаторская,кто-нибудь есть?(Молчание). Кто-нибудь?
Рация. Слушаю.
Катя. Тут перевозка приехала, говорят, у них одного направления не хватает.
Рация. Пусть подождут, я пока занят.
Катя. (Ставит рацию на место). Ждите.
Мужчина 1. Нам бы побыстрее, у нас план, ехать надо.
Катя. Сказали, ждать. Сядьте, посидите. (Показывает на диван).
На пост возвращаются Василий и Света одновременно.
Василий. Успокоительное дал.
Света. Кому?
Василий. Да привезли тут... в сто седьмую поступила.
Из реанимационной палаты тревожный сигнал аппарата ИВЛ. Василий и Света срываются с места, бегут в палату.
Василий. (Кате). Беги за докторами.
Катя бежит за докторами.
Мужчина 1. Что ж, подождем.
Мужчина 2. Подождем. (Садятся на диван).
В палату забегают два доктора и Катя. Из палаты:
Сергей Вячеславович. Кровать отодвиньте от стены. Блядь, сколько проводов, черт ногу сломит.
Иван Дмитриевич. Катя, полотенце дайте… так… Давай в колбасу его… под шею.
Сергей Вячеславович. Кислород сто процентов нажмите…
Молчание, движение.
Василий. Сейчас ножницы подам…
Сергей Вячеславович. Качаем… так… не мешайте мне, уберите это.
Иван Дмитриевич. Давай в подключичку ему…
На посту по телевизору говорит Путин, показывают Кремль.
Иван Дмитриевич. Пульс в норму приходит. Хорошо… хорошо, хорошо. Смотри.
Сергей Вячеславович. Да, вижу. Сатурация повеселее.
Молчание. Движение. Сигнал аппарата меняется на обычный. Молчание.
Сергей Вячеславович. Ну, слава Богу, откачали.
По телевизору показывают салют. На посту один из мужчин делает глубокий вдох.
Василий
На стуле сидит Василий в домашней одежде, не трезвый. В руке пистолет.
Первое января сегодня. Новый год! Я на кочерге (Улыбается). Устал, не могу… сил нет. Блядь, эта работа… Надо в отпуск (Весело напевает). Ах эти Сочи, Сочи, Сочи. Не забудьте снять колечко между прочим (Улыбается). Я офицер так-то, отставной,в Афгане служил. На войне был… (Протяжно). ооой… Под пули попадал, ребят спасал, было дело. Потом вернулся и пошел работать в больницу. Помню, вот на всю жизнь запомнил, когда начинал только. Преподаватель мой, Мария Михайловна, лучшая, говорит, профессия – это медицина. Такая хорошая была… И потом вот… вот это выражение, доверие к этому человеку, оставило веру в то, что человек в белом халате свят! А мы же, люди, все просрать готовы. Нихрена не умеем! Лечение назначать нормально не можем, а если можем, лечить нечем. Нихуя ведь нет (Улыбается). Ни-ху-я! Вокруг один, глобальный срач!А я не могу так, мне воткак с этим жить… м? Я-офицер, блядь, на войне был, ребят спасал, под пули попадал. А еще я в партии состою, ЗА-КО-НО-ДА-ТЕЛЬНОЙ. Единорос я. Активный член вообще-то, этой… партии. Ну а толку? Порой проснешься и думаешь: какая ты партия? Тебе в пионерлагерь надо (Улыбается). Мы вообще-то на пороге стоим… гражданской войны, зашли уже… вроде.Страшно, блядь… страшно. А вот Толян со мной работает, медбрат тоже, он за Навального. О как! Оппозиция! Козел. Болит здесь (Бьет себя в грудь, молчит). Вы знаете, мне порой здесь даже и жить не охота, на этой земле. Вот эти все рожи видеть не могу… не могу! Все. Тушу свет.
Василий смотрит на пистолет.
Между тем, отмечают эпидемиологи, в Свердловской области стабильно снижается уровень заболеваемости ковидом. На этой недели в сутки выявили не больше трехсот случаев COVID 19, чего не было уже с ноября. Впрочем, это не повод пренебрегать мерами профилактики заявляют врачи. Оперштаб напоминает о необходимости соблюдения домашнего режима горожанам старше 65 лет и с хроническими заболеваниями.
День. Чистая зона. Буфет.
Обстановка та же. Порядок.
На столе нет грязных кружек.
Банка со столовыми приборами,
ваза с фруктами.
На стене календарь,
Месяц – февраль.
У стеллажа нет дверки,
Видны кружки и тарелки.
За окном солнечно.
За столом сидят: Василий,
Рома с Любой,
Катя. Что-то едят.
Люба. Все на лексусах, на черных, все хуево живут, у всех денег нету.
Василий. Бедолаги.
Люба. И вот они ходили, подписывали акт этот… приемки инфекционного госпиталя.
Рома. Они сюда с собаками прямо заходили?
Люба. Омоновцы заходили с собаками. Они ходили, проверяли на взрывчатку, перед тем как те приехали, комиссия.
Рома. Во дела.
Люба. Ну! Я бы знала, я бы эту… есть же эти, блядь, детские-то эти, поджигаешь их…
Катя. Петарды.
Люба. Петарды, да. Я бы как долбанула, чтобы они обосрались, сука.
Рома. Целую пачку! И кто там приезжал?
Люба. Предпрезидента, потом главврач наш…
Катя. А что за предпрезидента?
Василий. Представитель президента, с Москвы. Представитель Путина.
Катя. Я вот этого вообще не помню!
