Лишь трое из четверых нападающих были вооружены боккэнами. Четвертый японец оставался за спинами товарищей, и его руки казались свободными. Но вдруг его правая рука с молниеносной скоростью скользнула вниз и в ней блеснул отполированный до блеска, стальной, чуть изогнутый длинный самурайский меч — катана.
Он исторг команду по-японски. Трое с боккэнами отступили назад, тот, что с катаной, вышел вперед. Острое, как бритва, лезвие со свистом впилось в поясницу Камити и легко, словно скользя в воздухе, разрезало его пополам. Туловище Камити распалось на две части.
Вокруг образовалась лужа крови. Внутренние органы Камити вывалились на пол.
С отчаянным воплем Акира, подобно дикому зверю, бросился к убийце, намереваясь перерубить ему шею, прежде чем тот сможет обрушить свой меч на него.
Но он опоздал. Убийца переменил стойку, держа катану обеими руками.
Савидж увидел, как Акира отпрыгнул назад, и ему показалось, что он вовремя ускользнул от занесенного над ним меча. Но убийца больше не сделал ни единого замаха. Он просто равнодушно взирал на то, как голова Акиры свалилась с его плеч. И как из него фонтаном хлещет кровь.
А тело еще целых три секунды до того, как упасть, продолжало стоять на ногах.
Голова Акиры, словно тыква, грохнулась на пол, покатилась и вдруг застыла на месте перед Савиджем, а потом вдруг встала на обрубок шеи, и глаза Акиры встретились с глазами Савиджа.
Широко открытые глаза. И к тому же мигающие.
Савидж закричал, ему почудилось, что к нему приближаются чьи-то шаги, и в тот же миг — будто его собственную голову тоже разрубили на части.
Все вокруг залил красный свет.
Затем белый.
А потом он погрузился в небытие.
Глава 13
Веки Савиджа были такие тяжелые, словно кто-то придавил их монетами. Наконец с трудом ему все-таки удалось их разомкнуть. Казалось, более трудная задача никогда в жизни перед ним не вставала. От ударившего в глаза света он заморгал. И снова зажмурился. Но яркий свет жег глаза даже сквозь веки, и Савиджу захотелось прикрыть их рукой, но он не мог пошевельнуться. Руки будто были придавлены колодами.
И не только руки, но и ноги. Ими он тоже пошевелить не мог!
Он старался оживить в памяти, что же с ним произошло, но тщетно, мысли тонули во тьме.
От беспомощности Савидж запаниковал. Его обуял страх. Не в силах пошевелить телом, он попытался подвигать головой из стороны в сторону, но понял, что она обмотана чем-то толстым и мягким.
Страх усугублялся все более с каждой минутой.
— Нет, — вдруг раздался голос. — Не надо двигаться. — Это был мужской голос.
Савидж заставил себя снова открыть глаза. И увидел тень, заслонившую от него свет. Это была тень сидевшего в кресле у окна человека, который сейчас поднялся во весь рост, чтобы опустить жалюзи.
Сознание Савиджа начало постепенно проясняться. Он понял, что лежит На спине, в кровати. Попытался приподняться, но не смог. У него перехватило дыхание.
— Пожалуйста, — сказал мужчина, — лежите спокойно. — Он подошел к кровати. — С вами произошел несчастный случай.
В голове стучало. Савидж набрал в легкие воздух, намереваясь заговорить, но не смог исторгнуть ни звука, словно его горло было залито бетоном.
— Несчастный случай? — Его голос был сродни звуку перекатывающейся на берегу гальки.
— Вы разве не помните?
Савидж покачал головой и тут же взвыл от нестерпимой боли.
— Пожалуйста, — повторил мужчина, — не шевелитесь. Даже головой не двигайте. Она вся изранена.
У Савиджа глаза поползли на лоб.
