Анализируя критические труды (монографии и статьи) о Томасе Море, его жизни и творчестве, следует отметить, что, поскольку данный автор относится к классикам английской литературы, а его произведение «Утопия» стало программным, то творчество Томаса Мора отражено с большей или меньшей степенью детальности в каждом учебнике по английской литературе для ВУЗов. Но таких учебных изданий слишком много, и их анализ не будет представлен в данной работе. Здесь будут охарактеризованы наиболее труды наиболее известных и влиятельных авторов разных эпох, посвящённые Томасу Мору.
Из современников Мора его биографии написали его зять Роупер (издана по-английски в 1551, по-датски в 1558, много раз переиздавалась) и Стэплтон (1588).
Из дореволюционных изданий, неоднократно переиздававшихся позднее (последнее вышло в свет в 2020 году) следует отметить труд К. Каутского «Томас Мор и его утопия». Это книга известного немецкого экономиста, историка и публициста Карла Каутского (1854-1938), в которой он обращается к изучению системы взглядов Томаса Мора в контексте рассмотрения его знаменитого произведения «Утопия». Автор предлагает критику основных положений этого труда, описывает его композицию и выясняет его цель. Большое внимание в работе уделяется биографии выдающегося английского мыслителя; подробно излагаются взгляды Мора-гуманиста, Мора-политика и Мора-социалиста. В начале книги описываются исторические условия, детищем которых являлся Т.Мор и без понимания которых, по мнению автора, невозможно постичь его труд.
Интересно, что книга напечатана по дореволюционным правилам орфографии русского языка (репринтное воспроизведение издания). Но, несмотря на то, книга читается достаточно легко, а изложенный в ней материал ориентирован на широкий круг читателей, а не только на литературоведов.
|
|
Сам К. Каутский так объясняет замысел своего труда в предисловии: «чемъ более я сталъ угдубляться въ изученiе перваго, темъ более онъ увлекалъ меня, темъ значительнее и симпатичнее сталъ казаться мне авторъ "Утопiи". Я приступилъ къ работе безъ всякой предвзятой мысли. Современное соцiалистнческое движенiе также мало выигрываетъ отъ благопрiятнаго сужденiя о Море, какъ мало оно потеряло бы отъ того, если бы отнестись къ Мору отрицательно. Если, стало быть, во мне выработался настоящiй энтузiазмъ въ этому человеку, то его следуетъ отнести целикомъ къ его личности, а не къ теоретическому положенiю, какое онъ, какъ соцiалистъ, занимаетъ. Относительно его я старался никогда не забывать своей задачи, какъ критика; если, темъ не менее, кому-нибудь изъ моихъ читателей покажется, что я стараюсь выставить ему Мора въ односторонне-благопрiятномъ освещенiи, то я сошлюсь хотя бы на то, что мое изложенiе, все-таки, оказывается чрезвычайно сдержаннымъ сравнительно со всемъ темъ, что писали о Море другiе его бiографы, далеко притомъ не всегда принадлежавшiе къ числу его партiйныхъ друзей. Моромъ нельзя заниматься и не полюбить его при этомъ» ЧТО ЭТО? [6, c. 4]. [1, с.4] СНОСКИ НА ЛИТЕРАТУРУ ДОЛЖНЫНАЧИНАТЬСЯ С ПЕРВОЙ!!! И ПОЧЕМУ У ВАС ТАК МАЛО СНОСОК!!! СПЛОШНОЙ ТЕКСТ. ТАК БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО!!! НИЖЕ Я ВАМ СБРОШУ КАК ПИШЕТЬСЯ 1 ЧАСТЬ, А ИМЕННО ИСТОРИОГРАФИЯ И ИСТОЧНИКИ. ТЕКСТ ТРУДОВ НЕ ДОЛЖЕН ПРИВЫШАТЬ ОДНОГО ОБЗАЦА!!!!! У ВАС ЖЕ ОДИН СПЛОШНОЙ ТЕКСТ И ВЫОПИСЫВАЕТЕ ВСЕГО 3.. ТАК БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО
|
|
Книга состоит из трёх частей («отделов», как назвал их сам автор), причём первый «отдел» посвящён анализу исторической эпохи, в которую жил и творил Т. Мор (особый упор делается на капитализм, гуманизм и реформацию), а два последующих «отдела» посвящены непосредственно Томасу Мору и его «Утопии».
Немалый вклад в изучение жизни и творчества Т. Мора внесла советская эпоха.
