Ланга пыталась вспомнить, как выглядит мама. Нет, она её отлично помнила. По детским воспоминаниям. Но как она выглядит сейчас? Ведь она её видела когда-то в зеркале Пакира. Иногда девушке хотелось её нарисовать, но она себя останавливала. Глупая сентиментальность?.. Нет, не глупая и не сентиментальность, просто... Ну она не знает, что это. Только всё равно рисовать не стоит. Да и рисовать она не умеет. Да и Властелин только посмеётся. А он в последнее время меньше к ней придирается, порой даже, кажется, готов её похвалить...
Глава 11. Преступница
Магией стало заниматься труднее.
Во-первых, у Ланги было слишком мало свободного времени. Во-вторых, когда у неё выдавалась хотя бы четверть часа, Пакир тоже находился во дворце, а при нём она не рисковала экспериментировать. А в-третьих, даже когда вдруг выдавался удобный случай, Ланга редко могла остаться совершенно одна и так, чтобы её никто не видел и не слышал.
В эти минутки она в крайнем случае успевала повторить то, что знала раньше. Получалось в общем-то не так уж плохо. Те заклинания, которые были выучены наизусть, уже действовали безотказно, но их было не больше десятка, самых простых: поднять вещь и перенести её на другое место, зажечь свечу, сделать невидимым что-нибудь... С заклинанием невидимости Ланга билась долго. Она мечтала становиться невидимкой сама, но заклинание распространялось только на мелкие вещицы, не крупнее небольшой книги. На живом человеке же оно вообще не работало. А может быть, у Ланги просто не получалось...
Впрочем, сейчас девушка переживала меньше. У неё теперь предостаточно времени в запасе, чтобы стать волшебницей. Хотя, если она будет двигаться и дальше такими темпами, то Корина к тому времени успеет состариться (а она, между прочим, взрослеет в десять раз медленнее обычного человека!).
Были и маленькие успехи. С «летающим» заклинанием Ланга настолько освоилась, что частенько, когда никого не было рядом и за дверью, пользовалась им и в быту. Очень скоро она открыла, что вещи слушаются её, даже когда она на них не смотрит (достаточно подумать о них), и необязательно произносить заклинание целиком – хватает коротенького «ревиа», по-видимому, именно оно было главным словом в заклинании. И даже пальцы необязательно складывать под таким немыслимым углом. Ланга подумала, что всё это, видимо, вначале рекомендовалось для успешного усвоения заклинания и привыкания к магической силе. Ведь магия – это вообще не заклинания, не непонятные слова и жесты, и даже не куча порошков, зелий и прочих снадобий. Это только внутренняя сила. И этой силы Ланге пока не хватало. Но она была, её просто надо было развить.
* * *
Ланга жила, не замечая времени. Если бы ей кто-нибудь намекнул, что ей скоро исполнится тридцать лет, то она бы очень удивилась. Для неё время как будто застыло с тех пор, как Пакир наградил её «вечной молодостью», а она сама добровольно стала его помощницей. Здесь, в Подземной стране, ничего не менялось. Наверху, насколько она знала, – тоже.
Ей казалось, что так будет всегда.
И мама всегда будет только в памяти...
Однажды ей выдался свободный часок. Целый час! Пакир улетел куда-то, надо было лететь срочно, и в этот раз он не взял Лангу с собой (хотя она уже побывала в нескольких небольших крепостях на побережье, сопровождая его). Целый час она могла потратить на то, чтобы заняться своими делами. Такое выдавалось редко. По обыкновению, она отправилась к своей заветной магической книге. Стала отрабатывать заклинание создания воды из воздуха. Заклинание не получалось. Точнее, оно получалось, но не там, где нужно. Вода создавалась где угодно – низвергалась с потолка, разливалась на полу, внезапно брызгала на Лангу прямо со страниц книги, но не хотела мирно возникать в специально приготовленной чашке. Когда же, наконец, она возникла в чашке, то её оказалось столько, что она залила весь стол. Пока Ланга бегала за тряпкой (не слуг же звать – сплетен не оберёшься, чем она тут занимается), пока вытирала воду, час кончился, а она не заметила.
