– Я не припомню подобной дерзости за два века парижских балов, на которых мне удалось побывать! – продолжала сердиться первая вампирша. Похоже, она здесь задавала тон, а остальные лишь служили свитой. – На вечерних торжествах вампиры всегда носят черное. Черное!!!..А вы видели, как она танцевала с этой ищейкой, Андре? – осуждающе добавила она. – Да как он вообще посмел переступить порог этого зала!
– Недопустимо, непозволительно! – загалдела ее свита.
– Думает, раз ей достались миллионы Жана, ей все можно? – возмущенно прошипела «королева».
– Я вообще не понимаю Жана, – горячо сказала та, что припомнила поговорку про чужой монастырь. – Его наследницей должна была стать ты, Изабель. Вас ведь столько связывало… А эта сумасшедшая рюсская просто посмешище.
– Никакого представления об этикете и политесе! – донеслось до меня змеиное шипение других вампирш. – Ей никогда не стать одной из нас! Ш‑ш‑ш… Даже в платье от Диора она выглядит дешевкой! Ш‑ш‑ш… У этой бестолочи нет ни одного самого маленького таланта! Ш‑ш‑ш… Отчего же? Сегодня вечером она с блеском выставила себя посмешищем! Хи‑хи‑хи… Ее манеры исправит только могила. – Раздались приглушенные смешки – шутка была оценена. – Явиться на бал в красном, в красном!!!
– Хорошо, что Жан не дожил до этого позора, – заметила первая. – Не удивлюсь, если его не убили, а он сам застрелился, поняв, что за безумную девицу сделал своей преемницей.
Подружки поддержали ее согласным щебетом.
– Почему же, – не выдержала я, заворачивая за угол, – он не застрелился. Я сама его застрелила, чтобы завладеть наследством. Я слышала, оно того стоит.
– Возмутительно, – пискнула похожая на стрижа шатенка с короткой стрижкой и, осекшись, взглянула на миниатюрную брюнетку в черном бархатном платье с узкой юбкой – том самом, которое было похоже на перевернутый бокал для шампанского. Ту самую, которую я приняла за Вивьен Ли. При ближайшем рассмотрении вампирша оказалась всего лишь приблизительной копией. Миловидное личико, чуть раскосые глаза, губки бантиком – пустышка, которая примерила на себя образ голливудской кинозвезды, но так и не смогла приблизиться к Скарлетт О'Хара.
В ее серых глазах промелькнула растерянность, но брюнетка быстро взяла себя в руки и нацепила на лицо светскую ухмылку.
– Вы, должно быть, ищете дамскую комнату? Она дальше по коридору.
Ненавижу лицемеров.
– Вот только не надо делать вид, что ты меня не поняла из‑за чудовищного акцента, – вкрадчиво произнесла я, – которого у меня нет и в помине. Не хочешь высказать мне все, что накипело на душе, в глаза, а не за спиной?
– Мне нечего вам высказывать, юная леди, – холодно отрезала брюнетка, – так как я вас совсем не знаю. Позвольте пройти.
– Отчего же, Изабель? – не отступала я. – То, что мы не представлены друг другу, не помешало тебе обсуждать мое платье и мое поведение. Как ты там говорила? Позор?
– Позвольте, – она вздернула подбородок, – вы пьяны?
– А ты смертельно ядовита или так, притворяешься?
– Ты… – вспыхнула брюнетка, – ты недостойна носить кровь Жана в своих венах!
– Как это романтично сказано, – умилилась я и стерла улыбку с губ. – Ну так забери ее у меня.
– Что? – Она вытаращила на меня прозрачные серые глаза.
– Это же так просто, – подначивала ее я, сама не понимая, что на меня нашло. – Возьми кинжал поострее, пронзи сердце и выцеди всю кровь до последней капли.
– Ты сумасшедшая! – В глазах ваипирши плескался ужас. Она оттолкнула меня и убежала, стуча шпильками по полу. Свита хлынула за ней, прижавшись к стене и боясь коснуться меня даже подолом платья.