В июле 1935 г. исполнилось четыреста лет со дня смерти Томаса Мора, великого английского гуманиста, лорда-канцлера Генриха VIII, автора «Утопии». В связи с юбилеем в английской литературе в 1933-1935 гг. появилось несколько новых исследований о Т. Море; ряд источников, относящихся к биографии Мора и к истории английской реформации; переизданы тексты «Утопии» на латинском и английском языках (известный перевод Робинсона), отдельные работы из английского собрания сочинений Мора, а также первая по времени биография Томаса Мора, написанная его зятем Уильямом Ропером.
В СССР к юбилею появилось новое издание «Утопии» Т. Мора, выпущенное издательством «Academia» в 1935 году [8].
Книга У. Ропера «Жизнь Мора», написанная еще в 1557 г., давно уже признана одним из основных источников для биографии Т. Мора. Главное достоинство ее в том, что она написана лицом, в течение долгого времени очень близким к Т. Мору, жившим в доме Т. Мора – его близким родственником, учеником и другом. У. Ропер старался дать связную историю всей жизни Т. Мора. Не будучи научной биографией, «Жизнь сэра Томаса Мора», тем не менее, является весьма интересным литературным произведением. Она дает живой образ Т. Мора в его повседневном быту и особенно подробно описывает последние трагические годы жизни Т. Мора: его тюремное заключение и смерть на эшафоте. У. Ропер, хотя и был католиком, вовсе не задавался целью написать «житие» Т. Мора как святого и мученика, отбрасывает всякие легенды, ходившие уже в то время о Т. Море среди католиков. Вместе с тем, как источник мемуары У. Ропера не лишены крупнейших недостатков. Весь ранний период жизни Т. Мора, до 1521 г. (год, когда У. Ропер женился на старшей дочери Т. Мора – Маргарите), освещен весьма скудно. На весь этот период приходится всего несколько страниц (6 страниц из 104 страниц основного текста). Об «Утопии» У. Ропер совсем даже не упоминает, так же как опускает и все другие ранние политические произведения Мора-гуманиста. В изложении многих фактов биографии Т. Мора У. Ропер допустил существенные ошибки и неточности, путая порой даты, имена и подробности отдельных событий. Характерный для У. Ропера прием (обычный для биографов его времени) – давать вымышленные речи и диалоги своего героя. Для примера можно указать на речи Т. Мора в тюрьме, в частности, его беседы с женой, подлинность которых давно уже была заподозрена позднейшими биографами Т. Мора. Настоящее издание «Жизни сэра Томаса Мора» является первым критическим изданием этого ценного несмотря на все его недостатки памятника. [????]
|
|
[ОБЗАЦ..]Подготовителем нового издания Е. В. Хитчкок была проделана очень кропотливая работа по сличению рукописных текстов У. Ропера. Всего издателем установлено 13 рукописных вариантов, хранящихся частью в Британском музее, частью в других английских публичных и частных библиотеках (один вариант взят из Болландистской брюссельской библиотеки). В основу издания положен один из трех гарлеевских текстов, относящихся к концу XVI века.
Тексту книги, содержащему указания на разночтения в других вариантах, предшествует обширное введение издателя, в котором даются описания всех рукописей, характеристика ранних изданий (первое печатное издание вышло лишь в 1626 г.) и довольно подробная биография самого У. Ропера. Е.В. Хитчкок отмечает высокую литературную данность памятника: «В нем нет ни излишней болтливости, ни пустой напыщенности, ни ханжейского проповедничества, ни литературного тщеславия». За основным текстом в книге следует глоссарий устаревших английских слов XVI в., обширные комментарии фактического порядка, основные на ценном материале хроник и государственных документов, и предметно-именной указатель. Подготовленное с большой тщательностью, критическое издание «Жизни Мора» У. Ропера является необходимым пособием для всякого биографа Томаса Мора, ориентируя его в документах эпохи и знакомя его с критикой самого источника [30].ЧТО ЭТО? [3, с….]
Книга Э. Рут «Сэр Томас Мор и его друзья» вышла в 1934 г. в издании Оксфордского университета с предисловием доктора Елизаветы Вордсвордт, под руководством которой Э. Рут начала свою исследовательскую работу [31]. Основной материал, легший в основу монографии, произведения и письма самого Т. Мора и его многочисленных друзей, особенно известного гуманиста Эразма Роттердамского. Кроме литературных источников Э. Рут использовала довольно большое количество документальных материалов, частью опубликованных (Calendars of Letters and Papers, foreign and domestic of the Henry VIII, State Papers Henry VIII, Records of the society of Lincoln Inn и др.), частью взятых непосредственно из архивов (Public Record Office), отчеты казначейства, посмертные расследования из дел канцелярского суда и т. д. Самое построение книги и расположение материала носят у Э. Рут несколько примитивный характер. В книге всего 22 небольших главы, из которых каждая охватывает один-два-три года жизни Т. Мора; автор не делит биографии Т. Мора на какие-либо периоды, которые обобщали бы материал, и не дает оценки Т. Мора в целом. В результате книга производит скорее впечатление биохроники чем монографического исследования в подлинном смысле этого слова. […, с….]
