Додд: Что же, скажите мне, являлись вы или нет формально членом, но всё это время признавали лидерство Клаузнера[2913], который являлся членом Национал-социалистической партии Австрии; и вы не следовали его пожеланиям и не подчинялись его указаниям?
Зейсс-Инкварт: Руководства Австрии или Германии?
Додд: В Австрии. Я говорю о Клаузнере, который был в Австрии.
Зейсс-Инкварт: Да. Мне было ясно и я признавал факт, что Клаузнер являлся лидером австрийских национал-социалистов. Я не признавал Клаузнера своим политическим лидером, факт, который ясен из того же доклада, который вы, господин обвинитель, только что упоминали. Там Райнер говорит: «Зейсс-Инкварт признавал Клаузнера в политических вопросах, которые в действительности не обязывали».
Додд: Что же, он говорит, противоположное, если вы посмотрите на него.
Зейсс-Инкварт: О, нет.
Додд: Что же, теперь, подождите минуту и посмотрите на страницу 9, я думаю, немецкого текста строка 7 снизу; в английском тексте это страница 7:
«Отношения между Зейсс-Инквартом и Клаузнером были следующими: Зейсс безоговорочно признавал партийное руководство в отношении всей программы и соответственно также руководство Клаузнера. В качестве члена партии, он сам следовательно подчинялся буквально и особо лидерству Клаузнера».
Вы нашли это?
Зейсс-Инкварт: У меня есть только черновик, но он говорит:
«Более того, он сам заявлял, на основании соглашения в Берхтесгадене и в частности на основании заявлений сделанных ему фюрером по поводу визита его штаба в Берлин, как доверенного лица нелегальной НСДАП в Австрии непосредственно подчиненного фюреру в рамках его политических и государственных функций».
Тогда тут есть другой отрывок, где я говорю, что относительно политических вопросов я сам не подчиняюсь Клаузнеру.
Додд: Что же, по-любому, двигаясь вперед, это факт, не так ли, что с самого начала этого периода вы признавали свою безоговорочную преданность Гитлеру, и также задолго до аншлюса? Вы признавали свою политическую преданность, не так ли?
Зейсс-Инкварт: Можно почти так сказать. Что касалось «безоговорочной преданности», мне это было тогда не ясно, потому что по моему мнению Гитлер, также хотел революционного курса.
Додд: Что же, хорошо. Вы имели некое отношение к делу Дольфуса[2914] по-другому нежели вы говорили Трибуналу? Вам конечно, известно, что Райнер сказал, что вы имели, в том же самом документе 812-ПС.
Зейсс-Инкварт: Да.
Додд: И я думаю важно то, что вы дали на это некоторый ответ. Вы не дали его в своих прямых показаниях и документ есть в доказательствах, и он говорит, что вы поддерживали…
Зейсс-Инкварт: Господин обвинитель, причина, почему я не сделал это в том, что Райнер появится здесь в качестве свидетеля. Райнер расскажет нам под присягой о фактах, на которых он основывал свои заявления. Я могу сказать только «нет».
Додд: Что же, я знаю. Я это понял, и есть другая причина для того, чтобы сейчас вас спросить. Видите ли, вас не будет на месте свидетеля, когда он будет на нём; и я хочу знать, что вы скажете, а не то, что говорил Райнер в своём документе, который является доказательством, в отношении того, что вы участвовали в заговоре Дольфуса 25 июля 1934.
Зейсс-Инкварт: Нет, это совершенно неправильно.
Додд: Хорошо. В связи с этим есть другой вопрос, который мы должны выяснить, если у меня получиться. Вы не имеете в виду отчет Трибуналу о том, что церемония — если я могу использовать это выражение — поминовения убийства Дольфуса не имела никакого отношения к Дольфусу тогда, когда она проводилась?