Я прошла дальше по коридору и вошла в дамскую комнату. Из зеркала на меня смотрела я и не я. На моих губах играла неповторимая ухмылка Жана.
Я бросилась к раковине, зачерпнула горсть воды, оказавшейся совсем ледяной, и принялась с ожесточением тереть губы, желая смыть эту ненавистную мне ухмылку. Когда пальцы и губы свело от холода, я подняла глаза на зеркало и вздрогнула: в нем отражались двое.
– Все в порядке? – спросила Вероник у меня за спиной, пристально глядя на мое отражение в зеркале.
– Д‑да. – Я некрасиво клацнула зубами и отметила, что губы у меня после умывания стали голубого цвета.
– Вот, возьми. – Вампирша вынула из клатча серебристый футляр с помадой.
– С‑спасибо. – Дрожащей рукой я нарисовала себе губы.
Помада была карамельного цвета, не подходила к платью, но все лучше, чем синие губы.
– Я уж решила, что здесь объявилось фамильное привидение. Изабель и ее подружки неслись отсюда как угорелые.
– П‑почему фамильное? – удивилась я.
– Владелец замка уверяет, что здесь водится привидение его прапрадеда‑ крестоносца. Но никто из гостей его никогда не видел. Хотя Луи не устает повторять, что прадедушка является ему регулярно. – Вероник усмехнулась. – Ты его здесь не встречала?
Я помотала головой.
– Н‑никогда не видела привидений. Только духов никотиновой и компьютерной зависимости.
– Правда? – заинтересовалась Вероник.
Я поведала ей об одном из первых дней после заражения вирусом вампиризма. Тогда, как мне объяснила Лана, я находилась на грани между жизнью и смертью и могла видеть часть потустороннего мира. Увиденное привело меня в глубокий шок. Я тогда вышла на работу в офис и обнаружила, что наряду с сотрудниками здание кишмя кишит призрачными скелетами, сотканными из сигаретного дыма, а возле компьютеров вьются похожие на Горлума монстрики. При этом скелеты вопят: «Курить!» и тащат сотрудников по направлению к курилке, а монстрики удерживают офисных трудяг у монитора, вынуждая отрешиться от реальной жизни и забыться в виртуальном пространстве Интернета и пасьянса «Косынка».
– Любопытно, – протянула Вероник. – Никогда ничего подобного не слышала. А ты меня не разыгрываешь? – Она пристально уставилась на меня.
– Хотелось бы, – поежилась я. – Но я их видела так же явственно, как и тебя.
– А что стало потом?
Я вопросительно взглянула на нее.
– Ну, ты их до сих пор видишь?
– А, нет. К счастью. Это прошло за один день.
– Жанна, ты хочешь еще задержаться здесь или поедем домой? – неожиданно предложила она.
Я с радостью ухватилась за ее предложение сбежать. Вампирская вечеринка оказалась совсем не похожей на бал для Золушки. И хотя у меня были и туфли, и платье, и лимузин, гости, собравшиеся здесь, вовсе не были мне рады. То, что начиналось как сказка, закончилось скандалом. Я уже пожалела о том, что поссорилась с Изабель, но дело было сделано. Что ж, я здесь не для того, чтобы завести себе новых друзей, а для того, чтобы разобраться с наследством. А тратить я его буду уже в Москве, в компании любящего меня деда и приятелей‑вампиров, которые не воротят от меня нос, как здешние задаваки.
Прежде чем нырнуть в лимузин, я обернулась на стеклянную галерею, спиной почувствовав чей‑то злой взгляд, похожий на прицел снайперской винтовки. Без достаточного освещения галерея казалась сплошным черным коридором, наполненным тенями. Но вот распахнулись створки‑крылья, выпуская очередную порцию гостей, и вспышка света выхватила из темноты стоявшую у стекла вампиршу. Лица было не разобрать, но платье спутать было невозможно. Его силуэт напоминал перевернутый бокал для шампанского. Изабель. Любопытно, что ее связывало с Жаном, учитывая слова ее подруг, что наследство Жана должно было перейти к ней, а не ко мне?
