— Я УШЛА! — И звук уничтожающе захлопывающейся двери.
Потом у нас с Флер был небольшой обед, за которым она все так же тихо улыбалась и молчала, стреляя глазками. Потом за ней прибыл ее ухажер…
Перед домом затормозила карета светлых тонов и отделанная золотом, довольно искусно, даже я признаю. Стоит признать. кавалер ее, тот, который со смешным именем, был действительно галантен, хотя мне показалось, что Флер для него что-то вроде… заднего фона, чтобы он сам презентабельно выглядел. Хотя кто я такой, чтобы лезть в их отношения, может, у них любофф?
До этого я ссыпал все монетки в один мешочек, который раздулся, аки ерш. Просто представьте, четыре сотни крупных и тяжелых золотых монет. Четыре сотни. Кошелек теперь больше напоминает мешок с картошкой! На эти бабосы я попросил Флер купить кое-что… Кое-что, что поможет мне взять «языка». Флер сказала, что непременно отправит на рынок служанку, которая придет завтра, и та все-все купит.
Пока Флер отсутствовала, оставив меня одного в ее доме, я тщательно изучал последний. Вот я бы на месте Флер не стал оставлять себя в своем доме… Так, что я только что сказал? Эх… Нет, ну правда, как она не боится, что я сожгу тут все или сломаю… или съем? Почему она не боится, что я могу найти что-то, что только для ее глаз, например, носочки или еще какое белье? А может, боится, но не показывает виду? Но, по-моему — даже не догадывается о таких возможностях, у них же в Кантерлоте все культурно! Никто еще не видывал дикаря меня… Да и вообще пони не свойственна паранойя, ведь паранойя — это страх перед окружающими тебя людьми, которые как пить дать плетут против тебя заговоры, а пони друг друга совсем не боятся, у них тут все тихо-мирно. Идеальный мир.
Я бродил по особняку, ожидая возвращения красотки Флер. Заглянул на кухоньку — не густо! Еды здесь вообще нет, какие-то крупы и парочка овощей… Мдя. Это нужно исправить! Усевшись за кухонный стол, я подпер подбородок сцепленными в замок руками и призадумался. Ита-а-ак…
Каковы мои дальнейшие шаги? Мне нужно узнать правду, и лучше всего поймать для этого кого-нибудь, кто владеет информацией… А то, что ею со мной поделятся — аксиома. Ну кто устоит перед моим очарованием?!
Итак, я в безопасности и готовлю действо. Сейчас главное — чтобы меня не нашли, а потому нужно быть осторожным и не проколоться на чем-нибудь. Я бы на месте принцессы нашел парочку детективов. Или у них нет таких? Скорее всего есть, но расследуют они не убийства а пропажи и прочую мелочёвку. Но это не важно. Важно — что детективы очень умны и внимательны…
Представляете, у принцессы даже нет своей тайной спецслужбы, которая могла бы искать меня! Как это… чисто. Обычно, добившиеся власти люди всегда имеют какой-то козырь, вроде поддержки особистов или типа того. Эти меры необходимы, чтобы у этой самой власти удержаться. Но это пережиток человеческого мира. А здесь принцесса Селестия — мать всем подданным, и держится у власти исключительно потому, что ее хотят видеть на престоле! Ее любят. И нет никаких грязных тайн, правительственных лабораторий или особистов… Если бы были — я бы их почуял, у меня нюх на грязные государственные тайны, это моя работа… Не могу не выразить мое восхищение принцессой, пусть она и зануда.
Но вот коллегия магов и детективное агентство у нее есть. И пусть они обычно занимаются поиском лекарства от запора и спасением котят с дерева, мобилизованные они могут представлять серьезную угрозу. Я никогда не понимал, как работают мозги у детективов, но они всегда находят то, что ищут, а потому моя маскировка должна быть идеальной!
