Пора.
«Беги, Рози! Только ты одна можешь себя спасти».
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
СКАРЛЕТТ
До обмена остался час. Нам скоро выходить.
– Готов? – спрашиваю я Сайласа.
– Потерять Рози и, может быть, свою душу? – Сайлас качает головой и вымученно улыбается. – Не совсем.
– А если серьезно?
– Готов. – Он поднимается на ноги, берет топор и пристегивает ножи к поясу.
Я затачиваю лезвие своего топора, надеваю плащ и на всякий случай беру пояс с ножами сестры. Кому‑то из нас пригодится пара лишних ножей. Надеюсь, что Рози.
Она выйдет оттуда живой. Сестра для меня на первом месте. Я буду защищать Сайласа, буду за него драться, но если придется делать выбор между ним и Рози… Сестру я спасу. Сайласу я ничего не говорю – и без того понимаю, что с приоритетами у меня все в порядке. Напарники все друг о друге знают. Я до сих пор злюсь на Сайласа: если бы он не влюбился в Рози, ее бы не похитили. Если бы она не влюбилась в него, то сосредоточилась бы на охоте…
Рози не подверглась бы опасности, если бы была такой же, как я, если бы сестру питала та же одержимость, та же потребность отомстить за гибель бабули Марч и изуродованное шрамами тело, та же жажда остановить волков любой ценой.
Почувствует ли Рози все это, если Сайлас погибнет? Если его отнимут у Рози, станет ли охота ее страстью, как и у меня?
Возможно. На секунду пытаюсь представить себе, как мы с Рози охотимся вдвоем, без Сайласа. Мы с сестрой, бок о бок, в равной степени одержимые, сосредоточенные, непоколебимые. Я погружаюсь в мечты…
«Скарлетт, сосредоточься! – приказываю я самой себе. Во рту становится горько от чувства вины, и злость на время отступает. – Не думай об этом. Важно спасти Рози. Все остальное не имеет значения – ни твоя ярость, ни Сайлас, ни месть хищникам, ни потенциальный фенрис. Думай только о Рози».
Мы спускаемся по ступенькам, старательно скрывая, что от волнения у нас дрожат руки. Я кидаюсь вперед, распахиваю дверь – и мы выходим в ночь.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
РОЗИ
Я чувствую, как они крадутся за мной, как сжимается кольцо, хотя, оглянувшись, никого не вижу. Легкие наполнены дымом, но адреналин гонит меня вперед. На дороге наконец‑то начинают попадаться признаки жизни: бездомные бродяги, редкие машины. Неужели никто не слышит воя? Не видит опасности?
Не могу больше бежать. Волдыри ожогов лопаются, раны саднят под порывами ветра, обгоревший плащ едва прикрывает спину. В горле пересохло, хочется пить. Преследователей мне не обогнать. Может, фенрисы потеряют мой след: я пробегаю через все попадающиеся на пути лужи, срезаю путь по переулкам и парковкам, но силы иссякают, придется остановиться и передохнуть. Волчий вой постепенно смолкает – то ли погоня отстала, то ли небоскребы блокируют звук. Вдали виднеется купол нашего дома.
«Туда? Сейчас? А куда же еще?»
За одним из заколоченных зданий находится парковка, на которой Сайлас впервые поцеловал меня. Подныриваю под сгнивший забор с табличкой «Вход запрещен», пробегаю по заброшенному двору, мимо изборожденного трещинами фонтана и засохших растений. Рассудок по‑прежнему подгоняет вперед, однако осознание того, что можно пролезть под забором, перейти улицу и вернуться в квартиру, заставляет меня двигаться медленнее.
«Дыши. Ты в безопасности».
Проскальзываю между проржавевшими машинами и пытаюсь не обращать внимания на лай собаки, которая охраняет свалку.
А потом слышу их.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
СКАРЛЕТТ
Звук, сорвавшийся с губ сестры, я узнаю даже в многотысячной толпе. Поэтому, как только мы открываем дверь и выходим из дома, я сразу же понимаю, что слабый стон, принесенный ветром – это всхлип Рози. Делаю знак Сайласу, и мы спешим к заброшенной парковке, протискиваемся через высокую траву и забор‑«сетку». Незримое присутствие сестры манит нас.
Она стоит к нам спиной, обгорелые лохмотья плаща развеваются на ветру. Ноги Рози, обычно гладкие и незагорелые, покрыты волдырями ожогов. Повязка стягивает ее длинные волосы и закрывает один глаз.
