В тот же миг саидар заполнила Могидин точно потоп. Наскок Лиандрин наткнулся на барьер, отсекший ее от Источника, и пропал втуне. Потоки Воздуха подцепили Лиандрин и швырнули на стенные панели, да так, что у нее клацнули зубы. Распластанная, беспомощная, Лиандрин застыла у стены.
Чесмал и Тимэйл смятенно переглянулись, не понимая, что же произошло. Они продолжали поддерживать Могидин, а та подошла к Лиандрин, по-прежнему невозмутимо утирая рот шарфиком Тимэйл.
Могидин направила Силу, и кровь на ее сорочке почернела и сухими чешуйками осыпалась на ковер.
— В-вы не поняли, Великая Госпожа, — срывающимся голосом вымолвила Лиандрин. — Я только помочь хотела, чтоб вам лучше спалось. — Впервые в жизни то, что она вновь заговорила как простолюдинка, ничуть не обеспокоило ее. — Я всего-то… — Она придушенно осеклась, когда поток Воздуха схватил ее язык и вытянул меж зубов. Карие глаза Лиандрин выкатились из орбит. Еще чуток потянуть, и…
— Оторвать его? — Могидин изучала лицо Лиандрин, но говорила будто сама с собой. — Пожалуй, нет. Какая жалость для тебя, что эта женщина, ал'Мира, заставила меня думать на манер Семираг. Иначе я могла бы попросту убить тебя. — Неожиданно она принялась скреплять щит узлом, тот становился все сложнее и запутанней, пока Лиандрин совершенно не сбили с толку изгибы и петли. А узел продолжал затягиваться и сплетаться. — Ну вот, — довольным тоном сказала немного погодя Могидин. — Тебе очень долго придется искать кого-нибудь, кому под силу распутать это плетение. Но для поисков у тебя не будет ни малейшей возможности.
Лиандрин ищуще уставилась в лицо Чесмал, потом — Тимэйл, в поисках хоть какого-то намека на сочувствие, на жалость. Глаза Чесмал были холодны и строги; глаза Тимэйл сверкали, и она улыбалась, водя кончиком языка по губам. И улыбка ее не сулила ничего доброго.
— Ты думала, что немного узнала о принуждении, — продолжала Могидин. — Я тебя еще кое-чему научу. — Лиандрин задрожала, глаза Могидин заполнили все ее поле зрения, голос вползал в уши, гулко отзываясь в голове. — Живи. — Мгновение прошло, и от улыбки Отрекшейся Лиандрин прошиб холодный пот, бисеринками выступивший на лице. — У принуждения много ограничений, но если приказать кому-то что-то сделать и запечатлеть повеление в самой глубине разума, то такой приказ останется действенным на всю жизнь человека. Ты будешь жить, как бы тебе ни хотелось расстаться с жизнью. И об этом ты тоже не раз задумаешься. Много ночей ты проплачешь, желая умереть и ощущая свое бессилие.
Поток, удерживающий язык Лиандрин, исчез, и она, успев лишь сглотнуть, опять заговорила:
— Пожалуйста, Великая Госпожа, клянусь, я нисколько не хотела… — От пощечины Могидин в голове у нее зазвенело, перед глазами заплясали серебристо-черные пятнышки.
— Однако есть… своя прелесть… в том, чтобы сделать нечто подобное собственноручно, — прошептала Отрекшаяся. — Осмелишься просить еще?
— Пожалуйста, Великая Госпожа… — От второй пощечины мотнулась голова, разметались волосы.
— Еще?
— Пожалуйста… — Третья чуть не вывихнула челюсть. Щека у Лиандрин горела как в огне.
— Если ты настолько неизобретательна, мне незачем тебя слушать. Слушать будешь ты. Кажется, то, что я для тебя придумала, привело бы в восторг и саму Семираг. — Улыбка Могидин предвещала еще меньше хорошего, чем улыбка Тимэйл. — Ты будешь жить, неусмиренная, но осознавая, что сможешь вновь направлять, если только сумеешь найти ту, которая распустит отсекший тебя щит. Однако это только начало. Эвон, пожалуй, обрадуется новой судомойке, и, уверена, супруга Арене захочет подольше и пообстоятельнее побеседовать с тобой о своем муже. Вероятно, твое общество им настолько понравится, что сомневаюсь, чтоб в ближайшие годы тебя выпустили за порог этого дома. И все эти долгие-долгие годы ты будешь сожалеть об одном: что не служила мне верно и преданно.