— Вам сейчас нельзя волноваться. Кризис миновал, но мне не хочется, чтобы случайность… Вы понимаете? — Мужчина сверкнул очками. На нем был белый халат. На груди — стетоскоп. — Я знаю, что вы напуганы. Это совершенно естественно, но постарайтесь взять себя в руки. Кратковременная потеря памяти — обычное явление при различных повреждениях, и прежде всего головы. — Он приложил стетоскоп к груди Савиджа. — Я доктор Хамилтон.
Доктор говорил слишком пространно, слишком быстро и сложно. Савидж ничего не понимал. Ему необходимо восстановить в памяти весь ход событий, с самого начала…
— Где?
Врач ответил успокоительным тоном:
— В больнице. Понимаю ваше состояние. Вы плохо ориентируетесь в обстановке. Это пройдет. Выздоровление пойдет быстрее, если вы не будете волноваться.
— Я не то имел в виду. — Савидж чувствовал, как у него немеют губы. — Где?
— Не понимаю. Ах, ну да… Вы хотите спросить, где именно находится больница.
— Да, — выдохнул Савидж.
— В Гаррисберге, в Пенсильвании. Скорую помощь вам оказали в местной клинике за сотни миль отсюда, но там не было спецоборудования, которое вам требовалось, поэтому наша травмокоманда доставила вас оттуда на вертолете.
— Да. — Веки Савиджа затрепетали. — Травма. — Сознание его снова затуманилось. — Вертолет.
И снова темень.
Глава 14
Савидж проснулся от боли. Каждый нерв в теле отзывался жесточайшей, мучительной болью, какой ему никогда прежде не приходилось испытывать. Что-то сковывало его правую руку. Охваченный паникой, он стрельнул глазами в сторону медсестры, которая вынимала иглу из вены на внутренней стороне руки.
— Это обезболивающее, — пояснил подошедший к нему доктор Хамилтон. — Демерол.
Савидж смежил веки, давая тем самым понять, что все понял; он прекрасно помнил, что кивок головой причиняет страшную боль. Но, с другой стороны, боль была даже полезна. Благодаря ей все происходящее воспринималось необыкновенно ясно.
У его кровати имелись поручни. Справа на металлическом штативе была укреплена капельница с какой-то желтой жидкостью.
— Что это? — спросил Савидж.
— Парентеральное питание, — ответил врач. — Ведь вы находитесь здесь уже пять дней, а обычным способом мы вас кормить не могли.
— Пять дней? — Голова Савиджа пошла кругом.
Проясненное болью сознание воспринимало и другие факты.
Он обнаружил, что не только на голове у него была марлевая повязка, но и руки и ноги были в гипсе.
А врач — почему вдруг он сейчас заинтересовался внешностью врача? — лет сорока, блондин, с веснушками на щеках.
— Насколько я плох? — На лице Савиджа выступила испарина.
Врач заколебался.
— Ваши руки и ноги перебиты в нескольких местах. Вот почему мы ввели катетер. С закованными в гипс конечностями мы не смогли бы добраться до вен на руках.
— У меня голова в бинтах?..
— Основание черепа у вас сломано. С правой стороны четвертое, пятое и шестое ребра — тоже.
Савидж внезапно осознал, что его грудь стягивают тугие жгуты. Теперь ему стало ясно, почему затруднено дыхание и почему во время вдоха его пронизывает боль.
Начал действовать демерол. Мучительная боль несколько поутихла.
Но наркотик вместе с болью притупил и ясность мыслей. Нет! Слишком на многие вопросы он должен получить ответы!
Он силился сосредоточиться.
— Это самые страшные раны?
— Боюсь, что нет. У вас отбиты почки. Разрывы аппендикса и селезенки. Внутренние кровоизлияния. Пришлось оперировать.
Несмотря на все возрастающую тупость от демерола, Савидж понял, что через пенис в мочевой пузырь введен катетер, трубка от которого выкачивает мочу в контейнер, подвешенный где-то в изножье кровати.