Гроза разразилась внезапно. Пакир, не найдя своей помощницы на месте (то есть в её комнатах), начал её искать. Чтобы найти провинившуюся, ему не нужно было бегать по всему дворцу. Он воспользовался магическим зеркалом и через минуту узнал всё, что ему было нужно.
Ланга ахнуть не успела, когда Властелин внезапно возник рядом с ней. Молча он шагнул к книге и мельком взглянул на её страницы. Брезгливо оглядел мокрый стол и полы. Перевёл взгляд на Лангу.
У Ланги, при всём её стойком иммунитете на взгляды Властелина, возникло горячее желание умереть на месте. Но её смерть в планы Пакира пока, по всей видимости, не входила. Пока.
- Иди за мной, – тихо сказал он, развернулся и пошёл прочь.
Ланга, как загипнотизированная, двинулась за ним, в ужасе пытаясь представить, что же будет дальше. Её бросят в темницу? Вряд ли, слишком мало. Скорее всего, заставят утопиться в топазовом озерке. Или даже отправят на остров Смерти. Мало ли у Пакира методов расправы с непослушными? О, Ланга, как никто другой, знала: их предостаточно. Более чем достаточно для того, чтобы наказать одну виноватую девушку, которая вот уже десять лет творит то, что ей категорически запрещено. И падать на колени и умолять «простите, я больше не буду» тут бесполезно и даже глупо.
Пакир буквально летел по коридорам – чёрный плащ зловеще развевался за спиной, напоминая крылья летучей мыши. Ланга боялась сейчас увидеть его лицо. Это было бы лицо монстра, хищника, который придумывает изощрённейший конец своей жертве. Ни разу не обернувшись, он вошёл в тронный зал (стражники по сторонам двери едва успели разбежаться в стороны и распахнуть створки – зато злорадно перемигнуться успели точно, Ланга не внушала им симпатии) и остановился только возле трона.
- Итак, – его голос прозвучал убийственно, – Ланга. Ты занималась магией.
Ланга молчала.
- Ну? Отвечай, да или нет! – Пакир повысил голос и обернулся к ней.
- Да, – шепнула она еле слышно.
- Потрудись обратиться ко мне, – угрожающе посоветовал он. – И не шепчи себе под нос!
- Да, повелитель, – чуть громче проговорила Ланга, выдавливая из себя каждый звук. Если бы она могла плакать – она бы, наверное, заплакала. Но сейчас отсутствие слёз было единственным, что её радовало в данной ситуации.
- Я тебе сколько раз говорил, что тебе нельзя даже думать об этом?
На риторические вопросы обычно не отвечают, но был ли вопрос риторический... Ланга боялась говорить – и боялась молчать. Она буквально тряслась от страха, не смела даже поднять глаза и не знала, что делать.
- Посмотри на меня, – тихо произнёс Пакир.
Она подчинилась.
Пакир окинул её вгзлядом – то ли с брезгливой жалостью, то ли с презрением, то ли с раздражением. Странно, но желания убить её на месте у него на лице больше не наблюдалось. И буквально через секунду Ланга поняла, почему.
Небрежный жест рукой – и перед ними появляется зеркало в чёрной раме. А в зеркале...
Пакир издевательски склонил голову.
- Мама плохо тебя воспитала. Ты совершенно не умеешь слушаться старших.
Он протянул руку к зеркалу.
Откуда и силы взялись! Ланга сорвалась с места. Бросилась к стеклу и закрыла его собой.