Наиболее удачно выполнено автором описание жизни Т. Мора, его литературной и политической деятельности. Э. Рут широко использовала ранние малоизвестные поэтические произведения Мора («Эпиграммы»). Автор стремится показать и окружение Т. Мора: помимо яркого изображения повседневного быта Т. Мора и его семьи в книге до известной степени отражена и «Старая Англия» начала XVI в., обстановка лондонского суда, двор Генриха VIII и тюдоровский парламент. Большое внимание уделено характеристике дружбы Т. Мора с современными ему гуманистами различных стран и народов: Эразмом Роттердамским, Генри Колетом, Кэтбертом Тэнсталлом, Гильомом Бюде, Френсисам Крендельфом и Хуаном Вивесом, - каждый из которых был незаурядным человеком, видным писателем и общественным деятелем той эпохи. С большой яркостью Э. Рут описывает педагогические воззрения Т. Мора, народность передовые для его времени. Мор считал образование для женщин столь же необходимым, как и для мужчин, и сумел дать своим дочерям блестящее классическое образование. Для характеристики политической деятельности Т. Мора автору удалось разыскать два интересных документа из судебной практики Т. Мора в запросе об огораживаниях. […, с….] [ВЫРЕЗАТЬ ИЗ ГЛАВЫ1]В 1528-1529 гг. в суде герцогства Ланкастерского, где Т. Мор был канцлером, разбиралось дело крестьян-копигольдеров дер. Хиндлей (Ланкашир). Крестьяне снесли изгороди, возведенные местными джентльменами на общинных землях, и требовали, чтобы им было предоставлено прежнее право пасти свой скот и добывать торф на пустоши. Канцлер (Т. Мор) решил дело целикам в пользу крестьян: изгороди должны были быть уничтожены, и земля снова должна была оставаться «общей» и «лежать открытой навсегда»; разрушенные землевладельцами крестьянские дома было приказано восстановить, за крестьянами было подтверждено право и впредь «пользоваться общинным выгоном и добывать для себя на топливо торф и уголь» [31, pp.??? 159-160]. Однако в другом судебном деле, когда в Звездной палате, а затем в канцлерском суде разбиралась долголетняя тяжба крестьян манора лорда Тингдена (Нордгемптоншир), Т. Мор в том же 1529 г. разрешил лорду сохранить произведенные им огораживания, отказав крестьянам в иске. Сравнивая эти два случая, Э. Рут высказывает предположение, что Т. Мор разрешил ту и другую тяжбу, исходя из местного обычая того или другого майора. Сама Э. Рут должна признать, однако, что приведенных ею двух фактов для обобщения явно не достаточно. Добыть же более обширный материал ей не удалось, так как большинство манускриптов канцлерского суда и до сегодняшнего дня остаются еще не разобранными, решения же Звездной палаты раннего периода совсем исчезли [31, p.?? 178]. Невыясненным остался у Э. Рут другой интересный вопрос – о влиянии Т. Мора на издание законов против огораживаний в канцлерстве кардинала Уолсея (предшественника Т. Мора по должности лорда-канцлера). Э. Рут категорически отвергает участие Т. Мора в этом законодательстве, но ничем не подтверждает своей уверенности. [ОБЗАЦ]Между тем другими биографами, например, Т.Э. Бриджетом, этот вопрос решается положительно. Совершенно недоказанным и противоречащим всему тому, что мы знаем об авторе «Утопии», является общий вывод автора о Т. Море как о «мало влиятельном королевском советнике» даже в момент его дружбы с Генрихом VIII. «На этом пути Т. Мор должен был познакомиться с многими вопросами государственной политики и дипломатии: он весьма тщательно и добросовестно выполнял обязанность доверенного секретаря. Было ясно, что король относился к нему с большим благоволением, но не видно, чтобы его советов искали или применяли их на практике в том или другом вопросе национальной политики» [31, p.??? 104]. [5, с….]