Лиандрин замотала головой, губы ее беззвучно шептали «нет» и «пожалуйста» — говорить она не могла, только плакать.
Повернув голову к Тимэйл, Могидин сказала:
— Позаботься о ней и отведи к ним. И скажи, пусть не убивают и не увечат ее. Я желаю, чтобы она верила, что может избежать своей судьбы. Даже тщетная надежда позволит ей жить — и страдать.
Опираясь на руку Чесмал, Отрекшаяся двинулась прочь, а потоки, удерживающие Лиандрин распяленной у стены, исчезли.
Ноги Лиандрин подломились, точно соломенные, она рухнула на пол. Однако щит остался — Лиандрин тщетно билась об него, ползя за Могидин и стараясь уцепиться за краешек ее шелковой сорочки, и судорожно всхлипывала:
— Сжальтесь, Великая Госпожа…
— Они — со зверинцем, — сообщила Могидин Чесмал. — Сколько вы ни искали, все без толку, пришлось мне самой их найти. Обнаружить же зверинец будет нетрудно.
— Я буду верно служить, — плакала Лиандрин. От страха ее руки и ноги будто в воду превратились, и ползком она не поспевала за Могидин. А ни Отрекшаяся, ни Чесмал даже не оглядывались на нее, ползущую позади. Свяжите меня узами, Великая Госпожа. Что угодно сделайте! Я буду вашей верной собакой!
— На север направляется много зверинцев, — сказала Чесмал, в ее голосе слышалось желание загладить свой промах. — И все — в Гэалдан, Великая Госпожа.
— Тогда я должна отправиться в Гэалдан, — проговорила Могидин. — Ты раздобудешь лошадей порезвей и отправишься… — Дверь опочивальни отсекла остальные ее слова.
— Я буду преданной собакой, — всхлипывала Лиандрин, скорчившись на ковре. Приподняв голову, она сморгнула слезы и увидела, что Тимэйл глядит на нее, улыбается и потирает руки. — Мы могли бы одолеть ее, Тимэйл. Втроем, вместе, мы могли бы…
— Втроем? — засмеялась Тимэйл. — Тебе бы толстяка Эвона одолеть! — Глаза ее сузились, она изучала оградивший Лиандрин щит. — Да ты, считай, все равно что усмирена!
— Пожалуйста, выслушай! — Лиандрин тяжело сглотнула, но, как ни старалась, голос ее все равно оставался хриплым, хоть и жарким от нетерпения, когда она продолжила с лихорадочной быстротой: — Помнишь, мы говорили о раздорах, которые должны иметь место среди Избранных. Если Могидин так таится, она наверняка прячется от других Избранных. Если мы схватим ее и передадим им, только подумай, какое место мы займем. Нас возвысят над королями и королевами! Мы сами можем стать Избранными!
На мгновение — о, благословенное, чудесное мгновение! — по детскому личику Тимэйл пробежало облачко сомнения. Но потом она отрицательно покачала головой:
— Ты никогда не знала, как высоко можно поднимать взор. Кто тянется к солнцу, рискует сгореть. Нет, думаю, я не сгорю, потянувшись чересчур высоко. Я буду делать так, как мне велено. Собью с тебя спесь, сделаю податливей и подготовлю для Эвона. — Неожиданно она улыбнулась, обретя в хищном оскале еще большее сходство с лисой. — То-то он удивится, когда ты приползешь ему ноги лобызать.
Тимэйл еще не приступила, а Лиандрин уже начала кричать.