— Остальные раны, слава Богу, совсем ерундовые, я имею в виду многочисленные поверхностные ушибы, — заключил врач.
— Другими словами, меня оттрахали и высушили.
— Прекрасно, что вы не утратили чувство юмора. Это верный признак выздоровления.
— Жаль, что должен сдерживаться и не смешить вас, — смеяться больно. — Савидж прочистил горло. — Так, значит, несчастный случай?
— Вы до сих пор не вспомнили? — нахмурился врач.
— Это все равно что пытаться разглядеть что-то сквозь туман. Некоторое время назад… Да, вспомнил. Я был на Багамах.
— Когда это было? — быстро спросил врач. — В каком месяце?
Савидж напряг память.
— В начале апреля.
— То есть примерно недели две назад. Можете ли вы вспомнить, как вас зовут?
Савидж чуть было вновь не впал в панику. Под каким же именем он работал в последний раз?
— Роджер Форсайт? Правильно или нет?
— Это имя значится на водительском удостоверении, которое обнаружено в вашем бумажнике. А адрес?
Савидж попытался сосредоточиться и вспомнил адрес, который был указан в водительском удостоверении: ферма в пригородах Александрии, штат Вирджиния. Ферма принадлежала Грэму, но была оформлена на имя вымышленного владельца. Грэм разрешал Савиджу и другим телохранителям, работавшим на него, пользоваться этим адресом.
Грэм? Сердце учащенно забилось. Да. Он отлично помнил Грэма.
Врач кивнул.
— Именно этот адрес значится в водительских правах. Номер телефона мы узнали по справочнику. Звоним не переставая. Но безуспешно. Вирджинская полиция даже посылала к вам на дом своего сотрудника, но дома никого не оказалось.
— И не могло оказаться. Я живу один.
— Есть у вас друзья, родственники, с которыми вам хотелось бы связаться?
Демерол затягивал Савиджа в липучую трясину. Он опасался, что напутает что-нибудь в своих ответах.
— Я не женат.
— Родители?
— Умерли. Сестер и братьев нет. — Глаза Савиджа начали слипаться. — А друзей я беспокоить не хочу.
— Ну, если вы в этом уверены…
— Да. Совершенно.
— Что ж, по крайней мере, ваши ответы соответствуют информации, содержащейся в ваших документах. Это свидетельствует о правильности моего прогноза — у вас кратковременная потеря памяти. Это очень часто случается после черепной травмы, хотя и не всегда.
Савидж отчаянно боролся с заволакивающим сознание туманом.
— Но вы так и не ответили на мой вопрос. Что за несчастный случай со мной произошел?
— Вы помните «Мэдфорд-Гэпский Горный Приют»?
Несмотря на одолевшую Савиджа дремоту, он вдруг вспомнил.
— Мэдфорд-Гэп? Ну конечно. Отель. Странный…
— Отлично. Значит, вы все-таки вспоминаете. — Доктор Хамилтон подошел ближе. — Вы там гостили и однажды отправились на прогулку…
Савидж помнил, что все было именно так.
— И упали с обрыва.
— Что?!
— Хозяин отеля упорно повторял, что в том месте выставлен щит с надписью: «Только для тренированных скалолазов». А вы игнорировали это предупреждение и продолжили путь по опасному маршруту. Видимо, ваша нога соскользнула с ледового покрытия. Если бы не уступ на глубине в тридцать футов от вершины скалы, вы оказались бы на дне ущелья глубиной в тысячу футов. Так что вам еще повезло. Когда вы не вернулись в отель к обеду, был организован поиск. Перед закатом вас удалось найти и, таким образом, спасти. Иначе вы умерли бы от гипотермии и полной потери крови.
Лицо врача скрылось за туманной дымкой.
Между тем Савидж упорно старался придать ясность мыслям и зрению.
— Упал с…? Но ведь это не…?! — В панической смятенности чувств он все-таки понял, что это неправда, что с ним произошло нечто более страшное. Кровь. В его меркнущем сознании возникло видение хлещущей фонтаном крови.
