Дёниц: Если торговое судно…
Максвелл-Файф: Просто ответьте на вопрос.
Дёниц: Если торговое судно действует как торговое судно, с ним соответственно обращаются. Если нет, тогда субмарина должна проводить атаку. Это законно и соответствует международному праву. Тоже самое происходило с немецкими торговыми судами.
Максвелл-Файф: Я не об этом вас спрашивал. Я хотел знать, потому что это важно для некоторых таких пунктов: с вами когда-либо происходило, вы когда-либо учитывали, что вы собираетесь также причинить смерть или страдания экипажам торговых судов которые были потоплены без предупреждения?
Скажите нам, это случалось с вами или нет?
Дёниц: Само собой разумеется. Но если торговое судно потоплено законно, то ничего не поделаешь, война.
Максвелл-Файф: Рассматриваете ли вы с гордостью тот факт, что 35 000 британских моряков торгового флота погибли в течение войны? Вы смотрите на это как на достижение или с сожалением?
Дёниц: Люди гибнут во время войны, и этим никто не гордится. Это, грубо говоря. Это необходимость, суровая необходимость войны.
Максвелл-Файф: Что же, теперь, просто посмотрите на страницу 29 английской документальной книги, или страницу 58 немецкой, где вы найдете. Это документ номер С-191, экземпляр Великобритания-193. Это 22 сентября, 19 дней после начала войны.
«Флагман подводных лодок намерен разрешить подводным лодкам топить без предупреждения любое судно, без огней.
«Предыдущие инструкции, позволяющие атаковать французские военные и торговые корабли только в качестве оборонительной меры, только французские или англо-французские конвои только к северу от широты Бреста и запрещающие атаки на все пассажирские суда, вызвали огромные сложности для подводных лодок, в особенность ночью. На практике, возможности атаковать ночью нет, так как подводная лодка не может безошибочным способом, предотвращающим ошибки идентифицировать цель, которая затемнена. Если политическая обстановка такова, что даже возможные ошибки должны быть урегулированы, подводным лодкам должно быть запрещено совершать любые ночные атаки в водах в которых французские и английские морские силы или торговые суда могут перемещаться. С другой стороны, в морских районах, где только ожидаются английские подразделения, меры желаемые флагманом подводных лодок, могут быть осуществлены. Разрешение на такой шаг не будет дано в письменном виде, но требует простого негласного одобрения штаба морских операций. Командиры подводных лодок будут проинформированы из уст в уста» — и заметьте последнюю строчку — «и потопление торгового судна вероятно должно оправдываться в журнале боевых действий как из-за смешения с военным кораблём или вспомогательным крейсером».
Итак, просто скажите мне — воспользуйтесь шансом — вы считаете плавание без огней таким же, как длящийся отказ остановиться при своевременном уведомлении или активным сопротивлением посещению или обыску, в рамках договора? Какой из этих вещей вы это считали?
Дёниц: Если торговое судно действует как военный корабль…
Максвелл-Файф: Прежде всего, вы должны ответить на мой вопрос, если Трибунал не установит иного; и тогда вы можете дать своё пояснение. Мой вопрос таков: вы считаете, что плавание без огней такое же, как длящийся отказ остановиться при своевременном уведомлении или активное сопротивление посещению или обыску? Вы считаете или тем или другим или обеими вещами? Да?
Дёниц: Вопрос не правильно выражен, потому что мы занимались определенным оперативным районом, в котором британские и французские…
Председательствующий: Подсудимый, отвечайте, пожалуйста, на вопрос.
Дёниц: Я прошу прощения?
Максвелл-Файф: Вы считаете, плавание без огней длящимся отказом остановиться при своевременном уведомлении, которое является одним из предметов договора, или активным сопротивлением посещению или обыску, которое является другим предметом установленным договором? Итак, вы считаете, что плавание без огней это один или оба предмета упомянутых в договоре?
Дёниц: Если торговое судно плывёт без огней, оно должно нести риск быть принятым за военный корабль, потому что ночью невозможно различить между торговым кораблем и военным кораблём. Во время принятия приказа, он касался оперативных районов, в которых затемненные транспорты плыли из Англии во Францию.
Максвелл-Файф: Ваш ответ не о том, что это охватывалось договором, но одним из предметов договора; но ваше объяснение было о том, что вы были вправе торпедировать без предупреждения любой корабль, который по ошибке мог быть принят за военный корабль. Это ваш ответ, не так ли?
