Я могла бы предположить, что на нем не было ни грамма жира за всю жизнь. Его щеки были немного опущены, и он напоминал мне редких, изможденных, готических созданий, которые посещали вместе со мной подготовительную школу, но его вид был естественным.
Я предполагаю, что именно это и являлось его запугивающей особенностью, как юриста.
Кажется, он пользовался ею, когда это было возможно. Также я полагала, что он был девственником. Потому что он жил и дышал своей работой. Более того, я даже не могу представить себе хоть одну женщину, которая пожалела бы бедного мужчину.
Хотя, с другой стороны, он был богат. А вообще, кто я такая, чтобы судить его?
— Пэмбрук, где ты останавливаешься, когда возвращаешься в Лондон? — спросила я, внезапно мне стало интересно, что произошло, когда он уехал оттуда.
Он удивленно посмотрел на меня.
— Ты странная.
— Пэмбрук, ответь мне.
Он закатил глаза.
— Я навещаю свою сестру и ее семью.
Я пыталась скрыть свое потрясение, но это плохо получалось.
— У тебя есть сестра? — спросила я с недоверием.
— Неужели это так сложно представить, ненормальная девушка?
— Я полностью не уверена, Пэмми. Не могу представить твою женскую версию. Как она выглядит? Еще одно вдохновение героя Брема Стокера?
Он саркастически посмотрел на меня.
— Какое проницательное наблюдение от того, кто не смог услышать воющую сирену неподалеку от своей недавней победы.
— В точку, Пэмми. В точку.
— Тебе нужна помощь, — сказал он больше себе, чем мне.
— Со мной все в порядке, — гравий захрустел под нашими ногами.
— Очевидно, — добавил он с сарказмом.
Мы подошли к служебному входу, ближайшему к гаражу, и Пэмбрук открыл мне дверь.
Внутри был персонал. Джеральд, наш шеф-повар, стоял у одного гигантского Викинга, без сомнения экспериментируя с соусами, а остальные сидели в большой современной кухне.
В этой кухне, в отличие от нашей каждодневной, более личной, готовилась еда для официальных ужинов, и я знала, почему папа был по-настоящему разочарован во мне.
Я осмотрелась, удивляясь, почему они так медленно работали. Работники сидели, читая, слушая музыку или просто смотря в пространство. Я решила, что было еще слишком рано, чтобы выполнять подготовительную работу.
Они не обратили на меня внимания, потому что меня часто видели в это время, входящей в обитель отца. Я привыкла использовать служебный вход, чтобы добраться до своего крыла и избежать встречи с родителями.
Они ничего не сказали бы моему отцу так же, как и я. Это было невысказанным соглашением.
Все коротко взглянули на меня, но, когда их взгляды скользнули к фигуре позади меня, они начали шевелиться. Пэмбрука определенно не ждали, и я едва не рассмеялась.
— О, прекратите это непрерывное гудение, — сказал Пэмбрук, его руки были подняты над головой, придавая ему соблазнительный вид. Я ждала остроты, но их не было. — Успокойтесь, идиоты. Я не ваш босс, и меня не волнует, сидите вы с ножом в руке или с журналом. — Но работники продолжали, словно не слышали ни слова. — Ладно, — вздохнул он, указывая мне вперед.
— Продолжай, Джеральд, — сказала я, приветствуя шеф-повара. Он улыбнулся и помахал мне.
Джеральд был работником, которого я могла вытерпеть, скорее всего, потому что он был немым.
Когда мы зашли в невероятно большое фойе, я шагнула в сторону винтовой лестницы.
— Софи, — сказал Пэмбрук и я съежилась от страха. — Идем со мной.
— Ты не говорил, что мне нужно сопровождать тебя для встречи с отцом.
Это было очень странно, и мое сердце дико забилось в груди.
— Но и не говорил, что не нужно. Идем, — сказал Пэмбрук и пошел к кабинету моего папы, который был через несколько дверей на первом этаже в западном крыле. Он ждал, что я пойду за ним, и я так и сделала.
