Жизела Сильва Энсина
Казак М.С. Краснов пленник за службу Чили
ОТ РЕДАКЦИИ
В чилийской тюрьме уже почти 6 лет находится Михаил Семёнович Краснов-Марченко — сын генерал-майора Семёна Николаевича Краснова и потомок атамана Петра Николаевича Краснова, которые были казнены в Москве в 1947 году по приговору сталинского трибунала. К сожалению, Михаил Семёнович на новом витке истории тоже стал объектом преследования, но уже со стороны чилийских властей левой ориентации. Перспективы выхода на свободу у Михаила Семёновича невелики — один за другим накатываются на него всё новые и новые судебные процессы. Сейчас он отбывает пятнадцатилетний срок. Осталось 9 лет — это очень и очень немалое время. Кроме того, по необъяснимым и незаслуживающим большего анализа причинам, некоторые представители чилийской юстиции держат в запасе ещё не менее 60-ти (!) дел, по которым не только не вынесены приговоры — но и вообще нет какой-либо резолюции до сих пор. И речь идёт о предполагаемых правонарушениях, предположительно имевших место более 35 лет назад! Даже последние президентские выборы, когда к власти в Чили пришел представитель правой коалиции (после многолетнего засилья левых президентов и правительств), кардинально не изменили ситуацию — влияние левых кругов в стране настолько велико, что рассчитывать на какие-то благоприятные для Михаила Семёновича перемены пока очень трудно.
Почему же именно Краснов стал объектом столь мощной атаки со стороны всей «прогрессивной» общественности Чили (да и некоторых других стран мира тоже) и современной чилийской юстиции, которая стала оружием этой атаки? (Хотя количество подтасовок и злоупотреблений в процессах Краснова-Марченко делает термин «юстиция» по отношению к чилийским следствию и суду мало приемлемым).
Сыграла ли здесь роль громкая фамилия — Краснов? Несомненно. Люди, противостоявшие Краснову-Марченко в Чили в период кризиса 70-х гг., учились революции по произведениям — кто Ленина, кто Троцкого, а зачастую просто по советским учебникам. Так что фамилия Краснов была для них символом чего-то враждебного и контрреволюционного.
Конечно, эти люди также прекрасно запомнили Краснова, как человека, захватившего 11 сентября 1973 года личную резиденцию президента-социалиста Сальвадора Альенде («успешно» приведшего по советским рецептам страну к этому моменту к хаосу, развалу экономики, нехватке продовольствия), а затем как начальника охраны генерала Аугусто Пиночета в 1973–1974 гг., т. е. в самые решающие годы борьбы с левацким террористическим подпольем.
Но дело не только в этом. И даже не в том, что, будучи офицером DINA (Национального разведывательного управления), именно под руководством Краснова-Марченко (в то время в звании лейтенанта) была разгромлена самая зловещая и опасная террористическая организация — MIR (Левое революционное движение), созданная еще в середине 60-х годов в рамках проекта Че Гевары и Кастро по раздуванию революционного пожара в Латинской Америке. Эта организация безнаказанно действовала многие годы, но благодаря прекрасной аналитической работе Михаила Семёновича и его личному мужеству в схватках с террористами, в середине 70-х она практически перестала существовать.
Есть еще один важнейший момент, который предопределил эти многолетние преследования, завершившиеся торжеством лже-«правосудия» — Краснов никогда никого не боялся и шел в бой и на операции, никогда не пряча своего лица и не скрывая своего имени. Даже допрос захваченных террористов он начинал, представляясь по всей форме, хотя понимал, что рискует из-за этого жизнью. Поэтому некоторые из его бывших врагов, в конце концов, вынуждены были признать, что он вел себя всегда исключительно благородно и по-рыцарски.
