– Конечно останется! – зарокотал Массимо. – Лучшего управляющего вам не найти.
Иэн, несколько смущенный, только покачал головой. Но Джой показалось, что она уловила усмешку.
– Посмотрим, – ответил Иэн.
В половине третьего Массимо настоял, чтобы они сделали перерыв и отправились в соседний Колчестер, в его любимый сетевой ресторанчик, который назывался «Зиззи». Иэн изо всех сил старался отвертеться от поездки. Лили через час придет из школы и удивится, не застав его дома. Но Массимо и слушать ничего не желал, а отказать ему было очень непросто. Он пообещал, что к четырем Иэн будет уже дома, после чего достал телефон – номер ресторана оказался у него на кнопке быстрого набора – и заказал обед на троих. Он явно был постоянным гостем, судя по тому, что во время телефонной беседы то и дело принимался жизнерадостно болтать по‑итальянски и несколько раз разражался оглушительным хохотом.
Но контора все‑таки добралась до итальянца, и, сидя за сервированным столом, Джой с Иэном нетерпеливо его дожидались. Массимо расхаживал по дорожке перед рестораном, темпераментно беседуя с кем‑то. Три блюда с закусками уже стояли на столе: салат с тунцом, яйцами, оливками и картофелем, миска мидий, приготовленных в вине, и нарезанная чиабатта, с разложенными на хлебе кусочками помидора, листиками базилика и колечками лука. Джой потягивала охлажденное треббиано, и даже Иэн, которого воодушевила перспектива настоящего итальянского обеда, сдался и заказал бокал мерло.
– Так что же вы имеете против Массимо? – негромко спросила Джой.
– Ничего против него я не имею, – ответил Иэн, накладывая себе на тарелку салата.
– У меня сложилось иное впечатление.
Иэн пожал плечами и попробовал салат. Покачал головой.
– Может быть, есть что‑то такое, о чем мне стоит знать? Ну же, Иэн. Если я сейчас совершаю большую ошибку, помогите мне. Пожалуйста!
Иэн несколько секунд молча жевал, внимательно глядя в лицо Джой, после чего беззвучно отложил вилку и кашлянул.
– Массимо очень хороший работник, – безучастным тоном сообщил он.
– Ладно. А…
– И все любят его жену.
Джой подождала продолжения.
– Я чувствую, что здесь кроется какое‑то «но», и мне бы очень хотелось узнать, какое именно. Прошу вас. Я прошу вас о помощи.
– Ладно! Хорошо! Ничего особенного, просто некоторым из‑за него пришлось свернуть свое дело.
– Другим подрядчикам?
Иэн кивнул.
– Он выжил их из бизнеса?
– Ну, не то чтобы намеренно. Более того, он даже взял к себе на работу двоих из них, Лусиана Макбрайда и Гарри Дугласа.
– Что случилось с их компаниями?
– Они не смогли тягаться с итальянцем. Все начали нанимать Фортинелли. Ну, не совсем все, многие из местных хранили верность своим, но у людей появились деньги, лондонцы начали покупать здесь недвижимость, чтобы отдыхать по выходным, и у него все время было полно работы.
– Но почему? Разве он берет дешевле?
– Нет, это вряд ли, во всяком случае, ненамного.
– Работает быстрее?
– Это да, быстрее. И все говорят, что у него на строительной площадке красиво.
– Это как?
– Ну, если заехать туда даже среди ночи, все будет подметено, мусор собран и убран с глаз долой, все в ажуре, и это даже в процессе работы.
– Об этом я тоже слышала. Так, значит, его не любят, потому что он осмелился быть успешным? Этим он всех оскорбил?
– Он дает объявления об оказании услуг через Интернет!
Джой не сдержалась и фыркнула:
– Боже! Давайте посадим его за это в тюрьму!
