Она пытается улыбнуться настолько искренне, насколько это возможно и, сжав кулаки, разворачивается в сторону посадки. Лекса ступает медленно, каждый шаг увесист и тягуч, перед глазами плывут воспоминания, дышать становится неимоверно тяжело. Её сердце стучит сильнее обычного, и она останавливается, чтобы прийти немного в себя. В ушах звенит, а голова идёт кругом, ей кажется, что она сходит с ума, ведь голос Кларк, что звучит раз за разом среди толпы — слишком призрачный.
И реальный одновременно.
Её голос полон тревоги и нескрываемого желания достучаться. И он, несомненно, зовёт её. Лекса оглядывается и столбенеет, она видит Кларк: растрёпанную и тяжело дышащую. Это сжимает её горло настолько сильно, что, кажется, этот момент надолго оставит раны в душе. Вдобавок ко всему она не знает, что делать, она растерянна.
Лекса с приоткрытым от шока ртом, не моргая и не веря своим глазам наблюдает, как Кларк бежит к ней. Её здесь быть не должно, они расстались два дня до этого, понимая, что это их последняя встреча. В тот день они старались быть ближе. Но так или иначе всё так же сохраняли дистанцию — никаких прикосновений, слов, мягких объятий.
Лекса не понимает, как сердце может биться ещё сильнее, но оно бьётся, готовясь вырваться из груди. Внутри неё бушует ураган эмоций — она обхватывает Кларк, когда та прыгает в её объятия, чуть не сбив с ног.
— Клаарк, — выдыхает Лекса в её светлые волосы, ощущая всем своим телом, как она дрожит. От всего этого слишком больно. и она не знает, что нужно сделать, чтобы эта боль ушла.
Лекса прижимает Кларк к себе лишь сильнее.
— Я не могла не… — тихо и с трудом говорит Кларк куда-то в районе шеи, отчего у Лексы по телу разрастается миллион мурашек, — не попрощаться, — последнее слово оказывается едва выдавленным, потому что дальше Лекса отчётливо чувствует и слышит всхлип.
Она прикрывает глаза, наслаждаясь теплом Кларк, которая, как она уверена, стоит на носочках. Со стороны они, наверное, устроили настоящий концерт для остальных. Вокруг слишком много людей, а ещё неподалёку до сих пор стоят Октавия и Линкольн. Но всё это неважно, потому что именно сейчас, в эту минуту и секунду они по-настоящему вместе. А Кларк такая светлая, реальная и… родная.
Когда Лекса вновь открывает глаза — она видит отца Кларк вдали от них. Они устанавливают зрительный контакт, и она понимает, что он её одобряет. Краем глаза она видит и родителей: Октавия держится за сердце, а Линкольн обнимает её за плечи.
— Кларк… — они отрываются друг от друга. С трудом, но всё же…
— Я буду скучать, — Кларк правда пытается не заплакать. А Лекса… Лекса слишком много ощущает, когда видит расстроенную Кларк. Ей кажется что вот-вот и внутри неё взорвется всё, что только можно. Видеть такую Кларк невыносимо.
Она обнимает её вновь, вытирая предательски выступившую слезу с левой стороны. Не потому, что показывать свои эмоции перед Кларк — слабость, а скорее потому что это сделает им двоим ещё больнее.
— Я тоже, — голос у Лексы дрожит. Она вытирает слёзы Кларк и смотрит в её кристально небесные глаза. Тонет в них и пытается найти силы это прекратить. Кларк кладёт свою ладонь поверх руки Лексы, что ласково касается её щеки, и проводит по всей длине вниз, останавливаясь подушечками пальцев на знакомом браслете. — Может, мы встретимся вновь…
Их руки опускаются…
Лекса уходит.
Когда самолёт взлетел, Лекса почувствовала себя опустошённой. На душе было тоскливо. Слова Кларк ещё долгое время раздавались эхом в голове. Хотелось плакать и избавиться от сердца, чтобы не ощущать ноющую волну внутри. Она аккуратно покручивала браслет вокруг запястья, размышляя над тем, что теперь просто обязана не отступиться от задуманного. Её состояние можно было сравнить с тёмной тучей, и желание разговаривать с кем-либо пропало на долгое время.
Чикаго всегда был её домом. Улетев, она отказалась от всего, с чем была связана. Перед отлетом Лекса побыла у Мамы и Бабушки, заранее извиняясь, и со слезами на глазах попросила благословения. Для неё это много значило и придавало не большую, но всё же лёгкость душе. Пускай и без ответа.
Впереди Лексу ждала новая жизнь, но это никак не утешало. Её встретила коротко стриженная темнокожая со шрамом на лице женщина, вид у неё был серьёзный, в какой-то степени устрашающий, а сама она не красноречива. Лекса сглотнула, когда женщина протянула руку и, осмотрев её, произнесла:
— Индра, твой новый тренер.