Глава 35
ВЫРВАННАЯ
Илэйн лежала на боку, подперев голову ладонью, черные волосы рассыпались по руке. Позевывая, девушка смотрела на Найнив. Что за нелепость! Зачем той понадобилось настаивать, чтобы тот, кто не отправляется в Тел'аран'риод, оставался бодрствовать? Илэйн не знала, сколько времени прошло для Найнив в Мире Снов; сама она пролежала тут добрых два часа, и ни книжку почитать, ни рукодельем заняться — вообще ничего не сделать, только смотреть на женщину, вытянувшуюся на узкой кровати рядом. Исследовать ай'дам толку нет — и так уже выяснено все, что можно. Илэйн даже попробовала заняться Исцелением спящей — наверное, употребила все свое знание Исцеления. Если б Найнив не спала, вряд ли бы она согласилась на такой опыт — она вообще невысоко ценила способности Илэйн в этой области, хотя, быть может, и разрешила бы девушке попробовать свои силы. Так или иначе, синяк под глазом у Найнив исчез. По правде говоря, для Илэйн выполненная задача оказалась самым сложным Исцелением, какое она когда-либо предпринимала, и этим, пожалуй, все ее искусство и исчерпывалось. Делать было абсолютно нечего. Будь у Илэйн серебро, она попыталась бы изготовить ай'дам; но, чтобы получить необходимое количество этого металла, нужно переплавить все монеты из кошелей. Да и Найнив отнюдь не обрадуется этому, как и второму ай'даму. Если б Найнив посвятила в их дела Тома и Джуилина, Илэйн могла бы позвать Тома и побеседовать с ним, чтоб не так скучно было.
А какие они с Томом вели прекрасные разговоры! Илэйн они доставляли неведомую прежде радость. Будто отец передает дочери свои знания. Девушка никогда не предполагала, что Игра Домов столь глубоко укоренилась в Андоре хорошо хоть не так охватила своими путами, как некоторые другие страны. Если верить Тому, этих козней совершенно избежали лишь Пограничные Земли. Там не оставалось времени на заговоры и интриги — на севере Запустение, и чуть ли не ежедневно — набеги троллоков. Теперь у них с Томом просто чудесные разговоры, теперь, когда он уверен, что она не вешается ему на шею. При этом воспоминании она вспыхнула: раз или два у нее мелькала мысль влезть к нему в объятия, но, к счастью, до дела так и не дошло.
— Бывает, и королева ногу зашибет, но разумная женщина на дорогу смотрит, — тихонько процитировала девушка. Нет, Лини все-таки весьма разумная женщина. Илэйн была убеждена: больше она такой ошибки не допустит. Она знала, что ошибается часто, но редко повторяет одну и ту же ошибку. Наверное, придет такой день, когда промахов у нее будет гораздо меньше, вот тогда она будет достойна занять трон после своей матери.
Вдруг Илэйн села на кровати. Из закрытых глаз Найнив текли слезы, сбегая по щекам и вискам, а то, что Илэйн приняла за слабый храп или сопение — что бы Найнив ни утверждала, она и вправду храпит, — оказалось сдавленным, тоненьким рыданием. Этого не должно быть! Будь Найнив ранена, на теле появилась бы рана, хотя боль она почувствовала бы только после пробуждения.
Наверное, лучше ее разбудить. Однако Илэйн, уже протянув руку к подруге, заколебалась. Разбудить кого-то, находящегося в Тел'аран'риоде, дело не из простых: не всегда помогает даже ледяная вода в лицо, не говоря уже о том, чтоб за плечо потрясти. Да и Найнив вряд ли будет в восторге, если ее кулаками будить — слишком свежо воспоминание, как ей Керандин синяков наставила. Знать бы, что у них в самом деле произошло. Нужно будет у Керандин спросить. Что бы ни стряслось сейчас, Найнив в любой момент и сама могла выйти из Мира Снов. Если только… Эгвейн говорила, Хранительницы Мудрости способны удерживать других в Тел'аран'риоде против воли. Впрочем, если они и научили Эгвейн такому, секретов этого приема она не открыла ни Илэйн, ни Найнив. Если кто-то удерживает теперь Найнив, мучает ее, это не может быть ни Бергитте, ни Хранительницы. Впрочем, Хранительницы могут наказать Найнив, если поймают ее там, где, по их мнению, ей быть не положено. Но раз это не они, тогда лишь…
Илэйн взяла Найнив за плечи, собираясь встряхнуть подругу как следует. Если это не сработает, придется остудить хорошенько кувшин воды, вон на столе стоит, или самым глупым образом похлопать ее по щекам. Но тут Найнив резко раскрыла глаза.
