В некоторых случаях сокращение сделало текст совершенно бессмысленным. 8:31-33: Иисус рассказывает ученикам о своем распятии и «Петр, отозвав Его, начал прекословить Ему. Он же… воспретил Петру, сказав: ‘Отойди от Меня, сатана, потому что ты думаешь не о том, что Б., но что человеческое’». Понять можно, только зная (например, из Мф16:23) о том, что Петр уговаривал Иисуса не допустить распятия.
Возможно, Марк использовался как конспект, своего рода упрощенное пособие. Отсюда и краткость, и упор на чудеса. И почти полное отсутствие ссылок на Ветхий Завет – очевидно, чтобы не перегружать новообращенных христиан, не знакомых с иудаизмом.
Именно поэтому был дважды вставлен отсутствующий у Мф и Лк эпизод с исцелением плевком (аналогичный эпизод в языческом Евангелии от Иоанна). Это характернейшая языческая традиция. Так проповедники могли показать обращаемым близость Иисуса к их собственным богам и культуре, сделать переход в христианстве более простым для язычников.
Кстати, обычно никто и не переходил в христианство. Язычники просто добавляли Иисуса к своему пантеону и приносили жертвы также и ему. Такая толерантность была типичной для культов и обеспечивала сравнительно легкое распространение христианства. Павел многократно упоминает о совершении новообращенным христианами языческих обрядов.
Отметим, что св.Августин в книге 1 «О гармонии евангелистов» признает, что Марк выглядит как изложение Матфея и Луки.
Возможно, точка зрения о Марке как об одном из источников сформировалась в связи с тем, что это единственная возможность канонизации Марка. Если считать, что Марк (в существующем виде) – краткое пособие для практикующих христианских проповедников, то его теологическая ценность равна нулю, и канонизацию следует признать ошибочной.
Если Марк является изложением Мф и Лк, то он не написан со слов Петра. Если предположить, что Марк написан со слов Петра, то ни апостол Матфей, ни Павел и Лука ничего не писали.
Вероятно следующее возникновение Марка. Гностики создали, для узкого круга посвященных, Тайное Евангелие от Марка. Помимо мистических тезисов, им нужен был еще и фон (историческая канва). Не долго думая, его заимствовали у синоптиков. Поскольку текст синоптиков выполнял роль только фона, на него не обращали внимания и особенно не редактировали.
В дальнейшем, многим христианам стало известно о существовании ТайнМк. Гностики не хотели разглашать мистические тезисы. Их убрали из ТайнМк, и получившуюся выхолощенную редакцию сделали доступной для публики.
В итоге, общедоступная редакция ТайнМк – Евангелие от Марка – и выглядит как конспект Матфея и Луки. Эта концепция объясняет и керигматический, а не дидактический, характер Марка. Конечно, гностики не стали бы заимствовать у синоптиков собственные искаженные тезисы (или они были вставлены в Евангелия еще позже) и чересчур (недостойно) примитивные, с точки зрения мистиков, тезисы, приписываемые Иисусу.
При формировании исторического фона ТайнМк, кроме синоптиков, использовали и другие тексты. Отсюда эпизоды у Марка, отсутствующие у Матфея и Луки.
Сторонники приоритета Марка уже не отстаивают сомнительную версию, что Матфей и Лука одновременно изымали одни и те же эпизоды, в остальном тщательно копируя Марка. Но и новое предположение о том, что эти эпизоды (отсутствующие у Мф и Лк) были добавлены в Мк позднее, лишено смысла. Писцы, как правило, делали значимые вставки. Зачем добавлять эпизоды, не имеющие существенного значения?
Климент Александрийский, цитируя ТайнМк, указывает, что Марк добавил в свое Евангелие мистические тезисы. На наш взгляд, мнение Климента не обязательно верно.
Более того, текст ТайнМк2: «Сестра молодого человека, которого любил Иисус, была там, вместе со своей матерью и Саломеей, но Иисус отказался встретиться с ними». Климент сам указывает, что этот текст расположен между Мк10:46a («Они пришли в Иерихон») и 10:46b («Когда он покидал Иерихон…»). В Евангелии от Марка в этом месте – явный пропуск: Иисус пришел и тут же ушел.