Едва лимузин выехал за кованые ворота замка, как я снова вспомнила об Андрее. Когда мы выходили, его не было видно.
– Интересно, зачем же он все‑таки приезжал? – пробормотала я.
– Кто? – повернулась ко мне Вероник.
– Андрей.
– А ты не поняла? – В глазах вампирши мелькнуло непонятное мне выражение. – Он следит за тобой.
– Следит? – опешила я.
– Можешь обернуться и сама убедиться в этом.
За задним стеклом лимузина чуть в отдалении блестели в темноте тусклые фары мотоцикла.
Какая же я идиотка! Сначала Глеб следил за мной, потому что старейшины опасались, что из‑за крови Жана я сорвусь с катушек, а теперь и Андрей. А я‑то решила, что он приехал на бал, потому что я ему нравлюсь.
– Девочка моя, ты расстроилась? – Вероник с материнской участливостью в глазах наклонилась ко мне. – В чем дело?
А ведь она тоже с ним заодно.
– Вы думаете, что я потенциальная маньячка, да? – с вызовом спросила я. – Это все из‑за крови Жана?
– Да что ты говоришь, Жанна! – Огорчение в ее голосе было таким искренним, что я засомневалась в своей правоте. – Андрей просто присматривает за тобой. Ты – наша гостья и наследница богатого состояния. И мы просто обеспечиваем твою безопасность.
Я отвела глаза, застыдившись своих подозрений. Конечно, Вероник тут ни при чем. Но Андрей‑то – хорош охранничек! А я еще удивлялась, как вовремя он пришел мне на выручку во время танцевальной паузы. Получается, он весь вечер с меня глаз не спускал. И, надо отдать ему должное, делал это весьма профессионально. Я‑то его слежку ни разу не заметила.
Глава 6
Вампиры Замка Сов
– Я не понимаю, зачем мне постоянная охрана! – бушевала я на следующий день.
Присутствие бодигардов меня к тому времени порядком разъярило.
Проснувшись после обеда, мы с Вероник отправились на прогулку по Парижу. Благо небо заволокло тучами и погода благоволила двум вампиршам, решившим пройтись по дневному городу. Традиционную программу туриста мы выполнили в сжатом объеме. «Мерседес» с водителем прокатил нас по главным достопримечательностям, и мое туристическое портфолио пополнилось моей улыбающейся мордашкой на фоне Монмартра, Нотр‑Дама и «Гранд‑опера». Мое красное пальтишко особенно эффектно смотрелось на фоне хмурого неба, и я не пожалела о своем выборе. Тем более что француженки в основном носили черное, и в своем красном я выделялась из толпы и привлекала всеобщие взгляды.
У Эйфелевой башни выстроилась огромная очередь, но мы ее благополучно проскочили, воспользовавшись спецпропуском Вероник. Со смотровой площадки самый романтичный город выглядел весьма прозаично: куда ни глянь – крыши, дороги, автомобили. На саму башню со стороны смотреть куда интереснее. Особенно ночью, когда она наряжается в изысканное платье огней.
Изучению Лувра я, при горячей поддержке Вероник, предпочла шопинг в «Галерее Лафайет» по соседству с обителью муз. Результатом чего стали два десятка хрустящих пакетов, большую часть из которых заняли покупки самой Вероник. Аппетит приходит во время примерки – это про нее. Пакеты едва уместились в багажнике и на заднем сиденье, так что после посещения последнего бутика мне места в машине уже не осталось. К счастью, мы находились неподалеку от нотариальной конторы, а время посещения, на которое мы договорились с месье Гренье, уже приближалось.