Вот именно этот факт больше всего бесит его врагов из коммуно-социалистического лагеря — они не могут найти никаких изъянов в его поведении, но, согласно их теориям, «контрреволюционер» не может быть честным и благородным человеком. Признать свою неправоту для них невозможно, поэтому и обрушился на Краснова поток клеветы и совершенно бредовых домыслов, распространяемых по всему миру не только левацкой, но и либеральной прессой. Увы, либералы, которые вполне довольны реформами Пиночета и пользуются их плодами — собственно тех, кто обеспечил эти успехи, брезгливо сторонятся и стараются, подстраиваясь под господствующие ныне в Латинской Америке левые взгляды, вычеркнуть из истории. Хотя вроде бы должны понимать, что если бы не чилийская армия во главе с Пиночетом, совершившая то, что не удалось в свое время генералу Корнилову в 1917 году, то страна бы совершенно неотвратимо оказалась вовлечена в пучину «красного террора», в которой исчезли бы и эти все «прекраснодушные» либералы-гуманисты. Но благодарности от этих людей, видимо, не дождаться…
Именно поэтому — из-за его благородства, несгибаемости и непримиримости со злом, которое несет коммунизм — личность Краснова вызывает такую ненависть. И он, человек, который был во время событий 1973–1974 года всего лишь лейтенантом, сейчас подвергается суду наравне с тогдашними генералами, бригадирами и полковниками.
К сожалению, сейчас мы можем оказать Михаилу Семёновичу только моральную поддержку. И остается только верить, что правда восторжествует. Одним из шагов для того, чтобы приблизить этот момент, должен стать выход на русском языке данной книги, посвященной его судьбе. Написана она чилийской исследовательницей Жизелой Сильва Энсина и ранее несколько раз переиздавалась в Чили, вызвав большое внимание читающей публики. Идея о необходимости её издания на русском языке появилась давно, но длительное время по ряду причин осуществить это никому не удавалось. Но сейчас книга всё-таки пришла к отечественному читателю.
В России это первая работа, в которой подробно рассмотрена не только трагическая предыстория появления семьи Красновых-Марченко в Чили, которая началась в Лиенце, но и военная карьера Михаила Семёновича, важнейшей вехой которой стала антикоммунистическая революция 1973 года и последовавшие за ней годы борьбы с левацким терроризмом. Подробно освещены и дальнейшие события, когда после возвращения к власти левых и связанной с этим вынужденной отставки, Михаил Семёнович стал подвергаться нескончаемой череде преследований, приведших его в тюрьму. Лучше всего этот этап охарактеризовал он сам: «Мы все — участники революции 1973 года — затравлены, оскорблены, унижены и подвергаемся репрессиям только из-за того, что избавили страну от марксистской чумы. Ложью, хитростью и интригами сегодняшние марксисты извратили исторические факты, представив революцию «военным мятежом». Несмотря на обвинения, я сохраняю бодрое настроение и непоколебимую веру в Бога. Никогда гнусные личности, которые насиловали Чили, не покорят меня! Я солдат и казак и горжусь тем, что сделал в жизни, нося мундир офицера чилийских сухопутных сил!»
Несмотря ни на что, на любые испытания, он остался тем, кем был изначально и кем были его предки — рыцарем Белого антикоммунистического движения, человеком чести и совести, казаком.
С.Ю. Василенко
Музей антибольшевистского сопротивления г. Подольск
ВСТУПЛЕНИЕ
Посвящается Марии де лос Анжелес Басса де Красснофф
На склонах Анд, в Сантьяго, лишённый свободы с 2005 года, находится бригадир чилийской Армии Михаил Семёнович Краснов, приговорённый к 15-ти годам тюремного заключения за своё предполагаемое участие в исчезновении четырех террористов между 1973 и 1975 годами — в наиболее трудное время в битве за восстановление Чили. В то время этот офицер был в звании лейтенанта.
Я познакомилась с ним, когда он ещё пользовался относительной свободой, хотя, как и многие его товарищи по оружию, уже более 20-ти лет жил в постоянных походах по судам Сантьяго. По капризам различных «служителей закона», он периодически проводил некоторое время под арестом, а остальное — на свободе.
Сейчас я не буду вести речь ни о процессах, ни о приговорах бригадира Краснова.
В своё время мы всесторонне рассмотрим эту тему.
Но, для начала, хочу рассказать о моём знакомстве с Михаилом Семёновичем и об основной идее этой книги.
Много лет назад, во времена апогея мирового господства Советского Союза, чтение произведений Солженицына убедило меня, что феномен коммунизма является чем-то безгранично более сложным, вопреки поверхностной оценке общественного мнения Запада.
В последующем я углубилась в изучение этой темы и в двух небольших работах рассмотрела (и осудила) некоторые аспекты коммунизма, на мой взгляд, наиболее игнорируемые у нас. Эти исследования позволили мне глубже ознакомиться с историей Советского Союза.