Понятно, что оригинал содержал ТайнМк2. Остается догадываться, почему его изъяли в публичной версии: видимо, отказ Иисуса встретиться с женщинами после оживления юноши имеет мистический смысл (можно гадать; или же у женщин были претензии по поводу зомбирования их родственника, или он вел себя странно после посвящения). В любом случае, женщины зачем-то пришли к Иисусу из Вифании в Иерихон, и Иисус настолько не хотел с ними встречаться, что покинул Иерихон.
В Евангелии от Марка остались и другие следы мистических тезисов: 14:51-52 (юноша в плащанице в Гефсимании), 16:5 (этого же юношу, а не ангела, видят женщины, придя к телу Иисуса).
Отсюда видно, что ТайнМк был оригинальным текстом, позднее усеченным в Евангелие от Марка.
Теперь понятно и отсутствие «Отец Мой» у Марка. Конспектируя синоптиков, гностики изъяли явно не подходившие им тезисы, указывавшие на исключительность Иисуса.
Понятен и обрыв текста на 16:8. Гностики готовы были использовать распятие и воскрешение как аллегорию посвящения. Но «реалистичные» подробности воскрешения копировать не стали. Придумать принципиально иное окончание было бы проблематично. Поэтому текст просто оборвали, тем более что эта часть, видимо, не была для гностиков существенной. Либо же, в момент копирования Мф и Лк в ТайнМк, подробностей о воскрешении не было и у синоптиков.
Гностики также изъяли многие иудейские корни синоптических Евангелий. В частности, они убрали многие ссылки на Библию, которую они не принимали, считая ее лишенной мистического смысла. Они также привели к реалистичности эпизоды, подогнанные у синоптиков под соответствие пророчествам.
Возможно, община гностиков, в которой появился ТайнМк, была иудейской. Тогда естественно в 7:27 заимствование из Матфея, где Иисус объявляет, что пришел к иудеям, и сравнивает язычников с псами. Возможно и то, что этот тезис вставлен по каким-то причинам поздним редактором (например, считавшим, что Марк забыл упомянуть этот эпизод). Или что гностики просто спокойно относились к таким словам, не отождествляя себя с язычниками, но считая носителями настоящей религии.
В подтверждение этой гипотезы, только 4:11 прямо называет учение Иисуса «мистерией царства Б.», которую дано знать исключительно его ученикам – посвященным.
1:1 сразу объявляет Иисуса сыном Б. Очевидно, что Марк рассчитывал на подготовленную аудиторию. Тогда его Евангелие вряд ли могло быть ранним текстом. Другие евангелисты обосновывают божественность Иисуса: фактами (Мф, Лк) или теологическими построениями (Иоанн).
1:9: «В это же время пришел Иисус из Назарета…» То есть, Марк уже в самом начале предполагает, что читатели в целом знают об Иисусе. Видимо, из других Евангелий.
Мк2 описывает исцеление больного параличом в Капернауме. Мф9: этот эпизод «в Его городе», возможно, Назарете. Если бы Матфей писал на основе Марка, то он бы так и перенес – «Капернаум», не допуская двусмысленности (странно было бы опускать географическое название). Если же Марк излагал Матфея, то естественно ожидать, чтобы он прояснил тогда уже известную неопределенность Матфея.
3:11: «И духи нечистые, когда видели Его, падали пред Ним и кричали: Ты – Сын Божий». Легко ли представить себе толпу, с интересом наблюдающую стоящих на коленах и кричащих духов?
3:20: «Приходят в дом; и опять сходится народ…»
Не такое уж «великое множество» может придти в дом.
Что-то пропущено перед 3:21: «И услышавши, Его родственники пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя».
Почти наверняка речь шла об исполнении Иисусом какого-то ритуала, в котором он походил на бесноватого. Само описание ритуала могло быть изъято из ТайнМк.
4:11: Иисус ученикам: «…вам дано знать тайны Царства Божия, а тем внешним все бывает в притчах».
В существующей редакции, Иисус, в общем-то, никаких тайн ученикам не открывал. Их поведение в ночь перед распятием показывает, что они ничего особенно не понял. Термин «тем внешним» неестественно пренебрежителен. Более того, по сравнению с проповедуемыми Иисусом заповедями притчи не несут чрезвычайно важного смысла, скорее, они имеют характер иллюстраций.