Анализу «Утопии» автором уделена сравнительно большая глава (глава VII – «Утопия»), в которой Рут выясняет вопрос о происхождении «Утопии» и анализирует взгляды Т. Мора как социалиста. Э. Рут пытается выяснить литературные источники «Утопии». Большое влияние, по ее мнению, на Т. Мора оказало сочинение блаженного Августина «О граде божием», из древних классиков – Платон («Государство»), Цицерон, Тация («Германия»), Плутарх, законы Ликурга и др., из новой литературы-путешествия Америго Веспучи, опубликованные впервые в 1507 году. Однако читатель напрасно стал бы искать у Э. Рут объяснения социальных корней «Утопии». Этот вопрос автор даже не ставит, если не считать мимоходом брошенного замечания по поводу первой части «Утопии», что Т. Мор в ней «произносит красноречивую и волнующую адвокатскую речь в защиту изгнанных трудящихся, вынужденных пойти из-за голода на преступление» [31, р. 70]. [6, с….]Э. Рут не понимает значения «Утопии» как протеста против развивающегося капитализма. С ее точки зрения, идеал Т. Мора, в конце концов, не выходит за пределы идеала раннего христианства. «Через все вымышленные страницы «Утопии» проходит одна красная нить, являвшаяся проводником на протяжении всей его жизни – это христианский идеал братства всех людей. Этот дух братства является единственным базисом его коммунизма; согласно его учению, те, кто будут пытаться «иметь все общее», должны прежде всего «иметь одно сердце и быть в полном единодушии» (следует ссылка на «Деяния апостольские», стр. 74???). Повторяя этот старый, достаточно избитый тезис, обычно выдвигаемый английскими протестантскими биографами Т. Мора, Э. Рут тут же наивно перечисляет те многочисленные социальные вопросы, которые были подняты Т. Мором в «Утопии» и которые, как это очевидно из самого перечня их, совсем не укладываются в схему «христианского братства»: «В «Утопии», - пишет Э. Рут, - с большой широтой и глубиной дискутируются многие вопросы, создавшие Т. Мору репутацию человека, опередившего свой век в области социальной и экономической мысли. Многие ив поднятых им вопросов не утеряли и по сей день своего значения: распределение богатства, проблема безработицы, обезлюдение районов (depopulation), УБЕРИТЕ ИЗ ТЕКСТА ВСЕ ИНОСТРАННЫЕ СЛОВА ЕСЛИ НЕ СМОЖЕТЕ ПРОКАМЕНТИРОВАТЬ ИХ равномерное распределение труда, равенство состояний, положение женщины, воспитание, брак, развод, самоубийство, рабство, наказание и предупреждение преступления, исправление преступников, предупреждение войны, забота о больных, общественное здравие и санитария, - ни один вопрос не является для него (Т. Мора) слишком большим или слишком маленьким, начиная с высших философских проблем и кончая предложением о создании инкубаторов для высиживания цыплят» [31, p. 74-75]. [7, с…74-75.] ЕЩЕ РАЗ ПОВТАРЮСЬ ПО ПОРЯДКУ
Такой же идеалистический подход обнаруживает Э. Рут и в выяснении вопроса об отношении Мора к реформации. Не давая социального анализа реформации (секуляризация, обогащение дворянства, с одной стороны, и разорение крестьянской массы – с другой), Э. Рут сосредоточивает все внимание исключительно на литературной борьбе Т. Мора с «протестантской ересью». Но так как в «Утопии» Мэр выступает сторонником полной веротерпимости, автор, в конце концов, приходит к недоумению, затрудняясь объяснить «роковое противоречие» взглядов Т. Мора. «Неразрешимое противоречие имело место между его теорией и практикой, противоречие между просвещенной и живой теорией ученого и будничной привязанностью к невежественной рутине ханжества и обскурантизма», - заключает Э. Рут, цитируя другого протестантского биографа Т. Мора [31, р. 73-74]. Эту версию о Томасе Море как «человеке двойной души», сделавшем лишь один шаг в сторону реформации, но так и не ставшем протестантом, а погрязшем в «суеверии католицизма», Э. Рут повторяет и в последней главе своей монографии: «Т. Мор стоит между Возрождением и Реформацией; он не принадлежит целиком ни первому, ни второй. В своих литературных произведениях, как и в жизни, он представляет грань между старым и новым, между благочестивой прозой прошлой эпохи и драматической литературой века Елизаветы. Он видел истину и красоту в изучении греческих мифов и житий христианских святых, в разуме людей античного мира и в церковной вере. Он был прекрасный ученый, крупный юрист, отличный друг, честный слуга королю, но прежде всего слуга богу» [31, р. 236]. Тот же тезис в предисловии Вордсворта сформулирован в таких словах: «Его жизнь, если это выразить одной фразой, - оплошное противоречие». Не блещущая особой оригинальностью выводов, повторяющая, в сущности, традиционную либерально-протестантскую оценку Т. Мора, монография Э. Рут все же представляет ценность своим значительным фактическим материалом.
