Если климат тяжел и враждебен астрал,
Если поезд ушел и все рельсы забрал,
Если пусто в душе и не любит никто.
Это значит, это значит, означает это что?..
А.Иващенко, Г.Васильев
История походно‑полевая, о том, как просто при некоторых навыках безвозвратно потеряться в окружающем пространстве.
Я стоял над развороченной белой гробницей и думал о вечном.
По‑моему, это уже превратилось в дурную привычку. Кес своего добился. Когда я не знаю, что и подумать, остается только о вечном.
Вернув крышку на место, я оглянулся на темный Хогвартс, подумал о вечном еще раз и активизировал портключ.
~*~*~*~
Кес, ему надо что‑то ответить. Ты так и не будешь с ним разговаривать?
Ник.
~*~*~*~
Нет.
К.
~*~*~*~
‑ Ты видел Дамблдора?
‑ Да, конечно, Севочка. Сразу после похорон.
‑ Твое мнение?
‑ В смысле?
‑ Он умер?
‑ Откуда же мне знать?
‑ Чем ты его поил?
‑ Какой предполагается ответ? Перечислить ингредиенты?
‑ Ты оставил там флакон, я не смог открыть.
‑ Так ведь не тебе оставлено.
Это я сглупил, конечно. Надо было вложить склянку Альбусу в руки и открывать его пальцами. Хотя еще не поздно.
‑ Ты считаешь, что он жив?
‑ Не знаю.
Почему он так упорно отрицает очевидное?
‑ Кес, я возьму на себя смелость утверждать, что отличу труп от нетрупа.
‑ Рад за тебя.
‑ Больше я ничего не услышу?
‑ Севочка, я не знаю. Процесс находится в подвешенном состоянии и насколько затянется ‑ никому не известно.
Так я и думал.
‑ Надо убить Гриндельвальда.
‑ Надо.
‑ Так в чем дело?
‑ Твоя тяга к бессмысленной благотворительности иногда утомляет, ‑ раздраженно ответил он. – Я уже просил тебя забыть о Гриндельвальде. Желательно навсегда. Лучше посмотри, что с Люцем творится.
‑ Здесь я ничего не могу поделать. ‑ Кес очень удачно сменил беспокойную и довольно тягостную тему на крайне забавную. ‑ У них с Темным Лордом сложилась какая‑то странная система взаимоотношений, которую я постигнуть не в состоянии. Раньше Люци на него обижался, а теперь, по‑моему, наоборот.
~*~*~*~
‑ Пойдем со мной, ‑ Айс нервничал и непонятно на что злился. ‑ Подстрахуешь.
‑ Куда?
‑ Тебе не все равно?
Он схватил меня за мантию и аппарировал.
‑ Нет, мне не все равно, ‑ я огляделся и достал палочку. – Что за выходки?
Мы стояли под фонарем на маленькой смутно знакомой площади, окруженной со всех сторон высокими старыми зданиями.
‑ Запоминай, ‑ Айс сунул мне под нос кусок пергамента.
«Штаб‑квартира Ордена Феникса расположена по адресу: Лондон, площадь Гримаульд, дом № 12», ‑ прочитал я.
‑ Айс, что мы тут потеряли? Ты с ума сошел?
‑ Там никого сейчас нет.
‑ А если придут?
‑ Вот и подстрахуешь. Мне нужно кое‑что забрать оттуда.
~*~*~*~
‑ Взял бы ты лучше Криса, ‑ Фэйт нервно переминался с ноги на ногу, с места не двигался и вид имел недовольный.
‑ Это не его дело. Идем.
~*~*~*~
Я терпеть не мог этот дом. И Блэков. И вообще.
Айс легко взлетел по каменным ступенькам и дотронулся палочкой до замка. Раздался лязг, грохнула цепь, дверь с треском распахнулась, и мы вступили в темную прихожую. Как только дверь захлопнулась за моей спиной, вспыхнули газовые лампы, осветив затянутые паутиной стены.
– Homenum reveliо, ‑ пробормотал Айс, шагнув вперед.
– Северус Снейп? – загремел из темноты низкий голос.
О черт! Я вытянул вперед руку с палочкой, но людей видно не было.
‑ Нет никого, ‑ бросил мне Айс.
Над головой словно дохнуло холодом, и мой язык во рту сам собой свернулся трубочкой, не оставляя возможности даже слова произнести.
Это они от нас языкосвязывающим заклятьем защититься хотели? Ну и Орден. Неудивительно, что дела их настолько плохи.
Айс, как ни в чем не бывало, шагнул дальше, и с ковра в конце коридора нам навстречу стала подниматься высокая темная фигура.
Инфери я не любил. Хотя в данном случае вид его очень гармонично сочетался с остальной обстановкой этого до невозможности запущенного места. Тело все быстрей и быстрей скользило к нам. Длинные до пояса, волосы, развевающиеся за спиной, трепещущая борода, сухое, лишенное плоти лицо с пустыми глазницами… Оно было похоже на уже основательно подгнившего Дамблдора. Хотя он и не мог в действительности так выглядеть. Прошло слишком мало времени.
