- Про многих не знаю, - Пепе пожала плечами, - Но двое точно забирают, и я третья.
- А что об этом думает тетрабубличная администрация? – спросил он.
- Мне насрать, - лаконично ответила она.
- А вот мне интересно, - снова вмешался папуас, - С одной стороны, вроде как, мы срываем план эксперимента. Сначала притащили дополнительно юниоров-тиморцев, которых не было в плане, а теперь растаскиваем контингент. А, с другой стороны, я прикидываю: может, Шуанг и Торрес для этого все и устроили?
- Для чего? – переспросила Флер.
- Для того, чтобы показать: подростки не бывают хроническими исламистами. Нет, я неправильно сказал. Точнее так: чтобы kanaka-foa сами это увидели. Во как!
- Похоже, - согласилась она, - Не случайно же здесь болтается Ив Козак.
- Кто? – переспросил Снел.
- Дядька, лет 30, светлый креол, квадратный такой, голова выбрита наголо, зато есть пушистые рыжие усы. Нос сплющенный, глаза серые, на левой щеке длинный шрам.
- Есть такой, - подтвердила Пепе, - И что?
- Да так… - Флер равнодушно пожала плечами, - …Военный психолог. Он раньше работал в маминой спецгруппе, а потом перешел в аналитический сектор.
…
Каждый благоустроенный атолл на закате уютен, причем каждый по-своему. Хатхат, несмотря на свое искусственное происхождение, и свою плавучую природу, не был исключением. Над всеми тремя мини-отелями и над десятком клубных кабачков под навесами вдоль берега лагуны поднялись разноцветные полупрозрачные светящиеся воздушные шары. Над плавучим рынком около среднего отеля висела оригинальная конструкция, напоминающая раскидистую ярко-зеленую крону пальмы. Одна из ее ветвей-листьев служила навесом для маленького кафе-автомата на три столика, из которых был занят лишь один, причем одним человеком: крепким мужчиной лет 30, одетым в обычную здесь вязаную майку и шорты. Цвет одежды был темно-синий, а рисунок – очаровательно-нескладный робот Wall-E из мультика начала века.
Сторонний наблюдатель удивился бы, увидев, что зашедшая в кафе молодая парочка, одетая в модные мгновенно-снимаемые короткие комбинезоны Ere-style, вместо того, чтобы выбрать один из свободных столиков, подошла к единственному занятому.
- Iaorana, Ив, - сказала девушка, - Как на счет поговорить?
- Aloha, - добавил молодой человек, - Меня зовут Оскэ.
- Я знаю, - ответил мужчина, - Aloha oe. Устраивайтесь. Поговорим.
- У нас не очень приятный разговор, - предупредила девушка, садясь напротив него.
- Это понятно… - он махнул рукой, - …Когда человека находят путем сканирования видео-ряда с камер наблюдения, то уж точно не за тем, чтобы спеть ему песенку про зайчиков. А ты здорово выглядишь Флер. Я помню…
- Обойдемся без трогательных воспоминаний о моем детстве, - перебила она.
- Ты стала похожа на Чубби, - констатировал Ив, - Как она?
- Мама в порядке. Но не в порядке кое-что другое.
- Я куплю чего-нибудь, - проинформировал Оскэ, - Флер, тебе…?
- Черный кофе без сахара, ОК?
Оскэ пожал плечами и направился к торговому автомату в углу.
- Так что не в порядке? – спросил Ив.
- Это блядство с малавийскими юниорами, - сказала она, - Кто автор? Ты?
- Я отвечу «да», или отвечу «нет», что изменится? – спокойно произнес он, - тебя интересует ответ на совсем другой вопрос, не так ли?
- Ты прав. Меня интересует: зачем это понадобилось.
- Это общеизвестно, - заметил Ив, - Если бы Шуанг не выкупил этих юниоров, наши союзники трансэкваториалы отправили бы их на каторжные работы в Зангела.