Но Иэн даже не улыбнулся:
– Джой, это маленький городок. Дуглас с Макбрайдом вполне справлялись с работой. И вдруг, ни с того ни с сего, люди, которые до сих пор обеспечивали свои семьи, вынуждены свернуть лавочку и наняться на работу к человеку, который едва говорит по‑английски.
– Но, Иэн, это же неправда. – Джой сделала глоток вина и положила себе несколько мидий.
Они несколько секунд просидели в неловком молчании. Они ели неспешно и задумчиво, не разговаривая.
– Позвольте мне спросить вас, – проговорила наконец Джой.
– Валяйте.
– Если бы на вас возложили ответственность за сохранение и восстановление Стэнвей‑Хауса, если бы решение зависело только от вас… – Джой подалась вперед, надеясь, что Иэн понял, к чему она клонит. Но если он и понял, то ничем этого не выдал. – Были бы вы уверены, что Дуглас или Макбрайд справятся с этой работой?
Иэн откинулся на спинку стула:
– Сами?
– Ну или нанимая субподрядчиков, не важно. Доверили бы вы им работу такого уровня?
Иэн отвернулся, смущенный такой постановкой вопроса.
– Ну пожалуйста, – сказала Джой. – Я ценю ваше мнение, Иэн. И если я совершаю ошибку, я действительно должна знать, пока еще не поздно.
Иэн протяжно вздохнул:
– Никакой ошибки вы не совершаете. Фортинелли здесь явно самый лучший работник. Однако народ до сих пор недоволен из‑за Люка и Гарри.
– Я все поняла, – ответила Джой шепотом, потому что Массимо, широко улыбаясь, уже появился в дверях и спешил к столу.
– Прошу прощения! Ага, я вижу, вы уже приступили! Буэно! – Массимо опустился на свой стул. – Во время обеда ни слова о работе! Ни словечка! Вредит пищеварению. – Массимо развернул салфетку и положил на колени. Отпил вина. – Говорим только о жизни, о чем угодно, но не о работе. Джой, вы ведь живете в Нью‑Йорке? А где именно?
– В Нижнем Ист‑Сайде. Вы знаете Манхэттен?
– Не очень хорошо. Но мне там нравится! А вы бывали в Америке, Иэн?
Иэн покачал головой.
– У вас там дом или квартира?
– Квартира. Я в ней выросла. Мать у меня умерла много лет назад, отец женился во второй раз и переехал во Флориду.
Массимо опечалился:
– И вы живете в большом городе совсем одна? А братья? Сестры?
– Нет. Но у меня много друзей. И работа не оставляет свободного времени.
Массимо кивнул, улыбаясь. По‑видимому, такая жизнь казалась ему странной, даже ненормальной, однако из приличия он не отважился на дальнейшие расспросы. Он кивнул, несколько секунд глядел на Иэна, затем снова посмотрел на Джой. Положил себе несколько моллюсков и передал блюдо по кругу.
– Какая вкуснота! – сказал он. – Напоминает мне о медовом месяце на Гардском озере. Вы оба обязательно должны там побывать!
– Вы привезли мне что‑нибудь вкусное? – спросила Лили, выскочив из дома у ворот, как только по гравию зашуршали шины.
Дейзи радостно трусила за ней – явное доказательство, что Лили дочитала записку Иэна до конца. Джой предложила ей оплачиваемую работу: по возвращении из школы забирать Дейзи и водить на прогулку. Джой высказала свое предложение в постскриптуме к записке Иэна, приложив ключи от своих апартаментов, и, судя по репьям в шкуре Дейзи и ее довольному виду, они с Лили только что вернулись с хорошей долгой прогулки в лесу.
Иэн протянул Лили бумажный пакет.
– Свинину не трогай – за свинину убью! – засмеялся он. – Все остальное – тебе.
– Спасибо, что вывела Дейзи, – сказала Джой.
– Спасибо за работу, – ответила Лили. – Мне пригодятся карманные денежки.