Откуда-то с улицы донеслась приглушенная музыка… Ее было слышно через огромные окна холла. Я сначала с удивлением почесал маковку, но потом вспомнил, кто наша педантичная строгая соседка. Интересно, как живет леди Октавия? О, у Флер в доме же есть башенка, где она хранит всякий скарб! Если у нее найдется бинокль — я смогу подсмотреть что-нибудь в окнах у Октавии, у нее ведь на участке не растут эти… пихающиеся деревья. Пихты, кажется…
Пока мне не купили кое-какие материалы, не буду дергаться. Буду наслаждаться жизнью!
Я поднялся из-за стола и направился через холл в правое мини-крыло, где находилась скромная дверка в подвал. Я собираюсь воспользоваться любезным предложением Флер быть как дома и стащить чуток винца. И нажраться, как свинья! Ладно-ладно, пока не буду. Одному не интересно. Хм… Кого бы я хотел увидеть нетрезвым из своих знакомых пони? Да всех! Интересно, какая Твайлайт, когда выпьет? Раскрепощенная? Зануда? Ботан? Буйная? Или просто спать ложится? А Флер, какая она? М-да, хотел бы я все это узнать…
Простенькая дверка в подвал легко отворилась, и предо мной предстала широкая лестница с плоскими низкими ступенями, сделанная из добротного дерева и… уходящая во тьму…
Темнота.
Очень, очень темно.
Знаете, у меня дурное ощущение. Когда-то я уже это говорил, но во тьме у меня возникает два противоположных желания: бояться и спрятаться, и охотиться. Только вот не в такой тьме. Одно дело, когда ты на темной улице, под открытым небом, в небе луна и звезды, освещающие твой путь, а холодный ветер щекочет твою кожу… Прекрасные ощущения! Вот тогда я хочу охотиться, во мне просыпается романтика и жажда приключений. Но вот такая тьма, как царит у Флер в подвале… Темная, тихая, непроглядная. Она вызывает у меня лишь страх и отвращение, а также желание выжечь тут все, спалить весь дом, лишь бы рассеять тьму.
Мне тут же вспомнился домик в лесу. Вспомнилась та тварь, что словно состояла из тьмы. Бр-р-р! Я неуверенно помялся на пороге, не решаясь спуститься в подвал. Что-то выключателя я нигде не вижу, а без света…
— Эй? Есть там кто-нибудь? — На всякий случай спросил я.
**СКР! ** — Ответил мне скрип из подвала.
Ладно, выбора нет. Если там и есть какая-то гадость, то она стоит между мной и моим бухлом! Ей конец. Утешив себя такими мыслями, я быстро начал спускаться в темноту, собираясь добыть себе чего-нибудь вкусненького…
Монстры не нападали. Видимо, испугались. Так-то лучше! Батька ин да хаус!
Когда глаза мои привыкли к темноте, я начал слегка различать длинные и аккуратные полки с креплениями для бутылок вдоль стен. Ого, а здесь очень даже… мило. Как все аккуратненько и просторненько!
Я спустился с последней ступени лестницы и медленно и аккуратно пошел вдоль полок. Даже на ощупь могу сказать, что те из красного дерева. Полки представляли собой множество шестиугольных сот, из которых торчали пыльные горлышки бутылок. Стряхивать пыль с хранящегося вина считалось дурным тоном, мол, атмосфера пропадает. Я провел рукой по сотам, тихонечко звякая стальными пальцами по стеклу бутылок. Такой красивый звук! И, более того — у каждой — свой! Какие-то бутылки отзывались тихим мелодичным «динь!», а какие-то более глухим щелчком… О, вот эта вроде ничего, так пронзительно тинькает!
Схватив законную добычу, я поскорее потопал наверх. Сквозь открытую дверь просачивалось достаточно света, чтобы не споткнуться, хотя смотрелось немного жутковато, с моим-то воображением. Вот-вот дверь захлопнется прямо у меня перед носом и… И я бы ее выбил головой! Показал бы силу разума! Но ничего такого не случилось…
Выйдя в коридор, я захлопнул дверь в подвал и критично осмотрел свою находку. Шампанское сладкое «Романтика». Хм… Я, вообще-то, за вином ходил, но и это сойдет. Посмотрим, какая в этой бутылке романтика! Я по-хозяйски спрятал пыльную бутыль во внутренний карман, от чего плащ на груди слегка оттопырился. Ничего, свое карман не тянет! Выпью ее позже, а сейчас… У меня есть одно дельце!