И сразу же начала в голос плакать — большего отчаяния Илэйн слышать не доводилось.
— Я убила ее! О-о, Илэйн, своей дурацкой гордостью я убила ее… Возомнила, будто могу… — Слова заглушились всхлипами: Найнив давилась слезами.
— Кого ты убила?
Не Могидин же — смерть этой женщины никак не могла привести Найнив в подобную печаль. Илэйн собиралась уже обнять Найнив, утешить ее, как раздался стук в дверь.
— Отошли их, — промямлила Найнив, сжавшись на кровати в дрожащий клубочек.
Вздохнув, Илэйн подошла к двери и распахнула ее, но не успела она и слова вымолвить, как из ночи мимо девушки в фургон протиснулся Том — мятая рубаха наспех заправлена в штаны. На руках он нес кого-то, с головой завернутого в плащ, виднелись лишь голые женские ступни.
— Она вдруг оказалась тут, — сказал Джуилин, входя следом за менестрелем. Он словно не верил ни единому своему слову. Оба были не обуты, а Джуилин — по пояс голый, и Илэйн заметила, что на его худой груди не растет ни волоска. — Я проснулся на секунду, и вдруг она… появилась голая, как в час рождения, а потом как стояла, так и упала, точно обрезанная сеть.
— Она жива, — промолвил Том, укладывая завернутую в плащ незнакомку на кровать Илэйн, — но едва-едва. Жизнь еле теплится — я с трудом услышал биение сердца.
Нахмурившись, Илэйн откинула капюшон плаща — и, не веря своим глазам, уставилась на лицо Бергитте, бледное и измученное.
Найнив, как ватная, сползла с соседней кровати и опустилась на колени возле бесчувственной Бергитте. Лицо ее блестело от слез, но хныкать она перестала.
— Она жива, — еле слышно прошептала Найнив. — Она жива. — Она вдруг словно сообразила, что стоит в одной сорочке на виду у двух мужчин, но едва взглянула на них и сказала лишь: — Гони их прочь, Илэйн. Я ничего не могу делать, пока они тут таращатся, будто бараны.
Том с Джуилином покосились друг на друга и слегка покачали головами, но, когда Илэйн знаком попросила их уйти, без сетований попятились к двери.
— Она… друг, — сказала им Илэйн. У нее было ощущение, что она движется как во сне, плывет без всяких чувств. Как так может быть? — Мы о ней позаботимся. — Как такое вообще могло случиться? — И никому ни слова.
От взглядов, которыми Илэйн окинули Том с Джуилином, когда она закрывала за ними дверь, девушка вспыхнула. Конечно, они все понимали куда лучше, незачем было им так говорить. Но мужчинам иногда нужно напоминать о самых элементарных вещах, даже Тому.
— Найнив, Света ради… — начала Илэйн, поворачиваясь, и осеклась, когда сияние саидар окружило стоящую на коленях подругу.
— Чтоб ей сгореть! — прорычала Найнив, яростно направляя Силу. — Чтоб ей веки вечные гореть за то, что она сделала! — Илэйн распознала потоки, сплетаемые для Исцеления, но только это и определила. — Я найду ее, Бергитте, — бормотала Найнив. Доминировали пряди Духа, но в плетении были и Вода, и Воздух, даже Земля и Огонь. Выглядело все неизмеримо сложно, словно вышивали канителью каждой рукой по платью и одновременно еще два — ногами. Вслепую. — Она у меня поплатится! — Сияние вокруг Найнив все нарастало и нарастало, усилившись так, что потускнели лампы, и вскоре глядеть на нее было больно, пришлось прищуриться. — Клянусь! Светом клянусь, и надеждой на свое спасение и возрождение клянусь, я найду ее! — Гнев в голосе Найнив стал иным, более глубоким. — Не получается… С ней не случилось ничего такого, что требует Исцеления. С ней все так хорошо, как только вообще может быть. Но она умирает! О Свет, я чувствую, как из нее жизнь ускользает, покидает ее! Чтоб сгорела, сгинула эта Могидин! Чтоб ее испепелило! И меня с ней заодно!