Раз за разом в этой истории мне начала встречаться фамилия Краснов. Я убедилась, что эта фамилия фигурирует в истории России со времен Екатерины Великой. Но в XX веке она имеет трагическое звучание: двое из Красновых повешены в Москве, третий умер от голода в Дубровлаге, четвертый убит в Буэнос-Айресе. В конце концов, я встретилась, но уже не в истории, а в реальной жизни, с другим Красновым — слава Богу, живым — и находящимся в рядах чилийской Армии.
Но я не знала до того, как с ним познакомилась, что этот Краснов выжил исключительно под явным знаком Божественного Провидения. Но, в тоже время, он всегда жил под угрозой общественного осуждения. Ведь в настоящее время коммунизм во многих странах уже не может так легко, как раньше, вешать, убивать и приговаривать к голодной смерти. Но взамен, он в огромной степени увеличил своё влияние другим путём — уничтожая противостоящих ему людей с помощью оскорблений, клеветы и откровенной лжи, которые распространяются по всему миру. А так как именно в Чили коммунизму не позволили сыграть свою кровавую роль, то здесь есть много тех, с кем он сводит счёты.
Бригадир Краснов, как и другие преследуемые, расплачивается за всех нас.
Это является одной из причин, по которой я решила написать эту книгу. Как чилийка, я чувствую себя морально ответственной за его трудную судьбу.
Другая причина имеет историческую подоплёку — борьба и трагическая гибель родных этого офицера нашей Армии заслужили быть более известными. Это часть другой, очень мрачной главы современной истории, которая, несмотря на работы нескольких современных исследователей, до сих пор остается запретной.
Было бы наивно с моей стороны не предположить, что и эта моя скромная книга тоже будет окружена молчанием. Но это неважно.
Для каждого христианина является моральным долгом предоставить свидетельство о правде. И в наше время этот долг нужно выполнять, подобно труженику-сеятелю. Неважно, какая часть семян даст ростки — важно сеять. Неважно, сколько людей прочтет эту книгу — важно оставить след. Кто-то продолжит этот труд.
Урожай будет не наш. Это, слава Богу, в руках более высоких и более могущественных, чем человеческие руки.
Жизела Сильва Энсина
Первая часть
ВОЕННАЯ КАСТА
ФАМИЛИЯ КРАСНОВ
Корни рода Красновых уходят в глубь веков — издревле они были донскими казаками. Но особенно прославились Красновы в период Российской Империи. Первым из этого рода стал генерал Иван Козьмич Краснов, родившийся станице Букановской в 1752 году — его блестящая военная карьера продолжалась в царствование Екатерины Великой, Павла I и Александра I и закончилась на поле битвы геройской гибелью во время Отечественной войны 1812 года.
С 18 века Красновы принимали активное участие в всех войнах, которые вела Российская Империя — в Семилетней войне, в войне против Наполеона, в войнах против турок, в войне против Японии, в Первой мировой войне и других военных конфликтах.
В период, более близкий к нашему времени, олицетворением этой семьи является легендарный человек атаман Пётр Николаевич Краснов, родившийся в Санкт Петербурге в 1869 году. Не только блестящая военная карьера, но и талант писателя, публициста, заслуги путешественника — все это превратило его уже в молодости в заметную фигуру русского общества. Мы не будем здесь приводить список должностей, назначений и награждений Петра Николаевича — все это есть в архиве Михаила Семёновича Краснова-Марченко, его двоюродного внучатого племянника. (Михаил Семёнович, его дети и внуки — единственные на сегодняшний день родственники прославленного атамана). Только упомянем, что Пётр Николаевич служил на протяжении 23-х лет в Лейб-гвардии казачьем полку. Проявил себя как блестящий боевой командир в Первой мировой войне, когда был награжден орденом Святого Георгия 4-ой степени — высокой наградой Российско Империи для генералов и офицеров, которые отличились не только командуя войсками, но и проявили исключительное личное мужество на службе Родине. Эта награда может считаться эквивалентом медали «За Мужество», существующей в Чили и имеющей схожий статут.
С началом большевистской революции генерал-майор Краснов одним из первых выступил на борьбу с коммунистами, узурпировавшими власть.
