Annotation
Иллидан Ярость Бури. Великий чародей. Великий воин. Великий предатель.
Десять тысяч лет, проведенных в тюрьме, когда лишь ненависть и жажда мести позволяют сохранить рассудок… И позволяют ли?
Долгожданная свобода. Новый мир, новая армия, новые планы. Еще более амбициозные и непонятные для всех прочих. Что это – жажда реванша или стремление к безграничной власти? И какова будет цена победы? Ведь все больше врагов стягивают кольцо вокруг владыки Запределья, а от союзников в любой момент можно ждать удара в спину. Слишком многие хотят видеть Иллидана в цепях… или в могиле!
Уильям Кинг
World Of Warcraf. Иллидан
Моему сыну Дэну, который сопровождал меня туда и обратно
Печатается с разрешения издательства Del Rey, an imprint of Random House, a division of Penguin Random House LLC, и литературного агентства Nova Littera SIA
Copyright © 2016 by Blizzard Entertainment, Inc.
© Н. Н. Абдуллин, перевод на русский язык, 2016
© ООО «Издательство АСТ», 2016
Прелюдия
За шесть лет до падения
Древняя тьма, окружавшая его, мешала видеть не более чем отсутствие глаз. Когда-то он был одним из величайших чародеев. Его призрачное зрение позволяло разглядеть каждый дюйм клетки с куда большей ясностью, чем глаза из плоти.
Впрочем, он мог ориентироваться в этой тюрьме и без зрения. Он знал каждую плиту в полу, каждое заклинание, связывавшее его. Знал в лицо и на ощупь. Знал, каким будет эхо от каждого из девяти шагов, необходимых ему, чтобы пересечь камеру. Он ощущал магические токи, пронизывающие все вокруг. Заклинание за заклинанием, чары за чарами, их сокрушающая душу мощь служила лишь одной цели: убедиться, что он останется погребенным здесь, забытый и непрощенный.
|
|
Те, кто лишил его свободы, рассчитывали, что это место станет ему могилой, и забыли о нем на долгие тысячелетия. Им стоило убить его. Это было бы добрее. Но нет, ему оставили жизнь, прикрывшись маской милосердия. Это позволило тем, кто пленил его, – брату, Малфуриону Ярость Бури, и Тиранде Шелест Ветра, женщине, которую он любил, – быть о себе лучшего мнения.
Тянулись долгие столетия, в течение которых он не слышал голоса другого живого существа. Только его тюремщики, Стражи, изредка обращались к нему, и от этого ненависть к ним лишь возрастала. Наибольшее отвращение у него вызывала их командир, Майев Песнь Теней. Эта навещала его чаще других, опасаясь побега – несмотря на все предосторожности. Некогда она желала ему смерти. Теперь задачей всей ее жизни было следить за тем, чтобы он оставался в тюрьме, даже когда все о нем позабыли.
«Что это? Кольцо связующих заклятий как будто слегка дрогнуло?»
Невозможно. Из этого места немыслим побег. Даже в смерть – чары залечат любую рану, какую он сумеет нанести себе. Та же магия поддерживала его живым без нужды в воде или пище. Мастера сплели эти узы так туго и глубоко, что нарушить их могли только те, что похоронили его заживо. А они ни за что не сделают этого – слишком боятся, чтобы вернуть ему свободу. И правильно делают.
Столетиями он размышлял о том, что сделал бы с теми, кто заключил его сюда. Ведь время – единственное, что у него было. В заключении он провел куда больше лет, чем на свободе, и не будь он собой, давно лишился бы рассудка.
А может, уже и лишился. Сколько тысяч лет прошло с момента пленения? Он потерял счет времени. Это было хуже всего. Века во тьме, запертый в клетке, не способный сделать больше девяти шагов в любом направлении. Он, который некогда охотился на демонов на диких просторах Азерота, оказался заточен в месте, где сам не оставил бы и зверя.
|
|
Они приговорили его к этому, хотя вся его вина заключалась лишь в попытке одолеть их общего противника. Он проник в стан Пылающего Легиона, заклятых врагов его народа – нет, всего его мира, чтобы попытаться свести на нет ущерб, причиненный демоническими захватчиками.
Был ли он вознагражден за это? Нет! Он был похоронен заживо. Его народ счел его изменником, предателем. А ведь когда-то его чтили как героя. Но только не теперь. Если его вообще помнят, то его имя стало проклятием.
«Это был лязг оружия?» Он отбросил эту мысль, не позволяя надежде всколыхнуться в груди. Не было никого, кто хотел бы видеть его на свободе. Семья, друзья – все отвернулись от него, когда он попытался воссоздать Колодец Вечности, древний источник магии ночных эльфов на горе Хиджал. Свободы ему могли желать лишь демоны. Тюремщики скорее убьют его, чем позволят бежать. И пока действуют заклятия, он ничем не сможет им помешать.