Зейсс-Инкварт: Я точно не желаю создать такого впечатления, потому что эта церемония была о семи национал-социалистах, которых тогда повесили. По этому поводу, насколько я помню, не было мысли о смерти Дольфуса; но только факт, что несколько людей из штандарта, я думаю номер 107 или 108, предприняли попытку покушения на систему, которая по мнению национал-социалистов являлись враждебной Рейху и в результате семеро были повешены. Факт, что Дольфус был застрелен по тому же самому поводу не упоминался во время церемонии.
Додд: Что же, я этого не говорил, но церемония посвящалась нападению на Дольфуса; и я думаю это софизм[2915], не так ли, говорить о том, что она к нему не относилась?
Зейсс-Инкварт: Нет, если бы Дольфуса не застрелили, тогда церемония проводилась точно также.
Додд: Вы в этом уверены; вы думаете, что всех бы повесили, если бы его не застрелили?
Зейсс-Инкварт: В любом случае, я знаю, что их повесили.
Додд: Что же, вы были назначены государственным советником в 1937 — и конечно мы снова собираемся много поговорить об этом за короткое время, о Райнере и его документе. Вам известно, что Райнер также сказал, что вы были назначены посредством влияния Кеплера[2916] и остальных нацистов в Австрии и чиновников Рейха. Это так? Они оказывали влияние на ваше назначение в 1937? Райнер в этом также ошибся, или нет?
Зейсс-Инкварт: Вообще нет — Кеплер вообще не имел влияния на выдвижение в государственные советники.
Додд: И Райнер по вашему суждению, ошибается, когда говорит, что он говорил, что они имели влияние? Вы не согласны с его заявлением, как я это понимаю. Я хочу это выяснить.
Зейсс-Инкварт: Это абсолютно неправильно.
Додд: Хорошо.
Зейсс-Инкварт: Я был назначен государственным советником, потому что Зерннато обсуждал вопрос с моим другом и затем предложил это Шушнигу. Предложение от Кеплера вероятно являлось бы причиной для того, чтобы Шушниг меня не выдвинул.
Додд: Это была самая простая вещь, и Шушниг назначил вас, потому что некто поговорил с ним; и нацисты с кем вы были знакомы в те дни не имели к этому никакого отношения, не так ли?
Зейсс-Инкварт: Этого я бы не сказал. Я обсуждал с Райнером возможность назначения государственным советником, потому что наше взаимное знакомство ранее обсуждалось в вопросе с Зернатто. Затем я обсуждал это с Райнером, но он не оказывал влияния относительно назначения.
Додд: Вы видели документ известный как протокол Хоссбаха[2917], США-25, 386-ПС, представленный этому Трибуналу много месяцев назад. Вы вспоминаете тогда, что Гитлер, в ходе этой проповеди, как докладывал Хоссбах, заявлял о некоторых из своих планов имевшихся для Австрии также как и Чехословакии? Вы помните это? Могу вас заверить, это есть в документе.
Зейсс-Инкварт: Да.
Додд: Это было 11-го ноября 1937 — нет, извиняясь — это было 5-го ноября 1937. Когда вы впервые услышали об этой встрече? Впервые в жизни, когда вы о нёй услышали?
Зейсс-Инкварт: Здесь, в этом зале.
Додд: Итак, вы помните письмо, написанное 11 ноября доктору Юри[2918]?
Зейсс-Инкварт: Да.
Додд: Вы помните его очень хорошо или хотите взглянуть на его копию? Я покажу вам его. У нас есть копия здесь. Вы его не видели; это новый документ.
Зейсс-Инкварт: У меня есть копия.
Додд: Это 3396-ПС.
Зейсс-Инкварт: Что вы имели в виду, когда писали Юри 11 ноября 1937, когда писали:
«…я лично верю, что не будет ощутимых результатов до следующего года. Между тем, я получил аутентичный доклад из Линца…»
И вы продолжили говорить о газетной статье.
Что я хотел сейчас узнать, это что вы имели в виду под событиями начала 1938?
