Сновало много похожих автомобилей и внедорожников. Едва машина казалась знакомой, едва Лизетт начинала ее рассматривать, как через минуту‑другую… постойте, вот еще одна, идентичная по цвету, но фары чуть другие. Очень сложно крутить баранку и одновременно не отводить взгляда от зеркала заднего вида. В конце концов она сдалась и просто сосредоточилась на дороге.
В офисе Лизетт почувствовала себя в большей безопасности. Улыбнулась охраннику, остановившись, чтобы предъявить пропуск, болтающийся на шее на шнурке. Разумеется, охранник ее знал, но процедура строго соблюдалась. Вход в здание находится под контролем, и все были обязаны отметиться у поста службы безопасности.
Лизетт вошла в лифт вместе с другими и набрала специальный код для остановки на этаже, где располагалась «Беккер инвестментс». Кабина начала подниматься, двигатель и кабели заскрипели. Код в лифте больше всего впечатлял клиентов. Но на лестничные клетки имелся свободный доступ ради эвакуации во время пожара. И хотя вокруг стены и люди, все же нет гарантии, что некая команда не спустится по тросам с крыши здания...
Голова!
Опасаясь, что завопит или рухнет на пол, Лизетт пристально вперилась в абстрактные узоры на блузке попутчицы. Дикая мешанина пятен, но цвета приглушенные – серые, кремовые и голубые – и неплохо сочетались.
Ладно, хорошо. Концентрация на закорючках сработала, так что напевать не пришлось.
Лизетт вышла на своем этаже, из соседнего лифта появилась секретарь приемной, и они вместе зашагали по покрытому ковром коридору.
– Доброе утро, как дела? – спросила девушка, ее звали Рей, красивая, года двадцать три или двадцать четыре.
Лизетт посмотрела на книгу в руках сослуживицы: учебник по маркетингу. Очевидно, вечерами Рей посещает курсы, наметив себе другое поле деятельности. Лизетт сразу после колледжа тоже некоторое время трудилась секретарем, а также официанткой. Странно, но последнее нравилось ей куда больше первого. Пусть работа гораздо тяжелее, но по крайней мере не приходилось сидеть сиднем, и один день не походил на другой, хотя большинство клиентов были завсегдатаями. Но конечно, ради возможности получить образование на рабочем месте, как Рей, тоже занялась бы чем‑то более спокойным.
Потом вспомнила, каким была энергичным ребенком. Нет, она бы все равно стала официанткой. Ей даже нравилась задача держать подвыпивших клиентов под контролем.
Эти воспоминания, заметила Лизетт, не вызвали какой‑либо реакции. Потому что нормальные. Но теперь понятно – работу в Чикаго и штурмовую группу, способную спуститься по тросам снаружи здания, следует включить в список вещей, которые необходимо обдумать. Похоже, она действительно когда‑то обладала смелостью проделывать подобные трюки.
В глубине души Лизетт чувствовала, что права. Чем бы она ни занималась, где бы ни находилась, не ее это предназначение – день за днем просиживать штаны в офисе.
Едва Лизетт засунула сумочку в нижний ящик стола, как Диана просунула голову в ее кабинку.
– Привет! Оклемалась? Хотела позвонить тебе в выходные, но дети устроили полный кавардак. Только взяла трубку, как разразился настоящий Армагеддон, мысли переключились на другое, и снова вспомнила про тебя уже после того, как мы легли спать.
Детям Дианы – мальчику и девочке – исполнилось четыре и пять лет соответственно, и оба они, казалось, всячески стремились свернуть себе шею еще до поступления в первый класс. Лизетт их прекрасно понимала, памятуя о собственном детстве.
– Голова еще болит, но уже не так сильно, – поделилась Лизетт, обеспечив оправдание на случай очередной атаки. – Тошнота исчезла. После обеда в пятницу больше не тошнило.
– Хорошо. У тебя по телефону был ужасный голос. Самочувствие позволит сбегать на обед?
– Конечно. Увидимся.
Диана махнула рукой и направилась к себе. Они обедали вместе по крайней мере два раза в неделю, если у Дианы не было других дел. Ее дети, казалось, без конца генерировали всякие проблемы, начиная от посещения врача и покупки подходящих подарков на дни рождения малолетних приятелей, заканчивая заменой сломанных предметов. Жизнь Дианы заполняли перманентные ремонтно‑восстановительные работы – как физические, так и эмоциональные, типа утешения после плохих новостей.