Тук. Тук. Костлявые пальцы Пэмбрука постучали по двери кабинета моего папы.
— Войдите, — послышался голос отца из-за двери.
Когда я зашла, он сидел, по уши зарывшись в бумагах и говорил по телефону.
— Нет! Сколько раз я тебе говорил?! Это недопустимо, Стефан! Я отказываюсь, отказываюсь признавать их отчаянные попытки победить. Скажи им, что предложение остается в силе до полуночи, когда срок истечет, предложения больше не будет! — Его закадычный друг согласился, и мой отец кратко кивнул, как будто мужчина мог видеть его, и сразу повесил трубку.
Он посмотрел на меня, и меня чуть не стошнило на ковер. Я боялась очень немногих вещей, но папа был на верхушке списка.
— А, — сказал он, выпивая в моем присутствии. — Вижу, ты жива.
Я кратко кивнула. Я стояла в дверном проеме, и Пэмми подтолкнул меня внутрь.
Перед тем как уставиться вперед, я оглянулась и бросила на него сердитый взгляд.
Пэмбрук был на грани смеха. Да пошел ты! Мне хотелось закричать, использовать пару фраз из жаргона его людей, но вместо этого я продолжила стоять с закрытым ртом, не желая злить и без того разъяренного дракона перед собой.
— Посмотрим, — сказал он, устраиваясь в своем скрипучем кожаном кресле и наполняя свою трубку. — Второе правонарушение, связанное с наркотиками, Софи Прайс. Я точно не уверен, как на этот раз собираюсь скрыть это от прессы. Кажется, у общественности есть своя работа. Я едва могу видеть тебя, так что буду краток. Сегодня вечером тебе необходимо присутствовать на официальном ужине. Думаю, ты немного поспишь, чтобы убрать эти отвратительные мешки под глазами, оденешься должным образом и развлечешь сына генерального директора Калико. Поняла?
— Да, сэр, — пропищала я.
— Точно? Развлечешь, я имею в виду, покажешь мальчику дом, заведешь беседу, а не предложишь ему что-нибудь незаконное.
— Я бы никогда… — начала я, но отец прервал меня.
— Неужели? — он посмотрел на меня резко.
Я сжалась и нечаянно наткнулась на Пэмми.
— Ах! — послышалось сзади, перед тем как он поправил меня и поставил около себя. Мужчина закатил глаза.
— Ужин в семь, Софи, — продолжил мой отец, проигнорировав нас с Пэмбруком.
— Да, сэр, — сказала я, повторив свой ранний ответ.
Развернувшись, я едва сдержалась от того, чтобы не убежать.
— О! И еще, — сказал папа, заставляя повернуться к нему. — Если тебя снова поймают, я лишу тебя наследства. Закрой дверь.
Я закрыла дверь, моя грудь поднималась с бешеной скоростью, и я едва не побежала в свое крыло. Я достаточно хорошо знала своего отца, чтобы понимать, что он был серьезен. Кроме того, я не была глупой девчонкой и знала, что были вещи, в которых нуждалась больше, чем в кокаине, и одной из этих вещей были деньги.
Спустя несколько минут я дошла до своей комнаты, открыла пятнадцатифутовые двойные двери и закрыла их за собой. Я начала раздеваться, срывая одежду и бросая ее у кровати. Мне нужен был душ. Я была на грани срыва, и мне нужно было место, чтобы спрятаться.
Но сначала душ.
Я подошла к стене у спальни и нажала на домофон, все еще раздетая.
— Да, мисс Софи? — прозвучал голос. Это была Матильда, домоправительница.
— Тильда, — я посмотрела на часы, стоящие на тумбочке. Восемь часов. — Ты не могла бы позвонить Кэти и дать ей знать, что мне потребуются ее услуги в четыре?