Коммунисты для удержания власти над огромной территорией бывшей Российской Империи начали длительную гражданскую войну (1918–1922), в которой генерал Краснов принял самое активное участие. В то же время, многие важные детали этой войны оказались позабыты за период советского правления, в первую очередь потому, что победивший коммунизм, переписывая историю, убедил весь мир, что этой войны не существовало и что Ленину достаточно было свергнуть Временное правительство в Петрограде, чтобы все народы бывшей Империи признали его как нового правителя. На самом деле коммунизм встретился с жестоким противостоянием. Солженицын, отмечал, что генерал Краснов был первым, кто не признал Ленина и направил свои отряды на Петроград уже на следующий день после октябрьского переворота. Но к тому времени разложение армии под влиянием агитации большевиков достигло и 3-го Конного корпуса Краснова, поэтому эта первая попытка не увенчалась успехом.
Гражданская война стоила миллионов невинных жизней. От красного террора погибали самые разные люди — крестьяне, отказывающиеся отдавать свои урожай государству, православные верующие, вставшие на защиту своих церквей и священнослужителей, люди, обладавшие какой-либо собственностью, в т. ч. совсем незначительной, и многие другие. Ну и, конечно, казаки, которые в массовом порядке противостояли коммунизму, пришедшему разрушить их свободы и традиции. Иначе быть не могло, ибо казаки были единственным демократическим народом во всей России. Они сами выбирали своих атаманов, кроме самого главного — Войскового атамана, который назначался Императором. (Но в 1917 году, после Февральской революции, Войскового атамана, как в старину, снова стали выбирать). Несовместимость между свободолюбивой душой казаков и коммунизмом была всем очевидна. Казачество было большой силой — это около пяти миллионов человек. Общее число погибших в этой борьбе неизвестно, но по которым оценкам, к концу вооружённых столкновений казаки потеряли от 300.000 до 500.000 человек. (Не считая тех, кто вынужден был навсегда покинуть родную землю и уйти в эмиграцию).
Как уже говорилось выше, в ноябре 1917 года, командуя 3-м Конным корпусом, Краснов впервые противостоял отрядам Красной Гвардии. Но в районе Пулкова он вынужден был пойти на перемирие с большевиками (ввиду крайней малочисленности своих сил), а во время переговоров был обманом взят ими в плен. Но красные, опасаясь в то время, когда их власть ещё не укрепилась, всеобщего возмущения казачества, отпустили генерала. Краснов направился на Дон, где и был избран атаманом Всевеликого Войска Донского. Пётр Николаевич был не только блестящим офицером — кроме этого он был и государственным человеком. Он пришел к выводу, что силы белых, немногочисленные на тот момент и разбросанные по огромной российской территории, не смогут устоять перед превосходящими силами красных, которым удалось своими лживыми лозунгами ввести в заблуждение огромное количество русских людей. А в лице донского казачества он имел твердую точку опоры. Исходя из этого, он сформировал не только свою вооружённую силу — Донскую Армию, но и создал Всевеликое Войско Донское — казачье государство, со своей конституцией, правительством и другими административными органами. Следует отметить, что его планы не являлись сепаратистскими. К этому вела логика борьбы — Краснов предвидел, что она будет многотрудной и длительной. Он считал, что если в качестве первого шага удастся победить коммунизм на Дону, то появится путь для освобождения и восстановления подлинной России.
Между тем, с огромными усилиями, пользуясь всеобщей поддержкой казаков, он восстановил нормальную жизнь на территории Войска — открылись школы, военные учебные заведения, заработали заводы и фабрики — наладилась экономическая жизнь. Прочная экономика стала важным фактором блестящих военных успехов. К сожалению, другие лидеры белых не спешили поддержать успехи Краснова и донского казачества. Руководствуясь личной неприязнью к атаману и преследуя цель сосредоточения всей полноты власти в своих руках, они отказывали Краснову и казакам в любой помощи. Не брезгуя при этом любыми грязными средствами, дабы подорвать силы казачества, и, соответственно, нанести удар по авторитету атамана Краснова. Такая недальновидная политика по отношению к казакам, в конце концов, привела к поражениям — и не только Донской армии периода атаманства Краснова, но и в дальнейшем — в гражданской войне вообще.
Атаман Краснов подал в отставку с поста Войскового атамана и отправился в Северо-Западную армию генерала Юденича, а после завершения боевых действий на этом фронте эмигрировал из России, но казаки о нём не забывали никогда.
