Божественный закон указывает пути достижения вечного блаженства, определяет различия между грехами и заслугами перед богом, а также наказания и награды в потустороннем мире, где судьей является Христос. Цель человеческого закона - правда и общее благо, прочность и твердость власти; различая правомерное и неправомерное, он устанавливает справедливость; соблюдение человеческого закона обеспечивается принуждением. Из различения двух видов законов проистекают разграничения целей, сфер и методов деятельности церкви и государства.
Таковы, по учению Марсилия, права священнослужителей; кем же они определяются? Все должности в государстве устраиваются человеческим законодателем; между тем должность служителя алтаря первоначально установлена Христом. Для разрешения этого кажущегося противоречия, говорит Марсилий, следует прежде всего различить существо должности от замещающих ее лиц. Затем, в самой должности различаются два элемента, из которых один имеет начало от Бога, другой от людей. Непосредственно Богом установлен только священнический чин. Он состоит в праве совершать таинства и передается возложением рук. Эту власть все пресвитеры имеют в одинаковой степени; римский первосвященник в этом отношении совершенно уравнивается с другими. Но кроме того, в церкви есть другая власть, экономическая, установленная для распорядка между людьми. Это власть епископская. Происхождение ее чисто человеческое, и она следует общим правилам. Марсилий доказывает св. Писанием, что Христос дал всем апостолам совершенно одинаковую власть. Из св. Писания не видно также, чтобы Петр имел власть над другими апостолами. Наконец, нет причины, почему бы римский епископ более других считался преемником Петра, ибо из Писания не видно даже, был ли когда-нибудь Петр в Риме. Власть, данная апостолам, имела значение не для одного какого-либо места, а для всех стран и верующих. Распределение же священнослужителей по округам – опять дело человеческого соглашения. Божественного установления в этом невозможно искать.
Что касается назначения лиц, то право определять как епископов, так и пресвитеров принадлежит в каждом округе церкви, то есть собранию верующих. Это доказывается обычаем первоначальной церкви и доводами разума. Основания те же, что относительно выбора светских правителей. Здесь даже еще важнее избрание достойнейшего, ибо при плохом замещении должности верующим грозит опасность не только временных несчастий, но и вечной смерти. И в этом случае возражение, что священники могут лучше судить о достоинстве лица, опровергается тем, что еще лучше может судить об этом весь народ, часть которого составляют священники. Таким образом, право назначать служителей алтаря, а потому исправлять их и, в случае нужды, отрешать от должности, принадлежит тому же законодателю, в руках которого находится и светское законодательство, то есть народу. Он же распоряжается и светскими имуществами, назначенными на содержание духовенства. Наконец, ему принадлежит толкование св. Писания, установление догматов и обрядов. Но так как невозможно собрать в одно место всю совокупность верующих, то они действуют через представителей, избирая из своей среды вселенский собор, через который глаголет Дух Святой. Собор издает церковные законы; он один может положить наказание за неисполнение христианских обязанностей; ему же, наконец, принадлежит право отлучать от церкви князя или какого бы то ни было гражданина.
Марсилий находит в своей системе место и для папы. Собору принадлежит все, что относится к законодательству; но для охраны порядка в собрании, а также и для исполнения соборных постановлений полезно установление верховного епископа, которому, в этом смысле, принадлежит главенство над остальными. Право назначать такое лицо принадлежит опять вселенскому собору; но лучше всего вручить главенство Римскому папе, ибо это согласно с установленным обычаем церкви.
Марсилий также утверждал, что возможность отпущения грехов священниками и передачи сакраментов церковью, находятся под сомнением. Марсилий утверждал, что должность священника, чисто символическая, что он не является посредником между божественным и земным, так же, как не является этим посредником и Римская католическая церковь. Марсилий считал, что народ должен избирать священников, а поскольку король представляет народ, то он и должен был избирать папу римского.
К ведению церкви относятся только божественные, но не человеческие законы; служа высшей цели, церковь не должна вмешиваться в "мирские дела" (Христос говорил: "Царство мое не от мира сего"). Духовенство имеет право только учить, проповедовать христианское вероучение, но никак не принуждать; наказывать грешников, нарушителей божественного закона, может только бог, установивший этот закон (к тому же, только богу известны все деяния и помыслы, ему чужда человеческая логика и т.п.).
Учение Марсилия Падуанского отрицало правомерность церковного суда, инквизиционных трибуналов, какого бы то ни было принуждения в делах религии. Даже еретик, по учению Марсилия Падуанского, может быть наказан только богом на том свете. В земной жизни еретика можно изгнать из государства, если его учение вредно для общежития; но и это (изгнание) может осуществить лишь князь, но никак не священник ("медик душ"), которому принадлежит единственное право - учить и увещевать. Отсюда же вытекало крайне радикальное для того времени требование свободы совести. Марсилий Падуанский высказывался также за реформу церкви, за выборность священников, отмену ряда привилегий пап.
Человеческий закон должен приниматься народом - под народом понимается "совокупность граждан или важнейшая их часть". Такой порядок принятия и изменения человеческих законов предопределяется их целью: принятые народом законы выражают общее благо; народ лучше повинуется тем законам, которые сам для себя создал; эти законы всем известны; большинству (общества) принадлежит наибольшая сила для принуждения непокорных к соблюдению законов; наконец, каждый может заметить упущения и предложить способы их устранения.