– Лили, – сказал Иэн, – это мистер Фортинелли. Массимо, это моя…
Но его перебила Лили:
– Вы папа Адриано?
– Да, да! – ответил Массимо и схватился за голову. – Что, неужели он что‑то натворил?
– Ничего он не натворил. Он классный. Помнишь, папа, я тебе рассказывала о нем? В прошлом году, из‑за того мальчика, Дейви Бернса?
Иэн пожал плечами.
– Я тебе рассказывала!
– Да, Лил, я понимаю, что рассказывала. Просто сейчас я не помню.
– О том мальчике из младших классов, которого дразнили другие? Они его даже били.
Массимо заметно посерьезнел:
– Адриано? Бил маленького мальчика?
– Нет! Адриано как раз прекратил это безобразие! Он прибежал в разгар драки, вместе со своим другом Полом Фарнамом…
– Паоло, да, я знаю Паоло! – покивал Массимо.
– И они вступились за Дейви. Адриано сказал, что каждый, кто хочет побить Дейви, сначала будет иметь дело с ним и Полом, а потом с остальными их друзьями. И после этого все прекратилось.
– Та драка? – уточнил Иэн.
– Вообще все драки. Мальчишки обычно гнались за Дейви после школы, отнимали портфель, толкали его в живые изгороди. Нет, на самом деле Дейви порядочный паршивец, но все равно это было жестоко. А после того, как вмешались Адриано с Полом, все прекратилось. Он вам об этом не рассказывал?
Когда Джой с Иэном взглянули на Массимо, у того на глазах стояли слезы. Он покачал головой.
– Спасибо, что рассказала, – прошептал он. – Он хороший мальчик. Ему самому несладко пришлось, когда мы приехали сюда. Он помнит.
Пытаясь заснуть следующей ночью, Джой поняла, что мысленно составляет список: перечисляет, что за последние сутки удалось расставить по местам. За некоторые успехи она должна благодарить только себя, зато другие события как будто совершились сами собой, благодаря кому‑то еще. Но все они радовали, поскольку являлись важными вехами на пути к цели.
Прежде всего, после двух дней походов по поместью, когда они со всех сторон оценивали состояние каждой постройки, обсуждали, кого из субподрядчиков лучше нанять, какие материалы и методы лучше применить, Иэн официально согласился поработать инспектором подрядчика, оставаясь в непосредственном контакте с Массимо на всех стадиях реконструкции. Он не обещал, что и дальше будет работать на них – пока не обещал! – однако Джой надеялась на это, учитывая, как далеко они продвинулись за два дня.
Насколько понимала Джой, все удачно сложилось в результате некоего алхимического процесса, запущенного с помощью: мерло (три бокала); папарделле с хорошо прожаренной свининой и кусочками тыквы; анекдота Массимо о двух английских овцах и итальянской корове (мычавшей с акцентом), слушая который они едва не умирали от смеха; откровенного восхищения Лили сыном Массимо и искреннего восторга Массимо по поводу глубины и ширины познаний Иэна. Да, было еще ванильное мороженое, политое ликером лимончелло. Оно тоже сыграло свою роль. Итальянское мороженое всегда помогает.
Теперь, когда подрядчик окончательно утвержден и они заручились поддержкой Иэна (за весьма щедрое вознаграждение от компании, которое она с радостью предложила), Джой с нетерпением ждала уже необходимого ей выходного, чтобы съездить в Лондон. Лили собиралась ехать с ней. И это тоже был настоящий сюрприз – Иэн все‑таки согласился отпустить Лили в Лондон на поезде. Пока Джой будет на деловой встрече, Лили походит по Музею Виктории и Альберта, а остаток дня они проведут вместе, побродят по магазинам и отправятся в театр. Иэн отвезет их утром на станцию, а вечером, когда они вернутся, заберет и даже позаботится о Дейзи.
Оставалось только одно затруднение, и Джой не знала, добавить его в список удач или куда еще.
Она опасалась, что успела влюбиться.