Рози выглядит как я.
Из моего горла вырывается нечто среднее между мольбой и криком радости: сестра жива! Страх сменяется гордостью – Рози сбежала от фенрисов, и теперь они идут за ней по пятам, прижимая к забору, за которым спрятались мы с Сайласом. Руки у сестры не дрожат, как бывало обычно, если она разволнуется. Рози дышит медленно и ровно, пытается сосредоточиться.
«Славно сработано!» – думаю я.
Хотя с чего бы мне так удивляться? Она ведь охотник.
Глаза Альфы горят темным охряным пламенем. Он делает шаг к Рози. Остальные волки – с десяток, не все стая – толпятся у вожака за спиной и взрывают землю лапами, как скаковые лошади перед стартом. Пес на соседнем участке бросается на забор. Зловещую тишину нарушает только истерический собачий лай и тяжелое волчье дыхание; все бродяги и наркоманы попрятались кто куда, как горожане перед перестрелкой в вестерне.
– Летт? – напряженно окликает меня Сайлас.
В его голосе звучит не предупреждение, а вопрос: он понимает, что план уже сложился у меня в голове и теперь неостановим как лавина, сходящая с горы.
– Нас трое, – бормочу я себе под нос, подсчитывая волков у вожака за спиной.
– Мы справимся. Нам уже приходилось драться в такой ситуации.
– Тебе нельзя попадаться им на зуб. С волками Альфа, и ему нужен ты.
– Ты ведь знаешь, что делать, если меня заденут, – серьезно напоминает Сайлас.
Я на мгновение заглядываю ему в глаза. Он берет меня за руку, слегка сжимает ее, и мы одновременно проскальзываем через дыру в заборе.
Стая, словно единый организм, немедленно поворачивается в нашу сторону. Мы выбираемся из высокой травы и подходим к Рози. В неуверенной улыбке сестры смешиваются радость и страх.
– Скарлетт, прости! – шепчет она. – Они меня похитили, я не знала, что делать. Думала, ты за мной не придешь…
Ее слова ранят меня, словно удар клинка. Вторая половинка моего сердца решила, что я за ней не приду?! Я прикусываю язык, побоявшись сказать слишком много, вручаю сестре ее пояс с ножами. Она принимает его, не поднимая глаз. Сайлас с Рози берутся за руки. Альфа яростно дышит и пристально разглядывает Сайласа. В воздухе разлито напряжение. От волков несет дымом и соляркой, от вони у меня слезится глаз.
– Рози, тебя похитили, чтобы приманить Сайласа, – объясняю я.
– Приманить Сайласа?! Зачем? – слабо переспрашивает сестра, внезапно понимая, что я имею в виду. Рози хватает ртом воздух и, похоже, вот‑вот упадет в обморок, однако не выпускает руки Сайласа, притягивает его к себе, словно пытаясь защитить.
– Рози, прости… – шепчет он, уткнувшись лицом в ее волосы. – Я не хотел…
– Это ошибка! – сквозь сжатые зубы заявляет сестра.
Ее лицо побелело от страха и сравнялось по цвету с лепестками магнолии, но глаза горят яростью – Рози необходимо, чтобы мы с Сайласом подтвердили ее слова, сказали, что все это и вправду ошибка, что ее любимый вовсе не нужен волкам.
Сайлас качает головой. Его взгляд наполнен болью, жалостью, любовью. Ему хочется заверить Рози, что он не потенциальный фенрис, но Сайлас не в силах вымолвить ни слова. Молчание любимого подтверждает страхи Рози, из ее горла вырывается один‑единственный слабый звук, и она хватает Сайласа за рубашку, прижимается к нему и яростно целует его в губы, будто пытаясь передать ему необходимый для выживания воздух. Сайлас крепко обнимает Рози, и я уже не могу разобрать, где кто в этом тесном объятии.
Это Сайлас виноват в том, что Рози похитили. Всего несколько минут назад мой гнев не знал удержу. Я втайне надеялась, что гибель Сайласа освободит сестру от нависшей над ней опасности, она снова станет охотником, мы будем вместе, как прежде – все сделается как раньше, до того как она полюбила его.