В сопротивлении большевизму также отличился двоюродный племянник атамана — Семён Краснов, родившийся в 1893 году в Хопёрском округе. Он тоже до революции, как и Пётр Николаевич, служил в Лейб-гвардии казачьем полку, а в последующем принял участие в борьбе против большевиков.
К сожалению, Запад не противостоял с должной энергией катастрофическому распространению коммунизма. Попытки стран Антанты вмешаться в происходящее в России в форме интервенции не принесли сколько-нибудь значимого результата.
В конце войны — Семён Краснов (в то время полковник) был назначен командиром личного конвоя барона Врангеля и на этом посту принял активное участие в крымской эпопее вплоть до эвакуации белых из Крыма. В последующем он эмигрировал в Европу — к тому времени там уже находился и атаман. Пётр Николаевич жил сначала в Германии, затем во Франции, а с 1936 года окончательно поселился в Германии.
За границей Пётр Николаевич продолжал развивать свой замечательный писательский талант. Здесь он написал роман в четырех томах «От Двуглавого Орла к красному знамени», где с пронзительной остротой описал процесс распада, которому подверглась Россия на протяжении XX века, который и привел страну к катастрофическому финалу после революции 1917 года.
Сразу же переведённое на многие языки, это произведение Краснова, которое, без сомнения, содержит много автобиографических моментов, произвело огромное впечатление по всей Европе, особенно в среде русской эмиграции.
Что касается Петра Николаевича Краснова как человека, то итальянский историк Пьер Арриго записал свое впечатление о встрече с ним в разгар Второй мировой войны, когда Краснову было уже 77 лет: «Его шаг был величественным, хотя он опирался на трость и нёс голову чуть наклоненной. На его суровом лице, отмеченном годами, блестели умные глаза, оживлённые внутренним светом мудрости. Он имел классический внешний облик военного, и при этом всё указывало на огромную силу духа этого человека, который прошел тяжелейшие испытания. По всему — это был совершенно исключительный человек, что внушало огромное уважение».
Мы вернёмся к судьбе Петра Николаевича и других Красновых в последующих главах, где будут рассмотрены события, имеющие непосредственное отношение к началу жизненного пути нашего пленника лагеря «Кордильера».
КРАСНОВЫВО ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЕ
Прошло время, и в 1939 году в Европе разразился пожар Второй мировой войны, которая с лихвой превзошла Первую не только по масштабам и своей жестокости, но и по грубейшим ошибкам, которые совершили правители обеих воинственно настроенных сторон.
В 1941 году Германия, до того времени победоносная нарушила свой иллюзорный пакт со Сталиным и напал а Советский Союз. Здесь мы не станем рассматривать ход войны как таковой, но нужно подчеркнуть один факт, несомненно важный: немецкие войска пробили брешь в железном занавесе, с помощью которого правители Советского Союза отгородились от всего мира.
По мере продвижения немцев по казачьим землям, казаки внутри страны (а также казаки Зарубежья в помощь им), незамедлительно мобилизовались. Военная помощь и немецкое оружие активизировало казачье сопротивление коммунистической власти и повсеместно начали формироваться группы добровольцев, готовых идти в бой.
В Европе воодушевление среди русской эмиграции было очень большим — немецкий поход на восток мог стать концом для советской власти — разве можно было оставаться безразличным перед такой возможностью, которая открывалась для них — людей, изгнанных с Родины?
Генерал Краснов не сомневался — его роль не должна ограничиваться только лишь воодушевлением молодых соотечественников для освободительного похода в Россию. Выступил и он сам, 74 лет от роду, вместе со своим двоюродным племянником Семёном. Их сопровождали и другие Красновы — ещё один двоюродный племянник Николай Николаевич Краснов-старший и его сын (т. е. двоюродный внучатый племянник Пётра Николаевича) Николай Николаевич Краснов-младший.
Прибытие легендарного атамана подняло и укрепило среди казаков энтузиазм. Он символически соединял прошлое и настоящее, поэтому, даже будучи в почтенном возрасте, не остановился перед тем, чтобы снова взять оружие в руки. Такое поведение всех Красновых было воплощением наилучших качеств и силы воли казачества.
Следует упомянуть, что со стороны немцев казаки-добровольцы встречали не только помощь, но и препятствия. Одержимость Гитлера превосходством высшей германской расы, порождала у него неверие в добровольцев и стремление в полной мере подчинить их немецким командирам и дисциплине.