Существо подняло руку и указало на Айса.
‑ Да, я Северус Снейп, и это я убил тебя, ‑ скучным голосом сказал Айс. – Еще вопросы есть?
‑ Нет, ‑ к моему удивлению, недовольно проворчало привидение и рассыпалось большим облаком пыли.
‑ Айс, что это?.. – я никак не мог выровнять дыхание.
‑ Это Моуди на меня ловушку поставил.
‑ И все?
‑ Как видишь. Оно спрашивает ‑ я отвечаю. Наверное, если ему солгать, оно меня задушит. Ну так я и не лгу.
~*~*~*~
‑ Тебя не от него страховать надо? – откашлявшись, спросил Фэйт.
‑ Нет. Мне нужно поискать кое‑что, а ты покарауль пока. Не все такие правдолюбы, как свихнувшиеся авроры. Явится Кингсли какой‑нибудь ‑ получится неудобно.
‑ Его убить?
‑ Кого?
‑ Кингсли.
‑ Зачем? Оглуши.
Если успеешь.
Говорить Фэйту, что против Кингсли у него шансов нет, я, разумеется, не стал. Он и так весь на нервах.
Отгоняя от себя красочную картину того, во что превратится прихожая, если действительно явится Кингсли, или Моуди, или еще кто‑нибудь и обнаружит в дверях сбежавшего неделю назад из Азкабана Люциуса Малфоя, я направился наверх в спальню Блэка. Заболело колено, и, добравшись наконец наверх, я, как назло, споткнулся об очередной ковер. Они были понатыканы в этом чертовом доме чуть ли не на каждом ярде.
Позволив себе две минуты поваляться на полу спальни, я стиснул руками разрывающуюся болью ногу, сжал зубы и занялся делом.
Где‑то я тут видел старое письмо Лили Эванс, когда обыскивал спальню год назад, после смерти Блэка. И была в нем фраза, которую я тогда принял за полный бред, а теперь думаю: ни к чему, чтобы это видели. Письмо надо ликвидировать. От греха подальше.
«Батильда заходит почти каждый день, ‑ быстро пробежал я глазами интересующий меня кусок, ‑ она совершенно необыкновенная старушка, которая знает великое множество историй о Дамблдоре, и я далеко не уверена, что ему придётся по вкусу этот факт. Не знаю, насколько можно в эти истории верить, кажется невероятным, что Дамблдор мог быть другом Геллерта Гриндельвальда. Думаю, у нее поехала крыша. С любовью, Лили».
Как бы от этой рассказчицы не случилось беды. Но тут уж ничего не сделаешь. Не убивать же ее теперь. Скрипнула лестница, и я быстро сунул второй лист письма, где говорилось про Гриндельвальда, в карман мантии.
‑ Айс? – в дверном проеме появилась остроносая физиономия Фэйта. – Чем ты гремишь? Мерлин, что с тобой?..
~*~*~*~
‑ Колено, ‑ сквозь зубы ответил Айс. – И я еще на него упал.
Правильно я сделал, что поднялся к нему. Во‑первых, там пыльное инфери из Дамблдора, а во‑вторых, он даже с пола встать не может.
~*~*~*~
Фэйт, осторожно подобрав мантию, переступил порог и, брезгливо морщась, огляделся.
‑ Смотри‑ка! – оживился он, призвав из кучи бумаг, которую я развалил пока искал письмо, старую колдографию. – Маленький Поттер на метле. Видишь, нормальный был ребенок. А что твой Дамблдор вырастил? Его даже Шеф боится.
~*~*~*~
‑ Шеф никого не боится, ‑ Айс вырвал колдографию у меня из рук и, разорвав ее пополам, бросил на пол. – Пошли отсюда, помоги. Черт! – Он буквально повис на мне.
Надо же было так неудачно упасть. У него даже слезы. Я вытащил носовой платок, вытер ему лицо и тихонько потащил его на лестницу.
~*~*~*~
Кес осмотрел нас скептически, но я был ему рад. Он мог привести в порядок мою ногу. Во всяком случае, механические повреждения умел мгновенно ликвидировать руками. Став Князем, я тоже смогу лечить родных просто руками. Кес еще давно сказал, что иначе научиться этому нельзя. Может, и врал, только ведь его не заставишь, если учить не хочет.
‑ Где гуляли? – беспечно спросил он.
Я подумал и показал ему обрывок письма. Почему бы и нет.
~*~*~*~
‑ Учитывая, какой ценой тебе достался этот клочок пергамента, Севочка, ‑ сказал Кес, сочувственно глядя на лежащего на диване Айса, ‑ должен признаться, что оно того не стоило. Альбу не отмыть.
‑ Не говори так! – мгновенно взвился Айс.
‑ Как скажешь. Но ты должен понимать, что он слишком известный человек. Найдется достаточно желающих вывернуть наизнанку каждую прожитую им минуту. На это не стоит обращать внимания.