- Нет! – крикнула она. Её скрутило изнутри, неведомые силы отрывали её от зеркала, пытаясь бросить на пол, но она упрямо стояла, как распятая, закрывая собой ту, которую показывало зеркало. Как безумная, она пыталась защитить её, словно забыв, что зеркало – это только для показательности наказания, а на самом деле Пакиру ничего не стоит убить Весу на каком угодно расстоянии, и зрительный образ тут ни при чём.
А он как будто наслаждался мучениями Ланги, наблюдая за ней с садистской усмешкой, снова и снова ломая её – это было и физическое, и моральное мучение.
- Нет, пожалуйста, только не маму!..
- Не верещи, – поморщился он наконец.
Ланга, не ожидавшая, что её отпустят так скоро, буквально рухнула на колени возле зеркала и застыла, скорчившись на полу. У неё не было сил подняться. Зеркало исчезло, но легче у неё на душе от этого не стало.
- Как я не люблю пустые крики.
- Только не трогайте маму, – прошептала девушка.
- Да ты надоела мне со своей мамой, – неожиданно обычным тоном пробурчал Пакир. – Веса уже старуха. От того, что она умрёт годом раньше или годом позже, ей легче не станет...
Ланга содрогнулась. Однажды она уже слышала похожие слова. Только тогда Пакир их сказал о других людях... О других родителях. О родителях феи Элли. Феи Убивающего домика. По цепочке: умершие родители – причина их смерти – Корина, – Ланге показалось, что теперь она Корину будет ещё больше ненавидеть. Но родители Элли уже погибли, и их не вернёшь... А её мама... Кто знает, вдруг Пакир уже... Нет, только не это.
- Что сейчас с моей мамой? – требовательно спросила Ланга, поднимаясь.
- Почему-то ты только сейчас подумала о своей маме, – усмехнулся Пакир. – А о чём, позволь спросить, ты думала, когда пыталась заниматься магией? О том, что я не замечу? О том, что ты можешь водить меня вокруг пальца? Думала, что раз я тебя назначил своей помощницей, ты теперь можешь делать всё, что тебе заблагорассудится? А? Сколько ты уже занимаешься магией?
Пакир никогда не терял инициативу при разговоре. Он всегда вёл его сам.
- Десять лет, – понуро призналась Ланга.
- Сколько?!..
Впервые в жизни девушка видела Властелина в крайнем изумлении. Похоже, он готов был допустить что угодно, но такой долгий срок был вне его ожиданий. Собственно, и её магические умения, приобретённые за десять лет, оставляли желать ну очень много лучшего, и то, что увидел Властелин, явно на такой солидный срок не тянуло.
Пакир откинулся на спинку трона и внезапно рассмеялся.
- Нет, ну это же надо! Десять лет ты водила меня за нос. Это ж особый талант надо иметь! А ну-ка признайся: ты дома тоже постоянно обманывала старших?
Ланга сдержанно покачала головой.
- Ну и многого ты достигла за десять лет?
- Нет. Совсем чуть-чуть, – неохотно проговорила Ланга. Может, её не станут больше наказывать? И маму... – Так что сейчас с мамой? – снова спросила она.
- Да уймись ты, – раздражённо повысил голос Пакир. – С твоей мамой всё в порядке, живёт, как жила. Чего ты так трясёшься? Она же всё равно скоро умрёт. Для неё сейчас жизнь – это только лишние тяготы. Ты бы хотела так жить? Одна – деревенька почти вымерла. В страшном лесу. Старая, слабая, никому не нужная, всеми брошенная женщина. Для неё смерть будет избавлением.
Ланга выпрямилась. Откинула косы на спину, спокойно взглянула в глаза Властелина.
- Для вас всегда все вопросы решаются просто, – тихо заговорила девушка, но в её голосе звенела необычная для неё сталь. Да, Ланга высокомерно разговаривала со слугами и солдатами, но с Пакиром так спокойно заговорила впервые. – Смерть – и всё. Для вас всё равно, птица ли, зверь, раб, солдат, свободный человек... Но вы не можете решать за других. Мама ждёт. Меня и Дровосека. Да, я его ненавижу. Но она его ждёт и любит до сих пор. И она не хочет умирать, пока не увидит нас обоих. Я это знаю лучше вас.