Рома. Я тоже слабо. Я помню, врач-глав и какой-то из здравоохранения.
Василий. Из здравоохранения, пред. президента приезжали. Потом глав наш…
Люба. (Перебивает). Потом какой-то узкопленочный, высокий такой ходил, с узкими глазами (Изображает – щурится). Их пять-шесть тут было. А аппараты привезли? Они еще старше меня, блядь.
Рома. Да, да. ИВЛ (Смеется).
Василий. Ладно, хоть потом настроили их.
Люба. Расставили, зато потратили сколько-то там миллионов.
Молчание. Кушают.
Катя. Тут, знаете, читала в новостях. Медикам должны зарплату поднять. Оклад должен быть у медработников в среднем двадцать с лишним тысяч. Только оклад!
Люба. Ну это этим, образованным.
Рома. Мне (Смеется).
Василий. Почему? Если поднимают, то всем. На три процента подняли три года назад, подняли всем. Оклад, естественно, разный.
Люба. Ну вот выплаты уберут, всё уберут и будем двадцать пять получать.
Рома. Еще каких только гриппов не будет.
Люба. Идите в жопу! Всё!Ничего больше не будет!
Рома. Ага, подождите, они вам выведут еще.
Василий. Выплаты, итак, уже все убрали. Все, забудь!
Люба. Не выплаты убрали, а нас убрали с выплат. (Пауза).
Катя. Как интересно сейчас в неврологии будет?
Рома. А что изменится?
Люба. Наберут также народу, будем ебашить, говно убирать.
Василий. Тут ты мало убирала?!
Люба. Да точно! Я от неврологии вообще не отдохнула, нисколько. Их тут не меньше было. Инсультников-то сколько привозили.
Катя. Так и не только.
Люба. Но. Свистело-то вообще хорошо. Что мы только не делали. Один встает – падает, другой штаны снимает – срет тут же.
Василий. Всякое было, всякое. То ли еще будет.
Рома. Просто сейчас ты приходишьи уже знаешь. Наложат и полмесяца они у тебя лежат, если не умрут.
Катя. Но. А тут три смены, уже все поменялось. Умирают, а мы даже их и не видели.
Слышно, как каждому на телефон пришло сообщение. Срабатывают разные сигналы уведомления. Сообщение из рабочей группы. Рома достает телефон, читает вслух.
Рома. Добрый день, коллеги! Сегодня на совещании еще раз озвучено, что мы готовимся к перепрофилированию! Ждем приказ. График будет составляться на короткий срок, количество сотрудников в смену будет уменьшаться. Совместители должны быть готовы к окончанию трудовой деятельности в госпитале.
Молчание.
Василий. Не за горами было.
Продолжают кушать.
Снимите верхние перчатки и положите их в емкость с дезинфицирующим раствором. Снимите бахилы, развязав завязки. Погрузите их в емкость с дезинфицирующим раствором. Обработайте руки. Расстегните молнию на комбинезоне. Снимите капюшон. Снимите рукава комбинезона и сам комбинезон так, чтобы изнаночная сторона оказалась снаружи, а лицевая – внутри. Не расправляя, погрузите комбинезон в емкость с дезинфицирующим раствором. Обработайте руки. Снимите очки. Снимите нижнюю резинку респиратора через голову. Снимите верхнюю резинку с головы и сбросьте респиратор в бак для утилизации медицинских отходов класса В. Снимите вторые перчатки, выворачивая их наизнанку. Примите душ и наденьте чистую одежду.
Утро. Красная зона. Трехместная, мужская палата.
Кровати три. У каждой тумба.
Шкаф для верхней одежды.
На подоконнике бутылки с водой.
Окно малость открыто.
Дверь – вход в туалет закрыта.
В палате лежат трое мужчин.
Мужчина, Алексей Геннадьевич,
Дышит кислородом, почти спит.
Под его койкой пять надувных шаров,
Все разных цветов.
Мужчина второй, почти молодой,
Константин Абрамович
Лежит нога на ногу,
Болтает одной,
Смотрит в потолок, думает о доме.
Под его кроватью один надувной шар.
Третий мужчина – Михаил Юрьич,
Лежит на боку,
подперев рукой голову,
Читает книги, это правда,
Сейчас – Скотта Фицджеральда.
В палату заходит Катя,
В руках ведро и швабра.
Заходит в туалет, моет.
После в палату переходит
Мимо кровати Михаила,
Молча заглядывает в книгу.
Моет подкроватью,
Потом под следующей –
Константина Абрамыча.
Находит воздушный шар.
Легким движением руки в перчатке
Шар направляет вверх,
Продолжает мыть в том же порядке.
Константин мыслями,
За пределами палаты
Размышлениями богатый
Пришел в себя, увидел шар,
пнул ногой соседу,
увлеченному книгой.
Михаил дает подачу обратно.
Пока шар в воздухе вращается
Туда, сюда, раза четыре, пять
И на пол опускается,
Катя у третьей кровати,
Находит остальные шары и говорит:
Катя. А что, у кого-то день рождения был?
Михаил Юрьевич. Нет. (Продолжает читать книгу).
Катя. Откуда столько шаров?
Константин Обрамович. Доктор сказала тренироваться, легкие тренировать.
Катя. Ааа… ну хорошо.
Михаил Юрьевич. Девушка, когда завтрак будет?
Катя. Скоро, минут через двадцать.
Михаил Юрьевич. Вы про нас не забудьте, а то мы умрем с голоду (Смеется).
Катя. Не забудем, не забудем.
Катя домывает пол и из палаты выходит.
Екатеринбург