Сверкание острого, как бритва, меча. Потом что-то упало.
И он впал в забытье.
Глава 15
Тело Камити, разрубленное пополам. Из обезглавленного тела Акиры фонтаном хлещет кровь. Голова шмякается на пол и, откатившись, встает на обрубок шеи перед Савиджем.
Акира смотрит на него, моргая глазами.
Савидж с криком проснулся.
Все его тело, даже под бинтами и гипсом, взмокло от пота.
В палату вбежала испуганная медсестра.
— Мистер Форсайт? С вами все в порядке? — Она быстро проверила его пульс и давление. — Вы встревожены. Я введу дополнительную порцию демерола.
— Нет.
— Что?
— Я не хочу находиться под действием наркотиков.
— Но таковы указания доктора Хамилтона. — Она выглядела взволнованной. — Я обязана ввести вам демерол.
— Нет. Объясните ему, что мое сознание должно быть абсолютно ясным. Скажите, что демерол затуманивает мне память. И еще, что я начинаю…
— Да, мистер Форсайт? — В палату зашел блондинистый доктор.
— Что же вы начинаете?
— Вспоминать.
— О вашем несчастном случае?
— Да, — солгал Савидж. Инстинкты, присущие телохранителю, подсказали: говори лишь то, чего от тебя ожидают. — Хозяин отеля был прав. Ступени, ведущие вниз по крутому склону, мог одолеть только классный скалолаз — это было написано на щите черным по белому. Когда-то я был неплохим альпинистом. Мне неприятно об этом говорить, но, похоже, я был слишком самонадеян. Попытался спуститься по обледенелой скале. Потерял равновесие. И…
— Упали.
— У меня было такое чувство, будто этот уступ старается меня ударить.
Доктор Хамилтон скорчил снисходительную гримасу.
— Переоценка собственных возможностей, достойная сожаления. Но, по крайней мере, вы остались в живых.
— Он не хочет, чтобы ему вводили демерол, — сказала медсестра.
— Да ну? — Доктор Хамилтон был явно озабочен. — Это необходимо для вашего же блага, мистер Форсайт. Без обезболивающего…
— Я буду сильно страдать. Это ясно. Но от демерола у меня мозги затуманиваются. А мне кажется, что это наихудшее из всего, что только можно себе представить.
— Как я понимаю, вам необходимо восстановить в памяти события, предшествовавшие несчастному случаю. Но, зная характер ваших травм, я представляю себе, какую боль…
— Я испытываю, когда пройдет действие демерола? — Савиджу хотелось добавить: и я смогу использовать преимущества своей профессии. Но, чувствуя, как нарастает боль, он сказал: — Я предлагаю компромисс. Полдозы. Посмотрим, как я это перенесу. Ведь добавить всегда можно.
— Пациент торгуется с врачом? Я не привык… — Глаза доктора Хамилтона злобно сверкнули. — Ладно, поглядим, как вы справитесь с болью. Если мое предположение окажется верным…
— Я — гуттаперчевый мальчик.
— Я в этом не сомневаюсь. Ну, если вы настроены так решительно, может, слегка подзаправитесь?
— Крекеры и куриный бульон.
— Именно это я и хотел вам предложить.
— Если я удержу пищу в желудке, то отпадет надобность в катетере.
— Совершенно верно. Моим следующим шагом будет отмена капельницы.
— А так как демерол снижает отток мочи, то, не принимая наркотики, я буду способен писать самостоятельно. И мне не понадобится этот чертов катетер, влезающий мне в…
— Это чересчур, мистер Форсайт. Не надо торопиться. Но если вы сможете обходиться полдозой демерола и ваш организм не отторгнет крекеры и бульон, я отменю и капельницу и катетер. Посмотрим, как вы сможете, выражаясь вашими же словами, — глаза врача снова сверкнули, — писать.