Пойду пока искупаю змею. Вот она обрадуется, когда узнает, что пришла пора купаться!
* * *
— И запомните, вам нельзя даже пытаться летать, иначе кости срастутся неровно, и ваши крылья навсегда останутся травмированными! И повезет еще, если удастся заново раздробить кости и поставить их срастаться…
— Да поняла я, док, поняла. — Проворчала Гюрза, мягонько спрыгивая с кушетки.
Она находилась в КГБ, Кантерлотской Городской Больнице. Ей почти сразу же загипсовали переломы и примотали крылья бинтами к телу, заявив, что здоровью ее ничего не угрожает. Она пробыла в клинике два дня, за это время ей залечили мелкие ссадины и порезы, убрали синяки и даже выдали набор из зеркальца, кисточки, пилки для когтей и нескольких расчесок, чтобы в свободное время она не скучала, лежа на койке, а могла привести свои многострадальные перышки в порядок. Обслуживание здесь было на уровне!
Ее лечащий врач — пухленькая светлая кобылка с меткой в виде красной аптечки и шприца с зеленой гадостью, по-матерински, словно клуша-наседка, крутилась вокруг нее, всячески проверяя здоровье своего пациента и совсем не обращая внимания на грубость и ворчание Гюрзы, которая находилась совсем не в лучшем расположении духа. Пару раз она откровенно рычала на надоедливого доктора, но та ни капельки не обижалась…
Эта доктор со своими милосердными порывами и благородством напоминала Гюрзе об этом двуногом выродке, которого она ненавидела всем своим сердцем… Наглый неподконтрольный бескрылый выродок, которому она была вынуждена уступить, чтобы спасти свои крылья! Чем больше Гюрза вспоминала об этом, тем сильнее ей хотелось полоснуть кого-нибудь когтями… Она ненавидела моменты слабости.
Наконец-то, спустя пару дней лежания на скучной больничной койке, ее выписали. Вообще-то, доктор Пентоза собиралась подержать ее еще пару недель, но пришедшее письмо от лорда Тенора быстро решило все вопросы.
Она направилась к выходу из кабинета ее лечащего врача, тихо ступая подушечками львиных лап по полу, вымощенному красивой белой плиткой. Вообще, вся ГБ была очень презентабельной, лечиться здесь было настоящим удовольствием. Почему? Потому что Кантерлот — столица Эквестрии. Здесь вращается больше всего денег и живет больше всего богатеньких дуралеев… Гюрза презрительно фыркнула, когда подумала обо всех этих транжирах, что прожигают жизнь, растрачивая папочкино наследство…
Но больница действительно была очень приятной, даже она, Гюрза, могла здесь расслабиться… Здесь были красивые и удобные палаты, ничуть не хуже номера люкс в гостинице, учтивые и квалифицированные врачи, дорогие лекарства и шикарная обстановка… Гюрза вприпрыжку пронеслась по коридору, пугая больных и слегка прихрамывая на заднюю лапу, которая все еще предательски побаливала.
У нее еще была работа. Во-первых — отчет лорду, а это самое неприятное. Ее лорд не прощал ошибок… Но если повезет, он отправит ее на больничный, ведь без крыльев она бесполезна как боец… Отправит, обязательно отправит!
Ну а во-вторых… Во-вторых, нужно было навестить некую подозрительную сестру посла…
Гюрза быстро спустилась по лестнице в широкую приемную, пол которой был выложен голубой плиткой, создававшей приятный, успокаивающий фон… Не обращая внимания на медсестру на ресепшн, Гюрза сразу же направилась к выходу, не став утруждать себя расшаркиванием в благодарностях перед врачами, что спасли ее крылья.
— Отвали! — Рыкнула она, оттолкнув какого-то хилого жеребца, что попался ей на пути. Тот отлетел в сторону, а Гюрза тут же почувствовала себя немного лучше… Пожалуй, не все так уж плохо!