Совсем в ином стиле и с иными претензиями написана другая монография, принадлежащая католическому профессору-филологу и историку Р. Чемберсу. Р. Чемберс полемизирует с либерально-протестантской точкой зрения на Т. Мора, высмеивая теорию «неразрешимого противоречия». «Из года в год, - пишет Р. Чемберс, - повторяется традиционный приговор... Еще первый переводчик «Утопии», писавший 16 лет спустя после смерти Т. Мора, жаловался на то, что Т. Мор, человек такой учености, тем не менее был столь ослеплен, что не мог или скорее не хотел видеть сияющего света святой божьей истины. Протестанты превратились в вигов, виги - в либералов, а жалоба остается все той же, переходя из поколения в поколение: «Такой мудрец и все же не мог или, вернее, не хотел видеть вещи в их истинном свете». «...Прогрессист и реакционер в одно и то же время». И в появившейся еще в прошлом году двадцать пятой биографии Т. Мора та же старая жалоба, выраженная только «новым языком»: «Его жизнь, если это выразить одной фразой, - сплошное противоречие» [17, р. 355]. [6, с. 355] Интересно, что книга Р. Чемберса была широко рекламирована в «большой» английской прессе, причем отзывы рецензентов носили самый восторженный характер. «Times», например, так отозвался о новой работе: «У Р. Чемберса Мор снова появляется в своем древнем величии... Доктор Чемберс делает понятным то, почему Мора считают величайшим англичанином, который когда-либо жил... На читателя этой замечательной книги производят особенно глубокое впечатление две наиболее характерные черты Т. Мора – это цельность и гармоничность».
По заявлению самого Р. Чемберса, он работал над своей темой свыше 30 лет (с 1902 г.). Настоящей монографии предшествовал ряд других его работ о Т. Море.
ЕСТЬ ОЧЕНЬ МНОГО ЛИТЕРАТУРЫПО ЭТОЙ ТЕМЕ, НЕ НУЖНО ПРАКТИЧЕСКИ ВСЕ ПИСАТЬ НА АНГЛИЙСКОМ….ДЛЯ КОМИССИИ ЭТО ЕЩЕ ОДИН ПОВОД ВАС НА ЭТОМ ЗАСАДИТЬ!!! УБЕРИТЕ ИЗ ТЕКСТА ТРУДЫНА АНГЛИЙСКОМ, ОСТАВТЕ ТОЛЬКО ПАРУ В частности, в 1926 г. им была напечатана большая статья «The Saga and the Myth of Sir Thomas More («Легенда или миф о сэре Томасе Море»); в 1929 г. вышла его брошюра «The Fame of blessed Thomas More» («Слава блаженного Томаса Мора»); в 1932 г. – книга «On the continuity of English prose from Alfred to More and his school» («О непрерывности в развитии английской прозы от Альфреда до Мора и его школы»). Уже с внешней стороны книга Р. Чемберса заметно отличается от обычных английских биографий. Это не просто биография, а своего рода «классическая трагедия» с актами, прологом и эпилогом. В качестве «пролога» автор поместил небольшую параллель «Мор и Сократ» и обзор источников (литературные произведения Мора и его письма, радии и биографы – современники Мора); каждый из «актов» охватывает определенный период жизни Мора: I - Молодой юрист Линкольнского инна (1478 - 1509); II – Помощник шерифа занят «Утопией» (1509 - 1517); III - Королевский слуга (1518 - 1529); IV - Лорд-канцлер (1529 - 1532); V - Слуга короля, но прежде всего слуга божий (1532 - 1535), после чего следует «эпилог» - «Место Мора в истории».
Книга Р. Чемберса использует довольно богатый фактический материал. Кое-что новое вносит Р. Чемберс в исследование самого раннего периода жизни Т. Мора, начиная с выяснения точной даты его рождения. Обычно в большинстве биографий Мора и изданиях «Утопии» до сих пор годом его рождения считался 1480 год. Эта дата, являющаяся ошибочной, была введена в литературу правнуком Томаса Мора – Крезакром Мором, бывшим также биографам своего прадеда. Другие исследователи считают годом рождения Т. Мора 1477, например Э. Рут. Р. Чемберс, на основании анализа одной латинской записи Джона Мора (отца Томаса Мора), доказывает, что точной датой рождения Мора является «6 февраля 1478 года» [17, р. 48-49]. Другая характерная деталь из ранней биографии Т. Мора – выяснение социального положения самой семьи Моров. Моры – старинная лондонская семья «честного, но не знатного рода». Дед Томаса Мора, Джон Мор старший, начал службу в судебной корпорации (Lincoln's Inn, в которой впоследствии работал и Томас Мор) низшим служащим (butler) и только уже в зрелые годы был принят в состав корпорации и выступал в качестве помощника адвоката. Его сын, Джон Мор младший (родился в 1451 г.), качал У ВАС ОЧЕНЬ МНОГО АРФОГРАФИЧЕСКИХ ОШИБОК! БУДЬТЕ ВНИМАТЕЛЬНЕЕ службу с той же должности, но прошел служебную лестницу быстрее; еще в молодые годы стал адвокатом, затем судьей, а впоследствии получил дворянский титул » [7, с. 51 – 52] [17, р. 51-52].