Пакир выслушал её, не перебивая.
Когда она замолчала, долго стояла тишина. Он – на троне, она – перед ним, вдвоём они как будто сражались одним лишь взглядом – как дети играют в «гляделки», где первый моргнувший проиграл. Только здесь всё было куда серьёзнее. Казалось, что всё в порядке, и ничего особенного не происходит: просто раскрылось маленькое преступление, и наказания даже не будет, и просто идёт спокойная беседа Властелина со своей помощницей. Но Ланга чувствовала: всё по-прежнему уже не останется. Сейчас идёт решение вопроса, кто она: сломленный человек, с которым можно делать всё, что захочется, и он ни звука в ответ не пискнет, или же личность, которая не позволит поступать с собой, как с бездушной вещью.
Пакир дождался, пока Ланга опустит глаза. При всей её настойчивости и упрямстве, борьба с самим Властелином ей была не под силу. Однако она выстояла долго, слишком долго для себя…
- Значит, так, – спокойно проговорил он. – Ещё раз воспользуешься магией – снисхождения я тебе больше оказывать не намерен. Ты меня поняла?
- Но ведь у меня получается, – сказала Ланга, стараясь сдержать обиду. – Значит, я могу.
- Что ты можешь и что ты не можешь, решать не тебе. Вот это как раз тот момент, где я вполне могу решать за других, – с издевательской улыбочкой заметил Пакир. – Таким образом, если ещё раз узнаю – а я узнаю, не пытайся что-то от меня скрыть, – что ты учишь заклинания, или пытаешься их применить, или ещё хотя бы что-нибудь в этом духе… В общем, я думаю, что тебе не надо объяснять, не так ли? Всё, иди, у тебя, кажется, урок фехтования, а ты на него опаздываешь. Надо быть пунктуальной, Ланга, даже в общении с подданными.
Ланга отправилась на фехтование и так яростно работала мечом, что Рестео попросил её хотя бы не сшибить его голову с плеч (даже тупой меч в руках Ланги был непредсказуем), иначе кто же дальше будет учить рассерженную девушку, которой, кроме непослушного по-прежнему оружия, больше не на чем было сорвать свою обиду и негодование…
Глава 12. Неудачница
По всей видимости, после того случая репутация Ланги в глазах Пакира значительно упала.
Раньше он разговаривал с ней хотя бы более-менее нормально, теперь же это были сплошные резкие окрики. Порой громовой голос выкрикивал её имя грозовым раскатом на весь дворец (а нередко и молнии поблескивали), и слуги в ужасе прятались – никому не хотелось попасться под горячую руку разгневанного Властелина. Если же девушка позволяла себе чуть замешкаться – её как будто кнутом подстёгивали: по спине шла резкая боль. Она надеялась, что хотя бы маму не трогают – видимо, это так и было, потому что если б тронули – то это бы произошло на её глазах: что толку применять наказание, если провинившийся о нём не знает.
Возможно, более слабая девушка давно бы уже изошла слезами и потеряла всякий интерес к жизни, но здесь был иной случай. Ланга не плакала, она срывала злость. На ком и на чём угодно. Уроки фехтования представляли собой отличную возможность для этого.
Естественно, Ланга училась работать не только мечом. Неизвестно, придётся ли ей когда-нибудь участвовать в реальном бою, но если это вдруг произойдёт – в условиях Волшебной страны неизвестно, с кем она может там столкнуться: может, с малышами гномами – не теми мощными горными искателями драгоценностей, а с другими, – а может, с драконами, шкуру которых никакой меч не пробьёт. Разумеется, и оружие было разным, от небольших метательных ножей до мощных боевых топоров, которые Ланга и поднять-то смогла только через три года после того, как ей впервые об этом сказали. Хотя она по-прежнему оставалась худенькой и хрупкой, но это было обманчивое впечатление.