Глава восемнадцатая
Впятнадцать минут восьмого, в день их долгожданной поездки в Лондон, Лили появилась в комнатах Джой в знакомой юбке, той самой юбке, которая так возмущала Иэна. А через полчаса им нужно было отправляться на станцию.
– Нормально выглядит? – с порога начала Лили. – Папа хочет, чтобы я переоделась, но он сказал, что я могу поехать так, если вы согласитесь.
Джой напустила на себя бесстрастный вид, как будто действительно задумавшись над вопросом. Хотя думать было не о чем. Конечно, Лили очень красивая девочка, и ей к лицу любая одежда, однако в этой юбке она выглядит… да попросту непристойно. Нет, разгуливать по сельской местности в таком виде можно, но ведь они едут в столицу, и несколько часов Лили проведет в городе одна. Джой прекрасно понимала, какого рода внимание привлечет к себе юная девушка в подобном наряде – самого вызывающего свойства, – и сомневалась, что Лили готова будет дать отпор. Джой шагнула назад, оглядывая юбку.
– Повернись, – попросила она.
Лили покружилась на месте, глядя на нее с надеждой.
– Гм. – Джой колебалась.
– Что?
– А я хотела предложить тебе поехать в моих туфлях.
– В черных? Боже мой!
– Но они совершенно не подойдут к этой юбке.
– Почему?
– Они в другом стиле. Эта юбка… она молодежная. Я хочу сказать, что сама по себе она отличная, будет потрясающе смотреться с ботинками «Док Мартенс» или мотоциклетными сапогами, но только не с черными замшевыми туфлями на каблуке. Может, наденешь темно‑серую юбку, в которой ты была в воскресенье?
– Ску‑учно, – протянула Лили.
– Только не с черными колготками, туфлями и… может быть, с этим?
Джой подошла к гардеробу и вынула скользкую шелковую блузку малинового цвета.
– У тебя есть черное белье?
Лили кивнула.
– Ты можешь пока застегнуть блузку на все пуговицы, но когда приедем в Лондон, расстегнешь пару. – Джой подмигнула.
Лили, кажется, размышляла. Джой принесла вожделенные туфли и протянула Лили. Сделка совершилась.
– Хорошо, – покорно проговорила Лили.
Немного позже, когда Джой встретилась с Лили и Иэном на подъездной дорожке, Лили выглядела безукоризненно – модная современная школьница. Иэн кивнул Джой, и этот кивок означал: «Спасибо!»
Без пяти десять Джой с Лили стояли перед зданием фирмы «Черчиль и Маркс»: фирма специализировалась на связях с общественностью и была нанята «Апекс‑груп», чтобы продвигать на рынке реконструированный Стэнвей‑Хаус. Встреча Джой была назначена на десять утра, и по их плану Лили должна провести утро в нескольких кварталах отсюда, в Музее Виктории и Альберта. Там проходила выставка, посвященная идолам моды и стиля пятидесятых и шестидесятых годов: Грейс Келли, Одри Хепберн, Жаклин Кеннеди, – однако Джой подозревала, что Лили больше привлечет экспозиция, посвященная Дягилеву и русскому балету, или же залы, где выставлены работы Матисса, Пикассо, Дали и Уорхола.
Джой не сомневалась, что освободится к полудню, поэтому они решили, что она зайдет в музей и заберет Лили. После утра, посвященного искусству, Лили хотела заглянуть в музейное кафе и выяснить, можно ли там хорошо пообедать. Если меню ее не вдохновит, то Лили будет ждать Джой снаружи начиная с половины первого, у главного входа в музей со стороны Кромвель‑роуд, и тогда они поищут другое место, где можно перекусить. Если же Лили не окажется у главного входа, то Джой найдет ее в музейном кафе.