ВЫЧТО ИЗДЕВАЕТЕСЬ? ЧТО ЗА р. В ТЕКСТЕ ТОЛЬКО СТРАНИЦЫ!!! ОТНЕСИТЕЛЬ К РАБОТЕ ОТВЕТСТВЕННО!! И НЕ КОПИРУЙТЕ ВСЕ ИЗ ИНТЕРНЕТА!!! Далее, Р. Чемберс освещает детские и юношеские годы Томаса Мора: учение в латинской школе, жизнь в доме кардинала Мортона, Т. Мор – студент Оксфордского университета. Из малоизвестных фактов жизни Т. Мора Р. Чемберс останавливается на лондонском восстании 1517 г., отмечая в нем роль Мора, выступавшего перед Генрихом VIII с ходатайствам об амнистии участникам [17, р. 147-151]. Р. Чемберс подчеркивает громадное значение для развития Мора его путешествия на континент Европы в 1515-1516 гг., когда им и была написана «Утопия». Много внимания уделено вопросу об отношении Т. Мора к реформации. Анализируя выступления Т. Мора против реформации Генриха VIII, Р. Чемберс подчеркивает два мотива, которыми, между прочим, руководился Т. Мор: канцлер протестовал против разграбления церковных имуществ, что должно было ухудшить участь бедняков («бедных нищих»), пользовавшихся поддержкой различных благотворительных учреждений католической церкви; другой мотив – соображения, связанные с вопросами внешней политики: Т. Мор видел в католицизме своего рода международную связь («вселенское христианство») и опасался, что протестантизм, поведя к обособлению отдельных стран, послужит источником новых войн и международных столкновений.
Нужно, однако, подчеркнуть, что общая оценка Т. Мора, данная в книге, совершенно неверна.ЧЬЁ МНЕНИЕ? ПРОТИВОПОЛОЖНА МНЕНИЮ ДРУГИХ АВТОРОВ Р. Чемберс стремится доказать, что Т. Мор, это типичный «человек средневековья», но отнюдь не нового времени: «В нем еще силен дух ассоциации в том виде, как последняя существовала в средние века»; Т. Мор – «средневековый клерикал» (!), ЧТО ЭТО??? «мирянин-церковник»; «Творческий идеал «Утопии» восходит к... корпоративной жизни средних веков»; с точки зрения нового века политиков типа Макиавелли и развития торгового капитала (commercialism) «Утопия» старомодна и отстала...». Рассматривая «Утопию» как простой слепок средневековья, Р. Чемберс старается убедить читателя, что весь строй «Утопии» описан с средневековой монастырской жизни. «Утопиец, как монах, не должен иметь ничего». Из монастырской жизни Т. Мор перенес в «Утопию» идеал дисциплины, пронизывающей весь строй жизни утопийцев. Вопреки обычному представлению о том, что Т. Мор в «Утопии» развил идею религиозной терпимости, во многом предвосхитив отношение к религии философов XVIII в., Р. Чемберс безапелляционно заявляет, что религия в «Утопии» составляет «базис всего», что «весь строй «Утопии» держится религиозным энтузиазмом», что в «Утопии» отсутствует религиозная терпимость, так как того, кто не верит в «бога и бессмертие души», утопийцы не считают полноправным гражданином и не допускают к государственным должностям. Р. Чемберс как будто совсем не замечает, что самая религия Т. Мора – это уже религия не средневековья, а «рационализированная» в духе «законов природы», что «религиозные» ограничения и преследования в «Утопии» фактически означали борьбу с нарушителями принципов общественной нравственности, а не преследования религии как таковой, что политическая роль священников в «Утопии» сведена до минимума, так что о какой-либо «теократии» даже смешно и говорить. Предвзятость и полная необоснованность точки зрения Р. Чемберса совершенно очевидны. ЧЬЁ МНЕНИЕ? Подчеркивая элементы средневековой идеологии, несомненно, имеющиеся у Т. Мора, внешнее сходство некоторых социальных и бытовых форм «Утопии» со средневековым строем, Р. Чемберс обходит главное: что в основе строя «Утопии» лежит система, противостоящая развивающемуся капитализму не во имя возврата назад к средневековью, а как новое будущее общество, с совершенно новыми, качественно иными социалистическими чертами. К чему понадобилось Р. Чемберсу с такой силой подчеркивать «средневековые», «"корпоративные» черты Т. Мора? В конце книги автор дает на это ясный ответ. Оказывается, Т. Мор был не просто «человек средневековья», но и... идеолог «корпоративного государства». «Дисциплина, подчинение, порядок – вот его идеалы... Он был первым писателем нового времени, который дал описание корпоративного государства с его безжалостной дисциплиной». До сих пор биографы спорили о том, кто был Т. Мор – прогрессист или реакционер. Этот спор, по мнению Чемберса, теперь стал уже смешным. Приводя цитату из одной работы Н. Бердяева, в которой учение о «прогрессе», «реакции» признается «чисто провинциальным» и «абсурдным», Р. Чемберс заключает, что дело не в том, был ли Т. Мор прогрессистом или революционером, а в том, что Мор был патриотом: «До сих пор о Море судили слишком узко и в смысле времени и в смысле места. Как средневековый католик, с лицом, обращенным к Риму, как ученик Ренесанса, друг Эразма, он был патриотом в европейском и английском смысле». Как мы видим, фашистские черты идеологии автора последней биографии Т. Мора выступают в книге более чем отчетливо. В свое время германские фашисты, ища себе «образцов» во всемирной истории, пытались доказать, что в Англии Оливер Кромвель еще в середине XVII в. осуществил национальную фашистскую диктатуру Теперь в самой Англии в юбилейной «большой» биографии автора «Утопии» делается попытка разыскать черты фашизма у самого «святого» Томаса Мора, а «большая» буржуазная пресса – «Times» и др. – аплодируют этой попытке... УБРАТЬ!!