Дёниц: Да.
Максвелл-Файф: Зачем подсудимый фон Риббентроп и все эти морские советники предусмотрели, в каких случаях Германия придерживается договора, если вы собирались интерпретировать его таким образом? Вас когда-либо спрашивали об этом до ратификации Германией этого договора в 1936?
Дёниц: Меня не спрашивали перед подписанием этого договора; Германия придерживалась договора на практике, так как я очень хорошо это знал, до тех пор, пока не были введены контрмеры; и тогда я получил приказы действовать соответствующе.
Максвелл-Файф: Позвольте посмотреть на документы и понять, если вы сможете, вероятно, немного больше мне помочь по другим пунктам. Почему эта акция основывалась на негласном одобрении военно-морского штаба? Почему у военно-морского штаба не было отваги говорить о своём одобрении приказа, если он был правильным?
Дёниц: Да; бумага, показанная мне это запись или меморандум сделанный молодым офицером штаба морских операций. Фактически — это было идеей этого отдельного офицера штаба морских операций; и как я указывал здесь, я не знаю о вопросе — действительный факт в том, что штаб морских операций никогда не давал мне такого приказа. Содержание бумаги фикция.
Максвелл-Файф: Нет, конечно, они вообще не хотели отдавать приказа. Вы понимаете, это заявляется с огромной откровенностью, что вы действовали фактически по негласному одобрению военно-морского штаба, что значит военно-морской штаб может сказать, как и вы сказали сейчас, «Мы не отдавали приказа;» и нижестоящие офицеры действовали по негласному слову, и я хочу знать — вы были главнокомандующим немецким флотом — почему это делалось таким способом, почему это делалось негласными словами, устными приказами?
Дёниц: Нет, это точно не правильно. Это был идеей молодого офицера. Приказ, который я получил из штаба морских операций строго заявлял, что затемненные суда могут быть потоплены в том районе, где английские транспорты шли из Англии во Францию. Значит, вы поймите, он не содержал ни одну из вещей, заявленных в этом меморандуме. Нет сомнения, что начальник отдела и похоже начальник штаба морских операций отказался и отверг эту совершенно невозможную идею и отдал мне тот краткий и строгий приказ.
Максвелл-Файф: Вы предлагаете Трибуналу, что эти жизненно важные пункты — «негласное одобрение военного штаба, командиры подводных лодок проинформированы из уст в уста» — что молодому офицеру штаба позволили представить неправильный меморандум и принять его неисправленным? Это такой способ, таково состояние эффективности штаба немецкого флота?
Дёниц: Нет, это недопонимание. В действительности он был исправлен. То есть записка представленная служащим штаба морских операций, которую его вышестоящее начальство не одобрило. Она была исправлена. Не было негласной договоренности, а был строгий и ясный приказ для меня; это значит, что идея молодого офицера уже была отвергнута самим штабом морских операций.
Максвелл-Файф: Вам известно, что оригинал с инициалами адмирала фон Фридебурга?
Дёниц: Нет, это совершенная ошибка, это невозможно. «Фд» так тут написано — это значит Фресдорф. Это был капитан-лейтенант Фресдорф. Он был служащим штаба морских операций — не Фридебург[1717]. Он был молодым офицером в первом управлении штаба морских операций. Вообще обо всех этих вещах я узнал здесь. Его начальник, адмирал Вагнер, он его уже осудил. Это не был Фридебург, а Фресдорф. Таким способом этот молодой офицер обдумал это, но в действительности был отдан четкий приказ без таких вещей.
Максвелл-Файф: Возьмем другую часть. «Потопление торгового судна должно вероятно оправдываться в журнале боевых действий как из-за смешения с военным кораблём или вспомогательным крейсером» Вы согласны с подделкой записей после вашего потопления корабля?
Дёниц: Нет, и этого не делалось. Это также относится к той же категории — идеям офицера. Никакого приказа никогда не отдавалось. Приказ штаба морских операций, отданный мне в этой связи представлен и это ясный и краткий приказ, без вещей упомянутых здесь.
Максвелл-Файф: Конечно, вы учитываете, что эти вещи, согласно меморандуму заявлялись без приказов. Не было никакого приказа, потому что приказ, отданный приказ — потому что если бы это было сделано без приказа этого бы не получилось. Вы предполагаете — вы взваливаете его на плечи этого капитан-лейтенанта, который придумал эти три позорных факта: негласное одобрение, устные инструкции командирам, и подделывание приказов? Вы говорите, что они существовали только в уме капитан-лейтенанта? Вы это говорите Трибуналу?