‑ На это нельзя не обращать внимания!
‑ Можно. Все можно.
~*~*~*~
Безопасность – категория неизмеримо более высокая, чем величие.
Кардинал Ришелье
Это были очень плохие дни.
Я не волновался за Нарциссу. Мне казалось, что ее он не тронет ни при каких обстоятельствах, не захочет обидеть Белл.
А вот за Драко боялся панически. До такой степени, что не помогало уже даже виски.
Хотя оно и так и так не помогло бы. Ситуация накалилась настолько, что относиться к ней с невниманием становилось смертельно опасно. Конечно, был Айс. Но он тоже не вездесущ. Впрочем, теперь, когда я узнал о нем много нового, оказалось, что он успевает даже больше, чем я думал.
Еще немного утешала так и оставшаяся тускло светиться в дальнем углу Тревеса пентаграмма. Хотя действовала она на меня как шахматы. То есть угнетающе. Заставляя вспоминать Азкабан, дементоров, Шефа и всякую подобную гадость.
А вот Кес не утешал совсем. Был он, как всегда, безмятежен, а иногда раздражен. И ни то, ни другое состояние не имело к нашим делам никакого касательства. Ему были абсолютно безразличны и мы сами, и наши проблемы, и казавшийся уже не за горами захват Темным Лордом Министерства. Любые попытки Айса заговорить на эти темы заканчивались одинаково. Кес пожимал плечами и говорил: «Ну и что?»
Айса это бесило.
А мне было страшно. До невозможности страшно.
Но я не Айс. В отличие от него, я прекрасно знал, чем нужно провоцировать интерес Кеса. И хотя меня самого технические мелочи волновали мало, Айса было жалко. Ему давно пора научиться, как разговорить вечно прячущегося за показным безразличием дядюшку.
‑ Ты представляешь, какая здесь начнется паника, если он станет Министром Магии? – как будто между прочим спросил я. ‑ Один его вид чего стоит.
‑ М‑да…
‑ С нами прекратят все отношения. С таким лицом ему придется не один год доказывать, что он либерал.
‑ Я хочу это видеть, ‑ засмеялся Кес.
‑ Что?
‑ Как Томми станет доказывать.
Айс открыл было рот, но я успел ткнуть его под столом ногой, и он ничего не сказал.
‑ У Темного Лорда отлично получится изображать режим строгий, но справедливый. Тогда посмеешься.
‑ Возможно, Люци, у него и получилось бы. Мне бы очень хотелось на это посмотреть, честно тебе скажу. Но он не успеет. Он нажил себе уже столько врагов, что ему не позволят даже попытаться наладить жизнь вашего сообщества согласно своим фантазиям.
‑ Не может быть Министра Магии с таким лицом.
‑ Так скажи ему об этом.
‑ С ума сошел?! Сам скажи.
‑ Мне он не поверит.
‑ А меня просто убьет.
‑ Не убьет.
Кес критически оглядел меня и вдруг предложил:
‑ Хочешь пари? Тысяч на десять. Ну? Я же вижу, что ты согласен.
Вообще‑то стоило попробовать. Чем черт не шутит.
‑ На десять? – неуверенно переспросил я.
Что‑то меня все‑таки в этом пари не устраивало. Скорее всего, глумливое выражение лица Айса. Но он упорно молчал, и побыстрее соображать пришлось самостоятельно.
‑ Ведь если я выиграю, мне уже не понадобятся деньги.
Кес выглядел раздосадованным.
‑ Ты за деревьями не видишь леса. Не надо ему говорить, что он не справится. В глубине души он сам прекрасно понимает, что его портрет не для журнальных обложек.
‑ Этого он от меня точно не услышит.
‑ Скажи, что ему не следует демонстрировать свою личность. Ему понравится идея теневого руководства. Объясни: нельзя сходу объявить всему вашему сообществу, что власть теперь у Лорда Волдеморта.
‑ Он со мной не разговаривает.
‑ Что за глупости?
Для Кеса, конечно, глупости. Ему когда‑нибудь в жизни было так страшно? Он не видит, что требует от меня невозможного?
Ни черта он не видит.
Он вообще не может понять, в чем проблема.
~*~*~*~
Фэйт закрыл глаза и чуть слышно прошептал:
‑ Я его боюсь…
Кес мягко подошел к нему сзади, положил ладони на плечи и, нагнувшись к самому уху, тихо сказал:
‑ Позволь Томми посмеяться.
‑ Он не умеет смеяться, ‑ резко перебил я. И тут же разозлился на себя, потому что категорически не хотел вмешиваться в их разговор.
‑ Это ты не умеешь смеяться, Севочка, ‑ Кес выпрямился и отошел, оставив Фэйта в большой растерянности. ‑ А Томми очень даже умеет. Просто ему никто не дает такой возможности.