Вероятно, речь идет о мистическом смысле, позднее утраченном, когда ТайнМк было адаптировано к пониманию «тех внешних», членов христианских общин.
5:22: «приходит один из начальников синагоги…»
Языческий автор даже не удосужился выяснить принятые у иудеев термины: рабби, старейшина.
6:2-3: «Многие слышавшие с изумлением говорили… Не плотник ли Он, сын Марии, брат…» Марк изменил Лк4:22 «сын Иосифа» в соответствии с церковной (и, по-видимому, гностической) традицией, уделявшей значение только Марии. Но иудеи называли бы Иисуса по отцу, а не по матери. Скорее, они бы ее вообще не упоминали.
6:39-40 о насыщении пятью хлебами: Иисус «повелел их рассадить всех группами на зеленой траве. И они сели группами по сто и по пятьдесят».
В аналогичном эпизоде Мф14:19, упоминание о группах отсутствует. Понятно, что Марк снабдил описание натуралистичными подробностями, похоже, заимствованными из военной жизни.
После еды ученики отплывают в лодке, а Иисус остается на берегу, 6:47-48: «Вечером лодка была посреди моря, а Он один на земле. И увидел их бедствующих в плавании, рано утром подошел к ним, идя по воде. Он рассчитывал пройти мимо них».
Как можно увидеть лодку на середине Галилейского моря, тем более, ночью?
Ученики, среди которых были опытные рыбаки, за несколько часов скрылись бы за горизонтом, двигаясь галсами.
Чудом идя по воде, Иисус все-таки двигался со скоростью пешехода, и пришел только утром. Марк разъясняет, что он не хотел пугать учеников, намереваясь пройти незамеченным. Тогда зачем было идти мимо лодки?
7:21-22: Иисус перечисляет список зол. К перечню Мф15:19 он добавляет много нового. В частности, коварство и гордость. Но коварство иудеи применяли по отношению к своим военным противникам. Гордость осуждалась в строителях Вавилонской башни (пирамиды в предместье Каира?), но там она привела их к небу. Притча 6:14, 17 осуждает «коварство в сердце» и «глаза гордые» - но оттенок здесь существенно иной, чем коварство и гордость вообще.
Аналогично список грехов расширяет Павел. Вероятно, здесь заимствование из обычных моральных норм, присутствующих в известных язычникам философских учениях.
7:31: «Потом Он возвратился из пределов Тира, и пошел через Сидон к Галилейскому Морю, в пределы Десятиградия». Сидон находится в обратной стороне от Тира к Галилейскому Морю. Декаполис находится к востоку от озера, частично в Сирии. Едва ли одна дорога вела из Тира к озеру и к Декаполису.
Опять же, Иисус обращался только к иудеям. Что ему было делать в Тире и затем в Декаполисе?
7:33-34 об исцелении глухонемого: «Иисус… вложил персты Свои в уши ему и, плюнув, коснулся языка его. Потом, взглянув на небо, вздохнул…»
Просто классическая демонстрация языческого обряда. Аналогично исцеляет слепого в 8:23.
9:13: «Но говорю вам, что и Илия пришел, и поступили с ним, как хотели, как написано о нем». Ничего подобного об Илии не написано. И не могло быть написано, поскольку Илия придет, провозглашая наступление мессианской эры.
9:24: отец бесноватого говорит: «Верую! Помоги моему неверию».
Типично христианская формулировка, оправдание неверия. Марк явно пытается обнадежить сомневающихся христиан, используя контекст Мф17:20.
10:12: «И если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует».
В иудаизме и вообще на Востоке жена не могла развестись. Изыскания о допустимости развода по инициативе женщины в рамках Закона вряд ли соответствуют тогдашней реальности. Марк адаптирует Мф19:3-9 к жизни язычников или, скорее, фантазирует на тему традиций незнакомого народа.
Вероятно, по этой же причине Марк исключил и измену как причину для развода, Мф19:9. Иначе было бы трудно ужиться язычникам, с их обильной оргиастической практикой.
10:24: Иисус обращается к ученикам: «Дети! Как трудно надеющимся на богатство войти в Царствие Божие!»