После обеда Джой поведет Лили в «Харродс», где они подберут Лили косметику, соответствующую ее возрасту. Потом они планировали легкий ужин и поход в «Дагмар», с тем чтобы сесть на обратный поезд на Чаринг‑Кросс или Лестер‑сквер. А Иэн встретит их в Колчестере.
Джой обняла Лили на прощание и направилась в контору «Черчиль и Маркс». Когда ее проводили в конференц‑зал, там оказалось всего шесть человек, и за чаем, капучино, свежими ягодами и лепешками со взбитыми сливками Джой устроила продавцам и стратегам полновесную презентацию, касающуюся развития проекта и планов «Апекс‑груп».
После серии коротких вопросов и ответов остаток утра они посвятили коллективному обсуждению будущих журнальных публикаций: предполагалось, что команда фотографов и сценаристов будет подавать статьи на протяжении длительного времени, подогревая интерес публики, освещая историю дома и этапы его реконструкции. Джой предложила написать статью о Массимо, о том, как многовековой опыт итальянских мастеров послужит сохранению одного из любимых архитектурных шедевров Британии. Она предположила, что подобную статью может опубликовать журнал, посвященный реставрации, например «Архитектурное наследие».
Личность Барри также предоставляла неплохие возможности: статья о крикетной команде, состоявшей сплошь из литературных знаменитостей, могла бы появиться в «Литературном ревю», а рассказ о том, как сам павильон скоро превратится в летнее кафе, годится для «Архитектурного журнала» или «Айкон мэгэзин» в Интернете. Никогда не рано разбрасывать приманки, чтобы привлечь потенциальных невест и туристов, настаивали члены команды по связям с общественностью, поэтому им не терпелось узнать, каким будет люкс, посвященный памяти Барри. Они не сомневались, что журналы для путешественников, «Трэвел мэгэзин» или «Уондерласт», охотно поместят статью о новом модном месте, где можно отдохнуть всей семьей или устроить роскошный детский праздник на свежем воздухе.
Выходя на улицу и обматывая шею кашемировыми шарфами, Джой поглядела на часы. Без пяти двенадцать. Все идет по расписанию.
Лили нигде не было. В половине второго Джой все еще сопротивлялась желанию удариться в панику. Сначала она ждала у главного входа, а без двадцати час решила, что Лили сидит за столиком в музейном кафе и гадает, куда запропастилась Джой. Джой заплатила за билет, спросила у охранника, где находится кафе, и прошла через музей. В кафе она сразу обратилась к старшей официантке.
– Столик на одного? – спросила та.
– Нет, на двоих. Меня должна ждать здесь девочка.
Официантка развернулась и окинула взглядом посетителей. Джой сделала то же самое.
– Не помню, чтобы усаживала девочку, – сказала официантка, – но вы все‑таки пройдите и посмотрите.
– Спасибо.
Джой прошлась между столиками. Некоторые из них стояли в тени массивных колонн, украшенных мраморными танцующими фигурами, но Джой хватило всего минуты в полутемном зале, чтобы подтвердились самые худшие ее опасения. Лили здесь не было, ни за столом, ни в уборной, в которую Джой тоже на всякий случай заглянула.
– Очень странно, – сказала она, возвращаясь к официантке. – Вы не видели девочку‑подростка в малиновой шелковой блузке? В темно‑серой юбке и черных туфлях?
– Боюсь, что нет.
– Должно быть, мы каким‑то образом разминулись, – проговорила Джой, чувствуя, как в животе что‑то переворачивается. – Если она появится, не могли бы вы попросить ее дождаться меня? Я снова загляну через несколько минут.
– Конечно.
– Большое спасибо.
Джой спешно вышла в коридор, понятия не имея, что делать и куда бежать. Выйти ли на улицу? Или пройтись по музею? Она сомневалась, что здесь есть система громкого оповещения, да если бы и была, она не стала бы ставить Лили в неловкое положение. Боже, что за глупость! О каком неловком положении может идти речь, когда жизнь Лили может оказаться в опасности! Вдруг с ней кто‑нибудь заговорил, мужчина, какой‑нибудь старый развратник из числа тех, что болтаются по музеям, высматривая хорошенькую наивную девочку вроде Лили. Вдруг она ушла с ним? Вдруг он уговорил ее сесть с ним в такси, и в данный момент они едут… кто знает куда?
