Девятый класс подходил к концу, нужно было готовиться к экзаменам, а хулиганы не давали прохода, встречая малышку вблизи от школы. Тогда-то Лекса наткнулась на Густуса — наркодиллера, предложившего защиту от беспризорников в обмен на участие в его тёмных делишках. Девочка отказалась и уже через несколько дней корчилась от боли в рёбрах. Постоянными побоями её буквально вынудили влиться в бизнес, а дальше малышку Росс унесло на дальние берега криминала и вседозволенности: продажа наркоты, мелкие ограбления, выпивка, первые дозы, странные друзья, которых друзьями-то назвать было невозможно.
Оставался месяц до финального теста, когда Лекса совсем перестала появляться в школе, озадачивая учителей. Уличная жизнь поглощала девочку и поглотила бы, если бы не один случай.
Лекса стояла у ларька, куда её «дружки» под очередной дозой решили ворваться в нехватке адреналина. Начался погром, парни стали крушить все, что видели на своём пути, складывая в сумки нужный товар и нападая на китайца за кассой. Он оказался довольно крепким, поэтому в потасовке сверкнуло лезвие, которое заставило Лексу вспомнить все, что она вдруг забыла за пару месяцев. Девчушка отшатнулась, осознавая во что превратилась и как была близка к тому, чтобы стать одной из тех людей, которые не различают грань между тем, что хорошо, а что плохо. Руки сжались в кулаки, и Росс, воспользовавшись замешательством главаря банды, ударила парня сзади, выбивая нож из рук, втягивая себя в драку против троих. Китаец немедля нажал на кнопку вызова охраны и, взяв нож с пола, направил его на парней, избивающих «подругу». Началась еще одна потасовка, в которой Лекса буквально ревела от ужаса, понимая, что вновь может кто-то погибнуть.
Долго это не продлилось. Через несколько минут прибыл наряд полиции, забравший всех в отделение правоохранительных органов, а после Лексу втянули в недолгое расследование и суд, в котором китаец вступился за девочку, спасшую ему жизнь. Двоих посадили, а Лекса и её «дружок» как несовершеннолетние легко отделались. Впрочем, дружком он больше не был, Росс сразу отошла от дел, сдала тест и задумалась о своём будущем.
Но судьба вновь решила преподнести подарок, давая Лексе шанс обрести что-то новое в её сломанной жизни.
Лексе через два месяца исполнится шестнадцать, стоит теплая июньская погода. Неподалёку спортивная площадка и берег, глаза прикрыты, а пальцы держат ручку с блокнотом в надежде, что их хозяйку окутает вдохновение и она напишет стих. Ей нравилась поэзия, Росс любила литературный кружок, спектакли и театральные постановки, это отвлекало девушку от ужасающих картин в её жизни. Наслаждаясь лёгким ветерком, Лекса не заметила, как к ней подошел знакомый силуэт и, недолго думая, замахнулся, давая сильнейшую пощечину.
Её «дружок» решил отомстить, с яростью во взгляде накидываясь на осунувшуюся, хрупкую девочку.
— Жизнь — выживание. Борись, Лекса. — Внутренний голос вразумил малышку Росс. Точно, хватит уже давать себя в обиду.
Словно сорвавшись с цепи, шатенка ринулась с кулаками в ответ, быстрые и безжалостные удары посыпались на противника один за другим, со всей злостью, что у неё была, за всё то время, что ей не давали прохода. Внутренний хищный зверёк наконец-то выпустил коготки, и Лекса, не задумываясь над состоянием парня, била того, пока не услышала его всхлипы и не увидела кровь на своих руках.
Вдалеке стоял темнокожий хорошо слаженный мужчина. Он наблюдал за всем с самого начала и, когда девочка остановилась, сдерживая порыв злости — улыбнулся краешком губ. Лекса собрала все свои вещи, ущербно посмотрела на хныкающего слабака и ушла ближе к берегу, сев на ступеньки, с наслаждением слушая шум прибоя.
Что-то давно надломилось внутри, что-то, что не давало слезам выйти наружу, поэтому, вытерев кровь, сочившуюся из ранки на губе, и посмотрев на дрожащие руки, Лекса лишь обреченно обняла себя за плечи.