Обращение «Дети!» типично для христианства. Оно часто встречается у (позднего) Иоанна, но не у Матфея и Луки.
Подобное обращение было бы странно для Иисуса, который не был заметно старше учеников. Автор явно трудился уже при развитом христианстве, когда Иисус был уже легендой, а не человеком, находящимся рядом.
Между 10:34 и 10:35 находился ТайнМк1: описание воскрешения в Вифании, известного из более позднего Иоанна (воскрешение Лазаря).
Из имеющегося материала, невозможно однозначно решить, что имели в виду мистики: создание зомби или посвящение (обряд которого предусматривал ритуал смерти и воскрешения). Первое более вероятно, поскольку в 14:51-52 и 16:5 мы встречаем этого же юношу, следующего за Иисусом. Вера в то, что воскрешенный не может далеко отходить от воскресившего его, является типичной в таких ритуалах.
Ответ зависит от того, что за полотно носил юноша все это время: плащаницу или ткань, в которую оборачивали после крещения нагими в воде.
Начиная с главы 11, тон Евангелия от Марка резко меняется. Из него пропадает сумбурность, чудеса. Появляются реалистичные детали, отсутствующие в других Евангелиях. Текст становится спокойным и реалистичным. Очень похоже, что для автора основной интерес представляло именно пребывание Иисуса в Иерусалиме. Это естественно для гностика, если речь шла о кульминации обряда посвящения – воскресения к новой жизни.
14:36: молитва Иисуса в Гефсимании: «Авва Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня…»
Мф26:39 не содержит «Авва». Марк, не говоря на арамейском и не ощущая тождественности «абба» и «патер», употребляет оба варианта.
14:51-52: «Один юноша следовал за Ним, завернутый только в полотно. Они поймали его, но он оставил покрывало и убежал нагой».
Это крайне интересное описание, явный след ТайнМк. В Вифании Иисус воскрешает молодого человека, который с тех пор ходит в плащанице. Эта же одежда использовалась в мистериях.
14:58: «Он говорил: ‘Я разрушу храм сей рукотворный, и чрез три дня воздвигну другой, нерукотворный’».
Христианские теологи обыкновенно считают, что речь идет о воскрешении Иисуса (которого сравнивают с Храмом). Более вероятно, что здесь отголосок концепции нового храма, популярной у ессенов (возможно, и в других сектах). Этим храмом должны были быть израильтяне, обратившиеся к Б. и соблюдающие Закон. Такой храм естественно назвать «нерукотворным». Назвать же так себя самого, и употребить «воздвигну» в отношении воскрешения, было бы неестественно.
14:61-62: «Но Он молчал и не отвечал ничего. Опять первосвященник спросил Его… ‘Ты ли Христос, Сын Благословенного?’ Иисус сказал: ‘Я есть, и вы узрите Сына Человеческого, сидящего по правую руку Силы, и идущего с небесными облаками’».
У Матфея Иисус отвечает уклончиво на менее резкий вопрос Пилата: «Ты ли Царь Иудейский?» Но Марк приспособлен как простое пособие для простых проповедников, и учебный эффект заботит автора больше, чем достоверность.
Синодальный перевод изменяет «Я есть» на «Я», что совершенно меняет смысл, поскольку «Я есть» - на иврите имя Б.
Цитируя Дан7:13: «вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий…», Марк вынужден дополнить, что Иисус до того сидел рядом с Б. (ведь где-то он должен находиться до конца дней). Но Дан7:13 продолжает: «…дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему». То есть, Иисус рядом не сидел, и Даниил описывает другую ситуацию.
Маловероятно, но не исключено, что Иисус намеренно представлен как одновременно сидящий и идущий. Это согласовывалось бы с гностической концепцией Фм50:3: «Если они спросят вас: ‘Каково свидетельство Отца вашего в вас?’, скажите им: ‘Это движение и покой’».
Мк15:40, 16:1 упоминает Саломею. Она часто встречается в гностических текстах, но не у Матфея. Использование Марком сравнительно поздних текстов гностиков (или общих прототекстов) не укладывается в концепцию его первичности.
Иначе, чем конспектированием, трудно объяснить появление в 15:40 трех новых персонажей: двух Марий и Саломеи. Все они охарактеризованы как постоянно следующие за Иисусом. Отсутствие в предыдущем тексте других связанных с ними эпизодов естественно объяснить избирательным цитированием источника либо изъятием каких-то частей ТайнМк.