~*~*~*~
Из Ашфорда я отправился в Лондон и купил двух белых павлинов. Для начала. В конце концов, Кес предложил неплохой способ. Он ведь и сам им пользуется. Единственный его серьезный противник, с которым мне довелось повстречаться, считал его хвастливым болтуном, а наш Лорд в лицо назвал цирковым клоуном. Оба отлично знают, как он опасен. Но он позволяет им посмеяться. Я плохо понимал зачем, но… Вдруг и у меня сработает.
~*~*~*~
Фэйт совсем потерял чувство меры. Он слишком буквально понял совет Кеса и слишком активно стал применять его на практике. А еще у меня было смутное ощущение, что он так мстит Шефу. И я считал это очень глупым. И опасным.
‑ Кес, он ведет себя почти неприлично.
‑ Почти не считается.
‑ Это ты велел ему развести в парке павлинов?
‑ Нет, ‑ засмеялся он. – Забавно.
‑ Это глупо, а не забавно! И Лорд злится!
‑ На павлинов?
‑ Да. Во‑первых, Крэбб и Нотт подарили Люци еще пару таких же, а во‑вторых, это теперь стало среди наших модным.
‑ Разводить белых павлинов?
‑ Да. Почему‑то решили, что Люц их для Темного Лорда купил. Он теперь к кому ни явится, везде павлины.
‑ Что ж, все великие идеи лучше идут в массы по осени. Хотя это больше относится к политике.
‑ Люци доиграется! А виноват будешь ты.
‑ Это несущественно. Томми его обидел, вот пусть теперь…
‑ Кес, вы с ума посходили? Чем он его обидел? Ты сам считаешь, что он его, дурака, просто пожалел. И перестань смеяться, наконец!
‑ Очевидно, Люци считает, что Томми пожалел его недостаточно.
Кес зарыл лицо руками и трясся от беззвучного смеха.
‑ Я не могу больше… это слушать.
‑ Хочешь посмотреть? – осторожно спроси я.
‑ Нет, спасибо, ‑ он всхлипнул и начал успокаиваться. ‑ У меня хватает воображения.
‑ Вот он как‑нибудь взбесится и убьет Драко, ‑ сказал я то, что беспокоило меня больше всего. – Тогда посмеешься.
‑ Он не может убить Драко.
Так я и думал.
Вот именно это я и предполагал!
Не может?
Как же.
Я ни секунды не сомневался, что данная Лордом клятва ничего не значит. Он бы что угодно пообещал, лишь бы вырваться тогда из Ашфорда. Кес почему‑то не потребовал от него нерушимой клятвы. Вот тогда было бы надежно.
А так что?..
Ерунда какая‑то.
Просто слова.
Кого они остановят?
Но раз Кес оставил пентаграмму, значит он все понимает. Он что, собрался вызывать Шефа снова? Судя по тому, сколько это отняло у него сил в прошлый раз, – дело пустое.
Сказать ему об этом? Что‑то мне подсказывает, что он не всегда адекватно умеет оценить собственные силы. А на нас с Фэйтом рассердился за то, что мы якобы несчастного Темного Лорда обманывали. «Это так по‑слизерински…» Учись он сейчас, быть ему в Гриффиндоре. Вместе с Дамблдором. И Фламелем. Я бы им тогда все припомнил.
С другой стороны, сказал же он «что мне сердце»? Хотя, по‑моему, Фламель имел в виду не материальные категории.
Но здесь он ошибся. Кесу ни с материальной точки зрения, ни со всех остальных до сердца никакого дела нет. Он, видите ли, за свой феноменальный интеллект разволновался.
‑ Зачем ты оставил пентаграмму?
‑ Пусть будет. Она ведь не мешает.
Она не мешала.
Но нервировала.
Во‑первых, Кес почему‑то расположил ее чуть ли не у входа в Восточное крыло, то есть у меня под носом. Хотя это, пожалуй, можно было понять: в этой части Тревеса никого, кроме меня, не бывает. А во‑вторых…
‑ Кес, чем ты ее поддерживаешь?
‑ Не поверишь, Севочка. Не знаю.
Он сказал это достаточно искренне и прямо, чтобы я поверил. Я вообще в последние дни убедился, что он многого не знает, не понимает и не видит. Но ему везет. Эксперименты, как правило, удачны, а результаты их таковы, что приятно удивляют его самого. Он не только не знал, как защитить мой замок, он и бесов‑то, оказывается, вызывать не умел. Но почему‑то у меня при этом получилось стадо трикстеров, а у него ‑ Темный Лорд. Вот и разберись. Ничего толком не знает, не умеет, а получает что хочет. Разве это справедливо?
Про пентаграмму, выходит, он тоже ничего не знает.
‑ А как ты думаешь?
‑ Думаю как? Либо ее поддерживает энергетика этого места, либо… сам Томми. Последнее более вероятно. Хотя…
Кес говорил так, как будто знал, что мы подглядывали за ним. И рассказать ему об этом мог только сам Фэйт.