В СССР в связи с 400-летием со дня смерти Т. Мора вышло новое издание «Утопии». До сих пор на русском языке не было ни одного удовлетворительного перевода этого замечательнейшего и как литературный памятник произведении. Наиболее распространенный перевод Генкеля, обычно встречавшийся в учебниках и хрестоматиях, был сделан еще в 1903 г. и после этого неоднократно переиздавался (последнее издание – 1923 г.). Однако, хотя на титульном листе его и значилось «перевод с латинского», на самом деле перевод был сделан с немецкого перевода Коте, который был сделан с французского перевода, в свою очередь сделан А. Малеиным с латинского оригинала и уже тем самым стоит несравненно выше предшествующих русских зданий «Утопии». Но и в литературном отношении перевод А. Малеина надо признать вполне удовлетворительным. Переводчику удалось преодолеть обе нелегкие задачи, обычно встречающиеся при переводах классиков на иностранный язык: точность передачи мысли оригинала и в то же время сохранение в максимальной степени колорита, стиля и языка эпохи. Несмотря на трудности, связанные, в частности, с большими периодами, столь характерными для конструкции латинской речи, новый перевод читается легко, блещет богатым, колоритным языком, дает впечатление латинского оригинал; и стиля XVI века. Ценность нового издания повышает аппарат книги – многочисленные комментарии и примечания, составленные переводчиком. ЧЬЁ МНЕНИЕ??? [ОБЗАЦ]В кратком, но содержательном предисловии В. П. Волгин дает интересную характеристику Томаса Мора и его «Утопии». На вопрос о социальных корнях «Утопии» В.П. Волгин дает следующий ответ: «Т. Мор был даже для гуманиста человекам исключительно широкого умственного кругозора. [??, с.,,??]Прекрасное классическое образование он соединял с большим практическим опытом и с исключительной восприимчивостью к явлениям окружающей его социальной жизни. Самое сильное из таких социальных впечатлений он фиксировал сам с большой литературной силой в первой части «Утопии». Это было впечатление от аграрного переворота, от обезземеления крестьян... Если основным стимулом к созданию «Утопии» были страдания масс, вызванные процессом первоначального накопления в его деревенском аспекте, то в построении утопистских порядков, несомненно, доминирует влияние настроений городского ремесленничества... «Утопия» дает, таким образом, синтез идеологических тенденций двух общественных групп, из которых складывался современный пролетариат».
Из более поздних, но всё же принадлежащих советской эпохи трудов о Т. Море следует отметить монографии И.Н. Осиновского «Томас Мор» (1974 [??, с.,,??] г.) и «Томас Мор: утопический коммунизм, гуманизм, Реформация» (1978 г.) [??, с.,,??]
Следует отметить и монографию Л. Уайльда, посвящённую «Утопии» Томаса Мора и вышедшую в 2017 г. (оригинальное название - Lawrence Wilde, Thomas More’s Utopia: Arguing for Social Justice). [??, с.,,??]
Лоуренс Уайльд утверждает, что через «Утопию» Томас Мор защищает не только философское размышление, но, что более важно, серьезное рассмотрение практических политических реформ. Хотя литературная форма книги заставила ученых отказаться от признания ее вклада в политическую мысль, Уайльд утверждает, что диалог между Мором и Рафаэлем Хитлодей сулит против неконтролируемого накопления богатства и власти и предлагает политическую и экономическую альтернативу, которая, хотя и не идеальна, решает проблемы корень социальной несправедливости. Утопия предлагает читателям искать более жесткие меры для поощрения равного распределения благ и более широкого участия граждан в политическом правлении [38].