Вот тут-то Лекса поняла — она попала.
Очень крупно попала.
Индра не произнесла ни слова до общежития. Впрочем, Лексе не особо хотелось говорить. Её до сих пор съедали воспоминания о светловолосой девчушке, не концентрируясь на том, почему это так трогает всем сердцем.
Общежитие находилось около спортивного колледжа, в котором со следующего года формально числилась и Лекса. Ещё она числилась и в институте «экономики». Кейн выполнил обещание, и Лекса не знала, из-за её ли это таланта или старой дружбы с Линкольном, но ей однозначно повезло.
Ну или нет…
Ей придётся заниматься несколькими вещами одновременно, Кейн даже переспросил пару раз, уверена ли она в том, что хочет ещё и учиться. Спорт будет забирать всё свободное и нет — время. Лекса непоколебима в своём решении, отказаться от экономического образования она никак не может, через него лежит путь к одной мечте.
Её поселили в небольшой комнате, и Индра ушла со словами:
— Спи, завтра тебя разбудят и приведут на тренировку.
Спалось первую ночь плохо; даже толком не разложив вещи, Лекса упала на кровать — сил что-либо делать не было совсем. Перед этим она написала, что долетела и чувствует себя отлично, Линкольну и Октавии. Беллами не было нужды писать, ему передадут.
Но сообщение к Кларк было более развернуто, ей казалось, что с ней она рада говорить в любое время суток:
Лекса: Моя новая комната просто чудо, я чувствую себя немного помятой, а мой новый тренер — терминатор. Так что всё хорошо, если думать, что твоя фамилия Конор. Завтра меня уже ждут на тренировку, поэтому я ложусь спать. Заранее сладких снов, Кларки:)
Кларк: Лекса Конор, рада вас слышать. Сладких снов *обнимаю* и удачи тебе завтра.
Лекса чуть ли не обняла телефон, как подушку. Так и засыпала, вглядываясь в экран.
***
Проснулась она от резко открывшейся двери: на пороге стояла тёмно-русая девушка, часть прядей волос которой были выкрашены в красный цвет, с серыми глазами и ухмылкой на лице, от которой веяло дерзостью.
— Ууу, понятно, так и думала, — девушка посмотрела на часы. — Я - Макс, а у тебя есть тридцать минут, чтобы сходить в душ и провести себя в порядок. Поэтому, новенькая, бегом за мной.
Лекса с недоверием покосилась на незнакомку, но послушно взяла всё необходимое и последовала за ней. Она понимала, что её ждут, поэтому старалась быть как можно быстрее. После душа она взяла форму, и они вместе с Макс добрались до спортивного зала, в котором уже вовсю занимались другие девушки.
Столько соперниц она ещё не видела.
У Линкольна занимались в основном юноши, и она была исключением. Бывало, появлялись и другие девушки, но их интерес быстро ослабевал и они уходили. Лекса в любом случае чувствовала себя уютно среди парней, Линкольн иногда разрешал ей биться с ними наравне, проводя тренировочные бои.
— Пунктуально, — громко похлопала Индра, и все обратили на неё внимание. Лекса почувствовала стеснение, они смотрели так, будто ожидали чего-то, оценивали.
— Доброе утро, — с трудом произнесла Лекса. Элементарная вежливость, но…вокруг все смотрели с таким вызовом, что это заставило её поежиться.
— Макс, на разминку. А ты…
— Меня зовут Лекса. — Она специально произнесла последнее слово чуть громче. Она хотела, чтобы её уважали. Она хотела, чтобы в её голосе чувствовалась сталь.
И она не знает, откуда в ней такая решимость.
— Что ж, Лекса, — женщина повторила в том же тоне. — Мне сказали, что ты после травмы. Как себя чувствуешь?
— Отлично.
— Тогда сегодня твой противник — я, — девушки вокруг поменялись в лице.
В зале наступила тишина.
Лекса осталась непреклонна, гордо приподнимая подбородок и с уверенностью во взгляде смотря на Индру. Когда она была готова, они поднялись на ринг в самом центре, собирая «зрителей». Лекса начала атаковать, совершенно не думая о том, что перед ней может быть сильный противник. Она делала выпад один за другим, осторожно и молниеносно. В её голове била фраза: «Ты импровизатор», и она собиралась удостовериться в этом, проверяя реакцию человека перед ней на атаки. Если ей необходимо научиться использовать слабости других — значит, она начнёт прямо сейчас.
И когда Лекса была уверена, что заденет Индру, женщина легко увернулась, насмешливо толкая её на канаты. Лексу такой расклад лишь разозлил. Она попыталась быть ещё быстрее, забывая про защиту, о которой постоянно твердил Линкольн. Индра била чётко и осознано, давая своей новой подопечной встать и отдышаться. Несмотря на все свои старания, к концу поединка Лекса растеряла всю свою концентрацию и упала от удара. Но всё равно встала под недовольное лицо Индры.