Однажды за её уроком случайно понаблюдал сам Властелин. Ланга же, как нарочно, была уставшая и работала плохо, постоянно ошибаясь и, соответственно, получая за это по полной программе. Но Пакиру оказалось мало того, что его помощнице наставили синяков, и позже Ланге был устроен настоящий разнос, каждый её промах был раздут до неимоверных размеров, а любое движение раскритиковано со всех сторон. В общем, девушке ясно дали понять, что она бездарность, что Властелин, похоже, зря держит такую бестолковую помощницу, что, по всей видимости, должность служанки ей больше нравилась, там она хотя бы меньше своевольничала. Ну и долго ей будут об этом напоминать?.. Ланга с трудом заставила себя выслушать всё, что ей наговорили, а у себя в комнате нечаянно разбила кувшин с водой, взмахнув руками в порыве праведного негодования. Правда, это не остудило её пыл.
Радовало Лангу то, что Корина, её давняя противница (хотя и не подозревавшая о её существовании), оружием не владела совершенно. Да, она могла испускать молнии из ладоней, ставить невидимые щиты, поднимать в воздух тучи камней и одним движением руки вызывать огненный хлыст. Но Ланга, скептически понаблюдав за ней в зеркале (Пакир часто предоставлял такую возможность – так сказать, добровольно-принудительный показ), пришла к выводу, что «для того, чтоб языком болтать, много ума не надо». Да, упорство Корины заслуживает уважения, но разве Ланга менее упорно добивалась своего? К тому же сейчас для Корины просто райская жизнь настала: она сидит на троне в Изумрудном городе и мается бездельем, время от времени закатывая народу праздники и упиваясь мстительными планами по отношению к фее Элли. А Ланга потом и кровью зарабатывает право на жизнь и относительную свободу – и так, по всей видимости, будет всегда.
* * *
Без магии было очень тоскливо. Сорваться же и ослушаться Властелина Ланга не смела, хотя её так и подмывало снова открыть магическую книгу и попробовать очередное заклинание. Книгу Пакир почему-то не убрал. Более того, девушке иногда – как будто нарочно её искушали! – стали попадаться другие книги, в текстах которых она узнавала заклинания. Ланге было непонятно, где же они раньше были. Как будто спрятались… И что самое обидное – они были намного понятнее, чем первая. Там всё объяснялось – но пробовать было нельзя. Категорически. Никогда.
Видимо, Ланге просто требовалось привыкнуть к новому «режиму» своей жизни. Когда ей надоело трепать себе нервы постоянными срывами, и она поняла, что лучший способ борьбы с такой жизнью – это ледяное спокойствие, дела пошли намного лучше. Сколько ни стучи кулаком по камню, тому от этого ни холодно ни жарко, а вот кулаку рано или поздно станет невесело.
Поэтому, когда Ланга три раза подряд выбила оружие из рук Рестео, он предложил немного разнообразить занятие.
Теперь учитель только наблюдал за уроками со стороны. У каждого опытного воина своя манера боя, а в армии Пакира таких воинов хватало. Теперь каждый урок Ланга сражалась с кем-то новым, чтобы не привыкать к одному и тому же человеку и его приёмам. И разным оружием. После нескольких таких уроков девушка с некоторым удивлением отметила, что её уровень вполне неплох – не напрасно же она столько лет потратила, - и Пакир зря её ругал. А может, не зря, просто у него было плохое настроение, а её надо периодически ругать, чтоб не расслаблялась…
Иное мнение сложилось у девушки после того, как ей в пару впервые поставили каббара. Это был неопытный солдат, но он заставил Лангу изрядно попрыгать, прежде чем она смогла его достать. Каббар был грузен и неповоротлив, и оружием (внушительной секирой) размахивал хотя и тупо, но с такой мощью, что Ланге было как-то не по себе, когда лезвие пролетало над её головой, едва она успевала наклониться. Пусть оружие учебное, но голову запросто проломит. Однако у девушки обнаружилось и преимущество: каббар не успевал отследить её быстрые движения, не успевал поворачиваться вслед за ней. Ланга попросту ускользала от противника, постоянно при этом задевая его кончиком меча и страшно этим раздражая. Она уже научилась не терять спокойствия и не впадать в бессмысленную ярость.