Глава 16
— Хотите еще яблочного?
— Пожалуйста.
Савиджа приводил в полное смятение тот факт, что он не мог пользоваться руками. Он медленно потянул из трубочки, поддерживаемый медсестрой.
— Должен сказать, что я просто поражен, — сказал доктор Хамилтон. — Ну, раз вы смогли переварить и завтрак и обед, завтра попробуем что-нибудь более существенное. Кусочки мяса. Может быть, пудинг.
Савидж попытался подавить болевой спазм, сковавший его тело.
— Прекрасно. Пудинг. Нет слов!
Доктор нахмурился.
— Может быть, увеличить дозу демерола?
— Ни в коем случае. — Савидж заморгал. — Со мной все в полном порядке.
— Это понятно. Как же иначе. Ведь серый цвет лица присущ вам от рождения, а губы вы кусаете ради удовольствия.
— Снизьте мне дозу демерола до минимума. Мне необходимо прочистить мозги. — И вновь с ужасающей живостью перед его мысленным взором предстало то страшное видение: стальной меч рассекает тело Камити пополам, а голова Акиры подобно тыкве грохается на пол.
Фонтан крови…
Падение с обрыва? Кто придумал легенду? Как распорядились телами Акиры и Камити?
Необходимо быть настороже. Нельзя утратить бдительность и сболтнуть лишнее. Необходимо придерживаться их легенды. Он должен наконец понять, черт побери, что же происходит.
Волна мучительной боли прервала поток тревожных мыслей. Савидж затаил дыхание, подавляя непроизвольный стон.
Врач, озабоченно хмуря брови, подошел к его кровати.
Боль отпустила, и Савидж смог перевести дух. Он закрыл глаза, затем вновь открыл их и попросил сиделку:
— Дайте, пожалуйста, еще сока.
Врач с облегчением вздохнул:
— Вы самый волевой из всех попадавшихся мне пациентов.
— Этим я обязан исключительно медитации. Когда из меня вытащат катетер?
— Вполне возможно, что завтра.
— Утром?
— Посмотрим. А пока у меня для вас небольшой сюрприз.
— Да ну? — Савидж насторожился.
— Вы говорили, что не желаете сообщать о случившемся своим знакомым. Но одному из них все-таки удалось узнать о постигшей вас беде, и он приехал сюда. Ждет в коридоре. Но я не хотел впускать его, прежде чем узнаю — желаете вы этого или нет?
— Это мой друг?
— Филипп Хэйли.
— Вы это серьезно? Старина Фил! — Савидж не знал никакого Филиппа Хэйли. — Ведите его сюда. И если вы не против, дайте нам поговорить наедине.
— Ну, конечно. А вот после визитера…
— Что-нибудь не в порядке?
— Да уже несколько дней как… Вам необходимо шевелить конечностями, а при том, что ваши руки и ноги в гипсе, самостоятельно вам не справиться.
— Ну так вы поможете. Договорились?
Обрадованный врач вышел. А следом за ним и медсестра.
Савидж с нетерпением ждал появления визитера.
Глава 17
И вот дверь наконец распахнулась.
Хотя Савидж в жизни не слыхал ни о каком Филиппе Хэйли, его сознание было достаточно ясным, и он узнал вошедшего в палату человека.
Американец. Возраст — за пятьдесят. Дорогой костюм. Проницательные зоркие глаза солидного бизнесмена или дипломата. Один из принципалов, с которыми Камити беседовал в «Мэдфорд-Гэпском Горном Приюте».
Савидж прекрасно знал, что рано или поздно кто-то явится к нему. Именно поэтому он настаивал на уменьшении дозы демерола. Но хотя мозг его функционировал нормально, сам он был полностью скован жгутами, повязками, гипсом. Первоклассный телохранитель чувствовал себя абсолютно беспомощным. Филипп Хэйли мог без труда прикончить его. Укол. Капля яда, уроненная Савиджу в рот. Струя газа, выпущенная из аэрозольной упаковки, прямо в нос.