15:46: Иосиф, «купив плащаницу, и сняв Его, обвил плащаницею…»
Вечером в пятницу, тем более перед или во второй день Песаха, Иосиф не мог в Иудее купить что-либо.
16:3: трое женщин беспокоятся, кто отвалит им камень, чтобы они могли войти в пещеру, где похоронен Иисус. Вопрос выглядит естественно для городского (римского?) автора. В городах женщины вряд ли выполняли много тяжелой работы. В деревне же они трудились, вероятно, наравне с мужчинами, и трое женщин могли отвалить любой камень, установленный даже несколькими мужчинами (тем более что отвалить его легче, чем точно установить). Ведь установил камень, похоже, только Иосиф.
16:5: «увидели юношу, сидящего на правой стороне, облеченного в белую одежду…»
Здесь, по-видимому, разительное отличие Марка от Матфея и Луки: женщины встречают не ангела, а воскрешенного Иисусом в Вифании юношу (ТайнМк1).
В типично гностическом духе, Марк не упоминает ангелов. Воскрешенный (вероятно, в мистическом смысле) юноша уже принадлежит другому миру, хотя находится на земле.
16:7: ангел говорит женщинам: «Но идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее…»
Традиционная точка зрения – Петр выделен, поскольку Иисус назвал его камнем, на котором будет построена новая церковь.
Однако не исключено, что исходный текст ТайнМк принадлежал Петру. После раскола церкви с христианами – гностиками, Петр подвергся критике (отраженной в Евангелиях), а ТайнМк приписано Марку. А традиция только в искаженном виде донесла до нас информацию об авторстве Петра (с его слов записывал Марк).
16:9-20: однозначно признается теологами как поздняя вставка, отсутствующая в ранних манускриптах. Интересно, что именно добавляет фальсификатор: обращение ко всем народам и концепцию спасения через крещение. Этого не было у Иисуса, но оно требовалось христианству.
Мария Магдалина, Мария Иаковлева и Саломея пришли вместе и обнаружили вместо тела Иисуса сидящего ангела. Но 16:9-10 «Воскресши рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине… Она пошла и возвестила бывшим с Ним…» Куда делись другие женщины? Неужели они тут же расстались – ведь им было идти вместе, по меньшей мере, до Иерусалима, едва ли меньше нескольких часов. В Иерусалим явно вела одна дорога – как же Мария Магдалина отделилась от остальных женщин? Можно предположить, что Мария Магдалина шла быстрее других женщин – но встреча с Иисусом должна была задержать ее, и позволила бы другим женщинам нагнать ее. Ученики не пошли посмотреть пещеру, после того как не поверили ранее бесноватой женщине?
Иисус явился ученикам, «возлежавшим» - то есть, они не захотели даже проверить слова женщины. Кстати, восстановленный текст: «возлежавшим на вечере», что маловероятно, ученики, скорее всего, скорбели бы. Но описания этого практически нет в тексте! Трудно предположить, что такое важнейшее событие, при котором присутствовало множество людей, не получило отражения в тексте.
После 16:14 некоторые редакции добавляют: «Эта эра беззакония и неверия принадлежит Сатане, который не допускает правду и силу Б. победить нечистых духов…»
То есть, даже так поздно, как длинное окончание Марка, Евангелие все еще редактировалось гностиками.
16:15: «Идите и проповедуйте Евангелие каждому созданию». Животным? Фальсификатора, пожалуй, занесло.
16:17-18: традиционное описание языческих представлений о наделенных сверхъестественной силой: «будут изгонять бесов, будут говорить новыми языками, будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им…»
Особенность демонов – умение говорить на всех языках.
Мар16:19: «И так Господь, после того, как обратился к ним, вознесся на небо и воссел одесную Б.»
И ученики этого не описали в подробностях! А Матфей – вообще не упомянул.