Впрочем, Ланга изрядно устала к тому времени, как Рестео решил, что удовлетворён её действиями. Всё-таки если бы она в настоящем бою столкнулась с каббаром один на один… Да нет, пожалуй, вышла бы как минимум «ничья» (если такое понятие применимо к реальному бою), потому что тогда бы у неё было настоящее оружие.
После каббаров последовали ещё более «интересные» противники. Неизвестно уж, как Рестео смог добиться разрешения, но на площадке перед Лангой оказывались самые разные чудища, какие только водились в Подземной стране, разумные (хотя и не говорящие) и неразумные. Порой девушка только чудом не истекала кровью – методы обучения становились всё жёстче. К счастью, после трудных поединков ей давали длительный перерыв, и она могла спокойно отдыхать. Если это можно было назвать отдыхом, потому что когда по дворцу раскатом грома проносился вопль «Ланга!!!», приходилось срываться и бежать немедленно, и это изрядно действовало на нервы.
* * *
Видя, что фаворитка Пакира утратила его расположение, над Лангой стали откровенно подсмеиваться. Уважения ей порой не оказывали даже некоторые особо нахальные слуги. Ланге было неприятно: ещё недавно они заискивающе улыбались, а теперь их улыбка превратилась в издевательскую. К тому же девушка имела право им приказывать и делала это, но её приказания теперь частенько оказывались для слуг пустым звуком, ей приходилось повторять их по несколько раз. Когда же на требование «дай пройти» офицерик помоложе ответил наглым «подождёшь, не принцесса», Ланга вконец вышла из себя.
Если у тебя нет оружия – отбери его у врага. Ланга так и поступила. Офицерик и моргнуть не успел, как она наставила на него острие меча, но, только схватившись за пояс, понял, что меч в руках девушки – его собственный.
- Дай пройти, – тем же тоном, что и в первый раз, повторила Ланга.
Офицерик посторонился. Ланга прошла вперёд, потом обернулась и бросила оружие ему под ноги. Руки у девушки подрагивали. А если бы противник не понял и со второго раза и бросился бы на неё? Тогда что? Ей бы пришлось его убить собственными руками?
Убить – не убить, а вот слегка ранить (или даже не слегка) Ланга могла без зазрения совести, – не первый раз случались мелкие столкновения, когда ей приходилось разговаривать с каббарами на языке кулаков. Когда только они научатся её уважать? Когда она в порыве гнева прибьёт кого-нибудь? Как-то не очень хочется этого делать. Ланга не задумывалась, что, по сути, нет никакой разницы – отдать ли смертный приговор кому-нибудь другому или убить самой. Но ведь она только передавала приказы от лица Властелина, сама-то ещё никого не пожелала казнить. Да ей бы и не позволили такое самоуправство.
Пакир оказался хорошим учителем.
Так как слуги подчинялись Ланге без особой охоты, а Властелину подобные проблемы помощницы были совершенно неинтересны, ей приходилось принимать свои меры. Если раньше она разговаривала с низшими по статусу спокойно и даже вежливо (если её не выводили из себя), то теперь начала не то чтобы покрикивать, но говорить намного жёстче и резче. Сама того не замечая, она копировала интонации Пакира, его движения, взгляды. Ведь с ним никто не спорил. Его боялись. Пусть ей и не хотелось, чтобы её боялись, но, по крайней мере, она ждала уважения. Если его вообще можно было добиться от этих… тупорылых болванов. Воистину, это определение подходило подавляющему большинству обитателей дворца, как никому другому.