Надо подчеркнуть следующее — казаки не хотели бороться за Германию. В действительности, они хотели продолжить прерванную борьбу за свободу своей Родины и требовали делать это на собственный лад — иметь свои подразделения, своих командиров, воевать в своей форме и под своими победными знамёнами.
Если бы фюрер смог раньше это осознать, то казаки не только бы добились больших побед, но, вполне возможно, смогли бы завоевать, совместно с русскими добровольцами, свободу не только для себя, но и для всей России, задыхающейся от жестокой тирании Сталина. Все эти шансы были потеряны только потому, что Гитлер, вместе с пропагандируемой им расистской идеологией, вместо того, чтобы предстать перед русскими как освободитель, предстал как очередной завоеватель, относясь к населению России, как недочеловекам (untermenschen), которые должны быть в услужении у немцев — сверхлюдей (jubermenschen). При таком раскладе, находясь между двух тираний, большинство русского народа осталось на стороне «своего» тирана, не видя смысла менять его на тирана иностранного.
Возвращаясь к опыту казаков — из-за такого отношения Берлина, были утеряны многие бесценные месяцы в дискуссиях, переговорах и в уточнении деталей, в то время как казаки воевали вразброс, многочисленными, но небольшими по численному составу группами, что, естественно, уменьшало эффективность их героических усилий.
К счастью, нашелся человек большой души, который понимал казаков, и хотя он был кадровым офицером немецкой Армии, смог разделить их чаяния и отстоять перед Берлином необходимость реализации их справедливых устремлений. Этим человеком был генерал Хельмут фон Паннвиц.
Дворянин, родившийся в Верхней Силезии, недалеко от границ Российской Империи, которая в то время включала в себя часть Польши — ещё в молодости Хельмут был знаком с казаками, несшими в то время службу в приграничной зоне. Будучи расположен к казакам, он разделял их отношение к жизни и к моральным ценностям, и знал, что скрывается за грубоватой простотой этих людей.
Когда, после блестящей военной карьеры в ходе первых лет войны, его представили к званию генерал-майора, то благодаря пониманию менталитета казаков и неплохому знанию русского языка, ему было нетрудно получить пост командующего казачьими отрядами, которые постепенно стали стягиваться в его распоряжение. Из них в 1943 году и образовалась 1-я Казачья Дивизия.
Фон Паннвиц был не только выдающимся офицером. Это был человек наделенный настоящим моральным величием. Его прямота и приверженность делу борьбы с большевизмом скоро превратили его в казачьего кумира. Трудности военной жизни, победы и поражения, человечное отношение к людям, которое он всегда сохранял, даже в суровых условиях войны — все это очень сблизило фон Паннвица с казаками, которые относились к нему с глубоким почтением. Будучи лютеранином, генерал никогда не оставался в стороне от участия вместе со всеми в православных богослужениях, которые проводили походные казачьи священники. Он требовал от немногочисленных немцев из числа своих подчиненных — понимания и взаимоуважения в отношениях с казакам. Те, кто этому не следовал и вел себя некорректно по отношению к казакам, Паннвицем понижались в должности и звании, а зачастую совсем изгонялись из казачьих частей.
В конце войны казаки избрали своего командира фельдатаманом, то есть «Походным атаманом всех казачьих Войск». В России в годы Первой мировой войны эту должность занимал Великий князь Борис Владимирович, а в годы Гражданской войны известный герой казачества оренбургский атаман Александр Ильич Дутов.
Между тем, немецкие вооруженные силы начали своё постепенное отступление из России. Надежд оставалось мало. Казаки следовали за немцами в их отступлении и многие из них, понимая, что коммунизм выйдет из войны ещё более окрепшим, решили эмигрировать навсегда и искать свободу в других землях, где они могли бы сохранить свои традиции и обычаи. Поэтому бойцов сопровождали их семьи — жёны, дети, родители с немногими личными вещами.
1-я казачья Дивизия была направлена воевать в Югославию, где партизаны Тито перерезали коммуникации и контролировали целые области. Но сначала нужно было объяснить казакам смысл этого нового назначения. Фон Паннвиц обратился за помощью к атаману Краснову и попросил, чтобы он лично объяснил подразделениям необходимость ведения боевых действий на чужой земле. Многие из немецких офицеров с сомнением относились к боевому настрою казаков вдали от земли своих предков. Между тем, казаки ответили на призыв атамана Краснова с абсолютной отдачей.