- И что дальше? – спросил Оскэ, возвращаясь с двумя пластиковыми чашечками.
Ив посмотрел на молодого человека с некоторым удивлением.
- Дальше? Тебе объяснить, что бы там с ними произошло?
- Объясни.
- Ладно. Вкратце: тяжелая работа от рассвета до заката и казарменный режим.
- Понятно, обер-лейтенант, - Оскэ кивнул, - А если конкретнее?
- Что именно конкретнее? – спросил Ив, - Перечень работ, нормы выработки, состав продовольственного пайка и бытового обеспечения, распорядок дня?
- Вот все это, - сказал Оскэ, - И еще инструкции топ-менеджера и шефа охраны.
- Это намек, что ты владеешь ситуацией не хуже меня? – уточнил разведчик.
- При чем тут намеки? Я владею ситуацией лучше, потому что я сначала был в группе проектантов, а сейчас я в группе контролеров. Мы получаем info каждую декаду, и нам платят за то, чтобы мы дистанционно оценивали КГЭЭП на этих объектах.
- КГЭЭП? – переспросил Ив.
- Да. Критерий гуманитарно-экономической эффективности персонала. Чоро Ндунти хорошо усвоил главный принцип постиндастриала: самый ценный ресурс - это люди, позитивно воспринимающие свою жизнь и свой труд. Вот почему цепь малых ГЭС в Зангела уже работает, и рядом уже строится электрометаллургический комплекс.
- Ты хочешь сказать, что Шуанг и Торрес обманули Верховный суд?
Оскэ покачал головой и бросил на стол пачку сигарет.
- Не обманули, а представили info тенденциозно. На объектах Зангела рабочий день действительно начинается с рассветом и заканчивается на закате, но в середине дня - трехчасовой перерыв, сиеста, а каждый третий день - выходной. Персонал живет в казармах, но эти казармы мало отличаются от жилых модулей здесь, на Хат-Хат. Что касается продовольственного пайка, то его вообще нет. Еды просто навалом.
- Допустим, - согласился Ив, - И что из этого следует?
- Мой вопрос, - напомнила Флер, - Зачем устроено это безобразие с юниорами?
- Чагос, - лаконично ответил разведчик.
Флер вытащила из пачки сигарету, и прикурила. Потом сделала глоток кофе.
- Значит Чагос. А заодно Майотте и Замбези. Цепь провокаций. Все по учебнику. Но непонятно: зачем тащить юниоров через океан? Достаточно было объявить о сделке с Шуангом, а реально отправить их в Зангела - вместе с семьями. Качество провокации стало бы только лучше, и проблем меньше. Так, в чем же дело?
- Ты забыла про затягивание французских католических оффи в ловушку Фукуямы. Объяснить, что это такое, или…?
- Я же говорю: учебник по информационно-диверсионной работе я читала.
- Мне объяснишь потом? - спросил Оскэ.
Флер наклонилась к нему и что-то коротко прошептала, касаясь губами его уха. Он расплылся в улыбке. Ив тоже улыбнулся, и кивнул.
- Значит, про ловушку Фукуямы я могу не объяснять.
- Да, - подтвердила она, - Но ты зря говоришь про этот ловушку. Французские оффи втянуты в нее не юниорами Малави, а религиозным фоном войны за Коморы.
- Мама может тобой гордиться, - заметил Ив.
- Нет, скорее я могу гордиться мамой, - ответила Флер, - мне было 12 лет, когда мама объяснила мне, как надо реагировать на грубые комплементы в деловом разговоре.
Ив Козак задумался на несколько секунд, а потом уверенно кивнул.
- ОК. Ты справилась с экранами-легендами прикрытия. Вот тебе реальный ответ: как правильно заметил Оскэ, самый ценный ресурс, это люди. Мы вывозим гуманитарный ресурс в порядке классического присвоения военной добычи.
- Мы – это кто? – спросил Оскэ.