Нередко девушка жалела о запрете на магию ещё и по другим причинам. Пакир имел право незримо хлестнуть её, стиснуть в оковах, сбить с ног – и всё это лёгким движением пальцев, а то и взглядом, почти в то же мгновение, как она делала ошибку. А сама Ланга ни с кем не могла поступить так. Не хвататься же каждый раз за меч или кинжал или махать кулаками, чтобы доказать свои права. Её оружием были лишь голос и взгляд, лишённые всякой магической мощи. Ну и некоторая власть – она могла причинить обидчикам много неприятностей, но для этого требовалось дождаться удобного случая… И обидчики часто забывали об этой возможности Ланги. Приходилось напоминать, приходилось вести себя так, чтобы они ни на мгновение не усомнились в том, что малейшее ослушание – и их судьба будет печальной.
Чем меньше времени пройдёт от неправильного действия до наказания за него – тем выше результат, Ланга это знала. Наказание следовало за наказанием, и вскоре ей перестали глядеть в глаза. Взгляд помощницы Пакира, казалось, был вполне безобидным, но от него смельчакам становилось не по себе, чем дальше, тем чаще. Да и от голоса тоже…
Итак, Ланга полностью копировала Властелина. Копировала того, кого ненавидела, кто причинил ей столько зла – но чем она могла отплатить? Он был сильнее, и он не мог научить девушку добру. Ланга не только не знала, как вырваться из паутины, в которую угодила, - она вообще не представляла, что из этого нужно вырываться. Вокруг себя девушка видела только Тьму, и уже привыкла к ней настолько, что казалось – так и должно быть, в этом нет ничего особенного. Да, когда-то Ланга жила по-другому, но ведь сейчас ей не так уж плохо. Стоит только приучить всех вокруг видеть в ней власть имущую – а это не так уж трудно, – и как-то умилостивить Пакира, чтоб он перестал хотя бы стегать её невидимым кнутом за все мелкие ошибки. И всё будет в порядке. Ведь, в конце концов… Она же должна помочь маме, а другого пути нет. Если она хочет, чтобы маме было хорошо – надо вести себя образцово. По крайней мере, на глазах у Пакира.
Глава 13. Командир
- Быть воином – это прекрасно, но мне кажется, что тебе хватит размахивать ножиками в одиночку, – объявил как-то Пакир. Ланга опасливо покосилась на него. Если Пакиру что-то кажется, то совет, бытующий в Большом мире – «когда кажется – креститься надо» – абсолютно бесполезен.
- Ну! Ты меня слышала?
- Да, повелитель, – вздрогнув, ответила Ланга. Ну и куда на сей раз завернулись его мозги? Если они у Пакира, конечно, есть, а то вдруг и мозгов нет, как и сердца, мелькнула крамольная мысль. За эту мысль, как и за медленную реакцию, замечание – хорошо, что не наказание, – последовало немедленно:
- Глухим и с особо развитыми мозгами помощникам давно подготовлен уютный столбик на острове Смерти. Посмотрим, как ты будешь командовать.
- Чем командовать? – не поняла Ланга.
- Отрядом, естественно. Ты слышала о Южном море. Его границы с нашими владениями, конечно, очень размыты, тем не менее, мы их держим – и постепенно и незаметно продвигаем дальше! Тебе поручается командование небольшим воздушным отрядом. С местом нападения, тактикой и прочим разберёшься сама, если, конечно, я не зря потратил на тебя столько сил и времени!
Ланга прогнала от себя мысль, что времени и сил Пакир на неё потратил на самом деле совсем немного, вряд ли больше, чем присутствовал при наказаниях рабов, и послушно кивнула.