Чем дольше я смотрю на их поцелуй, тем больше меня разбирает злость на фенрисов. Как они смеют отнимать Сайласа у Рози? Кто им позволил превратить мою сестру в мое подобие? Я стискиваю зубы и сосредотачиваюсь на волках. Моя сестра заслужила любовь – даже если я сама лишена способности испытывать подобные чувства. Я не позволю волкам отнять Сайласа у нее.
– Рози, не дай им его поранить, – твердо командую я, переполненная неукротимой жаждой прикончить фенрисов.
Мой голос прерывает поцелуй. Рози со вздохом отступает от Сайласа и стискивает зубы. В ее взгляде появляется ожесточение, которое на время сменило боль.
– Пусть только попробуют! – свирепо отвечает она.
Слева слышится хруст – Альфа перекинулся в огромного волка. Вожак не обращает внимания на нас с сестрой: он вышагивает перед Сайласом, жадно облизывая черные губы. Из‑за этого волка я и приехала в город, и вот он – совсем рядом.
На самом деле все просто: я приехала, чтобы убить Альфу – значит, я это сделаю.
– Начали! – командую я шепотом.
Волки навостряют уши, но никак не реагируют.
Я бросаюсь наперерез Сайласу – прямо на вожака.
Альфа сшибает меня на землю, словно бумажную куклу. Волки рычат, облако пыли вздымается над пустырем. Я вскакиваю на ноги в тот самый момент, когда фенрис кидается на Сайласа. Топор цепляется за плащ, я замахиваюсь, целясь вожаку в бок, и лезвие, прорвав ткань, впивается волку под ребра. Альфа не обращает на рану никакого внимания и не отводит взгляда от Сайласа. Ножи Рози со свистом вспарывают воздух. Фенрисов слишком много: раз сестра метнула ножи, ей больше нечем драться.
– Рози! – кричу я и швыряю ей свой охотничий нож. Она с легкостью перехватывает рукоять в воздухе и бросается на волков.
Я делаю новый выпад, горячее волчье дыхание опаляет мне щеку, клыки царапают ухо. Сайлас мечется из стороны в сторону, ловко уворачивается от фенрисовых зубов, а потом изо всех сил замахивается топором.
Волк подкрадывается к Сайласу сзади. Рози быстро расправляется с хищником, но его место тут же занимает очередной фенрис. Неужели их и впрямь не больше десятка? По‑моему, я ошиблась в подсчетах… Альфа снова нацелился на Сайласа. Прыгаю наперерез вожаку, рассчитывая, что он отмахнется, открывая грудь, и я нанесу ему смертельный удар. Как ни странно, моя атака застает Альфу врасплох, и он шарахается в сторону, уворачивается и кидается на меня. Я пригибаюсь и с размаху бью его ногой в живот. Хищник переворачивается в воздухе и тяжело падает на спину.
У меня нет времени прикончить вожака: волки берут в кольцо Сайласа с Рози, вьются вокруг них. Сестра дерется как одержимая, раз за разом вонзает нож в волчью плоть, алый плащ вихрем взмывает за спиной, мешая фенрисам добраться до Сайласа. Рози загораживает Сайласа, обнажив нож и не отрывая глаз от хищников. В ее глазах сквозит не только страх, но и нечто большее – сестра скорее умрет, чем подпустит волка к любимому. Семь лет назад я точно так же загораживала сестру от фенриса и сегодня не допущу, чтобы Рози стала такой же, как я.
Мою сестру волки не получат.
Рози для меня на первом месте.
Я бросаюсь к ее возлюбленному, швыряю топор – и лезвие разрубает позвоночник волку, который ближе всех подобрался к дровосеку. Сайлас зарубает еще одного фенриса, пока остальные хищники пытаются сомкнуть кольцо. Вожак направляется к ним, и я встаю у него на пути.
– Ты хочешь отсрочить неизбежное? – рычит волк. Его морда превратилась в отдаленное подобие человеческого лица, что дает вожаку возможность хоть как‑то говорить.
– Главное – выиграть время, – отвечаю я вполголоса.
– Не лезь в волчьи дела, дурочка! – срывается на визг фенрис.
– Не дождетесь! – вызывающе заявляю я.