Дёниц: Да, да, конечно, потому что есть ясный, краткий приказ отданный мне штабом морских операций в котором эти вещи не упоминались. И также ясно я передавал свои приказы. Так это было. Этот меморандум эти идеи того офицера, уже были отвергнуты начальником его ведомства в Берлине. Мне был отдан ясный приказ, однако, и тут не имелось никакого отношения к журналу боевых действий и всем упоминавшимся вещам. Этот приказ доступен.
Максвелл-Файф: Что же, мы должны будем спросить, как я понимаю, адмирала Вагнера о том, откуда у этого капитан-лейтенанта возникли такие идеи, это так, и он ли их выдвинул? Вы это говорите нам, Вагнер способен разобраться с этим, не так ли?
Дёниц: Адмиралу Вагнеру самому всё об этом известно, потому что этот служащий был в его управлении в Берлине.
Максвелл-Файф: Понимаю. Что же, если вы возлагаете это на капитан-лейтенанта, перейдем к другому пункту. В середине ноября…
Дёниц: Я никого никак не порочу, но это были идеи молодого офицера, которые уже были отвергнуты начальником его управления. Я никого не порочу. Я никого не обвиняю.
Максвелл-Файф: Понимаю. Я думал, порочите.
А теперь, перейдём к другому пункту. В середине ноября 1939, Германия приняла предостережение, что она потопит без предупреждения вооруженные торговые суда. Вам неизвестно, что до этого предупреждения — если вы хотите посмотреть на пункт, вы найдете его на странице 21 английской документальной книги или с 51 по 52 немецкой документальной книги. Это прямо перед концом, около пяти строчек.
«На середину ноября, счет» — то есть 20 — «британских торговых судов уже незаконно потопленных орудийным огнём или торпедированных субмаринами».
Председательствующий: О какой странице вы говорите?
Максвелл-Файф: Ваша честь, страница 21, около десяти строк перед концом.
(Обращаясь к подсудимому)
Подсудимый, вы понимаете, что я предполагаю, то, что заявление, предостережение, о том, что вы потопите вооруженные торговые суда, не делало на практике различий с уже принятой вами практикой потопления невооруженных судов без предупреждения.
Дёниц: В начале октября, если правильно помню, я получил приказ или разрешение, законное разрешение, топить вооруженные торговые суда. С того момент я действовал соответствующе.
Максвелл-Файф: Просто скажите мне: вашим мнением было, что простое наличие вооружений, орудия, на торговом судне, представляло собой активное сопротивление посещения и обыску в рамках договора; или это было новое дополнение для руководства немецкой подводной войной, которую вы ввели совершенно независимо от договора?
Дёниц: Само собой разумеется, что если у судна есть орудие на борту, он им воспользуется. Было бы односторонним обязательством, если бы субмарина, самоубийственным путём, ожидала пока другое судно выстрелит первым. Это взаимное соглашение, и нельзя ни при каких обстоятельствах ждать ожидания субмариной первого выстрела. И, как я сказал ранее, на практике пароходы использовали свои орудия, как только они были в радиусе поражения.
Максвелл-Файф: Подсудимый, но вам известно, вооружение торговых судов, было хорошо известно в последней войне. Оно было, хорошо известно за 20 лет до подписания этого договора. И вы согласитесь со мной, не так ли, что в договоре не было ни слова запрещающего вооружение торговых судов? Почему вы не давали этим кораблям возможности воздержаться от сопротивления или остановиться? Почему перед лицом договора, который вы подписали лишь 3 годами раньше? Вот это я хочу узнать. Если вы не можете мне сказать, если вы скажете, что это спорный вопрос, я спрошу адмирала Рёдера. Сейчас, вы скажете нам, или вы можете нам сказать, почему вы не соблюдали договор?
Дёниц: Это не было нарушением договора. Я не эксперт по международному праву. Я солдат; и я действовал согласно моим военным приказам. Конечно, самоубийство для субмарины ждать пока в неё выстрелят первыми. Само собой разумеется, что пароход несёт орудия не для забавы, а для их использования. И я уже объяснял, как они их использовали.