Кэти была красоткой. Высокая и стройная блондинка и всего лишь на год старше меня. Она была косметологом, которым я пользовалась, когда мне было необходимо присутствовать на одной из вечеринок отца. Кэти никогда не приходила одна. Она всегда приводила Питера, массажиста, и Гиллиан — визажистку.
— Конечно, мадам. Что-нибудь еще?
— Нет, спасибо. — Положив трубку, я направилась в ванную.
Ванная комната была также огромна, как и моя спальня. Около задней стенки находился камин размером с поместье. Половина стены была покрыта мраморной облицовкой в лучших традициях Франции.
Посередине стояла большая ванна, сделанная из отполированного чугуна и обмотанная шлифованной и нержавеющей стальной пластиной для зеркального эффекта. Весь пол был покрыт трехдюймовыми восьмиугольными плитками из мрамора Carrara. Из него был сделан и белый кафель, покрывающий стены ванной комнаты.
Овальные раковины были установлены в столешницах из того же мрамора с изготовленными на заказ умывальниками. Эта комната была точной копией ванной, которую я видела во время путешествия в Париже, когда мне было тринадцать.
Я зашла в душ и включила воду. Чертовски горячая. Закрыв стеклянную дверь, я решила, что так будет безопасно. Я отпускала все несчастья, которые поселились в моем сердце, душе и желудке.
Закрыв лицо руками, я начала рыдать и позволила струйкам воды смывать слезы со щек. Мое сердце разрывалось от вечного состояния печали и единственным утешением, которое я могла найти, было рыдание, приносящее с собой избавление. Вся моя жизнь была лишь хрупким существованием. Я уже давно это знала, но притворялась, что я намного сложнее того, кто просто пользуется всеобщим страхом.
Я знаю, что не смогла бы прожить и дня, если бы встретилась лицом к лицу с тем, что сотворила для себя — с жизнью, полной разврата и захудалых свершений, но инстинкт самосохранения, который преобладал во мне, заставлял меня жить. Я слишком любила себя, чтобы попрощаться с этим миром. Поэтому я продолжала влачить свое существование так, как привыкла, потому что эта жизнь была всем, что я знала.
Я плакала по крайней мере полчаса, перед тем как помылась и привела в порядок волосы, побрила ноги и даже тогда я плакала, но у нас назначен прием вечером и, будь я проклята, если у меня будут мешки под глазами. Папа упадет в обморок. Мне нужно было поспать.
Жизнь будет продолжаться. Все будут продолжать поклоняться перед тобой. Просто следи за внешностью. Просто следи.
Когда я была готова и мои чувства были под контролем, я выключила воду и вышла на горячий мрамор под ногами. Взяв халат, я завернулась в него и схватила полотенце для волос. Сев на туалетный столик в комнате, я увлажнила свое тело кремом за пятьсот долларов, на котором настаивала мама.
К тому времени мне уже хотелось спать. Я слишком устала, чтобы надевать пижаму, так что я просто скользнула под покрывало в халате и полотенце, обернутом вокруг головы. Я быстро уснула. Как всегда. Это было настоящей защитой от того ада, что я создала для себя.
Тук! Тук! Тук!
Я проснулась, испуганная стуком в дверь.
— Мисс Прайс!
— Войдите! — крикнула я.
Дверь открылась и вошла Кэти со своей свитой.
— Ох, я забыла, что ты придешь.
— Спасибо, тоже рада тебя видеть, — поддразнила она.
— Минутку, — сказала я им.
Мне стало легче, и я почистила зубы, затем собрала всех в своей комнате. Питер уже установил свое переносное кресло для массажа, измененное так, чтобы Кэти могла делать мне маникюр, пока он занимался своим делом.
Почти сев, я поняла, что еще не надела белье, поэтому пошла в гардеробную, натянула его на себя, и присоединилась к ним снова.
Я уселась, и Питер начал делать массаж.
— Сегодня мне нужно сосредоточиться на каком-нибудь определенном месте, мисс Прайс?
— Нет, Питер. Как всегда.
— Очень хорошо, мисс.
