– Ты должен получить десять процентов, если тебя продадут. Если
нет, то они используют тебя».
И я подумал, что действительно, я захотел бы десять или двадцать
процентов. Но я не понимал, как мы сможем получить эти деньги. Если бы
была такая опция, то Хассе Борг упомянул бы о ней, не так ли?
Но я спросил его на всякий случай. Я не хотел сдаваться просто так.
«Эй Хассе», – сказал я. «Получу ли я долю, если вы меня продадите?»
Конечно, я не ожидал ничего другого. «Извини, сынок!» – сказал он. «Так не
пойдет», – и затем я сказал об этом папе. Я понял, что мы не отступим.
Если это не работает, то это не работает. Но был и другой вариант. Он
рассердился, и попросил у меня номер Хассе Борга. Он позвонил один раз,
второй, третий, и наконец, он дозвонился, и не согласился на «нет» по
телефону. Он потребовал встречи и добился её. Мы должны были
встретиться с Хассе Боргом в десять на следующий день в его офисе, можете
себе представить. Я нервничал. Папа – это папа, и я волновался, что он может психануть, и честно говоря, он еще и был не в себе! Папа вышел из-под контроля довольно скоро. Он вышел из себя и ударил кулаком по столу:
– Мой сын лошадь, что ли?
Нет, конечно Хассе Борг не считал меня лошадью.
– Тогда, почему вы относитесь к нему как к лошади?
– Мы не относимся к нему…
Это продолжалось какое-то время, и, в конце, папа заявил MFF, что
они меня больше не увидят. Я не сыграю и минуты, если контракт не будет
пересмотрен. В этот момент Хассе Борг побледнел, из чего я понял, что мы
добились своего. Шутки с моим отцом плохи. Он похож на льва. Мы
получили свои десять процентов, что означало очень многое. Вся заслуга принадлежала папе, и все случившееся послужило уроком, что надо держаться своего. Но я все еще верил Хассе Боргу на счет агентов, что они воры. Он был моим наставником, типо дополнительного папы. Он приглашал меня к себе на ферму в деревне, я знал его детей и жену, даже видел собаку и животных, спрашивал у него совет, когда купил свой Мерседес Кабриолет по предварительному взносу.
В то же время, ну как вам сказать? Ситуация была на грани. Моя
уверенность росла, и я уже стал смелым. Я забивал еще более искусные голы,
и все те бразильские трюки, что я практиковал часами, начали работать. Я
был вознаграждён за свои усилия. У меня были трудные времена в
молодежной команде, и родители жаловались: Ох, он снова дриблингует! Он
не играет для команды и все такое. Но теперь трибуны приветствовали и аплодировали мне, я получил его, это было моим шансом. Все еще были люди, которые жаловались. Но это задевало их, особенно когда мы выигрывали, и толпа сходила с ума по мне.
Охотники за автографами, рёв и постеры, море зрителей давали мне
силу, и я был в очень хорошей форме. На выезде против «Вастерас» я
получил пас от Хассе Маттисона. Это было в добавленное время. Игра была
почти закончена. Но я увидел препятствие и забросил мяч себе на ход и оставил пару соперников позади, Майстрович был один из них, это было маленькой, но эффектной вещью, и я смог отправить мяч в ворота.
В Супереттане я забил двенадцать голов, больше чем кто-либо в
«Мальме», и мы вернулись в Allsvenskan, а я был очень важным игроком в
команде. Я не был только индивидуалистом, как говорили некоторые. Я начал различать вещи, и истерия вокруг меня только возрастала, и уже тогда я говорил не только штатные вещи.
Я еще не имел никаких проблем с медиа. С журналистами я был сам
собой, я говорил с ними о том, какие машины я хочу, какие игры я играю, и
я говорил вещи вроде: «Есть только один Златан» и «Златан это Златан», а не
вся эта скромная чушь, и замечал, что я был кем-то совсем новым. Это не
было обычным «мяч круглый» и все такое
Я был раскрепощен, всё шло от сердца. Я говорил почти как дома, и
даже Хассе Борг признавал, что я был популярен и что скауты следят из-за
кустов. «Но мы должны оставаться трезвыми». Потом только я узнал, что
один агент звонит ему каждый день по поводу меня. Я был крутым, и так
думаю, что еще тогда он понял, что может стать спасителем экономики
клуба. Я был золотым мальчиком, как потом про меня напишут газеты, и в
один день он пришел ко мне и спросил:
– Что на счет путешествия?