Максвелл-Файф: Что же, теперь, ещё один предмет, потому что в виду ваших показаний я должен пройти эти пункты.
Вы приказывали своим командирам рассматривать использование радио как активное сопротивление? Вы рассматривали, что использование радио торговым судном это активное сопротивление в рамках договора?
Дёниц: 24 сентября, приказом штаба морских операций…
Максвелл-Файф: Нет, нет, подсудимый, сначала просто ответьте на вопрос, и затем приводите объяснение. Я говорил это вам почти 20 раз вчера и сегодня. Вы рассматриваете использование радио торговыми судами как активное сопротивление?
Дёниц: В целом установлено международным правом, что торговое судно может быть обстреляно, если оно использует своё радио, во время остановки. Например, это также во французских призовых правилах[1718]. С целью избежать более жестких мер, мы, как правило, так не делали. Не до сентября, когда я получил точный приказ или разрешение так делать, это было правилом, вступившим в силу, которое соответствовало международному праву.
Максвелл-Файф: Скажите мне, немецкое адмиралтейство знало в 1936, что большинство торговых судом имеют радио?
Дёниц: Конечно, но в соответствии с Международной конференцией по международному праву — я это случайно узнал, потому что их фотокопия находилась в призовых правилах — в соответствии с этой конференцией 1923, остановившись не разрешалось использовать радио. Это был международный закон и он находился во всех инструкциях. Мне точно известно, что французские инструкции говорили то же самое.
Максвелл-Файф: В любом случае, немецкое адмиралтейство и немецкое министерство иностранных дел никак не упомянули использование радио в этом договоре.
Что я предполагаю — я хочу представить это вам совершенно ясно — это то, что вы вообще не волновались о договоре в любом случае, не подходившем для ваших операций в этой войне.
Дёниц: Это неправда.
Максвелл-Файф: Итак, перейдем к нейтралам. Я не слышал от вас, что вы разбирались с нейтралами, потому что они были вооружены, но возьмем конкретный пример.
«12 ноября 1939…»
Дёниц: Я никогда не говорил, что нейтралы были вооружены.
Максвелл-Файф: Так я и думал. Что же, мы это исключим. Мы возьмем пример.
Ваша честь, он приводится на странице 20 документальной книги, и в середине параграфа (экземпляр номер Великобритания-191).
(Обращаясь к подсудимому)
«12 ноября, норвежский «Arne Kjode[1719]«был торпедирован в Северном море без предупреждения вообще. Это был танкер, направлявлявшийся из одного нейтрального порта в другой».
Итак, подсудимый, вы классифицировали танкеры, направляющиеся из одного нейтрального порта в другой в качестве военных кораблей; или по этой причине судно было торпедировано без предупреждения? Капитан и четверо из экипажа лишились жизни. Остальных людей подобрали многими часами спустя в открытой лодке. Почему вы торпедировали нейтральные суда без предупреждения? Это лишь 12 ноября в Северном море, танкер шёл из одного нейтрального порта в другой.
Дёниц: Что же, командир субмарины в этом случае не понял, во-первых, что корабль идет из одного нейтрального порта в другой, но судно…
Максвелл-Файф: Следовательно…
Дёниц: Нет, не по этой причине; нет. Но это судно направлялось к Англии и он перепутал его с английским судном. Вот почему он его торпедировал. Мне известен этот случай.
Максвелл-Файф: Вы одобрили эту акцию командира субмарины?
Дёниц: Нет; это утверждение сделано вами самим и оно на практике опровергалось нашей чистой подводной войной и фактом, что тут была совершена ошибка.
Максвелл-Файф: В случае сомнений, торпеди…
Дёниц: Это один из случаев…
Максвелл-Файф: Вы его не одобрили: в случае сомнений, торпедировать без предупреждения? Таков ваш взгляд?
Дёниц: Нет, нет; это просто ваше утверждение. Если один или два примера ошибок найти за время 5 ½ лет чистой подводной войны, это ничего не подтверждает; но это противоречит вашему утверждению.
Максвелл-Файф: Да. Что же, если хотите теперь, посмотрим на вашу чистую подводную войну. Переверните на страницу 30 английской книги или страницы с 59 по 60 немецкой книги.
Итак, первое из этого — это заметка об интенсификации подводной войны. Вы говорите, что по директиве высшего командования вооруженных сил от 30 декабря — эта от 1 января 1940:
«…фюрер, по докладу главнокомандующего флотом» — то есть подсудимого Рёдера — «решил: (а) греческие торговые суда рассматриваются как вражеские торговые суда в зоне вокруг Британии объявленной запретной США».