С Фэйтом вообще творилось что‑то неладное. Очевидно, прельстившись статусом главы вампирского клана, он не отходил от Князя ни на шаг. Другого объяснения быть не могло. Чего он хотел на самом деле, понять было невозможно. При всех своих недостатках Фэйт всегда держался независимо. Он даже Лорду никогда просто так не подмахивал. Для всеобщей гармонии – сколько угодно. Себе в ущерб – ни разу. Пресмыкаться перед Лордом мы умели все. Но только Фэйт вкладывал в это весь отпущенный ему природой артистизм.
И получал бездну удовольствия.
Он не пресмыкался, он разыгрывал пресмыкание. Изображая что‑либо, чего он совсем не чувствует, Фэйт счастлив. И я сильно подозреваю, что именно это и держит его рядом с Лордом столько лет. Здесь присутствует иллюзия, что от качества исполнения зависит жизнь.
И Фэйт всегда делал это виртуозно.
Пока ему не надоело.
И происходящее сейчас – яркое тому подтверждение. По‑моему, Шеф жалеет, что они в ссоре. И дальше будет только хуже.
Взаимоотношения Фэйта с любимым Повелителем – это вообще самое забавное, что я видел в своей жизни. Особенно когда Фэйт чего‑то от него хочет. Теперь он открыто дает понять Лорду, что очень его боится. Никаких совместных попоек, ночных задушевных бесед, никаких вольностей. Строжайший регламент.
Шефу неприятно, но он тоже обижен и держит лицо.
Мне смешно.
Фэйт развлекается. Лорд Малфой явно загубил на корню все свои таланты. Мир потерял потрясающего артиста.
Повелителю не нравится новый Фэйт.
Не только потому, что теперь он потерял... не равного, конечно, но очень близкого человека. Пожалуй, самого близкого. Но и потому, что Люциусу Малфою действительно плохо.
Очень плохо.
А также очень страшно и тоскливо. Он, бедняжка, даже пить перестал, приведя этим Шефа в окончательно разобранное состояние. Фэйт впал в черную меланхолию на почве тяжелых переживаний и от Лорда откровенно шарахался. В лицо не смотрел, со всем соглашался и ни одного внятного предложения озвучить не мог, чего раньше за ним никогда не наблюдалось. Даже исполнение полностью составленного им еще в Азкабане плана по уничтожению Скримджера и захвату Министерства Шефу пришлось переложить на Яксли, потому что Фэйт самоотверженно демонстрирует абсолютную невменяемость.
Еще чуть‑чуть ‑ и Повелитель обзаведется полноценным чувством вины.
Только, скорее всего, опознать его не сможет.
Откуда ему знать, как выглядит чувство вины?
И вот тогда Фэйт получит по полной. Ничего, кроме раздражения, его вид у Лорда вызывать не будет.
Как можно избежать таких последствий, я не знал.
Оставалось надеяться, что Фэйт знает.
~*~*~*~
‑ Он отобрал у меня палочку! Мою волшебную палочку!
‑ И что?
‑ Боже мой, как ты не понимаешь?! Моя палочка!
Я уже не боялся получить от Кеса пару пощечин. Во‑первых, мне было все равно, а во‑вторых… Ну, я знал, что он так не поступит.
‑ Люци, в этом мире хватает мастеров волшебных палочек. Если тебе нужно что‑то чересчур индивидуальное, в чем сложность?
‑ Я не могу там жить!
‑ Не живи.
‑ А Нарцисса с Драко? Это мой дом! Оставить его Темному Лорду? В свой ты его не пустил, а мой, значит, можно отдать? Так?!
‑ Успокойся.
‑ И палочка была моя!
‑ Люци…
‑ И дом мой!
‑ Хочешь, уберем его оттуда?
‑ Как?
‑ Ты отлично знаешь «как», ‑ спокойно ответил он.
Я не хотел.
Во‑первых, мне нравилось, что появился еще кто‑то кроме Айса, согласный терпеть вот такие сцены.
Во‑вторых, мне нравилось, что у меня теперь есть моральное право такие сцены устраивать. Причем в любом количестве.
А в‑третьих, я слишком хорошо помнил, как испуганно Шеф пытался освободиться из пентаграммы. И как забрал меня из Азкабана. И как тащил вниз по лестнице, не позволив свалиться с парапета. И много еще чего можно было вспомнить, если хорошенько покопаться в памяти.
‑ Не хочу. Куда ему деваться.
Кес не удивился. Даже обрадовался. По‑моему, он меня понял. А вот Айс бы не понял. Я уверен.
‑ Тогда можно продублировать плоскости.
‑ Как это?
‑ Ну… Если ты не хочешь с ним пересекаться, этого можно избежать. Отзеркалим.
‑ Оно все будет наоборот?
‑ В смысле?
‑ Я не люблю зеркала. В них отражается все наоборот и совсем другое.
‑ Нет, все будет абсолютно так же. Просто повторится. Но без Томми.
‑ Можно попробовать.
‑ Вот и славно.
‑ Он все равно меня убьет.
‑ Ну что ты заладил как попугай? Никто тебя не убьет.