Через вращающиеся двери она вышла из больницы, сразу же попав в парк. У Городской Больницы была личная территория, огороженная забором. Это был парк с фонтанами и маленькими декоративными прудами, в которых плавали золотые рыбки, а меж фонтанов стелились аккуратные дорожки. По этому парку гуляли выздоравливающие больные, набираясь сил. Перед входом в больницу, на мраморном постаменте, стояла сияющая в лучах полуденного солнца серебряная статуя основательницы больницы, какой-то скромной пони с гривой-косичкой…
Гюрзу, однако, парк интересовал меньше всего. Прогулки меж деревьями были интересны первые сто раз. На ее родине деревья в таком количестве присутствовали только в личном навесном саду Матриарха, расположенном на вершине горы правящего семейства, центра Королевства Грифонов. Ну, еще деревья росли ближе к границам. В царстве грифонов преобладали горы, и лишь вдоль границ росли туманные хвойные леса, тихие и странные… Поначалу ей было интересно гулять меж деревьев и смотреть на них, но быстро надоело. Каменные сады ее родины несравненно лучше… Сощурившись от яркого солнца, она пригладила свою восстановленную челку и быстрым шагом направилась к выходу с территории больницы, проклиная двуногого выродка и то, что она теперь не может летать. Пешком до замка идти было очень далеко… Ходить пешком — это занятие для бескрылых, обрубков. Ни один уважающий себя грифон не станет тратить силы и время на такое нелепое и позорное занятие, когда можно летать!
Пока она шла по улицам Кантерлота, этого города бескрылых, многие прохожие оборачивались или неодобрительно шептались. У грифонов всегда была репутация варваров за их норов, а Гюрза, идущая с гипсом на крыльях, лишь подтверждала эту самую репутацию в глазах местной знати, что так старательно кичится. Грифина пару раз злобно скрежетнула когтями по брусчатке, все больше распаляясь от надменных взглядов прохожих.
— Чего уставился?! — Рыкнула она на очередного выпучившего на нее зенки типа. С того мгновенно спала спесь, и он, спрятав глаза, быстренько засеменил прочь. Отребье, прожигающее жизнь…
До замка она все же добралась. После часа ходьбы Гюрза чувствовала себя порядком уставшей, не привыкшая к таким долгим передвижениям пешком. Передние лапы болели, коготки запачкались в пыли и каменной крошке, и Гюрза вовсю махала хвостом, выражая свое недовольство всем на свете. На ее родине столько места нет, там все летают, а не тратят силы на то, чтобы перебираться через горы и утесы лапами… И лишь она, единственный грифон во всем этом дурацком городе, не может летать! Позор… А виною всему… Гюрза тихонечко зарычала, приближаясь к воротам замка, к которым ей пришлось идти по длиннющему каменному мосту… Не думать о пришельце! Не думать, и все будет отлично…
В замок ее пропустили не сразу. Пришлось ударить одного часового так, что он растянулся на земле, а второму сунуть под нос документ с печатью принцессы и подписью ее лорда, удостоверяющий ее личность, а также служебное положение. Проклятые стражники. Только под ногами мешаются. Бесполезный шлак! Им на блюдечке преподнесли преступника, закованного в цепи, но они его упустили! Упустили!
Болящие от долгой ходьбы передние лапы делали Гюрзу еще раздражительнее, чем обычно. Идти к лорду ей совершенно не хотелось, и, чтобы отсрочить момент позора, она решила первым делом навестить некую сестру посла… Гюрза быстро поднялась на пятый этаж замка, где ей выделили неплохую комнату. На страже в начале коридора стоял одинокий гвардеец. Однако, в отличие от королевской стражи он не дремал на посту и зорко следил за обстановкой, словно не замечая, что перед ним скучный и шикарно обставленный широкий замковый коридор, где кроме красных ковровых дорожек и посмотреть-то не на что…
— Гвардеец! Где остановилась сестра посла? — Требовательно уставилась на крупного грифона Гюрза.
Грифонов в замок прибыло столько, что запомнить всех было просто нереально, но гвардейцы уж наверняка знают, где поживают важные особы. Крупный грифон светлых тонов и с массивным клювом выпрямился и тут же отчитался, ибо Гюрза, как приближенная лорда, считалась выше его по званию.