Но вот опять… Новая дрожь в магических токах вокруг него. Плетения силы, что сдерживали его все это время, стали ослабевать. Он поднял руки перед лицом, размял пальцы и попытался зачерпнуть магии. И впервые за тысячи лет добился хоть какого-то ответа: ощутил струйку силы, столь слабую, что подумал, что она существует лишь в его воображении. Тогда он воззвал к своим парным боевым клинкам Аззинота. Их триумфально выставили напоказ снаружи, на оружейной стойке возле камеры, в издевку над ним, но сейчас древняя духовная связь заставила могучие орудия материализоваться у него в руках. Сила потекла сквозь них, и руны на лезвиях засветились.
|
|
Сердце забилось чаще, во рту пересохло. Появился шанс обрести свободу после всех лет заточения. Он крепко сжал рукояти клинков. Некогда они убивали демонов. Теперь будут убивать эльфов. Сейчас эта мысль уже не ужасала его так, как прежде. Это даже доставило бы ему удовольствие.
Магические оковы снова замерцали. Звуки битвы раздавались все ближе. Часть оков рухнули – должно быть, их осквернила пролитая кровь или разрушили заклинания, которые, как он чувствовал, были применены в бою. И по мере того, как таяли узы, в его тело вливалась энергия. Сердце колотилось, плоть покалывало. Он чувствовал себя так, словно способен выдыхать огонь. После стольких лет воздержания поток силы почти ошеломлял.
Ощутив за дверью чье-то присутствие, он приготовился к атаке, однако тут раздался голос, услышать который он ожидал меньше всего.
– Иллидан, ты там? – спросила Тиранда Шелест Ветра.
Все мечты о мести, все планы воздаяния тут же испарились, словно бы и не было всех этих долгих лет в заточении. Он поразился возникшему чувству. Он-то думал, что стал черствым ко всему и всем – особенно к ней.
– Тиранда… ты? – Его голос был хриплым после десятилетий молчания. – После всех этих веков, проведенных во тьме, твой голос для моего разума – как чистый свет луны.
Сказав, он тут же проклял себя за слабость. Не эти слова он произносил в мечтах о побеге и свободе. И все же они сами сорвались с губ, а в груди вспыхнула искра надежды. Быть может, Тиранда осознала, что совершила ошибку? Пришла освободить его, даровать прощение?
– Легион вернулся, Иллидан. Твой народ снова нуждается в тебе.
Он стиснул рукояти клинков.
– Мой народ? Нуждается во мне? Мой народ бросил меня гнить здесь! – Горло сдавило от гнева, и он не смог больше говорить. Итак, демоны вернулись, как он и полагал всегда, и его народ хочет помощи. Его помощи. Жидкое пламя ярости растекалось по жилам, оставляя за собой выжженную пустоту, и еще больше силы тут же хлынуло туда, чтобы заполнить ее.
Сомнений нет, охранные заклятия ослабели благодаря Тиранде. Это ее воля дрогнула, нарушив целостность магических потоков.
Иллидан сосредоточил всю накопленную ярость и все отчаяние в одно могущественное заклятие распутывания. Еще мгновение тюремные узы держались – но лишь мгновение. Реки силы размыли барьеры: связывающие чары рушились – поначалу медленно, однако с каждым мигом все быстрее. И вот уже Иллидан прорвался сквозь решетку камеры, разбив каменную кладку.
Тиранда стояла снаружи, прекрасная, как прежде, и пристально смотрела на него. Годы нисколько не изменили ее. Она была все так же высока, с бледно-фиолетовой кожей и синими волосами; грациозная, словно храмовая танцовщица, и восхитительная, как восход луны над Нордрассилом. От нее разило кровью и высвобожденной магией. Тиранда отвернулась, должно быть, не в силах выдержать исполненный гнева взгляд Иллидана. И это ранило больнее всего: видеть, как она отворачивается от него после всех долгих лет, прошедших с того дня, когда они виделись в последний раз.
– Когда-то я любил тебя, Тиранда, и ради той любви я выслежу демонов и низвергну Легион, – прорычал Иллидан, оскалив зубы. – Но нашему народу я ничего не должен!
На этот раз она встретилась с его взглядом, и на ее лице одна за другой появлялись и тут же исчезали эмоции: надежда… страх… а это что – жалость или сожаление? Он не был уверен и презирал себя за то, что размышляет об испытываемом ею. То, что она чувствовала, ничего не значило для него. Ничего!
– Поспешим обратно на поверхность! – сказала Тиранда. – Порча демонов распространяется с каждой секундой, которую мы тратим попусту.