Вероник проводила меня до места и уехала по делам – сегодня ее ждали какие‑то обязанности старейшины, – предварительно предупредив, что, если она не успеет освободиться к концу моего визита к нотариусу, машина с водителем заберет меня и отвезет, куда я пожелаю. И все это время, куда бы мы ни шли, за нами следовали два шкафа, которые изо всех сил старались быть неприметными: черные шапочки, черные пальто, черные джинсы. Но удавалось им это скверно: примерно так выглядели бы два слона, если их одеть в черные парашюты. Вот только глаза у этих слонов были на редкость зоркими и цепкими, как у бультерьеров. И их присутствие превращало променад в самом романтичном городе мира в прогулку под конвоем. Именно эту мысль я уже который раз пыталась донести до месье Гренье, а почтенный мэтр как заведенный твердил о необходимости обеспечения моей безопасности.
– Жанна, вы – наследница богатейшего состояния, вы – гражданка России, и если с вами что‑то случится, международного скандала не избежать, – занудно повторял нотариус, протягивая мне очередную бумагу на подпись.
– Со мной ничего не случится! – огрызалась я. – А вот с вами – может, если вы будете продолжать изводить меня в том же духе. Мое терпение на исходе, – пригрозила я.
Видимо, месье Гренье не понаслышке был знаком со вспышками гнева Жана и опасался, что от меня вполне можно ожидать того же, потому что он окончательно посерел и нервно присосался к флакончику, который повсюду носил с собой. В кабинете запахло валерьянкой, губы нотариуса запачкались красным. Подозреваю, что содержимое флакончика состоит из крови пополам с валерьянкой и исполняет роль успокоительного.
– Мы не можем снять охрану, потому что действуем по личной просьбе вашего старейшины, – выдавил нотариус, убирая бутылочку и промокая уголок рта белоснежным платком.
– Кажется, я догадываюсь, кого именно, – нахмурилась я, доставая мобильный.
Аристарх отозвался с первого же гудка.
– Скажи им убрать от меня охрану, – выпалила я вместо приветствия.
– Жанночка, привет! Как твои дела? – обрадовался мой дед.
– Скажи. Им. Убрать. Чертову. Охрану! – отчеканила я.
– Жа‑анна, – протянул Аристарх, – но это для твоей же пользы.
– Я не могу спокойно посидеть в кафе, пройтись по Елисейским полям и забраться на Эйфелеву башню! – рявкнула я.
Аристарх молчал.
– Я не могу толком перемерить тридцать платьев в бутике Ив Сен Лорана, когда за витриной маячат эти гоблины, – привела я неоспоримый аргумент.
– Хорошо, – сдался он. – Ты уверена, что охрана тебе не нужна?
– Как в том, что ты – мой дед, – подтвердила я.
Аристарх окончательно растаял и пообещал немедленно позвонить Андрею, чтобы снять распоряжение. А я вздохнула свободно. Присутствие бодигардов меня тяготило. Я бы еще смирилась, если бы за мной по пятам ходил сам Андрей, но он приставил ко мне мордоворотов, как две капли воды походивших на охранника ночного клуба из рекламы средства от кашля, который сипел: «Покажите ваш паспорт», не пропуская девчонок. И даже когда те щедро поделились с ним чудо‑лекарством, их не впустил. Не самая приятная ассоциация для личных телохранителей.
– Ну вот и все! – с облегчением выговорил месье Гренье, когда я вывела витиеватую закорючку на последнем листе бумаги.
– Все? – Я, признаться, растерялась. – И что мне теперь делать?
– С этого момента вы полноправная хозяйка всей собственности покойного Жана Лакруа, – с торжественностью сообщил он, глядя на меня с уважением. – Могу ли я вас спросить?
– О чем?
– Вы уже решили, как распорядитесь своим наследством?
Я молчала.
– Это большие хлопоты, – заметил месье Гренье, промокая платочком вспотевшие виски. – Особняки требуют надлежащего содержания, бизнес – развития и контроля.
Бизнес? Ах да, у Жана же свои виноградники, винный заводик и чего‑то там еще.
– Я справлюсь, – твердо сказала я, поднимаясь. – Я уже могу идти?