— Эстель Аделайн, девятый этаж, четвертые покои слева! — Хрипло прокаркал он и тут же потерял всяческий интерес к собеседнице, вновь принявшись сканировать взглядом коридор, словно по тому должен был прийти любовник его женушки…
Девятый этаж, а? Неплохо устроилась эта «сестра посла», выше только гости самой принцессы. Например, тот бескрылый ублю… так, не думать о нем! Гюрза сердито одернула себя и вновь направилась к лестнице. Девятый этаж — это значит, что ее измученным лапам вновь предстоит подниматься по лестнице! Отвратительный день… В этом глупом городе, без возможности летать, да еще и с такими результатами, в виде полного провала…
Девятый этаж встретил ее сразу четырьмя гвардейцами, двое из которых стояли на входе лестницы, держа арбалеты наготове, а еще двое ходили туда-сюда по длинному коридору, патрулируя. Вот что-что, а служба у гвардии поставлена идеально, никакой халтуры или неженок, как в королевской страже.
Четвертые покои слева… Дверь усилена стальными полосами. Но при этом сталь замаскирована под золото, а полоса больше напоминает завитушку. Хитро! Но орлиный взгляд не обманешь! Дождавшись, пока патрулирующие коридор стражники пройдут мимо, Гюрза осторожно, чтобы не ушибить пальчики, постучала.
— Oui? — Раздался нежный французский голосок изнутри.
Дверь отворилась, и перед Гюрзой предстала более крупная грифина, почти на голову выше ее и обряженная в самое дорогое французское платье, а также скрывающая глаза за маленькой черной маской с золотой тесьмой по краям. Светлые перья цвета крем-брюле и такая же шерстка — расцветка, совсем как у Гюрзы… За ее спиной все такие же шикарные покои, обставленные лучше любой гостиницы…
Быстро оглянувшись и убедившись, что часовых нет рядом, Гюрза развернулась и со всего размаху лягнула сестру посла обоими задними лапами, не выпуская когти. Та пролетела вовнутрь своих покоев, спиной вперед, а Гюрза тут же заскочила следом, запирая за собой дверь.
— Сестра посла, значит?! — Ядовито зашипела она, медленно приближаясь к Эстель, которая поднималась с пола. — Как ты вообще посмела проникнуть сюда?! Ты хоть представляешь, что с тобой сделают за подмену сестры посла?!
— Ох, Пушиночка, мы это провернули с ее согласия… К тому же, я, как и она, француженка, никто не догадается, если только ты не расскажешь… — Нормальным хриплым голосом ответила Эстель, отбросив ненужную маску в сторону и слегка раскрыв крылья, не торопясь подходить к Гюрзе.
— Не зови меня так!!! — Взвыла Гюрза, демонстративно вспоров ковер когтями. — Это из-за тебя я служу промышленнику верой и правдой, словно сама выбрала его своим лордом! Это все из-за тебя! И ты посмела явиться сюда? Назови мне хотя бы одну причину, почему мне не стоит вырывать тебе горло?!
Эстель, а точнее, уже Хиза, с грустью посмотрела на свою более мелкую, но более злую оппонентку, и покачала головой.
— Потому что ты не справишься, девочка… — Голос ее был тих и устал. Заметив, что крылья Гюрзы все перебинтованы, Хиза тихонечко приблизилась. — Ты ранена? Тебе нужна забота, девочка.
— Обойдусь без твоей заботы! — Гюрза грубо оттолкнула неуверенно топчущуюся рядом Хизу, ударив ту когтистой лапой и пропоров ей платье. — Посмотри, во что вылилась твоя последняя «забота» обо мне! Этой проклятой должностью! Я не хотела себе такой жизни! Не хотела!!!
— Я знаю, девочка… Я знаю, что это не то, чего ты ожидала… — Хиза вновь на шажок приблизилась к Гюрзе. — Прошу тебя, дай мне помочь тебе. Ты можешь ненавидеть меня, но ты не можешь винить меня в том, что я просто хотела о тебе позаботиться…
— Да зачем ты вообще сделала это?! Я ненавижу свою службу, каждый день и каждую секунду на ней, но все равно несу ее! Для чего вообще была эта попытка заботы обо мне?! А теперь ты явилась сюда! Сюда!!! Зачем?!