Джой уже неслась по коридору, заглядывая во все залы по очереди, всматриваясь в людей перед картинами или мирно сидящих на скамейках. Надо звонить в полицию! Нет, надо звонить Иэну! Нет, лучше в полицию, ведь что может сделать Иэн, который находится за много километров отсюда? Он просто сойдет с ума от волнения, и делу это никак не поможет. Полиция хотя бы сможет что‑то сделать. Они имеют право останавливать такси! Они обшарят весь город, заглянут во все рестораны, магазины и переулки и найдут Лили. О господи, только не в переулки! Джой заставила себя притормозить: она не станет думать о том, что Лили может оказаться в каком‑то переулке.
Джой вдруг ослабела от волнения. Наверное, дышала неправильно, и организму не хватает кислорода. Она заставила себя опуститься на мраморную скамью и сделать несколько глубоких вдохов. Она обязана сохранить ясность мысли. Но как тут мыслить ясно? Иэн доверил ей Лили, а она… она… она ее потеряла!
Джой еще подышала. Почему, черт возьми, у Лили нет сотового телефона? Если бы она могла позвонить или отправить сообщение! Однако минуты уходят. Она обязана что‑то предпринять. Джой решила обойти вокруг музея, на тот случай, если Лили что‑то перепутала и ждет у другого входа. Если Лили не найдется в ближайшие пять минут, она звонит в полицию.
Джой поспешила к выходу. Если с Лили что‑то случится, она никогда себе не простит. Хотя вина здесь не только ее. Они же с Иэном вдвоем обсуждали план, и он нисколько не возражал, чтобы Лили провела утро в музее одна. Джой пришла к главному входу вовремя, даже раньше! Она была ровно там, где обещала быть, и ровно тогда, когда обещала. Это Лили спутала все планы. Если Иэн счел, что его дочь достаточно самостоятельная для такой поездки, откуда Джой было знать, что это не так? Лили ведь его дочь!
Только все это совершенно не важно. А важно то, что красивая, умная, своенравная Лили находится неизвестно где и минуты уходят. Джой спешно сбежала по ступеням главного входа, окинула взглядом улицу. И невольно вскрикнула, увидев Лили, которая, съежившись на ледяном ветру, сидела под одной из арок музея, бледная и несчастная.
– Лили! – закричала Джой. – Где ты была? Я уже хотела звонить в полицию!
Лицо Лили исказилось, когда она услышала в голосе Джой сердитые нотки. Слезы потекли по щекам.
Джой немедленно пожалела о своей вспышке. Что‑то все‑таки случилось. Они не просто так разминулись.
Плечи Лили вздрагивали. Джой обняла ее.
– Что случилось? Что с тобой? – Когда Лили не ответила, Джой продолжила свои расспросы: – Где ты была? С тобой никто… никто к тебе…
Лили помотала головой:
– Со мной… у меня… началось…
– Месячные? – догадалась Джой, поглядев на пухлый пакет из «Бутс»[14], которым Лили успела обзавестись. – Слава богу! – сказала она.
– Слава богу? – разозлилась Лили. – Это ужасно. У меня с собой ничего не было, и я пошла в магазин при музее, но у них тоже ничего не было, и мне пришлось… а там за кассой сидел парень, и я… – Она снова разразилась слезами.
– Ты не знала, что у тебя должны начаться месячные? – спросила Джой. – И у тебя в сумочке ничего не оказалось?
– У меня их вообще еще не было! – выпалила Лили.
– Ох, детка, – растроганно произнесла Джой. – Бедняжка! Боже мой! Но это же чудесно, это нужно отметить! Поздравляю!