Лука
Марцион, позже объявленный еретиком, пытался создать христианство как новую религию, без иудейских корней. Он использовал собственное Евангелие, составленное, в основном, из Луки и Павла. Однако, как утверждает Тертуллиан в Adversus Marcionem, в Евангелии Марциона отсутствовало упоминание о рождении, детстве и распятии Иисуса. Причем, последователи Марциона считали, что именно церковные христиане исказили Евангелие, добавив туда эпизоды для связи с иудаизмом. Вряд ли уже удастся узнать, каким в действительности изначально было Евангелие от Луки.
Евсевий в Ecclesiastical History упоминает Оригена, считавшего, что Лука писал по указанию Павла. Эта традиция маловероятна, учитывая, что Павел совсем не знал событий, описываемых у Луки, не ссылался на эти события или слова Иисуса в своих Посланиях, а текст Луки подозрительно близок к Матфею. Деяния, также приписываемые Луке, представляют идеализированную иерусалимскую церковь и почтительно описывают апостолов, резко отличаясь от Посланий. Теология Павла в Деяниях и Посланиях имеет мало общего.
Евангелие от Луки интенсивно использует искаженные цитаты из Ветхого Завета. Причем, цитатами сыплют буквально все – начиная от Марии, которая просто не могла знать Тору. А если бы она произносила откровения, то, во-первых, это было бы специально указано как знаменательное событие, во-вторых, цитаты не были бы адаптированы, и, в-третьих, содержали бы хоть что-то новое – например, в виде пророчеств или рекомендаций. Совершенно очевидно, что ссылки на Библию привнесены самим Лукой в обоснование, по его мнению, свершения пророчеств.
В анализе текста я, как правило, не останавливаюсь на этих цитатах в силу вынужденной однообразности комментария. Они основаны на Септуагинте, однако сильно переработаны даже в сравнении с этим переводом. Исправления, естественно, направлены на придание пророчествам удобного для христиан смысла.
Кстати, уже сама доступность Септуагинты указывает на позднее происхождение Луки. Трудно представить, кому могло предназначаться множество ее копий до распространения христианства.
Лука использует типичные для компиляторов очень длинные главы (смысловые отрезки), включающие целый ряд сюжетов. Эти сюжеты то пространны – изобилуя авторскими вымыслами (как разговор Марии с Елизаветой), то крайне скомканы там, где они пересказывают другие тексты.
Лука не жил в Иудее, как это видно из текста. Почему тогда его сочинение объявлено Евангелием? Он пишет со слов посторонних, Лк1:2, а не в результате откровения. Какова теологическая ценность такой компиляции?
Лука использует фразы, встречающиеся в других Евангелиях. Хотя, судя по различиям в тексте, этих Евангелий не видел. Здесь опять мы видим подтверждение мнению о существовании текстов или легенд, из которых позднее возникли Евангелия. Скорее всего, это были именно разрозненные тексты и легенды – поэтому Матфей и Лука используют в качестве основы разные их наборы.
Буквальное совпадение некоторых формулировок свидетельствует в пользу письменных текстов. Но в Евангелиях они встречаются часто в разных местах, что свидетельствует о разрозненности текстов. Скорее всего, это были небольшие тексты, вроде писем и рассказов.
Мы полагаем, что такие записанные рассказы были тогда очень в ходу. Новообращенные христиане их активно переписывали, рассылали друг другу и использовали для агитации.
В пользу того, что Евангелия не были написаны свидетелями, говорит и другой факт. В Евангелиях повторяются описания одних и тех же чудес, событий. При множестве проповедей и чудес независимые авторы явно обратили бы внимание на разные факты. Но как иначе, чем общностью источника, объяснить описание одной и той же выборки событий, заимоствованной затем из разных прототекстов.
По-видимому, Лука писал на основе прототекстов и, особенно, наборов высказываний. Одним из таких logia явно был Фома, но однозначно были и другие прототексты, потому что Лука содержит много тезисов, отсутствующих у Фомы, и менее отредактированных, чем у Матфея.
Зачастую одни и те же высказывания Иисуса приведены в разном контексте у Матфея и Луки, причем Матфей имеет тенденцию развивать контекст (событийный фон тезисов).
Понятно, что Матфей оформил тезисы, использованные также и Лукой. Можно спорить, оформил согласно известным ему событиям или просто в литературном жанре. Однако несомненно, что Лука использовал не Матфея, а именно logia или существенно отличающийся текст прото-Матфея, иначе не было смысла изменять и урезать контекст, делая его заведомо менее информативным, если не прямо ошибочным. При том, что Лука использовал прототексты, более ранние, чем Евангелие от Матфея, само Евангелие от Луки могло быть написано и позже Матфея.