Вожак бросается на меня.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
РОЗИ
Церковный колокол звонит один раз – это единственный звук, который слышится среди волчьего рыка. Один из фенрисов подскакивает ко мне и вцепляется зубами в предплечье. Я вскрикиваю и вонзаю нож ему в голову, продавливая лезвие сквозь верхнюю челюсть, пока кончик острия не втыкается мне в руку, промеж его зубов. Пинаю волка ногой в грудь, и он с визгом отлетает в сторону. По руке струится кровь – теплая и липкая, но я не обращаю внимания. Осталось три хищника. Сестра осыпает проклятиями Альфу, Сайлас уворачивается от челюстей молодого волка, а третий фенрис выбивает нож у меня из руки. Наклоняюсь, подхватываю с земли ржавый кусок металла и вонзаю его волку в заднюю лапу. Зверь воет от боли, а я бью его локтем по голове.
Фенрис перекидывается в человека, бросается наутек, перескакивает через забор. Я прорываюсь к Сайласу, сжимая в руках оставшийся нож и обломанный ржавый штырь. Выскакиваю вперед, отталкиваю Сайласа в сторону и вонзаю обломок металла в плечо молодому волку. Зверь ревет от боли и отскакивает. Остался один вожак. Сайлас на мгновение встречается со мной взглядом, и мы дружно поворачиваемся к сестре – на другую сторону парковки.
Скарлетт с Альфой выписывают круги и сверлят друг друга темными ненавидящими взглядами. У сестры кровоточит лоб, волосы слиплись, и сама она напоминает дикого зверя. Я никогда не сравнюсь с ней в ярости, но помочь мне вполне по силам. Сайлас следует за мной по пятам.
Волк взвивается в прыжке. Скарлетт припадает к земле, но вожаку этот трюк знаком, и фенрис резко пикирует вниз, передними лапами пригвождает руки сестры к земле, и волчья пасть оказывается напротив ее лица. Скарлетт пинает его, но волк сосредоточенно полосует предплечья сестры, не обращая внимания на резкие удары по задним лапам. Струйка кровавой слюны стекает на шею Скарлетт, собирается в лужицу. Я тороплюсь на помощь, жажду уничтожить чудовище. Альфа переводит взгляд на меня.
– Не двигайся! – рычит он наполовину человечьим ртом.
Его клыки щелкают в опасной близости от шеи Скарлетт. Вожак в любой миг убьет мою сестру, как несчастную девушку в тоннеле метро. Я замираю.
– Брось оружие! – приказывает фенрис.
За моей спиной Сайлас роняет топор. Я разжимаю пальцы, бесполезный нож падает на землю.
Волк высовывает черный с алым язык, насмешливо лижет лицо Скарлетт и молниеносно склоняется к ее плечу. Через миг на ключице сестры зияет глубокая рана. Я сдавленно вскрикиваю, Скарлетт молчит и не двигается. Альфа язвительно хохочет и щелкает зубами над вторым плечом. Сестра стонет от боли. Вожак обрадованно фыркает, разбрызгивая кровь из ноздрей, а затем раскрывает пасть, и огромные желтые клыки сверкают в лунном свете.
Мимо меня проносится Сайлас. В его глазах застыла непоколебимая решимость.
Остановить его я не успеваю.
Сайлас влетает чудовищу в бок, сталкивает его с неподвижного тела Скарлетт. Волк щелкает челюстями и рычит, Сайлас уворачивается, но Альфа ловко подставляет подножку, и Сайлас летит наземь.
«Оружие… Нужно раздобыть оружие…»
Хватаю отброшенный Сайласом топор и бросаюсь в битву. Сайлас поднимается, фенрис бьет его когтистой лапой по лицу, и мой любимый падает, ударяется головой о камень, теряет сознание. По земле растекается лужица крови…
Я выкрикиваю его имя, мчусь изо всех сил, но не могу остановить волка – Альфа возвышается над Сайласом и приближает голову к его груди.
«Быстрее, быстрее!»
Все происходит как в замедленной съемке.
Волчьи клыки едва повреждают кожу – и все.
Этого достаточно, чтобы забрать душу моего любимого.
Из моего горла вырывается нечеловеческий вопль; мне вторит Скарлетт. Время снова ускоряет бег, я набрасываюсь на фенриса, оттаскиваю его от Сайласа. Меня переполняет ярость – смертоносная кипящая ярость, которой я до сих пор не знала. Она дает мне силы вскинуть над головой тяжелый топор, обрушить его на волка. Альфа уворачивается от удара, но лезвие перерубает кончики передних лап, и вожак с воем бросается на меня. Перехватываю топор и с глухим стуком вонзаю его хищнику в грудь. На меня льется кровавый поток.
«Я еще не закончила».