Тем не менее Найнив не сдавалась. Плетение продолжало разрастаться, усложняться, соединенные потоки вплетались в Бергитте. Но женщина лежала безжизненно, золотая коса свесилась с кровати до полу, и движение грудной клетки становилось все медленнее.
— Может, я ей помогу, сумею для нее что-то сделать, — медленно промолвила Илэйн. Нужно бы испросить разрешения, но так бывало не всегда. Случалось, это делали столь же часто как с согласия, так и без него. И нет причины, чтобы это не получилось с женщиной. Если не считать того, что Илэйн никогда не слыхала, чтобы такое действие производили на ком-то, кроме мужчин.
— Хочешь соединить нас с тобой? — Найнив и головы не повернула от лежащей на кровати женщины, ни на миг не прекратила своих стараний с помощью Силы вдохнуть жизнь в Бергитте. — Да, хорошо. Делай. Я не знаю как. Но контролировать потоки предоставь мне. Я не понимаю и половины того, что делаю в эту самую минуту, но знаю, что я могу это сделать. А тебе и синяка не Исцелить.
Илэйн поджала губы, но свое замечание попридержала.
— Нет, не соединиться я хочу. — Ее изумило, какое количество саидар зачерпнула Найнив. Если у старшей подруги не получается Исцелить Бергитте с помощью такой мощи, то небольшая прибавка со стороны Илэйн ничего не решит. К тому же девушка сомневалась, что сумеет соединить себя и Найнив требуемыми узами. Всего раз она соединялась для совместных действий, и тогда это проделала Айз Седай, чтобы показать ученице, на что оно похоже, и вовсе не объясняла, как это делать. — Прекрати, Найнив. Ты же сама сказала, что не получается. Перестань, дай-ка я попробую. Если не выйдет, тогда ты можешь…
Что она может? Если Исцеление действует, то все понятно, а если нет… Нет смысла пробовать вновь и вновь, если не получилось сразу.
— Что попробуешь? — огрызнулась Найнив, однако неловко отодвинулась, освобождая место для Илэйн. Плетение Исцеления пропало, но не сияющий нимб вокруг Найнив.
Не отвечая ей, Илэйн положила ладонь на лоб Бергитте. Как и при Исцелении, для того, что Илэйн намеревалась сделать, был необходим физический контакт, и она дважды видела этот процесс в Башне: Айз Седай прикасалась ко лбу мужчины. Сплетенные тогда Айз Седай потоки Духа были сложны, хотя и не столь замысловаты, как у Найнив минуту назад. Некоторые из совершенных действий Илэйн понимала не до конца, а кое-какие не понимала совсем, но внимательно наблюдала из своего укромного убежища, как формируется плетение. А глядела девушка во все глаза потому, что в голове у нее было полно всяких сказаний, разных глупых повествований о любви… Вскоре Илэйн села на кровать напротив и отпустила саидар.
Найнив хмуро посмотрела на нее, а потом озабоченно склонилась над Бергитте. Она по-прежнему лежала без сознания, но краски на ее лице вроде стали поярче, дыхание ровнее, самую чуточку.
— Что ты сделала, Илэйн? — Найнив не сводила взора с Бергитте, но свечение вокруг нее мало-помалу гасло. — Это не Исцеление! Кажется, теперь я и сама могу такое сделать, но это не Исцеление.
— Жить она будет? — слабым голосом спросила Илэйн. Между ней и Бергитте не образовалось никакой видимой связи, никаких потоков, но девушка чувствовала, как та слаба. Ужасно слаба. Илэйн узнает, когда умрет Бергитте, даже если будет спать, даже если окажется за сотни миль от нее.
— Не знаю. Она больше не угасает, как раньше, но я не знаю. — От усталости голос Найнив стал глуше, и в нем заметнее слышалась боль — словно она делила с Бергитте ее страдания. Морщась, Найнив встала, развернула одеяло в красную полоску и накрыла им лежащую. — Что ты такое сделала?