— Ты перестала думать. Думай, — вдруг произнесла она, глядя на её попытки всё ещё биться.
Лекса ударила, Индра ответила, вновь толкая её в канаты.
— Твои эмоции берут над тобой верх.
Лекса осмотрелась, вытирая пот со лба и наблюдая за ухмылками остальных. В голове мелькнуло воспоминание первой встречи с Кларк, и её фраза: «Не сдавайся». Всё стало каким-то не таким, более медленным, и было что-то в эту секунду, что придавало решимости: «Иначе ты упустишь шанс…».
Ну да, точно. Она должна показать себя.
Лекса поворачивается лицом к Индре, и вот теперь — в её взгляде сталь.
Замах. Ещё и ещё. Защита. Она наблюдает, выжидает.
И она точно знает, куда нанесёт свой следующий удар. Всё становится пустым, больше нет насмешливых взглядов, возгласов и вообще людей вокруг. Есть только она и человек-тень — её мишень, что должна быть поражена.
Индра падает назад, хватаясь за канат. Лекса отходит назад, чувствуя, как всё вновь возвращается на свои места. Она поражена не меньше Индры.
— На сегодня хватит, — говорит тренер.
И в глазах её признание.
***
С того же дня поменялось и отношение остальных. Её зауважали, её оценили и приняли. И только спустя два месяца Макс рассказала ей, что Лекса первая, кто смог задеть Индру настолько сильно. Конечно, чувство гордости заиграло в ней. Только наличие этого качества и «победы» над Индрой не делали её дни легче. Каждый день тренировка, каждый день она приходила уставшая, и каждый день она писала Кларк, что делало конец дня более светлым.
Расстояние между ними совершенно не изменило их общение, скорее стало ещё более открытым и тёплым. В выходные они всегда проводили по несколько часов в «Skype», и всё, что невозможно было выразить через действия? — им приходилось выражать через слова. Это было чем-то особенным, никто из них не оглашал желания созвониться в определенное время, но Кларк всегда ждала Лексу, а Лекса — Кларк.
Росс рассказывала о местных студентах, новых друзьях… да-да, друзьях. Макс и ещё парочка девчонок из общежития с удовольствием приняли её в свой круг общения. Первые месяцы Лекса была довольно одинока, после — в её жизни стали появляться новые знакомые. Ну а после вечеринки футбольного клуба… лиц желающих пообщаться с Лексой стало в два раза больше.
Кларк сдала экзамены и пошла в старшую школу.
Лекса — на третий курс.
И, пожалуй, этот этап в их жизни стал наиболее запоминающимся.
В самый первый день Лекса потерялась в университете и опоздала на пару. Преподаватель злобно хмыкнул, но впустил её, всё-таки она новенькая. Когда пара закончилась, к брюнетке подошла стройная девушка с рыжеватым оттенком волнистых волос. Она выглядела изящно: на ней была белая блузка и тёмная приталенная юбка, в отличие от Лексы, на которой был надет красно-белый бомбер и джинсы с кроссовками, её в общем-то не особо и напрягал выбор одежды. Девушка перед ней мило улыбнулась, она интриговала, а её карие глаза внушали доверие.
— Привет заблудившимся, — голос приятный и немного сиплый. А ещё эта ухмылка… и заинтересованный взгляд.
— Эм, привет, — протягивает Лекса в ответ, вставая рядом и хватая свой рюкзак.
— Я — Луна, — девушка протягивает руку.
— Лекса, — чуть приподнимает одну бровь Росс и пожимает руку.
Она очень красивая, и её ладонь чуть дольше положенного в ладони Лексы.
— Я староста и, пожалуй, всю следующую неделю я не дам тебе заблудиться, — хихикает Луна Вебер, как позже узнает её фамилию Лекса. В первый учебный день она подумает, что эта девушка одна из самых спокойных людей на планете и ожидать проблем от неё можно меньше всего.
Как же первое впечатление бывает обманчиво.
Это оказывается самый эмоциональный и энергичный человек. Тихоня при преподавателях, но развязная штучка за их спинами. Можно назвать это двуличностью и лицемерием, а Луна называет это — «навыки приличия». Луна курит, любит вечеринки, и… девушек. Это Лекса открывает для себя спустя два месяца, как и весь университетский кампус. По необъяснимым причинам эти двое находят общий язык и начинают узнавать друг друга…
Пока Кларк узнаёт новых друзей из старшей школы.
Лекса не отдаляется, нет. Наоборот всегда интересуется тем, что происходит в жизни Гриффин — девочки, многократно увеличившей уверенность Росс в себе.
И то, что она узнаёт, — ей совершенно не нравится.