Сословия государства
Высшее (благородные граждане) - военные, чиновники, духовенство - служат общему благу. Низшее (простые граждане) - земледельцы, ремесленники торговцы -служат своим интересам. Вместе они составляют народ, который является источником закона и власти.
Божественный закон - печется о духовной жизни человека, определяет его отношение к богу, пути к вечному блаженству.
Цель человеческого закона -правда и общее благо, прочность и твердость власти, соблюдение человеческого закона обеспечивается принуждением. Государственная власть действует прежде всего посредством издания законов. Они суть веления, подкрепленные угрозой реального наказания или обещанием реальной награды. Эти законы государства отличаются от законов божеских, сопровождаемых посулами наград или наказаний в загробной жизни.
Столь же своеобразно Марсилием Падуанским решается проблема правительства, приводящего законы в исполнение. Во-первых, выдвигается и обосновывается принцип подзаконности всех действий правительства, которое для того и создано, чтобы исполнять законы, определяющие цели и порядок общежития. Во-вторых, исполнитель законов должен избираться тем же, кем закон установлен, т.е. народом.
Для Марсилия государство — communitas perfecta, совершенное и самодостаточное сообщество, основанное на разуме и опыте людей, ибо от них зависит "жить и жить хорошо". Государство отделено от церкви, как разум от веры. Церковь должна подчиниться государству. Конечно, есть религиозный закон, но помимо религиозных законов, существует критерий правильного, полезного как чисто человеческий и социальный. Этот закон не имеет ни Божественного обоснования, ни естественного права, ни этической опоры. "Законодатель — сам народ, коллектив граждан, или его часть наиболее важная, выражающий свой выбор и свою волю относительно всего касающегося гражданских актов, невыполнение которых грозит вполне земным наказанием". Именно закон, будучи, как и государство, человеческой конструкцией, превыше всего, а не монарх или правительство. Последнее через законы контролирует народ. Марсилий убежден, что "там, где нет верховенства закона, там нет настоящего государства".
Он представляет общество как естественно развивающиеся общины, движимые желанием удовлетворения сугубо естественных потребностей и достижения внутренней и внешней безопасности, объединяющиеся в политические сообщество только из этих соображений, притом не сливающиеся в одно целое (их размеры не выходят за размеры полиса, максимум - провинции).
Вполитическом аспекте Марсилий даёт двоякое определение империи. Первое, теоретическое понятие империи, которое он даёт в исследовательских целях, подразумевает, что империя - это государство, возглавляемое одним правителем («скорее не в смысле лица, а скорее в смысле должности», т.е. «быть одним по числу, но состоять из многих людей»), распространяющееся на весь обитаемый мир и включающее в себя почти необходимые и отделённые друг от друга в пространстве регионы, населённые людьми, говорящими на разных языках и сильно различающихся друг от друга в правах и обычаях, существующее ради того, чтобы везде погасить распри и питать мир и покой, дабы через них достичь самодовлеющей жизни.
Он констатирует, что для христианских сообществ империя необходима. Причина состоит в религиозной сфере: для христиан принципиальное значение имеет незыблемость истин веры, а они утверждаются на вселенских соборах, которые могут быть собраны только при помощи вселенской светской власти, т.е. императора.
Таким образом, Марсилий сформулировал второе понятие империи как конфедерации суверенных народов, не претендующее на универсализм, управляемое выборным правителем, нацеленное на сохранение конфессионального единства граждан государства.
Марсилий Падуанский резко критикует теократические теории: основная причина войн, смут и возмущений, мешающих мирному, упорядоченному общежитию (одна из основных земных целей), - неверные представления о соотношении церкви и государства, божественного и человеческого законов. Попытки церкви вмешаться в дела светской власти сеют раздоры и лишают мира европейские государства, особенно Италию.
Автор “Защитника мира” одним из первых стал проводить четкое различие между законодательной и исполнительной властями государства. Притом он писал, что власть законодательная определяет компетенцию и организацию исполнительной власти. Последняя вообще действует благодаря тому авторитету, которым ее наделяет законодатель, и призвана строго держаться рамок закона.
Выводы:
1) В нем с силой и ясностью проводятся чисто демократические начала. И эти начала не ограничиваются одной светской областью, а вносятся в само устройство церкви.
2) Богословскому учению о законе противополагается начало свободы. Сам закон считается исходящим из свободной воли граждан. Мы видим здесь полнейшее развитие либеральной теории в средневековом периоде.
3) В Марсилии нельзя не признать родоначальника всех демократических писателей нового времени. Здесь в первый раз систематическими и учеными доводами отрицается у церкви принудительная власть.
4) Закон юридический отличается по этой теории от закона нравственного. Церковь должна оставаться чисто нравственно-религиозным союзом; она имеет право действовать только нравственными средствами. Это было самое существенное возражение не только против всех папских притязаний, но и против всего средневекового порядка, в котором церковному союзу придавалось слишком обширное значение. Но эта мысль шла наперекор всему общественному развитию того времени, а потому не могла быть принята. Поэтому учение Марсилия было объявлено еретическим
Вопрос 19. Источники и содержание мусульманского права.