У визитера в одной руке был букет роз, в другой — коробка шоколада. И то и другое могло служить оружием. Савидж отметил усы и морщинки у глаз на лице американца и кольцо на руке. Эмблему старейшего университета Новой Англии. В нем могла скрываться игла с мгновенно действующим и не поддающимся обнаружению ядом.
— Надеюсь, запах этих роз не вызовет у вас приступа тошноты, — сказал визитер.
— Если у вас не вызывает тошноты, то, надеюсь, и у меня не вызовет, — ответил Савидж.
— Вы относитесь ко мне с подозрением? — Он положил розы и шоколад на стул.
— По привычке.
— Похвально.
— Филипп Хэйли?
— Имя как имя. Не лучше и не хуже других. Типично американское. Такое же, как и Роджер Форсайт.
— Признаю, что псевдоним я выбрал себе суровый. И, как вы сами понимаете, с ним нет никаких хлопот.
— Совершенно верно. Но должен сказать, что человек, берущий себе псевдоним, не может быть мягким. Вам присущи мужество и сильная воля.
— Похоже, это не так. Ведь я же все-таки оказался довольно беспечным. И упал. — Савидж пристально посмотрел на мужчину.
— Жуткая трагедия.
— Ага, упал прямо на пол коридора в «Мэдфорд-Гэпском Горном Приюте».
— Ну, все-таки не со скалы… Однако трагедия от этого не становится менее ужасной.
— Какое-то время я ничего не мог вспомнить. А когда вспомнил, то удержал рот на замке и никому не сказал правды. «Легенду» поддерживал как мог, — сказал Савидж.
— Мы на это и надеялись. Учитывая вашу репутацию. Но все равно мне пришлось навести кое-какие справки. Чтобы не ошибиться.
Савидж, чувствуя нарастающую боль, прикрыл глаза.
— Камити с Акирой… Как обошлись с их телами?
— Их сразу же увезли. Можете не беспокоиться, к ним отнеслись с должным почтением. Были соблюдены все соответствующие японские церемонии. Прах вашего принципала и его телохранителя покоится вместе с прахом их благородных предков.
— А как же полиция? Как вы объяснили?..
— Мы ничего не объяснили, — сказал Филипп Хэйли.
Кровь прихлынула к голове Савиджа.
— Ничего не понимаю.
— Все очень просто. Представителей власти никто не приглашал.
— Но персонал гостиницы должен был…
Филипп покачал головой.
— Были приняты соответствующие меры. Такой жуткий случай навсегда погубил бы репутацию отеля. И коль скоро в отеле кроме нас никого не было, там находился самый минимум обслуживающего персонала. И каждый служащий в обмен на обет молчания получил солидное вознаграждение. А после того, как дан обет молчания, они не посмеют обратиться в полицию, если бы даже очень захотели, ибо сами будут признаны соучастниками преступления. А главное, полиция не отыщет никаких улик.
— Но… кровь. Было слишком много крови.
— В отеле срочно проведена реконструкция, — продолжал Хэйли. — Как вам, конечно, известно, опытные эксперты способны обнаружить следы крови даже там, где, по вашему мнению, пол вымыт тщательнейшим образом. Поэтому заменяют не только ковровое покрытие, но и сам пол, деревянную обшивку стен, двери и даже потолок. Старые доски и деревянные панели тут же сжигают. Так что невозможно будет обнаружить и намека на кровь.
— Что же, тогда, как мне кажется, остается всего пара вопросов. — Голос Савиджа прозвучал на удивление глухо. — Кто, черт побери, прикончил их и почему?
— Все мы разделяем ваши горечь и гнев. Но боюсь, что на последний вопрос ответа вам дать не смогу. Мотивы, двигавшие убийцами, по-видимому, тесно связаны с вопросами, обсуждавшимися на совещании. Но они находятся вне сферы вашей компетенции, поэтому я не волен объяснить вам, почему был убит ваш принципал. Могу лишь сказать, что мои коллеги и я являемся объектами пристального наблюдения нескольких враждебных группировок. Сейчас проводится тщательнейшее расследование. Мы надеемся вскоре обнаружить и наказать виновных.