И это все. Все приветствие, которого он удостоился через тысячу лет, растраченных впустую. Ни извинений. Ни раскаяния. Тиранда помогла заточить его в это жуткое место, и вот ей нужна его помощь. А хуже всего то, что он был готов ей помочь.
* * *
Тела усеивали пространство по другую сторону от его клетки. Очевидно было, что здесь произошла жестокая битва и что Тиранде пришлось пробиваться силой, чтобы освободить узника. Должно быть, она действительно в отчаянии, раз решилась на подобное. Опустив взгляд на массивный труп Хранителя Рощи, Иллидан подумал, что если Пылающий Легион и впрямь вернулся, у нее были на то все основания. Легион уничтожал миры так же, как армии уничтожают города.
– Это ты его убила? – спросил он, указывая на тело Калифакса.
– Я, – призналась Тиранда. – Хранитель Рощи не отпустил бы тебя просто так.
– Майев разозлится, – хохотнул Иллидан. – Калифакс был одним из ее любимчиков.
Лицо Тиранды вспыхнуло.
– Это не повод для смеха! – сказала она.
– За прошедшие тысячи лет с того момента, как ты заточила меня здесь, мне выпадало маловато причин для веселья. Прости, если мое чувство юмор покажется тебе немного странным.
– Десять тысяч.
– Что?
– Ты провел в заточении более десяти тысяч лет.
Смех умер на его губах. Тяжесть слов Тиранды давила его подобно тяжести земли над их головами.
– Так долго, – тихо произнес Иллидан. Он оглядел древние своды своей темницы, проследив плетение чар, державших его здесь. А затем ускорил шаг, твердо вознамерившись покинуть это место и больше никогда сюда не возвращаться.
– Так почему же ты освободила меня на самом деле? – спросил он у Тиранды, все еще надеясь вызвать хоть малую толику раскаяния в том, что она совершила.
– Говорю же: Пылающий Легион вернулся. Никто не знает о нем больше твоего. Никто не убил демонов больше тебя.
– Выходит, мое вероломство тебя не страшит? Ты не забыла, что меня прозвали Предателем?
– Ты был предателем, но в конце концов встал на верную сторону.
– И посмотри, куда меня это привело, – заметил он, поводя вокруг татуированной рукой.
– Ты мог погибнуть. Как и очень многие из нашего народа.
– Нашего народа… Ты продолжаешь твердить о нашем народе. Но они – не наш народ. Это твой народ.
– Ты так нас ненавидишь?
– Да. – Иллидан скривил в усмешке губы. – Но, к счастью для тебя, демонов я ненавижу сильнее.
Тиранда кивнула, как будто получив подтверждение тому, что хотела услышать. В голову закралось подозрение: жизнь ему сохранили не из притворного милосердия, а потому, что знали – однажды Иллидан потребуется вновь. Его, поместили сюда на хранение, словно оружие в арсенал.
Иллидан почувствовал впереди существо чудовищной – и знакомой – силы. Его брат. Этого стоило ожидать: куда бы Тиранда ни направилась, возлюбленный, Малфурион, ее не оставит. Иллидан напрягся всем телом, готовый вступить в бой.
Его спутница почувствовала это и рванулась вперед, но остановилась, когда на ее пути возникла массивная, увенчанная оленьими рогами фигура Малфуриона Ярость Бури. При виде освобожденного Предателя красивое лицо верховного друида исказила тревога.
Малфуриона сопровождали четыре Друида Когтя, каждый в обличии медведя. Они демонстрировали свои когти и рычали на Иллидана. Их поставили здесь, чтобы не допустить побега Иллидана, и они были намерены предотвратить его.
– Мал! – воскликнула Тиранда.
Иллидан старался обуздать свой гнев. Перед ним стоял брат, который приговорил его. Когда Предатель заговорил, слова его сочились горечью:
– Прошла вечность, брат. Вечность во тьме!
– Ты отбывал наказание в уплату за собственные грехи, не более, – спокойно ответил Малфурион, выдержав взгляд Иллидана.
От лицемерия этих слов перехватывало дух. Что за брат способен обречь родную плоть и кровь на десять тысяч лет заточения в склепе?!
– И кто ты такой, чтобы судить меня? Вспомни: мы сражались против демонов плечо к плечу!
Воздух между ними дрожал от напряжения. В тот миг оба были готовы сражаться и убивать.
– Довольно, вы, двое! – вскричала Тиранда. – Что сделано, то сделано.
Все свое внимание она сосредоточила на Малфурионе.
– Любовь моя, с помощью Иллидана мы снова изгоним демонов и спасем то, что осталось от нашей любимой земли!