Они уже стояли клюв к клюву, и Гюрзе приходилось слегка задирать голову, чтобы смотреть более крупной Хизе в глаза. Перья встали дыбом на груди у обеих грифин от того, что обе испытывали сильные эмоциональные переживания, и обе нервно скребли коготками передних лап по ковру… На вопрос Гюрзы Хиза лишь скосила глаза, но все же ответила.
— Потому что я люблю тебя. И всегда буду любить…
Гюрза не выдержала, и глаза ее стали влажными. Только одна грифина всегда говорила ей это. Вне зависимости от ее поступков и ужасных деяний. Та, которая никогда не смеялась над ней и всегда поддерживала, даже при многочисленных провалах и разочарованиях… На миг, всего на миг, она забыла всю свою обиду, ярость и ненависть, что годами копила, ожидая этого момента, но растеряла в один миг, едва услышав слово «люблю» от той единственной, кому на нее не наплевать. Забыв обо всем, она уткнулась головой в распушенные перья на груди Хизы, тихонько всхлипнув.
— Прости, мама…
— Jet’aime, дитя мое.
* * *
БА-БАХ!
**Громыхание**
— А ну, иди сюда, поганка неблагодарная!!!
**Жуткий топот стальных сапог**
**Звук разбитого чего-то**
— Вернись немедленно, макаронина!
БУХ! ХРЯСЬ! БАМС!
— Когда я доберусь до тебя, свяжу в такой узел, что твои дети будут связанными в бантик рождаться!!!
— Пс-пс-пс! Шшшш!!!
Только что вы прослушали краткое руководство «Как помыть змею. Инструкция для отчаянных».
Выложенный белой плиткой пол ванной художественно украшали разбросанные баночки с шампунями и маслами и перевернутые бадейки, напустившие лужи воды. В лужах миленько плавали полотенца и осколки чего-то разбитого…
Мы разгромили всю ванную, перевернули все бадейки, опрокинули все баночки и посрывали аккуратно развешенные полотенца. Дверь в ванную тоже была выбита и лежала посреди коридора, вешалки в холле опрокинуты, а змея сидела на высокой люстре, обхватив ту, как работяга космопорта свою зарплату в день получки, и наотрез отказывалась спускаться.
Я, словно волк под деревом, на которое залезла толстуха, крутился под люстрой, осыпая ее проклятьями и угрозами, подпрыгивая и тряся кулаками. Нет, не толстуху проклиная, змею. Несмотря на то, что Сахара жаловалась на состояние своей чешуи, затолкать ее мыться оказалось просто феноменально трудно! Она исправно полезла ко мне на ручки, но когда я спустился в холл и прошел в ванную, устроила настоящее цунами, убегая от меня и не желая купаться! Змея, которая боится воды! Великолепно! Она должна плавать, как торпеда, земноводное же! Просто великолепно! Высота, вода… Что дальше?! Может, ей еще и от вида крови дурно? Ну, ладно, это, к счастью, не так.
Она так панически убегала от воды, что успела оставить мне пару порезов хвостом и десяток синяков, пока я ловил ее! Словно я ее не в воду, а в лаву запихать собрался! Но ее нужно помыть, так она начнет вонять илом и прочими водными мерзостями, нужно быть чистоплотнее! Обычно она ничем не пахнет, но стоит ей поползать, и она приобретает запах пыли и земли. К счастью — я люблю запах сырой земли и дорожной пыли, но сейчас она начала отчетливо пахнуть тиной и водорослями…
— А ну, слезай немедленно! — Погрозил я змее пальцем.
Люстра слегка закачалась, а Сахара, вытянув голову на гибком туловище, кокетливо поинтересовалась:
— Пс-пс?
Понятия не имею, откуда я знаю, что она говорит, я просто истолковываю это шипение, как мне удобнее. И вот это я перевел как «А волшебное слово?».
— СЕЙЧАС ЖЕ!