Они бились с обычной для себя яростью — в короткий срок парализовали вылазки партизан Тито и удерживали контроль над территориями, которые в соответствии с приказами командования были ими очищены от партизан.
В конце 1944 года казаки оказались лицом к лицу с другим, более могущественным, врагом. В своём безостановочном наступлении на Запад, советские войска вошли в Югославию и соединились с титовскими коммунистическими партизанами. В этот момент советская 233-я стрелковая дивизия смогла захватить переправу через реку Драва и укрепиться на правом берегу, создав мощный плацдарм. А это создавало угрозу большого прорыва советских войск.
Туда были направлены немецкие и хорватские части, но они попали под сильный огонь и потерпели неудачу. Тогда подразделениям кубанских, терских и донских казаков под общим командованием полковника Кононова поставили задачу сбросить врага в реку.
Казаки яростно начали свою атаку, но были остановлены мощным огнем советской артиллерии. Тогда группа казаков под командованием есаула Орлова, совершив отчаянный, почти самоубийственный маневр, прорвалась в гущу советских войск и полностью разгромила вражескую артиллерию.
Одновременно с этим, Кононов, во главе донских полков, начал фронтальную атаку, поддерживаемый с обоих флангов терскими и кубанскими полками. Советская дивизия почти полностью оказалась в окружении и её солдаты обратились в паническое бегство. Это была полная победа: советские потеряли сотни людей, многие из них утонули в реке Драва, пытаясь её переплыть. А в это время казаки брали в плен остальных — многие не могли прийти в себя от удивления, поняв, что их разгромили вовсе не немцы.
Это была убедительная победа. В результате, советские подразделения отступили на север, и всем было продемонстрировано, что казаки в борьбе против коммунизма вполне готовы противостоять и такому серьезному противнику как Красная Армия.
Но теперь вернемся к нашему рассказу о судьбе Красновых. На протяжении войны Семён Краснов был трижды награжден немцами за отличия в боях. Он получил звание генерал-майора и в этом чине командовал подразделениями, которые к концу войны были направлены в Италию.
В 1944 году, во время одного из отпусков, он обручился с Диной Марченко — красавицей, кубанской казачкой, студенткой университета, жившей в Париже. Дина получила от своих родителей великолепное воспитание, имеющее целью подготовить её к трудной жизни русских эмигрантов. Она была переводчицей и свободно говорила на нескольких языках
Между тем, война шла своим чередом. Альпийская зона Италии находилась под контролем партизан-коммунистов.
Это являлось серьезным препятствием для передвижения немецких войск и конвоев с грузами, которые направлялись через долину Таглиамьенто в Австрию. По этой причине немецкое военное командование направило в эту зону казаков. Решение это основывалось на успехах казачьих подразделений в ходе борьбы с партизанами в Югославии.
Это был высокогорный район, заселенный пастухами и бедными крестьянами.
Пьер Арриго, очевидец событий, рассказывает, что в результате распространения слуха о том, что «казаки идут», местные жители в страхе попрятались в своих скромных хижинах, заперевшись на все запоры. Они уже и так были огорчены присутствием бригад коммунистов (которые, кстати, координировали свои действия с командованием западных союзников) и чья пропаганда, направленная на запугивание населения с целью его подчинения, их очень устрашала. Теперь, к тому же, должны были прибыть «ужасные казаки» и, естественно, хоть крестьянам этого и не хотелось, им пришлось бы кормить и тех и других.
Казачьи отряды прибыли летом 1944 года и незамедлительно началась борьба с марксистскими бригадами. Среди гор и лесов, пропастей и скал, красные чувствовали себя в безопасности, но казаки не давали им покоя. Хоть большинство из них были степными людьми, но они быстро адаптировались в горах — подходящей арене для военной хитрости, сюрпризов, засад и отчаянных маневров. Марксистские бригады, которые до того добились значительного уровня контроля над территорией, были дезорганизованы и оттеснены дальше в горы.
А у местных альпийских жителей страх перед казаками ушел и сменился дружбой. «Казаки — повествует Арриго — в общении и быту были добры, скромны и просты. Они являли собой лучшие образцы русской души. Но в боях неожиданно перевоплощались, как будто у них было ещё одно лицо для войны».