Малфурион покачал головой.
– А ты подумала о цене, Тиранда? Помощь этого предателя обречет нас на скорое поражение. Я не желаю иметь с ним ничего общего.
Лицо Иллидана выражало бесстрастие. Родной брат по-прежнему не видел в нем ничего, кроме чудовища, марионетки Легиона. Придется доказать ему – доказать всем им, – что демоны невластны над ним.
– Что ж, продолжай дрожать от страха, брат, но делай это где-нибудь в другом месте, – произнес Иллидан. – А у меня есть работа и мало времени, чтобы ее завершить.
Иллидан выпустил сгусток силы, которую он уже начал неумолимо выстанавливать, отбросив собравшихся и припечатав их к каменным стенам. Он переступил через оглушенных родичей и вышел из своей тюрьмы, будучи уверенным в душе, что прежде чем это все закончится, его снова назовут Предателем, и сделают это заслуженно.
Он больше никогда не будет заключен в тюрьму снова.
Глава первая
За четыре года до падения
Зеленые метеоры прорывались сквозь темные облака, которые постоянно затеняли небо над Долиной Призрачной Луны. Земля дрожала, когда чудовищные, богато украшенные осадные машины демонов на стенах Черного Храма выкашивали силы эльфов крови принца Кель’таса Солнечного Скитальца, усеивая красную землю Запределья их трупами. Несмотря на потери, эльфы продолжали наступление, намереваясь взять штурмом цитадель Магтеридона, властителя Запределья и наместника Пылающего Легиона в этом расколотом мире.
Иллидан взял минутную паузу, чтобы присмотреться к Черному Храму. Для неопытных глаз его оборона могла показаться нерушимой, однако он видел то, чем они пренебрегли. На стенах стояло слишком мало часовых, охранные чары слабели, а металлические скрепы на воротах покрывали ржавчина и патина. Защитники отвечали на атаки вяло, как будто не могли поверить, что осаждающая армия намного уступает им числом. Впрочем, возможно они просто ожидали помощи от своих демонических союзников. Если так, то им было уготовано жестокое разочарование: Иллидан с соратниками потратили весь день, запечатывая на жаре Запределья врата, через которые призывались демоны. Оттуда не придет помощь.
Иллидан скользнул взглядом по принцу Кель’тасу.
– С годами Магтеридон стал силен, но у него было мало настоящих противников, с которыми можно было бы побороться. Он стал ленивым и самодовольным. Эта шавка лишь громко брешет и ничего не может противопоставить нашей хитрости и силе воли.
Высокий белокурый эльф крови взглянул на Иллидана. В его глазах горел огонь бесстрашия и упоения схваткой.
– Это будет славная битва, владыка. Хотя силы Магтеридона значительно превосходят нас, твои солдаты готовы сражаться до конца.
Иллидан надеялся, что в этом не будет необходимости. Ему нужно было захватить Черный Храм и стать владыкой Запределья как можно быстрее, чтобы уберечься от возмездия повелителя демонов Кил’джедена. Когда Иллидан примкнул к Пылающему Легиону, Кил’джеден поставил перед ним задачу: уничтожить Ледяной Трон и таким образом устранить мятежного слугу. Задание Иллидан не выполнил, а Искуситель не награждал за провалы. Запечатывая демонические порталы, Иллидан надеялся, что это помешает попыткам Кил’джедена обнаружить его местонахождение. Победа же над защитниками крепости подарит ему мощную операционную базу для поддержания этих порталов закрытыми и впредь.
Воздев руку, эльфийский колдун послал в сторону крепостных стен сгусток магической энергии. Слабы были охранные чары или нет, их было вполне достаточно для защиты осадных орудий. Ответный огненный шар взрыл кроваво-красную землю, не долетев до мага, и защитники крепости принялись регулировать прицел. Отряд солдат Кель’таса промчался мимо, стремясь укрыться под стенами крепости.
Ощутив присутствие демонов внутри храма, Иллидан стиснул кулаки. Здесь, в чужом мире Запределья, искушение прибегнуть к магии демонов было еще сильнее – особенно после того, как он поглотил мощь черепа Гул’дана. Поток злой энергии из этого артефакта изменил Иллидана, преобразив внешне и изменив источник его магической силы, но это вывело его из равновесия на несколько месяцев. Иллидан хлопнул своими демоническими крыльями, удостоившись обеспокоенного взгляда принца Кель’таса, сделал глубокий вдох и заставил себя успокоиться.