- Я имею в виду тот консорциум, который готовил и организационно-экономически обеспечивал «Войну в проливе», - пояснил разведчик, - И мы постарались при этом соблюдать если не букву Великой Хартии, то, как минимум, ее смысл.
- Смысл Хартии? - переспросила Флер, - Да если бы вы попытались провернуть этот гешефт в акватории Конфедерации, вам всем вклеили бы ВМГС в тот же день, а на рассвете следующего дня - расстреляли бы на хрен, и правильно бы сделали!
- Интересно, - сказал он, - Когда в Конфедерации отбирают детей у неадаптивных иммигрантов, и распределяют этих детей по конкурсу, ты тоже возмущаешься?
- Не путай, - ответила она, - Этих детей отбирают по суду, потому что они граждане Конфедерации, и Хартия защищает их право на адаптацию к нашему образу жизни.
- А если ребенок не наш гражданин, то насрать на него? – спокойно спросил Ив.
- Magna Carta te fenua to ou, aita to tahi, - отрезала она, - Это наша Хартия, для нашей страны, а не для чужих. И не надо нам этих игр в общечеловеческие декларации!
- Браво! – он хлопнул в ладоши, - А ты можешь повторить это, глядя на конкретного ребенка, которому не повезло со страной рождения?
Флер сжала и разжала кулаки и медленно, с напряжением, выдохнула.
- Сейчас ты похожа на своего отца, - сообщил разведчик, - Таким я увидел его в нашу первую встречу, на пирсе вашего fare на Футуна. В руках у него был полуавтомат 12 калибра, «Remi-tactical». Он сказал: «Ты прыткий парень, как я погляжу и, наверное, можешь увернуться от пули, но не от картечи, поэтому убирайся с моего берега». Он выстрелил бы в меня, если бы я сделал шаг, и я не двигался, пока не пришла Чубби.
- Папе есть, за что не любить вашу контору, - холодно сказала Флер.
- А тебе есть, за что не любить меня? – спросил Ив.
- Ты по-жлобски давишь на психику, - ответила она, - вообще-то это свинство.
- Ты обижена на меня за то, что я задал вопрос, который ты стараешься забыть с того момента, как первый раз соприкоснулась с Африкой?
- Нет. Не за это, а за то, с какой целью ты это делаешь. Я смотрела на Пепе Кебо и на девчонку из Малави, которая к ней привязалась, и думала: вы обманули волонтеров, скрыв от них неизбежность таких ситуаций. Сколько волонтеров психологически не смогут бросить детей, которые к ним вот так привязались? Двадцать? Сорок?
- Пока чуть меньше двадцати, - ответил он, - Но это только первая смена. По оценке экспертов, волонтеры и атаурцы разберут примерно полсотни юниоров, в основном младших. Сотня старших будет постепенно абсорбирована своими ровесниками на Восточном Тиморе. Появятся семьи. Обычная, нормальная жизнь. Около полсотни окажутся отбракованными. Но интереснее всего судьба последних двухсот. Они…
- Что значит «отбракованы»? – перебил Оскэ.
- Врожденные или приобретенные в детстве дефекты психики, - пояснил Ив.
- Я тебя про другое спросил, обер-лейтенант. Я спросил, что значит…
Разведчик поднял открытую ладонь показывая, что понял суть вопроса.
- Это значит, что их вернут отправителю, а там пошлют в трудовую резервацию для социального мусора. Еда, жилье, нетяжелая работа и размножение - разумеется, без возможности воспитывать потомство. Вполне гуманно, на мой взгляд.
- Ты начал говорить про двести последних, - напомнила Флер.
- Да, - Ив кивнул, - Если верить экспертной гипотезе, у них возникнет какой-то свой вариант техногенного социума. Подчеркиваю: свой, а не копия чужого. И так будет происходить на каждом тетрабублике. За считанные годы появится множество самых разных продуктивных техно-культур, с разными видами гуманитарного потенциала.