– Конечно, с удовольствием!
Он пояснил, что это будет недолгое путешествие в разные клубы,
которые заинтересованы в моей покупке, и я почувствовал, черт, это и в самом деле происходит.
Шведское выражение. Оно значит, что все может произойти на футбольном поле.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
«Извините, мистер Венгер, но нам это не интересно»
Я не успевал за событиями. Всё происходило слишком быстро. Еще
недавно я был источником проблем в юниорской команде. Теперь всё
бурлило вокруг меня, и Хассе Борг, и я поехали на тренировочную базу
АРСЕНАЛА в Сент-Элбанс, вы только представьте себе это.
Вот оно, знаменитое поле, и я видел на нем Патрика Виейра, Тьерри
Анри и Дениса Бергкампа. Но круче всего было то, что я встретился с
Арсеном Венгером. Венгер в тот момент еще не так уж долго был с клубом.
Он был первым не-англичанином, которого назначили главным тренером
Арсенала, и в газетах были заголовки вроде «Что за Арсен?» (Arsen Who?).
Типа «Что еще за черт этот Арсен Венгер?» Но прямо в свой второй сезон он
взял дубль – выиграл чемпионат и Кубок Англии,- и был очень популярен, и
я чувствовал себя маленьким мальчиком, когда мы вошли в его офис.
Там были я, Хассе Борг и агент, имя которого я забыл, и меня слегка
трясло под пристальным взглядом Венгера. Он как будто пытался
просканировать меня и составить мнение на мой счет. Он парень, который
составляет психологические профили своих игроков – устойчивы ли они
эмоционально, и всё такое. Он солидный, как все большие тренеры, и я решил
для начала поменьше разговаривать.
Я просто молча сидел и стеснялся, но скоро я потерял терпение. Кое-что в Венгере растормошило меня. Он постоянно следил за тем, что
происходит за его окном. Казалось, он хотел удержать в поле зрения всё
сразу, и будто его постоянно преследовала какая-то одна мысль.
«Мы можем испытать тебя»,- сказал он. «Ты можешь пройти
испытания. Ты можешь сдать тесты». Неважно, чего я хотел, эти слова
взбудоражили меня. Я хотел показать ему, что я умею делать.
«Дайте мне бутсы. Я пройду испытание. Я сделаю это немедленно»,-сказал я. И тут Хассе Борг прервал меня, сказав: «Стоп, стоп, мы с этим
разберемся, никаких испытаний у тебя не будет, никаких». И, конечно, я
понял, в чём тут дело. Пройти испытания – это значит сразу же продаться.
Это ставит тебя в позицию слабого, вот мы и сказали «нет». «Извините,
мистер Венгер, но нам это не интересно»,- и конечно, подобных разговоров
было много.
Но я уверен, что это было правильное решение. И мы понеслись в
Монте-Карло, где был интерес у Монако, но мы и им сказали «нет», а потом
в Верону, клуб из системы Ромы в Италии, и вернулись домой. Это было
отличное путешествие, прямо скажу. Но ничего конкретного из него не
вышло, и я думаю, что не было и никаких особых намерений. Я начинал
разбираться в том, как делаются дела в Европе. И вот мы вернулись в Мальмо.
Была зима, холодина, - и я свалился с гриппом.
Меня вызвали в молодежную сборную (U21). Но я был вынужден
отменить свой дебют, и куча скаутов отправилась по домам
разочарованными. Скауты следили за мной повсюду, хотя меня это не сильно
беспокоило. Был один парень, с которым я был немного знаком. Он был
датчанин, звали его Йон Стен Ольсен. Он отслеживал меня для АЯКСА так
давно, что я начал с ним здороваться. Но я не придавал этому особого
значения. Он был частью общего цирка, и я не знал, что было просто
разговорами, а что из этого было всерьез. Конечно, все стало ощущаться
более реальным после нашего путешествия, но я все еще не мог поверить во
все это. И я понял это в один прекрасный день, когда с нетением ждал отъезда
на сборы с МАЛЬМО.