Путь, который привел его в это место, был долгим и странным. С тех пор, как Тиранда освободила его, Иллидан видел разгром Пылающего Легиона в родном Азероте, заключил пакт с повелителем демонов и бежал в Запределье, чтобы скрыться от своих врагов: как из числа ночных эльфов, так и инферналов. Его снова схватил заклятый враг – Майев, – а после освободили новые союзники: юный принц Кель’тас, чью верность Иллидан купил, пообещав эльфам крови утолить их зависимость от магии, и леди Вайш, предводитель наг. А теперь он воплощает в действие планы по свержению повелителя преисподней, который правил этим расколотым миром от имени Пылающего Легиона.
Кель’тас взирал на Иллидана, ожидая ответа на заверения в преданности.
– Мне по душе рвение твоих солдат, юный Кель, – произнес Иллидан. – Их дух и сила выкованы в этой дикой глуши. Одной их смелости довольно для…
– Владыка Иллидан, вновь прибывшие приветствуют тебя, – раздался голос приблизившейся к ним леди Вайш. Множество групп мышц пульсировали и выпячивались, скручивая кольцами нижнюю часть тела наги, а странно красивое лицо, напоминавшее чертами ночного эльфа, контрастировало с ужасом ее змеиного облика.
Иллидан повернулся в том направлении, которое она указывала. В его поле зрения оказалась группа чудовищных, неуклюже передвигавшихся фигур, и Иллидан сразу узнал их. Сломленные. Оскверненные, деградировавшие остатки расы дренеев, которая населяла Дренор до того, как он, разрушенный, стал Запредельем. Они тоже стали частью коалиции Иллидана, привлеченные обещаниями помощи против их общего врага, Магтеридона.
Сломленные неповоротливыми чудовищами, совершенно лишенными хоть какой-то грации. В огромных лапах они сжимали примитивное оружие. Мистическое чутье подсказывало, что где-то поблизости есть еще Сломленные, скрытые сильным заклинанием от тех, кто не обладал призрачным зрением Иллидана.
Один из Сломленных, еще более массивный и искривленный, чем прочие, захромал вперед на своих копытах.
– Мы бились с орками и их демоническими хозяевами на протяжении поколений, – прохрипел он. Казалось, ему было больно говорить. – Теперь, наконец, мы положим конец их проклятью. Навсегда. Мы в твоем распоряжении, владыка Иллидан.
Это был Акама, вожак Сломленных, и он представлял собой не слишком приятное зрелище: клыки, торчащие из-под нижней губы, под подбородком – извивающиеся щупальца.
– Ты прибыл как раз вовремя, – ответил Иллидан. – Нужно заставить замолчать вон те машины на стенах и открыть ворота.
Акама кивнул и сделал жестом. Почти невидимые, Сломленные точно рой преодолели открытую местность и вскарабкались на стены Черного Храма. Небольшой отряд эльфов крови и наг укрылся под чудовищными фортификациями, прямо под изрыгающими огонь демоническими машинами. Иллидан, Кель’тас и леди Вайш направились к ним в сопровождении Акамы и его телохранителей.
И вновь самоуверенность так называемого владыки Запределья дала о себе знать. Правильно подготовленная к осаде крепость имеет в своем арсенале чаны с кипящим маслом или алхимическим огнем, готовые излиться на нападающих. Защитники не предпринимали ничего. Минуты тянулись мучительно долго. Стоя под стеной, Иллидан мог расслышать гудение магических генераторов, которые поддерживали работу демонических военных машин.
Внезапно внутри стен послышались звуки боя, и великие ворота Черного Храма распахнулись. Акама и его телохранители побежали вперед, чтобы присоединиться к сражению. Грянула череда взрывов – это Сломленные добрались до генераторов, – и военные орудия на стенах смолкли. Основные силы наг и эльфов крови снова двинулись к воротам.
Отвратительное лицо вернувшегося Акамы выражало ликование. Он долго ждал этого дня.
Иллидан улыбнулся:
– Как я и обещал, Акама, твой народ получит отмщение. К концу ночи мы все будем пьяны ею. Вайш, Кель, командуйте финальное наступление. Пробил час гнева!
Сквозь открытые ворота Иллидану был виден обширный внутренний двор, тут и там усеянный костями. Краснокожие орки Скверны сгрудились в замешательстве, пока их командиры выкрикивали приказы в попытках вернуть рядам бойцов подобие порядка, чтобы отразить нападение.
В стенах Черного Храма было, должно быть, по десять орков Скверны на каждого из воинов Иллидана. И каждый из врагов был превращен отвратительной магией в существо куда сильнее и бесстрашнее обыкновенного орка. Однако теперь это уже не имело значения. Войска Иллидана пронеслись по внутреннему двору, их узкий клин рассекал нестройные ряды врагов с той же легкостью, как их клинки – орочью плоть.