Обессиленная, Илэйн долго молчала — Найнив неловко прилегла рядом с ней на кровать.
— Связала узами, — наконец вымолвила Илэйн. — Я… связала ее узами с собой. Как Стража. — Недоверие в глазах подруги задело Илэйн, и она поспешила объяснить: — Исцеление никак не помогало. Надо было придумать что-то другое. Ты же знаешь, какие преимущества получает Страж при связывании узами с Айз Седай. Один из тех даров — сила, энергия. Страж продолжает действовать, когда другой мужчина свалится без сил и умрет. Он выживает после ранений, для других смертельных. Ничего другого я придумать не смогла.
Найнив глубоко вздохнула:
— Что ж, твоя идея сработала куда лучше, чем получилось у меня. Женщина-Страж. Интересно, что бы об этом сказал Лан? А почему бы и нет? Если какой женщине такое и по плечу, так это Бергитте. — Поморщившись, Найнив подобрала под себя ноги; она неотрывно смотрела на Бергитте. — Ты обязана хранить это в тайне. Стоит кому-нибудь прознать, что Принятая связала с собой узами Стража, то, каковы бы ни были обстоятельства…
Илэйн содрогнулась.
— Знаю, — коротко отозвалась она горячим шепотом. Усмирением подобный поступок не грозит, но каждой Айз Седай захочется устроить провинившейся такую жизнь, что та станет мечтать об усмирении. — Найнив, что случилось?
Ей еще долго казалось, что подруга снова расплачется, — подбородок Найнив дрожал, трясущиеся губы что-то беззвучно шептали. Когда же она заговорила, голос ее был как стальной, в разъяренном лице — столько муки, что ее ничем не скрыть. О происшедшем она рассказывала скупыми словами, в самых общих чертах, пока речь не зашла о появлении среди фургонов Могидин.
Это она описала в подробностях, какую бы боль ни доставляли детали.
— Меня будто выпороли, — горько завершила рассказ Найнив, касаясь гладкой, без всяких рубцов кожи на руке. Хоть никаких следов и не осталось, рука подрагивала. — Не понимаю, почему шрамов нет. Я же чувствовала каждый удар! Но плетей я заслужила — за свою глупость, за дурацкую гордость! За то, что слишком перепугалась, струсила и не сделала, что обязана была. Меня по заслугам стоило бы вздернуть, как ветчину в коптильне. Будь какая-то справедливость, я бы так и висела там, а Бергитте не лежала бы на этой кровати и мы не терялись бы в догадках, жива она или нет. Если б только я знала больше! Будь у меня хоть на пять минут знания Могидин, я бы сумела Исцелить ее! Наверняка!
— Если б ты по-прежнему болталась там, — практично заметила Илэйн, — то вряд ли бы проснулась и защитила меня. Не сомневаюсь, Могидин позаботилась бы об этом. Ей ведь известно: чтобы ты могла направлять, тебя надо разозлить. Она слишком хорошо нас знает, не забывай. И я сомневаюсь, что хоть что-то заподозрила бы, пока бы она с тобой не закончила. Мне вовсе не улыбается приехать точнехонько в лапы Могидин. Тебя подобный оборот тоже не радует. — Найнив на нее не смотрела. — Должно быть, Найнив, это некая связь, что-то вроде уз с ай'дам. Так она заставила тебя чувствовать боль, не оставив на теле следов. — Найнив продолжала сидеть с мрачным — куда мрачнее! — видом. — Найнив, Бергитте жива. Для нее ты сделала все, что могла, и она, да будет на то воля Света, выживет. Во всем виновата Могидин, вовсе не ты. Глуп тот солдат, который винит себя за гибель своих товарищей в битве. А мы с тобой — солдаты в битве, но ты — не дура, поэтому хватит вести себя по-дурацки.
Только тогда Найнив взглянула на Илэйн, насупившись и сверкнув глазами, а через мгновение отвернулась от нее.