Я почти закрыла глаза, когда почувствовала, как Кэти стирает мой лак с пальцев ног.
— А что Вы наденете, мисс Прайс?
— Не знаю. Сделай просто френч. Он подойдет ко всему.
— Конечно.
Очень хорошо, мисс Прайс. Конечно, мисс Прайс. Я чуть не закричала на них, чтобы скрыть нелепую банальность, но сдержала себя. Это будет хорошей практикой на этот вечер.
Когда мои ногти полностью высохли, они посадили меня в кожаное кресло напротив зеркала в ванной комнате. Я изучила себя: моя кожа все еще была безупречна, волосы были также красивы и длинны, и глаза по-прежнему казались сияющими. Я бы никогда не призналась в том, что в тот момент я паниковала так, как если бы не видела свое отражение в течение нескольких часов и не была уверена в том, что во мне присутствуют те черты, которые делали меня обожаемой всеми. Кэти и Гиллиан работали, и через два часа меня выщипали, отполировали, отшлифовали и подготовили к тому, чтобы развлекать единственного сына Калико, о котором я ничего не знала. Дерьмо.
— Питер, — позвала я его, пока Кэти заканчивала с моими волосами.
— Да?
— Принеси мой лэптоп, пожалуйста.
Я услышала движение в комнате, а потом Питер вошел в ванную с моим ноутбуком.
Я открыла монитор и ввела пароль. Мой папа убил бы меня, если бы меня не научили этому парни из его компании. Я прогуглила Калико.
А, пластмасса. И долговечный продукт. Фактически, их пластмасса была чертовски неразрушима. Понятно, почему мой отец захотел ее. Непроницаемые электронные товары делали его непобедимым. Хорошо, посмотрим. Основан Генри Рокулом, женат на Харрит Рокул. Один ребенок от Харрит по имени Девон. Девон Рокул, двадцатилетний студент Гарварда. Так, что еще? Бизнес. Дальше я погуглила фото Девона Рокула и наткнулась на его социальные сети. Ознакомилась с обновленным твиттером Девона и едва не онемела от того, каким он казался обыденным.
Сегодня гулял с собакой.
Готовлюсь к экзамену.
Встречаюсь с Сэмом в кино.
Ерунда! Скучно! Он был привлекательным, и это заставило меня не так сильно бояться этого вечера. Также я обнаружила, что он был высоким и можно будет надеть каблуки, Слава Богу, в отличие от моих предыдущих случаев, когда гости были маленького роста. Тогда я была вынуждена носить туфли без каблуков.
— Готово! — сказала Кэти, очевидно гордясь собой.
Посмотрев на себя, я увидела, что выглядела так же, как всегда. Безупречно.
— Спасибо, Кэти, — сказала я сухо. — Разберись с Матильдой. Я уверена, она даст щедрые чаевые.
— О, конечно, мисс Прайс. Спасибо.
Не потрудившись проводить их, я вошла в гардеробную. Мой шкаф был разделен по цветам и событиям. Если бы этого не было, я бы ничего никогда не нашла. Комната в тысячу квадратных метров была наполнена одеждой от пола до потолка, оставляя только маленькую часть для массивного настенного зеркала. Моя обувь находилась под большой платформой в центре, на стойке лежали драгоценности и головные уборы.
— Давай посмотрим здесь, — сказала я себе и пошла к не слишком формальному отделу моего гардероба и выбрала платье Шанель от кутюр. Черное с белым. Шокирующе, не так ли?
Через полчаса я оделась и спустилась, ожидая гостей в библиотеке, куда мой отец всегда приводил их перед ужином.
Моя мать пришла спустя пять минут.
— Софи, — сказала она, едва приветствуя меня. Она склонилась над зеркалом около двери и проверила свой макияж.
— Здравствуй, любимая, — отец плотно прижался к матери, когда вошел в комнату. Он страстно поцеловал ее, и мне пришлось откашляться, чтобы показать свое присутствие.