Мы поехали в Ла Мангу. Было начало марта, и мое тело радовалось
свету. Солнце сияло. Ла Манга — это узкая полоска земли на юго-восточном
побережье Испании, курорт с длинными песчаными пляжами и барами. На
материке поблизости находятся спортивные базы, где именитые клубы
проводят предсезонные сборы. Я делил комнату с Гундмундуром Мете из
Исландии. Мы тренировались вместе начиная с детской команды, и ни один
из нас ни разу не был на базах вроде этой. Мы ничего не знали о распорядке,
и когда опоздали на обед в первый вечер, нас оштрафовали. Мы посмеялись
над этим и на следующее утро отправились на тренировку. Обычное дело.
Но я заметил знакомую фигуру у поля. Я напрягся: это был Йон Стен
Ольсен. К чему он тут? Я окликнул его: Привет, и ты здесь! Ну и всё. Мне
было не о чем волноваться. Обычное же дело. Я привык к скаутам. Но на
другой день здесь появился еще один парень. Я узнал, что это был главный
скаут из АЯКСА, и Хассе Борг, казалось, действительно нервничал. «Вот
сейчас дела пойдут! Вот сейчас дела пойдут!» - говорил он, а я ему отвечал:
«Окей, ну и хорошо!»
Мне нужно было просто играть. Но это было не так уже просто. Ведь
тут же скауты из самого АЯКСА. И ещё приехал помощник тренера, и я слышал от Хассе Борга, что едет кто-то ещё. Это было прямо какое-то
нашествие, и на следующий день мы играли товарищеский матч с
норвежской командой МОСС (Moss). И на него пришел главный тренер
АЯКСА, Ко Адриансе, да еще и с Лео Бенхакером, спортивным директором.
Я тогда ничего не знал о Бенхакере. Я в то время ничего не знал о
европейских футбольных боссах. Но я сразу увидел, что этот парень был
большая шишка. Он был в шляпе в солнечный день и стоял у бровки, дымя
толстой сигарой. У него были кудрявые белые волосы и его глаза словно
светились. Люди его сравнивают с безумным профессором из фильма «Назад
в будущее», но Бенхакер — это его более суровая версия. Бенхакер излучал
власть и крутость. Он был немного похож на мафиозо, а я люблю такое. Это
стиль, с которым я вырос, и меня не удивило, что Бенхакер тренировал РЕАЛ
МАДРИД, выиграв с ними Лигу и Кубок. Было видно, что он тут главная
фигура, и он принимает решения, люди говорили, что он видит потенциал в
молодых игроках, как никто другой, и я подумал: вау, вот это дела! Но
конечно, было много всего, чего я не осознавал. Бенхакер неоднократно
пытался заставить Хассе Борга назвать мою цену. Хассе отказывался. Он
хотел сохранить свободу действий.
«Парень не продается», - говорил он, и это было по-умному. Ставки в
игре были высоки. Бенхакер сообщил ему:
«Мне незачем ехать в Ла Мангу, если я не узнаю цену» «Это ваша проблема. Просто забудьте о ней в данном случае»,-ответил Хассе Борг, и, как он уверяет, Бенхакер смягчился.
Он прилетел в Испанию, и первое, что он увидел, был наш матч
против МОССА. Я не помню, чтобы я его видел у бровки, я видел только
Йона Стен Ольсена и Ко Адриансе за воротами соперника. Но, по-видимому,
Бенхакер залез на сарай за линией ворот для лучшего обзора, и конечно же,
он должен был быть готов к тому, чтобы быть разочарованным. Ведь не
впервые было так, что он проделывал длинный путь, чтобы увидеть талант,
который не оправдывал ожиданий, и это же был ничего не значащий матч.
Не было причин напрягаться в нем, и возможно, все это выглядело полной
авантюрой. Кто бы знал. Парни из АЯКСА болтали между собой, и я немного
нервничал. Я не находил себе места.