Мой лорд, здесь ошибка в переводе. Вы видите, что он говорит «блокированной США и Британией». Правильный перевод должен быть «в зоне вокруг Британии объявленной запретной США»
Итак, подсудимый, в любом случае намеренно я не хочу делать ошибочных заявлений. Вы включили греческие суда, потому что вы верили, что большинство греческих торговых судов были британским фрахтом[1720], были зафрахтованы Британией? По этой причине?
Дёниц: Да. Вероятно, вот почему штаб морских операций отдал приказ, потому что греческий флот служил Англии. Я полагал, что такими были причины штаба морских операций.
Максвелл-Файф: Предположительно это было причиной. Я не занимаю времени этим положением. То, что я хочу знать это: это означало, что любое греческое судно в этих водах было бы потоплено без предупреждения?
Дёниц: Да. Здесь говорится, чтобы с ними обращались как с вражескими судами.
Максвелл-Файф: Тогда, в итоге, это означает, что греческое судно с тех пор было бы потоплено без предупреждения если бы вошло в зону вокруг британского побережья.
Итак, вы упоминали Бристольский залив, и вы приводили ваше объяснение следующему предложению. Вы сказали, что все корабли могли быть атакованы без предупреждения. Для внешнего потребления, эти атаки должны были приводиться как столкновения с минами.
Я лишь хочу у вас выяснить. Вы не предполагали, что причиной высшего командования флотом было сокрытие лабиринта операций подводных лодок; причиной было избегать затруднений с нейтралами, чьё хорошее отношение вы хотели сохранить, не так ли?
Дёниц: Я уже заявлял вчера о своей позиции. Эти вопросы связывались с политическим руководством, и я ничего об этом не знал. Я сам, как командующий подводными лодками, смотрел на них только с угла военного преимущества или целесообразности, также как Англия делала в похожих вещах. Какими были политические причины, я не могу сказать.
Максвелл-Файф: Подсудимый, таково в целом моё предположение вам, вам известно, что вы действовали с военной необходимостью, заявлявшейся в этом меморандуме морского командования о том, что максимального ущерба Англии можно было достичь неограниченным использованием оружия без предупреждения. Но позвольте нам взглянуть на следующее.
Дёниц: Это были определенные районы, которые нейтралам предостерегалось пересекать. Вчера я заявлял, что той же процедуре следовали в английских оперативных районах. Если нейтрал, несмотря на эти предостережения, входил в те районы, в которых постоянно велись боевые действия с одной и с другой стороны, у них был риск получить повреждения. Такими были причины, которые заставили штаб морских операций принять эти приказы.
Максвелл-Файф: Так как вы это упомянули, сначала я должен разобраться с вашими районами. Ваша зона, которая публиковалась, была от Фарерских островов до Бордо и в 500 милях к западу от Ирландии. То есть, вашей зоной было 750 000 квадратных миль; это верно? Ваша зона вокруг Британии была от Фарерских островов до Бордо, и в 500 милях к западу от Ирландии?
Дёниц: Да, это оперативный район августа 1940.
Максвелл-Файф: Да, августа 1940.
Дёниц: И она соответствовала степени, так называемой боевой зоны, в которую Америка запретила входить своим торговым судам.
Максвелл-Файф: Вы сказали она соответствовала. Позвольте нам посмотреть на неё и какими были две вещи. Соединенные Штаты в то время сказали, что их торговые суда не входят в эту зону. Вы сказали, что если любое торговое судно входит в эту зону, в размере 750 000 квадратных миль, ни один из законов и обычаев войны на применим, и что судно может быть уничтожено любыми средствами на ваш выбор.
Таков ваш взгляд, не так ли?
Дёниц: Да, такова немецкая точка зрения на международное право, которое также было применимо к остальным нациям, что оперативные районы вокруг противника допустимы. Я могу повторить, что я не специалист в международном праве, а солдат, и я сужу согласно здравому смыслу. Мне это кажется само собой разумеющимся, что океанский район или океанская зона, вокруг Англии не могла оставляться в беспрепятственном владении противника.