Отвратительно. Их захватила страсть.— Софи, — произнес папа, все еще смотря на маму.
— Задница, — произнесла я тихо, чтобы он не услышал.
Наконец, в дверь позвонили, и я услышала топот ног в мраморном фойе. Наш дворецкий Лейт вел семью Рокул в библиотеку.
— Семья Рокул! — формально объявил Лейт перед тем, как стремительно выйти.
— Генри! Харрит! Девон! — весело произнес мой отец, пожимая руку каждому, как будто никто не знал, каким огромным шилом в заднице он был. — Это моя прекрасная жена, Сара, и моя дочь Софи.
Я нацепила самую ослепительную улыбку, на которую была способна и пошла к ним, пожимая каждому руку после мамы.
— Какая у тебя замечательная семья, Роберт, — похвалил Генри.
— Не могу не согласиться, — сказал он Генри, беря нас обеих за талии.
Я рассеянно поняла, что это было первое касание моего отца за более чем шесть месяцев.
Харрит и моя мать сели вместе на кушетку, а мужчины, кроме Девона, смотрели на почву из окна. Бедный Девон остался стоять, переминаясь около двери.
— Я слышала, ты поступил в Гарвард? — я подошла к нему.
Он, казалось, расслабился, от моего вопроса.
— Да, я изучаю бизнес.
— Что еще? — спросила я, не понимая, насколько это прозвучало грубо, пока не стало слишком поздно.
Добрая улыбка появилась на его губах.
— Прости, это было невероятно грубо с моей стороны, — мне нужно было исправить это, пока папа не заметил. — Я имела в виду, это логично, что ты изучаешь бизнес, учитывая кто твой отец. Должно быть, ты унаследовал от него безошибочное чувство бизнеса.
— И она безупречно справилась, — пошутил он, заставляя меня искренне улыбнуться.
— Ужин подан, — сказал Лейт, входя в комнату.
Девон предложил мне руку, и я приняла ее. Отец подмигнул мне в знак одобрения, и мне захотелось удавиться. Ужин был подан в небольшой столовой, так как нас было всего шестеро.
Девон отодвинул для меня стул в конце стола, и сам сел рядом, два стула отделяли нас от наших родителей.
— Спасибо за это, — прошептала я ему на ухо.
— С удовольствием, — он заигрывал.
Девон был абсолютным джентльменом в течение всего ужина, и я поняла, что меня невероятно тянет к нему. Конечно, в моем кругу были джентльмены. Это было последствием их воспитания, но Девон казался искренне заинтересованным в том, чтобы быть учтивым просто для того, чтобы быть учтивым.
Когда ужин закончился, кофе и пирожные были поданы в библиотеку, я пошла за родителями из столовой, но Девон оттащил меня оттуда.
— Наши родители зануды. Почему бы тебе не показать мне ваш сад? — попросил он.
— Конечно, — сказала я ему, перед тем как войти в библиотеку. — Девон хочет посмотреть сад. Ничего, если я покажу его ему? — спросила я не более чем для видимости.
— Я не против. А ты, Рокул? — спросил мой отец.
— Разумеется, нет. Повеселитесь, — добавил Генри.
— Пойдем со мной, Девон, — я мило улыбнулась, снова беря его руку.
Так же как меня притягивало к Девону, я знала, что мой отец убил бы меня, если бы я не была той, кого он считал леди, и я уже запланировала быть с ним невозмутимой. Не говоря уже о том, что я была не в настроении после прошедшего дня.
Это было мило для парня оказывать мне внимание, просто потому что он был вежливым, никаких скрытых мотивов. Я не привыкла к такому.
Сады были яркой особенностью нашего дома и существовали с моего детства, но моя мама любила их за геометрические дизайны вьющихся самшитов, так что они остались и были постоянно безупречны.
— Здесь очень красиво, — повторил Девон снова после прогулки в тишине вокруг главного сада.
— Ммм, да, — согласилась я вежливо.
— Хотя ты красивее.