- Минутку… Я не поняла. Вы что, намерены тиражировать тетрабублики?
- Разумеется, - подтвердил разведчик, - В этом весь смысл эксперимента.
- И ради этого - эскалация войны в Африке? – уточнил Оскэ.
- Эскалация войны в Африке исторически объективна, - возразил Ив, - А мы просто покупаем тот гуманитарный ресурс, который в противном случае пропал бы зря.
Флер побарабанила пальцами по столу и уверенно произнесла.
- Вы пытаетесь создать клоны Элаусестере, вот что! И для этого вы устраиваете тут деприватизацию жизни, характерную только для комми-канаков и, пожалуй, еще для десятка - другого австронезийских микро-этносов, которые попали в постиндастриал прямо из палеолита. Я угадала?
- Если не придираться к терминам и деталям, то, в общих чертах, да, - подтвердил он.
- На хрена? - лаконично поинтересовался Оскэ.
- Космос, - еще более лаконично ответил разведчик.
- Значит, главный автор – Шуанг, - заключила Флер.
Обер-лейтенант INDEMI утвердительно кивнул, и добавил.
- Моя идея состояла только в том, что в пубертатный период психика человека очень пластична. Она способна полностью сбросить предыдущие социальные стандарты и адаптироваться к новому набору стандартов, предложенному дружественной средой. Шуанг пошел намного дальше. Он предположил, что психика в этот период не только адаптивна, но и очень креативна. Она может сама достроить дружественную среду по приблизительному эскизу. Так мы перешли от простой задачи социализации к задаче сверхскоростного социо-дизайна, как выражается Шуанг.
- А что думает по этому поводу Торрес? – спросил Оскэ.
- Торрес – бизнесмен, - ответил Ив, - Он видит в этом золотую жилу, какие-то новые возможности экономического плана… В общем, это другое.
Оскэ закурил сигарету, покрутил ее в пальцах и покивал головой.
- Да, пожалуй, Торрес тут, как бы и не при чем. Он оставался в поле Хартии.
- А мы с Шуангом – нет, ты это хочешь сказать? – уточнил разведчик.
- Зачем мне говорить, если ты сам это сказал?
- Понятно… - Ив сделал паузу, - И что теперь? Пойдете заявлять в Верховный суд?
- Это решит моя vahine, - ответил Оскэ.
- Почему я? – тихо спросила Флер.
- Потому, что ты лучше разбираешься в этих гестаповских делах… В смысле, я хотел сказать, в делах, связанных с…
- Я поняла, Ежик, - перебила она, - Но я все равно хочу посоветоваться с тобой.
- Ты сейчас капитан. Ты советуешься, с кем считаешь нужным. Логично?
- Логично… - отозвалась она.
Ив Козак встал, прошелся до торгового автомата и вернулся с тремя чашками кофе.
- Угощайтесь ребята. Я полагаю, между нами ничего личного?
- Ничего, - спокойно подтвердила Флер.
- Сейчас ты снова похожа на Чубби, - задумчиво сказал он, - На суб-лейтенанта Чубби Хок. 12 год Хартии. Операция «Octoju» на атолле Тауу. Жесткая зачистка исламского анклава. Ее первая боевая операция, как самостоятельного командира… Я помню, она приказала: «Убейте в этом квадрате все, что шевелится. Вообще все! Я не хочу никем рисковать. Огонь!». И мы убили всех. Комбатантов, некомбатантов, взрослых, детей... Стреляли минами из тюберов, по квадратам. Потом мы не могли сосчитать, кого там сколько было. А Уфти ляпнул: «Фарш невозможно провернуть назад». Шутник…
- К чему ты это? – спросила она.
- Да так, - Ив пожал плечами, - Стрелять легко. Считать труднее. Особенно – потом.
- По-твоему, мама была неправа?
- Отчего же? Права. Бывают ситуации, в которых надо сначала стрелять. Но бывают и такие, в которых сначала лучше посчитать.