И тут Лизетт осенило. «Детям Дианы четыре и пять лет, а значит, если я действительно работаю в «Беккер инвестментс» уже пять лет, то должна бы запомнить хотя бы одну беременность подруги… но нет». Она не могла вызвать в памяти времена, когда у Дианы не было двоих детей.
Вряд ли нужно еще больше доказательств абсурдности происходящего, но персональные данные куда убедительнее документов на покупку автомобиля, водительского удостоверения и налоговых деклараций. Лизетт знала дни рождения Дианы и ее детей, и другие сведения о подруге, так что если бы проработала здесь уже пять лет, то наверняка запомнила бы беременность сослуживицы.
Следовательно, не пять. Следовательно, трудилась на Беккера и жила в том доме приблизительно три года. Что произошло в течение пропавших двух лет? Да все что угодно.
«Я точно была совсем другим человеком, и необходимо выяснить, каким именно и чем занималась». От этого зависело всё.
Глава 12
Лизетт думала об этом весь день, теперь ясно понимая, что живет чужой жизнью, а ее истинная личность каким‑то образом была украдена. Она старательно сосредоточилась на текущих делах, создавая видимость, будто ничего не изменилось, но, возможно, ключ к разгадке прошлого – вырваться из рутины и действовать по наитию, как в той забытой жизни.
Однако не следует немедленно и кардинально все менять сразу после умопомрачительного дня. Если она сейчас под колпаком – из какого ада всплыло это словечко? – то пока не сделала ничего из ряда вон выходящего, например, не записалась вдруг в класс карате, и у них нет оснований для тревоги. Кстати, боевые навыки не помешали бы, но лучше решать задачи постепенно.
Имея все это в виду, после работы Лизетт поехала непривычным маршрутом, в другую сторону от дома, плутая по незнакомым улицам и сходя с ума в сутолоке часа пик. Собственно, конкретной цели нет, так что и спешить некуда.
Рабочий день прошел гладко – нормально, – что должно бы утихомирить непроходящую мысленную сумятицу, раздражающую до невозможности, но нет. Эта якобы нормальность совсем ненормальна, явная фальшивка, и необходимо постоянно быть начеку. Несколько раз за день волосы на затылке вставали дыбом, будто предупреждая об опасности, что свидетельствует о высоком уровне тревоги. Проблема в том, что в непосредственном окружении не обнаруживалось абсолютно ничего настораживающего. Кабинет тоже прослушивается? Кто‑то из сотрудников за ней следит? Каждое нажатие клавиши на компьютере фиксируется?
Нужна долгая неторопливая прогулка на машине, чтобы успокоиться. Если кто‑то за ней последует – появится возможность засечь. Если преследования не будет – она разведает районы за пределами своих обычных границ, заодно и придет в себя к возвращению домой. Нет лучшего средства прочистить мозги, чем длительная поездка, Лизетт помнила, что в прошлом всегда садилась за руль, когда что‑то беспокоило, и бесцельно кружила по городу, пока подсознание не выталкивало на поверхность решение проблем.
Она ехала чуть быстрее обычного всякий раз, когда позволяло напряженное движение на дороге. Ловкое и быстрое маневрирование между машинами дарило легкие всплески адреналина, внезапно нахлынуло облегчение, будто ослаб слишком туго затянутый пояс. Лизетт, как правило, не злоупотребляла скоростью и неспешно плелась по правой полосе, словно старушка. Только не сегодня. По внезапному наитию устремилась на запад, в Вирджинию. Мили пролетали под колесами. На мгновение, только на мгновение, показалось, что вернулась способность легко и вольно дышать. Никто не догадается искать ее здесь, и никто не будет наблюдать. Если кто‑то за ней и следил, она не заметила хвост.
Бессмысленно кататься вечно, поэтому Лизетт съехала на I‑66, затем сделала петлю и понеслась обратно к Вашингтону. Вскоре заметила указатель к огромному торговому центру. Сердце пропустило удар. Спортивные товары.
Свернула на указанный съезд и последовала за чутьем, прямо к большим красным и зеленым знакам впереди по правой стороне. Через несколько минут показался магазин и широкие забитые полосы для автомашин.
Отлично.