А вот Айс не стал бы злиться. Так что еще неизвестно, с кем из них удобнее.
Но сравнить было любопытно.
‑ Он притащил ко мне Олливандера.
‑ Зачем?
‑ Откуда я знаю?!
‑ Так отлично. Пусть сделает тебе палочку.
‑ Он не может ничего сделать. Ты вообще представляешь, в каком он виде?!
‑ Люци, надо узнать, что Томми хочет от Олливандера. Слышишь? Это важно. Хватит ныть, надоел.
Так бы Айс тоже никогда не сказал. Даже представить невозможно.
Хорошо.
Узнаю.
Но я обиделся.
~*~*~*~
Когда я это увидел, я понял, что он действительно мой Повелитель.
Нет, не то.
Я понял, как вообще так могло получиться, что он им стал.
И у меня заболело сердце.
Нет. Не заболело. Я же не Фэйт.
Я не знаю, что со мной случилось.
Я готов был пойти к нему и… я не знаю что сделать. Что угодно.
Только Ашфорд не мог отдать.
Потому что замок не мой.
То есть мой, но…
Я продам ему душу.
Раз он бес, ему можно продать душу.
Впрочем, зачем ему? Он за своими‑то уследить не в состоянии.
Тогда отдам камень.
Если он попросит, я отдам камень. Наверное, это самое нужное ему из всего, что у меня есть. Он ведь и в Ашфорд рвался за камнем.
Я отдам ему.
И пусть Кес потом что‑нибудь придумает.
‑ Что тебе, Север?
После неудачи с похищением Поттера он был явно не в духе. И это еще мягко сказано.
Но мне все равно.
Как говорит Кес, «не существенно».
‑ Научите меня, мой Лорд. Научите! Умоляю!
‑ Чему?..
‑ Научите меня летать…
‑ Ах, это. ‑ Он подошел очень близко. ‑ Неужели некому?
‑ Я… не хочу как он. Я хочу как вы.
‑ Кто бы мог подумать…
Я опустился на колени. Он любил, чтобы его слушали именно так.
Ну и что.
«Невинные слабости надо уважать».
Так, кажется, это звучало.
‑ Что же, ‑ он аккуратно коснулся холодным пальцем моего подбородка и чуть приподнял его, заглянув в глаза. – Я научу тебя.
Вот так просто.
Он научит. И я больше никогда не смогу даже помыслить навредить ему.
Но это не имеет значения.
Ничто не имеет значения.
Я все равно ничего не знаю о пользе и вреде. У меня есть долг. И его придется исполнять по мере сил.
А он научит.
Единственному, о чем я когда‑либо по‑настоящему мечтал. Потом это стало невозможным. И вот теперь…
Кес сам говорил, что желания важнее всего. Что они должны сбываться. Особенно детские. Обязательно должны.
Я буду летать. Он научит. Он обещал.
Не предлагал.
Не искушал.
Не обманывал.
Просто пообещал.
~*~*~*~
‑ Айс, говорят, ты ранил кого‑то из Уизли?
‑ Ухо отрезал, ‑ безучастно отозвался он, даже не взглянув на меня.
‑ Зачем?
‑ Промахнулся.
~*~*~*~
Я чуть не ляпнул Фэйту, что испугался за Люпина. Он и так считает, что оборотня следовало убить еще в школе.
‑ А что с моей палочкой?
‑ Забудь о ней.
‑ Шеф ее… сломал?
‑ Да. И сделай одолжение, не демонстрируй ему остальные.
‑ Что там случилось?
‑ Тебе же Руди рассказал.
‑ Он только про ухо рассказал.
~*~*~*~
Вообще‑то я надеялся, что Лорд мою палочку вернет. Слетает, куда ему надо, и вернет.
Но Айс, безусловно, прав. Раз палочки нет, то и спроса с меня никакого. Никуда больше не пойду.
Да он и не пошлет теперь. Что я могу? Без палочки.
~*~*~*~
Он оказался довольно терпеливым учителем. Особенно при том, что я не смог ничему научиться.
‑ Нет, Север, спокойнее. Спокойнее! Ты же сильнейший волшебник.
Промучившись несколько дней, я объяснил ему про гравитацию.
Лучше бы не объяснял.
Повелитель и до того, как упустил Поттера, сильно нервничал. А после ‑ как с цепи сорвался.
Его все раздражало.
Раздражало, если его демонстративно боялись, и бесило, если не боялись.
Злило, когда не смели даже ответить на вопрос, и еще больше злило, если отвечали.
Лорд отдавал путаные распоряжения, и Фэйт, которого наши сначала открыто и злорадно жалели, обзавелся обиженными завистниками, внезапно оказавшись единственным, кого эти приказания не касались никаким боком. Лишенный волшебной палочки, он не мог их выполнять.
