– Подменить, Миша?
– Ещё подержусь, – выдохнул разведчик.
– Но резче, Миша, резче, ущелье уже видно...
Пот заливал глаза. Горсть снега в лицо и - бегом, бегом, бегом...
– Три минуты привал.
Упали. Оглянулся на Нищенко, прикрывшего с Ивановым и Орловым тыл, – парни держались.
Вспомнился разговор душманов, рассуждавших об оружии, не иначе готовили в Кабул. Затеяли что-то. Нашего «духа» – кровь из носа надо донести до штаба дивизии живым – ему есть, чем поделиться с нами. Однако, пора.
– Вперёд!
Встали и побежали к расщелине на стыке хребтов – ключ к жизни и смерти разведывательной группы. На фоне снежной долины паймунарская гряда виднелась сказочным чудовищем. Её оконечность, примыкая к Чёрной горе, и образовала узкий проход к боевому охранению. Преодолеем его без помех – через час обнимем десантников заставы, нет – сложим головы в «огневом мешке».
Не пройдёт и месяца, как 29 февраля 1980 года, в первой Кунарской операции под Барикотом, мятежная часть особого назначения горных стрелков афганской армии осуществит вариант засады «огневого мешка» в отношении усиленного 3-го парашютно-десантного батальона 317-го полка. В жестоком бою погибнет 35 десантников и столько же получат ранения. Этим батальоном мне посчастливится командовать через семь лет в моём «втором» Афганистане…
Опасность достигла предела! Принял решение вывести группу к скальной основе гряды, где, укрывшись в её тени, незамеченными выйти к ущелью. Пропустив разведчиков, тащивших пленного, подтолкнул «духа» стволом автомата. Ослабли ребята. Падали в снег, вставали, но шли вперёд, «заплетаясь» ногами.
– Смените парней, Сафаров.
Сергей с Геной опять подхватили душмана.
– Слушайте оба! Если ввяжемся в бой, к боевому охранению выходите самостоятельно, отход обеспечим, но «духа», Сергей, сберечь!
– Ясно, товарищ лейтенант.
– А где у него обувь?
Показалось, что душман «чешет» по снегу без обуви. Нет, в сандалиях. М-да, в шлёпках воевать – извините меня! Впрочем, ноги его не нужны, а вот голову сберечь обязаны.
У подошвы гряды огляделся. Если «духи» вышли к Чёрной горе, «оседлав» проход, лучшего места для засады не придумать! Расщелина вызывала тревогу.
Вот и горловина прохода между хребтами. Тишина. Корочка наста скрипела под ногами, высвечиваясь синеватым блеском от кое-где видневшихся звёзд. Морозно. Слипались ресницы.
– Как, Кибиткин?
– В порядке, товарищ лейтенант.
– Держись, парень – привал.
Упали. Группа захвата с пленным лежала, восстанавливая хриплое дыхание. Уткнувшись головой в снег, Баравков держал конец чалмы, которым был связан душман. «Язык», казалось, не подавал признаков жизни – нет, грудь поднималась от дыхания легких.
– Что перед ущельем, Андрей? Пройдись «ночником» по склону, который фронтом к нам, не очень нравится, для засады - «сказка»!
Ивонин осмотрел расщелину.
– Вроде нормально, товарищ лейтенант.
– Что, значит - «вроде»? Отчикают головы! «Вроде»! Смотри внимательней!
Изучив дефиле, Ивонин исправился:
– В порядке, товарищ лейтенант!
– Другое дело! У нас сегодня бенефис – понимать надо! Вперёд!
Опасность исходила от склонов хребтов. Если «духи» вышли на них, позволят войти в ущелье и обрушат огонь с нескольких направлений и ярусов сразу. Группа окажется в «огневом мешке» и конец - однозначный.
Тешился мыслью, не скрою, о том, что душманы не могли выйти быстрее нас и заблокировать ущелье. Не могли - и всё тут! Иллюминация, устроенная на Чёрной горе, безусловно, связана с нашим появлением в кишлаке. И сигнал на перехват группы адресовался или заранее подготовленной засаде, или имел иное значение. Противник физически не мог сыграть на опережение! Мы проскользнули в его тылы из-за паймунарского хребта за пятнадцать километров отсюда! Таким образом, у тарахейльских «духов» нет оснований считать, что «шурави», проникнув ночью в базовый кишлак, совершили дерзкий налёт и возвращались через узкие «ворота».
Тогда заблаговременная засада? - Хороший вариант… Но минус в том, что сейчас 15-18 градусов мороза. А это убедительный аргумент… Такой холод душманы не выдержат в горах в долгом ожидании группы. Менялись? - Могли. Но тогда их надо обнаружить раньше, чем это сделают они!
Ещё разок «прошёлся» ночным прицелом по склонам хребтов: камни, скалы, выработки, выемки, присыпанные снегом, – зацепиться не за что. Неужели чисто и работаем с опережением?