В начале первого тайма я получил пас справа. Я бы рядом со
штрафной, мы были в своей светло-голубой форме. Часы показывали 15:37,
на Ютьюбе есть видео. Было тепло, но с побережья дул приятный бриз, и я
не был похож на того, кто может создать критическую ситуацию. Игра была
осторожной. Но я увидел брешь, шанс. Это был один из тех образов, которые
взрываются в моей голове, одна из таких вспышек, которые проносятся в твоих мыслях, которые я никогда не мог внятно объяснить. Футбол — это не
то, что можно спланировать заранее. Футбол просто случается — и как
только я получил мяч, я перекинул его над защитником — одна из фишек,
которые я так люблю, - и сразу же рванул за мячом. Я прошел на скорости
двух защитников и настиг мяч через несколько метров, уже в штрафной, в
идеально положении для удара пяткой. Я пяткой прокинул его над еще
одним защитником, рванул и ударил левой слёта и в такой момент тебе
остается только гадать, и ты думаешь какую-то десятую долю секунды:
Попаду? Промажу? Но нет, мяч влетел в ворота. Это был один из самых
красивых голов, которые я забивал, и я носился по полю, крича и широко
раскинув руки. Журналисты, бывшие свидетелями этому, решили, что я
кричу «Златан, Златан!» Но с чего бы мне кричать свое имя? Я вопил:
«Showtime, showtime!” («Любуйтесь, любуйтесь!»)
Это был гол на загляденье, шоутайм-гол, и я могу только вообразить,
что думал Бенхакер. Держу пари - он был поражен. Он вряд ли когда-либо
видел что-то подобное. Но позднее я понял, что это его также и обеспокоило.
Он нашёл то, что искал - рослого игрока, техничного и опасного у ворот,
который забил эпический гол как по заказу. Но он был достаточно умён,
чтобы понять, что после такого перформанса моя стоимость взлетит, и если
другие большие клубы имели своих шпионов возле поля, то начнется
настоящая битва, поэтому Лео Бенхакер решил действовать немедленно. Он
спрыгнул с крыши сарая и пошел искать Хассе Борга.
«Я хочу встретиться с этим парнем прямо сейчас»,- сказал он. Ну, вы
же понимаете, в мире футбола все решают не только качества игрока, но и
его личные качества. Нет ничего хорошего, если у блестящего игрока
неправильное отношение к делу. Вы покупаете все сразу, в комплекте».
«Ну не знаю, возможно ли это», - сказал Хассе Борг.
«Почему же это может быть невозможно?»
«У нас может не оказаться времени. У нас много тренировок и всё
такое».
Бенхакер кипел, потому что, конечно же, он знал, что все это значит.
Дело было совсем не в этих чёртовых тренировках. Хассе Борг,
должно быть, сам себе удивлялся. Все козыри были у него, и теперь он хотел
показать класс и разыграть каждый из своих трюков.
«Эй, о чем это вы? Он еще мальчик. Вы в своем учебном лагере.
Конечно, сейчас самое время».
«Может, чуть позже», - сказал Хассе Борг, или что-то типа того, и они
договорились, что мы встретимся в отеле, где жили люди из АЯКСА, он
находился неподалеку.
Мы поехали туда. В машине Хассе Борг беспокойно твердил мне о
том, как важно для меня произвести хорошее впечатление. Но я был спокоен.
Наверно, АЯКС хотел купить меня, и, конечно же, это было круто, и в какой-нибудь другой раз я бы нервничал.
Я в то время никогда еще не встречался с большими заграничными
шишками и не участвовал в больших сделках. Но после такого гола ты король
мира. Тебе легко включить обаяние. Хассе Борг и я пришли в их отель,
пожали им всем руки, сказали «How do you do» и поговорили о том - о сём, и
я улыбался и сказал, что я очень предан футболу и знаю, что это тяжелый
труд, и всё такое. Это в каком-то смысле был спектакль, в котором все
показывают, какие они хорошие. Но за всем этим скрывалось что-то
серьезное и подозрительное. Все испытывали меня, думая «кто он на самом
деле?» Главное, что я помню, - это был Лео Бенхакер. Он наклонился вперед
и сказал: «Если ты трахнешь меня — я в ответ трахну тебя дважды», - и — о
да, это меня впечатлило.
Бенхакер говорил на понятном мне языке, и у него был огонь в глазах.
Но ясное дело, он и его ребята подготовились к встрече. Они знали обо мне
буквально всё, даже тот эпизод на Индустригатан. Я ни о чем таком и не думал. Но его слова нужно было понимать как предупреждение, конечно, и я помню, когда мы поехали к себе в отель сразу после той встречи, то я не мог
усидеть на месте.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
«Это была игра-стратегия, и мной пожертвовали»
Одна игра идет на поле. Другая игра идет на трансферном рынке — и
мне нравятся они обе, и я знаю в них немало трюков. Я знаю, когда нужно
держать свой рот на замке, а когда нужно драться. Но я прошел в этом деле
суровую школу. Вначале я не знал ничего, я был просто пацан, который хотел
играть в футбол, и после той встречи в Ла Манге я долгое время не слышал
ни слова об Аяксе.