Зейсс-Инкварт: В ситуации доминирующей в Австрии того времени, было ясно, что внутриполитическое положение не останется статичным. Оптимистичные национал-социалисты думали о том, что пройдут недели и либо Шушниг уйдет в отставку или произойдет что-нибудь ещё. Я смотрел на ситуацию более правильно, и по моему мнению новое внутриполитическое развитие в Австрии не произойдёт ранее весны, то есть, развитие в направлении дальнейшего разрешения деятельности национал-социалистов. Газетная статья это совсем другое.
Додд: Я в действительности не касаться этого пока вы не почувствовали то, что это важно для вашего ответа. Я хотел вернуться немного назад. Видите ли, к открытию своего письма относительно разговора с господином Кеплером. Итак, он являлся человеком, который был эмиссаром Гитлера 11 и 12 марта, когда Австрия была передана нацистам, не так ли?
Зейсс-Инкварт: Да.
Додд: И вы сказали:
«Разговор с господином Кеплером сегодня прошёл в атмосфере полной тишины и также чрезвычайно откровенно. Мне также не кажется, что вещи созрели для обсуждения как следует с национальной стороны и стороны Рейха».
О чём вы говорили в действительности при передаче Австрии нацистам. Не о том ли, о чём думали, когда вы писали это письмо? Не это ли «исходное решение»?
Зейсс-Инкварт: Нет. Прежде всего, оно не говорит, что мой разговор с Кеплером был секретным, но только, о том, что он был информативным.
Додд: Оно говорит «в полной тишине». Я не знаю о том секретно ли это. Я не знаю, что это значит.
Зейсс-Инкварт: Это означает, что мы говорили очень реалистично. Рейх был очень настойчив. Мы могли обсуждать возможность применения некоторого дипломатического давления, но целью было развивать деятельность национал-социалистов в Австрии, однако с намерением, достижения решительной цели в Австрии.
Содержание документа Хоссбаха вообще не упоминалось и я убежден, что Кеплер не имел о нём сведений. Кеплер вообще не занимал крепкого положения у фюрера.
Додд: Да. Вы вспоминаете письмо написанное Кеплеру немного позднее в январе 1938. Вы его помните?
Зейсс-Инкварт: Да.
Додд: О том, что вы хотели сдать свой мандат или вашу доверенность или вашу ответственность или как это называется.
Зейсс-Инкварт: Да.
Додд: Какого рода мандат вы имели от Кеплера или Геринга, на который Кеплер ссылается в своём письме?
Зейсс-Инкварт: Нет, мандат был в австрийском Государственном совете. Я хотел его сдать, так же как и задачу поиска взаимопонимания необходимого для достижения сотрудничества с национальной оппозицией. Я вообще не получал никакого мандата от Кеплера и вряд ли мог принять такой.
Додд: Вам известен документ, находящийся в доказательствах, 3397-ПС, это США-702. И Кеплер говорил, что он информировал Геринга о ситуации и что Геринг сказал ему оставить за вами свою задачу или что-то в таком смысле.
Итак, мой вопрос, почему Геринг интересовался этим мандатом, если он имел отношение только к вашему положению в качестве государственного советника в Австрии? Он не являлся чиновником австрийского правительства, а вы являлись.
Зейсс-Инкварт: В таком случае могу я получить документ?
Додд: Да, безусловно. Вы также найдёте здесь ссылку на доктора Юри, того самого человека, относительно кого мы говорили несколько минут назад и кому вы написали письмо от 11 ноября.
Зейсс-Инкварт: Господин обвинитель, какой отрывок вы имели в виду?
Додд: Что же, мой вопрос об этом, и меня интересует, почему Кеплер донёс до Геринга ваше желание уйти с какой-то должности занимаемой вами в отношении нацистов, как вы это представили, в отношении вашего положения в качестве государственного советника; и это даже больше проблема для нас в отношении вашего заявления. Какое Геринг имел к этому отношение?