- Скажи прямо, чтоб мы поняли, - предложил Оскэ.
- Нет, - разведчик покачал головой, - Не скажу. Думайте сами мальчики-девочки.
- Joder, conio! - Флер ударила кулаком по столу, - Ты же солдат, Ив! Какого хрена ты ведешь себя, как сраный интеллигент!? Мы говорим о серьезных вещах, и у тебя есть опыт, которого нет у нас! Передавать опыт - часть твоей работы, ты забыл об этом?
- Опыт, - четко произнес он, - Опыт говорит: жизнь это бухгалтерия. Не смотрите на действие, смотрите только на результат. Выводите итоговую цифру, и решайте.
- Окончательный результат неизвестен, - заметил Оскэ, - Жизнь продолжается, и мы имеем дело всегда только с промежуточным состоянием на какую-то дату.
- Верно, - согласился разведчик, - В жизни все именно так. И в бухгалтерии тоже.
…
22. Специфика разведения неандертальских мамонтов.
Дата/Время: 30.04.24 года Хартии.
Ист-Кирибати, Киритимати, fare Chinkl.
=======================================
Новая флайка «Simplane» имела узкую аэродинамичную гондолу, по типу мотоцикла-болида, и сверху – подвижное крыло: сильно вытянутый эллипс, выгнутый вниз, как изящная арка. Между гондолой и крылом был втиснут движок: труба-импеллер.
Кватро Чинкл, на следующий же день после появления в доме этого своеобразного летательного аппарата, выяснил, что исходно эта флайка являлась среднескоростным дроном-мишенью, спроектированного для тренингов ПВО. Добавление гондолы, и простейшего ручного управления превратили эту машинку в (согласно описанию) «в безопасный любительский флаер, предназначенный для обучения основам пилотажа». Первая часть этого утверждения была, по мнению Кватро, правдоподобна, но вторая вызывала серьезные сомнения. Он поспорил с «инструкторами» (Оюю и Снэпом), а арбитром в споре, как это принято выступил виртуальный авиа-симулятор, и…
…Принимая через три часа торжественную капитуляцию Чинкла, Снэп объяснил: «Прикинь, док, в этом вся фишка дешевых авиа-мишеней: они должны выдерживать маневры, которые диктует программа стохастического уклонения, по ходу, простой генератор случайных чисел, поэтому они феноменально-устойчивы, во как!».
У феноменальной устойчивости «Simplane», как у любого практического чуда, была оборотная сторона: неповоротливость, невообразимая у такой легкой машины. Сейчас, когда эта флайка крутила карусели и восьмерки над морем в миле от берега, нетрудно было заметить (вооружившись биноклем), какие усилия прилагает Зирка, сидящая за штурвалом, чтобы выполнить резкий маневр по команде Оюю, сидящей позади нее.
- Как корова на льду, - прокомментировал Снэп, не отрывая глаз от бинокля.
- Корова на льду? – переспросил Кватро, тоже глядя в бинокль.
- Это сайберская идиома, док. Там сплошь болота, и перегнать стадо коров с одного пастбища на другое можно только в холодный сезон. Температура падает ниже нуля, болота замерзают, и коровы могут пройти по льду. Пока они идут строго прямо, все отлично, но если надо повернуть, то их заносит по инерции. Масса у них большая, а сцепление копыт со льдом – слабое.
- Любопытно, - произнес математик, - А разве коровы живут в болоте?
- Сайберия, док, - ответил Снэп, - По ходу, там больше негде жить. Приспособились.
Кватро задумался на минуту и предположил.
- Им было бы удобнее разводить мамонтов. Насколько я знаю, у мамонтов подошва кожистая, и сцепление значительно выше. В Канаде я наблюдал мамонтов, уверено бегающих по льду. Правда, это были некрупные особи, годовалые, как раз примерно размером с корову. Собственно, их клоны получили менее трех лет назад.