— Ты хорошо дралась, — бархатный мужской голос раздался над ухом.
— Если Вы всё видели, почему не остановили?
— Я испытывал тебя, — Лекса посмотрела на сидящего рядом — кареглазый татуированный мужчина с доброй улыбкой на лице и выстриженным едва заметным ирокезом.
— Зачем?
— Я уже ответил на этот вопрос, если хочешь больше ответов, наведайся завтра по этому адресу, — он протянул листок, и Лекса без раздумий взяла его, её впервые за всё время окутало желание довериться кому-то.
И она сделала это, не раздумывая.
Придя на следующий день по адресу, девочка ахнула от удивления. Перед ней расстилался огромный бойцовский клуб. Вокруг груши, в центре ринг, и уставленные на неё взгляды подкаченных молодых мальчиков и парней. Повисла тишина, от которой малышке Росс хотелось убежать, но тяжелая мужская рука на плече вмиг прогнала эту мысль.
— Рад, что ты осмелилась прийти.
— Вы сказали, я хорошо дралась, поэтому я здесь?
— А ты смышлёная, пойдем, — он протянул ей руку, и это был единственный человек, который сделал такой жест впервые за полгода. — Всем заниматься! — мужчина обратился ко всем в зале.
Она испуганно посмотрела на него, но всё же протянула руку в ответ, открывая себе в путь в кикбоксинг.
— Линкольн Блейк.
— Александрия Росс.
Так шатенка познакомилась со своим будущим тренером, приёмным отцом и другом. Семья Блейков буквально влюбилась в малышку Росс. Жена Линкольна, Октавия, с радостью приняла предложение мужа удочерить Лексу, а у их сына Беллами появилась сестренка, с которой он проводил всё своё время, оберегая от неприятностей. Благодаря новым знакомым, девочка позволила себе стать менее замкнутой, чему Блейки были неимоверно рады. И своё шестнадцатилетние она уже праздновала в большом кругу семьи, радостно улыбаясь лимонному пирогу, кусочек которого приносил давно забытые чувства тепла, уюта и любви...»
Medina - You And
Лекса сидела на полу, сжимая портфель в объятиях и вспоминая три года непростой жизни. Душу прожигало неприятное чувство вины перед человеком, буквально вытащившим её на свет в сторону счастья, как маленького котёнка за шкирку, попавшего в ямку.
Лексе как никогда в жизни нужно было заплакать, выплеснуть эмоции внутри хоть как-то, но проклятые слёзы никак не могли пойти из глаз.
— Чёрт! — ругнулась девушка. — Чёрт! — крикнула она громче. — Чёрт, какая же я дура! — запрокинула голову назад, скрещивая руки над головой.
Послышался какой-то грохот.
Где-то неподалёку упал камушек, Лекса повернула голову на шум, и зрачки её глаз расширились, а губы чуть приоткрылись в немом шоке. В нескольких метрах от неё стоит та самая девочка с пшеничным оттенком волос. Их взгляды столкнулись, и сердце Лексы моментально пропустило пару ударов. Синие, яркие и слегка даже испуганные глаза смотрят в зелёные, удивленные.
Девчушка прикладывает руку к ремешку сумки через плечо в поисках защиты, сжимает его. Начинает делать пару шажков назад, и Лекса понимает, что если сейчас ничего не сделает, то она убежит.
— Стой! — Лекса вздрагивает вместе с девчушкой от своего тона и добавляет мягче, — пожалуйста, не уходи.
Странно, но это срабатывает, блондинка заметно расслабляется в плечах и как-то теплее смотрит на шатенку.
— Почему ты кричала? — Росс встаёт с места, по-прежнему соблюдая дистанцию между ними.
— Потому что я… — она задумывается, подбирая правильный вариант ответа. — Обманула человека, доверяющего мне всем сердцем, и не знаю, как теперь смотреть ему в глаза.
Блондинка сама делает пару шагов вперёд, открывая в тусклом свете помещения Лексе больший обзор на её милое лицо, розовые губы в форме тонкого лепесточка и аккуратный маленький носик.
— Этот человек дорог тебе?
— Очень.