Невозможно бесконечно мчаться куда глаза глядят, ну, возможно, конечно, но для прочистки мозгов существуют и более эффективные способы, которые не потребуют выложить прорву денег за бензин. Раньше она была в лучшей физической форме, в колледже иногда бегала, плавала, даже увлекалась йогой. Сейчас ничем подобным не занималась. О, да, частенько бродила по окрестностям, питалась здоровой пищей, пусть и невкусной, иногда делала какие‑то упражнения под DVD, когда было слишком жарко или слишком холодно для прогулок, но все это совершенно несерьезные тренировки, если можно назвать променад по кварталу тренировками.
Такая фигня не поможет. Придется серьезно потрудиться, чтобы привести себя в форму.
Для чего существует масса способов. Можно купить гантели и начать качаться, дабы нарастить мышечную массу. Можно бегать, а не ходить. Лизетт с тоской подумала о секции боевых искусств, но тут же забраковала идею: как бы их не насторожить, кем бы ни были эти они.
Хорошо, пробежки – вот достойное начало. Тогда нужна новая пара кроссовок. Обуви у нее полно, но для бега требуется совсем иное, нежели для прогулок.
Возле входа в магазин спортивных товаров свободного места не нашлось. Разумеется, можно объехать парковку из конца в конец, но здесь было слишком оживленно, не хотелось никого задерживать, пока будет рулить в узких промежутках. Вместо этого направилась дальше и перед магазином детской одежды и пекарней обнаружила искомое. Лизетт оставила машину почти у самого выезда с парковки, так что обратно придется прогуляться, но это даже на пользу, учитывая, что она решила набрать физическую форму.
Вокруг торгового центра царила суета. Люди входили и выходили, сновали по тротуарам, обходя ряды автомобилей на стоянке. Родители с детьми, старики, усталая женщина в фиолетовой медицинской униформе и практичных белых туфлях, подростки в немыслимых одежках. Один из них на ходу набирал текст на телефоне, искушая судьбу. Слава Всевышнему, медсестра неподалеку, на тот случай, если глупец споткнется или, не дай Бог, попадет под колеса. Оглядываясь вокруг, Лизетт не заметила ни одного человека, кто выглядел бы здесь совершенно не к месту. Никто якобы просто так не сидел в машине. Если кто‑то и приехал сюда следом за ней, то соглядатай явно профессионал, потому что ничем себя не выдал.
Решительно направилась к магазину. Двери со свистом распахнулись. Почти мгновенно нахлынули запахи, и Лизетт с удовольствием глубоко вдохнула, втянув ароматы кожи, масел и металла. Вот уж никогда не думала, что в спорттоварах так по‑особенному пахнет, царит такой специфический дух, однако так и есть. Наверное, так было всегда, просто она… забыла.
Неожиданно забурлили все чувства. «Это моя территория!» На случай, если подберет себе новые кроссовки, зацепила одну из больших тележек и покатила по главному проходу.
Странное ощущение: все здесь знакомое и одновременно новое. Лизетт вертела головой по сторонам, проходя мимо полок, оценивая, прикидывая, что ей нужно, что может представлять интерес. Одновременно поглядывала на других покупателей. Никто не обращал на нее особого внимания, никто тайком за ней не следил.
Однако не такие уж они дураки, правда? Нет, соглядатаи смешаются с толпой, и она их не заметит, пока не станет слишком поздно.
Внимание привлек дальний угол, и Лизетт тут же решила, что обувь подождет. Направилась к охотничьему снаряжению, словно магнитом потянуло. В отделе так же предлагалась многочисленная зеленая, черная и коричневая камуфляжная форма, вверху висел указатель «Все для охоты и рыбалки». То, что надо… хотя не скажешь, что внезапно обуяло желание рвануть на рыбалку.
У Лизетт от восторга закружилась голова, как у ребенка в кондитерской. «Здесь точно моя территория!»
В первую очередь приковал взор впечатляющий выбор оружия на стене: винтовки, ружья, дробовики. Сотрудник у стойки внимательно следил за покупателями, выискивая воров. Лизетт быстро – автоматически – оценила парня: каштановые волосы, маленькие глазки, лет тридцати, тощий, с хилым торсом. Посмотрел на нее, кивнул и тут же ускользнул взглядом, как от явно не своего клиента. «Много ты понимаешь, дружок». Лизетт не потрудилась кивнуть в ответ – парень уже отвернулся.