– Вы с ума сошли? – спросила Лили.
Джой улыбнулась:
– Я знаю, как ты себя сейчас чувствуешь.
– Ужасно! – сказала Лили. – Отвратительно. Я хочу домой.
– Могу поспорить, что тебе сейчас жутковато, – сказала Джой.
Лили подавленно кивнула.
– Странно? – продолжала Джой. – Неспокойно? Тревожно?
Лили засопела:
– Ненавижу! Просто кошмар. Я не хочу!
– Это из‑за гормонов, милая. Всего лишь химия.
– Вчера я места себе не находила. Думала, это волнение перед поездкой, а оказывается, это вот что…
Джой снова обняла ее:
– Но есть и хорошая новость: когда они уже начинаются, тебе становится легче. Хуже всего дни перед. Живот болит?
Лили кивнула.
– Ясно, давай вернемся в «Бутс». Нам, женщинам, приходится мириться с неизбежным, но при этом необязательно чувствовать себя больной.
Лили поглядела на нее. Утренняя бравада окончательно испарилась, и она казалась сейчас просто бледной маленькой девочкой, которая так нуждается в сестринском участии.
– Необязательно? – прошептала она.
– Ни в коем случае, – твердо сказала Джой. – Предоставь все мне.
Через час Лили с аппетитом приканчивала свою порцию жареной рыбы с картошкой. Еще через два часа вокруг нее суетилась женщина‑косметолог из отдела «Ланком» в «Харродсе», которая обещала подобрать идеальный для Лили оттенок блеска для губ, румян (вовсе не нужных), подводки для глаз и теней. Джой с улыбкой смотрела, как продавщица мастерски делает Лили макияж. Джой вспомнила свои собственные первые опыты с косметикой. Ей повезло, что мать всегда старательно ухаживала за лицом и приучила Джой делать то же самое.
Ее мать никогда не делала ни маникюра, ни педикюра. Они с подругами всегда сами красили друг другу волосы, и Лия посещала салон красоты всего несколько раз в год, чтобы сделать отличную, стильную стрижку, которую легко поддерживать в порядке. Но вот на кожу лица Лия денег не жалела. Четыре раза в год она ходила к Басе, косметологу, специализацией которой были лица восточноевропейского типа. Когда Джой исполнилось четырнадцать, они стали ходить к Басе вместе, и привычки, которые Джой переняла у миловидной, приятной полячки с как будто фарфоровым лицом, сохранились на всю жизнь. И сейчас Джой сочувствовала Лили, для которой не нашлось женщины, способной сыграть роль Баси. И она была рада, что сегодня, в этот особенный для Лили день, оказалась рядом.
Они пообедали в три, а потом захотели зайти еще и в кафе‑мороженое. Джой решила подробнее разузнать о спектакле, который Лили хотела посмотреть в «Дагмар», авангардной постановке под названием «Расписные потолки». Это была интерактивная рок‑опера, включающая сцены из «Ромео и Джульетты», с воздушными гимнастами, марионетками и песенками в духе кабаре. Критик, которого цитировали в Интернете, называл ее «потрясающей» и «сенсационной». Может быть, так и есть, подумала Джой, но в то же время, судя по описанию, это нечто сомнительное, даже слегка порнографическое.
Джой не была ханжой ни по каким параметрам, особенно если речь шла о театре, но ей становилось как‑то не по себе, когда она представляла Лили среди публики на подобном спектакле. Она сомневалась, что «Расписные потолки» – удачный выбор после такого трудного, полного волнений дня, и с удивлением поняла, что одержима желанием защитить Лили. Оградить юную девушку от любого опыта, который может смутить ее своей чрезмерностью: слишком возбуждающе, слишком модерново, слишком много людей в козлиных масках и жутком гриме, которые скачут по сцене с искусственными членами и в костюмах в стиле садомазо.
– Ты на меня не сердись, – сказала Джой, – но в «Дагмар‑пакгауз» мы сегодня не пойдем.