— Тогда почему ты всё еще здесь? — И всё встаёт на свои места. А ведь и правда, почему она всё еще здесь? Нужно рассказать всё как есть и поклясться себе больше никогда в жизни не поступать так опрометчиво.
Лекса решается пару секунд, берёт свой портфель с пола и улыбается девочке напротив. — Спасибо, кажется, мне пора.
Блондинка кивнула ей головой, видимо, понимая с полуслова, и они обе оборачиваются, чтобы разойтись в разные стороны.
Но ведь нельзя же так просто уйти от человека, о котором непрерывно думал на протяжении двух недель? Правильно, нет.
И Лекса не может.
— Постой, мы еще встретимся?
— Я не знаю.
— Приходи сюда завтра, я буду ждать. — А после Лекса бежит в старый родной спортивный зал через весь район.
Бежит с дурацкой улыбкой на лице и с мыслями, что вновь встретила её… стоп, а как её зовут-то? Росс замедляет шаг, оборачиваясь. Вокруг неё уже вовсю шныряют прохожие, мимо едут дети на велосипедах, где-то сигналят машины, а она смотрит вдаль, где светит солнышко, золотистыми лучами скрываясь за горизонтом, и усмехается самой себе. Качает головой и продолжает свой путь дальше. Что-то подсказывает — они встретятся вновь.
Совпадений не бывает.
А пока важнее сосредоточиться на тренере — родном человеке, перед которым нужно извиниться.
***
Nickelback – Lullaby
Лекса входит в зал почти как в свой дом. В начале, наверное, так и было, пока Линкольн не узнал, что ночевать в детском доме хуже, чем в тренажерном зале. Поэтому Росс плавно перебралась из спортзала в гостиную Блейков, а после и в их дружную семью.
Вовсю идёт тренировка, к которой невольно хочется присоединиться. Страсть кипит в жилах от одних только звуков ударов перчаток о грушу и отработок комбинаций. Из колонок, как всегда, раздаётся какой-то старый рок, и она знает, что среди песен есть парочка любимых их тренера, который, кстати, не посмотрел в её сторону с того момента, как Росс оказалась на пороге.
— Здравствуйте, тренер. — Не оборачиваясь на Лексу возле себя, Линкольн продолжил наблюдать за двумя боксёрами на ринге.
— Ты опоздала на две недели, — коротко, ясно и достаточно для того, чтобы уколоть за отсутствие и поступок, о котором он, по всей видимости, давно знает.
— Линкольн, я…
— Сколько тренировок ты пропустила?
— Десять. — Линкольн повернулся в стороны Лексы, быстро оглядев её с ног до головы, и вскинул бровь. — Ну, двенадцать.
— Вот в таком усиленном темпе ты и тренируешься сегодня, завтра и всю неделю.
Лекса, ничего не отвечая, ушла переодеваться в раздевалку. Впереди ждала тяжелая четырёхчасовая тренировка. Всё, как она привыкла: разминка, работа с мешком, отработка уклонов, ударов, спарринг, тренажёры. Девушка выкладывалась по полной, встречаясь с железным взглядом Линкольна, но при этом старалась не переусердствовать, чтобы не навредить телу.
Когда тренировка подходила к концу, а девушка устало лежала на мате, к ней подошёл Блейк-старший и сказал, что сегодня она едет домой. Тон мужчины не требовал возражений, да и она бы не стала говорить что-то против. Лекса соскучилась по Октавии, и предложение опекуна означало, что чуть позже её ожидает серьёзный разговор.
Лекса подождала окончания всех тренировок, почитывая книжку у входа, а после отправилась вместе с Линкольном домой. За время поездки ни один не произнёс ни слова. В машине играло радио, но создавалось ощущение, словно они едут в абсолютной тишине. Росс прекрасно понимала, что гнетущая атмосфера и усиленная тренировка — часть наказания, поэтому лишь пару раз тяжело вздохнула.
Когда Блейки прибыли и оказались в уютном белом двухэтажном коттедже, Лекса учуяла запах лимонного пирога, который напомнил ей, какая она голодная и то, что она действительно дома. Октавия обняла мужа, поцеловала и проводила Лексу грустным взглядом. Старший Блейк обо всём позаботился: на кухне уже сидел Беллами, опустив голову при виде отца. Все трое удалились на задний двор, и лишь только тогда, когда Линкольн сел на деревянную ступеньку, «дети» решились прервать тишину.