Осмотрела оружие и вспомнила желание приобрести пистолет, когда намедни вдруг почувствовала, что вполне могла попасть в ловушку на стоянке захудалого жилого комплекса.
«Но тебе нужен пистолет, который невозможно отследить, и наоборот совершенно не нужна проверка по базам, чтобы их не насторожить».
В большой витрине с охотничьими ножами среди прочих лежали более дорогие экземпляры, но в футлярах из твердого пластика. Очевидно, более высокого качества, но не хотелось выкидывать пару лишних сотен.
Лизетт вытащила один запечатанный клинок и внимательно осмотрела. Шесть дюймов нержавеющей стали, фиксированное лезвие с небольшим изгибом. Ничего необычного: удобная длина, рукоятка прекрасно ложится в руку, лучше, чем кинжал для охоты на бегемота. Бросила упаковку в тележку, вместе с кожаными ножнами, висевшими по соседству. В следующем проходе едва не закричала от радости. Перцовый спрей! Неплохая защита, пусть не так хорош, как пистолет, но лучше, чем ничего. Когда бегаешь в одиночку – точно не повредит иметь такую пшикалку под рукой. «Каким местом ты думала все эти годы, подруга, носясь повсюду совершенно безоружная?»
Положила два баллончика в тележку, поразмыслила и добавила еще один. Три ‑ в самый раз. В разделе для туристов нашла аэрозоль против ос и шершней и почти автоматически бросила две большие упаковки в корзину. Одну можно поставить под кровать, вторую – в ванную комнату. Ничуть не хуже перцового, к тому же струя бьет на добрых двадцать футов. Ура!
В туристическом отделе помимо прочего имелся огромный выбор рюкзаков. Лизетт долго выбирала подходящий, не слишком объемный, но со множеством молний и карманов. Нейлоновые лямки. Несколько карабинов. Постояла, раздумывая о двух последних пунктах, вспомнив, как сегодня утром представила себе штурмовой отряд, спускающийся по тросам снаружи здания. Приступа головной боли не последовало, но живот напрягся, словно… в предчувствии. «Боже мой, неужели я когда‑то действительно занималась чем‑то подобным?»
Вряд ли. Скорее всего, пару раз забиралась в горы. И все же идея дразнила.
Взяла несколько протеиновых батончиков, дождевик, другие вещи, которые интуитивно приглянулись. Брала предметы почти автоматически, не задумываясь, механически хватала и бросала в тележку. Если остановиться и начать размышлять, сама себя поставит под удар, а она сыта по горло этими приступами. Ей просто нужны эти вещи, нужны и всё.
Наконец остановилась посередине магазина перед внушительным ассортиментом кроссовок.
Полчаса спустя с парой спортивной обуви, толстыми носками и блестящим черным тренировочным костюмом – кто же совершает пробежки, не экипировавшись с ног до головы? – направилась к кассе. Дни пока еще длинные, темнеет поздно. По дороге домой можно перекусить протеиновым батончиком, а там бросить сумки, переодеться и успеть побегать до наступления темноты. Никаких перегрузок, только не в первый день, однако Лизетт терзало странное желание проверить себя, оценить свои кондиции.
Дойдя до прилавка, остановилась и внимательно рассмотрела содержимое тележки. Вытащив нож, перцовый аэрозоль, протеиновые батончики, дождевик и все остальное, что хотя бы отдаленно можно рассматривать как подготовку к вторжению зомби, Лизетт выложила запасы перед кассиршей:
– За эти вещи плачу наличными. За остальное по кредитке.
Может, такая осторожность бесполезна. Может, соглядатай уже отметил перечень покупок. Нет никакой возможности узнать наверняка, но в любом случае имеет смысл подстраховаться.
На миг стало интересно, не сочтет ли кассирша ее требования странными, особенно в сочетании с подборкой товаров, но пристальный взгляд на молодую женщину успокоил – та, похоже, и глазом не моргнет, увидев перед собой лук со стрелами, красный бикини и шахтерскую каску в придачу. Вероятно, девушка ежедневно видит тут всяких чудиков.
Оплатив трофеи, Лизетт устало вздохнула. Придется сделать еще одну остановку по пути домой: банкомат, поскольку кошелек практически пуст. А ведь совершенно необходимо иметь с собой приличную сумму, хотя бы в качестве меры предосторожности. Машина выдает только двести долларов в день, но можно снять две сотни сегодня вечером, а завтра в обед наведаться в банк за более крупной суммой.