«Вот, – подумала Джой, – я это сказала».
Когда Лили подняла глаза от вазочки с клубничным мороженым, на ее лице отражалась настоящая обида.
– Почему? Почему не пойдем?
– Просто мне кажется, что этого делать не стоит. Эта пьеса для взрослых.
– Что это значит?
Джой с трудом подбирала верные слова:
– Она оторвана от реальности.
– Я знаю. Потому и хочу пойти. Именно такой театр меня и интересует.
– Но на спектакль не пускают детей до восемнадцати лет.
Лили отложила ложку, откинулась на спинку стула и вздохнула:
– И что из этого следует?
– Из этого… думаю, твой папа не знал, о чем идет речь, когда давал разрешение пойти.
Лили закатила глаза и вздохнула уже раздраженно:
– Он мог бы прочитать. Никто ничего не скрывает.
– Но он не прочитал и не знал.
– А я понятия не имею, что он там знает, а чего не знает, – проговорила Лили, обороняясь. – Пойдем, Джой! Я уже не ребенок.
– Никто и не говорит, что ты ребенок. Просто мне неловко вести тебя на пьесу с рейтингом X.
– Никакой там не X. Пьесы так не классифицируют, это не голливудское кино.
– Сути дела это не меняет. Послушай, Лили, я не хочу тебя расстраивать. Но и брать на себя ответственность тоже не хочу. Если мы сначала расскажем твоему отцу и он даст добро, мы еще раз приедем в Лондон и сходим на спектакль. Обещаю.
– Он ни за что не даст добро, – пробормотала она.
– И я того же мнения.
Повисло неловкое молчание, несколько секунд ни одна из них не произносила ни слова.
– Значит, мы просто поедем домой? – с досадой поинтересовалась Лили.
– Нет. Я заказала билеты на другой спектакль.
– Ой! А на какой?
– Он несколько старомодный, но мне кажется, что тебе должно понравиться.
– И что же это?
– Пьеса, которая не сходит со сцены дольше всех в мире. Во всяком случае, так сказано на сайте.
Два часа спустя Джой с Лили сидели в театре «Сент‑Мартинс» на Кембридж‑сёркл, и Лили зачитывала Джой программку.
– «Мышеловка» Агаты Кристи идет без перерывов уже пятьдесят восемь лет, – прочитала Лили и посмотрела на Джой. – Вы в это верите?
Джой молча пожала плечами, потому что свет погас и поднялся занавес.
Лили сейчас же захватило повествование о ворчливой миссис Бойл, дерганом Кристофере Рене и странноватой мисс Кейсуэлл с ее жуткими и каждый раз неожиданными воспоминаниями о страшном детстве. Когда личность убийцы была установлена, Лили повернулась к Джой, полная удивления и восторга, и Джой поняла, что приняла верное решение. Она предложила Лили развлечение и пищу для ума вместо преждевременной встречи с извращенностью, сексуальной озабоченностью и прочими прелестями. И сделать это ей подсказал материнский инстинкт, которым, как считала Джой, она вовсе не обладает.
Глава девятнадцатая
– Немедленно отправляйся в постель, – наконец сказал Иэн. – Уже половина первого, и чтобы завтра с утра ты не ныла о том, как ужасно устала и не можешь идти в школу. Я и так позволил тебе прогулять сегодняшние уроки.
Они сидели в кухне Иэна. Не успели Джой с Лили сойти с поезда и сесть в теплую машину, как Лили объявила, что умирает с голоду. И причина тому была. Последний раз они ели мороженое в четыре часа, а когда поезд дотащился до Колчестера, было почти одиннадцать.
– Вы ее не кормили? – спросил Иэн, выводя пикап со стоянки на дорогу.
– Что значит – не кормила? Конечно кормила! – возмутилась Джой. – Но мы хотели успеть на десятичасовой поезд, поэтому не смогли…