- И что с ними делать? – спросила она, помедлив. – В смысле, с теми… из Южного моря?
- Тебе непонятно? – Пакир издал зловещий смешок. – Неужели ты всё ещё нуждаешься в объяснениях?
Ланга мельком взглянула на него и зажмурилась. Возникло желание заткнуть уши. Она на всю жизнь запомнила этот тон. Те же слова, тот же смех прозвучали перед тем, как… Чижик.
И она должна будет отдавать приказы об убийстве животных. И птиц. Разумных, тех, которые живут в Южном море… Они же ни в чём не виноваты. Почему-то приказы о казнях она передавала… Но ведь не от себя же, и всё равно передавала и присутствовала на них – но с меньшим страхом.
- Ты воин или кисейная барышня? Может, мне с нюхательными солями побегать? За кружевным платочком сходить, слёзки вытереть? – издевательски спросил Властелин.
Нет уж, слёзок у неё нет и не будет. Ланга мотнула головой. Она воин, воин Тьмы, и совсем скоро – первая проверка её способностей и возможностей. Ей самой не придётся сражаться, только командовать. Стоит только убедить себя, что они – чужие. Их ей не жалко.
* * *
Первый бой Ланга провалила.
Командовать она вообще-то умела, но, во-первых, приказывать слугам и командовать в битве, пусть и такой маленькой (два десятка существ с её стороны, чуть меньше – с другой) – разные вещи. А во-вторых… Ланге всё-таки было немного не по себе. Ведь сейчас приказы идут от неё. Не передаются от Пакира.
Весь бой девушка провела на спине одного из крылатых чудищ (полёты в последнее время входили в её тренировки). Каким образом остальные её слышали – она не представляла. Скорее всего, твари обладали либо сверхслухом, либо телепатическим даром: в любом случае, они беспрекословно подчинялись её командам, если, разумеется, команды были достаточно чёткими (сами чудища не разговаривали, как и все животные в Подземной стране, но разумом, похоже, обладали). Но когда оказалось, что половина водоплавающих монстров изранена, а почти все летающие уже едва держатся на крыльях, Ланга поняла, что всё бесполезно. Да и глупо как-то, честно говоря. До неё уже дошло, что этот бой – всего лишь проверка, очередная тренировка. Ведь, в конце концов, человек, девушка, вдруг командующая отрядом из армии Пакира – это совершенно невозможно. Просто решили воспользоваться случаем и проверить, на что она способна. И к чему годна. Не поставит же, в конце концов, Пакир её на место маршала Хорала, даже если ещё пятьсот лет пройдёт. Скорее всего, будет что-то другое.
Итак, бой был провален, Ланга отдала приказ возвращаться, а, пока ее отряд отступал (или, скорее, спасался бегством), погибли еще двое.
Во дворце Лангу ждала такая буря, какой она не видела никогда в жизни. Не то чтобы на неё кричали. Но ей отлично дали понять, что её ждёт, если она и впредь будет такой же малодушной, самовольной и не умеющей организовать не только других, но и саму себя. Пакир замораживающим тоном перечислял все её ошибки, а она стояла на коленях на полу, словно парализованная, не в силах ни возразить, ни оправдаться, ни даже поднять головы. В опасной близости от озерца с топазами. Стоит чуть-чуть наклониться…
Конечно, Ланга не наклонилась – скорее это всё было предупреждением, желанием устрашить, – но наказание – неужели впервые? – всё же понесла. Уловив намёк, что в следующий раз будет хуже. Странно было то, что на сей раз Пакир не трогал маму. Может, потому, что на сей раз была другая ситуация? Тогда Ланга провинилась тем, что нарушила запрет, теперь же она старалась изо всех сил, но у неё не получилось. Мотивы проступков были разными. Поэтому на сей раз Ланге пришлось страдать в одиночестве, сидя в своей тёмной комнате и почти в буквальном смысле слова зализывая раны, как телесные, так и душевные.