Вандель вместе с другими кандидатами стоял во внутреннем дворе храма Карабор; на террасах выстроились сотни эльфов. Они несколько недель ждали возвращения Иллидана. Даже ближайшие из его соратников не ведали, когда и куда владыка отлучится в следующий раз, когда вернется и чем он занят.
С каждым днем терпение Ванделя истощалось: он только и делал, что обучался под руководством татуированных сородичей вроде Эларизиэль и Иглы.
Златовласый Варедис, чванливый и самоуверенный, как бог, читал лекции о природе демонов. За спиной у него шептались, будто он проник в Совет Теней и выкрал Книгу Имен Скверны.
Аландиен, утверждавшая, будто ее обучал сам Иллидан, елейным голосом рассказывала о тактике проникновения во вражеский стан.
Владению оружием обучал Нетариель, старейший среди них ночной эльф. Со стороны он казался немощным, но с клинком в руках двигался проворно, точно юноша.
Кандидаты учились владеть оружием, спарринговали, лучше узнавая друг друга. Однако Вандель к своей цели нисколько не приблизился.
Порой ему начинало казаться, что он достиг бы большего на тропе мести, если бы просто вышел за ворота крепости и напал на одного из десятков тысяч демонов, рыщущих по Запределью. Правда, это означало бы скорую смерть, и Вандель не добился бы совсем ничего – бойцов у Легиона несметное множество.
Рядом стоял Раваэль. С той ночи, как Вандель прибыл в храм, они держались друг друга. По сравнению с остальными, Раваэль казался самым разумным. За прошедшие недели Вандель много с кем пообщался: здесь каждому было что рассказать, и все истории приводили в ужас. Большинство эльфов – син’дорай – прислал принц Кель’тас, чтобы научить их сражаться с демонами. Калдорай тут было совсем мало.
Среди ночных эльфов был Селедан, пришедший из самых Лесов Вечной Песни. Его тело уродовало с десяток ожогов – там, куда пришлись удары инфернала. Челюсть и скула с правой стороны у него были сильно вмяты, но даже с такими увечьями Селедан двигался столь же проворно, как и в бытность стражем деревни, словно не испытывал боли.
Прекрасная Истет потеряла троих детей. На груди она носила сумку с обугленным трупиком ребенка; ее историю Вандель сумел собрать воедино из кусочков, что проскальзывали в потоке бреда. Бывало, ночами Истет, не прекращая, кричала что-то о сожжении… Когда один из эльфов крови попытался заткнуть ее, она убила его ударом ножа.
С лица Мавелита не сходила улыбка, ему все казалось забавным. Ванделю становилось не по себе, когда он начинал хохотать на пустом месте или же смеялся над горем товарища. Чужие несчастья будто доставляли ему радость.
Циана выглядела здоровой, если не считать горячего желания сражаться с Легионом. Она никогда не рассказывала о своей судьбе, но Вандель догадывался: Циану тоже мучит жажда отмщения.
Раваэль предупреждал Ванделя: эльфам крови нельзя доверять, они порчены пристрастием к тайной магии, но Вандель плевать хотел на предрассудки. Его слишком занимали собственная ненависть и цель.
Одно он знал наверняка: у эльфов в казармах имелись куда большие причины ненавидеть Пылающий Легион, чем у всех, кто пострадал от нашествия демонов. И потому он чувствовал ко всем кандидатам необычную привязанность.
Вандель и его сотоварищи явно не первыми прошли уготованный им путь; были здесь и другие – замкнутые, они порой являлись на занятия. Особенные эльфы: отмеченные татуировками, покрытые шрамами и претерпевшие изменения.
С виду не все они ослепли, но все обрели иное зрение и так заслужили место в элите. Рабы и солдаты в Черном Храме обращались к ним со страхом и преувеличенным почтением; кандидаты взирали на них со смесью благоговейного трепета и зависти. У измененных было все, к чему стремились новенькие: положение, сила и уверенность. Окруженные ореолом тайны, они обладали некой неизвестной мощью. Поговаривали, будто татуированные солдаты уже убивали демонов.