Им это не понравится.
«А мне по фигу!»
Иметь дело с невидимками крайне утомительно. И все же, хотя по‑прежнему непонятно, что происходит, Лизетт почему‑то не верила, что у нее душевное расстройство. Если она когда‑нибудь ни с того ни с сего примется мастерить клоунский колпак из фольги, то придется признать проблему. А пока продолжим в том же духе.
По дороге домой она не петляла между машинами и не гнала… сильно. На сегодняшний день квота адреналина исчерпана, и хотя ей понравилось лихачить, пора успокоиться в своей новой/старой личности. Обретя знакомую почву под ногами, Лизетт остановилась у банкомата, специально приспособленного к обслуживанию водителей. С наличными в сумочке ощущаешь себя в большей безопасности. А завтра после визита в банк самочувствие улучшится еще сильнее.
Лизетт припарковалась на подъездной дорожке, схватила пакеты с заднего сиденья и кивнула Мэгги, выглянувшей из бокового окна своей квартиры. Соседка помахала в ответ, потом задернула занавески. С ключами в руках Лизетт направилась к входной двери. И снова волосы на затылке зашевелились.
«Не оборачивайся. Пусть они по‑прежнему не подозревают, что ты обо всем догадалась».
Хоть смейся, хоть плачь. И все же не обернулась.
* * *
Мужчина откинулся на спинку водительского сиденья, чашка холодного кофе покоилась в держателе для напитков справа, мобильник ‑ в левой руке. Спокойный район, тихий. Уже почти стемнело, и только немногие дети гуляли на улице. Нельзя здесь больше оставаться, одна из соседок объекта уже спросила, чем может помочь.
Без сомнения, самое скучное задание из всех возможных. Кому, черт возьми, он так насолил?
– Да, я ненадолго ее потерял, – еще раз пояснил соглядатай. – Но уже нашел, – добавил он, взглянув в ноутбук на пассажирском сиденье, где пикающий красный маячок указывал местонахождение автомобиля объекта. – Она заехала в торговый центр в Вирджинии. Нет, не знаю, по каким именно магазинам она болталась или с какой стати помчалась в Вирджинию. Может, там грандиозные распродажи. Она ведь женщина в конце‑то концов. Объехал стоянку, обнаружил ее тачку перед пекарней. Куда именно она ходила, не имею понятия, но там имелись книжный, обувной и магазин женской одежды. Примерно через час вернулась к своей «камри» с несколькими пакетами в руках.
С места стоянки соглядатай не сумел разглядеть содержимое сумок подопечной, но она была одна и явно занималась шопингом, так что никаких особых событий не произошло. Потом поехала к банкомату своего банка. Оно и понятно – поиздержалась.
Последний парень, который потерял объект из виду, уже отправлен на какую‑то дерьмовую работенку на Ближний Восток. В их специальности либо действуешь профессионально, либо на задание поставят кого‑то другого.
Босс не намерен поощрять облажавшихся сотрудников увеселительной поездкой в Париж.
Мужчине предстояло следить за объектом только до вечера. Чем она займется дома – не его дело. Через час он будет свободен. Если повезет, успеет домой как раз вовремя, чтобы посмотреть последнюю пару игр Национальной лиги.
Внезапно передняя дверь жилища объекта открылась, и от скуки не осталось и следа. Что за черт?
Она остановилась на дорожке и выполнила несколько быстрых разминочных упражнений. Поднадзорная офисная мышь исчезла, соглядатай ни за что бы ее не узнал, если бы не видел, как она вышла из собственного дома. Волосы стянуты в толстый хвост. Выражение лица решительное и… опасное. Одета во все черное, за исключением темно‑серых кроссовок. Ни мешковатых шорт, ни майки для бега, даже учитывая пресловутую жару и влажность Вашингтона. Рубашка навыпуск – свободная, с рукавами – достаточно просторная, чтобы скрыть под ней оружие в случае необходимости, штаны длинные и облегающие.
Да, одежда новая, но это объясняется недавним шопингом. Однако после возвращения с работы объект всегда оставалась дома на всю ночь. Наблюдатель видел ее фотографии на прогулке по окрестностям – айпод, в ушах наушники, совершенно абстрагирована от реальности, в шортах и майке, куда ничего не спрячешь, разве что жвачку. Так что выход вечером из дома, может, и необычный поступок, но отнюдь не настораживающий. И все же… она совершенно переменилась.