У Кларк возраст, в который совершаешь много ошибок, и Лексу этот факт цепляет тенью, обволакивающей сознание. Ей страшно за неё, потому что всё, о чём рассказывает Кларк, полностью доверяя, — пугает. А постоянное упоминание Финна Коллинза не только раздражает, но и ужасно бесит.
— Сигареты? Ты серьёзно? — спрашивает Лекса, когда собирается на тренировку рано утром, созвонившись с Кларк. У неё выходной день и время на два часа вперёд, что даёт им возможность поговорить.
— Финн дал попробовать, он классный, — у Лексы сжимаются кулаки, она застывает посреди комнаты, повернувшись к экрану ноутбука.
— Кларк, это неправильно. Зачем тебе это? — Лекса видит, как напрягается Кларк, и она буквально может чувствовать, как их разговор поворачивается в неприятную для них сторону.
— Да какая разница, Лекса?! Я просто делаю то, что хочу, — тон Кларк слишком пофигистичен, и это царапнуло в глубине души. — И даже не вздумай читать мне лекции о том, что это вредно.
Лексе кажется, что она ослышалась. Но синие глаза Кларк даже через экран ноутбука сверкают наглостью, несвойственной Гриффин, её голос охвачен цинизмом. И Лекса впервые ощущает, как сплетение их рук размыкается, как расстояние между ними по-настоящему растёт, и как вопрос: «Ты ли это сказала, Кларк?» не даёт ей покоя.
Она усмехается безнадёжно и грустно.
— Не буду, — переводит взгляд на настенные часы и продолжает, — мне пора, извини.
— Ну да, конечно.
Неприятный осадок от разговора остаётся на душе, Лекса уходит с ним на тренировку и пытается выбить из себя, но безуспешно. Индра, словно зная причину, устраивает взбучку и увеличивает нагрузку. Поэтому вечером Лекса возвращается без сил и старается думать о чём-то, помимо Кларк.
Если бы это было так легко…
***
Их разговор повторяется ещё спустя неделю — Лекса решает открыть свою историю, надеясь, что это переубедит белобрысую макушку не делать глупости:
— Если это такой способ понравится Финну, то он не…
— Боже, Лекса, нет, — грубовато прерывает Гриффин. — Ты меня совсем не понимаешь.
Это как пощёчина Лексе, неприятная и оставившая красный след.
— Кларк, послушай меня. Мне было ужасно плохо, когда умерла мама… — Лексе тяжело говорить об этом, но если это поможет, то она готова. Ради неё готова. — И, когда спустя несколько месяцев я попала в плохую компанию — у меня снесло крышу. Я курила, пила и делала вещи, которых стыжусь. Зато сейчас я с уверенность могу говорить о том, что это не нужно и неправильно, и это было ошибкой. И я не хочу, чтобы ты тоже совершила её, не хочу, чтобы ты потерялась в себе, — не забывай, кто ты, — Лексе жаль, что сейчас она не может видеть реакцию Кларк.
— Прости… — в её голосе сожаление. — Я ляпнула, не подумав.
— Всё нормально.
Ничего не нормально.
Кларк вдруг становится всё больше некогда, а у Лексы начинаются отборочные на зимнюю олимпиаду. Времени друг на друга нет, и вся ситуация вокруг них угнетает девушку, но вера в лучшее и вечно весёлая Луна помогают не утонуть в собственных мыслях. Да и Октавия с Линкольном постоянно поддерживали, напоминая, что у неё есть семья, которая её ждёт и любит.
***
Благодаря упорным тренировкам во всё своё свободное время и Индре, Лекса приобретает потрясающие данные и ожидает своего участия в предстоящем турнире, из-за которого Лекса не может приехать в Чикаго. Этот приезд мог бы многое изменить, думает Росс. Потому что они слишком сильно отдалились в последнее время. И хотя рядом новые друзья, имя Кларк прочно засело в голове, не давая спокойно вдохнуть. Каждый день девушка думала о глазах цвета неба, скучала по их совместному времяпровождению и пересматривала фото, улыбаясь компромату с игрушкой.
Это подкидывает ей идею, как привлечь внимание Кларк. Она пишет строчки стиха, который прочла в её альбоме.
Лекса: «Там дул прохладный зимний ветер, а солнце тихо шло в закат. Передо мною вечер в ярком свете…»
Ответ пришёл незамедлительно.
Кларк: «…я вижу мир, что красками богат».
Кларк: Я скучаю.
Лекса: Я тоже.
Кларк: Ты занята? Может, поговорим?..
Лекса набрала Кларк, не задумываясь.
— Приветик, Кларки, — её голос тихий, немного грустный.
— Лекса… — выдыхает Гриффин в ответ. Росс буквально слышит, как растягивается улыбка на её губах. Она бы хотела это увидеть.
— Как ты?
— Хорошо. Все вокруг вновь суетятся насчёт подарков и дарят новогоднее настроение.