Зейсс-Инкварт: Вчера я заявлял, что доктор Шушниг дал мне задачу изучить условия для сотрудничества с национальной оппозицией. Я всегда говорил Шушнигу, что австрийские национал-социалисты не примут никаких соглашений без согласия Гитлера. С ведения Зернатто и доктора Шушнига я посетил Геринга и Гесса. Оба господина знали, что у меня есть контакт не только с австрийскими национал-социалистами, но также с господами в Рейхе, через Кеплера. Это также было известно этим господам в Рейхе и они были заинтересованы. Если бы я теперь внезапно сказал: «Я заканчиваю, я не собираюсь продолжать это», тогда я считал своим долгом проинформировать этих господ в Рейхе, чтобы они больше не могли рассчитывать на моё сотрудничество. Мне кажется, это само собой разумелось. По-другому это не делается.
Додд: Да, и письмо, которое вы написали Юри 11 ноября также было после вашей встречи с Гессом и Герингом; не так ли? Конечно, так было; вы увидели Гесса и Геринга в июле 1937.
Зейсс-Инкварт: Да, рейхсмаршал об этом уже свидетельствовал.
Додд: Что же, хорошо. Итак, я немного спрошу вас о встрече с фон Папеном в Гармише. Она произошла случайно и не была запланированной, как я вас понял. Вы говорили о возможности поставить министром безопасности члена нацисткой партии. Что я хочу знать, вы также говорили о возможной поездке Шушнига в Берхтесгаден, которая случилась вскоре после этой встречи, не так ли? Это упоминалось?
Зейсс-Инкварт: Нет, мы не говорили о технических средствах, о том состоится ли встреча между доктором Шушнигом и Гитлером и тому подобном или следует ли это сделать по дипломатическим каналам — это нами не обсуждалось.
Додд: Вообще не обсуждалось, это всё что я хочу знать? Об этом было какое-нибудь обсуждение?
Зейсс-Инкварт: Встреча между эти двумя государственными руководителями не обсуждалась, а только содержалась в наш план.
Додд: Когда, впервые, вы узнали о предполагаемой встрече между Шушнигом и Гитлером, и от кого?
Зейсс-Инкварт: Я думаю 2 днями — это должно было быть 10 февраля, когда я получил информацию от Райнера или Глобочника[2919] говорившую мне, что эта встреча предположительно пройдёт. Почти в тоже самое время Зернатто попросил меня прибыть в Вену, но он всё ещё не говорил мне о том, чем бы она была.
Додд: Действительно, это не факт, что вы подготовили записи или если вы предпочтёте назвать его, меморандум для Гитлера, который он использовал в качестве основы для своих дискуссий с Шушнигом в Берхтесгадене?
Зейсс-Инкварт: Я внёс письменное предложение для разъяснения вопроса; и я отдал его Зернатто, с одной стороны и доктору Райнеру с другой. Совершенно возможно, что Райнер передал его в Рейх. Я тоже не видел бы в этом ничего плохого.
Додд: Вам очень хорошо известно, не так ли, что Мюльман был направлен туда ночью вами и вашими сообщниками; и он попал в Берхтесгаден опередив Шушнига и фон Папена с этим меморандумом, это не факт?
Зейсс-Инкварт: Доктор Мюльман это…
Додд: Да, тот же самый господин на которого вы ссылались находился с вами в Голландии и в Берхтесгадене.
Зейсс-Инкварт: Доктор Мюльман тогда поехал в Берхтесгаден и был проинформирован о последнем разговоре с доктором Шушнигом. Вероятно, он записал его.
Додд: Вам не известно, что он знал, а Шушниг не знал — и это важная вещь — что Мюльман сделал это до него с заметками или условиями, которые вы представили Шушнигу ночью ранее. Шушниг не знал этого, не так ли, когда он поехал как ягнёнок в Берхтесгаден?