Основная часть защиты Уайльдом точки зрения Хитлодея проистекает из его анализа параллелей между точкой зрения моряка и фактическими попытками Мора смягчить несправедливость в его правительственных позициях. Эти сходства и то, что Уайльд утверждает, что это прогрессивное опровержение в диалоге рассказчика Моруса (т.е. латинская форма имени Мора, которая используется для отличия рассказчика от автора), приводят Уайльда к интерпретации окончательного отказа Мора от альтернативной формы правления Утопии – иронии.
В первых главах анализа Уайльда представлена соответствующая история жизни Мора и дан обзор научных интерпретаций Утопии с предположениями относительно причин их неадекватного понимания политических намерений автора. Среди проблем, которые он отмечает, - акцент на книге как сатире и, как следствие, уклонение от серьезной политической, экономической и социальной критики в пользу ее способности шокировать, развлекать и ставить философские вопросы. Уайльд также утверждает, что те, кто называет книгу предшественницей социализма, идентифицируют точку зрения автора с точкой зрения Хитлодея и игнорируют обоснованность возражений Моруса. Уайльд указывает, что другие, которые, с другой стороны, объединяют позицию Мора с позицией Мора, упускают из виду иронию окончательной оценки Моруса и упускают из виду сходство между утопическим образом жизни и монашеским образом жизни, которым дорожил Мор. Уайльд соглашается с критиками, которые отмечают противоречие между строгой моралью Утопии и оптимизмом гуманизма Мора. Однако Уайльд отмечает, что на Мора богословие грехопадения Августина оказало такое же сильное влияние, как и на него греки, что мирные условия в Утопии затмевают социальные условия в государствах того времени, и что описание Хитлодея не учитывает, как отдельные утописты лично пережили там жизнь. Уайльд приветствует оценку Дж. Х. Гекстером в 1952 году искренней пропаганды коммунизма Мором под влиянием Платона и первых христиан. Однако он противопоставляет позицию Мора позиции ранних христиан с точки зрения их видения будущего: они считали коммунизм невозможным в падшем мире, а Мор изображает его осуществимость посредством разума. Критикам, которые используют несоответствие между оптимизмом Хитлодея и прагматизмом Моруса как оправдание для отставки перед лицом несправедливости, Уайльд утверждает, что Мор на самом деле выступает за умеренные изменения, упоминая Хитлодей о менее радикальных реформах, прежде чем отвергать их в пользу Утопии. Хотя Уайльд ассоциирует More с социализмом, он выделяет подход Мора как ненасильственный, позволяющий избежать гражданских беспорядков, как это видно из осуждения Мором анабаптистов в «Опровержении ответа Тиндала». Уайльд завершает свою первую главу тем, что, по его мнению, является ключом к различению тонкой грани между искренностью скептицизма Мора в отношении утопической политики в отношении войны и религии и иронией его последнего возражения против отказа Утопии от благородных качеств, якобы имеющих ключевое значение для республики: «искренность возражения подаются без подробного объяснения, за ними следует неискреннее, украшенное хлесткой риторикой».
Во второй главе Уайльд объясняет, как христианский гуманизм обосновывает человеческое мышление религиозными принципами, такими как фундаментальные для утопической религии: бессмертие души и наказание или награда за поступки после смерти. Ссылаясь на перевод Мора Жизни Пико, Уайльд пересказывает диалог, который параллелен попытке Мора убедить Хитлодей дать совет царям: Пико получает совет не пренебрегать новозаветной ролью Марты при переходе к созерцательной жизни Марии (у Уайльда есть эти поменялись местами два библейских имени). Уайльд утверждает, что примеры Пико и Джона Колета увеличили влечение Мора к жизни в бедности. Указывая на вывод Мора в «Последних вещах» (1522) о том, что чрезмерное стремление к богатству, а не владение им является греховным, Уайльд утверждает, что Мор признал моральную дилемму самой собственности. Уайльд также отмечает, что в «Диалоге утешения против невзгод» (1534 г.) Мор утверждает, что общество процветает, когда оно может зависеть от граждан, располагающих ресурсами. Тем не менее, Уайльд утверждает, что диалог демонстрирует осознание того, что добровольно делится недостаточно богатства, чтобы покрыть потребности бедных, и, следовательно, следует проводить справедливое распределение благ. В этой главе Уайльд приводит исторические подробности о монархиях, договорах, церковных конфликтах и экономических бедствиях шестнадцатого века, которые проливают свет на новизну и логику некоторых утопических политик.