— Хах, скучаю по этому. У меня здесь особо нет такого, все собираются уезжать домой. Хотя если я посижу в торговом центре, то думаю, что всё же получу заряд суеты, — она слышит, как Кларк хихикает, и её вновь охватывает знакомое чувство тепла. — Вы в этом году вновь уезжаете?
— Ммм, нет. У отца новая работа, и он вроде как собирается работать все каникулы, так что мы остаёмся дома. И это офигенно, потому что меня пригласили на вечеринку.
— Вечеринку?
— Угу, нас с Рейвен пригласили ребята из выпускного класса, — задорно начала Кларк.
— Надеюсь, ты хорошо повеселишься.
О да, она повеселилась. Кларк ссорится с Рейвен из-за Финна на этой самой вечеринке, и Лексе, правда хочется сказать: «Я предупреждала». Но она прикусывает язык и поддерживает, как может.
— Дело не в том, что я застала их в комнате, а в том, что Рейвен — моя лучшая подруга, Лекса! Я доверяла ей, как самой себе, она должна была мне сказать, что ей нравится Финн, — возмущается Кларк.
— Порой сказать правду бывает слишком сложно, ты должна понимать это, тем более я уверена — она боялась ранить тебя. Между прочим, ты как-то не особо расстроена из-за Финна, — подметила Лекса, выгибая бровь. Они вот уже час говорят о случившемся, и Гриффин ни разу за это время не сказала что-либо о самом Коллинзе. Весь разговор изначально сводился к Рейвен.
— Нууу… я никогда и не говорила, что он мне нужен, — между ними стало слишком неловко. — Мне просто было интересно, в смысле мне нужно было кое-что узнать.
— Узнать что? Кларк, он же человек, и у этого человека тоже есть чувства, и если ты сыграла на этом, то получается — вины Рейвен во всём этом нет, — Лекса вновь не верила тому, что её Кларк могла поступить таким образом. Если существует чёрная дыра, то именно в неё летят их отношения. У Лексы по спине проходится холодок, ей страшно потерять то, что они строили целый год. Она открылась Кларк, поведала о своём прошлом, неужели из-за расстояния их дружба рассыплется, как песок на ветру?
Кларк меняется на глазах и при этом не в самую лучшую сторону.
А Лексе совершенно не хочется об этом думать. Ей хочется верить, что они справятся.
— Ты в тысячах километрах, и ты не можешь знать. Тебя здесь нет. Давай не будем об этом, ладно? — Кларк, сама того не понимая, делает больно Лексе. А она в свою очередь задумывается над тем, что слишком сильно привязалась к Кларк. С ней определённо что-то происходит, и, что бы Росс ни говорила, какие бы советы ни давала, лучше не становится.
Они отдаляются.
Они больше не понимают друг друга.
Или, может быть, это просто Лекса слишком держится за Кларк?
Этот вопрос настолько сильно стучит в голове Лексы, что, когда в тот же вечер ей приходит сообщение от Луны о предложении сходить куда-то, она впервые не отказывает. Она соглашается и напивается. Её угрюмое и вдумчивое лицо приходится видеть Вебер, которая постоянно спрашивает, что случилось. Поэтому, наверное, это становится причиной того, что, чёрт возьми, они оказываются в квартире Луны. Лекса не совсем уверена в том, что делает но, тем не менее, делает — когда лицо Луны оказывается на расстоянии нескольких сантиметров, она сокращает оставшееся и накрывает губы напротив.
Лекса никогда не была с девушкой, но губы Луны явно приходятся ей по вкусу, или же алкоголь в крови говорит это за неё. Её руки свободно блуждают по телу рыжеволосой, чего в трезвом состоянии она никогда бы не сделала. Но знаете? У неё нет ни желания, ни сил остановиться. Ей хочется забыться, и Луна совершенно не против такого расклада. Лекса это знает, чувствует по податливому телу, и горячему языку на своей шее.
— Что мы делаем? — больше для приличия, чем для предотвращения неизбежного спрашивает Лекса.
— По-моему очевидно — собираемся заняться сексом, — Луна поднимает руки Лексы выше к груди и с наслаждением выгибается. — Да…
Лекса обязательно пожалеет об этом, она уверена.
Но сейчас не хочется ничего. Внутри неё что-то ломается, и она надеется перекрыть это хотя бы чем-то, заполнить подступающую пустоту другим человеком, стыдливым поступком, да чем угодно, лишь бы перестать чувствовать на время.
Лишь бы отогнать подступающее осознание зависимости к Кларк.
***
Что же… Проснуться с голой красоткой, которую хочет пол университета — великолепно. Но не для Лексы. У неё превозмогает головная боль и совесть, да и всё это вперемешку с множеством мыслей о том, кто они теперь с Луной друг другу. Просто Лекса явно не испытывает к ней чувств, это была разрядка на одну ночь, не более. Она никого не винит в произошедшем, просто в такие ситуации ей до этого момента попадать не приходилось. Поэтому обилие диалогов, которые ей, возможно, могут понадобиться в скором времени так и лезут в голову.