Зейсс-Инкварт: Я убежден, что Шушниг не знал о том, что Мюльман был в Берхтесгадене и совершенно вероятно проинформировал Кеплера, который в ответ проинформировал фюрера. Шушниг точно не знал этого. Когда я поговорил с доктором Шушнигом, я не знал, что Мюльман поедет в одиночку.
Додд: Когда вы поняли, что Мюльман уехал?
Зейсс-Инкварт: После обсуждения с доктором Шушнигом я вернулся в своё ведомство и там я обнаружил доктора Райнера и вероятно кого-то ещё; я рассказал доктору Райнеру о нашем разговоре. Возможно, присутствовал Мюльман, и затем мы — я говорю мы, потому я не хочу исключать себя из этого — мы решили проинформировать Кеплера о характере нашего разговора. Между тем, доктор Шушниг вероятно уехал на станцию. Я действительно тогда не видел никакой причины информировать его напрямую.
Додд: И значит, вы не хотели информировать Гитлер потом — я правильно расслышал — о характере вашего разговора с вашим канцлером Шушнигом той ночью?
Зейсс-Инкварт: Тогда у меня не было возможности или повода информировать доктора Шушнига о том факте, что Мюльман поедет туда.
Додд: Я знаю, вы могли не видеть причины, но я пытаюсь выяснить то, что вы хотели позволить Гитлеру знать о том, что у вас был разговор с Шушнигом и что вы сказали Шушнигу.
Зейсс-Инкварт: Да.
Додд: Почему в мире вы должны уведомлять главу другого государства о вашем разговоре с главой вашего государства, которому вы присягали на верность?
Зейсс-Инкварт: Я не вижу в этом нарушения присяги. Это была передача информации главам двух партий по соглашению, по которому я являлся переговорщиком.
Додд: Тогда вы говорите, что вы могли вести переговоры между вашей страной и Германией не уведомляя своего канцлера? Шушниг не знал о том, что вы направили записку Гитлеру, не так ли? Так честно.
Зейсс-Инкварт: Да, точно то, что доктор Шушниг не знал этого. Но доктор Шушниг прекрасно знал, что я находился в постоянном контакте с Рейхом через Кеплера и что итоги наших разговоров всегда направлялись в Рейх, так как Рейх также должен был выражать мнение. Я всегда говорил, что не может быть внутриполитического взаимопонимания пока Гитлер не согласится на него. Это факт, и с этим ничего нельзя было поделать; правильно это было или нет, таким было положение. Иначе и не было бы попытки достичь политики взаимопонимания.
Додд: Вы не только в это время не играли полностью честно с Шушнигом, не так ли? Вы помните, когда вы дали ему честное слово о том, что вы не сообщите о его планах объявить плебисцит? Помните, когда он впервые рассказал вам и попросил от вас честного слова хранить молчание и вы сказали ему, что так и будет.
Зейсс-Инкварт: Да.
Додд: Прямо с той встречи вы пошли в отель Регина и вы помните, что ваши сообщники спросили вас и вы ответили?
Зейсс-Инкварт: Господин обвинитель, я не могу помочь вам; я думаю, вы смешиваете два события. Тогда я не пошёл в отель Регина. Это было вечером 10 марта, и это был совершенно другой вопрос. Прежде всего, для доктора Шушнига было ошибкой просить у меня честного слова, так как он сам, задействовал меня в качестве посредника по соглашению от 12 февраля. Знай, я заранее, что он хотел от меня, я бы отказался, так как на основании соглашения от 12 февраля моим долгом было немедленно информировать об этом Рейх. Но я сдержал своё слово. В тот же вечер ко мне прибыл Юри. Он слышал об этом из других источников, и я не упоминал Юри не единого слова о том, что я знал. Утром следующего дня прибыл Райнер. Я не принимал участия в этих переговорах почти до полудня. Райнер сказал, что это было утром, но это было ближе к полудню.
Додд: Что же, я приму поправку по времени, но я не думаю, что это очень важно. Мысль в том…
Зейсс-Инкварт: По моему мнению это очень важно.