Иллидан погрузил когти в плоть орка Скверны. Когти захрустели, когда он сомкнул пальцы и вскрыл грудную клетку, вырвав из нее сердце. Даже умирая, орк зарычал и рванулся вперед, широко раскрыв челюсти в попытке зубами вырвать врагу глотку.
Иллидан поднял труп над головой и швырнул в приближающийся к нему отряд краснокожих защитников крепости. Его вес повалил орков на землю. Иллидан прыгнул в самую их гущу, обнажая клинки, и принялся с ужасающей силой разить направо и налево. Враги пали – обезглавленные, лишенные конечностей, изуродованные, а Иллидан, сплошь покрытый кровью, слизнул ее с губ и двинулся вперед, рубя и рассекая все на своем пути.
Повсюду слышались предсмертные крики. Принц Кель’тас и леди Вайш пустили в ход свои заклинания, сотрясая воздух. Иллидана одолевал соблазн присоединиться к ним, но он предпочел приберечь силы для решающей схватки с Магтеридоном.
Какая-то часть Иллидана наслаждалась ближним боем: нет ничего лучше, чем пустить кровь врагу собственными руками. В глубине души, скованная невидимыми цепями воли, демоническая часть его природы наслаждалась этим пиршеством.
Орки Скверны хорошо сражались, но Иллидану и его союзникам они не были ровней. Наги, гораздо более крупные и сильные, обвивали противников змеиными хвостами и душили их. Эльфы крови, мастера колдовства и фехтования, может, и уступали оркам силой, но превосходили их в скорости и ловкости. К тому же их вела клятва верности, которая велела защищать принца даже ценой собственной жизни. Сломленные бились с решимостью народа, который ведет жажда освобождения своей родины из-под власти демонов. Протестующие вопли умирающих орков Скверны летели в небеса, когда краснокожие защитники падали под ударами ненасытных клинков. За несколько минут крепостной двор был очищен, а путь во внутреннюю цитадель Черного Храма и покои Магтеридона – открыт.
– Победа за нами, – сказал Акама. – Храм Карабор снова будет принадлежать моему народу.
– Храм будет возвращен твоему племени, – согласился Иллидан, пряча клинки в ножны. – В свое время.
Это была правда. Он действительно собирался вернуть Черный Храм Сломленным. Как только достигнет своих целей.
Акама поднял на него слезящиеся глаза, а потом, сцепив короткие пальцы, опустил голову. На его лице читалась надежда. Карабор был величайшей святыней его народа, пока Магтеридон не осквернил его, превратив в Черный Храм. Иллидан чувствовал, что храм очень важен и для самого Сломленного. Это была нить, дергая за которую, Акаму можно было заставить танцевать, если потребуется. Впрочем, желания Акамы ничего не значили. Цель Иллидана была куда важнее нужд любого из Сломленных. Он слишком вынашивал свои планы, чтобы позволить каким-то сантиментам встать у него на пути.
– Когда мы одолеем властителя преисподней, большая часть его командиров из числа орков Скверны встанет на нашу сторону, – сказал Иллидан. – Они следуют за сильнейшим, и мы покажем им, что их вера в Магтеридона ошибочна. Те демоны, которых успели призвать в храм, либо присягнут мне на верность, либо их постигнет окончательная смерть.
– Отсеки голову, и тело падет, – кивнула Вайш.
– Ты убьешь Магтеридона, владыка? – спросил Акама.
– Мы сделаем кое-что похуже, – ответил Иллидан, позволив себе злобную усмешку.
– И что же это? – медленно спросил Акама. В его голосе Иллидан уловил сомнение. Похоже, пеплоуст представлял себе победу иначе.
– Подожди немного – и сам увидишь, – ответил Иллидан.
– Как скажешь, владыка, – произнес Акама. – Быть посему.
– Тогда к делу, – подвел итог Иллидан. – Нам предстоит завоевать мир.
* * *
Дверь в тронный зал открылась, и в ноздри Иллидану сразу же ударил смрад демонов. Вокруг трона из костей, на котором восседал Магтеридон, плясало пламя. Повелитель преисподней, впятеро превосходивший ростом син’дорай, оказался кентавроподобным существом с двумя руками и четырехногой нижней частью тела, массивной, как у дракона. Ноги Магтеридона походили на колонны, поддерживающие крышу какого-нибудь древнего храма, и поднимали брюхо демона так высоко, что под ним мог свободно пройти рослый эльф. В одной ручище Магтеридон сжимал глефу величиной с мачту океанского корабля и весом с таран. По обеим сторонам от трона стояло по стражу ужаса – наделенные крыльями летучих мышей и силой малых демонов, они были почти столь же высокие, как их господин. Иллидан ощутил их мощь и враждебность.