– Да, конечно. – Он смял платочек и почти умоляюще взглянул на меня. – Но если вдруг вам станет тяжело и вы захотите к кому‑нибудь обратиться…
– В смысле? – не поняла я, застегивая пальто.
– В смысле управления, – заторопился он. – Я мог бы вам порекомендовать хорошего управляющего, который бы взял на себя все ваши хлопоты и приумножил капиталы.
– Хорошие управляющие на дороге не валяются, – задумчиво протянула я, решив, что не стоит так сразу отказываться от помощи отзывчивого нотариуса.
– Месье Сартр уладит все ваши дела наилучшим образом, – скороговоркой выпалил тот и с надеждой уставился на меня.
Я сначала даже не поняла.
– Месье Сартр? – медленно переспросила я.
– Лучшего управляющего вам не сыскать, – клятвенно заверил маленький нотариус.
Ну и проныра этот Ипполит, поразилась я. Уже и нотариуса на свою сторону успел переманить. Интересно, сколько он пообещал нервно потеющему месье Гренье, если тот уговорит меня передать в загребущие руки Ипполита все дела Жана? Да я останусь без евро в кармане раньше, чем наступит следующее Рождество.
– Благодарю за ценный совет, – твердо сказала я, направляясь к двери. – С вами было приятно иметь дело.
Охранников не было ни в коридоре, ни на крыльце особняка, в котором находился кабинет нотариуса. Отлично, значит, Аристарх уже успел поговорить с Андреем, и тот убрал своих ищеек. А может, просто приказал им держаться в тени. Такой вариант не стоило исключать, и на этот случай у меня был свой план.
«Мерседес» призывно мигнул фарами. Вероник в салоне не было – значит, еще не освободилась. Что ж, в таком случае меня ждет романтическая прогулка по городу. Только я и Париж.
– Можете меня не ждать, – я наклонилась к водителю, – я пройдусь.
– Но, мадемуазель, – попробовал возразить тот, – у меня инструкции…
– Мне не нужна машина, – отрезала я.
– Позвольте мне хотя бы ехать за вами, – умоляюще проговорил он, – вдруг вы устанете или замерзнете.
А ведь он от меня не отстанет, поняла я. У него же инструкции.
– Хорошо, – кивнула я, – только держитесь подальше. Я не хочу чувствовать себя как на цепи.
Я неторопливо двинулась вдоль улицы, с любопытством разглядывая дома, витрины и вывески. Мерседес неотступно следовал за мной на почтительном расстоянии. Вот только третьего лишнего в нашем романтическом рандеву с Парижем мне вовсе не надо! Впервые за весь день я пожалела, что надела красное, а не черное. В черном было бы легче затеряться в толпе и скрыться от слежки. Впрочем, есть еще один неплохой вариант… Ноги сами вывели на знакомую улочку, а вот и магазин, которому мы с Вероник пару часов назад сделали дневную выручку. Через витрину было видно, что по залу бродит одинокая покупательница – хрупкая блондинка с длинными, до пояса волосами, одетая в обтягивающие джинсы и короткую модную дубленку. Со спины точь‑в‑точь погибшая Нэнси!
Я вошла в магазин, и продавцы бросились мне навстречу, как к родной. Блондинка обернулась посмотреть, что стало причиной такого оживления, и мои каблуки приросли к полу. Да это же не девушка – старуха! Ей на вид лет сто, несмотря на все ее ухищрения! Лицо, перекроенное пластическими операциями, приобрело какой‑то потусторонний вид. Накладные ресницы приковывают внимание к потускневшим глазам и искусственно скроенным векам. Яркая помада, которая казалась бы сексуальной на губках юной красотки, на престарелой кокетке выглядела жалко и нелепо. В распахнутом вырезе манто виднелся топик, обнажающий дряблую зону декольте. Более неуместного наряда, чем этот топик и узкие джинсы, и придумать нельзя. Однако же покупательница постаралась! В длинных красных коготках она держала вешалку с мини‑юбкой, и мне стало не по себе при мысли о том, как она в ней будет выглядеть. Вот уж кто душу бы отдал, не задумываясь, чтобы повернуть время вспять и стать вампиром, навсегда сохранив молодость. Укус вампира – по сути, тот же ботокс, только с пожизненной гарантией.