Змея весело показала мне розовый раздвоенный на конце язык и слезать отказалась. Ну и что мне делать? Я могу допрыгнуть до люстры, но не могу на ней повиснуть, она вырвется из потолка. Мы и так разгромили всю ванную и прихожую, так сказать… Кинуть в нее сапогом? Не вариант, люстре каюк… Ох, ну беда…
Хорошо, что моя добрая хозяюшка Флер укатила до вечера или вообще до ночи… Будет время убрать этот свинарник, что я же и устроил. Блин, ненавижу уборку! Это не то занятие, которым должен заниматься наемник… Я ж не горничная в юбочке… Но, что поделаешь, сам наговнял — самому убирать. Устало потерев спину, я позвал:
— Сахарочек, милая, спускайся, я правда на тебя совсем-совсем не злюсь! — Засюсюкал я голосом, который журчал, словно весенний ручей. Время мириться…
— Ш? — Вопросительно глянула на меня змея, которая теперь удерживала себя на люстре, обвив ту кончиком хвоста и слегка спустившись ко мне.
— Нет-нет, совсем-совсем не злюсь… Ну не хочешь мыться, значит, не будешь!
— Пс! — Оптимистично заявила змея, спускаясь ко мне на руки длинной зеленой лентой. Я воспринял это как «Окей!» или «Ладно!».
**ХВАТЬ! **
— ПОПАЛАСЬ!!! Я СОЛГАЛ!
Я вцепился в змею и, хохоча так, что все злые гении от зависти поседели, потащил ту в ванную. Змея, поняв, что ее беспринципно обманули, сыграв на ее честных змеиных чувствах, принялась извиваться и хлестать меня хвостом, а также цепляться последним за перила, дверные ручки и прочие детали мебели, не желая идти мыться, но я держал ее крепко! Затащив извивающуюся змеюку в ванную, я перехватил одной рукой ее за шею, а другой за кончик хвоста, и засунул в теплую воду ее почти целиком, оставив снаружи лишь ее голову.
Вода тут же взбучилась от дерганий змеи, но всего на мгновение. Обида на ее личике от того, что ее так подло обманули, сменилась озабоченным выражением и неподдельным удивлением, а через секунду она довольно закатила глаза и затихла. Я перестал удерживать ее за хвост и принялся почесывать ей бочок под водой, вычищая грязь из-под острых чешуек, а одной рукой поддерживая ее под голову, а то еще утонет, забывшись в экстазе.
— Ну вот, а ты боялась! — Засюсюкал я. — Ну, как тебе? Нравится, да? Тебе нравится?
Змея откровенно забалдела в теплой воде, перестав дуться, и даже пару раз нырнула с головой, доказав мою теорию, что змеи воды не боятся! Говорил же ей, а она удирать… В общем, змею я вычистил. Пришлось добавить пены, зато всю грязь, ил и водоросли из-под ее чешуек я выскреб. Она с довольным фырканьем выныривала из воды и, посмотрев по сторонам, словно бы могла вынырнуть где-то еще, вновь уходила под воду.
— Ну все, вылазь! Будешь помогать дверь чинить… Это, кстати, ты ее сломала! Косвенно…
Сахара нехотя покинула ванную и показала, что у нее в запасе все еще есть пара сюрпризов! Едва она сползла на кафельный пол, как от нее пошел пар. Я сначала подумал, что испортил змею, и она перегорела или вроде того… Сахара сердито, словно собака, отряхнулась от мелких капелек и начала выделять тепло, испаряя на себе воду и накаляясь! Не сильно, но достаточно, чтобы мгновенно высохнуть. Так вот куда она девает излишки тепла! Транжирит! Тратит на просушку! Только женщина может так бездарно тратить ресурсы — на прическу, на маникюр и на просушку! А я-то думаю, почему она не растет? Она должна набирать тепло и эволюционировать! А она его тратит, вот ответ!
— Ладно-ладно, давай собирать все эти баночки, а то наша хозяйка нас выставит! Собирай!
* * *
Вечером вернулась красотка Флер, но никакого разгрома не застала, ибо мы все идеально убрали. Она вернулась уставшая, и я не стал показываться ей на глаза, чтобы она не начала вновь сновать вокруг меня со всей своей грацией, что у нее начинается на автомате. Пусть отдохнет.