Мне хочется разрубить волка на кусочки, чтобы он умер, сражаясь со мной. Хочу стать последним, что он увидит, ведь он – последнее, что видел в своей жизни Сайлас… Мой Сайлас, а не чудовище, в которое вот‑вот превратится любимый.
Топорище скользит в моих окровавленных ладонях, и я раздраженно отбрасываю топор. Альфа пытается встать на ноги. Я безоружна, но это не важно. Кидаюсь вперед и валю фенриса на спину. Волк рвет меня когтями, раздирает одежду и кожу. Я смыкаю пальцы у него на горле, наваливаюсь всем телом. Вожак извивается подо мной, хочет меня сбросить. Под моими ладонями бьется волчий пульс, гортань дергается, пытаясь глотнуть воздуха. Волчьи глаза окрашиваются темно‑коричневым. Когти вспарывают мне спину, фенрис не сдается.
Я смотрю в охряные глаза.
«Взгляни на меня. Больше ты в своей жизни никого не увидишь».
По моим щекам струятся слезы, капают на заскорузлый мех Альфы. Он отобрал у меня Сайласа, моего любимого. Фенрис за это заплатит. Я чувствую себя кем‑то другим, я больше не могу оставаться той девушкой, которую Сайлас поцеловал на этой самой парковке всего неделю назад. Я сильна, совсем как сестра. Если я уничтожу этого зверя, я избавлюсь от боли. Изо всех сил сдавливаю шею волка, наслаждаюсь видом пелены, которая заволакивает его глаза.
Альфа прекращает сопротивляться. По парковке разлетается тьма, от нее меркнут фонари и небо. Темное облако разворачивается гигантским черным воздушным змеем, а потом распадается на миллионы бесприютных осколков, которые спешат укрыться в пустующем доме. Падаю на землю и, дрожа от напряжения и усталости, поворачиваюсь к любимому.
Кровь из крошечной ранки выглядит неестественно красной на побледневшей коже. Он не шевелится. Поначалу мне кажется, что он умер, однако Сайлас открывает глаза и спокойно смотрит на меня, дышит ровно, будто оценивая каждый вдох. Моя злость рассеивается, неожиданно пробирает озноб. Хочется закрыть глаза, заткнуть уши, а больше всего на свете хочется, чтобы ничего этого на самом деле не произошло. Я хочу, чтобы Сайлас поцеловал меня и помог проснуться от кошмара.
Я с трудом подползаю поближе.
– Все будет хорошо, – лгу я.
Голос дрожит от слез. Протягиваю руку и, дрожа, касаюсь ранки на его груди. Если бы только я могла вытянуть яд, впитать его в себя! Сайлас пытается сесть. Я хватаю его за плечи, заставляю наклониться вперед и чувствую, как его кровь стекает мне на грудь. Мы думаем об одном и том же: сколько еще осталось?
Сайлас согревает дыханием мою шею, гладит мои волосы и морщится от боли. Я крепко обнимаю его, будто это не позволит ему превратиться в фенриса. Мои слезы стекают ему на плечо.
– Рози, отойди, – ласково просит Сайлас.
Я не двигаюсь.
– Оставь меня, – решительно повторяет он.
– Не могу! – Меня душат слезы, я вплетаю пальцы в его волосы, вдыхаю запах его кожи и шепчу: – Я люблю тебя!
– Я тоже люблю тебя, Рози. – Он отстраняется, заглядывает мне в глаза, гладит меня по щеке и прижимает большой палец к моим губам. Его руки соскальзывают мне на плечи, словно он рассматривает меня в последний раз.
– Не уходи, – сдавленным голосом молю я.
Руки Сайласа у меня на плечах напрягаются, и я замираю: неужели началось? Я не стану с ним драться, не смогу причинить ему боль, даже если он превратится в чудовище. Пусть получит меня. Пусть сожрет.
Сайлас привлекает меня к себе, крепко обнимает и целует. На его губах я чувствую вкус отчаяния. Сердце гулко стучит в груди Сайласа, и я прижимаюсь к нему еще теснее. Он еще не стал зверем. Мы снова целуемся – словно в первый раз, и я знаю, что Сайлас боится оторваться от меня, ведь когда закончится этот поцелуй, все на свете тоже закончится.