– Ивонин, с тобой – Ксендиков, Прокопенко, Яруков. Выдвигаетесь по левому краю ущелья. Не спускай глаз с обратного ската хребта! Ясно?
– Так точно.
– Главное – первыми увидеть «духов» и отсечь от группы шквалом огня! Как учили!
– Понял!
– Не получится? - Ныряешь под «козырёк». Свяжешь засаду боем. Сафаров, Пальцев, Гапоненко страхуют с правой стороны ущелья. Меня слышат?
– Так точно! – шепнул заместитель.
– Вам удобней вести огонь с правого плеча. Замысел ясен?
– Ясен, товарищ лейтенант.
– В бой не втягиваться – двигаться, отвлекать, пробиваться вперёд! На выходе жесткая оборона – поможете нам покинуть «гадюшник». Тылы прикроем!
– Ясно.
– За «духа», Гена, отвечаешь головой.
– Есть.
– Собраться на крайний бросок. Осталось немного! Никто, кроме нас!
– Никто, товарищ лейтенант!
– Вперёд, ребята.
Разведчики двинулись к ущелью. Скорее, это была глубокая расщелина метров двести длиной, соединившая две широкие равнины. С той стороны, в четырёх километрах отсюда, - наше боевое охранение. Точка выхода из тыла мятежников.
– Нищенко?
– Слушаю, товарищ лейтенант.
– Стволы подгруппы - на склоны хребтов!
– Понял.
Разведчики Ивонина, втянувшись под козырёк левой гряды, распластались, ожидая подгруппу Сафарова. Отлично! Чувствуя схему преодоления опасного участка, Андрей понимал, что вперёд вырываться нельзя – останется без прикрытия. Сейчас, как никогда, важен синхронный выход обеих подгрупп для решительного броска. Получилось. Сафаров вышел на исходный рубеж, высматривая «растяжки» мин или гранат.
– Игорь, ближе.
– Слушаю.
– Замыкаешь группу и держишь тыл. Если что?.. - Никого не оставить! Понял?
– Понял, товарищ лейтенант.
Наступила кульминация – есть засада или нет? Пять минут – тишина, семь – тишина… Сейчас, сейчас… Прикрыл глаза… Сейчас… Вечность прошла… Тишина…
Приложился к прицелу. Скаты хребтов, высвечиваясь зелёным фоном преобразователя, не вызвали подозрений. «Ну, что ж, вперёд»! – и пополз через заметённую снегом груду камней.
Какие-нибудь триста метров отделяли от долины перед боевым охранением. Прижавшись плечом к скале, осторожно вошёл в расщелину, не спуская глаз со склона хребта, вдоль которого прошли разведчики Ивонина. Оглянулся – Баравков тащил «языка», стараясь не споткнуться о камни. Присел, высматривая подозрительные места в припорошенных снежным зарядом скалах. Ущелье расширялось «раструбом», за ним - площадка, на которой разведчики Ивонина и Сафарова, заняв позиции, прикрыли выход группы в снежное поле. Вышли?
Плато встретило позёмкой. Ни секунды остановки! Вперёд, к боевому охранению! Громады хребтов исчезали за спинами, теряясь в пелене наступающего утра. Выбиваясь из сил, падали, вставали, опять падали, но упорно шли к своим, преодолевая последние сотни метров перед боевым охранением.
– Включайся, Кибиткин!
Включив радиостанцию, связист протянул гарнитуру:
– «Гора», я «03», прими «111», прими «111». Слышу! Передай «101-му» – обеспечить выход в «хозяйство» и получи подтверждение.
– Принял, «03», принял, – ответил связист Тютвина.
Как легко и свободно! «Вышли! Не легли под пулями «духов»! Значит, можем!» – подумалось в ожидании ответа Николая.
– «03», «03», я «Гора», «101-й» принял. Встречает! До встречи!
– Рад слышать, «Гора», пока, – не сдержал хлеставшие эмоции.
Вернулись!
– «База», я «03», вышел к «101-му». Задачу выполнил. Жду «коробочку», приём…
ГЛАВА 23
Крайний рывок – он трудный самый. Выдержав нечеловеческое напряжение, мы вышли к заставе. «Хорошо, если Мажмунов в наряде и бдительно не вглядывается в ночь», – подумалось мне. Показались темные контуры линии обороны боевого охранения, несколько человек бежали навстречу, подхватив на руки пленного «духа». Сашка схватил меня за руку, поддержав на последних метрах пути.
– Сань, спасибо, полежу немного, вникни: нет ли наблюдения за заставой.
– Валера, обследуем местность, думаю, все в порядке – вчера перешел на усиленный вариант. Через пару минут вернусь.
Разведчики сползли в траншею, по которой вышли к хозяйственной площадке ПХД. Там было свободное место, на котором мы всегда останавливались, разбираясь с оружием и снаряжением.
– Сафаров, строй.
– Становись. Равняйсь. Смирно. Товарищ лейтенант, группа по вашему приказу построена.
– Вольно, Сергей.