Додд: Очень хорошо, если вы так думаете, мы разрешим это. Я хочу прочесть то, что сказал Райнер о том, как вы держали слово.
«Зейсс-Инкварт объяснил, что ему известно об этом только несколько часов, но что он не мог поговорить об этом, потому что он дал слово хранить молчание о предмете. Но во время разговора он дал нам понять, что информация, полученная нами нелегально основана на правде и что в виду новой ситуации он взаимодействует с региональными руководителями с самого первого момента».
Итак, безусловно, это не молчание или удержание слова относительно вас и Шушнига, это не так?
Зейсс-Инкварт: В таком случае, абсолютно невозможно было сделать иначе. К полудню того дня мой обет молчания исчез. Господа сидели напротив меня и рассказывали мне все подробности. Я не мог внезапно сказать, что это всё ложь, так как я не обещал Шушнигу лгать. Вместо этого, я хранил молчание об этом, и из этого остальные заключили, что это было так.
Додд: Вы знали, когда хранили молчание, и вы знали, когда делали наблюдения с целью передать информацию своим сообщникам о том, что Шушниг попросил вас сохранять это конфиденциальным.
Итак, когда вы узнали о подлинной природе происходившего в Берхтесгадене, об угрозах и об ужасном способе которым угрожали Шушнигу?
Зейсс-Инкварт: Это я услышал от Зернатто. Я думаю это было уже 13 февраля. Затем я услышал это от министра иностранных дел Шмидта и доктор Шушниг рассказал мне более или мене тоже самое. Следовательно, это было вероятно 13 или 14 февраля.
Додд: А теперь, у вас была достаточно полная картина способа, которым угрожали Шушнигу; и я предположу, что вы знали о вызове Кейтеля для его устрашения, и всех угрозах о вступлении на закате. У вас имелись достаточные сведения о том, что случилось там, не так ли?
Зейсс-Инкварт: Я не помню истории с Кейтелем, но Шушниг говорил мне, что там были генералы, и очевидно военное давление должно было оказываться.
Додд: И вы также знали, что Гитлер потребовал вашего включения в правительство в качестве министра безопасности. Шушниг говорил вам, не так ли?
Зейсс-Инкварт: Да, мне кажется, что Гитлер потребовал, чтобы национал-социалисту был дан пост министра внутренних дел и безопасности. Шушниг согласился и на вопрос Гитлера о том, кого он предлагает, Шушниг предположительно назвал моё имя. Но это были не более чем слухи и истории, и я не знал никаких подробностей. В любом случае, это произошло во время тех самых драматических разговоров.
Додд: Я думаю это достаточно важно, потому что сюда приходил свидетель, который был на той встрече, доктор Шмидт. Вы сейчас говорите Трибуналу, что Шушниг предложил ваше имя, а не Гитлер который потребовал вашего назначения?
Зейсс-Инкварт: Я не хочу рассказывать Трибуналу какие-либо истории; я просто хочу внести вклад в разъяснение подоплеки событий настолько насколько позволяет устав. Я скажу открыто, я это слышал. Если Шмидт был здесь и сказал, что было иначе, тогда, конечно, я верю ему.
Додд: Вы можете рассказать нам, кто вам это сказал, потому что у нас есть показания под присягой президента Микласа[2920], который говорит, что Гитлер требовал этого. Нам известно, что Шушниг сказал, что Гитлер требовал этого и доктор Гвидо Шмидт сказал вам, что Гитлер требовал этого. Итак, кто сказал вам, что это был Шушниг?
Зейсс-Инкварт: Доктор Мюльман говорил мне. Но я желаю сказать, что факты, как вы о них заявляете, господин обвинитель, это всего лишь тактическая подробность. Если бы фюрер принудил Шушнига уступить министра внутренних дел, и затем был обмен словами, и он заявил впервые о моём имени, тогда я не хочу делать малейший вывод из этого для моей защиты.