Окинув Иллидана пылающим взором, повелитель преисподней произнес глубоким гортанным голосом:
– Я не знаю тебя, чужак, но сила твоя велика. Ты эмиссар Легиона? Тебя прислали сюда, чтобы испытать меня?
– Я прибыл сменить тебя, – рассмеялся Иллидан. – Ты – пережиток прошлого, Магтеридон, призрак ушедшей эпохи. Будущее принадлежит мне. С этой минуты Запределье и все его обитатели склонятся передо мной.
Повелитель преисподней подался вперед, подняв свою гигантскую глефу. Земля задрожала под его шагами.
– Я раздавлю тебя, как насекомое, коим ты и являешься. Поглощу твою мягкую плоть, а вместе с нею – и твою душу, – проговорил Магтеридон с надменной самоуверенностью того, кто считает свою мощь неоспоримой.
Его телохранители выступили вперед. Иллидан прыгнул им навстречу, и его боевые клинки рассекли воздух, вонзаясь в демоническую плоть. Одним ударом он рассек стражу Скверны руку, заставив его выронить секиру, и за следующий удар сердца клинок в левой руке вскрыл противника от горла до паха.
Воины Иллидана присоединились к сражению. Стражи ужаса были могучи, но их было только двое. Оглушенные заклинаниями Кель’таса и Вайш, взятые в кольцо, они пали как медведи, загнанные в угол сворой гончих.
Иллидан выпрыгнул вперед, чтобы лично противостоять Магтеридону. Лезвие огромной глефы повелителя преисподней с грохотом обрушилось на плиты пола, вонзившись в камень на том месте, где миг назад стоял чародей. Иллидан прокатился между исполинских ног владыки Запределья и двойным ударом подрезал сухожилия на передней паре. Властитель преисподней яростно взревел и нанес новый удар, но Иллидан уже был у него под брюхом, с каждым новым ударом исторгая из тела демона потоки ихора. Потом он взбежал по массивному хвосту на спину Магтеридона и вонзил клинки в толстую шею демона.
С высоты Иллидан увидал, что его соратники повергли телохранителей повелителя преисподней. С демонами было покончено. И тогда Иллидан, воздев руки, начал читать связывающее заклинание. Волна высвобожденной магической энергии ударила повелителя преисподней, и Магтеридон вздрогнул, ощутив укол чар.
Сердце Иллидана грохотало от усилия, вложенного в заклинание. Ощущения были сравнимы с попыткой одолеть великана в перетягивании каната. Продвижение Магтеридона замедлилось, а лицо исказилось, как будто он испытывал нечто подобное.
– Ты силен… для смертного, – произнес владыка преисподней.
– Я не смертный, – ответил Иллидан.
– Все, что можно убить, – смертно.
На лбу Иллидана выступили бисеринки пота, дыхание с хрипом вырывалось из его груди. Расправив крылья, он поднялся в воздух над Магтеридоном, подавая сигнал остальным. Леди Вайш кивнула и, воздев руки, принялась творить заклинания. Призрачным зрением Иллидан замечал, как огненные линии образуют вокруг властителя преисподней замысловатые пламенеющие узоры. Догадавшись, что происходит, Магтеридон взревел.
Иллидан добавил заклинанию мощи, и парализованный властитель преисподней замер, не в силах двинуться с места. Сияние магнической энергии отражалось в его клыках размером с надгробие. Магтеридон встал на дыбы, борясь с магией не столько своей колоссальной физической силой, сколько собственной колдовской мощью.
Не ослабляя потока силы, Иллидан взглянул на принца Кель’таса: эльф крови облизнулся, точно гурман при виде пиршественного стола. Вся эта высвободившаяся магия явно что-то пробудила в нем.
– Кель’тас! – прохрипел Иллидан. Эльф крови раскинул руки, добавляя свой голос к заклятию. Колоссальные по силе магические потоки рухнули на Магтеридона. Властитель преисподней вскричал – яростно и непокорно, – но проку от этого не было: даже он не смог бы разорвать связующие чары. Иллидан улыбнулся. Победа была за ним. Первый этап давно задуманного плана завершен.
* * *
Акамы слушал, как владыка Иллидан провыл последние слова связывания. Магтеридон замер, переполняемый бессильным гневом. Он напряг все свое могучее тело, но заклинание продолжало удерживать демона на месте.
Кончено. Повелитель преисподней был повержен. Месть за поражение народа Акамы свершилась. Храм Карабор будет свободен от пагубного влияния демонов.
Акама позволил себе мгновение триумфа. Его силы, объединенной с мощью чародеев из иного мира, оказалось достаточно, чтобы одолеть даже столь могущественного демона, как Магтеридон.
Опустившись на пол, Иллидан сложил крылья. Сияние, исходящее от его магических татуировок, начало угасать, а руки резко опустились. Акама бросился к нему.