В своей книге (Pier Arrigo, LArmata Cosacca in Italia, Milan, 1966) он пересказывает некоторые показательные эпизоды, которые позволяют нам понять душу не только казаков, но и итальянских горцев.
В районе одной из самых высоких местных вершин — Пани — в одиночестве жил старик, очень уважаемый среди пастухов и лесорубов области. Его имя было Антонио Занелла, но более он был известен под прозвищем «Панийский Медведь». Старик был очень добр и в студёную военную зиму любой страждущий, кто бы не обратился к нему, не возвращался с пустыми руками — кусок хлеба, сыр из его сыроварни, даже козлёнок из его стада облегчал голод нуждающихся.
Но этой помощью пользовались и партизаны-коммунисты, а это считалось тяжелым преступлением. Как вражеский пособник, по закону военного времени он был приговорён к смертной казни. Казаки, которым поручили привести приговор в исполнение, взобрались на одинокую и пустынную горную вершину. Там они нашли «Медведя» и, увидев его, замерли от удивления: это была библейская фигура — очень высокий, бедно одетый, он имел длинные белые волосы и патриархальную бороду. Когда казаки объявили ему о своей грустной миссии, тот впился в них магнетическим взглядом своих голубых глаз и не произнес ни одного слова.
Казаки почувствовали себя обескураженными — этот человек неопределенного возраста, как бы появившийся из глубины веков — не был ли он отшельником? И может быть даже святым?
А если он и давал пищу злостным красным партизанам — то так ли уж он был виновен в этом?
Если бы отказался, его бы скорее всего просто-напросто убили… К тому же, даже внешне его фигура была для них очень знакома — он очень походил на кулака.
И вот они пришли убить его, точно также как это делают коммунисты? Казаки решили не выполнять приказ и оставить ему жизнь.
Простой степной человек и простой человек гор поняли друг друга и разобрались между собой независимо от войны и сопровождавших её жестокостей.
Через неделю казаки снова поднялись на вершину повидать старого «Медведя». Принесли ему в подарок белую барашковую папаху, как знак дружбы.
В один из дней в казачьих полках начали ходить слухи о прибытии атамана Петра Николаевича Краснова. Уж только одно его имя воодушевляло казаков. Большинству он представлялся фигурой абсолютно легендарной — героем из эпоса былых времен.
Вечером 27 февраля 1945 года в поселке Версегнис, что неподалеку от Удине, появилась многочисленная групп военных. Атаман прибыл под охраной казаков бывшей Императорской лейб-гвардии, вместе с ним — генералы и старшие офицеры, среди которых находился генерал-майор Семён Краснов, его наиболее близкий и верный соратник. Вместе с атаманом была его жена Лидия Фёдоровна, которая всегда сопровождала его и, несмотря на свои годы, поражала всех своей благородной красотой.
Гости вышли из экипажа в котором приехали, но не сразу вошли в приготовленный для них пансион. Масса казаков окружила их. Приветствуя, они преклонили колени, при этом раздался громкий лязг от удара шашек о землю. Незамедлительно приблизились три казака и преподнесли атаману хлеб-соль. Он, перекрестившись и поклонившись, поцеловал дар.
Эта сцена вызывала любопытство местных жителей. Естественно, им было очень нелегко даже приблизиться атаману, который постоянно находился в окружении свои верных людей. Пётр Николаевич обычно в подобных случаях не тратил время на удовлетворение такого рода любопытства, которое он, видимо, считал абсолютно праздным, но в поселке Версегнис сделал исключение — нанес визит местному священнику Дону Грациано Бориа, с которым имел продолжительную беседу. На прощание атаман вручил ему свою книгу — роман «Ненависть» с дарственной надписью на отличном итальянском: «Духовному отцу Дону Бориа, в память о нежданном гостеприимстве».
Здесь были и другие встречи, одна другой дружественней и доверительней. Во время одной из них атаман сказал: «Мои казаки добры, но загрубели в бесконечных и опасных походах». Дон Бориа был человек сообразительный и очень откровенный. Поэтому он воспользовался случаем, чтобы рассказать атаману о произволе, исходящим от некоторых подразделений, сформированных из представителей северокавказских народов, находившихся среди казачьих отрядов. Эта просьба священнослужителя была атаманом принята близко к сердцу и с тех пор уменьшились случаи покушений на собственность местных горцев уже и так достаточно обедневших от войны и зимы.
Но, между тем, война неумолимо прибл