Черт.
— Спасибо, — ответила я, стараясь на пределе возможного не расплакаться от смеха.
Мы обошли самшиты и вошли в конюшню.
— Наверное, нам следует вернуться в дом... — начала я, перед тем как Девон толкнул меня в колючий боярышник позади меня.
— Или мы могли бы просто остаться здесь, — целуя, он укусил меня так грубо, что я не могла говорить.
Я оттолкнула его.
— Какого черта, Девон?
— О, да ладно. Ты же знаешь, что хочешь этого, — продолжал он, лапая меня снова, как будто я только что не отпихнула его.
— Извини? — сказала я, опять отталкивая его, но он только снова вернулся.
— Да ладно, Софи. Я знаю твою репутацию, и ты могла сделать все намного хуже, чем я.
Мой подбородок упал на грудь. Вот наглость. Я намеренно уставилась на него.
— Ты прав, но мы не можем заниматься этим здесь, рядом со входом в конюшню, кто-нибудь может услышать.
Он отступил от меня на мгновение.
— Ведите, мисс Прайс.
— Иди за мной, — я флиртовала через плечо, — сюда.
Я намеренно провела его через лабиринт к тупику около скамейки так, чтобы я смогла наслаждаться представлением.
— Никто не найдет нас здесь, — я схватила его за пиджак и поставила перед собой, садясь на скамейку и опираясь на одну руку, — вперед.
— Ч-что мне делать?
— Раздеваться, конечно, — я игриво поддразнила его.
— Ты странная сука.
Какой прекрасный комплимент.
— Тебе виднее.
Я наблюдала, как Девон снимал дорогую одежду, пока на нем ничего не осталось, кроме лунного света на коже. Он дьявольски мне улыбнулся. Я не буду вдаваться в то, каким ироничным его имя стало для меня.
— Я готов, — сказал он, раскинув руки.
Я медленно встала и обольстительно подошла к нему. Слегка наклонилась, чтобы найти его галстук в куче и обошла его. Я обернула галстук вокруг его глаз и начала завязывать.
— Что, что ты делаешь? — спросил он.
— Просто небольшая игра, в которую мне нравится играть, — я пропела это ему на ухо, перед тем как поцеловать его шею. Это заметно расслабило его. — Теперь я хочу, чтобы ты досчитал до десяти, а затем пошел искать меня, — поспешно сказала я, собирая его вещи.
— Подожди, я не думаю...
— Не думай. Чувствуй, — поддразнила я.
Он вслепую схватил меня, и я обошла его, шагая прямо к выходу из конюшни, которым я пользовалась каждый день, когда была маленькой. Там я привыкла прятаться от нянек. Какой идиот. Я вышла из конюшни и наконец позволила себе по-настоящему улыбнуться впервые за эту ночь. Я бросила его одежду в фонтан, в центр самшита и обернулась, когда услышала, что Девон зовет меня. Он нашел меня быстрее, чем я ожидала.
— Что ты делаешь? — закричал он, когда я бросила его последний ботинок.
— Ууупс.
— Ты сучка.
Я поднялась на дорожку, усыпанную гравием, и пошла домой, не потрудившись оглянуться. Сразу отправилась в свою комнату, решив не думать о последствиях того, что сделала.
— Никто не связывается с Софи Прайс, — сказала я громко. — Кем бы он ни был.
Глава 3
Отец ворвался в мою комнату без стука. Я попыталась скрыть потрясение от того, что видела его на своей половине дома.
— Что, черт возьми, произошло сегодня вечером? — потребовал он.
Мама вошла в комнату и молча встала около папы.
— Ничего, — сказала я, наклоняясь над туалетным столиком и снимая макияж.
Отец подошел к креслу и, схватив меня за руку, резко развернул.
— Я терпел от тебя многое, Софи.