Порой Вандель ощущал присутствие слуг Пылающего Легиона. Он убеждал себя, мол, это оттого, что Иллидан держит в храме плененных монстров, однако иногда по спине пробегал холодок: Ванделю казалось, что за ним следят демоны, но обернувшись, он замечал лишь Иглу и Эларизиэль. При виде наделенных сверхъестественным зрением татуированных солдат ему становилось не по себе, хотя Ванделя давно уже ничто не могло вывести из равновесия. Поговаривали, якобы Иллидан сам – наполовину демон, а наставники во всем ему подражают. И что для охоты на демонов надо уподобиться врагу.
Даже сама твердыня храма вызывала смуту в душе: Магтеридон превратил святыню дренеев в нечто совершенно иное, противоположное ее изначальной сути. А подчиненные Иллидана – иллидари – так и не потрудились очистить ее. Для того, кто звался охотником на демонов, Иллидан окружил себя слишком уж большим числом монстров. Даже по развалинам самого Карабора, оскверняя его камни следами копыт, бродил крылатый страж ужаса. Из Черного Храма доносилось утробное рычание; среди претендентов ходили слухи о суккубах и сатирах…
Вандель так глубоко задумался, что не заметил, когда Раваэль первый раз потряс его за плечо. Очнувшись, он увидел, как товарищ указывает в темнеющее небо: во двор ястребом пикировал Иллидан.
Вандель не шелохнулся, когда Предатель приземлился, расправив в последний миг широкие кожистые крылья. Устремив взгляд пламенеющих глаз куда-то вдаль, он ткнул в присутствующих когтистыми пальцами.
– Начинаем, – насмешливо скривил он губы.
«Начинаем? Что начинаем?» – подумал Вандель. До сих пор претенденты учились обращаться с оружием и слушали помешанных прислужников Иллидана. Так, может, теперь он готов поделиться темным знанием? Может, их хоть теперь научат истреблять демонов, прервав череду рутинных тренировочных поединков, а также уроков Варедиса и прочих?
Холодная улыбка сошла с лица Иллидана.
– Оглядитесь. Вас более полутысячи. Когда все закончится, останется менее сотни.
Он помолчал, давая всем осмыслить сказанное, а после рассмеялся.
– Все вы поклялись отдать жизнь в борьбе с Пылающим Легионом. Вот вам шанс доказать преданность. С кого начнем?
Повисла гнетущая тишина: все ждали, что скажут остальные. Теперь, когда настал момент истины, никто не пожелал стать первым и узнать, что их ждет. Страх неизвестного сковал ряды новобранцев.
Тогда Вандель, сделав глубокий вдох, шагнул вперед.
– Я отомщу или погибну. Сделаю все, что потребуется.
Иллидан кивнул. Ванделю показалось, что этого Предатель от него и ждал.
– Молодец. Войди в круг призыва.
Иллидан указал туда, где, вырезанный в каменном полу, пламенел загадочный узор.
Вандель вошел в большой пентакль, окруженный светящимися рунами. Таинственные символы пульсировали, и казалось, что еще мгновение – и Вандель поймет их смысл… но значение их так и не открывалось. Руны внезапно поплыли, теряя четкость; кожу начало покалывать, во рту пересохло. Ванделя окружил вихрь зеленовато-желтых огоньков.
Иллидан произнес заклинание, и в круг хлынул поток энергии Скверны. Резко похолодало; воздух задрожал и сгустился. Перед Ванделем возникла гончая Скверны. Она поразительно напоминала тварь, загрызшую его сына, Хариэля.
Взвыв, гончая устремилась на Ванделя – потрясая щупальцами, раззявив пасть и обнажив акульи зубы. Вандель выхватил рунные кинжалы и прыгнул на нее; сходство гончей с убийцей сына распалило его гнев. Сверкнули, врезаясь в щупальца, клинки. Вандель отскочил в сторону, ударил по чувствительным отросткам. Гончая извернулась, все еще пытаясь дотянуться до него.