— О чем речь? О бизнесе? Разведслужбах? Или террористах?
— Я ничего не могу добавить к сказанному.
— Убийцы были японцами.
— Это мне известно. Их видели, когда они удирали с места преступления. Но японских убийц вполне мог нанять любой человек, а вовсе не японец. Национальная принадлежность убийц ничего не значит.
— Ничего, если не принимать во внимание, что Камити с Акирой тоже были японцами.
— И Акира являлся мастером воинских искусств, против которого следовало выставить силу такого же качества, — откликнулся Филипп Хэйли. — Опять то же самое: наниматель мог и не быть японцем. Давайте считать эту тему закрытой. Пожалуйста. Ведь цель моего визита — выразить наше общее сочувствие и заверить вас, что будет сделано все возможное, чтобы отомстить злодеям.
— Иными словами, вы хотите, чтобы я забыл о случившемся.
— При вашем нынешнем состоянии разве у вас есть выбор? Но потом, когда вы поправитесь, вам следует, как нам кажется, считать взятые на себя обязательства завершенными. — Филипп Хэйли достал из внутреннего кармана пиджака толстый конверт. Показав, что в нем находится пачка стодолларовых купюр, он заклеил клапан и положил конверт рядом с правой рукой Савиджа.
— Вы считаете, что я смогу принять деньги при том, что не уберег принципала?
— Ваши раны свидетельствуют о том, что вы сражались героически.
— Как оказалось, отнюдь не героически.
— Без оружия? Против четырех мастеров меча? Вы не бросили принципала на произвол судьбы. И сражались достойно, можно сказать, не щадя своей жизни. Мои компаньоны выражают вам свое почтение. Эти деньги считайте компенсацией. Ваши медицинские счета уже оплачены. Поощрительный гонорар, так сказать. Проявление нашей доброй воли. И мы, естественно, рассчитываем на ответную реакцию с вашей стороны. Не разочаруйте нас.
Савидж уставился на своего собеседника.
Дверь распахнулась. На пороге стоял доктор Хамилтон.
— Прошу прощения, мистер Хэйли, но я вынужден просить вас удалиться. Мы не можем нарушать график процедур.
Хэйли поднялся с места.
— Я как раз собирался попрощаться. — И, повернувшись к Савиджу, продолжал: — Надеюсь, я немного развлек вас. Ешьте шоколад и любуйтесь розами, Роджер. Я навещу вас при первой же возможности.
— Буду с нетерпением ждать вас, Фил.
— Как поправитесь, подумайте о небольшом отпуске.
— Намек понял. И — спасибо вам. Я высоко ценю вашу заботу и внимание.
— Для того и существуют друзья. — И Филипп Хэйли удалился.
Доктор Хамилтон улыбнулся.
— Ну, как, самочувствие улучшилось?
— Я просто счастлив. Вы можете принести сюда телефон?
— Хотите поговорить еще с одним другом? Превосходно. А я-то уже начал волноваться по поводу вашего отказа от каких-либо контактов с внешним миром.
— Можете оставить волнения в прошлом.
Савидж сказал врачу, какие кнопки на телефоне следует нажать.
— Пожалуйста, пристройте трубку мне под подбородок.
Врач повиновался.
— Отлично. Если не возражаете, я хотел бы еще ненадолго остаться один.
Хамилтон вышел из палаты.
С замиранием сердца Савидж слушал гудки на другом конце провода.
«Мы рассчитываем на ответную реакцию с вашей стороны. Не разочаруйте нас», — сказал Филипп Хэйли.
И милому старине Филу не было нужды добавлять: «Если вы откажетесь сотрудничать с нами и будете вмешиваться в наши дела, мы смешаем ваш прах с прахом Камити и Акиры».