— Неужели? — спросила я, удивляясь своим словам. — В последний раз, когда я попала в тяжелую ситуацию, ни ты, ни мама не побеспокоились о том, чтобы помочь мне, пока не появилась угроза публичной огласки. Меня растили незнакомцы. Ты никогда не решал мои проблемы, за исключением редких звонков своему адвокату. Так что избавь меня от своих нотаций. Ты давным-давно упустил возможность стать моим отцом.
Он дал мне звонкую пощечину, и я отступила назад к своему креслу около туалетного столика, оглушенная тишиной. Моя рука потянулась к щеке и накрыла место удара.
— Ты испорченная, эгоистичная, маленькая шлюха, — сказал он мне сквозь сжатые зубы. — Я оплачиваю твою жизнь и все, что я просил взамен, было очень незначительным — не быть в центре внимания и поддерживать видимость того, что мы нормальная семья. Но, очевидно, даже этого слишком много. На этот раз ты нанесла непоправимый ущерб, Софи.
Он вытащил телефон из внутреннего кармана пиджака, набрал номер и поднес к уху.
— Пэмбрук? Прости, что разбудил. Да, как мы обсуждали, — сказал он и отключился.
Родители резко покинули комнату и закрыли за собой дверь.
Моя рука задрожала у щеки и упала на колено.
Я старалась не думать о предмете разговора, старалась не принимать близко к сердцу обвинения отца в том, что я была шлюхой, независимо от того, насколько это было правдой, старалась не думать слишком много о том факте, что мама позволила ему обвинять меня.
Я встала и выскользнула из Шанель, позволяя платью упасть у моих ног. Я заснула в нижнем белье и лифчике, безразличная ко всему, что происходило вокруг меня. Легче притвориться. Намного легче.
Утром я пошла в душ и отказалась от завтрака, что делала довольно часто, потому что редко ела. Девушка должна следить за фигурой. Я планировала съездить к Сав, чтобы сбежать из дома, наполненного напряжением, но, когда подошла к гаражу, моего мерседеса SLS там не было.
— Какого черта? — спросила я в пустоту. Я обыскала весь гараж, но его нигде не было. А, ясно. Он хочет наказать меня.
Я достала телефон и позвонила Сав, но включилась голосовая почта.
— Замечательно, ты не хочешь отвечать, свинская форель?
Я набрала Спенсера, и он ответил после первого же гудка.
— La fée? (в пер. с франц. — фея)
— Что ты делаешь прямо сейчас, дорогой?
— Заезжаю за тобой, надеюсь?
— Ты читаешь мои мысли, — я флиртовала. — Забери меня через, скажем, час?
— Хорошо.
Я отключилась и пошла обратно в комнату, чтобы собрать сумку. Мне не нужно много вещей. Я планировала провести большую часть времени, согреваясь в постели Спенсера.
Спенсер приехал как раз вовремя, как я и ожидала, потому что никто никогда не заставлял меня ждать. На пути к двери мне позвонила Сав.
— Сав, — сказала я.
— Мне так жаль, Софи, я...
— Не стоит, Сав. Ты мне не нужна. Пока.
Я отключилась.
Спенсер лениво облокотился на пассажирскую дверь, выглядел он невероятно.
Ростом примерно шесть футов. Одежда Спенсера говорила о его статусе, а лицо кричало о том, насколько красива его грубость — оно не было смазливым.
Именно это я в нем и ценила. Возможно, на часик-другой его лицо могло кричать о совсем другом, если бы я поработала над ним.
Я только дошла до последней ступеньки, когда он поднял свое прекрасно вылепленное тело и пошел ко мне.
— Привет, красавица, — прошептал он мне на ухо, когда я подошла к нему. Он притянул меня к себе за талию и слегка поцеловал мое ухо. — Мне было интересно, когда наступит моя очередь.
Мой желудок сжался, когда я вспомнила о папиных словах, но затолкнула их обратно.
— Ты, словно высококачественное вино, которому нужна лишь выдержка, Спенс.
Он схватил мою сумку и открыл для меня дверь. Я уселась внутрь, натягивая ремень безопасности, как раз когда Спенсер присоединился ко мне, положив сумку в багажник.