Додд: Что же, я думаю это очень храбро. Факт в том, что всё это было подготовлено; вы знали, и Гитлер знал, что вас должны включить в правительство и что всё, что происходит не важно так как ваше имя было названо первым.
Зейсс-Инкварт: Это правильно. Но я не знал точно, что в тот день Гитлер потребует министра внутренних дел и выдвинет меня, потому что господин фон Папен не проинформировал меня о результате своего разговора с Гитлером. Я лишь предположил, что вещи идут таким ходом. Никоим образом я не являлся persona grata[2921] в Берлине, чтобы Берлин безусловно решил обо мне.
Додд: Итак, спустя не так много дней после так называемого соглашения, которое было достигнуто в Берхтесгадене, Гитлер нарушил его, не так ли?
Зейсс-Инкварт: Да, 17 февраля.
Додд: Он нарушил его до 17-го, не так ли? Вы помните, когда он назначил Клаузнера главой партии, несмотря на факт, что он согласился с Шушнигом, что никакой такой вещи не будет делаться и что не будет такой политической организации? Вы знали об этом, не так ли, когда это было сделано?
Зейсс-Инкварт: Я прошу прощения, но я думаю, вероятно, я неправильно понял ваш первый вопрос…
Додд: Может это немного повлияло. Дело в том, что спустя немного дней после этой встречи в Берхтесгадене, Гитлер назначил Клаузнера в качестве главы нелегальной нацисткой партии в Австрии; это не так?
Зейсс-Инкварт: Мне кажется, это случилось после 17 февраля, потому что я предложил Гитлеру, что он может согласовать Клаузнера как лидера нацистов в Австрии. Мне было совершенно ясно, что национал-социалисты в Австрии не последуют за любым на кого согласится Адольф Гитлер.
Додд: Вы принимаете историю, записанную Гвидо Зернатто, чью книгу вы представили Трибуналу? Вы принимаете его запись того, что происходило?
Зейсс-Инкварт: Да, принимаю.
Додд: Он говорит, что это было спустя несколько дней после встречи в Берхтесгадене. Я полагаю, что это могло быть 17-го, но не похоже. Это не было, когда вы поехали в Берлин?
Зейсс-Инкварт: Кто сказал это — я?
Додд: Зернатто.
Зейсс-Инкварт: Нет, впервые в своей жизни я увидел Гитлера 17 февраля; и тогда я думаю, Клаузнер ещё не был выдвинут, потому что я сам упоминал Гитлеру, что он может согласовать Клаузнера как главу австрийских национал-социалистов.
Додд: Итак, я вижу, вы признаёте это. Это самый ключевой момент в во всём вашем участии в деле между Австрией и Германией, потому что если, как указывает Зернатто, это соглашение было нарушено спустя несколько дней после встречи, тогда, когда вы поехали в Берлин и поговорили о троянском коне, вы знали, что Гитлер уже начал свою нелегальную деятельность в Австрии, не так ли, если, безусловно, это началось до вашего отъезда туда.
Зейсс-Инкварт: Я хочу сказать, что нелегальная деятельность — не требуемая Гитлером, но несколькими людьми — никогда не исчезала, и моим намерением являлось обострить эту нелегальную активность таким образом, чтобы мы могли контролировать её с австрийской стороны. Я также непрерывно говорил Шушнигу, что австрийские нацисты не сделают ничего без Гитлера.
Додд: Что же, не в этом дело. Я не собираюсь далее это разрабатывать. Я собираюсь задать вам другой вопрос о вашей встрече с Гитлером. 17-го вы точно знали, насколько плохо обращались с Шушнигом и Гвидо Шмидтом в Берхтесгадене. Вы сказали Гитлеру, что-нибудь об этом во время ваших 2 ½ часов разговоров с ним?
Зейсс-Инкварт: Нет, так как я не был ответственным за политику Отечественного фронта[2922], против национал-социалистов в 1934. Это была лишь реакция на подавление национал-социалистов в Австрии.