Сквозь помехи Савидж услышал гудок автоответчика. Никакого текста там не было, и сразу же пошла запись.
— Это Савидж. Я нахожусь в больнице города Гаррисберга, штат Пенсильвания. Немедленно давай сюда.
Глава 18
Номер, по которому звонил Савидж, не являлся номером телефона Грэма на Манхэттене, но использовался для промежуточной связи. Грэм абонировал его из соображений безопасности, потому что клиенты иногда считали неблагоразумным связываться с ним напрямую. Бывали клиенты, имевшие таких могущественных врагов, что Грэм общался с ними исключительно на нейтральной почве, чтобы те не смогли установить, услугами какой конторы пользуется интересующее их лицо, и не стали бы мстить Грэму. Один раз в день Грэм подходил к обычному телефону-автомату и набирал номер, который оставляла ему служба информации. Он прижимал к микрофону телефонной трубки аппарат дистанционного управления, нажимал соответствующие кнопки и посылал кодированный сигнал, включавший магнитофон на другом конце линии, и тот выдавал всю поступившую информацию. Таким образом, никто не смог бы установить, что эта информация предназначена именно ему.
Если бы Савидж был способен передвигаться, он бы воспользовался платным телефоном в холле больницы и позвонил бы Грэму домой. Но он лишен был такой возможности. А коль скоро ему пришлось прибегнуть к помощи Хамилтона, то обнаружить перед ним номер Грэма он, естественно, не мог, а потому и прибег к промежуточной связи.
Интересно, Грэм уже звонил в справочную службу сегодня? А что, если Филипп Хэйли — до того как Грэм получит его сообщение из больницы — решит, что надеяться на молчание Савиджа нельзя? Что, если Грэма сейчас вообще нет в Штатах, и он вернется лишь через несколько дней, чтобы проверить службу информации?
Сейчас его судьба зависит то того, как скоро его информация достигнет Грэма.
Изнемогая от боли, Савидж взалкал демерола, но вместе с тем он должен был оставаться бдительным. Филипп Хэйли вполне мог прислать того, кто вместо роз и шоколада принесет смерть. Впрочем, какое имеет значение — ясный у Савиджа ум или нет? С гипсом на руках и ногах он ведь все равно не сможет защитить себя.
«Но я не могу просто так сдаться! Не могу просто валяться, ожидая, когда нагрянет убийца».
Савидж никогда ранее не бывал в Гаррисберге. Знакомых у него в этом городе не было. Но ведь не более чем в ста милях отсюда — Филадельфия.
Когда доктор Хамилтон зашел в палату, полагая, что Савидж закончил разговор по телефону, он попросил его набрать еще один номер.
— Хотите поговорить еще с одним приятелем?
— Я внезапно почувствовал тягу к общению.
После того как врач выполнил просьбу Савиджа и снова деликатно удалился, тот с тревогой стал ждать реакции на другом конце провода — возьмут или не возьмут трубку?
Послышалось хриплое рычание, а затем:
— Алло.
— Тони?
— Смотря для кого.
— С приветом из прошлого, дружище. Я тот, кто спас тебе на Гренаде жизнь.
— Савидж?
— Слушай, мне нужна твоя помощь. Я нуждаюсь в защите, дружище. Похоже, я вляпался в дерьмо по самые уши.
— Защита? С каких это пор…
— С этих самых. Если ты можешь…
— Для тебя? Даже если бы я трахался с Рэкел Уэлч, то сказал бы ей, что у меня есть дела и поважнее. — Тони хохотнул, довольный своей шуточкой. — Когда я тебе буду нужен?
— Уже нужен.
— Что, так фигово?
— Может, хуже не бывает. — Савидж коснулся пальцами толстого конверта, оставленного Хэйли. — У меня под рукой нечто, тянущее на пятнадцать тысяч долларов, так что…