Я в смятении перевела глаза на обступивших меня сотрудниц. Придется их разочаровать, с шопингом на сегодня покончено. Я, не глядя, выхватила две вешалки и поспешила к примерочной, невольно сделав круг, чтобы не столкнуться с молодящейся старухой, и на ходу объясняя продавщицам:
– Девушки, выручайте! Отец невзлюбил моего милого и запрещает с ним видеться. Приставил ко мне водителя с охранником, которые за мной по пятам ходят, разве что в примерочную одну отпустили. А у меня через полчаса свидание с мон амур! – Свернув к кабинкам, где меня невозможно было увидеть с улицы, я сунула вешалки в руки ближайшей девушке и скорчила умоляющую гримаску: – Прошу, выведите меня через черный ход!
Если продавщицы и расстроились, что я вернулась не за новыми покупками, то, услышав мое романтическое объяснение, взволнованно загалдели и высказали готовность мне помочь. Только одна, миниатюрная шатенка с короткой стрижкой и грустным взглядом, похожая на воробушка, склонила голову и спросила:
– А что мы скажем водителю и охраннику, когда они забеспокоятся, что вы долго, и придут вас искать?
– Скажете, что я давно ушла. И пусть ломают голову, как они меня проморгали.
Такое объяснение девушку‑воробушка удовлетворило, и она кивнула. А ее авантюрные подружки провели меня по служебным помещениям к другому выходу. Горячо поблагодарив продавщиц, я огляделась. Улочка была тихой, сюда выходили окна невысоких жилых домов, а на тротуаре не было ни души, только сонная дама выгуливала похожую на сосиску таксу в полосатом комбинезоне, которая тряслась от пронизывающего ветра. Улыбнувшись даме, я поплотнее запахнула воротник красного пальто и зашагала в противоположную сторону от особняка нотариуса. Свобода! Теперь только Париж, я и никаких ищеек.
Только гуляя по улочкам Парижа, я поняла слова Вероник о том, что этот город невозможно узнать из окна машины. Именно так! Каблучки отбивают какую‑то истинно французскую мелодию по брусчатке. Сердце замирает при мысли о том, что где‑то на этих улочках пару сотен лет назад спешили на любовные свидания мушкетеры, спасалась от преследований любвеобильного короля прелестная Анжелика. И так же витал над бульварами аромат жареных каштанов и едва уловимый парфюмерный флер – кажется, у Парижа есть свой особенный аромат, который не меняется с веками.
В этот город невозможно было не влюбиться. Он был живой, обладал мужским характером, аристократической галантностью и являлся противоположностью моему родному городу. Москва – женщина, ослепительная кокетливая красавица. Ее наряды – суперсовременные здания с фасадами по последней моде. Ее бриллианты – ночные огни. Ее улыбки – сияющие витрины магазинов. Ее капризы – это хмурое небо, которое за считанные минуты может уступить место яркому солнцу. В погоне за модой она полностью обновляется каждые несколько лет. Париж не такой. В нем есть сила характера и мужская сдержанность. Он предпочитает проверенную временем классику. Его каменный облик изыскан и элегантен, а ценности вечны. Москва была мне подругой, Париж стал возлюбленным.
Мой возлюбленный с истинно французской галантностью одаривал меня изысканными подарками в виде приятных покупок, окутывал шлейфом волнующих ароматов парфюма и шоколада, водил по выложенным брусчаткой узким улочкам, согревал терпким кофе и баловал круассанами, заводя в кафе с прохладной улицы. Прежде мы уже успели выпить с Вероник по чашечке латте в перерыве между магазинами. И вот сейчас, при виде шоколадно‑кремовой вывески, я снова не смогла устоять перед соблазном полакомиться и согреться. Морозец, привыкший пощипывать щеки, сдался, оставшись за порогом уютной кофейни.