Максвелл-Файф: Я не думаю, что вы вообще это оспариваете; но я хочу четко выяснить. Вашим взглядом было, что это правильно, что если вы установили оперативную зону в такой степени, любой нейтральный корабль — и вы согласны с тем, что это нейтральное судно — входя невооруженным в эту зону могло быть уничтожено любыми средствами на ваш выбор? Это был ваш взгляд на ведение войны на море; правильно, не так ли?
Дёниц: Да; и было достаточно британских заявлений, которые заявляли, что во время войны — а мы воевали с Англией — нельзя позволять нейтралам входить и предоставлять помощь воюющим, особенно если они ранее предостерегались от этого. Это полностью соответствует международному праву.
Максвелл-Файф: Мы обсудим предмет права с Трибуналом. Мне нужны факты.
Такую позицию вы занимали? И равно, если обнаруживалось нейтральное судно вне зоны использующее своё радио, вы обращались с ним как с кораблем воюющей державы, не так ли? Если нейтральное судно использовало радио после обнаружения субмариной, вы обращались с ним как с военным кораблём воюющей державы, не так ли?
Дёниц: Да, в соответствии с регулированием международного права.
Максвелл-Файф: Понимаю. Как я говорил, оставим вопросы права Трибуналу. Я не собираюсь спорить с вами об этом. Но, помимо международного права в целом, вас когда-либо задевало, что метод обращения с нейтральными кораблями полностью не учитывал жизни и безопасность людей на кораблях? Вас это когда-либо задевало?
Дёниц: Я уже сказал, что нейтралы предостерегались от пересечения этих боевых зон. Если они входили в боевые зоны, они несли риск получить повреждения, или уйти из них. Такова война. Например, на суше также не учитывается нейтральный конвой грузовиков, везущий боеприпасы или снабжение противнику. По нему бы стреляли таким же самым способом как по вражескому транспорту. Следовательно, совершенно допустимо превращать моря вокруг вражеской страны в боевые районы. Такая позиция известна мне в международном праве, хотя я только лишь солдат.
Максвелл-Файф: Понимаю.
Дёниц: Строгий нейтралитет требует избегания боевых районов. Любой входящий в боевой район должен осознавать последствия.
Максвелл-Файф: Понимаю. Таков ваш взгляд? Я не думаю, что возможно представить его более честно.
Дёниц: И по этой причине Соединенные Штаты открыто запретили входить в эти зоны в ноябре, потому что они отказывались входить в боевые районы.
Максвелл-Файф: На ваш взгляд, любой нейтральный корабль который входил в 750 000 квадратных миль вокруг Британии совершал не-нейтральный акт и при обнаружении подлежал потоплению без предупреждения. Таков ваш взгляд на то, как должна вестись война на море; это верно, не так ли?
Дёниц: Да. Специальные линии были открыты для нейтралов. Они не должны были входить в боевые районы до тех пор, пока они шли в Англию. Тогда они должны были нести риск войны.
Максвелл-Файф: Я лишь хочу, чтобы вы мне сказали, если вы вернетесь к документу С-21; то есть, странице 30 английской книги и страницам с 59 по 60 немецкой, вы понимаете, что во всех этих случаях — возьмем один параграф 2, страницу 5:
«Совещание у начальника штаба морских операций» — 2 января; это была «интенсификация мер» в связи с планом «Желтый», то есть вторжением в Голландию и Бельгию — «потопления подводными лодками…без какого-либо предупреждения, всех судов, в этих водах вблизи от вражеских берегов, возле которых применяются мины».
Почему, если вы, как только что вы несколько раз говорили Трибуналу, действовали в соответствии с тем, что вы думали, было международным правом, почему вы действовали только в районах, где использовались мины?
Дёниц: Я уже объяснял, что это не было вопросом законности, а военной целесообразности. По военным причинам я не мог давать противнику открытой информации о боевых средствах, используемых в районе который мог быть заминирован. Вы действовали таким же способом. Я напомню вам о французской зоне опасности, которую объявили, соответствующую заминированным районам вокруг Италии. Вы также не заявляли, какое оружие вами использовалось. Это не имеет никакого отношения к законности. Это чисто вопрос военной целесообразности.
Максвелл-Файф: Поймите, я думаю, вы учитываете, что положение, которое я вам представил таково: что вы притворялись для нейтралов, что вы действуете в соответствии с Лондонским договором, в то время как вы в действительности не действовали в соответствии с договором, а в соответствии с принятыми вами инструкциями, основывающимися на военной необходимости.