Я отправился домой, и в те времена я кружил по улицам в мерседесе-кабриолете, в том, который мне дали во временное пользование, пока
прибудет тот, что я заказал. Ехал, куда глаза глядели. Я просто катался по
округе, чувствуя себя таким крутым чуваком, и у меня на заднем сиденье
лежал маленький футбольный мяч, чтобя попрактиковаться в каких-нибудь
движениях при случае. В общем, это был самый обычный день в Мальмо.
Оставалось всего несколько недель до начала сезона в Allsvenskan, и
я собирался играть в сборной U21 в Борасе, но в остальном всё было тихо. Я
просто ездил на тренировки, страдал фигнёй, тусовался с приятелями и играл
в видеоигры. И вот звонит телефон. Это был Хассе Борг. В этом не было ничего странного. Мы часто друг другу звонили. Но в этот раз его голос звучал иначе. «Ты очень занят?» - спросил он, и я не мог ему чётко ответить.
«Но ты готов? Ты в состоянии прийти?» «Ну да. Что-то случилось?» «Они
здесь» «Кто «они»?» «Аякс. Приезжай в отель Сент-Юрген. Мы тебя ждём»,-сказал он, и, конечно же, я покатил туда.
У отеля был припаркован Ягуар, и, естественно, у меня сердце
колотилось. Я осознал, что за дела творятся сейчас, и я же сказал Хассе Боргу,
что хотел быть проданным за рекордную сумму. Я хотел войти в историю.
Был один шведский игрок, которого продали в Арсенал за 40 миллионов
крон, это было очень много для тех времен. И был еще один норвежец по
имени Джон Карью, за которого Валенсия заплатила 70 миллионов крон. Это
был рекорд в Скандинавии, и я надеялся его побить. Но, Боже ты мой, мне же
было 19 лет!
Непросто играть по-крупному, если у тебя на руках только мелкие
фишки, и помните, мы же ходим в спортивных костюмах у себя на районе.
Ну да, я пробовал одеваться по-другому, когда училсся в Богарсколан. Но
теперь я снова был весь в Найке, в бейсблке, в общем, как назло. Когда я
зашёл в Сент-Юрген, со мной поздоровался Йон Стен Ольсен, и, конечно же,
я осознал, что всё это страшная тайна. Аякс — это корпорация,
котирующаяся на бирже, они не хотели допустить утечку информации. Но я
сразу же поймал на себе взгляд Сесилии Перссон, и притормозил. Что здесь
делает Сесилия? Я не думал столкнуться здесь, в отеле Сент-Юрген, с кем-нибудь из Росенгарда. Это был совершенно другой мир. Это было слишком
далеко от района. Но она была здесь.Мы с ней выросли на одной лестничной
клетке, она была дочерью лучшей маминой подруги. Но я тут же вспомнил,
что она работала уборщицей в отеле. Она была уборщицей, как и моя мама.
А теперь она таращилась на меня с подозрением. Типа, что это Златан делает
тут с этими парнями? Я зашикал на нее — типа, никому ничего не говори! Я
поднялся на лифте и вошел в конференц-зал, и там было дофига людей в костюмах: Бенхакер, его финансовый менеджер, и еще Хассе Борг, конечно,
и я сразу ощутил что-то скользкое в атмосфере. Хассе был крайне нервным,
он был полон адреналина, но притворялся спокойным: «Привет, парень! Ты
понял, что мы пока не хотели тебе ничего говорить. Но не хочешь ли ты перейти в Аякс? Они хотят тебя.» Хотя я подозревал что-то подобное, но меня просто срубило. «Конечно!» - ответил я: «Аякс — это прекрасный
учебный полигон». Потом все кивнули друг другу, и было море улыбок и всё
такое.
Но несмотря на все, было в этом что-то странное, и я жал людям руки
и говорил, что я должен теперь обсудить свой персональный контракт, и по
какой-то причине Бенхакер и его парни вышли из помещения, оставив меня
с Хассе Боргом. Что за фигня творилась с Хассе? Он заложил за губу чуть ли
не пачку снюса и показал мне стопку бумаг.