Глядя на все это, я впервые подумал: возможно, Кес никогда особо не возражал против моего близкого общения с Шефом именно для того, чтобы я посмотрел на живом примере, к чему приводит подобное поведение. Как будто слышу: «Вот так, Севочка, делать не надо. Люди теряются, чего тебе хочется ‑ не понимают, грозное имя тает на глазах, и окружающие уже шепчутся за спиной, что ты не в себе, и начинают подыскивать, куда бы сбежать. В результате ты имеешь полную неразбериху, серию бессмысленных предательств и удары в затылок. Не надо так делать. Севочка».
Вероятно, надо делать как он. Чтобы все было тихо, незаметно, вертелось как бы само собой и без его участия, а с ним ‑ только в крайнем случае. И только если Наследник идиот.
Жизнеутверждающие выводы я, однако, сделал.
~*~*~*~
Мне не нравилось то, что затеял Айс. Очень сильно не нравилось.
Он всегда хотел летать.
И Кес прекрасно знал об этом.
Но не учил его.
Почему не учил?
Это Айс считает, что знает ответ. Можно не спрашивать. Он уверен, будто Князь постоянно его обижает от природной зловредности и глубокого равнодушия. Когда он рассказывал мне о своих «несчастьях», обида на Кеса торчала из каждого слова.
Но ведь это не так.
Почему не научил?
Ведь сам‑то умеет.
Плохо умеет?
Ну, это, положим, он сам считает, что плохо. А по мне, так вполне прилично.
И Айс не я. Хвоста там нет. И не было никогда. Значит, должен летать.
Так почему же?..
Кажется, я догадался. И стало мне сильно не по себе.
Очень сильно.
Темный Лорд учит Айса летать без крыльев.
Не знаю почему, но проблема, скорее всего, именно в этом. Человек не должен летать без крыльев. То есть никто не должен. Наверное.
Хочешь летать – отрасти крылья.
Нет – не судьба.
Без крыльев летать нельзя.
Почему?
Понятия не имею.
Но дело в этом.
Я уверен.
~*~*~*~
‑ Если вы объявите себя министром, это спровоцирует открытое восстание, ‑ глядя куда‑то вниз и вбок, сказал Фэйт. ‑ Вам это нужно?
‑ Пускай попробуют! – захохотал Яксли. – Министерство полностью под нашим контролем. Со дня на день будет захвачен Скримджер, и эта страна наша!
Темный Лорд слушал его, не перебивая. Но думал, как мне казалось, о чем‑то другом.
О чем?
Зачем, зачем вообще Фэйт в это вмешивается? Сидит без палочки, ни в чем не участвует и радовался бы. Я даже велел Руди расписать ему пострашнее нашу судьбоносную ночную битву за незабвенного Поттера. Для Руди это труда не составило. Учитывая, что он третьи сутки не может встать с постели ‑ так его Тонкс отделала.
В общем, у Фэйта много причин радоваться. А Министерством пускай занимается Яксли. И делает там, что хочет.
‑ Почему открытое восстание – это плохо, Люциус? – медленно, как будто растягивая слова, спросил Шеф. – Ведь так проще уничтожить явных врагов.
‑ Рано, ‑ неожиданно вмешался Макнейр. Как будто его кто‑то спрашивает!
‑ Ничего не рано! – Яксли тянуло на подвиги. – Зато оставшиеся в живых сразу станут невероятно лояльны.
~*~*~*~
Лорд подошел ко мне близко‑близко и очень тихо, так, что никто кроме меня не слышал, спросил:
‑ Не с моим лицом, да?
‑ Да, ‑ одними губами ответил я, подумав, что терять мне все равно нечего.
‑ Ты прав, пожалуй. Это было бы ошибкой.
~*~*~*~
Оболгут твои дороги, кто изустно, кто строкой,
Будут все твои тревоги им на радость и покой.
А. Дольский
Вернувшись на Тревес, я обнаружил прямо на столе кипу «Ежедневных Пророков». Заподозрив, что Кес бросил их тут для меня, я небрежно развернул верхний.
И обомлел.
«Дамблдор – правда раскрыта! На следующей неделе выходит в свет шокирующая история порочного гения, которого многие считают величайшим волшебником поколения. Срывая с Дамблдора маску благодушного седобородого мудреца, Рита Скитер раскрывает тайны бурного детства, преступной юности, конфликтов продолжительностью в жизнь и скрытой вины…»
Я убью эту женщину.
Я убью эту гадину!
Какое ей дело?!
Безмозглая тварь!
Я в бешенстве смял газету и, зажмурив глаза, пытался успокоиться.
Как она посмела?! Как она вообще посмела касаться его имени?! Своим вонючим пером! «Жизнь и ложь Альбуса Дамблдора».
Что ты знаешь о его жизни?! Что ты можешь знать о его вине и его лжи? Ты знаешь только одну ложь ‑ свою собственную. И только одну жизнь – такую, как у тебя. Мелкая, глупая женщина!
Мелкая…
Зачем я так злюсь?..
Найдется масса вот таких, как она, жадных до чужих трагедий тварей. Их же тысячи. А Альбус один. Они облепят его теперь со всех сторон, как мухи леденец, и никуда от них не деться. Убей одну, убей дюжину, их не станет меньше.