- …И уже завезли в Гренландию, - сообщил Снэп, - В связи с темой восстановления неандертальской культуры. У неандертальцев мамонт был основным хозяйственным животным. По крайней мере, так пишут в популярных брошюрах.
- Гм… А разве у неандертальцев уже было скотоводство?
- Не знаю док. Пишут, что было, а поди сейчас, проверь. Та же тема, что с нашими эректусами. Ходили они в таких штуках, или это кто-то уже сейчас сочинил?
Снэп чиркнул ногтем по своему шорт-комби-фартуку «ere-style». Кватро кивнул.
- До-индустриальная история - это суперпозиция политических фальсификаций.
- Это ты мощно задвинул! – сказал Снэп, - О! Посмотри, что девчонки делают!
Флайка, казалось, летела с максимальной скоростью прямо на зрителей, вызывая рефлекторное желание упасть и вжаться в грунт, как при артобстреле. Несколькими секундами позже, эта иллюзия исчезла. Флайка пронеслась над ними, снова набрала высоту, неуклюже развернулась и, снижая скорость, стала заходить на лэндинг.
- Засранки, - буркнул Кватро.
- Это для куража, - пояснил Снэп, - так что не ругайся на них, ОК?
Заходящее солнце висело низко, почти касаясь горизонта. Приводняющаяся флайка, казалось, прокатилась по блестящей золотой дорожке, постеленной на поверхность залива. Лэндинг оказался не вполне точным: остановка произошла метрах в сорока от пирса. Последующие маневры сближения с причальной стенкой на минимальных оборотах пропеллера заняли минуты три и завершились зачетным мягким касанием.
- Мы круче всех, так, курсант? – воскликнула Оюю, первой выскакивая из кабины на настил пирса, - Парни тихо балдеют от нашей крутизны!
- Балдеем! – уверенно подтвердил Снэп.
- Именно так, - подыграл Кватро.
- Спасибо, - произнесла Зирка, тоже выбираясь на пирс, - А если серьезно: у меня действительно что-то начинает получаться?
- У тебя все классно получается! – твердо сказала Оюю, - Не хватает только опыта.
Полька неуверенно пожала плечами.
- Я не понимаю, почему вы все стараетесь меня перехвалить.
- Не перехвалить, а похвалить, - поправила Оюю, - Потому, что в любом тренинге, в любой работе, и вообще в чем угодно, нужны позитивные эмоции. Только тогда все получается хорошо, и остается правильно мотивирующий условный рефлекс. Это написано даже в школьном учебнике по практической биологии. Ну, что, нырнем?
- …А мы пока организуем первый транш ужина, - произнес Кватро, и они со Снэпом двинулись к дому. «Первый транш» - какао и сэндвичи - в организации не нуждался. Минутное дело. Смысл состоял в том, чтобы дать Зирке возможность поплавать без исполнения ужасающей (с точки зрения провинциального меганезийца) процедуры переодевания сначала из сухопутной одежды в купальный костюм, а затем обратно, в сухопутный вариант. В отсутствии рядом мужчин, полька обходилась без этого.
Итак, Кватро Чинкл включил электрический котелок с будущим какао, и забросил на решетку электро-печки извлеченные из холодильника сэндвичи. Снэп, тем временем, закурил самокрутку из цельного табачного листа, и поинтересовался.
- Док Кватро, я правильно понимаю, что Зирка сегодня получила компенсацию?
- Видимо, да, - ответил математик, - Аукцион в Сайпане закрылся в полдень, что по нашему поясу означает два часа дня. В это время ей и должна была прийти сумма.
- Вот-вот, - Снэп кивнул, - Она перевела нам сумму за флайку. Типа, она их у нас стрельнула до аукциона. Вот мы и вспомнили. А тебе она ничего не сказала?
- Ничего, - подтвердил Чинкл, - У нее и причин не было. Она мне ничего не должна, поэтому: с чего бы ей меня информировать о своих поступлениях?
Снэп покрутил в пальцах дымящуюся самокрутку.