Да и, о Боже, она переспала с девушкой.
Ей понравилось.
И она чувствует явное возбуждение от мыслей об этом.
Кстати, эта самая девушка зашевелилась, и через несколько секунд на Лексу смотрели карие глаза с сонной полуулыбкой. Лекса, может быть, улыбнулась бы тоже, но ситуация, в которой она оказалась, лишь заставляет выжидающе уставиться в ответ.
Луна усмехается.
— Расслабься, Лекса. Или тебе нужно помочь? — в голосе её есть всё: и возбуждение, и насмешка, и наслаждение.
— Я… — Росс пытается произнести что-либо, но в горле предательски сухо.
— Лекса, даже не думай, это был просто секс, — Луна садится к ней лицом, и одеяло, что до этого прикрывало последствия их ночи, полностью открывает вид Лексе на сексуальное тело. Взгляд непроизвольно падает именно туда, куда не нужно. А Луна продолжает усмехаться, откидывая волосы назад, и после вновь обращает внимание на шатенку:
— Повторим?
У Лексы скрутило низ живота, а из лёгких будто выкачали весь воздух, так что возразить она не смогла. Да и опять-таки не хотела, это что-то новое, что ей нравится пробовать, впитывать, изучать. И это навело её на мысль, которая позже застала её врасплох.
Ей определенно нравятся девушки.
Birdy — Strange Birds
Лекса думает об этом, когда Луна заваривает им кофе. И эта мысль, это осознание навсегда переворачивает её внутренний мир. Потому что с этого момента, с этой секунды ничего уже не будет, как прежде.
Она не будет прежней.
Её добивает входящее сообщение от человека, чьи белокурые волосы, небесные глаза и улыбка всегда меняют холод настроения на тепло. Человек, который не выходит из головы вот уже второй год. Человек, который меняет её в лучшую сторону. Человек, который стал её ангелом, когда не было сил. Человек, который обнял её, как частичку самого себя. Человек, который верит в неё. Человек, в которого она…
Нет… Да быть того не может.
Кларк: Лекс, прости меня. Я не должна была так говорить. Давай сегодня поговорим? И да, доброе утро.
Лекса смотрит на сообщение и прячет лицо в ладонях.
Она знает, что это за чувство.
Перед ней ставят кружку кофе, и Лекса поднимает взгляд с телефона на Луну в халате:
— Итак, я просто надеюсь, ты ей не изменила. Иначе это проблема.
Лекса выдыхает громко и возмущенно.
— Мы не встречаемся. — Почему это звучит так горько?
— Знаешь, Лекса, ты что-то вроде эталона сдержанности, всегда такая вся правильная. И вдруг вчера вот это, — Луна покрутила ладонью в воздухе. — Так что там у вас тогда?
— Знаешь, читать чужие сообщения — нехорошо, — констатировала факт Лекса, поняв, что теперь ей не отвертеться.
— Лекса, серьёзно? Ты с темы-то не съезжай.
— Что ты хочешь от меня услышать?
— Чуть больше, чем я знаю, — пожала плечами девушка. — Да и потом тебе же легче станет, это же не я уже второй месяц хожу как убитая. Что? — отреагировала Луна на изменение в лице Лексы, — ты думаешь, я не заметила, как ты изменилась? Если я не права, то я готова к пятому заходу.
Лекса усмехнулась, Луна умеет поднять настроение.
— Это… — Лекса повертела телефоном перед Луной, — Кларк. Но у нас правда ничего нет.
— А ещё поподробнее?
— Ей всего шестнадцать, мы познакомились полтора года назад, и как-то всё так повернулась, что… — шатенка смотрела на кружку и улыбалась сама себе и своим воспоминаниям.
— Ты влюбилась? — Лекса посмеялась. Но Луна была совершенно серьёзна. Сказать «нет» оказывается слишком сложно, а «да» ещё труднее. Потому что последнее означает поставить для себя точку раз и навсегда. А Лекса, возможно, не любит точки, она любит запятые и многоточия с продолжением истории.
Неловкая пауза затянулась, и Луна решила продолжить:
— Что ж, ей очень повезло. Ты же собираешься ей об этом сказать? — Луна отпила кофе из кружки.
Хорошо, что Лекса не сделала то же самое, она бы явно поперхнулась. Рассказать Кларк? Вот уж точно нет.
— Это последнее, что я соберусь делать.
— Да ладно, Росс это из-за возраста? — Лекса помотала головой. — Я в её годы уже с несколькими перевстречалась. Не подумай обо мне плохо, но, Лекс, ты просто смотри, не упусти её.