Он отстраняется первым. Из его глаз текут слезы, но губы сжаты в плотную решительную линию. Я не могу сдержать крик, рвущийся из горла: я умоляю Сайласа снова поцеловать меня, не дать всему оборваться… Все смешивается воедино: слова, прикосновения, слезы, мысли. Сайлас торжественно смотрит на мою сестру, которая поднимается на ноги посреди бушующего горя.
– Скарлетт, – хрипло обращается к ней Сайлас, – ты обещала.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
СКАРЛЕТТ
Тело не желает двигаться, противится каждому вдоху, каждому шагу навстречу сестре и Сайласу. Рози свернулась калачиком на земле, ее глаза полны слез, она вздрагивает и зарывается пальцами в грунт, точно хочет зацепиться за что‑нибудь, остановить бешено крутящийся мир.
– Да, обещала, – отвечаю я Сайласу, хотя больше говорю это для себя, чем для него.
Мой напарник спас мне жизнь, и я не могу отказаться от данного обещания. Сайлас отодвигается от Рози и оказывается ближе ко мне. Сестру душат слезы. Каждый новый дюйм, который их разделяет, не дает ей дышать. Подхожу к Сайласу, пытаюсь отыскать в нем признаки перемены. Он смотрит на меня решительно и твердо.
Я рассматриваю укус на груди, и у меня перехватывает дыхание. Из ранки льется кровь. Я зажимаю рот рукой: мне не показалось, Сайласа и впрямь укусили. Он потеряет душу, превратится в зверя и захочет сожрать мою сестру. Сайлас недолго будет оставаться человеком.
– Сайлас… – тихо, как молитву, произношу я его имя.
Он тяжело сглатывает.
– Прости, Летт.
– Ты меня спас.
Рыдания комом застревают у меня в горле.
– Не стоит так из‑за этого убиваться, – пытается он пошутить дрожащим голосом.
Отвожу взгляд и зажмуриваюсь, отгоняя слезы. Надеюсь, всхлипы не помешают мне как следует прицелиться. Сайлас вытаскивает из кармана рубашки бумажную розу и сжимает ее так, будто она может его спасти.
– Не знаю…
Голос отказывается мне повиноваться, и я осекаюсь.
Сайлас укоризненно качает головой.
– Ты обещала. Не смотри на меня. Я – волк. Еще одно чудовище.
Слезы сбегают по щеке.
– Не могу! – вскрикиваю я, заглушая плач сестры.
– Еще как можешь! Летт, ты охотник, а я – волк, – уговаривает меня Сайлас.
Я вскидываю топор.
– Давай, Летт. Давай, – шепчет он чуть слышно.
– Сайлас… – умоляю я.
– Давай!
– Нет!
– Летт, убей меня, пока я не изменился. Не хочу, чтобы вы с Рози видели меня в волчьем обличье.
– Я… – Меня прерывает оглушительный звон колоколов.
Двенадцать раз парковку заполняет металлический гул.
– Полночь! – с безумным восторгом шепчу я.
– Что? – встревоженно переспрашивает Сайлас.
– Полночь! – повторяю я. Топор тяжело валится на землю. – Часы пробили один раз, четверть часа назад, когда фенрис сбил меня с ног. Фаза закончилась девятнадцать минут назад, в одиннадцать сорок одну. Сайлас, ты не волк.
Он плотно сжимает губы и закрывает глаза. Язык отказывается ему повиноваться.
Сайлас смотрит на меня сумасшедшими глазами. Я падаю на колени и беру его за руку. Хочу что‑то сказать, успокоить его, заверить, что все в порядке, но не нахожу слов. Мы глядим друг на друга и держимся за руки.
Рози с усилием выдыхает. Она зарылась лицом в землю и заткнула уши – не хотела слышать, не хотела знать, в какой именно миг я убью Сайласа.
Я подползаю к сестре, отвожу ее руки от головы, помогаю приподняться. Из зажмуренных глаз Рози ручьями текут слезы. Сайлас встает на ноги и неуверенно подходит к нам.
Сестра замирает всем телом, прислушиваясь к шагам, потом открывает глаза – покрасневшие, полные безумной надежды, – и смотрит на меня, ожидая, чтобы я подтвердила: ей не кажется, он вправду стоит рядом с ней. Я улыбаюсь сквозь слезы, и Рози стремительно оборачивается.
Сайлас опускается на колени, и они с Рози припадают друг к другу, как будто им не устоять на земле без этой поддержки. Сестра вскрикивает, что‑то неразборчиво лепечет, Сайлас кивает, и они крепко прижимаются друг к другу.