«Глянь на это. Вот что я прописал для тебя»,- сказал он, и я поглядел
в бумаги. Там говорилось про сто шестдесят тысяч крон в месяц, и это была
определённо целая куча денег. Типа, вау, неужто я все это получу? Но я понятия не имел о том, хорошая ли это была ставка на рынке, и я так и сказал.
«Это хорошо?» «Да, чёрт побери, это хорошо», - сказал Хассе. «Это в четыре
раза больше того, что ты получаешь сейчас». И я подумал: окей, я верю, что
он прав. Думаю, это куча денег. И я ощущал, как он напрягся. «Ну ладно», -сказал я. «Блестяще, Златан! Поздравляю!» Затем он вышел, сказав, что
собирается еще кое-что обсудить, и когда он вернулся, он прямо лучился от
гордости. Как будто он только что совершил величайшую сделку в мире.
«Они оплатят твой новый Мерседес, правда, они заплатят за него», -добавил он. Я думал, что это тоже было шикарно, и ответил: «Вау, круто».
Но я всё еще ничего не знал об этих делах, даже не понимал, что эта
машина для них семечки, потому что в самом деле, вы что — думаете, я был
готов обсуждать всё это?
Это же был я, чёрт возьми! Я не знал о том, сколько зарабатывают
футболисты, сколько уходит на налоги в Нидерландах, и у меня не было
никого, кто мог бы говорить от моего имени и представлять мои интересы. Я
был девятнадцатилетний парень из Росенгарда. Я ничего не знал о мире. Я
был ничем не умнее той же Сесилии, и как вы понимаете, я думал, что Хассе
Борг — мой друг, кто-то вроде второго папы. Я даже не осознавал, что у него
на уме было только одно: получить деньги для клуба, и фактически я только
много позже понял, что за вибрации носились в той комнате.Но, конечно же,
мужчины в костюмах блюли свои интересы. Они не могли договориться о
моей цене, и главной причиной, по которой они меня вызвали к себе, было
то, что явно проще договориться о трансфере, если вы сперва обозначаете
зарплату игрока и получаете его подпись. Потому что тогда вы знаете, о
какой сумме денег идет речь, и если ты такой проныра и устроил так, что у
парня зарплата меньше всех в команде, тогда за него проще получить жирную
сумму. Короче, это была такая игра-стратегия, и мной пожертвовали. Хотя я
этого не знал. Я просто гулял по фойе и даже, кажется, кричал что-то на радостях, ну или типа того. И я думал, что я весь такой хороший - и держал
язык за зубами. Единственный, кому я сказал, был мой папа. И он был
достаточно умен, чтобы засомневаться в этом деле. Он просто не доверял
людям. Но что до меня, я просто дал всему этому случиться, и на следующий
день я отправился в Борас играть с молодежной сборной против Македонии.
Это был квалификационный матч для Чемпионата Европы и мой дебют в шведской молодежной сборной, и это было большое событие. Но мой мозг
был занят другими вещами, конечно. И я помню, что снова встретился с
Хассе Боргом и Лео Бенхакером и подписал контракт. И после этого они
закончили свои дела.
Но мы должны были держать всё в секрете до двух часов дня, когда
новость будет объявлена в Нидерландах, и я увидел целую кучу агентов из-за границы, которые приехали в этот городок посмотреть на меня. Но они
приехали слишком поздно. Я был уже упакован для Аякса. Я был вне себя от
радости и спросил Хассе Борга: «За сколько вы меня продали?». И он ответил
— и я никогда не забуду это.
Он должен был повторить это. Это было непостижимо для меня,
может быть, он назвал сперва сумму в гульденах, а я не был знаком с этой
валютой. Но потом я осознал, как это было много и даже растерялся. Хорошо,
я надеялся на рекордную сумму. Я хотел, чтобы меня продали дороже, чем
Джона Карью, но было что-то еще в том, чтобы видеть это, написанное
черным по белому. Это было ошеломляюще. А хули - восемьдестят пять
миллионов крон! Но прежде всего, ни один швед, ни один скандинав, ни даже
Хенке Ларссон, ни даже Джон Карью не были проданы за деньги даже
близкие к этому. И конечно я осознал, что об этом напишут везде. Я уже знал,
что такое публичность.