— Ты не понимаешь. — Голос Найнив упал почти до шепота. — Она… она… из тех героев, которые связаны узами с Колесом Времени, им назначено судьбой возрождаться вновь и вновь, становясь легендами. А на этот раз, Илэйн, она не родилась. Ее просто насильно вырвало из Тел'аран'риода. Уцелела ли ее связь с Колесом? Или ее и от него оторвало? Оторвана от всего, что она заслужила своей небывалой доблестью и отвагой. И все из-за моей гордыни! По-мужски глупого упрямства! Ну зачем, зачем я уговорила ее выслеживать Могидин?!
Илэйн надеялась, что эти вопросы не успеют прийти подруге в голову, по крайней мере пока та не оправится от потрясения.
— Откуда ты знаешь, как сильно ранена Могидин? Может, она умерла.
— Надеюсь, что нет, — чуть ли не прорычала Найнив. — Я хочу, чтобы она заплатила… — Она глубоко вздохнула, но, вместо того чтобы придать ей сил, этот вздох будто отнял у нее последнюю энергию. — Я бы не стала полагаться на то, что она умрет. Стрела Бергитте не попала ей в сердце. Чудо, что она вообще в нее попала — ведь еле на ногах держалась! Если б меня так отшвырнуло да о фургон ударило, я бы вообще не поднялась. После того, что Могидин со мной сотворила, я даже встать не могла. Нет, она жива, и лучше считать, что она Исцелит свою рану и с утра кинется нас разыскивать.
— Найнив, ей все равно нужно время от раны оправиться. Тебе это не хуже меня известно. Да и откуда ей знать, где мы? По твоим словам, у нее хватило времени понять, что это зверинец. Большего она разглядеть не успела.
— А если разглядела? — Найнив яростно потерла виски, словно ей было трудно думать. — Что, если ей в точности известно, где мы находимся? Вышлет еще за нами Приспешников Темного. Или сообщит Друзьям Темного в Самаре!
— Люка обозлен, потому что вокруг города уже одиннадцать зверинцев, и еще три готовы перебраться через мост. Найнив, после такой раны для восстановления сил потребуется несколько дней, даже если Могидин отыщет Черную сестру для Исцеления или кого-то из Отрекшихся. И сколько еще дней уйдет, чтобы проверить пятнадцать зверинцев! Это если позади нас по той же дороге не направляются в Гэалдан другие. А если еще и из Алтары… Если она кинется за нами или отправит одного или нескольких Приспешников Темного, то мы уже предупреждены. У нас есть несколько дней — мы вполне можем отыскать лодку и отплыть вниз по реке. — Девушка немного помолчала, раздумывая. — В твоем мешке с травами не найдется чего-нибудь, чтобы твои волосы перекрасить? На что угодно спорю — ты ведь в Тел'аран'риоде косу носишь? У меня там волосы всегда своего цвета. Если ты свои распустишь, как сейчас, да они еще и другого цвета станут, то отыскать нас будет много труднее.
— Повсюду Белоплащники, — вздохнула Найнив. — Галад… Пророк этот… Ни одной лодки. Будто все и вся сговорились задержать нас тут! Чтоб Могидин было легче нас искать. Илэйн, я так устала. Устала бояться неизвестно кого за очередным поворотом. Устала бояться Могидин. Кажется, я даже думать ни о чем уже не в силах. Что ты говоришь? Мои волосы? Нет, ничего нет. Нечем мне их перекрасить.
— Тебе необходимо поспать, — решительно заявила Илэйн. — И без кольца. Дай его мне. — Найнив заколебалась, но Илэйн просто ждала, протянув ладонь, пока Найнив не сняла крапчатое каменное кольцо со шнура на шее. Упрятав кольцо в свой кошель, Илэйн продолжила: — Теперь ложись-ка тут, а я за Бергитте присмотрю.
Найнив посмотрела на лежащую на кровати женщину и покачала головой:
— Я не могу спать. Мне… надо побыть одной. Пройтись. — С трудом, будто и впрямь избитая, она встала, сняла с колышка свой темный плащ и накинула его поверх ночной сорочки. У двери Найнив задержалась. — Если она захочет меня убить, — бесцветным голосом промолвила она, — наверное, я не стану противиться.
Со скорбным лицом Найнив босиком ушла в ночную темень.