Решительно зашагала в сторону улицы, мужчина был готов бросить пиджак на компьютер и запустить двигатель, если подопечная скроется из виду. Однако она повернулась и направилась в обратную сторону, и он снова расслабился, следя за ней глазами: спина прямая, хорошая фигура, медленно пробежала мимо дома соседки, затем увеличила скорость. Не смотрела прямо вперед, вместо этого изучала окрестности, очевидно, ориентируясь в обстановке. Никакого айпода. Только идиоты, бегая в одиночку, втыкают наушники, ведь так не услышишь, если кто‑то нагонит сзади. Очень многих грабили из‑за подобной беспечности.
Поднадзорная выбежала на улицу, напрямую на него не посмотрела, но соглядатай не сомневался – она в курсе, что он здесь присутствует.
Быстро набрал номер на мобильнике, когда абонент ответил, доложил:
– Мне кажется, что‑то происходит.
Недолгое молчание, потом раздраженное:
– Что значит – кажется, мать твою?
– Могу ошибаться, но, похоже, она решила заняться физической подготовкой. Никак не развлекательная прогулка – совершенно другой взгляд, словно собралась на серьезную пробежку. Нет айпода, внимательно поглядывает вокруг. Практически уверен, что она меня засекла.
Еще одно проклятье, затем:
– Сматывайся. Тебя не должно там быть, когда она вернется домой. Пришлю замену.
Глава 13
Три часа утра – прайм‑тайм для любого уважающего себя грабителя. Окна в домах темные, все жители наверняка спят.
Фелис определенно приказала неотрывно наблюдать за Лиззи. Даже если бы его заранее не предупредили, Ксавье сразу заметил бы автомобиль – неприметный, как сотни других, но он‑то знал наперечет все транспортные средства в этом районе, и эта машина явно чужая. Парень внутри старательно держался в тени, не курил, но пил кофе – наверное, чтобы не заснуть, – и без очков ночного видения было заметно движение руки, когда филер поднес ко рту чашку от термоса.
До того как устроиться возле ее дома, Ксавье произвел тщательную разведку окрестностей. Все чисто. Именно так, как обещал Фордж: низкий уровень, всего один наблюдатель.
Учитывая, как пошла игра, нечего удивляться, что к ней приставили соглядатая. Однако сведения с этого поста к нему не поступали, значит, за слежкой стоит не Фордж, а Фелис Макгоуэн, и она привлекла людей из внешнего круга.
Что ж, пусть пеняют на себя. Фелис перехватила контроль над ситуацией, отодвинув Форджа; возможно, последний категорически отверг какую‑то из ее идей, вот Макгоуэн и пошла своим путем. Однако Ксавье крайне не нравилось использование посторонних. Это сигнал серьезного пробоя в доверии.
А ведь доверие – единственное, что держало их вместе. Вооруженное до зубов, подозрительное, опутанное сетями взаимного сдерживания, но все же доверие, и оно работало, потому что они знали друг друга как облупленных и проблема оставалась внутри их небольшого отряда. Люди извне… неизвестен уровень их подготовки, неизвестно, как они среагируют на быстро меняющуюся ситуацию, неизвестно, насколько чужаки в курсе или что именно им приказано.
Ксавье в любом случае предпочитал иметь дело с квалифицированными профессионалами, а не с дилетантами. Никогда не угадаешь, какой фортель способен выкинуть дилетант. Например, с перепугу открыть огонь, если задремал на посту и внезапно проснулся от непонятного шума. Черт, неизвестно даже, вооружен ли тот парень, а если да, то чем именно. Хотя, зная Фелис, он бы поставил на пистолет.
Иногда Ксавье представлял их команду как сплоченный круг бойцов со склоненными к центру головами. Фордж, несомненно, самый опасный и умелый, не считая самого Ксавье, хотя, возможно, преимущества последнего обеспечивали возраст и неустанные тренировки. Но всякий раз, когда Ксавье представлял наихудший сценарий, он никогда не целился в Эла, только в Фелис… она потеряет больше всех, что и делало ее наиболее вероятным кандидатом в нарушители статус‑кво. Макгоуэн ногтями и зубами держится за свое нынешнее положение и вполне способна вообразить, будто единственный надежный способ защитить себя – устранить остальных членов группы.