Лекса кивнула в ответ и тяжело вздохнула. Будто это так просто. Между ними расстояние, переходный возраст Кларк и ориентация, и, Господи, она никогда не думала, что столкнётся с этим пунктом. А ей ещё как следует нужно подумать: о чувствах, о себе, о ней.
Лекса откинулась на спинку стула, чувствуя, как её засасывает вихрь чувств, эмоций и мыслей. Теперь никогда не будет просто. Раньше не было и теперь не будет. Как так получилось, что вся эта ситуация и Луна — подруга с новой привилегией, столкнула её внутренние миры между собой? Лекса знала, что у неё что-то есть к Кларк, старательно убегала от этого, пряталась за дружбой и старалась не задумываться.
А когда её буквально ткнули в это лицом, так уже не получится.
Убежать не получится.
Кларк много значит для неё, пожалуй, слишком много, чтобы не бороться. Это не случайный секс на одну ночь, это чувства, человек и частичка её сердца. А у Лексы слишком паршиво и так было в жизни, чтобы рискнуть всем ради шанса быть вместе, в котором она не уверена, и потерять кого-то ещё, к кому так сильно привязался.
Страх обнимает Лексу холодными «руками» и побеждает её — казалось бы, сильную девушку и личность.
Поэтому она принимает единственное верное решение — оставить всё, как есть.
Всё-таки Лекса верит в судьбу, а Кларк — в совпадения.
***
Всё летит в пропасть еще через месяц. Но у Лексы период турнира, поэтому ей приходится разбираться во всём этом позже, когда она берёт серебро, и ей пожимает руку оппонент, который обошёл её лишь по очкам; а Индра тем временем гордо смотрит на неё, улыбаясь глазами. Лекса хочет взять золото и увидеть, как эта женщина по-настоящему изобразит свои эмоции — приподнятыми уголками губ вверх и крепким рукопожатием с одобрительным кивком.
Лекса узнает о неприятностях Кларк через сообщения Рейвен и её просьбе: «Поговори с ней, никого из нас она уже давно не слушает». У Гриффин оказываются серьёзные проблемы практически по всем предметам, она прогуливает и ни с кем не общается, кроме какой-то особой компании, в круг которой не входит ни Рейес, ни Коллинз, ни их окружение.
Лекса ощущает острую вину за это, как и ответственность за случившееся. Её нет рядом, но она нужна. И стереть это чувство сожаления и жалости к себе не помогает даже Луна со своим «всё будет хорошо».
Лекса говорит с Кларк, но ответы её слишком безразличные ко всему, это будто не та девочка, которую она знала:
— Кларк, почему ты перестала рисовать? — Рейвен рассказала, что Кларк не посещает художественный кружок, и альбом, с которым девочка почти не расставалась — исчез.
— Потому что ребята сказали, это не круто. Знаешь, они правы. Я буду неудачницей с кисточкой, если продолжу в том же духе.
— Кларк, да что ты такое говоришь? Дело не в том, круто это или нет, а в том, что это то, что у тебя получается. У тебя талант.
— Спасибо, Лекса, но я, пожалуй, найду что-то другое… — У Лексы сжимаются руки в кулак, и стискиваются зубы от злости. Нет, не на Кларк и даже не на себя — на тех, кто сказал ей такое.
Она почти чувствует безысходность и вот-вот собирается купить билет.
Но в жизни, видимо, и правда есть совпадение или судьба, потому что спасанием во всей этой истории является её брат — Беллами очень кстати решает жениться, приглашая Лексу на свадьбу.
Лекса должна радоваться за него.
Вместо этого, она радуется, что собирается увидеться с Кларк.
И у них действительно намечается серьёзный разговор.
Потому что гробить свою жизнь она ей не даст. Никогда. Ни за что. Ни при каких обстоятельствах.
Перед отлётом Лекса почти не спит, мало ест и глубоко вздыхает при каждой возможности — Кларк стала отвечать ещё реже, чем раньше: сухо, резко, коротко, будто для галочки. В сердце неприятно тянет от осознания собственной ненужности для человека, который тебе безумно дорог. Каждая клеточка души, если она существует, а Лекса уверена, что да, — разрывает её от переживаний изнутри. Всё это съедает её и заставляет думать, думать, думать и думать, настолько много, что она готова взорваться в любой момент.
Но она находит в себе силы.
Каждый раз Лекса думает о том, что ничего не потеряно. Каждый раз напоминает себе, что Кларк жива, здорова, у неё есть дом, семья и, в общем-то, друзья, несмотря на то, что та от них отстранилась. Всё возможно вернуть на круги своя, и жизнь всегда предоставляет второй шанс для тех, кто оступился.
Невозможно вернуть только мёртвых.
И Лекса это прекрасно знает.
А ещё она знает, на что способны люди ради денег и удовольствий, какими могут быть главари банд, в какие истории можно вляпаться, и… Боже, Росс надеется, что ничего из перечисленного не касается Кларк.