- С одной стороны, как бы, да. А с другой: прикинь, док, какой смысл Зирке дальше работать у тебя мажордомом и жить в твоей мансарде?
- Ты прав. Вероятно, никакого смысла. Она может купить себе fare и более серьезно заняться образованием, чтобы года через три найти интересную работу, или заняться бизнесом. Например, купить ферму или мини-фабрику. Наверное, мне следовало бы объяснить ей, что 200 тысяч фунтов - это достаточная стартовая сумма для…
- Наоборот, - перебил Снэп, - Это именно то, чего ни в коем случае не надо делать.
- Давай разберемся, - спокойно сказал математик, - полминуты назад ты…
- Подожди, док, - снова перебил его Снэп, - Зирка уж точно не хуже тебя знает, что сколько стоит на Киритимати, потому что она ведет твое домашнее хозяйство.
- Да, действительно… Но тогда я не понимаю ее логики.
- Логика такая, док, что ей пока комфортнее оставить все, как есть. Я не просто так говорю. Мне объяснила Оюю, а она общается с Зиркой. Ты в курсе. Прикинь: Оюю заранее была уверена, что Зирка, получив компенсацию, не захочет ничего менять.
Кватро встал и выключил закипевший котелок. Потом взял со стола и подбросил на ладони пачку сигарет. Потом вытащил сигарету, прикурил и задумчиво произнес.
- Возможно, дело в том, что я немного помогаю Зирке готовиться к колледжу. Но это никак не зависит от того, работает она на меня, или нет. Я уверен: она это понимает.
- Док! Ты ищешь здравый смысла, а его тут нет. Тут, типа, специальная психология.
- Знаешь, Снэп, я не верю ни в какую специальную психологию. Мотивы поведения людей определяются полудюжиной базовых инстинктов, а странности – это просто результат интерференции двух или более инстинктов, действующих параллельно.
Снэп энергично покачал головой, выражая предельное несогласие.
- Эта теория, наверное, хорошо работает, когда ты имеешь дело с кучей людей, но одиночный человек, это загадочная штука, я тебе точно говорю.
- Опять ты с этой магией, - проворчал Чинкл, - У любой загадочности существует объяснение, опирающееся на вероятностные флуктуации в больших выборках. Есть классические примеры. Серии удач и неудач в карточных играх. Или, еще: псевдо-регулярные структуры ландшафтов, сформированных фрактальными процессами со случайной компонентой.
- Ты сам не веришь, что все так примитивно и скучно, - заметил Снэп.
- Не верю, - подтвердил математик, - Ну и что? Объективное положение вещей не меняется от того, верю я в него или нет.
- Ладно, - Снэп вздохнул, - Ты ученый, у тебя аргументы, ты прав про объективное положение, но в том, что касается Зирки, права Оюю. Это совершенно точно.
- Я этого не исключаю, - ответил Чинкл, - Если представить решающий алгоритм человека, в данном случае - Зирки, в форме графа переходов некоторого конечного автомата, то можно построить модель, в которой этот алгоритм будет многократно выбирать альтернативу с сохранением определенного структурного параметра, не учитывая низкую экономическую эффективность такого выбора.
- Ты издеваешься? – подозрительно спросил Снэп.
Математик улыбнулся и, наливая какао в две кружки, ответил:
- Конечно, издеваюсь. На самом деле, Оюю, конечно, права, а я чуть не совершил идиотский поступок. Зирку действительно пока не надо трогать. Пройдет время и, вероятно, она сама придет к мысли что-то поменять.
- Ага! А зачем тогда ты грузил про конечный автомат и структурный параметр?
- Просто, дерьмовое настроение. Я собирался посмотреть все, что рассекретили по проекту «Ballista». Это зверски интересная тема! Я специально освободил три дня, перенес один семинар со студентами и отложил одно коммерческое дело. Вдруг, нарисовались эти долбанные элизиане. Ты слышал про них?