Илэйн помешкала, не зная, какой из женщин больше нужна ее забота, а потом поудобнее устроилась на кровати. Что бы она сейчас ни говорила Найнив, как бы ее ни утешала, той лучше не станет. Пусть поразмыслит в одиночестве, не надо ей мешать. Найнив поймет и сообразит, что винить надо Могидин, а ее вины в случившемся нет. Она должна понять это сама.
Глава 36
НОВОЕ ИМЯ
Илэйн долго сидела, разглядывая спящую Бергитте. По крайней мере казалось, что она спит. Раз Бергитте зашевелилась, пробормотав полным отчаяния голосом: «Подожди меня, Гайдал. Подожди. Я иду, Гайдал. Подожди…» Слова стихли, дыхание вновь стало медленным. Стало ли оно глубже? Выглядела женщина по-прежнему бледной как смерть. Лучше, чем раньше, но в измученном лице — ни кровинки.
Спустя примерно час вернулась Найнив, к ногам ее прилипла земля и сосновые иголки. На щеках блестели свежие слезы.
— Не могу больше там, — промолвила она, вешая плащ обратно на колышек. — Ты ложись, спи. Я за ней присмотрю. Я за ней буду ухаживать.
Илэйн медленно встала, расправляя юбки. Может быть, если Найнив посидит и приглядит немного за Бергитте, ей это на пользу пойдет.
— Да мне тоже спать не хочется. — Илэйн чувствовала опустошенность и усталость, но сна не было ни в одном глазу. — Пожалуй, я тоже немного прогуляюсь.
Найнив лишь кивнула и заняла место Илэйн на кровати, свесив ноги сбоку. Взор ее был прикован к Бергитте.
К удивлению Илэйн, Том с Джуилином тоже не спали. Они развели возле фургона маленький костерок и сидели на земле друг против друга, скрестив ноги и покуривая трубки с длинными чубуками. Том заправил как следует рубашку, а Джуилин накинул куртку на голое тело и закатал рукава. Илэйн обвела лагерь быстрым взглядом и только потом присоединилась к спутникам. В темном и тихом лагере не было ни движения, горел лишь этот костерок, да в окошках их фургона виднелся свет ламп.
Пока девушка усаживалась и расправляла юбки, ни один из мужчин не проронил ни слова; потом Джуилин посмотрел на Тома, тот кивнул, и ловец воров поднял что-то с земли и протянул Илэйн:
— Я нашел это там, где она лежала. Как будто из ее руки выпало.
Илэйн нерешительно взяла серебряную стрелу. Казалось, из серебра было даже оперение.
— Своеобразная вещица, — как ни в чем не бывало заметил Том, не вынимая трубки изо рта. — А если присовокупить сюда косу… Отчего-то коса упоминается в каждом сказании. Правда, мне встречались некоторые предания, в которых она, по-моему, все же могла быть главной героиней — под другими именами и без косы. И кое-какие, в которых коса была, но звали ее по-иному.
— А мне все равно, какие там сказания, — вмешался Джуилин. Он был возбужден куда больше Тома. А разволновать любого из них не так-то легко. — Это она, да? Плохо, конечно, если это не она. Подумать только, женщина возникает вот так, из ниоткуда, голая… Но если… Во что вы нас втравили? Ты и На… Нана?
Джуилин и в самом деле встревожен не на шутку — ошибок он никогда не допускал, и лишние слова и имена с языка у него не срывались. Том же просто ждал, что-то бубня с трубкой в зубах.
Илэйн повертела стрелу в руках, прикидываясь, будто рассматривает ее.
— Она — друг, — наконец вымолвила девушка. Пока Бергитте не освободит ее от обещания, нужно держать слово. — Она не Айз Седай, но помогает нам. — Мужчины глядели на нее, ожидая более подробных объяснений. — Почему вы не отдали эту стрелу Найнив?
Том с Джуилином опять переглянулись. М-да, похоже, мужчины целый разговор могут взглядами вести, по крайней мере, когда рядом женщины. Они явно обменялись, хоть и не произнеся ни слова, своими мнениями о том, как Илэйн хранит тайны. Особенно когда они уже почти обо всем догадались. Но Илэйн дала слово.