Она облокачивается на спинку сидения в самолёте и думает о том, что же могло настолько изменить Гриффин. Ей предстоит встретиться с новой версией Кларк, и это осознание устало бьёт болью в висках, заставляя задумчиво и отстранено посмотреть в окно иллюминатора. Лексе страшно. И чем больше оборотов делает секундная стрелка, тем сильнее.
Недельная утомленность берёт вверх, спустя час рассуждений над тем, как она поступит: Лекса неосознанно закрывает глаза, проваливаясь в сон. Её окутывает темнота, а после она оказывается посреди мрачного леса. Впереди тропинка, и оглянувшись вокруг, Лекса понимает, что ей нужно следовать по ней. Она ступает босыми ногами по зелёной траве, которая через мгновение превращается в липкую грязь — это вводит её в замешательство, поэтому шатенка останавливается и смотрит по сторонам, сразу же обращая внимания на голубой блеск вдалеке. И чуть помедлив, не спеша подходит ближе к свечению, которое начинает обретать контур молодой девушки с чёрным боевым раскрасом на лице.
Лекса замирает на месте.
Девушка перед ней юна, но её взгляд мудр и величествен. Она дарит лёгкую улыбку и жестом указывает на что-то впереди. Лекса встаёт рядом и смотрит, как в воздухе парит маслянистый объект. Он мерцает разными картинками, а когда находит подходящую, то увеличивает её в размере. На ней эта девушка преклоняется перед блондинкой, со словами: «Я клянусь в верности тебе…»
Лекса слышит лишь часть фразы, ощущая себя как в вакууме, но уверена, что знает продолжение: оно — где-то внутри. Так твердит ей её сердце, чувствующее нечто родное и знакомое.
— Помни, ты обещала, — говорит девушка в голубом свечении, положив руку на плечо Лексы. И после растворяется, как мелодия звуков её голоса в воздухе…
Лекса резко открывает глаза, ощущая реальность сна на кончиках пальцев, промаргивается и смотрит на наручные часы — лететь осталось чуть меньше часа. Её одолевают странные чувства, словно она видела себя и Кларк. Но сон спустя пять минут кажется отдалённой выдумкой сознания, кроме одного — слов: «Ты обещала».
И Лекса думает, что это действительно так.
Она должна защитить своего ангела…
Во что бы то ни стало.
***
Лекса ощущает искреннюю лёгкость, когда видит своих приёмных родителей посреди аэропорта. Рядом с ними стоит Беллами, его волосы как всегда взъерошены, а сам он мягко улыбается, сжимая руку Джессики в своей. Лекса правда рада за них. Сейчас, спустя год, после достаточно большого периода времени, она действительно замечает насколько они подходят друг другу: их тёмные волосы, взгляды, жесты, одежда, манера говорить будто сочетают их вместе. Джессика вся такая надменная, Беллами наоборот — смиренный, но эти двое рядом вместе.
И Лекса принимает это.
Октавия прижимает Лексу к себе, едва только та оказывается в радиусе вытянутой руки. И брюнетка с удовольствием даёт окутать себя заботой и лаской — ей этого не хватало.
Когда Блейк выпускает её из объятий, Лекса смотрит на довольного Линкольна и через несколько секунд тянет его к себе, а после Беллами и Джессику, роняя в их адрес тёплое: «Я рада за вас, ребята».
В машине Лексу расспрашивают буквально обо всём, начиная с начала обучения и заканчивая перелётом. От чего она тихо смеётся про себя и думает о том, что вроде бы и так сообщала обо всех событиях в своей жизни. Но их лица наполнены ожиданием и счастьем, поэтому Лекса воодушевленно вспоминает моменты за всё время и не может перестать улыбаться. И ощущать тёплое разливающееся чувство внутри.
Но мысли о Кларк не прерываются ни на секунду.
Когда она входит в гостиную, то поистине ощущает себя дома: в воздухе витает запах пирога, специально приготовленного к её приезду, а позади неё люди, которым мало рассказа в машине. Кинув сумку в угол своей комнаты и переодевшись, Лекса усаживается за ужин, на котором чувствует себя главной гостьей.
Нет, даже больше.
Она чувствует себя равноправным членом любящей и ценящей её семьи. Поэтому зарывает в себе угнетающие мысли и всецело посвящает вечер родным людям.
За столом все тихо слушают, как Лекса зарабатывает серебряную медаль в турнире, как жутко устаёт на тренировках, а по будням ещё и учится в университете. Линкольн гордо смотрит в ответ и предлагает за это выпить. Беллами смеётся, поддерживает идею и поглаживает Джессику по руке. Октавия сначала спорит, но сама же предлагает ещё один тост и достаёт бутылку из семейного бара.
А Лекса…
Лекса смо