И я пусть отдохну! У меня есть время до того, как мне доставят необходимые материалы…
Я решил побаловать себя, возможно, последним спокойным деньком моего отдыха перед началом действа. На улице уже была полночь, а потому я поднялся на второй этаж и, открыв окно в своей гостиной, вылез на крышу. А почему бы и нет? Могу же я себя порадовать выходкой? И плевать, что меня ищут — весь мир подождет! К тому же, ночью, в черной одежде на крыше, в тени… ну кто там будет меня искать?! Это просто невозможно, найти меня здесь.
Осторожно ступая по красной кирпичной черепице, я залез на козырек крыши и, усевшись на тот, с удовольствием вдохнул полной грудью. Вот это красота!
С домика Флер открывается прекрасный вид на ее участок, на котором растут зеленые и высокие деревья, напоминающие формой морковь. Слева — скромный и аккуратный домик леди Октавии, с цветущим вишневым садом и кованой оградой. А вот у Флер забор-то кирпичный! У Октавии горит свет всего в одном окошке, и оттуда доносится совсем не классическая музыка. Скорее звуки избиваемой палками свиньи… М-да, уж не думал, что Октавия слушает этот ужасный дабстеп…
Справа здоровенный пятиэтажный дом, настоящая махина. Напоминает какой-то танкер… Огромный и серый. В нем горит множество окон, из которых льется музыка и смех, вечеринка в самом разгаре. Огромный круглый участок перед входом, выложенный цветной брусчаткой, ведущей дорожкой к распахнутым воротам, через которые въезжают кареты с гостями, останавливаясь у входа в дом, где их приветствуют слуги…
На нашей улочке есть еще десяток домиков всяких творческих личностей, но я не знаю, чьи они. Тускло горят фонари, теплым светом освещая улочку. А на участке Флер темно, она давно спит, а я не стал зажигать свет, радуясь хорошей ночи. Играют сверчки и мелькают светлячки, и тишина-а-а… Кра-со-ти-ща!
— «Эх, выпьем же, напарник, за тихий космос…» — Тихонько протянул я, доставая бутыль шампанского из внутреннего кармана. Красивая темно-зеленая бутыль с таинственным содержимым, очищенная от пыли, сверкнула в свете звезд, и через нее слегка просвечивали далекие фонари окружающего меня города…
Бутылка открылась с тихим чпоком, и я, не мудрствуя, приложился к той. М-м-м! Реально сладкое! И такие пузырики! Прямо нос щекочет!
— О ДА-А-А! — Раздался довольный выкрик от домика леди Октавии, а за ним полетел мощный бит… Я чуть горлышко у бутылки не откусил! Вот уж Октавия… В тихом омуте черти водятся, слушает электро-музыку по ночам, да еще и соседей пугает.
Вообще-то, я сначала удивился всей этой шумихе по ночам, это ведь совсем невежливо — тревожить своих соседей, тут же все так культурно и аристократично. Но потом я понял, что это ТВОРЧЕСКИЙ район, а потому… Мало ли, какая дурь приходит в голову творческим личностям, вот и шумят по ночам, ничего не стесняясь, и никто их не упрекнет, ведь это искусство!
Я чуток сполз по крыше и улегся на нее, закинув руки за голову. Ка-а-айф… В небесах прямо надо мной промчалось звено грифонов, ведущих поисковые работы или патрулирующих улицы города. Грифонов сразу видно, у них могучие крылья, не то, что у пегасов. Меня ищут…
Нет, но, все-таки, я красавчик! Или, вернее, Луна — красавица. Просто подумайте — стража и гвардейцы ищут меня на забытом всеми складе, по сточным канавам, шарятся по заброшенным зданиям и канализации… Пачкаются, устают… И даже воняют! А я лежу себе на спине на крыше домика самой Флер де Лис и потягиваю ничего себе такое шампанское! Это же просто гениальнейший розыгрыш! Ну и пусть в грязи копаются, а я буду наслаждаться ночной тишиной и покоем… И одиночеством. Луна-стайл!