– Победа за нами, о владыка.
– Да, преданный Акама, так и есть, – ответил Иллидан. Действительно ли в слове «преданный» проскользнула насмешливая нотка? Впрочем, это не важно.
– Ты освободил храм Карабор.
– Мы освободили храм Карабор.
– Могу ли я спросить, когда мне будет позволено начать, владыка?
– Начать что?
Сердце Акамы будто стиснула ледяная рука. Он заглянул в лицо Иллидану, и не сумел ничего прочесть по нему: лик охотника на демонов был точно маска, пустые глазницы скрывала полоска рунной ткани. Похоже, сбывалось то, чего Акама боялся все это время…
– Мы должны очистить храм, владыка, и вернуть в него благодать. Мы с братьями будем денно и нощно творить необходимые ритуалы. Все будет сделано так, словно гнусное прикосновение Магтеридона никогда не пятнало этого места.
Иллидан неспешно кивнул.
– Время для этого придет, но позже.
– Позже, владыка Иллидан?
– Сперва я завершу свои дела. Предстоит сделать еще многое, прежде чем Запределье будет свободно.
– Но ведь храм уже свободен, владыка, разве нет?
– Ни одно место не может считаться свободным, пока Пылающий Легион способен протянуть к нему свою руку для завоевания. Надо укрепить храм, он станет маяком для всех тех, кто выступает против демонов.
Акама задавил в себе разочарование. Он ждал чего-то подобного, однако не позволил ни единой горькой мысли отразиться на своем лице. Опустив глаза, он произнес:
– Все так, владыка Иллидан, никаких сомнений. Могу я удалиться и сообщить моему народу добрые вести?
– Можешь, – кивнул Иллидан и, чуть помедлив, добавил: – Храм будет возвращен Сломленным, Акама. Просто не сегодня.
– Конечно, владыка. Не сомневаюсь в этом.
Сказав это, Акама поспешил покинуть тронный зал Магтеридона. Ему предстояло подготовиться к путешествию – встрече с тем, кто был способен помочь. Выходя, он отметил насмешливый взгляд, которым его проводил принц Кель’тас. Эльф с самого начала знал, чем все закончится. Как и леди Вайш. К счастью, Сломленный никогда полностью не верил в благие намерения Иллидана и готовил планы действия на случай непредвиденных ситуаций. Весьма мудро поведение, когда ты заключаешь какое-либо соглашение с тем, кого прозвали Предателем.
Если охотник на демонов не поможет ему вернуть храм Карабор, то найдутся другие, кто сделает это. Святыня народа Акамы должна быть очищена, и неважно, чего хочет Иллидан.
* * *
Вместе с Кель’тасом и Вайш Иллидан стоял на самой высокой башне Черного Храма, созерцая унылый пейзаж равнины Призрачной Луны. С зубчатых стен крепости охотник на демонов объявил о своей победе всему Запределью, однако сейчас его снедала тревога. Он не ощущал ожидаемого триумфа. Напротив, Иллидана терзало растущее чувство страха.
Небо вдали было красным, точно кровь, и в сторону Черного Храма мчались багровые тучи. Мощные порывы ветра трепали крылья Иллидана. По воздуху растекались реки бурой пыли. Кожу Иллидана начало покалывать, и он заметил на всем вокруг частицы магии Скверны.
– Что это, Вайш? – вскричал принц Кель’тас. – Откуда пришла эта буря?
– Не высовывайся, глупец! – осадила его предводительница наг. – Приближается нечто ужасное!
Частицы магии стали увеличиваться. Мерцающая аура возникла в воздухе возле крыши, обратившись гигантской светящейся фигурой. Огромная, точно крепостная башня, она нависла над победителями. В ней было нечто такое, что напомнило Иллидану Сломленных, дренеев. Голову исполина венчали рога, его кожа пылала, а вокруг копыт, подсвечивая всполохами все тело, танцевало пламя. Он излучал силу, затмевавшей даже могущество властителя преисподней. Иллидан знал, что его вновь почтил своим присутствием Кил’джеден – владыка демонов, который командовал большей частью Пылающего Легиона.
Кил’джеден злобно посмотрел на Иллидана.
– Глупая мелкая дворняжка. Ты не сумел уничтожить Ледяной Трон, как я приказал, да еще решил укрыться от меня в этом всеми забытом захолустье?! Я думал, ты хитрее, Иллидан!
Было невозможно сделать что-то еще, кроме как встретиться со взглядом Кил’джедена. Глаза Искусителя притягивали, внушали благоговение и трепет и в душе чувство восхищения, трепет. Этот взгляд сулил бесконечность обещаний и вечность ужасов.