Снэп неопределенно пожал плечами.
- Так, краями. Это, типа, очередные евро-христианские идиоты-иммигранты кого-то прессовали своей евро-библией, и нарушили Хартию. А тебе-то что до них?
- Элизианство - сказал Кватро, - это гибридная религия, микс христианства, ислама и какой-то ветви индуизма. Но в основе действительно евро-библия… А может быть, и коран. Обе эти книги являются модификациями древнего ютайского эпоса, так что не велика разница. А я оказался ближайшим волонтером-аналитиком Верховного суда. Помнишь постановление по делу трех офицеров INDEMI в последней декаде марта?
- Ага! – Снэп кивнул, - Значит, ты в группе соц-контролеров за нашим Гестапо?
- Примерно так. Меня уговорили вписаться в эти волонтеры, когда я был на Тиморе. Теперь ситуация: дело элезиан расследовала INDEMI и написала такой непонятный рапорт, так что локальный суд Киритимати запросил у меня экспертную оценку…
...Кватро не успел договорить. На кухню, как маленький смерч, влетела голая и еще мокрая Оюю, держа в одной руке свои шорты, а в другой – мобайл.
- А элизиан – это, типа, взрывчатка? – поинтересовалась она. Следом за ней, более спокойно вошла Зирка, завернувшаяся в пляжную накидку из паучьего шелка.
- Элизиане - это, типа, фундаменталисты, - ответил Снэп, - А что ты так вертишься?
- Что?! – фыркнула Оюю, - Глотаем какао с сэндвичами и рулим в офис, вот что! Док Кватро, я включаю печку, ага? Прикинь: только что звонила Чимег Синчер, она уже прилетела сюда и стала разбираться с отчетом по дисперсии толщины пленок и веса пузырей. Она обещает бонус, если мы приедем и толком все объясним.
- Мы же не физхимики, - заметил Снэп.
- Слушай: Чимег сказала, что ей сейчас насрать на физхимию, ее сейчас интересует ситуация чисто по жизни. А кто, кроме нас, ей так объяснит?
- Ага… Тогда понятно. Глотаем и едем.
Зирка, ни слова не говоря, поправила сходу установленную Оюю настройку печки и спасла сэндвичи от неминуемого обугливания. Чинкл налил какао в еще две кружки. Последовала суета, типичная для случая, когда люди действуют в условиях жесткого компромисса между желанием как следует перекусить и желанием куда-либо быстро успеть. Есть такая профессия: «Ребята, Которые Готовы Решить Любую Внезапную Проблему За Сходную Цену». Через семь минут два микроллера с легким шелестом пронеслись мимо окна кухни-гостиной, блуждая лучами маленьких фар по темной дорожке, ведущей с полуострова Сесиеле-Капокапо к южной трассе Киритимати, и – привет. Растворились бесследно в теплой экваториальной ночи.
Зирка плотнее завернулась в накидку (как всегда делала, если нервничала) и как-то слишком тихо спросила:
- Кватро, можно с тобой поговорить?
- Конечно, можно. Что за церемонии?
- Тема такая… Я не уверена, что это правильно. Вдруг, про это нельзя говорить?
- Зирка, не говори ерунду, ладно? – проворчал он, - Говорить можно о чем угодно.
- А про элизиан тоже можно?
- Разумеется, можно. Почему бы и нет?
- Если можно… - полька сделала паузу, - …Тогда объясни, пожалуйста, за что их арестовали? И правда ли, что их могут расстрелять?
- Давай, сначала определим, что ты уже о них знаешь, - предложил он.
- Я знаю, что они по-своему верят в бога. По их учению, надо служить богу, путем строительства подобия небесного рая на земле. Элизиум – это рай по-гречески. Их преследовали за веру на Ближнем востоке, и одна из их общин переехала сюда, на Киритимати. Они пишут о знамении: этот атолл по форме напоминает крест, и его английское название: «Christmas», в честь рождества христова.