— Пап, я сейчас всё объясню…
— Беллами, помолчи. Лекса? — мужчина поднял руку в жесте «хватит» и наконец-то посмотрел в глаза шатенки, которая упорно смотрела в пол. В груди девушки больно кольнуло.
— Я солгала тебе, у меня было свободное время на этой неделе, у меня не хватало денег, и, да, я билась на ринге без твоего разрешения именно по этой причине. — Росс подняла свои изумрудные глаза, сталкиваясь с гневными карими.
— Ты хоть понимаешь, что могла пострадать? И как бы я себя чувствовал? Никакие деньги не заменят мне тебя, если с тобой что-то случится! Ты моя дочь, и я забочусь о тебе так же, как о Беллами, — мужчина сжал челюсти, хмуря брови от злости и переводя взгляд на сына. — А ты? Чем твой мозг думал?
Мужчина был расстроен настолько, что хотелось наорать на каждого из этих двоих по-отдельности. Он поджал губы и тяжело вздохнул, чувство обиды жгло его изнутри, ведь он растил маленькую Лексу с того момента, как встретил, и хотел для неё всего самого лучшего. Линкольн желал вразумить своих детей этим разговором, потому что они в первую очередь семья и должны доверять друг другу.
— Прости… — «отец» осталось не сказанным. Брат впервые услышал всхлипы сестры, и он на пару с отцом посмотрел на улыбающуюся, но плачущую Лексу.
— Папа… — сказала зеленоглазая, шмыгнув носом и рукавом вытирая слёзы.
— Так, всё, хватит! — ворвалась Октавия. — Расстроил мне ребёнка! — она обняла Лексу и прижала к себе.
— Я не ребёнок, — девушка обняла её в ответ.
— Ну да, конечно, — посмеялась Блейк, поглаживая Лексу по спине. — Линк, могу я теперь-то обработать ей раны? И иди пирог вытащи, а ты, Белл, принеси мне аптечку.
— Ну жена… — протянул мужчина с такой же улыбкой на лице, как и у остальных, покачал головой и удалился на кухню.
— Иди давай, — отмахнулась женщина.
Октавия обработала раны дочери, нанеся «чудотворный крем» от синяков, и весь оставшийся вечер семья уплетала её фирменный лимонный пирог, весело общаясь между собой, как это и было до этого…
Спортзал. Светлые блики от лампы падают на ринг. Вокруг ни души. По помещению разносятся звуки соприкосновения боксёрских перчаток с тяжеленным мешком, служащим снарядом. Девушка, что раз за разом ударяет по нему, находится на издыхании, но упорно продолжает бить, потому что внутри неё закралась неуверенность. Неприятное слизкое чувство — боязнь проиграть. И сколько бы ударов она не нанесла, это ощущение, которое она всеми силами пытается из себя выбить — не поддаётся, затаившись в глубине подсознания, теребя нервы раз за разом.
Только это назойливое чувство не единственное, что гложет девушку.
«Она не пришла».
«Она должна была, но не пришла».
Какие-то странные надежды увидеть своего ангела вновь рухнули за обычный день три недели назад. Радостные зелёные глаза стали в некой степени безразличными и грустными. Лекса прождала её несколько часов. Но она так и не появилась. Росс всей душой верит, что, значит, так оно должно быть.
Такова судьба.
— Лекс, я всё, — Линкольн смотрит на вздымающуюся от усталости грудь. Он знает, что она выполнила свой предел. И новые удары по груше сегодня результатов точно не принесут, потому что девушка заметно бьёт в пол силы. А это значит только одно — его дочку что-то тревожит.
Но он не скажет ни слова.
Промолчит. Так проще для него и для Лексы. Привычка «держать всё в себе» не может так просто испариться за три года. Он заранее знает ответ на свой вопрос — «всё нормально». А лезть в душу к ней он не хочет, поэтому пусть уж таким способом, чем никаким вовсе.
— Я побуду тут еще немно… — Лекса с трудом ловит связку ключей синими перчатками, не успев договорить.
— Только не забудь всё проверить, когда будешь уходить.