Подобная тенденция не составляла тайны ни для одного из них. Ксавье запасся собственными гарантиями, а Эл Фордж не был бы Элом Форджем, если бы не поступил точно так же.
В один прекрасный день – через много лет или в любой ближайший момент – Макгоуэн станет проблемой. Возможно, он и погибнет, но Фелис тоже не бессмертна, так что неизвестно, кто кого.
Для себя самого Ксавье все решил пять лет назад – даже раньше, если заглянуть глубже, в тот день, когда впервые согласился жить двойной жизнью в рамках подготовки к самому немыслимому сценарию развития событий.
Повлиять на происходящее пока невозможно. Все, что он мог – держать ситуацию под контролем, а значит, необходимо проникнуть в дом Лизетт… пусть ее жилище и под наблюдением.
Ксавье усмехнулся в темноте. Ему всегда нравилось дразнить врагов.
Иногда боги улыбаются – пошел дождь. Идеально. Для сидящего внутри припаркованной тачки агента видимость через боковые окна ухудшится как при тумане. Следствие не только дождя, но и неизбежного запотевания стекол. В подобной ситуации Ксавье опустил бы окно и пусть салон промокнет, потому что цель наблюдателя – следить за объектом, а не за собственным комфортом, но врожденный инстинкт требует укрыться от непогоды.
Ксавье прокрался к черному входу дома и быстро глянул за угол, вжавшись в стену всем телом и двигая только головой, чтобы четко рассмотреть автомобиль через улицу.
Иногда боги улыбаются, а иногда веселятся от души. Внезапно зажегся свет в доме, возле которого обосновался соглядатай. Пару секунд спустя загорелся светильник над крыльцом, дверь открылась, и на порог вышел мужик в халате с собачонкой, подпрыгивающей возле ног хозяина. Шавка тут же бросилась во двор сделать свои делишки.
С природой не поспоришь – парень в машине, вероятно, полулежал на сиденье, чтобы его никто не увидел, а теперь наверняка сполз еще ниже, сосредоточив все внимание на собаковладельце, надеясь, что тот либо не заметит его автомобиль, либо не запомнит и никогда не опознает.
Ксавье решил, что лучшего шанса не представится. Неслышно скользнул за угол и подкрался к задней двери.
Сосед что‑то говорил своему питомцу, скорее спрашивая, чем сердясь, что‑то типа: «Закончил наконец?» Плевать, о чем там бормочет этот мужик, пока он на крыльце – наблюдатель в тачке глаз с него не сведет.
Ксавье бросил еще один быстрый взгляд и убедился, что теперь счастливый песик мчится к хозяину, виляя хвостом. Осталось всего несколько секунд до исчезновения отвлекающего фактора.
Ключи – один к дверной ручке, второй к засову – уже держал в руках, отдельно, чтобы не звякнули друг об друга. Ксавье быстро отпер оба замка, каждый плавно и почти бесшумно, потом положил один ключ в левый карман, а второй в правый, и осторожно повернул ручку. Тихонько проник внутрь, закрыл дверь, застыл неподвижно и прислушался.
Кухня. Сквозь окно лился свет, огоньки светились на духовке, кофеварке и микроволновке – неяркие, но эффективные. Гудел холодильник, но полы не скрипели, никто не шарил рукой по стене, ничто не указывало, что Лиззи проснулась от практически беззвучного вторжения. Извне послышался слабый толчок компрессора кондиционера, и через мгновение холодный воздух хлынул из вентиляционных отверстий.
Отлично. Гул кондиционера покроет любые шорохи.
За пределами кухни дом тонул во мраке. Именно так ей всегда нравилось спать – в полной темноте, как в пещере. Никаких ночников, ни в ванной комнате, ни в коридоре. Темнота ему только на пользу.
Двигаясь к выходу, Ксавье отметил, что светящиеся цифры показывают 3:32. Лиззи всегда следила за точностью своих часов. Наверное, даже сейчас где‑то в глубине подсознания она понимала, насколько важной может стать минута. Он сам обладал инстинктивным чувством времени, научился подстраиваться под часовые пояса, где бы ни находился, и всегда определял время с точностью до минуты безо всяких хронометров. Перед операциями они неизменно сверяли часы, но это больше требовалось остальным членам команды, чем ему. Он всегда ценил пунктуальность Лиззи. Она была надежна, как секундомер.