– Париж, я люблю тебя, – пробормотала я, грея ладони о чашку капучино. Искусственный камин в углу, казалось, полыхнул сильнее. Словно город давал мне знать, что мои чувства взаимны.
Я выбрала столик у окна, чтобы убедиться в отсутствии слежки, и похвалила себя за смекалку. С момента моего бегства из магазина через черный ход прошло уже больше часа. Наверное, водитель и ищейки Андрея, если они все же остались приглядывать за мной, уже убедились в том, что упустили меня, и принялись названивать начальству. Свой мобильный я выключила еще раньше. Не хочу, чтобы трель звонка нарушала долгожданный тет‑а‑тет. Сейчас есть только Париж и я.
– Мадемуазель желает еще что‑нибудь?
Я улыбнулась симпатичному черноглазому официанту:
– Счет, пожалуйста.
Последний глоточек кофе, последний кусочек пирожного – м‑м‑м, просто наслаждение! Только откуда этот пристальный взгляд, который скользит по моей щеке, как прицел снайпера? Неужели ищейки Андрея все‑таки выследили меня? Я с беспокойством смотрю в окно, но спешащим по своим делам прохожим нет до меня никакого дела. Только на углу дома через улицу стоит забавный мим с разрисованным лицом и в полосатой, как у той смешной таксы, футболке с длинным рукавом, слишком легкой для сегодняшней погоды. На мгновение я настораживаюсь – под мелованным лицом может скрываться кто угодно, даже один из Гончих, но почти сразу же смеюсь над глупыми подозрениями. Все Гончие – крепкие ребята, выше среднего роста. А этот мим – одно сплошное недоразумение. Он весь какой‑то непропорциональный – маленького роста, но с широкими плечами, с толстыми ручками, но тонкими ногами, с обтянутым майкой брюшком. И от этого более смешной. Не могу удержаться и приветливо машу ему рукой. Маленький мим шарахается в сторону и тут же исчезает в толпе. Чудной!
На город медленно опускаются сумерки. Куда же мне направиться теперь? Включить телефон и позвонить Вероник? Напроситься в гости к Ленке? Не выйдет, я же не знаю ее номера. Значит, сперва все равно придется поговорить с Вероник. Но мне не хотелось разрушать атмосферу романтического единения с городом, которая сложилась за последние часы. Душа жаждала приключений и романтики. Однако бездумно бродить по улицам было прохладно, да и сапожки на шпильках – не лучшая обувь для долгих пеших прогулок. А я и так уже отмахала на них приличную дистанцию, если учесть и время, проведенное в магазинах. Взять такси и покататься по городу? Уже каталась. А что, если… А вот это уже романтика, а вот это уже приключение! К тому же страсть как хочется посмотреть на один из роскошных подарков, которые мне преподнес Париж.
Расплатившись по счету, выхожу на улицу и невольно оглядываюсь в поисках маленького мима – но его, конечно, уже и след простыл. Гончих тоже, на мое счастье, не видать. Что ж, гулять так гулять! Выискиваю взглядом такси и направляюсь к нему.
Таксист, услышав адрес, отпрянул от окна и энергично замотал головой.
– На ночь глядя? За город? Нет‑нет, мадемуазель.
Так я и думала. И на этот случай у меня в сумочке лежит солидный аргумент, снятый с карточки.
– Двести евро.
– Триста пятьдесят. – В глазах таксиста зажегся зеленый свет.
– Черт с тобой, триста.
Париж услужливо распахнул передо мной дверцу такси и усадил на заднее сиденье. Машина тронулась с места. Я ехала к замку, законной наследницей которого стала сегодня.