Рука горела – там, где зубы все же вспороли плоть. Ослепленный жаждой мести, Вандель не заметил, как быстра гончая. Он отскочил назад и в сторону – спину закололо, и он вдруг понял, что не может покинуть круга. Магия возвела барьер: прозрачную стену, словно из затвердевшего воздуха. Тогда Вандель прыгнул на гончую; челюсти клацнули в каких-то дюймах от лица. Пахнуло серой. Вандель вогнал клинок в небо твари и дальше – в мозг. Когда гончая попыталась захлопнуть пасть, зачарованная сталь еще глубже вошла в череп. Тварь хрипло выдохнула, завалилась на бок и больше не встала. Только ее хвост еще дергался какое-то время.
Ощутив смутное ликование, Вандель посмотрел на Иллидана. Ну, что дальше?
Предатель вошел в круг – сдерживающее заклятие его не остановило.
Вырвав еще трепещущее сердце гончей, Иллидан вручил его эльфу.
– Ешь.
Не такого ожидал Вандель. Глядя на шмат ядовитого мяса, он думал отказаться… сперва. Но что-то во взгляде Предателя говорило: отказа не потерпят. Вандель обеими руками взял влажное и липкое сердце гончей. Из разорванных сосудов сочился едкий зеленоватый ихор. Он, точно пламенем, обжигал ладони.
Даже сквозь дрожащее марево барьера Вандель видел, что взгляды собравшихся обращены на него. Все ждали, как он поступит. Эльф поднес сердце гончей к губам и лизнул его. Язык обожгло, как и руки. Плоть демона, похоже, была пропитана Скверной.
Он через силу оторвал зубами кусок и заставил себя жевать. Жесткая плоть, казалось, извивается на языке; а попав в глотку, она как будто раздулась – мертвый демон словно хотел задушить убийцу. Ванделя чуть не вырвало. Это было все равно, что глотать живого слизня.
– Пей, – приказал Иллидан, указав на лужу крови под трупом гончей.
Вандель ладонями зачерпнул немного ихора. Жжение усилилось; невзирая на тошноту и головокружение, он проглотил кровь демона. Она жгла, точно гоблинский самогон. Живот крутило – тело стремилось исторгнуть из себя яд. Переживет ли это Вандель? С ужасом он ощутил, как в желудке у него что-то шевелится, словно плоть демона стремилась вырваться, прогрызть себе путь наружу.
Иллидан пропел очередное заклинание. Вокруг него плясали сферы зеленоватого света; похожие на изумрудные солнца, они излучали жар и магическую силу. Кожа Ванделя чуть не лопалась. Между сферами простреливали молнии, образуя гудящую энергетическую сеть. Предатель изрек еще одно слово, и Ванделя пронзило разрядами. Он закричал от боли, когда его тело стало насыщаться Скверной.
Ноги подкосились, и Вандель рухнул на землю. Хватаясь за голову, он катался из стороны в сторону, как тот, чьи одежды объяты пламенем. Его терзала невыносимая боль; Предатель явно вознамерился убить Ванделя. Взглянув на Иллидана, охотник не узнал его: тот больше не походил на эльфа, его искаженную мерцающую фигуру окружала темная аура. В глазницах, пробиваясь сквозь повязку, пылал огонь чистейшего зла. Ванделя как будто затягивало в эти два колодца, в бездонную пустоту.
Его охватило странное волнение, в сердце вспыхнул гнев. Вандель потянулся к Иллидану, желая выдавить из врага жизнь, но тело не слушалось его. Чувства эльфа пребывали в смятении. Воздух зашипел, когда в нем стали проявляться четко очерченные, светящиеся зеленым руны – слова, что нараспев произносил Иллидан. Спиной Вандель ощущал, как сквозь камень Черного Храма поднимается волна Скверны; из бездны, что образовалась у него внутри, восставало нечто огромное, могущественное и злое. И оно пришло пожрать душу Ванделя.
Мир вокруг замерцал и исчез.
Глава девятая