В любом случае, Лука был написан раньше, чем значительная часть известного нам Матфея. Осуществил ли массированные заимствования из Луки сам Матфей или поздние редакторы в процессе гармонизации, доподлинно неизвестно.
Существенно, что описание деятельности Иисуса у Луки примерно совпадает с описаниями Мф и Мк. Резко различаются описания до начала проповедования Иисусом и воскрешение. Видимо, эти части и были основными объектами поздних дополнений.
Лука содержит мало описаний чудес, особенно заведомо нереальных физических исцелений. Исцеления душевнобольных, остановка кровотечения – сравнительно допустимые события (в последнем случае вспомним Распутина). Слышав о зомбировании, мы можем и допустить и воскрешение только умерших.
Лука приводит более точные и полные формулировки тезисов. Можно предположить, что Лука компилировал имеющиеся материалы значительно точнее, чем Матфей и Марк. Возможно также, что Лука писал раньше, пока жизнь Иисуса не покрылась толстым слоем легенд.
Лука пытается объяснить многие тезисы. По нашему мнению, он добавляет отдельные фразы, которые могут прояснить текст, и даже целые тексты по образцу притч. Интересно его отличие от редакторов Матфея, которые, в основном, дополняли исходный текст рассказами о чудесах. Вообще, «чистить» текст Матфея можно гораздо надежнее, ввиду бесхитростности Матфея и очевидности его правок. Искажения же Луки очень хорошо привязаны к тексту, и далеко не всегда можно их однозначно выделить. Но это рассуждения человека со здравым смыслом, а не теолога.
Лука сильно базировался на гностических текстах. Его корреляция с Фомой довольно высока, гораздо выше, чем у Матфея. Лука не только подвергает тезисы Фомы минимальной редакции (или не редактирует вообще). В некоторых случаях заимствования из Фомы (или общих с Фомой прототекстов) встречаются у Луки, но не у Матфея.
1:1-4: «Как многие начали составлять повествования об исполнившихся меж нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, - то рассудилось и мне… по порядку описать тебе, достопочтенный Теофил, чтобы ты узнал правду о том учении, в котором был наставлен».
Едва ли кто-то предпринял бы столь глобальный труд, как составление Евангелия, в качестве наставления одному новообращенному христианину. Собственно, Теофил больше нигде в Евангелии не упоминается, Лука к нему не обращается. Евангелие составлено совершенно не в форме наставления или письма. То есть, Лука изначально составлял литературное произведение, и позволил себе некоторые вольности изложения.
Кстати, Теофил мог быть вымышленным персонажем. Привнесение таких «искусственных» собеседников было распространенным приемом в литературе того времени. На это может указывать и выбор имени: «боголюб».
Лука полагается на слова «очевидцев и служителей Слова» - очевидно, сам он не знал Иисуса. Действительно, имея такой опыт, было бы глупо полагаться на очевидцев. «Передали нам» - то есть, христианам, а не конкретно Луке (говоря о себе, Лука пишет: «рассудилось и мне», а не «нам»). То есть, источники Луки известны не более чем любое предание.
Конечно, крайне интересно, кто же эти многие, «которые начали составлять повествования». Это мы вряд ли узнаем. Видимо, в отсутствие Евангелий процветало народное творчество, составляющее легенды об Иисусе. Часть из него была намеренно уничтожена после составления официальных Евангелий, часть – утрачена в отсутствие заказов на переписывание. В любом случае, здесь имеется подтверждение тому мнению, что в основе официальных Евангелий лежит некий текст или общеизвестный тогда набор текстов.
Интересен и термин: «повествования», более точно: «упорядоченное изложение». То есть, и Лука не считал их за хроники. Лука составлял Евангелие на основании разрозненных («неупорядоченных») прототекстов. Достоверность такой коллекции более чем сомнительна.
Кстати, укажем на фальсификацию синодального перевода: «о совершенно известных между нами событиях». В исходном тексте, Лука просто считает эти события имевшими место, а отнюдь не утверждает их достоверность и известность.