Если кто‑нибудь спросит меня сейчас, зачем надо было отправляться в замок на ночь глядя, не предупредив никого, отключив мобильный телефон, сбежав от охраны, я не отвечу. Но тогда я, казалось, заразилась духом авантюризма и все происходящее представлялось мне захватывающим и ничуть не опасным приключением.
Таксист оказался энергичным и общительным шутником, а я и рада была поболтать. После вчерашнего бойкота, который устроили мне парижские вампиры, приятно было почувствовать себя нормальным человеком.
– Мадемуазель первый раз в Париже? О, вам нужно непременно посетить Версаль и наш Лувр!
Город мелькнул на прощанье огнями, и такси въехало в ночь спящих предместий.
– Вы уже бывали на Эйфелевой башне? О, один из моих клиентов рассказывал, как сделал сюрприз для своей девушки. Он арендовал башню на вечернее время. Представляете, они были там совсем одни! Одни на вершине башни, в ресторане Жюля Верна. Он сделал ей предложение. О‑ля‑ля! Так романтично! Когда‑то и я был романтиком. Да, пришлось постараться, чтобы моя Сесиль ответила мне согласием. Ох и недотрога она была!
За окном проносились укрытые снежной шалью поля, черная вереница деревьев. Наверное, летом дорога выглядит очень живописной, и на зеленом полотне полей то тут, то там пестреют разноцветные лоскуты цветочных лугов, но зимней ночью, в тусклом свете фар путь к замку казался мрачным и зловещим. Чудилось даже, что в конце пути меня ждет не замок, а пещера людоеда.
– А как зовут мадемуазель? Не может быть! Ты меня обманула, ты настоящая парижанка! Французское имя, французский язык… Тебя назвали в честь Жанны д'Арк? Актрисы Жанны Моро? Обожаю ее! Смотрела фильм «Невеста была в черном»? Нет?! Обязательно посмотри, обязательно! Это такой фильм!
Мелькают за окном поля и леса, проносятся сонные деревеньки. И кажется, что нет на свете ни вампиров, ни тайного общества, ни Ипполита с глазами цвета плесени, ни Изабель со злым взглядом, ни старой подруги Ленки с чужой улыбкой и непривычной жаждой в глазах… Если бы еще не моя собственная жажда, которая настойчиво пульсирует в желудке в унисон той трепещущей жилке на шее таксиста…
– Жанна, тебе не хорошо? Укачало? Остановить машину? Если что, не стесняйся.
А у тебя есть жених? Нет? Ты шутишь! Такой красавице нельзя быть в одиночестве. Хочешь, я познакомлю тебя со своим племянником?
Я качаю головой, таксист оглушительно смеется.
– Зря отказываешься! Мой Франсуа красавчик, как я, только еще лучше! Хочешь, он покажет тебе город?
Милый добрый водитель и не подозревает, кому сватает своего любимого племянника… Машина замедляет ход и сворачивает на дорогу поуже. Нас обступают низенькие двухэтажные домики маленького городка.
– А вот и Ш**! Куда именно тебе нужно?
– А я разве не сказала? Замок Сов.
Так романтично звучит в переводе с французского имя унаследованного мной замка!
Таксист внезапно ударяет по тормозам и в испуге оборачивается:
– Не надо тебе туда, девочка!
С какой стати он будет мне указывать? Замок мой, хочу и еду!
– Долго еще? – Я намекаю на то, чтобы он продолжил путь.
– А что, – он вдруг криво усмехнулся, – боишься опоздать? Ну гляди, я тебя предупредил.
Он выкрутил руль, и машина тронулась с места.
– О чем? – запоздало насторожилась я. Уж слишком разительна перемена в поведении словоохотливого таксиста.
– А то сама не знаешь, – отрывисто ответил он. – Уж если приехала в такую ночь‑полночь из Парижа, значит, понимаешь, куда идешь. Вот что, – он покосился на меня в зеркало, – к самому замку я тебя не повезу, уж не обессудь. Знал бы, куда ты собралась, и вообще бы ехать не согласился. Остановлюсь поодаль, у ограды. А ты уж там сама.