— Я должна отсидеться где-нибудь несколько дней, — сказала я ему, рассматривая свое отражение в зеркальце.
— Это не проблема, — сказал он, улыбаясь мне.
Его зубы были белыми и совершенно прямыми. Он был так же безупречен, как и я.
Спенсер включил двигатель и тот замурлыкал, как котенок, я слышала, как Астон Мартин делал это.
— В чем дело? — спросил он.
— Ну, после вечеринки Сав... — ответила я, но мне не нужно было заканчивать.
— А, хорошо, у меня, возможно, есть несколько идей, как провести время, — он заигрывал.
— Я собирался встретиться с Брентом за завтраком, но могу перенести, если ты не хочешь.
Мне определенно не хотелось. Если бы это был кто-нибудь другой, я бы согласилась.
— Нет, Спенсер. Мы будем слишком заняты, чтобы завтракать с Брентом, — я поддразнила.
Дом Спенсера был выполнен в современном стиле, но был не менее роскошным, чем у моих родителей. Весь дом, казалось, состоял только из окон и бесконечных лестниц.
Мы припарковались на специально отведенном для его автомобиля месте, и Спенсер заглушил двигатель. Он наклонился и положил свою руку чуть выше моего бедра. Все мое тело напряглось от осознания того, насколько горячими были его руки.
— Хорошие новости. Утром родители улетели в Африку на выходные.
Я закатила глаза.
— Как банально.
— Расскажи мне об этом.
Он вышел из машины и подошел к моей стороне, чтобы открыть дверь. Внезапно он поцеловал меня, и мой желудок сжался в момент моей минутной слабости, будто бы так и должно быть, хотя на самом деле я всегда избегала этого и создавала барьер вокруг себя. Тот самый рубеж, который позволял мне делать со всеми парнями то, что я хотела.
Он прервал поцелуй и взял мою руку, потом вытащил сумку.
— Кто еще ездит в Африку? — спросила я его, когда мы поднялись на крутой и лестничный проход.
— Мои родители?
Мы оба засмеялись.
— Я дал сегодня прислуге выходной, — упомянул он рассеянно, когда мы поднялись, отпуская мою руку и сумку, чтобы достать ключи из кармана.
Когда открылась дверь, он бросил мою сумку за порог. Парень поцеловал меня на ступеньке крыльца, и мы вошли, падая к белой оштукатуренной внешней стороне его дверного проема.
Мы резко натолкнулись на стену, что слегка отразилось в моей голове от такой силы. Ой. — Извини, — пробормотал он, но продолжил целовать меня. Я действовала через боль и отчаянно целовала его в ответ.
Он обнял меня за талию и поднял на руки, продолжая целовать. Спенсер прошел в фойе и захлопнул за собой дверь.
Парень начал расстегивать мою блузку и вытаскивать ее из моей юбки, ни разу не прерывая контакт. Он отбросил ее мне за спину. Я ощутила тяжесть в руках, а в сердце почувствовалась неразбериха. Это не работает! Почему это не работает?
Я удвоила свои усилия, и он принял это за побуждение снять юбку, медленно расстегивая боковую молнию.
— О, Боже, Софи, — воскликнул он, меня тошнило, — ты пахнешь невероятно.
Я проигнорировала его и свои ощущения и поцеловала его сильнее. Моя юбка упала к лодыжкам, и я вышла из нее, мы шли к дивану его родителей. Внезапно он остановился и отвел меня на расстояние вытянутой руки.
— Иисус, — прошипел он, втягивая воздух. Окинул взглядом мое тело и подавил дрожь. Я стояла перед ним, только в белье с подвязками и в туфлях на каблуках с ремешками на лодыжках. Он неторопливо приблизился ко мне, его руки пробежались по моим волосам, затем опустились на плечи и спину, после охватывая мою задницу. — Ты гораздо красивее, чем я мог бы себе представить, Прайс.