Что же делать?..
Я взял другую газету. Она оказалась тем же номером. И вся кипа была одним и тем же номером. Зачем? Зачем тут их столько?
Ну, одну я прочту. Одну Хлюп съест. Фламеля, может быть, еще одна ждет.
Мой взгляд упал на тот экземпляр, который я смял и со злости изодрал в клочья.
Появившаяся при этом мысль была неприятна. И… смешна.
Кес знал, что я поведу себя именно так? Поэтому тут столько одинаковых экземпляров?
Что же там еще?
Я открыл страницу с полным интервью Риты Скитер.
«Я очень рада, что вы упомянули Гриндельвальда… Придется приготовиться к ошеломляющей новости, почти что к взрыву бомбы… Навозной бомбы, я бы сказала. Очень грязное дело… Не надо питать уверенность, что легендарная дуэль имела место в реальности. После прочтения моей книги читателям придется заключить, что Гриндельвальд просто наколдовал белый флаг и тихо сдался!»
Дура ты.
Мерлин, какая же ты дура!
С меня хватит.
Я спокоен.
Как обожравшаяся Нагини.
‑ Все спалил? – весело спросил появившийся минут через десять Кес.
‑ Да.
– Обедать будешь?
‑ Да.
‑ Вот и славно.
‑ Зачем их тут было столько?
‑ Как зачем? Чтобы ты получил удовольствие.
‑ Да, ‑ я засмеялся, но настроение все равно было ни к черту. – Какая все‑таки мерзость.
‑ Брось. Скажи мне лучше, что там у вас происходит?
‑ Да все в порядке вроде бы. Темный Лорд теперь постоянно где‑то гуляет, Люци немного успокоился.
‑ Что Томми хочет от Олливандера?
‑ Не знаю. Сначала мы думали, что он заставит его сделать всем новые палочки. И себе заодно. Но нет. Он требует у него объяснений по какому‑то вопросу… Судя по всему, Олливандер ответов не знает. Или это что‑то очень важное, и старик хорошо держится.
‑ По какому вопросу?
‑ Я не знаю, Кес. Он не может сражаться с Поттером, и его это беспокоит. Меня бы тоже беспокоило.
‑ Альба не говорил тебе, почему Томми не может?
‑ Говорил. Тогда, после его возрождения. Но Лорду нужно не это. Про «Priori Incantatem» Олливандер ему сказал. Но он не может сражаться никакой палочкой. Он же взял у Люца. И она сломалась.
‑ Конечно она сломалась. Так что тебе говорил Альба?
‑ У их палочек одинаковая сердцевина. Там перья из хвоста одного феникса.
‑ Фоукса.
‑ Что?..
‑ Вот так. Бедняга Олливандер это знает, но он не знает, что из себя представлял феникс, так любезно пожертвовавший перышки. Наверное, еще удивлялся, с какой стати получил сразу два пера.
‑ Потому что их там двое, ‑ завороженно сказал я. – И Альбус не сказал ему? Не сказал, что…
‑ Что?
Да, действительно. Что Дамблдор мог сказать?..
Но это… это…
‑ Сумасшедший дом. Кес, это же немыслимо! У них палочки с перьями феникса, в котором находятся частички душ Дамблдора и Гриндельвальда… И Темный Лорд не понимает, почему эти палочки не сражаются?..
‑ Так он же не знает про души. И Олливандер не знает.
‑ Вторая палочка больше пятидесяти лет прождала Поттера в магазине, чтобы он…
Больше пятидесяти лет. Столько, сколько прождал Альбуса Гриндельвальд. Пока Дамблдор не умер. Для них обоих. И не спас этим их обоих.
‑ Поттер может спасти Темного Лорда? Палочка поэтому ждала его?
‑ Альба полагал, что да.
‑ А ты?
Сейчас он скажет: «А мне все равно». И солжет.
‑ А мне все равно.
‑ Лжешь.
‑ Возможно, ‑ засмеялся он. – Возможно.
‑ Ты не веришь в это.
‑ Ну почему же? Если бы Томми хотел, то Гончар сумел бы ему помочь. Но Томми не Гриндельвальд. Он не захочет. Ведь Гончар его не любит. А объятия милосердия холодны, как канадские сугробы. Так что вряд ли.
~*~*~*~
Но если меня в тихом месте прислонить к теплой
стенке, со мной еще очень, очень можно поговорить.
М. Жванецкий
‑ Вы отняли у меня волшебную палочку, ‑ не очень хорошо соображая, что беседую не с Айсом и даже не с Кесом, невнятно жаловался я ему, ‑ Белл тут опять живет, дрянь всякая по дому ползает, а Кес…
‑ Что Кес? – понимающе выдохнул он, аккуратно поддерживая меня в вертикальном положении. – Ну же, Люци? Ты говорил о Кесе. Продолжай.
‑ Ему все равно.
‑ Что ему все равно?
‑ Да