Но тем не менее, когда я купил газеты на следующий день, - там было
полное безумие.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
«Вы ублюдки, которые старались отлучить меня от футбола!»
В прессе была настоящая Златан-оргия. Парень в золотых
шортах. Златан Невероятный. Златан то и Златан, сё - и я читал и
смаковал это.
... Но тем не менее, когда я купил газеты на следующий день, - там
было полное безумие. В прессе была настоящая Златан-оргия. Парень в
золотых шортах. Златан Невероятный. Златан то и Златан, сё - и я читал и
смаковал это. Помню, как-то мы с Чиппеном (Ким Чельстрём) и Кеннеди
Бакирчиоглу, игроками молодежной сборной, вышли в Борасе чего-нибудь
поесть. Мы сидели себе в кафе, с плюшками и безалкогольными напитками,
когда вдруг появились девушки примерно нашего возраста, и одна из них
говорит, вроде как стесняясь: Это ты тот парень за 85 миллионов крон?» И
что я мог на это ответить?
«Ну да»,- сказал я: «Это я». Мой мобильник непрерывно звонил. Люди
подлизывались ко мне, и поздравляли меня, и в основном завидовали — все,
кроме одного человека — это была мама. Она совершенно вышла из себя:
«Боже мой, Златан, что случилось?» - вопила она. «Тебя похитили? Ты
умер?» Она видела меня по телевизору и на могла понять, о чем они говорят,
а что может хорошего случиться, если ты из Росенгарда и попадаешь в медиа
— обычно это означает, что дела плохи.
«Все в порядке, мама. Меня только что продали в Аякс»,- сказал я ей,
а она как разозлится! «Почему ты ничего не рассказал? Почему мы должны
узнавать об этом из телевизора?» Она тут же успокоилась — я нахожу это
очень трогательным, когда вспоминаю, - и уже на следующий день мы с Йоном Стен Ольсеном отправились в Нидерланды, и я был одет в розовый
свитер и коричневую кожаную куртку, которые были моей самой клёвой
одеждой, и я дал пресс-конференцию в Амстердаме. Там была большая
шумиха — фотографы и журналисты сидели и лежали повсюду, а я сиял. Я
смотрел на всех свысока. Я был счастливым и смущённым. Я был большим и
маленьким одновременно, и я впервые в жизни попробовал шампанское и
скорчил гримасу — типа, что это за гадость? Бенхакер вручил мне футболку
с номером 9, который носил Ван Бастен.
Даже этого было слишком много, и посреди всего этого несколько
парней снимали документальный фильм обо мне и ФК Мальмо, под
названием Bladarar (Синие Маньяки), и они поехали в Амстердам и снимали
меня со спонсорами клуба в автосалоне Mitsubishi, и я по нему бродил в своем
коричневом кожаном пиджаке и присматривался к тачкам.
«Как-то нереально просто прийти сюда и взять себе одну. Но я думаю,
что привыкну к этому.» - сказал я, - и они усмехнулись.
Это было первое восхитительное чувство того, что всё возможно. Это
была сказка, действительно сказка, в воздухе веяло весной и я пришел на стадион Аякса и стоял там на пустой трибуне с леденцом во рту, а тем временем журналисты всё сильнее и сильнее входили в раж. Они строчили
рассказы про мальчика из гетто, которому выпал шанс осуществить свои
мечты, и на следующий день они писали о том, что Златан почувствал вкус к
жизни профессионального футболиста и к роскошной жизни, - и это когда
вот-вот должен был начаться сезон в Allsvenskan. Хассе Борг договорился,
что я останусь в «Мальмо» еще на 6 месяцев, поэтому я сразу же вернулся из
Амстердама на базу. Довольно беспокойный был день, как я помню.
Я только-что подстригся и был рад снова увидеть товарищей по
команде. Но теперь они все просто сидели в раздевалке, держа перед собой
газеты, читая обо мне и о моей «роскошной жизни». Эта сцена есть в фильме.
Я вхожу, смеясь, снимаю куртку и издаю радостный крик, диковатое «йе-ха!»
- и они смотрят вверх. Я чувствовал себя виноватым перед ними.
Они выглядели несчастными. Конечно, они все позеленели от зависти,
и хуже всех выглядел Хассе Маттиссон, парень, который дрался со мной в