— Хорошо. Ты лучший! — радостно вопит шатенка, наблюдая, как удаляется крепкая мужская спина.
Правая, левая. Правая, левая. Девушка тяжело вздыхает, прокручивая слова Линкольна перед её первым в жизни поединком:
— «Самый главный твой враг — это ты сам. Сможешь задушить эту боязнь проиграть, значит, сможешь и задушить своего противника, Лекса».
Но это подавляет лишь часть страха, не полностью.
Бой через два дня, а это чувство прочно засело внутри. Поединок с Хилл не волновал её, потому что он был показушный. А сейчас её нашли «особые» люди, и Линкольн, всё проверив, согласился на их условия. Ей подобрали противницу по статусу и дали шанс доказать, что нокаут Хилл — это не простая удача.
— Ни в коем случае нельзя проиграть, ни в коем случае нельзя проиграть, ни в коем… — Лекса повторяет это с каждым ударом, зная, что толку от них уже никакого, но уверяя себя в том, что так она поднимает боевой дух.
И ей действительно хочется в это верить.
Как и верить в то, что «ангел» ей не кажется. А её воображение не играет с ней. Может, её одиночество слишком затянулось? Но ведь девушка не одна, у неё есть Беллами, в конце концов, когда-то даже был парень. Он бы точно сказал: «Ты справишься, Лекса» и похлопал по плечу, улыбаясь во все тридцать два.
Ноги сами собой ведут её к берегу, туда, где впервые познакомилась с Линкольном.
Туда, где её судьба раз и навсегда оказалась связана с кикбоксингом.
Усаживаясь на ступеньки, она вдыхает ночной аромат разряженного воздуха и расслабляется, созерцая звёзды на небе. Иногда приятно вот так провести время: наедине со своими мыслями, околдовано смотря на линию волн. В голове брюнетки сам собой возник образ девчушки, чьи светлые волосы спадают на плечи. Её глаза такие ярко-синие и добрые. Наверное, ради того, чтобы увидеть их вновь, Лекса была бы не прочь перенести еще один нокаут.
А эти мягкие черты лица…
И голос…
Лекса до сих пор помнит этот чарующий звонкий и, как ни странно, чуть хрипловатый голос со смущенным тоном, который делал девочку еще милее, чем она есть. Так странно, но именно её образ дарит ей спокойствие и некую теплоту в сердце.
Лекса не одна в этом мире, но ей отчего-то тяжело, она всеми фибрами души ощущает, что её что-то мучает. Словно сердце обременяет некое чувство, которое девушка не испытывала прежде. И что бы то ни было, это появилось совсем недавно — острая нехватка… Но чего именно?
Может, сейчас самое время напиться? Пойти в клуб, забыться там на всю ночь, потерять голову, привести домой кого-нибудь, проснуться утром и понять, какой ты идиот? Что даёт такой ход мыслей? Лекса думает, что ничего хорошего, поэтому встаёт со ступенек и идёт домой. Точнее, на автобус. А потом Росс вспоминает, что время — уже одиннадцать, а последний автобус уходит в десять, поэтому идёт дальше в центр Вудлона. Район славится возросшей преступностью, и, наверное, если бы Линкольн не нашёл её тогда, она бы стала одним из кадетов, а потом и одной из военных или полицейских, чтобы бороться с криминалом, как Беллами, кто знает?
Лекса благодарит судьбу за то, что не унесла её в такие дебри. Девушке и кикбоксинга достаточно. Он дарит необыкновенное чувство раскрепощённости, адреналина и даже взбалмошности, которое она могла получить в том же клубе, если бы всё-таки пошла в него.
Только Лекса еле вваливается к себе в квартиру, не то что в клуб.
Росс думает, что слопала бы сейчас два лимонных пирога, нет, даже три. Но когда доходит до края кровати и садится, то не находит сил встать, падая спиной на белое покрывало с фиолетовыми узорами. В комнате царит тишина, и Лекса буквально может слышать, как сердце отстукивает свои удары раз за разом, убаюкивая своим ритмом. Веки медленно закрываются, тело потихоньку расслабляется, и уже через несколько минут девушка засыпает, так и оставаясь в чёрных джинсах и белой майке…
***